Текст книги "Беременна ангелом"

Беременна ангелом
сборник рассказов
Даша Гагарин

© Даша Гагарин, 2016

Редактор Саша Петрова

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Если вам в магазине продают сигареты и водку, и вы все это покупаете, скажем, вечером в пятницу, то смело можете читать этот сборник, хоть по одиночке, хоть вместе со своим сексуальным партнером. Это конечно не немецкая порнуха без перевода, и вряд ли принесет вам такое же эстетическое наслаждение. В этом сборнике есть разные нецензурные слова и даже словосочетания. И если какой-нибудь англоязычный переводчик с седыми волосами на груди стал бы адаптировать эти слова на свой буржуазный манер, то, мне кажется, это бы звучало не иначе как «Fuck». В некоторых местах как «fuck you». В свою очередь это же идиоматическое выражение, трансформируясь с английского обратно на русский, приобрело бы уже иной колорит и звучало бы как «ты меня не понимаешь». И то, и другое плохо, одно не этично, другое не эстетично. Так что никаких «fuck you» и «ты меня не понимаешь» в этом аутентичном тексте вы не найдете.

Вообще-то, я не писательница. Я не люблю писателей, писательниц, многотомных поэтов, суперпевцов, слащавых художников с каре и козлячей бородкой, напыщенных, словно индюки, менеджеров обоих полов. Я вообще не люблю людей. И в отличие от Шопенгауэра собак я тоже не люблю.

Волею судеб получилось так, что я взяла свою гусиную клаву, макнула ее в чернила и принялась писать. Вся моя писанина – это акынское бренчание на двух струнах, что вижу, то пою. Одна палка, два струна – я хозяин вся страна. Вот что-то в этом духе, плюс немного, с комариную соплю фантазии, и выходит из-под моей клавы.

А все началось с того, что ко мне ввалился пьяный Тузиков и принес с собой бутылку текилы. Первым делом он забрался в туалет и, не закрывая двери, стал громко мочиться. Он мочился довольно долго, без всякого перерыва на обед и сон. И во время этого моциона Тузиков, качаясь из стороны в сторону, держась, словно за поручень, за свое хозяйское добро, посвятил меня в дела литературоведческие. Он рассказал мне про сайты со свободной публикацией литературных произведений. Оказалось, что этих сайтов, как дерьма от недорезанных собак, очень много. И на одном из таких сайтов Тузиков получил массу хвалебных отзывов и еще чего-то там, чего я не поняла.

Пока он ссал и нес мне эту ахинею про сайты, я успела изрядно проголодаться.

Затем, сделав все свои дела в моей уборной, он затащил меня в интернет и там пытал, заставляя смотреть эти сайты и читать то, что на них размещено. При этом восхищение его было настолько велико, словно бы там собрались одни Хемингуэи, и он один из них. Десять тысяч Хемингуэев меня ужасно напугали, после трех рюмок Тузиковского пойла под закуску – рассмешили, а под конец бутылки заставили плакать.

– Ты хочешь в наш отряд? – заговорщически спросил меня Тузик.

– Хочу, – решительно ответила я, – но не настолько сильно, чтобы жрать землю.

– А надо настолько… – опечаленно пробормотал Тузиков.

Клясться и жрать землю, слава богу, не потребовалось. Всю ночь Тузиков посвящал меня в Хемингуэи и под утро все ж таки посвятил. Спасибо ему за это. А вечером, после того как он ушел, я написала свой первый рассказ и выложила его на подобный сайт. Просто у меня не оставалось иного выбора, неужели же я зря проходила эту утомительную процедуру посвящения. Однако и там оказалось не все гладко, сначала мне нужно было зарегистрироваться. Опять же спасибо музам за то, что при регистрации Хемингуэи не потребовали от меня паспортных данных. Я ломала голову под каким бы ником зарегистрироваться. Было мне после бессонной ночи, дешевого пойла и утомительного ритуального бормотания в ухо изрядно хреново. Болело все, начиная от головы до… Тузиков, по всей видимости, был магистром ложи свободных Хемингуэев. Однако, я стойко выдержала обряд посвящения. И вот вечером этого бесконечного дня у меня болело все, и было мне очень хреново.

И тут в моем воспаленном сознании вспыхнул образ Гади Петрович Хреново, ну я и зарегистрировалась. И пошло-поехало. Не часто, но я что-то писала, выкладывала на сайт под этим ником. Это было своего рода духовное испражнение.

А затем Гадя утонула в нечистотах читательской критики. Я не стала ее воскрешать. Взамен появилась иная девушка, и я назвала ее Даша Гагарин.

Кто знает, быть может в один прекрасный момент ее место займет другая или другой персонаж моего воображения.

А пока первый сборник рассказов – плоды моих духовных испражнений аж за несколько лет. В этом сборнике вы не встретите философских доктрин, душетрепательных любовных историй, лихо закрученных детективных сюжетов, быть может и литературы там нет ни на грош.

Мне вдруг вспомнилась одна история, произошедшая со мной. Тузиков, прочитав несколько моих рассказиков, даже похвалил меня. Он сказал, что я молодец и должна продолжать трудиться.

– Труд облагораживает! – произнес он возвышенно.

Выразительное лицо его в этот момент словно бы говорило мне – посмотри, как этот труд облагородил меня. Однако, каков бы ни был труд, запах потных носков и дешевого табака никому еще не добавляли благородства. Дурно пахнущее благородие определил мой жанр как постмодернистский экзистенционализм. От этих слов мне чуть не поплохело. Для моего общего развития магистр ложи свободных Хемингуэев написал список величайших авторов, которых я непременно должна прочесть. Конечно же многое из того, что он там написал, я читала. Но были некоторые имена, с кем мне еще не довелось познакомиться к тому времени. И вот я пришла в книжный магазин и попросила продавца посоветовать, что мне прочитать из Жана Поля Сартра. Он так профессионально окинул меня взглядом и глубокомысленно произнес:

– Я бы вам, девушка, вообще не советовал читать Сартра.

По этой самой причине Жан Поль Сартр остался для меня в стороне, однако же Жан Соль Партр глубоко засел в моей душе. К чему это все, сама не знаю.

Вступительное слово получилось какое-то сумбурное, впрочем, как и большинство рассказов, вошедших в этот сборник.

Я хочу сказать огромное спасибо всем, кто поддержал литературные потуги маленькой девочки Гади Петрович Хреново, а затем и Даши Гагарин. Многих из тех, кто читал мои произведения в электронном виде и писал мне различные отзывы, я увы не знаю. Им всем спасибо. Они откликнулись, и это дало мне сил и энтузиазма продолжить начатое. Отдельное спасибо моим литературным подругам: Аленке Городецкой, Соне Янсон, Иштар Викторовне и уж совсем отдельное и огромное преогромное спасибо Саше Петровой.

И конечно же спасибо всем моим друзьям и знакомым, без которых ничего бы этого не было.

В глубоком реверансе, Даша Гагарин

К чему приводит анальный секс

У морского змея были большие уши, но речь не о нем. Молодой девушке всегда сложно разобраться, кто есть кто.

Я любила Пушкина, Бунина и Толстого, а трахалась с Петей, от которого вечно воняло луком. Петя каждую ночь склонял меня к анальному сексу, а мне ужасно это не нравилось. Я ему говорила:

– Петя, трахни себя в жопу и узнаешь что это такое.

Петя обижался, убегал на кухню, пил водку, слушал Вилли Токарева и оставался там спать. На следующую ночь все повторялось заново.

Как же меня заебал этот ночной Вилли Токарев, я не выдержала, попросила приятеля Толю, чтобы он подкараулил Петю и трахнул его в задницу. За это Толя трахнул меня, потом мою любовь – Петю. Месяц Петя не ходил на кухню и не слушал Вилли, только пил и плакал. Я его как могла утешала, пела ему голая песни, носила водку, показывала фокусы, даже стихи читала и сказку про Буратино. Буратино заставлял его отвлечься от грустных дум. Прошел месяц, и Петя существенно изменился.

Я стала замечать, что никакой, даже анальный секс со мной ему уже не нужен. Ночами, отвернувшись к стенке, он утратил пагубную привычку храпеть и приобрел новую, более мерзкую и отвратительно пахнущую, он стал пукать. А вчера он сказал мне, что любит другого человека.

И когда я поинтересовалась, кто она, Петя сказал, что это Толя.

Все-таки Пушкин, Бунин и Толстой – это классика. Я отпустила Петю, не могу же я жить с педерастом.

Любовь

Все что нужно девушке от жизни – это любовь. Я всегда ношу в своей сумочке пару презервативов на всякий случай. Мы ведь совершенно не знаем где и как встретим свою любовь. Она может прийти нежданно-негаданно. Бац! и вот она уже пришла; бац! бац! повернулась на бочок и захрапела, проснулась и ушла.

Я кончила

Облака плыли по потолку. Из-за тучки выглянул медведь и улыбнулся мне в ответ. Я кончила в третий раз, закурила и расправилась с бутылкой вермута. Вермут был на редкость приторным, как Сусликов, читающий вслух свои антиглобалистские стихи. От суммы этих приторностей и совершенного изнеможения мне вдруг стало плохо. Я успела добежать до туалета и приподнять крышку унитаза, полбутылки приторного Сусликова стремительным домкратом вытошнилось из меня. Я стерла с пола ногой расплескавшиеся крошки антиглобалистских стихов и, нажав на рычажок, смыла неусвоенного Сусликова к ебеням собачьим в канализацию.

Дойдя до бара, я обнаружила там бутылку абсента, непочатый флакон приторного Сусликова, водку Абсолют, две бутылки вина, какую-то иноземную гадость, типа шкалик кальвадоса и бульбулятор, подаренный мне Флобером на юбилей нашего спаривания. Признаться, спиртное в меня уже не лезло. Я взяла бульбулятор, поскребла по сусеками и раскопала-таки среди прочего непотребного дерьма полкоробка потребного дерьма.

Голая, сидя на облаке в позе лотос, я учила тупо улыбающегося медведя медитировать. Этот косолапый придурок совсем никак не поддавался дрессировке. Он лишь искоса поглядывал на мои груди и сосал лапу.

Я злилась на него.

– Не суй, ты, Миша, в рот всякую микробную каку, – погрозила я ему пальцем, – слушай и повторяй за мной. Ом мани падме хум.

Но Миша лишь мычал, как корова, и сосал свою волосатую лапу.

Да, подумала я, таким способом просветлить Мишу мне не удастся.

– Не быть тебе, косолапый, Буддой, так и сдохнешь темным припизднутым полуебком, не познавшим радости жизни и никогда не станешь просветленным полярным медведом.

Миша вытащил изо рта лапу и заплакал, как Таня, потерявшая мячик.

Мне стало ужасно жалко бедолагу.

– А хочешь, я научу тебя заниматься онанизмом!

И тут я увидела блеск в его глазах. Ничего не выражающие глаза зверя вдруг наполнились сократовской мудростью и неподдельным любопытством физика экспериментатора.

– Хочу, – сказал Миша и пустил слюну.

Мы кончили вместе.

– Спасибо, – сказал Миша и растаял в серости потолочного облака.

Я курила когда из-за туч на мою кровать спустились разнообразные звери, каждой твари по паре.

Они окружили меня, как дети Бонифация. Звери сидели молча, наблюдая, как я курю. Я докурила и затушила окурок.

– Научи их тоже, – робко, смотря на меня умоляюще, попросил Миша.

Я кончила в пятый раз.

– Спасибо, – сказали звери и удалились, по всей видимости, трансформировать полученные теоретические знания в практические навыки.

Я проснулась от телефонного звонка. За окном был погожий денек и солнышко ехидно улыбалось, ощупывая меня ультрафиолетовыми щупальцами.

– Ало, кто это? – заспанным голосом, спросила я.

– Это я Сусликов, – бодро отрапортовал Сусликов, – чем занимаешься?

– Вообще-то спала, а чего? – Недовольная тем, что меня потревожили, ответила я ему.

– Пойдем в зоопарк? – прощебетал, словно соловей в брачный период, Сусликов.

– Иди в пизду, – только и нашла что сказать и повесила трубку.

Я зевнула, потянулась, выкурила сигарету, плюнула в солнце, спустя некоторое время кончила в шестой раз и подмигнула улыбающемуся мне с потолка Мишке.

К чему приводит увлечение сайтом со свободной публикацией литературных произведений

Верблюды. Долгие, апатичные, как Блез Паскаль. Все бредут и бредут. Поднять паруса кораблям пустыни! Корабли пустыни усталые и хотят пить.

Ну когда же будет Новый год и я смогу потанцевать с Тузиком? У Тузика выразительные усы и печальный взгляд тузика. За все это я назвала его мой Тузик. У моего Тузика липкий шершавый язык. Мой Тузик не любит алкоголь, пьяных истеричных баб, блох и Маяковского. Мой Тузик любит Интернет-сайт со свободной публикацией литературных произведений, участников этого сайта, себя, как участника этого сайта, и, по какой-то не понятной для меня причине, меня, не любящую сайт со свободной публикацией литературных произведений и участников этого сайта. Тузик говорит, что у меня красивая грудь и правильная форма ушей. Тузик очень мудрый, он носит шляпу и ненавидит Макдональдс, читает Кортасара и «Незнайку на луне». Тузик старше меня на две жизни и три с половиной года. Я не разделяю тузиковского увлечения сайтом со свободной публикацией литературных произведений, все это плохо отражается на его психике. Он буквально одержим этим сайтом. Публикации в нем Тузик использует как руководство по опытам над собой и объектом своего обожания, то есть мной. То он пытается привить мне благородные манеры настоящей леди, рассказывая как я должна правильно мочиться, то разденет меня, перевернет на живот, чего-то там кряхтит, сопит, а потом кончает мне на спину с криками – «я гений». Порой сидит всю ночь в своем долбанном сайте, а под утро, когда у меня самый сон, забирается в постель, отодвигает одним пальцем мои трусики и проникает в меня другим. Просто кошмар какой-то, не знаю что бы на это сказал доктор Курпатов, но мне кажется он бы, как и я, не одобрил тузиковского увлечения сетевой литературой.

Недавно Тузик предложил завести хомячка.

– Боже правый, – сказала я, – покажи мне этого автора, который глумится над бедными хомячками, и я напишу ему ругательную рецензию.

Тузик обиделся и сочинил стихотворение, которое опубликовал на своем любимом сайте. Там его похвалили и даже позавидовали его таланту. Тузик сразу повеселел и предложил отметить свой успех.

– У меня на счету 800 баллов и 37 место в рейтинге популярности, – с гордостью оповестил Тузик.

Хомячка Тузик заводить не стал, ему захотелось иного развлечения. Напившись в хлам, он вытащил из-под кровати электрический насос от надувного матраса и предложил мне доказать свою любовь.

– Я хочу тебя надуть, – сказал он, – до размеров лошади.

Я поняла что Тузик вконец ебнулся со своим долбанным сайтом и выгнала его на хрен.

– Выпей йаду и убей себя об стенку, жывотное, – бормотал Тузик, завязывая шнурки. – Соси хуй, – сказал он уходя, обвинив меня в тупоумии, бездарности, пошлости и пренебрежительном отношении к тем великим сетевым современникам, чьи светлые произведения останутся в веках.

Вот так я снова осталась одна со своим задроченным мишкой и желанием земной любви. Корабли пустыни идут на хуй вместе с Тузиком и его энергичными танцами. Встречу Новый год одна.

Иди за белым Толиком…

Иди за белым Толиком, – прочла я на экране монитора когда очухалась.

– Где мне взять белого Толика? – спросила я у монитора.

– Не знаю, – ответил монитор, – где хочешь.

– Кто ты? – спросила я у монитора.

– Ты че дура? – ответил монитор, – я монитор.

– Кто такой белый Толик и куда я должна за ним идти, и зачем мне за ним идти?

– Я монитор, – ответил монитор, – я ничего не знаю кроме того, что я монитор.

Вдруг на экране монитора появилась дверь, и в нее кто-то постучал.

Я собиралась спросить: кто там? Но побоялась наткнуться на стандартный ответ монитора. Я промолчала. В дверь постучали еще раз.

И тогда я собралась с мыслями и сказала:

– Кто бы ты ни был: добрый поэт с плохо пахнущими ногами или злая чемпионка по произношению скороговорок, говорящий хомячок или большой фаллический символ в пальто, я не хочу тебя видеть, убирайся прочь!

Дверь скрипнула и открылась, белый свет, вырвавшийся оттуда, обеспокоил меня. Боже мой, какой же белый и чистый он был, мне вдруг нестерпимо захотелось его понюхать. Я медленно, как удав, стала приближать свой носик к этому снежно-нежному… и вдруг, в этой ослепительной белизне я увидела, что снежное-нежное разбодяжено каким-то дерьмом. Приблизившись практически вплотную к монитору, я ясно увидела каким дерьмом разбодяжили мой белый свет. Этим дерьмом были пять букв, всего только пять, но и этого было достаточно. Теперь я знала, куда мне следует идти. И я пошла за белым Толиком.

Я не сразу поняла где оказалась. Все было странно и непонятно.

Где я? – чуть было не спросила я себя. И вдруг до меня дошло. Я в мониторе. Славно, подумала я. Бывает же такое, первый раз в жизни я почувствовала, что моя природная скупость не вышла мне боком. Как хорошо, что я пожалела денег на плоский монитор, а не то как бы меня сейчас сплющило. Слегка попривыкнув к необычной обстановке внутри своего монитора, я поняла, что сижу и смотрю на экран другого. Должно быть этот монитор принадлежит Толику, сделала я подобное заключение. Я посмотрела на этот монитор сбоку и кровь застыла в моих жилах: он был плоский. Долго пялясь в плоский монитор Толика и ожидая непонятно чего, я задремала. И приснилось мне, что я курю сигарету и пялюсь в плоский монитор Толика. Странный сон, подумала я проснувшись и принялась дальше пялиться в плоский монитор Толика ожидая непонятно чего. Сколько это продолжалось, сказать затрудняюсь, в моем мониторе со временем дела обстоят еще хуже, чем в космосе. Вдруг у Толика в мониторе появились какие-то геометрические предметы, они стали стремительно падать друг на друга. Тетрис – догадалась я. Толик хочет мне навязать свою игру, не обязательно быть профессором психологии, чтобы додуматься до этого.

– Толик! – как можно строже сказала я, – вы и ваша магическая игра в свете последних компьютерных достижений безнадежно устарели. С вашей стороны, верх неприличия на первом свидании вот так сразу настоятельно предлагать порядочной девушке сыграть в тетрис. И кто вы вообще такой и что себе позволяете?

– Я плоский монитор, – ответил мне плоский монитор, – я ничего не знаю, кроме того, что я плоский монитор.

Вдруг на экране плоского монитора появился разноцветный банер.

«Вход здесь».

Чем же, чем же мне на тебя нажать? На столе, кроме монитора, ничего не было: ни клавиатуры, ни мышки, ни кошки, ни внучки, ни жучки. Я ткнула пальцем и провалилась куда-то. Долго летела и махала руками, страшно боясь разбиться, сердце мое стучало, как …. очень страшно стучало, но спустя некоторое время все вошло в норму. Меня не расплющило, это радует. Я все летела. «Вот так залетела» – подумала я и засмеялась. А потом вспомнила анекдот и уже совсем засмеялась, летела и смеялась. Потом почему-то вспомнила фильм «Титаник» и разревелась как дура; лечу, реву, слезы, сопли, ужас. Проревелась, искала носовой платок, не нашла, высморкалась в кулачок. Лечу, держу в кулаке сопельки свои. А куда их? Устала держать, но и выбросить нельзя, не хорошо, не культурно, вытерла об себя, пока никто не видит. Ну вот все в порядке, привыкла уже, лечу себе, лечу. Монотонно все как-то, однообразно, ничего не происходит, лечу, лечу. Уснула. И приснился мне сон, что я курю сигарету и пялюсь в плоский монитор Толика. Странный сон, подумала я, проснувшись. После зарядки я принялась мечтать.

Вот приземлюсь, выйду замуж, рожу ребенка, назову его Славиком, а если родится девочка, назову ее Леночка. Муж меня будет любить, купит мне машину, и я буду ездить на дачу. А под Новый год мы будем наряжать елку и класть под нее подарки. А под бой курантов пить шампанское и загадывать желания. И я загадаю себе что-нибудь полезное, малокалорийное. И тут мне вдруг стало грустно-грустно, я вдруг подумала, что должно быть уже пролетела с Новым годом. Там, откуда я, должно быть уже весна, птицы поют, травка цветет, писькины дела актуализируются, любовь цветет сиренью белоснежною, а я все, блять, за Толиком гоняюсь. Стоп! – сказала я себе, – скоро от соплей блестеть начну. И тут вдруг мой разум посетила прескверная мысль о физиологических процессах человеческого организма. Нет, сука, Толик, хоть я и приличная барышня, но это я на себя мазать не буду. По всей видимости Толику нравился его монитор и он сделал так, что эта мысль куда-то затерялась, а я продолжила свой утомительный полет, погруженная в бытовые думы о евроремонте. Какое уютное гнездышко я вылепила, не прибегая к помощи ни дизайнеров, ни гастарбайтеров, все сама. И обои сама поклеила, и плитку положила, и специально ездила на подаренной мужем машине в Икею закупаться. Обставила и обделала все по последнему писку моды. Хожу по комнатам, душа радуется. Пошла в ванную, там пол плиткой выложен с подсветкой и подогревом, кругом зеркала, свет приглушенный. Разделась, глянула на себя в отражение…

– ААААААААААААА….. – заорала во все горло. Лечу, руку себе подмышку сунула, – АААААААААААААААААААА! – Скользнула в трусики – ААААААААААААААА….

– Толик, – запричитала я, – сжалься, урод окаянный, я всеж-таки девушка, я не могу так, вся ведь мхом обросла уже, так глядишь и вошки скоро заведутся в лесах моих дремучих.

По всей видимости Толик сжалился.

Иди за белым Толиком – прочла я на экране монитора когда очухалась.

Пялясь в непонятно чей монитор, сама находясь при этом непонятно в чьем, разглядывая свои обкусанные, обломанные ногти на длинных тонких пальцах, лежащих на грязной клавиатуре, я бегло напечатала:

– Чего тебе надобно от меня, белый Толик, отпустил бы ты меня, зачем я тебе?

Ничего на это не ответил Толик.

Делать нечего, так тому и быть. Но, перед тем как отправиться неизвестно куда, хочу оставить пару строк тем, кто наткнется на это послание.

Не ходите за белым Толиком, лучше сделайте евроремонт.