Текст книги "Нисхождение короля"

Глава 3
Оазис для влюбленных

Селеста

Я прижимаюсь к его груди и слушаю дыхание. Тихое, глубокое, ровное, но вот сердце пропустило один удар, сбилось дыхание, чуть ускорилось… Повернув голову, сталкиваюсь взглядом с прищуром небесно-голубых глаз. Он смотрит долго, молчит, и так тихо, что я не выдерживаю и показываю язык, кривя брови в улыбке чертика. Мужчина улыбается в ответ, лохматя мои волосы.

Тогда подтягиваюсь на руках и ползу чуть выше, дотягиваясь до его губ. Звонко чмокнув, хочу отстраниться, но он останавливает и возвращает к себе, целуя медленно, с наслаждением, с чувством. И я улетаю…

– Ах, Сэлли, моя маленькая Сэл… – шепчет Артан, помогая устроиться сверху. Мы переплетаем пальцы, вытянув руки. Запрокинув голову, дышу тяжело, прикрыв глаза, позволяя сладкому томлению разойтись от низа к груди, а затем к шее, добираясь до щек, окрашивая их легким розовым румянцем.

Арт поднимается, притягивая меня и вновь награждая сладким медовым поцелуем. Его руки ласкают мою грудь, нежно сжимают талию, спускаясь к бедрам, чтобы перевернуть меня и оказаться сверху, сплетая наши ноги. Он движется быстрее, чем я. Резче, насыщеннее, и я стискиваю пальцами край простыни, пока он прикусывает мою шею, слегка сжимая ладонью у основания.

– Арт, – голосок, как у котенка, тонкий, такой тихий – совсем не хватает дыхания из-за его быстрых движений. Я путаюсь в них, когда волна накрывает с головой почти болезненным грудным изломом. Меня выворачивает наизнанку, а он не останавливается. И кажется, что свет вокруг потемнел, почернел, выцвел.

Его руки больше не нежные, не теплые, не добрые. Вместо них – когтистые лапы, больно сжимающие грудь и шею. Его губы потеряли мягкость, под ними клыки, как у акулы, они держат, словно я – жертва, пойманная большой кошкой.

– Арт! – повторяю вновь, распахивая глаза, но вижу перед собой лишь черные руки и маску безликого. Вокруг – скалы и острые камни, тяжелые грязно-серые тучи, зарницы молний, мокрый дождь. Холод ворвался диким ветром, он сдувает маску с лица незнакомца, обнажая…

– Никлос?! – мой крик совпадает с ударом молнии, и я теряю опору под ногами. Его рука все еще держит за шею, потом соскальзывает, но он успевает перехватить меня за запястье. Вот только я боюсь его поддержки. Лицо короля – звериное. Дракон в обличии человека. И огонь, дикий черный огонь в его глазах, что стремится пожрать, а не спасти!

Моя рука выскальзывает из его когтей, и я лечу вниз, разбиваясь об острые скалы, погружаясь в морскую пучину.

* * *

– Нет! – вскакиваю на кровати, тяжело дыша, окруженная белоснежным ариусом, разлетевшимся в разные стороны, встревоженным моим очередным кошмаром. Загорается свет, и в комнату влетает мама.

– Сэлли? – восклицает Алиста, с усталой тревогой глядя на меня. Привычным жестом она подхватывает со столика кувшин с водой, наполняет стакан и, присаживаясь на кровать, смачивает свежую тряпочку, чтобы утереть мое вспотевшее лицо. Позже она дает мне напиться. А я пытаюсь собрать себя по кусочкам и вернуться в реальность.

– Почему они такие яркие… Почему не получается вспомнить, что я уже видела эти сны?! – говорю я в отчаянии, а мама прижимает меня к себе, шепча:

– Тише-тише, милая. Дыши глубоко. Сейчас все пройдет.

Пока она говорит, ариус возвращается под кожу, и становится легче. Но ненадолго. Этот сон повторяется раз за разом, и чаще всего – когда остаюсь одна. Артан, находясь на территории эльфов, теперь недоступен для меня, – и кошмар возвратился.

Каждый раз я обещаю ему и себе, что это не повторится! Что совладаю со своими снами. Но лгу. И чувствую себя беспомощной одинокими ночами. Да и… не могу же я сказать мужу, что вижу, как умираю из-за Никлоса?..

– Хочешь, сегодня останусь с тобой? Может, сделать горячий шоколад? Или разбудить кухарку, пусть приготовит твои любимые оладушки?

– Нет, я не засну, есть тоже не хочу… – отвечаю я, отстраняясь. Мне тяжело дышать и смотреть Алисте в глаза. Только в эти моменты слабости я возвращаюсь к ней, как ребенок, тянущийся к матери.

Стоит только окончательно проснуться, как вспоминаю все. Поспешное материнское замужество. И официальное погребение брата, устроенное по ее распоряжению. Чтобы маленький мальчик в ее чреве стал следующим кэрром семьи Винцель.

Мама чувствует перемену и виновато опускает глаза. После похорон, когда клэрийские монахини над пропастью читали молитву об ушедшем, когда в небо пускали белых голубей без праха погибшего, было сказано много горячих, злых слов. Я кричала на нее, обвиняя в предательстве. Заявляла, что она добила остатки семьи, и что мы немедленно покидаем долину Винцель, что ноги моей здесь больше не будет!

Тогда Артан смог объяснить поступки Алисты. Смог построить хрупкий мир, так что я почти спокойно смотрела на ее мужа, достопочтенного кэрра Лиама Винцеля, покинувшего зеленый дом Паденталей – наших ближайших соседей.

Мужчина в возрасте моего отца, не сумевший обзавестись семьей, случайно встретил мою мать, когда она возвращалась домой через портал долины Гадельер. И напросился в гости под предлогом своих выдающихся способностей к плотницкому делу. Замок нуждался в ремонте, а управляющему, дэру Асколу дэ’Маринье, необходим был помощник, разбирающийся в местных порядках и правилах.

Алисте было скучно, а кэрр Паденталь оказался так очаровательно любезен, что она приняла его сначала как друга. А потом… вот чудо чудное! Случилось слияние. И они поженились. А через месяц мама забеременела. И, по словам местной колдуньи, ребенок был мальчиком. Наследником. Ведь Кристана нет, Калиста стала Адегельской, а я… подопечная короны.

Мне пришлось смириться с этим. Но внутри все кипело. Я знала, что вторичное слияние – это благословение! Знала, что они действительно любят друг друга. Знала, что так должно быть, но… Я не могла быть рядом, видя следы прежней семьи. Видя в библиотеке тень брата, а в бальной комнате – сестры. Видя сквозь Лиама отца, сидящего во главе стола. Слыша голоса из прошлого, глядя на материнский, пока еще маленький, живот.

Откашлявшись, я отвернулась, уставившись на свои побелевшие пальцы.

– Я… пожалуй, полечу к мужу. Я и так собиралась к эльфам, отправлюсь на день раньше.

– Сэлли…

– Нет, решено! – заявила я твердо, вставая с места.

Мама осталась сидеть. И молчала, пока я переодевалась, чистила зубы в маленькой ванной комнате, пока собирала волосы в косу, проверяя, не выбиваются ли. Только под конец не удержалась и подошла ко мне, поцеловала в лоб.

– Будь осторожна, ночью летать опасно, – мягко сказала она, поглаживая мои волосы. В ее глазах я видела ожидание и веру, что все наладится.

Но как это может произойти после всего? После Кристана…

И я убегаю по ступенькам на самый верх – к небольшой взлетной площадке. На такой высоте холодно, и открывается потрясающий вид на кольцо окрестных гор. Отсюда даже Арийское озеро видно, и белые пики, теряющиеся среди облаков. На востоке светлеет. Пока утро еще серое, тусклое, но уже появляются первые розовые оттенки. Мне лететь как раз навстречу солнцу.

Закрываю глаза, с наслаждением расправляя руки, и, поддаваясь легкому ветерку, делаю шаг в пустоту. Уже давно не как перепуганная невеста, которую столкнули навстречу первому превращению. Нет, за это лето я превращалась раз сто, а то и больше, каждый день тренируясь и просто наслаждаясь свободой в небесах.

Нет ничего прекраснее, чем лететь среди облаков или звезд, или во время бури, заряжаясь от ударов молний! Неправы те, кто запрещал женщине подниматься ввысь. Полет – то единственное, что делает нас теми, кто мы есть!

И я лечу, расправив крылья, слегка забирая вправо, держась узкой речки, берущей начало в горах, с порогами и водопадами. Здесь, на пути к эльфийским лесам, она успокаивается, замедляясь и превращаясь в ленивую струю, полную всякой речной живности. Я вижу, как моя широкая тень стремительно движется по долине. Чувствую мощь окружающих потоков, сопротивление воздуха и приятное напряжение мышц от новой встречи с сентябрьскими ветрами.

Надвигается осень, уже ощущаются первые холода. Совсем скоро под утро земля будет покрываться хрустящим инеем, прикрытым морозной дымкой. Впереди Осеннее равноденствие, а после начнется сбор урожая, который продлится до самого конца осени.

Пейзаж подо мной сменился, я подлетела к краю леса, над которым почувствовала легкие разряды по всему телу – эльфийский защитный барьер. Только я и Артан можем пересекать границу лесов. Сам Каргатский король не в состоянии этого сделать, даже если воспользуется нориусом.

А меня будто волной окатило, отчего я зажмурилась, сбавляя темп – возвратилась наша связь с мужем, ощущаясь в каждой жилке, растекаясь по венам блаженным теплом. Он не спит, но дремлет, пробуждаясь от моего приближения. Его немой вопрос мягко отвела в сторону, передавая, что скоро лично все объясню, а сама спустилась ниже, чтобы не проглядеть эльфийский дворец среди густых деревьев. А когда заметила, прямо в воздухе обратилась человеком и на мягкой перине ариуса спланировала аккурат перед входом.

В этой части леса деревья достигают пятидесятиметровой высоты и обладают широкими, раскидистыми кронами, мощными стволами с выпирающей корневой системой. Листва настолько плотная, что здесь всегда царит полусумрак, а стоят они так близко друг к другу, что дворец буквально вылеплен между ними. Он раскинулся над землей десятками балконов, коридоров с балюстрадами, беседками, фонтанами и статуями, бальными залами и купольными библиотеками, игровыми комнатами, конференц-залами для совещаний и приемов, учебными кабинетами, гостевыми спальнями, тренировочными площадками и художественными галереями.

Дворец эльфов – это не классическое здание, а совокупность помещений и открытых пространств, сплетенных в единое целое гигантской рощей особых деревьев, раскинувшейся на многие километры в самой закрытой части эльфийского леса. Здесь особая атмосфера, воздух не такой, как за пределами этой территории, он более насыщенный и плотный. Сооружение создано из глины, камней и дерева и наполнено жизнью. Неудивительно, что из стен прорастают цветы, образуя геометрические фигуры, а статуи животных и эльфов способны потянуться и поменять позу.

За исключением редких праздников, это место не любит шума, поэтому особый мох глушит звуки, и, когда впервые попадаешь сюда, кажется, что ты в одиночестве. Только спустя некоторое время начинаешь различать знаки, видеть следы других эльфов. И понимаешь, что на самом деле это очень оживленное место.

Даже в рассветные часы.

Правда, ко мне никто не вышел. Эльфы щепетильно относятся к личному пространству, никто не докучает, не то, что люди. В долине мне прохода не давали, пока рисковала и выходила, как в прежние времена. Пришлось научиться отстраняться, изолироваться… и чаще бывать здесь, где меня не трогают.

По привычке провела пальцами с ариусом по статуе белой змейки, отчего та довольно задрожала, и взлетела вверх, окутанная белым дымом. Это место не предназначено для людей. Здесь широкие провалы посреди коридоров, этажи без лестниц и множество узких, но прочных ветвей, по которым эльфы легко перемещаются вверх-вниз, вправо-влево, тогда как обычный человек будет ползти, пытаясь хоть куда-то попасть.

Я жульничала с помощью ариуса. Артан либо шел в обход, создавая карту удобных маршрутов, либо передвигался ползком. Его это забавляло, и он постоянно сетовал, что в столичной учебке не хватает канатного парка для студентов.

Перемещаясь по лабиринту из комнат, насквозь проходя деревья, минуя маленькие водопады, пробираясь сквозь заросли и цветы, то спускаясь, то поднимаясь, я нахожу нужный коридор, а за ним огромное купольное помещение многоярусной библиотеки. Здесь на грани слышимости играет легкая мелодия, призванная усилить внимание и облегчить восприятие.

При моем появлении стало совсем тихо. Вижу, как отовсюду на меня с любопытством смотрят ушастые представители древнейшего народа земли. Эта заминка длится недолго, вскоре они возвращаются к своим книгам. А я, следуя за своим предчувствием, поднимаюсь на несколько открытых этажей вверх, к неприметной дверце. За ней скрывается уютная полукруглая комната с мягкими, покрытыми пушистым мхом диванчиками и несколькими столиками, а также с книжными полками, вделанными прямо в стены.

Именно здесь обнаружился Артан – сидит за столом и что-то увлеченно переписывает.

Он поднял голову в тот момент, как я появилась на пороге. На переносице мужа были забавные разноцветные очки, с помощью которых он мог читать эльфийские рукописи, не прибегая к услугам переводчиков. Разумеется, это был не идеальный перевод, поэтому Арт выписывал сомнительные места и после третировал знакомых ушастых. К нему даже приставили немолодого эльфа Райли как самого терпеливого и начитанного, так что процесс шел бодрее.

При виде меня на его лице расцвела сонная улыбка.

– Сэлли, какими судьбами? Договаривались же на завтра?

Я пересекла комнату, встала за спиной мужа, обнимая за плечи и целуя в губы, мельком глянув на закорючки-письмена. Со стороны и не скажешь, что это, сплошные завитушки да узоры. Текст писали по правилам гармонии, поэтому он извивался на странице, подобно разросшимся кустам шиповника с дикими розами.

Из-за этого эльфийский считался одним из самых сложных в изучении. Только исключительно талантливый художник способен был увидеть в этой вязи смысл.

– Хороший сюрприз получился, не правда ли? – произнесла я мягко, присаживаясь на свободный стул. Однако Арт не оценил поступок, а потянулся внутрь – и сразу понял, что скрывается за моими словами.

– Что тебе снится, Сэл? – устало спросил он, закрыв книгу и скрестив руки.

– Кошмары о той ночи. Кошмары о брате. Кошмары… кошмары… Арт, мы прошли через ужасающие события, неудивительно, что никак не могу прийти в себя.

Муж смотрит с сомнением. Мы оба знаем, что я недоговариваю, но он не хочет давить на меня. К сожалению или к счастью, Артан не видит этих снов, хотя большинство сновидений делим на двоих. Но не те, что связаны с ариусом и нориусом. Нет, эта часть меня закрыта от мужа, и временами чувствую, как он боится. Боится того, что скрывается за вуалью ариуса, который иногда отталкивает его, не давая коснуться.

Мужчина потянулся ко мне, притягивая к груди и запуская пальцы в мои волосы, слегка массируя голову.

– Ты прилетела сразу, как проснулась?

– Я разбудила маму.

В ответ он еще сильнее прижал меня к себе, и мы оба прикрыли глаза, погружаясь в нашу связь. Немного тепла, шелка, тягучей мягкости, будто внутри обитают крошечные пушистики, медленно сливающиеся в одно целое.

Остаток утра мы провели в этой же комнате. Я дремала на диване, Арт вернулся к рукописи. Он сообщил, что нашел интересные факты о морвиусах: первыми были драконы-коллаборационисты, которые следили за лишенными разума соплеменниками, готовя из них ездовых драконов для старых богов. Они были сознательно отделены от основного стада, наделены силой и властью, и обладали некой отличительной чертой, что ставила их выше иных разумных существ.

Арт пока не нашел, что именно их отличало от остальных, но в заметках было много информации об отношениях между богами и этими драконами. Они были теплыми, дружественными, как отношения между родителями и их лучшими детьми.

Неудивительно, что они не смирились с потерей семьи и остались преданными богам.

Другой вопрос – куда они делись? Ассимилироваться невозможно, они отличаются от других драконов. Или уже нет?

Сейчас морвиусы не имеют видового отличия, в эти ряды вступают все, кого они обращают в свою веру в старых богов. Однако это все, что удалось узнать. Муж регулярно получает сводки из столицы о ликвидированных ячейках, но это лишь пешки, массовка, до лидеров культа не добраться. А рядовые члены знают слишком мало, чтобы понять, каков план морвиусов. Как они хотят вернуть богов? Как вообще можно вернуть тех, кто мертв?

– Они не мертвы.

Так сказал Феликс, один из старейших эльфов мира. Не такой древний, как Нэрва, он не отошел от дел, и за ним последнее слово во всех важных вопросах. Я бы назвала его королем, если бы у ушастых они были.

Признаться честно, он немного пугал, настолько мелкой я себя чувствовала на фоне существа, которому около 800 лет. Ошеломляющая цифра. Феликс помнит четверых белых дракониц и знает, как закончилась жизнь каждой из них. И когда говорит о прошлом, словно предсказывает будущее, настолько хорошо он понимает течение времени.

Я рада, что мы виделись всего пару раз, он не так часто снисходит до молодых. Мы ему кажемся слишком предсказуемыми, простыми и чересчур быстрыми. Поэтому эльф предпочитает изоляцию, общаясь только с избранными, через которых и управляет народом.

А мне была оказана великая честь, которой не каждый эльф был удостоен – приватная аудиенция, во время которой правитель пересказал историю каждой белокрылой. Чтобы я поняла, чего избежала. Чтобы знала, зачем на самом деле рождаются такие как я.

* * *

Я просыпаюсь, а вокруг иная обстановка. Свет – оттенки лазури, бирюзы и аквамарина. Это моя любимая гостевая комната, множество живых цветов наполняют полуоткрытое помещение сладким с кислинкой запахом. Здесь у самого потолка – кровать, подвешенная на тонких, но очень прочных веточках, под которой прячется спуск под воду, и если набрать побольше воздуха, то можно нырнуть, а вынырнуть в небольшой пещере-сауне с бурлящей водой.

Перевернувшись на живот, вижу сладко спящего Артана. Он слегка посапывает, свернувшись в клубок. Я не бужу его. Аккуратно выбравшись из-под одеяла, прыгаю вниз, погружаясь в мягкий, пружинистый мох. Моя одежда, постиранная и высушенная, висит на ветвях, под которыми положили комфортные тапочки, чтобы я чувствовала себя как дома. Быстро переодевшись, ополаскиваю лицо теплой водой из небольшого фонтана-водопада, выдолбленного прямо в стене, чищу зубы мятным отваром и выхожу из комнаты.

Арту надо выспаться, последние дни, когда он напал на след, были для него тяжкими – он не выползал из библиотеки, перебирая книги и рукописи о морвиусах. Архивы эльфов оказались кладезем полезной информации, и муж не упускал случая покопаться в них и узнать как можно больше, пока эльфы благоволили к нему и ко мне. Кто его знает, когда еще дракон попадет в Ауэрский дворец.

Я спустилась на первый этаж, пересекла несколько декоративных мостиков, прошла под иллюзорным дождем и оказалась в полупустой фруктовой столовой, где обнаружилась Фелия. Девушка держала в руках синее яблоко и, заметив меня, бросила его мне.

– Сэл! Какая неожиданность! Я думала, ты будешь позже. Мы и фейерверк подготовили, огни зажгли, решили устроить небольшой праздник в честь твоего прибытия…

– Фэл, ну зачем? Я же почти каждую неделю сюда мотаюсь, необязательно из каждого визита устраивать событие! – протянула я с укоризной, вгрызаясь в сочный и очень сытный фрукт.

Одного яблочка достаточно, чтобы насытиться на целый день. Жаль, что они растут только на территории эльфов…

Она внимательно оглядела меня и порывисто притянула к себе, прошептав:

– Не отмахивайся от того, что видишь. Твои сны – это нечто большее, чем кошмары. Помнишь, что говорила старая Нэрва? Не следуй по этому пути, Сэлли. Это уничтожит мир…

Я замерла на месте, а она отстранилась и за руку потянула меня за собой, говоря о совершеннейших глупостях – о рождении маленьких барсуков в роще у реки и потерявшихся листах сотейника, заготовленных на грядущий праздник Осеннего равноденствия. Когда я попыталась вернуться к прежней теме, эльфийка оборвала меня на полуслове, дав понять, что некоторые вещи не стоит обсуждать.

Глава 4
Перед прыжком в осень

Селеста

Напрягаю пальцы, и сквозь кожу проступают белые набухшие линии ариуса. Если поднести ладонь к глазам, видна дымчатая основа этой силы. Она завораживает своей способностью к изменениям. Она – как река, струящаяся параллельно с кровеносными сосудами.

Эльфы уважают белую тьму. Когда я, как на белоснежной перине, спускаюсь с небес, они прикладывают руки к губам и говорят: «Ариус вер’бэ». То есть «Половинка вечности». Принимая силу ариуса, они принимают и нориус. Но всегда отрицают нашу способность контролировать их, считая, что мы должны либо быть полностью поглощены светом и тьмой, либо вовсе не имеем права обращаться к ним.

Божественная сила – не для драконов.

Хотя Феликс вскользь обмолвился, что так считалось не всегда. В прошлом драконов почитали как божественных созданий, прародителей нашего мира. Они почти не были подвластны времени и обладали способностью скользить между мирами, создавая порталы к иным Вселенным. Откуда и пришли вечные…

Король эльфов не договорил. Ему наскучили слова, и он затянул тягучую, как патока, песню на незнакомом языке, от которой я уснула, а проснулась уже в своей постели, выспавшаяся так, будто сто лет до того не спала.

Я хотела бы верить, что за этими словами стоит настоящая удивительная история наших далеких предков. Хотела бы верить, что мы способны путешествовать среди звезд, посещая невероятные, сказочные, иные миры. Иногда мне даже снится, как я сама отправляюсь навстречу неизведанному, и тогда Артан поутру мягко подтрунивает надо мной, ночью украдкой заглянув в мои сны. Его не манит путь приключений. После побега из Сатуральских долин, после войны и сражений в Заокеании, ему хочется обосноваться на одном месте. Обзавестись корнями, построить свой дом. Рядом с ним я хочу того же. Даже более того: мечты о путешествиях – всего лишь грезы. Реальность гораздо более захватывающая. И я забываю, о чем именно мечтаю…

* * *

Умение обращаться с ариусом – это наука. Как у колдунов: недостаточно взмахнуть рукой, чтобы вылетела птица, перед этим нужно долго учиться, чтобы она оказалась в рукаве плаща. И без хорошего наставника обучение невозможно. Все, на что меня хватало – это управление белой тьмой как третьей рукой. Физическое использование силы. Но хотелось бо´льшего. Хотелось исцелять, как это было в Ночь трезубцев и костей, или когда я спасла Мирту, или когда саму себя лечила. Я хотела научиться делать это осознанно.

Поэтому экспериментировала с силой, призывая ее всякий раз, когда видела, как кто-то поранился или порезался. Когда запускала в рану ариус, будто открывалось второе зрение, переполненное белыми нитями. Видимые повреждения легко подтянуть друг к другу. Но то, что скрывается под кожей – нет. Один раз это привело к трагедии: я попробовала срастить кости слуги и закрыла открытый перелом, не зная, что сосуды остались разорванными. В результате нога посинела и причиняла ему невыносимые муки. Слуга боялся обратиться за помощью, и только при случайном столкновении в коридоре обнаружилось, что он нездоров. Тогда ариус, почувствовав чужую боль, сам исцелил пострадавшего. А я зареклась заниматься самодеятельностью.

На помощь пришла Трана Гадельер, сестра Арта. Она порекомендовала напроситься в ученицы к местному доктору Левангусу Гурцкому из Бирюзового дома, и он любезно согласился преподать азы.

Вообще оказалось, что я до безобразия мало знаю о собственной физиологии. Я не знала, что существует два вида медицины. Магическая и драконья.

Отличие в том, что первая изучает и лечит через магию, а вторая использует все остальное ввиду невозможности колдовать над драконами. Из-за ограниченности методов драконья медицина сильно уступает магической, хорошо хоть, мы обладаем превосходным здоровьем.

Магическая медицина способна справиться со многими болезнями, но количество обученных колдунов ограничено. Это делает ее дорогой и недоступной для бедных. Только в ряде крупных городов есть лечебные дома, где молодые маги практикуются на безвозмездной основе.

Поэтому в Медицинской академии появился смешанный курс для не обладающих способностями. На выходе эти врачи умеют пользоваться магическими приборами, переделанными под обычных людей. И оперируют в несложных случаях на основе знаний из драконьей медицины.

Иногда думаю, смогу ли я, жена кэрра и маршала, подопечная Каргатского короля, поступить в Академию, чтобы расширить свои познания в медицине ради освоения магии ариуса? Ведь я способна излечить любого, даже дракона. Но дозволительно ли благородной кэрре подобное?..

Думая об этом, обращаюсь к воспоминаниям об отце. О том, как он пострадал на охоте. Рога оленя вспороли живот и пробили желудок насквозь. Доктор объяснил, что начался сепсис, что травы уже не могут помочь, и что нет средства остановить заражение. А наша защита не пускает внутрь магию, которая могла бы вылечить его.

Спустя несколько мучительных недель он умер. Мы до последнего надеялись, что его организм справится, и он поборет болезнь. Я с содроганием вспоминаю те дни, зная, что уже тогда внутри меня таилась сила, способная его спасти.

Мне хочется использовать ее так, как удавалось это Клэрии. Феликс говорил, она была способна извлекать ариус, запечатывая целебную силу в бутылочки, чтобы любой, разбив такую, мог исцелиться. Интересно, осталась ли где-нибудь хоть одна такая бутылка? Хотела бы я понять, как Клэрия делала это, чтобы повторить самой.

* * *

Домой возвращаться пришлось менее чем через двое суток. Пришло письмо от матери – через Гадельерский портал прошел Рупер Свенский. И он был не один, а с королевским посыльным, так что нам стоило поторопиться.

Вообще я многого не понимала из того, что происходит в столице. Отчасти из-за того, что муж не считал нужным делиться новостями, а сестра писала до отвращения скучные письма про тряпки и украшения, напрочь игнорируя вопросы о событиях во дворце.

– Сэл, пожалуйста, не лезь в это, – просил Артан, беря меня за руки и проникновенно глядя в глаза. – Зачем тебе такие гадости? Это политика, от которой мы уехали. Ты и так плохо спишь, зачем лишний раз тревожиться?

В ответ я приводила десятки доводов, чтобы переубедить его, но муж оставался непреклонным, и я довольствовалась неправдоподобными слухами. Как можно верить в то, что Никлос пачками казнит заговорщиков? Что он окружил себя лживыми сторонниками из числа серых, по наветам слуг увольняя опытных служащих?

– Арт, но я правда этого не понимаю! – в который раз пытаясь разобраться, обращалась я к нему после очередной услышанной сплетни. – Как можно назначить на место канцлера личного секретаря? И сделать первыми лицами королевства тех, кто вообще не имеет отношения к нашей истории?! Как можно убрать сами понятия «родовой цвет» и «дом»? Что значит – мы больше не принадлежим к Зеленому дому, а являемся членами семьи Гадельер?! Это абсурд!

– Абсурдно то, что в нашем королевстве должности передавались по наследству, – бурчал муж. Он всегда ворчливо реагировал на мои эмоциональные выпады, особенно в послеобеденную пору, когда предпочитал уединяться в библиотеке с интересной книгой или очередным письмом от своих многочисленных друзей по всему свету.

А я влетала в кабинет, как взъерошенный птенчик, и с порога начинала выдавать очередную порцию своего возмущения.

– Ты опять в одиночку путешествовала по долинам? Где ты этого набралась? – интересовался Арт.

Я упрямо поджимала губы. И не говорила, чем на самом деле занимаюсь. Рано пока ему об этом знать. Я и сама не знаю, что именно ищу и зачем.

– Но объясни, – обращаюсь к мужу с мольбой, усаживаясь на мягкий ковер возле его ног, опуская подбородок к нему на колени, проникновенно глядя в глаза. – Почему король уволил так много цветных драконов? Ведь они не просто по наследству заняли посты, их с детства готовили к их должностям. Они выросли вместе со своими коллегами, лично знают вышестоящих и нижестоящих, они точно знают, как управлять королевством. А если чего-то не поймут – им помогут разобраться друзья и родственники. И обязанности подбирают по талантам, а не просто по праву крови. Так зачем нанимать бывших слуг? Они никого не знают, а работать будут, считай, впотьмах! Да и как слугу обучить отдавать приказы, быть сильным, сохранять достоинство? Все это так неблагоразумно!

Арт тихо смеется. Он слышит за моими словами речи других людей, подкрепленные моими мыслями. Муж подхватывает меня под мышки, поднимая к себе и устраивая рядышком, сжимает в объятиях и начинает медленно и с примерами объяснять, чем плоха круговая порука. Чем грозит отсутствие свежей крови в рядах королевских служащих. А потом рассказывает о каждом новоназначенном министре. В конце концов, сумбур в голове рассеивается, и остаются гораздо более приятные вещи.

Одно неизменно. Страх, исподволь проникший в мои мысли.

Арт успокаивал меня, логично объясняя перемены и умалчивая о более страшных вещах, творимых королем. Но во время путешествий по долинам, в частности, от доктора Гурцкого, который не считал меня изнеженной особой и не скрывал столичных новостей, я узнавала слишком многое. И это, вкупе со страшными снами, внушало какой-то вязкий ужас. Я думала, что рано или поздно все происходящее докатится и до меня.

И вроде бы мы с Артаном были близки как никогда, но что-то стояло между нами, не давая в полной мере разделить все чувства и переживания. Такой еле уловимый барьер, и я даже не знала, хорошо это или плохо. А осторожные расспросы старших «связанных» не давали однозначного ответа. Это наше слияние. Оно индивидуально.

Как и секреты, которые есть не только у меня.

* * *

Возвращение от эльфов произошло буднично. На площадке мужа перехватил Лиам, у него были какие-то вопросы по доставке строительных материалов из долины Гадельер и пространственных писем от сестры Арта. Что-то не складывалось с уплатой налогов, несмотря на то что долина Винцелей королевским указом была освобождена от выплат сроком на десять лет. Так что им, вместе с Асколом дэ’Маринье, предстояло увлекательное занятие – расчеты и подсчеты. По лицу мужа видно было, насколько ему все это интересно, и только письмо от экспедиции Се´дова изрядно подняло ему настроение.

– Они возвращаются, – обрадовал он меня, целуя в макушку. – Сэл, а ты чем займешься, пока Рупер не прибыл? Будешь с матерью?

Бывший кэрр Свенский задерживался в долине Гадельеров: старик был совсем плох, переход через телепорт утомил его. Это также было в письмах кэрры Траны – она любезно приютила наставника Арта, обещая позаботиться о нем и выделить самую лучшую карету, чтобы он спокойно добрался до нашей долины. Она написала и мне – о том, что нашла по моей просьбе.

– Пожалуй, поближе ознакомлюсь с письмом твоей сестры, – ответила я с улыбкой, забирая крупный пухлый конверт.

– Интересно, что общего между вами двумя? – муж постарался скрыть любопытство, однако было видно, что ему очень интересно, чем это таким почти все лето я занималась втайне от него. Ведь свои находки (за исключением самых важных, после которых он замыкался в себе, отмахиваясь от любых вопросов и превращаясь в черную тучку) Артан всегда разделял со мной.