Текст книги "Погоня за мечтой"

Обязательным элементом новой жизни являлся новый мужчина. Который, конечно же, совершенно не такой плохой как Лёнька. Он заботливый, добрый и положительный во всех отношениях.

На протяжении последних четырех лет в роли положительного во всех отношениях мужчины выступал Петр Темкин или попросту Петечка. Неуклюжий, похожий на большого медведя, он был добродушен и до крайности влюблен в Ленку. Она беззастенчиво плела из него веревки и принимала его обожание как должное.

Немаловажным бонусом к всепоглощающему обожанию Ленки, служило и финансовое положение Петечки. Он занимал руководящую должность в крупном банке и готов был не задумываясь спустить все свое состояние на подружку, лишь бы она улыбнулась ему теплее.

Познакомились они совершенно случайно. Он спешил на очередную встречу, а у машины, в которой он ехал, прокололо колесо. И пока его водитель ставил запасное, Петечка поспешил найти телефон, дабы совершить важный для него звонок. Видимо, звезды решили во чтобы то ни стало свести их вместе, посему в этот день, ни один из его мобильных не работал. Перед его носом неоновым огнем сверкала вывеска салона красоты, где в то время трудилась Ленка. Он пропал, лишь увидел ее.

На протяжении нескольких месяцев он еженедельно приходил к ней постричься, каждый раз сжимал в руке букет и робко бормотал комплименты. Ленка принимала его реакцию на ее неземную красоту, как нечто обыденно-приевшееся и больше, чем дежурной улыбкой беднягу не удостаивала. Но однажды Петечке повезло. Ленка и Лёнька поссорились, и ему довелось стать тем самым положительным мужчиной, с которого начнется новая Ленкина жизнь.

В этом амплуа Петечка выступал уже трижды и каждый раз все шло по одному и тому же сценарию. Ленка уходила от Лёньки. Петечка млел от свалившегося на него счастья и стоило им обоим поверить, что их союз нерушим, как появлялся Лёнька. И Петечка оставался один, надеясь, что его красавица одумается и вернется.

–Почему к Петечке не вернулась? – задала я, мучивший вопрос.

–Жалко его, – вздохнула он. – Хороший он. Добрый. Взрослый вроде бы мужик, а в некоторых вопросах сущее дитя. В последний раз, как уходила, он плакал… Не могу я с ним так…

–Как тебя с Сократом связаться угораздило?

–Он давно клеился, вот и обломилось ему.

–Ты ведь знаешь, что у них с Лёнькой контры?

–Конечно, кто об этом не знает? Даже ты, хоть и живешь послушной женой, в курсе, – хмыкнула она и с надрывом в голосе продолжила. – Именно поэтому его к себе и подпустила. Думала, так все мосты сожгу! Лёнька после такого меня не примет, не простит. Кончится все, наконец. Разойдемся!

–Что вчера произошло? – предчувствуя большую беду, спросила я.

–Вчера у Приходько-старшего был день рождения, – начала рассказывать она и в глазах ее загорелся шальной блеск. – Собралась куча народа, все при чинах, да званиях. Однопартийцы, сослуживцы, партнеры, весь цвет, в общем. Сократ потащил меня с собой в качестве официальной подружки. Этот придурок всерьез стал подумывать о свадьбе. Нет, ты представляешь, чтобы я такому женой стала?! Нужен он мне, как прошлогодний снег. Я Лёньку отвадить хотела, а он, дурак, даже этого понять не мог, верил, что увел меня. Победитель хренов.

–Лёнька тоже на дне рождении Приходько был?

–Да. Татарина, шефа его, пригласили. С ним и пару ребят пришло, включая Лёньку, – часто-часто заморгав, она замолчала. А справившись со слезами, продолжила. – Он только подошел, и я пропала, понимаешь? Все как в тумане. Голова кружится, поделать с собой ничего не могу, только и молюсь, лишь бы остался рядом. И мы уже в какой-то комнате. Он целует меня, платье стаскивает…

–Сократ вас увидел? – догадалась я.

–Хуже, – горько усмехнулась подруга. –Приходько-старший вместе с Сократом показывали дом всем своим московским друзьям и начальникам. В самый интересный момент они в комнату и вошли…

Я потерла нос и задумалась. Если есть в мире вещи, которые люди не склонны прощать друг другу – так это одна из них. Публичный позор пережить может не каждый, забыть практически никто. Без сомнения у Ленки с Лёнькой появился кровный враг.

– Как вам удалось выбраться из дома?

– Почему Сократ нас прямо в саду не закопал? – хмыкнула она. – Лёнька ведь с Татарином пришел, его трогать не каждый решится. Ушли с миром.

–Что потом?

– Татарин к ситуации отнесся с юмором. То, что его парень насолил семейству Приходько – повод для радости. Лёнька хотел отвезти меня к себе, но я не позволила. И вот я тут.

Я прошлась по комнате. История, в которой оказалась Ленка откровенно пугала. Да и за Лёньку страшно. Он, конечно, на многое способен, но на каждого шустряка пуля найдется. А то, что Сократ захочет отомстить и на тропе войны ни перед чем не остановится – сомнению не подвергалось. Впрочем, Лёнькины тылы есть кому прикрывать.

Моя забота – Ленка. Ей нужно уехать из города, причем срочно. Думать о том, что Сократ обиду не забудет и, сколько бы времени не прошло отыграться захочет, не хотелось совершенно. Далекоидущие планы строить будем после.

Сейчас главное вывести ее из-под удара. Но спрятать надо так, чтобы не нашли. И в этом проблема: во-первых, укромное место еще найти надо, а во-вторых, до него добраться бы не мешало, что осложняет привязавшийся к нам «хвост».

–Злишься? – прерывая ход моих мыслей, тихо спросила она.

–Нет никакого смысла злиться, Лен, – пожала плечами я. – Надо придумать, как тебя вытащить из этого.

–Мне страшно, – прошептала она. – Я так за него боюсь.

–Прорвемся.

В своих словах я не сомневалась ни минуты. Только никакого плана действий даже в проекте пока не придумалось. Утешало одно, в дом Льва Ленкины преследователи заходить не рискнут. Он обладает достаточно сильным влиянием, чтобы мы могли спрятаться под его покровительством. Вопрос в том, надолго ли.

–Стоит, вражина…

–Что? – не поняла я. Ленка выглядывала в окно, едва приподняв краешек шторы.

–«Мерс», тот самый, во дворе стоит.

–Пусть. Нужно же мальчикам, хлеб отрабатывать.

–Лев не позволит мне остаться.

–Ты будешь здесь столько, сколько потребуется.

–Я не нравлюсь ему.

–Ему нравлюсь я, этого вполне достаточно.

–Он считает, что я дурно на тебя влияю, – гнула свое Ленка.

–Он никогда этого не говорил.

–Говорить не обязательно.

–Он знал все обо мне еще до брака. Какую взял, ту пусть и терпит, – улыбнулась я, стараясь отвлечь подругу. Ленка шутку не оценила, вскользь обронила:

–Все о тебе не знает никто. Даже я.

Остаток дня мы провели в мире и спокойствии. Ленка перемерила все обновки, придумала по каким случаям их наденет, и кто сойдет с ума от зависти или желания, завидев ее в них.

Закончив с примеркой, приготовили ужин, устроив небольшой кулинарный пир. И, выбрав плаксивую мелодраму с Джулией Робертс в главной роли, искренне сострадали и радовались жизненным перипетиям ее героини. Фильм кончился, побежали титры, мы вздохнули с облегчением, убедившись в том, что главная героиня победила всех врагов и нашла любовь. Тогда-то и зазвонил телефон.

Солгу, сказав, что меня посетило некое предчувствие или, что стоило телефону зазвонить, как я сразу поняла – вот она, беда. Нет, ничего подобного. Переключив внимание на проблемы Ленки, я позабыла о своих. Больше не пыталась связаться со Львом, решив, что он занят и сам перезвонит, когда появится возможность. По той же причине, не искала его. За время, проведенное рядом с ним, я научилась спокойно относиться к не отвеченным звонкам, странным встречам и командировкам, о которых не знала абсолютно ничего. В конце концов, у каждого свои недостатки. Мой муж, к примеру, скрытен, а разговоры о его работе – строжайшее табу.

Посему, стоило телефону зазвонить, я легко сняла трубку и весло пропела: «Алло». Голос собеседника не был мне знаком, тембр довольно приятный.

–Добрый вечер, Арина. Извините за поздний звонок. Я могу услышать Льва?

–К сожалению, нет. Он в командировке, – заподозрив неладное, осторожно ответила я.

–Разве он не должен был вернуться вчера?

–Простите, с кем имею честь… – заподозрив подвох, спросила я.

–Я позабыл представиться, – ответил мой собеседник и, могу поклясться, широко улыбнулся. – Павел Заречный. Возможно, вы помните…

В этом мире каждый, без исключения, делит людей по какому-то принципу. Кто-то, как я, на своих и чужих. Кто-то на хороших и плохих, на богатых и бедных, на умных и глупых…. В общем, кто на что горазд. Лев в этом плане отличался оригинальностью.

Всех знакомых (до обывателей ему дела не было) он поделил на несколько кругов. Принадлежность к кругу определялась очень просто. Приветствуя того или иного визитера в доме, он потчевал его коньяком. И то, какой коньяк он подносил гостю, указывало на его значимость.

Павлу Заречному всегда предлагался самый лучший коньяк. Тот, что хранился в Левиных запасниках и являлся предметом его гордости, ибо добывал он его на закрытых аукционах, тратя баснословные деньги и абсолютно не жалея о них.

Чем Заречный заслужил такое расположение мужа не известно. Я не особо интересовалась гостями, посещавшими наш дом. Мне было важно лишь одно: встреча должна проходить на высшем уровне, дабы гости еще долго с восхищением вспоминали о ней, теша самолюбие Льва. А стоило им переступить порог, как я забывала о них, будто не они мгновение назад забирали все мое внимание.

–Я помню вас, Павел, – поспешила заверить я.

–Не скрою, приятно, – усмехнулся он и сразу перешел к делу. – Сегодня у меня была назначена встреча с вашим мужем, он на нее не пришел. Телефон не отвечает. Случилось что-то, о чем я не знаю?

–Он часто задерживается в командировках, видимо, и в этот раз пришлось, – чувствуя, как по спине забегали мурашки, поспешно ответила я.

–Вам не кажется странным, что он не отвечает на звонки?

–Кажется. Но я уверена, Лев все объяснит, как только вернется домой.

–Он связывался с вами? – не отступал Павел.

–Да, вчера.

–А сегодня?

–Нет, – была вынуждена признать я. – Я тоже не смогла дозвониться. Телефон отключен со вчерашнего вечера.

–В ваш последний разговор, что он сказал?

При слове «последний» я вздрогнула, будто от удара. Кровь по венам побежала быстрее, голова закружилась. Едва справляясь с собой, я сказала:

–Павел, вы пугаете меня. К чему этот допрос? Со Львом все в порядке?

–Мне не нравится его молчание, – тщательно подбирая слова, говорил Заречный. – Мы не первый год работаем вместе и раньше такого не бывало.

–Вы считаете, нужно обратиться в полицию? – голосом ангела небесного спросила я, точно зная, что и шагу к данному ведомству не сделаю.

–С этим спешить не стоит, – заверил Заречный. Идея явно ему не приглянулась. – Давайте договоримся о следующем: как только Лев выходит на связь, вы сообщаете мне. Если до понедельника он не появится, начнем поиски. Хорошо?

–Да, конечно, – поспешила я продемонстрировать Павлу свою лояльность. Он, в свою очередь, продиктовал свои контакты. На том и простились.

Я устало потерла лицо ладонями. Слишком много эмоций, слишком явно волнуюсь. Прикрыла глаза и посидела так некоторое время. Ленка молчала, наблюдая за мной.

–Со Львом беда.

–Есть причины так считать? – вглядываясь в мое лицо, спросила подруга.

–Интуиция, – пожала я плечами. – Маловато?

–Вполне достаточно, если речь о твоем шестом чувстве, – ответила она и нахмурилась. – А помимо нее?

–Он должен был вернуться из Цюриха вчера. Ближе к вечеру он позвонил. Толком ничего не сказал, велел срочно ехать домой, явно был на взводе.

–То есть он вернулся в Питер?

–Скорее всего. Но не похоже, чтобы заходил домой, – не решившись сказать о пятнышке, ответила я.

–Из командировки вернулся, но на встречу не пошел. А кто этот Заречный?

–Клиент.

–Крутой?

–У Льва других и не бывает, все как один: влиятельны, богаты, опасны.

–Н-да, с таким встреч не пропускают… Куда же он мог деться?

–Знала бы, не волновалась.

–А если так: на встречу с этим Заречным он пришел, но тот нам врет?

Стоило Ленки закончить фразу, как она тут же испугалась. Не нужно особого труда понять – такой вариант возможен. Но только в одном случае, если Лев со встречи живым уйти не смог, и Павел затеял некую игру.

–Давай не будем сочинять, – передернула я плечами. – Лев даже не по уголовным делам работает.

–Может и не по уголовным, да по денежным, а деньги, как известно…

–Прекрати, – перебила я и более мягко добавила. – Ждем до понедельника, там посмотрим.

Весь последующий день мы старательно избегали двух животрепещущих тем: о Сократе и Льве. И на зло собственным тревогам отправились в пригород, решив позагорать на заливе. План мы в жизнь воплотили, но с изрядными трудностями в лице многокилометровых пробок.

В течение дня на глаза то и дело попадались «Мерседес» и два его пассажира, только мы их старались не замечать и наслаждаться жизнью. Периодически я набирала номер Льва, но результата это не принесло.

И все же, день вполне можно считать удавшимся, ибо я изрядно устала и проспала без снов до самого утра.

–Хлеб, молоко, черный перец…, – проводя ревизию кухонных шкафов, бормотала Ленка. Я пила утренний чай, наблюдая за ней.

–Тебе не безопасно рядом со мной.

–И тебе со мной, – кивнула она. – Зелень, сахар…

–От Льва так и нет вестей. Его дружки, то есть, партнеры, конечно, скоро появятся. Тебе нет нужды светиться.

–Угу, только я никуда не уйду, – упрямилась она, аккуратно записывая нужные продукты в список. – Яйца, овсяные хлопья…

–Вчера я созвонилась с Нинкой, помнишь ее, мы вместе работали в баре? У нее дача, в Кирилловском. Сегодня передаст ключи. Поживешь там, пока здесь не прояснится.

–Нет, никуда я не поеду. Ветчина, сыр… Или колбаска вместо ветчины?

Я подошла к Ленке, выдернула блокнот из ее рук. Она фыркнула и опустила глаза в пол, скрестила руки, склонив голову. В детстве, когда ее ругали воспитатели, она слушала их упреки в точно такой же позе. Они воспринимали это как покаяние и отпускали с миром, а она уходила и делала только то, что считала нужным.

–Ну, чего ты упрямишься?

–Арин, я уеду куда скажешь, но только вместе. Одна я в этом Кирилловском сидеть не буду.

–Есть еще вариант…

–Нет, – отрезала она. – Если уходить, то вдвоем, далеко и на долго. И потом, неужели ты думаешь, что в области меня не найдут. Да на счет раз.

–Будешь сидеть тихо, не найдут.

–Мы обе знаем, тихо я не умею. Пару дней максимум, а потом тебе позвоню или еще кому. Вот и накроется секретность.

–А ты…

–Я перееду к себе, – игнорируя мои попытки ее вразумить, перебила она. – Будем держать связь постоянно. Нас пасут уже третий день. За это время уже сто раз укокошить или косточки переломать можно было. Они же не то, что не лезут, все еще шифроваться пытаются, думают, мы их не заметили. Придурки самоуверенные.

–Не каркай. И вообще…

Признавать не хотелось, но здравый смысл в Ленкиных словах был. Очевидно, если наши преследователи от наблюдения хотели перейти к нападению, они давно бы сделали это. Причина столь дружелюбного поведения оставалась тайной, и очень хотелось верить, что ничто не подтолкнет их боевым действиям.

Однако смирное поведение преследователей, совершенно не могло убедить меня в том, что Ленке безопасно в городе. Впрочем, и у меня достаточных аргументов для отъезда не нашлось. В бесплодных попытках переубедить друг друга мы потратили два с лишним часа и остались каждый при своем мнении.

Итогом нашей баталии стало возвращении Ленки в родную квартиру. Подбросив ее домой, я не спеша выпила чаю и отправилась к себе. Напоследок, условились созваниваться каждый час, дабы не терять друг друга из виду.

По дороге домой я старательно всматривалась в зеркало дальнего вида, не желая терять из поля зрения «Мерседес». Однако его нигде не было видно. За сегодняшний день, я ни разу не смогла его обнаружить. Тогда я заподозрила: преследователи догадались, что успели засветиться и поменяли машины. Мысль эта не понравилась мне абсолютно. Решив, во что бы то ни стало обнаружить «хвост», я колесила по городу около часа, выбирая безлюдные улочки и переулки. Однако усилия мои оказались тщетными.

Раздосадованная я шла к подъезду, злясь на весь мир и людей его населяющих. Занятие сие настолько поглотило меня, что я умудрилась проворонить незваных гостей. Оттого, когда некто подошел с боку и пропел «Привет», я не удосужилась и глаз на него поднять, ограничившись лаконичным:

–Отвали.

–Оригинальное приветствие, – засмеялся Павел. К моему сожалению, это был именно он.

Что ж, что сделано, то сделано. Маска святой простоты мне явно сегодня не к лицу. Да и он, хоть и смеялся, но шутить был явно не расположен. Может оно и к лучшему, оставим интриги профессионалам. Я в них не сильна. А игра на чужом поле грозит поражением.

Отсмеявшись, Заречный сфокусировал на мне все свое внимание. Одним взглядом он решил не ограничиваться и рассматривал, словно модельку на странице глянцевого журнала. Время шло и с каждой долей секунды, я становилась все злее. В конце концов, терпение иссякло, и я поинтересовалась:

–Закончил?

–Что? – не понял он.

–Осмотр. Или стоит в анфас и профиль повернуться?

–Ты умеешь быть милой.

–Да, этого не отнять. Зачем ты здесь?

–Так ведь вроде муж твой потерялся, пора и поискать.

–Классная идея. Найдешь, передавай привет, – кивнула я и сделала шаг в сторону, намереваясь уйти. Но Павлу тоже надоело играть. Он взял меня за плечо, принуждая остановится. Пальцы его едва касались кожи, я вскинула подбородок, с вызовом посмотрев на него. Но стоило заглянуть в его глаза, как спеси во мне поубавилась.

Глаза у него странные, никогда не приходилось видеть подобных. Карие, с золотыми искорками. Когда он смеется, они пляшут и греют, словно озаряя его изнутри. Сейчас же они замерли, и отчего-то стало холодно и, может совсем чуть-чуть, страшно.

–Мы не правильно начали диалог, – тихо сказал он. – Начнем сначала.

–Давай, попробуем, – высвободившись, кивнула я.

–Дивно, – хмыкнул он. – Пожалуй, начнем с кофе. Пригласишь в гости?

Поскольку это предложение из тех, от которых невозможно отказаться, ничего не оставалось, как впустить его в свой дом. С удобствами разместившись на моем любимом стуле, он заявил:

–Сделай кофе и бутерброд какой-нибудь. Лучше с сыром…

–Могу предложить булку с плесенью, пойдет? – любезно предложила я дорогому гостю, изучив содержимое холодильника, и уселась напротив него.

–Ты отличная хозяйка, – хохотнул он, а я с горестью вздохнула:

–Да, от отличных мужья и сбегают, вечно всяким стервам везет.

–А ты значит белая и пушистая?

–Нет, я влюбленная и покладистая, потому и сижу рядом с тобой, бутерброды готовлю, а муж непонятно где и с кем гуляет… Вот она, женская доля.

–И сильно влюбленная? – хмыкнул он. Я же выдала лучшую из своих улыбок и на одном дыхании пропела:

–До кончиков ушей.

–И что же в нем такого особенного, в твоем Лёве?

–О! У него бездна талантов, а самый прекрасный в том, что он никогда не задает дурацких вопросов.

–С этими вопросами всегда так, – вздохнул Павел. – То они неуместны, то неприличны. Например, о чем был ваш последний разговор?

–Уже рассказывала, – поняв, что шутки кончились, хмуро ответила я.

–Я запамятовал, повтори еще раз, – с улыбкой сказал он, только отчего-то стало зябко.

–Лев позвонил. Велел ехать домой. Когда я пришла, его уже не было. Телефон не отвечал. И вся история. Рассказывать больше не о чем.

–Уже не было? Значит, домой он все же заходил.

–Мне так показалось.

–Почему?

–Просто показалось.

–Что-то указывало на то, что он был в квартире?

–Нет, – подумав, ответила я.

–То есть, он вполне мог не возвращаться?

–Я ведь сказала, что не уверена.

–Консьерж его не видел, – то ли думал вслух, то ли ставил меня перед фактом, Павел. – Однако в Питер он прилетел, как и планировалось, аэропорт я проверил.

–Значит, он в городе?

–Необходимо понять, – игнорируя мой вопрос, продолжал Павел. – Когда именно он пропал, где успел побывать и с кем встретиться, перед тем как исчезнуть.

–С чего ты хочешь начать?

–С тебя.

–Прости? – искренне изумилась я. – Мне не слишком понятен твой юмор.

–А я не шучу, – отпив кофе, хмыкнул Заречный. – Вот скажи, с чего вдруг он первым делом позвонил тебе? Да еще и домой велел ехать.

–Вообще-то я его жена.

–Ага, – кивнул он. – И он так соскучился, что поспешил в твою постель, позабыв о встрече?

–Ух ты, неужели я слышу ревность? Всеми уважаемого Павла Заречного продинамили ради бабы?

–В целом, я его понимаю, на тебя и я бы поторопился. И все же не похоже это на моего дорого друга.

–Вынуждена разочаровать, если он куда и торопился, то не ко мне. Во всяком случае, доехать не удосужился.

–Знаешь, мне надоело гадать, – кивнул Павел и поднялся. – Идем.

–Куда? – запоздало спросила я. Павел уже открывал входную дверь.

–В офис Льва. Пообщаемся с коллегами.

–Не поеду, – замотала я головой.

–Почему это? – удивился Павел.

–Я не одета.

На мой взгляд, причина весьма веская. Муж терпеть не мог женщин в брюках, искренне веря, что они должны носить исключительно платья и юбки, а макияж и прическа (укладка на худой конец) шли по умолчанию. Появись я в своих шортах и футболке, не накрашенная, с убранными в хвост волосами, пред ясны очи коллег, нотаций не избежать.

–Детка, ты шикарно выглядишь, все изойдут слюнями. Поехали.

Распахнув перед моим носом дверь, Павел лучезарно улыбался и искорки в его глазах плясали и смеялись надомной. Мысленно пожелав ему провалиться сквозь землю, я покинула квартиру, не забыв прихватить сумочку.

Офис, в котором располагалась фирма Льва находился в центре города, в небольшом особняке, некогда принадлежавшем именитому купцу, а теперь ставшем штаб-квартирой адвокатской конторы, где трудился Лев.

Первые три этажа здания были поделены между сотрудниками, в зависимости от области, на которой они специализировались. Так, например, юристы, работающие в сфере гражданского права, разместились на первом этаже, специалисты по уголовному на втором, а знатоки корпоративной практики на третьем. Помимо этих трех направлений, существовало еще несколько специализаций, на фронтах которых трудились коллеги Льва, но перечислить все я не берусь, поскольку никогда особо этим не интересовалась.

Партнеры, они же владельцы фирмы, занимали последний четвертый этаж здания. На обширной площади располагались, по числу партнеров, три роскошных кабинета. К каждому кабинету примыкала просторная приемная, где восседали личные помощники. Помимо этого, на этаже находились два конференц-зала и несколько комнат, значение которых мне не ведомо.

Посетители на четвертом этаже были редкостью и, как правило, об их визите было известно заранее. Возможно поэтому, стоило нам выйти из лифта, как откуда-то справа выпорхнула миловидная девушка в строгом костюме и с тревогой во взгляде, но безупречной улыбкой на губах, спросила:

–Я могу вам чем-нибудь помочь?

–Лев Яковлевич у себя? – на полпути к кабинету Льва, поинтересовался Павел.

–Вы договаривались о встрече? Как я могу вас представить?

–Не беспокойтесь, Анна, – услышали мы и обернулись. За нашими спинами стоял Илья Нечаев – однокурсник и нынешний партнер моего мужа. – Лучше сделайте нашим гостям кофе и принесите в мой кабинет.

На этой фразе, с широкой улыбкой на губах он протянул Павлу руку. Тот в долгу не остался и после дежурного приветствия и рукопожатия, мы расположились в шикарном кабинете Нечаева, из окна которого открывался вид на Смольный собор.

Говорят, рабочее место, может многое сказать о человеке. Что ж, в случае с Нечаевым, это действительно так. Хозяин кабинета франт, ценитель комфорта и роскоши. За широким столом ручной работы из редкой породы дерева, в окружении коллекционных книг и сделанной по индивидуальному заказу мебели, Нечаев смотрелся как нельзя лучше. Высокий холеный брюнет, он любил деньги и власть и никогда не стеснялся показывать, что они у него есть.

Мне было неуютно во всем этом показном великолепии, предстоящий разговор угнетал. Но я старалась не показывать виду. С благодарностью приняв зеленый чай, расположилась в кресле и потупила глазки.

–Павел Константинович, Арина, чем обязан внезапному визиту? – едва мы остались втроем, спросил Илья.

–Лев пропал, – выдохнула я, надеясь, что на лице моем достаточно скорби.

–В каком смысле пропал? – нахмурился Нечаев.

–В прямом, – отрезал Павел. – Не явился на встречу. Нигде с пятницы не появлялся.

–Возможно, он был вынужден задержаться в Цюрихе. Я попрошу Анну…

–Не утруждайтесь, – усмехнулся Павел. – В Питер он прилетел.

–Павел, я знаю, в пятницу Лев должен был передать вам все материалы по делу Хворовского, – стоило Нечаеву упомянуть эту фамилию, как в глазах Павла вспыхнули и сразу погасли тысячи огоньков. Внешне он оставался спокоен, а Илья все больше и больше хмурился. – И мне не найти абсолютно никакого повода, чтобы он пропустил встречу, тем более не предупредил об этом.

–Илья, – набравшись мужества и посмотрев ему в глаза, заговорила я. – Могла ли у Льва случиться связь, о которой я не знаю? И он настолько увлекся, что не выходит на связь?

–Нет, – твердо сказал Нечаев, не отводя глаз, продолжил. – Этот вариант исключаем. У Льва никого нет, кроме тебя.

–Тогда случилось что-то страшное, – тихо сказала я.

В комнате повисла тягучая тишина. Она стала невыносимой, хотелось орать, но я не проронила и звука. Оглушенный страшным и внезапным предположением, Нечаев принялся за активную деятельность. Он куда-то звонил, вызывал помощницу Льва, долго ее допрашивал, доведя до слез. Ходил по комнате, как загнанный в клетку зверь.

Я мало обращала на него внимания. Павел внимательно следил и за ним, и за мной, прислушивался к разговорам, но, казалось, не верил в успех. Все пытались отрицать очевидное – пришла беда.

В памяти ярким воспоминанием проявилось маленькое алое пятнышко на ковре в гостиной. Казалось, еще тогда я поняла, что не увижу больше мужа, теперь же я была уверена в этом. И вместе с этим пришли непонятное спокойствие и усталость.

Потратив на бесплодные звонки больше часа, мужчины решили обратиться в полицию, дабы оповестить органы о произошедшем и подключить их к поиску. Перед этим мы долго и тщательно обсуждали что и как говорить следователю и как себя вести при встрече с ним. Вернее, обсуждали Илья и Павел, мне же отводилась роль послушной марионетки, в точности исполняющей отведенную роль. И я не слишком противилась этому, желая лишь одного – как можно скорее оказаться подальше от этого места и этих людей.

Наконец вызвали полицию и двое мужчин прибыли в рекордно коротки сроки. Они вошли в кабинет и сели в роскошные кресла, разложив документы на столе. Не нужно быть следователем, чтобы понять, им не по себе в этом логове адвокатов, в окружении лоска и роскоши. И тот факт, что вызывая их, Нечаев пообщался с высшим руководством, уверенности им явно не прибавил.

Старшинство в этом дуэте принадлежало Молохову Николаю Сергеевичу, коренастому майору лет сорока. Непосредственная близость маленькой армии адвокатов благотворно на него влияла, в том плане, что безукоризненная вежливость и обходительность не покидали его на протяжении всей нашей встречи.

Аккуратно записав неровным почерком все сказанное нами, он оставил каждому свою визитку и удалился, пообещав во чтобы то ни стало мужа мне вернуть. Живым или мертвым не уточнил.

Весь следующий день я провела в нескончаемой агонии. Не решаясь покинуть квартиру, ходила из угла в угол и сотни раз проверяла телефон. Все казалось, что я упустила тот самый важный звонок. Но телефон молчал. Лишь Ленка периодически звонила, следуя нашей договоренности.

И каждый раз я заверяла ее, что со мной все хорошо, беспокоиться не стоит. Но это было не так. Ожидание измучило меня. И доведя себя до точки, я решилась на поступок, о котором еще совсем недавно даже мысли не допускала. Отчаяние толкает на крайние меры.

Я долго колесила по городу, желая убедиться, что «хвоста» нет. Обнаружить его не удалось. Впрочем, я прекрасно понимала, что с современным техническим развитием, для того, чтобы узнать о моих передвижениях вовсе не обязательно приставлять ко мне накаченных мальчиков, достаточно прикрепить крохотный маячок, и я как на ладони. Но даже это не смогло меня остановить.

Удивительно, сколь значимым может быть один человек для другого, даже не зная этого … Боль, обида, ликования, радость, надежда, страх – все эти чувства могут порождается им в сердце кого-то без всякого желания и даже ведома…

Размышляя над превратностями судьбы, я кусала губы, нервно теребила ключи от машины и часто вздыхала, желая запереть покрепче терзающие мыслишки в подкорках сознания. Только место для философствования я выбрала не лучшее – подоконник лестничной клетки.

Если уж быть до конца честной, пребывание на этом подоконнике (с него хорошо видна дверь квартиры номер шестнадцать) стало неким достижением, едва ли не подвигом.

Дверь была совершенно не примечательная: обтянутая кожей цвета горького шоколада с небольшими золотыми цифрами, обозначающими номер квартиры. Дом, где находилась квартира, тоже не выделялся: серая сталинка с просторным внутренним двором и огромной аркой. Таких домов десятки в московском районе – построенных для элиты прошлого, постепенно ставших собственностью элиты настоящего.

Единственно важным, удерживающим меня здесь все это время, была хозяйка квартиры. Именно мысли о ней прожигали душу и разум.

Но тревога и боль, появлявшиеся при одной мысли о ней, ставшие неотъемлемой частью ее образа, вполне привычными. Сегодня я, наконец, решилась встретиться с ней, и, усмиряя собственные трусость и гордыню, терпеливо ждала ее появления.

Распорядок ее дня был мне хорошо известен, и, если верить часам, она сейчас вернется из фитнес клуба, куда ходит три дня в неделю на занятия с личным тренером.

Внезапно послышался звонкий писк домофона, а вслед за ним хлопок, закрывшейся двери. Сердце екнуло и забилось с такой невероятной скоростью, что в глазах неожиданно потемнело, стало трудно дышать. Но у меня было несколько спасительных минут, пока лифт поднимался на третий этаж, чтобы взять себя в руки.

И двери лифта распахнулись, хозяйка шестнадцатой квартиры изящной походкой, подошла к двери. Стройная, с великолепной осанкой, густыми светло-русыми волосами, заплетенными в тугой узел, в свои сорок с лишним она выгладила на поздние тридцать. В ней чувствовалась внутренняя сила, а немного вздернутый кончик носа, намекал на присущее упрямство.

Она уже достала наманикюренной ручкой связку ключей. Я же будто окаменела, смотрела на нее, забывая дышать и моргать, не в силах пошевелиться, промолвить хотя бы слово.

Неожиданно она повернулась в мою сторону, сердце екнуло и замерло, тогда казалось, навсегда.

Не помню, как покинула подъезд, улицу, город… Развивая максимальную скорость, нарушая все возможные правила, я мчалась прочь.