Текст книги "Вперед, за Фениксом! Станем сильнее"

2. Сила

Да в этом же нет смысла… Как так вышло? Быть этого не может… Он ведь спустился с небес на пламенных крыльях, как заколдованный княжич. Чудо во плоти настоящее. Я должна была стать его княжной. Всё должно было кончиться хорошо.

Но ведь сказки не сбываются. На то они и сказки. Они выдуманные. А я живу в действительности. Настоящей. Зачем тогда сочинять сказки и давать надежду, если в них нельзя верить?

Бежала я долго, надрываясь из последних сил и спустя мгновение обнаружила себя в совсем незнакомом месте. Наверное, не стоило теряться в огромном чужеземном замке. Да какая, в общем-то, разница? Разве сейчас хоть что-то имеет особое значение? Я дура – дуры заслуживают быть обманутыми.

В скромном закутке, вдали от шума и суеты, поднималась лестница, видно, ведущая на верхние ярусы. Напротив неё – картина в изящной раме изо льда. На ней был изображён некто очень знакомый и одновременно совершенно другой. Белые непослушные волосы, посох с голубым сияющим камнем и лукавая, ни на что не похожая улыбка.

Поджав хвост, я обняла себя руками. Ну и правда, куда я пошла? Почему просто не поговорила с Фениксом? Или спросила бы Захарию, что происходит. Тот явно ведёт себя странно.

Хотя опять же, разве это важно? Уже ничего не важно. Я отправляюсь домой, и всё тут.

Под лестницей оказалось не так уж и холодно. Тёплые меха, в которые меня заботливо укутали, изрядно грели меня от ушей до хвоста. Правда, усесться на льду тяжело: мех скользит.

Уткнувшись холодным носом в колени, я закрыла глаза, сдерживая слёзы. Дура. Дура. Дура. Зачем опять привязалась? Зачем опять совершила ошибку? Думала, что-то будет иначе?

Но, может, он просто притворяется? На самом деле он ведёт себя совсем не так, как раньше. Может, он в беде, а я не догадываюсь? И почему же он не сказал мне об этом? А вместо этого нагрубил и отправил восвояси.

Ничего, ни-че-го-шень-ки не понимаю… Как же это всё глупо…

– Ах вот ты где! – Знакомый голос заставил меня устало вскинуть взгляд. – А я тут чуть лоб не расшибла, пока по льду бегала, разыскивая тебя. Как корова на льду, понимаешь?

Гили. Её тонкие копытца и впрямь разъезжались во все стороны точно так, как она сказала. Как у коровы на льду.

– П-понимаю, – только и выдавила я, тут же закусив губу.

– Да ты чего? Из-за этой жар-птицы недоделанной расстроилась? Брось!

Гордо вскинув хвост, Гили на дрожащих ногах попыталась сесть. И в своём роде у неё это получилось: с громким стуком и пронзительным взвизгом она шлёпнулась на пол. После этого она грубо заржала на каком-то Лошадином наречии и обратилась взглядом ко мне.

Слабая улыбка невольно коснулась моих губ.

– Гили, ну что же ты так? – спросила я с едва заметной усмешкой.

– Если бы кто-то предупредил меня, что мы собираемся застрять в ледяной клетке, я бы, наверное, подготовилась, – язвительно ответила она. – Но, увы, никто не догадался придумать обувку для Лошадей.

Я прижала ладонь ко рту. Гили! Всегда ей удаётся рассмешить меня, даже в самые сложные моменты.

Сложные. Улыбка скривилась сама собой.

– Гили, за что же он так со мной? Он ведь обещал всегда быть рядом.

Всхлип. Дала волю чувствам, называется. Дура, дура ты, Мира! Полная.

– Ну-ну. Иди сюда, чудо ты наше, – сочувственно протянула ко мне руки Гили, и я упала в них, не в силах себя больше держать.

Наверное, я долго пролежала в её горячих объятиях, громко рыдая, как младенец. Слёзы, крупные и прозрачные, стекали по щекам весенней капелью и застывали льдинками на ровном полу. В них – как будто вся я. Вся улетучивалась.

Эх, меня и весь замок слышит небось. Да ну, плевать! Надоело! Надоело прятаться, надоело держать в себе. Пусть все знают, что со мной, пусть всем будет урок. Урок о том, что когда, кажется, всё идёт так хорошо и славно, найдётся один. Вячеслав, Феникс. Не перечесть! Дураки!

– Ненавижу. Ар-р. Почему я?! Я ведь готова ради них на всё. Готова в огонь и в стужу бросаться! Готова грудью ловить стрелы! И вот чем они мне платят?! – фыркала я, едва не переходя на звериный рёв. – Вячеслав-то ладно. А вот Феникс!

– Порвать его хочется, да?! – слишком буквально переняла мой настрой Гили.

– Эх, Гили. Порвать и обнять одновременно, – резко и злобно утерев сопли рукавом, ответила я.

Не хочу себя так чувствовать. Такой глупой, так просто обманутой.

Нет. Он больше этого не получит!

– А знаешь что, Гили?

– Что? – прянула ушами она.

– А ну его! – вдруг важно вскинула руку я. – Пусть идёт лесом с таким отношением. Я ему помогала, а он… А он так просто не отделается!

Удивлённая, Гили склонила голову, вслед за ней склонилось и ухо.

– Что ты имеешь в виду? – неуверенно спросила она.

– Он. Он что-то скрывает от меня, понимаешь? Он явно ведёт себя не как обычно, – ткнула подругу в плечо я. – И сердце у него… стучит так быстро. Взволнованно. Он чего-то боится.

– Ты всё ещё беспокоишься за него?

Мара его дери! Гили права. Смущена и запутана, но права.

– Нет! Я уже отправила его гулять в лес, – отмахнулась я. – Мне ведь надо знать, ради чего он так со мной поступил. Не могу же я просто принять, что он это сделал, и уйти!

На это Гили закивала и заулыбалась.

– Именно! Так его, Мира!.. – завиляла хвостом она. – Только вот. Что делать-то будем?

И тут я задумалась, сосредоточенно щурясь. Все книжки говорят, что нужно ставить себе цель. А цель моя.

– Не хочу больше быть обманутой. Нужно становиться сильнее, – сжала руки в кулаки я.

Посмотрев на них, я вдруг поняла: за это маленькое путешествие они уже стали больше и крепче. Какими никогда не были!

– Я… забуду их обоих, – прошептала я. – Забуду его. Я хочу помочь ему, правда, но не ценой своего разбитого сердца.

Казалось, моё разгорячённое сердце – в моих руках. Ведь оно билось так, что я чувствовала это кончиками пальцев.

– Я больше не буду такой, как раньше. Не буду ни на кого полагаться. Я вступлю на свою службу и докажу себе, что гожусь для той силы, что дана мне Матушкой-Природой.

Вот оно. Я должна стать сильной. Глупая дурочка вроде меня не достойна большого народа и большой страны. Но у меня нет выбора: или погибнуть вместе с миром, или стать сильнее!

– Как это – ни на кого не полагаться? – вдруг прервала меня Гили.

Я вскинула на неё взгляд. Она выглядела почти разочарованной с жалостливо выпяченной губой и опущенными ушами.

– А для тебя, Гили… у меня тоже есть задание! – На меня снизошло озарение. – Слушай меня, и повнимательнее.

Она наклонилась ко мне. Младшенькая Гили никогда не отличалась высоким ростом и посему казалась мне совсем малышкой, когда приходилось вот так смотреть на неё сверху вниз.

– Ты должна мне помочь. Поскольку я ещё недостаточно сильная, мне нужна ты, которая поможет мне не попасться в одну и ту же ловушку дважды, – выдохнула я, вновь сжимая кулаки. – Я хочу, чтобы ты помогла мне не влюбиться в Феникса снова.

– А ты его?..

– Гили! Это должно было быть судьбоносное мгновение, – обиженно надулась я.

– Да я знала. Просто ты такая мрачная, что мне не терпелось тебя развеселить, – улыбнулась она белозубой неклыкастой улыбкой. – Не волнуйся, Мира! Я обещаю: этот пернатый жар-птиц тебя и пальцем не тронет, пока я стою на страже твоего сердца, сестричка!

Я наконец улыбнулась в ответ. Искренне. Тяжёлая влага перестала отягощать ресницы. Однако влажные щёки покалывало от вдруг усилившегося мороза.

Осознав, я вскинула голову. Над Гили, недоумённо чеша затылок, стоял конунг Олав.

– Ой. – пикнула я.

– Ничего страшного. Я м-могу попросить тебя на разговор, великая княжна Мира?

Он неловко шатнулся, опираясь на посох. Тот самый посох с картины напротив лестницы.

* * *

Двигаясь следом за мрачным Олавом, я, навострив уши, всё чаще замечала лёгкую капель, отдающуюся от стен звонким эхом. Могучие изваяния и крыши слегка сочились водой, оставляя мелкие капли стекать скользящими дорожками вдоль стен до самого пола.

Завороженная этим зрелищем, я совсем позабыла, что у меня есть собеседник. В конце концов, случайно вспомнив об этом, я неловко выпалила первое, что пришло в голову:

– Конунг Олав, а это твой предок был там, на картине?

Тот вздрогнул и вполоборота посмотрел на меня. Останавливаться он, как ни странно, не стал.

– Ага. Это первый конунг Ледяного Севера. И да, не стоит называть меня конунгом, п-пожалуйста.

Вновь его взгляд увильнул, и мне оставалось лишь догадываться почему.

– Хорошо. – замямлила я и сразу же одёрнула себя. Не нужно жаться! – Конечно, Олав! Ты тоже можешь называть меня просто Мира.

Я постаралась улыбнуться настолько расслабленно, насколько могла. И, похоже, у меня получилось – ну или Олав из чистой вежливости улыбнулся в ответ. Уголок его губы вновь странно дрогнул – будто Олав сдерживал в себе гораздо большую дрожь, но мог позволить себе лишь это.

– А почему твой столь великий предок прячется где-то под задней лестницей? – спросила я шутя.

– У него есть портрет получше, мы поместили его в зале для приёма гостей. А этот оставили… в назидание.

– В назидание о чём?

Кажется, мы дошли до главных дверей. Резко остановившись прямо перед ними, Олав удивлённо обернулся ко мне. Его глаза-льдинки словно сверкнули, взглянув на меня.

– А ты не знаешь? Ну, о проклятии Фростов.

Кажется, он зря сказал это, потому что вновь отвёл взгляд. Но мимо меня не ускользнёт его неосторожность!

– Проклятье? Что за проклятье? Расскажи, Олав!

Замолчал. Воцарилась глухая тишина, и мне стало жутко неловко. Что же сказать, что же. Я завиляла хвостом в нетерпении. Но говорить Олав, судя по всему, не собирался.

Это ведь его право. Решительность решительностью, но я не намеревалась лезть в его дела.

– Ты хотел о чём-то поговорить со мной, – напомнила я, становясь на одном уровне с ним.

Пускай я и меньше, но я постаралась вытянуться и взглянуть длинному, как палка, Олаву в глаза. И заметила: он понял меня. Понял, что я не стану давить.

– Я покажу тебе, – произнёс он и ударом одной руки распахнул створки дверей.

Переметнув взгляд на улицу, я выдохнула, не сдержавшись. Быть того не может!..

Ещё час назад за порогом стояла неумолимая вьюга. Нимфы льда и снега осаждали замок стеной бури. А теперь…

Сугробы превращались в крупные лужи, обнажая зелёную траву и подмороженную почву. На немногочисленных деревьях в саду появились крохотные листочки. Птицы, прыгавшие с ветки на ветку, заводили долгие звонкие трели.

– Как… так? – удивлённо спросила я, оглядываясь.

Где-то впереди уже прогуливались северяне. Распахнув шубы, они бродили по раскидистым полям, окружившим замок. Даже помощник Олава, Локи, прогуливался с кем-то, напоминающим. Феникса? Да, кажется, он. И Захария, следовавший за ними по пятам.

– Твоим спутникам я уже рассказал, – проследил за моим взглядом Олав. – Раз в год на месяц – а может, и на полгода – нимфы снегов отправляются путешествовать по границам Ледяного Севера, после чего возвращаются, и вновь наступает пурга. До этого момента здесь царит, как вы, беры, это называете, лето.

Лето. Я расстегнула пуговицу на шее, и по коже пробежал сладкий тёплый ветерок. Мурашки блаженства пробежались от ушей до самого хвоста, и я вспушилась.

– Весна прошла. Как же долго мы путешествовали. Не хочу, чтобы это заканчивалось.

Всё ведь началось в начале весны. У меня на Родине. А теперь мы так далеко, но в таком похожем месте.

– Но скоро ты отправишься домой.

Я вздрогнула. Олав сказал это будто само собой разумеющееся. Неужели Феникс уже успел его надоумить?!

– Как бы не так! – возмутилась я. – Этот жар-птиц мне не указ.

Гордо вскинув нос, я важно поправила ворот шубы. А Олав на это – судя по ладони, скользнувшей ко рту – лишь посмеялся. От единого хохотка по его телу прошёл озноб.

– Эй! Я вообще-то серьёзно, – пробурчала я. – Пускай Феникс и Проводник, и мир спасает, но я – великая княжна – ему подчиняться не обязана.

– Не сомневаюсь. Вы просто такие странные оба. Мне ещё придётся узнать, какие вы на самом деле.

Выглядел он счастливым, но.

Пальцы его дрожали. От смеха так не дрожат.

– Это… настолько заметно? – неловко почесал затылок он, обратив внимание на мой взгляд.

– Если честно… да, – сперва замялась, а потом прямо сказала я. Последующая печальная улыбка Олава меня совершенно не радовала.

– Это всё. взаимосвязано. Я, нимфы, буря. – Осторожно взглянув на свой посох, он повернулся ко мне: – Смотри.

Вдруг он стукнул посохом по льду – тот отдался глухим звуком, точно камень. И вокруг заплясали снежинки!..

– О. Ого! – Протянув руку в перчатке, я поймала снежинки. Самые настоящие! – Ты управляешь снегом?

– Бурей, если быть точным. И нимфами.

– Ч-что?! – выпалила я. – Нимфами?!

Древними вилами, нимфами, духами природы?! Ведь Матушка-Природа дала им власть творить мир вокруг нас! Разве можно даровать одному смертному власть над почти что вечным?

– Да… Мой предок – Джерфрид Фрост. Знаешь, чем он был велик? И почему мы держим его второй портрет под лестницей? – спросил он, на что я помотала головой. – Он первым подчинил нимф. Они и помогли ему объединить весь Ледяной Север. А что до портрета… Он единственный отражает его истинную суть.

Та лукавая улыбка. Она действительно была ни на что не похожа. Будто потусторонняя. В ней отражалось какое-то. Безумие.

– Вообще я далеко не за этим позвал тебя на разговор.

Голос Олава вдруг изменился: стал совершенно противоположным. Таким голосом он говорил там, перед своими подданными, но не со мной – равной ему и, кажется, понимающей его.

– Какими бы ни были ваши с Проводником дальнейшие планы, вы не сможете уехать отсюда, пока нимфы не вернутся. – Сосредоточенно он размял пальцы, сжимая их по очереди вокруг посоха. – Сейчас они заперли границы, и я не могу приказать им уйти. Только когда они вернутся сюда, мы сможем с ними поговорить… и, возможно, решить мою и вашу проблемы.

– Ты имеешь в виду призыв на службу Феникса? Но ведь ты не обязан оставаться здесь.

– Нимфы могут вернуться в любой момент, – строго прервал меня он, явно не желая слушать, – и снова начать уничтожать мой народ. Я не смогу пойти с вами, пока не избавлюсь от их угрозы. Поверь мне, мир станет только безопаснее, и всем это послужит на пользу.

Не знаю, как последнее должно было утешить меня, но. Здесь не так уж и плохо. Провести тут месяц, а то и полгода. Почему бы и нет? Ледяной Север – это ведь почти как дом. Оглядываясь и вдыхая местный воздух, я только яснее осознавала это.

– Ну, значит, отдохнём от этой вечной гонки. – размяла плечи я. – Придётся миру подождать.

– Ты отреагировала гораздо проще, чем твой друг.

– Не друг он мне! Лишь Проводник, – важно фыркнула я.

– Ладно-ладно, – по-доброму усмехнулся Олав. – Будь по-твоему. Но он и впрямь так распалился. Ведь мир ждать не может! Вот-вот, и все страны будут уничтожены, как так – надо подождать… Но потом смирился и как будто потух.

– Вполне в его духе, – тяжело вздохнула я.

И вот не нужна ему никакая Мира, чтобы успокоиться и сдержать себя в руках. Пускай там с Захарией волнуются в своё удовольствие.

– Но, чтобы ты так не унывала, у меня есть для тебя с-сюрприз, – развёл большие руки Олав.

Я удивлённо вскинула уши, с ужасом понимая, что его фигура превосходит мою по ширине в два, а то и в три раза.

– П-прости. – Он опять спрятал дрожащие руки. – Просто у меня есть для тебя занятие, которое тебе точно понравится. Пойдём.

* * *

Прямо за забором, который перепрыгнуть – раз плюнуть, скрестили кулаки и мечи самые крупные и самые свирепые смертные, которых я когда-либо видела. Их движения стремительны, как пурга, их кожа крепка, как броня, их взгляд холоден, как лёд.

И стояла среди этих мужчин, точно многовековой дуб в лесной чаще, верховный ярл Брюнхильда. Широкоплечая, могучая и отчего-то радостная.

– Кого это вы ко мне привели, конунг? – склонилась она ко мне, глядя прямо в глаза. Я оторопела: все конечности заледенели, даже пушистые уши. – Глазки прячет, как щенок. Боюсь случайно топнуть и наступить ногой ей на хвост!

Глаза её – тёмные, как у мары – так пробирали своим взглядом, что душа тряслась от страха. Самая могучая женщина, которую я видела… Зверкам едва ли разрешалось быть такими сильными.

– Брюнхильда, мы пришли к тебе по делу. Прекрати пугать великую княжну.

– Ну да, берки же нежные создания. А казалось, в них течёт кровь зверей!..

Она наконец отстранилась. Я закусила губу, вдруг понимая, что под её грозным взглядом совсем забыла поздороваться.

Но что если. А, плевать!

– Добрый день, верховный ярл Брюнхильда! – Я поклонилась, оттопырив ногу в неудобном кожаном сапоге. – Бью челом!

– О. Зачем бить меня лбом? Ты хочешь бой?! – недоумённо спросила она, разминая кулаки.

– Н-нет конечно. – спохватилась я. Но Олав неожиданно перебил меня:

– Не будь с ней слишком строга, Брюнхильда. Всё-таки Мира пришла сюда, чтобы стать сильной.

Зря он это сказал!.. Воительница тут же раскрыла рот и засмеялась так, что сама земля едва не пошла трещинами под её ногами. Ох, был бы рядом Феникс, я бы схватилась за его руку.

Постойте-ка! Нельзя так думать! Надо выстоять. Самой. Стать сильной. Я же за этим сюда и пришла!

– Эта малявочка? А я уж подумала, что она сюда за женихом пришла, – сказала Брюнхильда, стирая слёзы с глаз. – Олав, не шутите так. Что с неё взять? С её лицом надо идти в добрые милые мамочки десятерых Медвежат – никак не в воители.

Я отвернулась. Она права… Мы же, зверки, никогда не могли стать такими, как она. Как северянка. Сильная, волевая, свободная.

С другой стороны, не зря Создательница сказала, что отныне я свободна выбирать. И если я хочу стать сильной, я должна что-то сделать. Нельзя мириться и оставлять её слова как есть. Надо доказать, что я способна на гораздо большее, чем ожидает Брюнхильда.

– Если вам так не хочется меня учить, справлюсь сама! – вдруг выпалила я, проходя мимо неё.

Удивительно, но моё плечо с лёгкостью оттолкнуло её, заставив шагнуть в сторону. Судя по чертыханью за спиной, Брюнхильда не оставила мой удар без внимания.

Но нужно что-то повнушительнее толчков и драк. Нужно показать, что эти руки способны держать оружие. Способны стать сильными.

Войдя в двери за спиной Брюнхильды, я неожиданно для себя попала в оружейную. Кажется, здесь собрали столько всего! И мечи, и булавы, и топоры, и вещички, о предназначении которых я едва ли догадывалась. Но моё внимание привлекло одно оружие, расположившееся на отдельной полке, где его, казалось, мог взять каждый, но почему-то никто этого не сделал.

Молот. Крупный, как я целиком, расписанный древним языком, с туго обёрнутой кожей рукоятью, он сиял какой-то потусторонней мрачностью. Пугающей. Мощной.

Это и есть сила? Сила, которую не каждый может превозмочь. Не знаю, что это за молот, но один взгляд на него покорил меня, и мне захотелось покорить молот в ответ.

О, малышка, да ты смела… Попробуй, подними – посмотрим, что будет.

– Нет, Мира, не н-нужно, это опасно!

Неосторожно брошенные слова Олава заставили меня обернуться, и я заметила взгляды. Ожидающие, удивлённые, недоумённые. Возможно, все местные воины собрались взглянуть на то, как малявка переубедит их суровую госпожу.

Что же… Была не была! Пропустив мимо ушей чужие восклицания, я подошла к молоту и протянула руку.

Конечно, я не стану забывать и об осторожности: не зря Олав меня предупредил. Поэтому я сначала примерилась. Как лучше взять. С какой стороны. Обеими руками или одной. Наверное, лучше обеими: это оружие такое огромное.

Так. Иди-ка сюда, друг мой. Я коснулась молота, и тело, словно тугие путы, охватили чудесные нити. Каждая его частичка будто закричала, и я едва не закричала следом, совсем не понимая, что со мной происходит. Что это за молот?!

Непроизвольно я подалась назад, утягивая за собой и молот. Тяжесть свалилась на меня словно горный обвал. Такое вообще можно выдержать?!

Но тело не подвело и выдержало – мгновение, но выдержало. Прокрутившись вокруг своей оси, я удержала молот в руках. Однако оружейная, разгромленная моими поворотами, не стала дожидаться своего часа и тут же отомстила мне, подослав стойку для мечей, которая чуть не сбила меня с ног. Но заставила выронить молот.

Треск! Я прижала уши и зажмурилась, прождала с мгновение и вновь приоткрыла один глаз. Молот проломил деревянные половицы!

Я взметнула взгляд, надеясь увидеть хотя бы намёк на улыбку. И мои надежды сбылись – вот только совсем не так, как я себе представляла.

Брюнхильда едва сдерживала смех. Её подопечные тоже дрожали от подступающего хохота. Лишь Олав, отошедший назад, обеспокоенно вскинул брови, глядя на меня.

– Поразительно! Ты прямо медведь в оружейной лавке!

От её слов все взорвались смехом. Что?.. Почему? Я же подняла молот!

– На что ты вообще рассчитывала?! – сквозь хохот проговорила воевода. – Малышка, я правда удивлена, что ты не сразу свалилась… Но ты бы хоть спросила, что это за молот, прежде чем хватать то, что не твоё!

В ответ на её слова я бросила недоумённый взгляд на молот. От моих рук невидимые нити словно тянулись к оружию. А на нём горели какие-то буквы.

Он волшебный! Как я не додумалась?! Вряд ли такое могучее оружие было сделано из обычного железа или стали!

– Слушай, не прыгай выше головы. Можно быть сильной, не тягая такие тяжести, – неожиданно примирительно отозвалась Брюнхильда. После чего добавила: – Ну судьба такая у некоторых женщин и зверок – сидеть на кухне! Что поделать – не все родились с горой мышц!

А её воины смеялись и смеялись. Интересно, вот возьми я оружие на Родине, так же бы меня засмеяли? Наверняка так же. Это место и впрямь очень похоже на Родину.

Нет. Нельзя так думать. Может, сейчас я не сильная. Но я готова ей стать!

Прихватив молот поудобнее, я уставилась в пол и пошла вперёд. Пара шагов. Хотя бы пара шагов, и я покажу, на что способна! Что я могу быть сильной!

Неважно, что подумает эта женщина и её люди. Неважно, как жалостливо посмотрит на меня Олав. Неважно, как осудили бы меня родные.

Я. Хочу. Стать. Сильной.

Чуткие уши разрывало от оглушительного треска дерева под ногами. Руки, не привыкшие к такой тяжести, пылали, как от самого настоящего пламени. Чувство, будто спина сейчас хрустнет и изогнётся так, что больше не станет прежней.

Больно… Но нужно потерпеть! Чуть-чуть, совсем немного… Для себя самой!

Наконец, увидев преграду в виде кожаных сапог Брюнхильды, я позволила себе остановиться. Грудь разрывало свистящим дыханием. В ушах стоял гул, в голове – тяжесть, точно слиток свинца.

Но я подняла взгляд. И столкнулась со взглядом ошеломлённой Брюнхильды.

– Ты. Ты смогла протащить за собой молот?..

Удивлённая, я обернулась. Все молчали. Я что-то сделала не так?..

– Брюнхильда, ты так и не рассказала Мире, что это за молот. – Перед глазами всё плыло, но, кажется, Олав подошёл ближе, кротко улыбаясь мне. – Молот Тоура. Выкованный в Алмазных Пиках, он принадлежал нашему древнему герою Тоуру, который, согласно легендам, обладал божественной силой и служил первому королю Фростонии – государства, объединившего Ледяной Север.

– Молот Тоура способны поднять только достойные, – негромко проговорила Брюнхильда.

Мои уши удивлённо встрепенулись, не веря тому, что слышали. Но с появлением дара они более никогда меня не подводили. Я – одна из тех, кто хоть немного достоин легендарного оружия?!

Я улыбнулась. Да. Да! Начало положено!

– Значит, я стану новой героиней, – усмехнулась я, выпрямляясь. – Только если вы примете меня в ученицы, верховный ярл Брюнхильда.

Заголосили. Даже Брюнхильда улыбнулась! Они меня примут. Точно примут!

– Ладно. Так и быть, малявочка, – произнесла она, потрепав меня по голове. – Иди на задний двор – там и узнаем, что ты из себя представляешь.

– А вы впервые видели, чтобы кто-то поднял молот? – спросила я, слегка раскачивая рукоятку.

– Ты его ещё не подняла. – Она подмигнула мне. Я лишь шире улыбнулась в ответ.

– Кхм-кхм… Что тут происходит, Брюнхильда?

Вдруг всеобщая радость оборвалась, и все взглянули на двери. Я в том числе. Вперёд вышел придворный маг Локи, скрестивший руки за спиной. А за ним.

Феникс. Сперва я опешила, но его слова резко вырвали меня из мыслей:

– Мира, что ты делаешь?! Это же опасно, ты можешь.

От первого же заявления моя Медвежья кровь вскипела. Что я могу? Сейчас узнаешь!

Руки сами собой взметнули молот и сами собой отпустили его. А Молот Тоура – легендарное оружие героев – промелькнул в воздухе и приземлился прямо у ног Феникса.

– Я всё могу. И ты мне не указ.

Я пылала яростью. Я стану сильной. И даже взгляд блеснувших глаз Феникса меня не остановит.