Текст книги "Призрак прошлого"

Академия

Утро наступило быстро. Капитан Грэм неподвижно сидел в кресле пилота. Он прощался со своим кораблём, подарившим ему мечту, но унёсшим так далеко, что даже вдвоём им не осилить обратной дороги. Он смотрел в прочные стёкла кабины и видел в них яркие треки проносящихся мимо звёзд, обитавших в холодном и одиноком мире, объять который тянет всё настойчивее и сильнее.

– Капитан Грэм, здравствуйте.

Ещё утром он оставил грузовую платформу корабля опущенной, ожидая гостей. Среди людей, в нерешительности стоявших в дверях пилотской кабины и с живым интересом рассматривающих обстановку и устройство отсека, ожидала и лейтенант Лойя.

– Здравствуйте, лейтенант.

Капитан Грэм повернулся в кресле. Вставая, он незаметно провёл рукою по нижней панели приборов, давая отмашку своему кораблю. Спустившись с трапа «Разведчика» в бело-голубой мягкой куртке, Грэм направился за лейтенантом, не обернувшись назад.

– Капитан, вам сюда.

Лойя стояла около другой рамки транслятора, привезённой командой из многочисленных людей, которые неустанно ходили вокруг корабля и зонда, снимали и фотографировали, с кем-то разговаривали по коммуникаторам и постоянно оглядывались на капитана. Он кивнул лейтенанту и тут же шагнул в безмятежное сияние. Лёгкий зуд, кратковременная потеря сознания и яркое солнце, уже другое, теперь третье по счёту. Сверкающие, уходящие в облака строения, стремительно проносящиеся над головою болиды, безудержная игра света и красок. Люди, быстрые и не обращающие никакого внимания на странного, чужого для окружающих человека. В рядом стоящих дверях показался молодой служащий.

– Капитан Грэм, прошу за мной.

Они вошли в просторное здание, белое внутри, с колоннами и длинными проходами, по которым без конца ходили люди. Пройдя совсем немного, капитан вновь увидел рамку транслятора.

– Вас встретит управляющий академией полковник Ларц.

Вновь непродолжительная потеря сознания. Подобно пустому сосуду, оно всякий раз покачивалось, напоминая о себе, готовое упасть и разбиться. Добрая улыбка, настолько, насколько может быть военная улыбка доброй, встретилась в дверях приёмной.

– Капитан Грэм, здравствуйте! Проходите.

Огромный кабинет, в котором стены из стекла создавали иллюзию полёта и беспредельности. Внизу были видны лишь облака, плотные и белоснежные. Сверху яркий большой диск жёлтого солнца, а вокруг, уходя к горизонту, так же упрямо высились сотни башен, растущих в этой небесной долине.

– Главнокомандующий рассказал мне о вас. Это невероятный случай. У нас бывали подобные инциденты, но «провалы» во времени не превышали и десяти лет. Ваш «провал» не назовёшь иначе, как бездной. Лететь со световой скоростью без компенсаторов столь продолжительное время… подумать только, разрыв составил четыре тысячи лет. Ваша родная планета давно исчезла в разрушительной войне, но вы здесь, живой свидетель прошлого, среди нас. Это удивительное событие, которое, к сожалению, потонуло во времени. Капитан Грэм, человечество, после того, как вы отправились в столь далёкое странствие, пошло по опасному пути развития. Мы разделились во мнениях, в территориях, в жизненной основе. Мы больше не едины. Мы разлетелись во все уголки вселенной, и теперь только поля сражений являются для нас местом встреч. Война движет нами, а мы слепо следуем за ней. Вот и сейчас, пока мы разговариваем, бесчисленные конфликты разрывают звёздные системы и жизненно необходимое для нас пространство. Борьба за существование сегодня свежа, как и многие тысячелетия назад.

Капитан внимательно смотрел на молодого полковника, думал над сказанным и пока ещё не собирался ему отвечать.

– Капитан Грэм, вас направили в академию для того, чтобы предложить место в бою. Среди мирного населения Федерации вы не сможете жить. Вам необходимо будет…

Война казалась спасением и избавлением. В душе капитана ничего ей не противилось, наоборот, находило поддержку. Пустота заполнялась чем-то весомым, и чем больше полковник говорил, тем быстрее наполнялся этот сосуд.

– Я согласен.

Школа штурмовиков

Полковник Ларц принял решение зачислить капитана Грэма в десантный штурмовой отряд. Он ни минуты не раздумывал над судьбой капитана – для него живые люди были лишь орудием силы. Во время планирования операций его стол озарялся проекцией квадрата местности, где за интересы Федерации умирали те, кому он напутственно пожимал руки. Несомненно, переживание отражалось на его суровом лице, когда ход операции опустошал счётчик живой силы, но он искренне верил, что иначе не бывает, что так нужно. Что капитан Грэм достойный солдат, пускай даже из прошлого, способный превратиться в серьёзную угрозу для противника.

Инструктор по полётам внимательно следил за тем, как быстро Грэм схватывал всё, что касалось тактики боя и индивидуальных навыков пилотирования. После учебных вылетов на двухместном варианте машины Грэм удостоился чести одним из первых сесть за штурвал своего личного штурмовика. Он несколько раз обошёл вокруг темно-серого стремительного силуэта. Аппарат был чуть больше десяти метров в длину, с трапециевидным крылом и широко остеклённым прозрачным фонарём. Всюду виднелись силовые наплывы и места дополнительного бронирования. Опорные лыжи были расставлены как можно дальше друг от друга, усилены и приспособлены к самой неблагоприятной посадке. Стволы импульсных орудий грозно выглядывали из-под крыльев, бомбовое вооружение было едва заметно под днищем корпуса. Бортовой номер – 157А. Грэм был под большим впечатлением от увиденного. Сидя в кабине своей машины, он не верил, что и тысячи лет спустя человек создаёт совершенную и поистине красивую технику для уничтожения себе подобных. Момент, когда капитан Грэм запрыгнул на крыло штурмовика, инструктор оставил в своей памяти навсегда. В движениях капитана не было ничего лишнего – он выполнял подготовку к полёту так, будто всю жизнь провёл возле боевой машины. Спокойно, размеренно, с уверенностью в своих действиях. Возможно, он просто оказался в своей стихии. Взревели двигатели, короткое напутствие перед контрольным заданием, рука, поднесённая к голове – и штурмовик уносится к своей первой цели, которую непременно нужно уничтожить.

Оценка инструктора была наивысшей – он сопровождал штурмовик Грэма, находясь выше и в стороне. Учебные цели в заданном квадрате поражались с первого захода, с точностью, не оставлявшей шансов на выживание. Характерный почерк – уверенный и хладнокровный – уже был хорошо различим в действиях капитана. Доклад полковнику Ларцу был однозначным: «Капитан Грэм способен в будущем стать серьёзной угрозой для сил противника». И вновь всё было торжественно – огромное поле военной базы, ряды сверкающих на солнце штурмовиков и истребителей, офицеры и солдаты в парадной лётной форме, созвучной с цветами боевых машин – когда-то Грэм уже видел похожую картину, но даже не вспомнил её. Сейчас он стоял среди выпускников лётной академии и готовился к неумолимой борьбе за честь Федерации, одновременно вступая на тропу войны с самим собой. И война эта не заставила себя долго ждать.

Небо Антеи

Капитана назначили в эскадрилью, расположенную на планете Антея в системе звезды 12Н21. Боевые столкновения на ней происходили редко, линия фронта практически превратилась в настоящую границу двух враждующих сторон. Счёт боевым победам Грэм открыл уже в первом вылете. Погода в районе задания была подходящей – яркое солнце и едва заметные облака. Видимость около 10 километров, но уже за 20 бортовые радары дали знать о противнике. Звено штурмовиков, в котором ведомым второй пары был Грэм, под прикрытием истребителей ринулось на крупную диверсионную группу, внезапно атаковавшую небольшой форпост Федерации. Большое количество бронетехники под прикрытием незначительной группы штурмовиков и истребителей Конфедерации практически сравняло с землёй укрепления, полностью подавив сопротивление обороняющихся. Грэм держался в 50 метрах от своего ведущего, лейтенанта Росви, когда тот начал заход на цель. В перекрестии прицельного комплекса появился целеуказатель, «схвативший» два лёгких танка. Они шли с отставанием от ведущей бронемашины, которая уже находилась под огнём штурмовика Росви. Грэм заметил, как над ним пронеслись дружественные истребители, ввязавшись в бой с истребителями противника. Они надёжно прикрывали действия штурмовиков, поэтому Грэм целиком сосредоточился над своей задачей. Бронемашина, по которой Росви дал точный залп, вспыхнула, дав повод броситься в разные стороны следовавшим за ней лёгким танкам. Как только штурмовик лейтенанта стал уходить вверх с правым креном, Грэм, не теряя ни секунды, открыл огонь с упреждением по одному из отворачивавших танков. В тот же миг он дал резкий крен влево и, значительно просев по высоте, расстрелял практически в упор второй лёгкий танк. Догоняя своего ведущего, капитан Грэм увидел, как загоревшиеся машины, потеряв контроль, безвольно катились, замедляя свой ход, каждый раз заново вспыхивая и сотрясаясь от взрывов сгорающих внутри боеприпасов. Лейтенант Росви тем временем взял в прицел следующую пару бронемашин, пытающихся скрыться на большой скорости. Грэм увидел, как им наперерез снизу устремились вражеские штурмовики.

– Грэм, они рассекут нас, не дай ведущему зайти мне в хвост. – Росви был спокоен, но в голосе чувствовалось напряжение. Он давно уже сражался на полях Антеи, параллельно выполняя подготовку молодых пилотов.

– Хорошо, Росви.

Грэм бросил свой штурмовик в пикирование, слегка довернул и твёрдо лёг на курс, подразумевающий лобовую атаку. Скорость стремительно росла, цели приближались. Но у ведущего вражеской пары сдали нервы – раньше времени он открыл огонь и резко стал уходить, пытаясь проскочить снизу. Грэм разгадал эту хитрость, увидев, как ведомый, наоборот, ушёл вверх. Они решили обойти его с двух сторон и взять в клещи, если штурмовик капитана замешкается при выборе цели и потеряет высоту. Но Грэм обладал глубокой интуицией – он практически сразу взял ручку управления на себя и вывел двигатели на максимум. На мгновение он потерял из виду обоих противников, но был уверен, что ведомый появится в прицеле очень скоро и весьма близко. Секунда, и широкий силуэт вражеской машины заслонил весь обзор спереди. Грэм уверенно вёл штурмовик – малейшие отклонения в сторону при больших скоростях в нескольких метрах от воздушного следа впереди идущей машины могли обернуться катастрофой. Ведомый вражеской пары не сумел разобраться в произошедшем. Грэм выпустил аэродинамические тормоза, убрал тягу двигателей и, отстав на небольшое расстояние, двумя прицельными залпами поджёг и развалил в воздухе обречённую машину. Войдя в крутое пикирование, загоревшийся штурмовик стал интенсивно закручиваться вокруг своей оси, полностью потеряв контроль над собой – двигатели стабилизации никак не могли выровнять курс и дать возможность пилоту катапультироваться. Яркая вспышка на земле обозначила конец чьей-то истории, последнюю главу которой подписал капитан Грэм.

– Отлично, Грэм! – Росви удалось увидеть развязку боя. – Будь аккуратен, ведущий недалеко от тебя.

Грэм начал интенсивный разворот навстречу второй вражеской машине, которая намеревалась взять реванш в лобовой атаке. Штурмовики вновь стали стремительно сближаться, находясь практически на одинаковой высоте. В этот раз первым открыл огонь капитан Грэм – он был уверен в попадании, поэтому не прекращал стрельбы, пока не увидел точечные вспышки, за которыми последовал яркий взрыв. Судя по всему, первые попадания капитана стали смертельными для вражеского пилота – он даже не успел дать ответный залп. Грэм пролетел сквозь облако дыма и ушёл в набор высоты, догоняя своего ведущего.

– Спасибо, Грэм!

– Не стоит, лейтенант.

Окончательный разгром диверсионной группы достался наземным штурмовым отрядам, подоспевшим сразу после первых ударов с воздуха. Грэм наблюдал разрозненное бегство отдельных вражеских машин, видел, как штурмовики и истребители неприятеля скрывались за горизонтом, низко прижавшись к земле, – задание было выполнено, и довольно успешно.

Капитан летел следом за лейтенантом Росви, взявшим курс на аэродром. Небольшое поле, сплошь усеянное авиационной и космической техникой, было невероятно красивым, когда уходящее солнце отражалось оранжевыми вспышками в бронестёклах сотен готовых к бою машин.

– Здорово, не правда ли? – Росви глубоко восхищался видом на аэродром, открывшимся за нижним краем облаков.

– Согласен. – ответил Грэм.

После запроса разрешения на посадку два штурмовика зависли над мерцающими на земле квадратами. Пара садилась одновременно, медленно опускаясь и разгоняя пыль на площадке в разные стороны. За 10 метров до земли вышли опорные лыжи, слабо осевшие в момент касания и уверенно принявшие на себя всю тяжесть боевой машины. «Останов двигателей. Выключение основных бортовых систем». Большинство операций Грэм выполнял с помощью ментального управления, посылая чёткие мысленные приказы в главный контроллер штурмовика. Но некоторые системы он продолжал выключать по старой привычке – вручную, как на «Разведчике».

Чужая война

Разум перестал воспринимать действительность. Война, чужая война, не давала ничего, кроме возможности определить своё место в этой реальности. Вылет за вылетом, сражение за сражением превратили игру в прятки со смертью в обычную работу, рутинную и монотонную, однообразную настолько, что годы, проведённые в боях за небо Антеи, сменяли один другой легко и непринуждённо, превращаясь в неразборчивый сон, пустой и бессмысленный.

Подходил к концу четвёртый год сражений на полях планеты. Масштабное усиление группировки сил Федерации сыграло ключевую роль в характере боевых действий – противник таял на глазах, терял силы и готовился в конечном итоге сдать планету. Но до финальных сражений ещё оставалось время, превратившееся в непродолжительное затишье с обеих сторон. Капитана Грэма отозвали в академию – ему предстояло получить свою первую высшую награду.

Грэм надел парадно-выходную форму, белую с синим, – ту, в которой он выпускался из стен академии. Безмолвно поднялся на борт лёгкого межзвёздного транспортного корабля класса B и занял место у иллюминатора. Ещё десять человек удостоились подобной чести и составили ему компанию на ближайшие три часа полёта. Транспортник оторвался от земли, быстро набрал скорость и без выхода на промежуточную орбиту взял курс к ближайшей звёздной системе. Белоснежные облака Антеи были прекрасны и величественны. Из космоса планеты выглядят спокойными и тихими, передавая своё состояние тем, кто смотрит на них издалека. Грэм безучастным взглядом проводил Антею, закрыл глаза и попытался что-нибудь представить, но мыслей не было. Сон, крадущийся всякий раз, когда Грэм старался воскресить свои воспоминания, захватил его и унёс в тёмную бездну пустоты и отрешённости.

– За выдающееся мастерство в бою и беспримерную стойкость. – Полковник Ларц протянул серо-голубой мерцающий знак отличия в форме многолучевой звезды, который с расстояния в несколько сантиметров слетел с рук полковника и мягко опустился на парадный китель капитана Грэма, заслонив собою размеренно бьющееся сердце в груди.

– Благодарю. – Грэм отдал честь, резко развернулся и встал в строй.

Было ли мастерство причиной беспримерной стойкости? Нет, и капитан Грэм лучше других понимал это. Многие из тех, кто мог оказаться сегодня с ним здесь, на вручении наград, были мастерами лётного дела. Но тех, кого не было сейчас рядом, в бою, помимо мастерства, сопровождали азарт, риск, ненависть, боль, обида и уверенность в своей исключительности. Эти состояния посещают всех, для кого война становится личным делом, способным принести покой и умиротворение в душе. Грэм знал, что он воюет не с противниками Федерации, – он сражается с самим собой, а раз так, то всё остальное находилось за гранью его восприятия. Азарт не туманил рассудок, ненависть не мешала точно оценить ситуацию, риск был не нужен. Нужно было стать частью чего-то большего, чем одна из враждующих сторон. Нужно было стать жизнью, от которой он однажды ушёл и к которой стремился вернуться.

По возвращении на планету Антея вражеские межзвёздные перехватчики Конфедерации разбили конвой сопровождения транспортных кораблей. Беззвучные взрывы в иллюминаторах транспортного судна, где летел капитан Грэм, озаряли страшную картину гибели сотен и сотен людей. Неповоротливые транспортные корабли не сходили с курса огненных трасс истребителей, разламываясь и взрываясь, не оставляя шансов на спасение. Грэм не чувствовал страха – теперь, когда он ждал своей участи, не имея в своих руках ничего, что могло бы её изменить, он понимал – вершится судьба, и, возможно, всё предыдущее было именно этим.

Первые удары зажигательных снарядов пришлись в левый двигательный блок судна. После небольшого удара и продолжительной тряски несколько снарядов прошили пассажирский отсек. Грэм пристегнул дополнительные аварийные ремни и включил автономное питание личного скафандра. В конце отсека начался пожар, свет полностью отключился. Ещё одно попадание по кораблю грозило полным разрушением, но, судя по работе правого двигательного блока, было ясно, что пилоты продолжали отводить транспортник к ближайшей планете. В это мгновение, когда всполохи огня и индивидуальный свет скафандров отбрасывали жуткие тени, выхватывая очертания разрушающегося в космической пустоте корабля, капитан Грэм со всей ясностью осознал, что готов принять неизбежное, готов смириться с судьбой и рад этому. Но это был лишь миг, который оборвался новым, сокрушительным ударом.

Когда Грэм ворвался в пилотский отсек, шансов спасти корабль уже не оставалось. Пилоты были мертвы. Оба двигательных блока вышли из строя, тепловые щиты были повреждены, герметичность нарушена во всех отсеках транспортного судна. Полный отказ основной и резервной сети контроллера. Неуправляемый транспортник врезался в плотные атмосферные слои планеты, беспомощно раскручиваясь в раскалённых плазменных языках. Грэм дважды пытался перезапустить гироскопы, вернуть ориентацию кораблю, но ошибки без конца продолжали осыпать его красными огоньками на контрольном пульте управления. Шанс включить стабилизацию перед снижением растаял, когда контрольная панель полностью перешла в аварийный режим и перестала управлять судном. Одна за другой шли роковые минуты, но в этом раскалённом, бешено вращающемся аду было тихо, спокойно. Грэм приготовился к катапультированию. Если корабль выдержит бесконтрольное снижение, появится шанс покинуть обречённую машину. На высоте в тридцать километров получилось запустить резервное питание пилотской кабины. Катапультируемое кресло получило сигнал – произошёл отстрел верхнего лючка и небольшие, но мощные химические двигатели вырвали капитана из смертоносного падения. Мягко раскрылся парашют. Всё было позади и, словно прощальный привет, раздался глухой далёкий взрыв в последний раз опустившегося на землю лёгкого межзвёздного транспортного корабля класса B.

Единственный случай

Межпланетный истребитель-перехватчик Конфедерации выскользнул из-за неплотной облачной завесы. Красная машина с жёлтыми законцовками на всех четырёх крыльях плавно опустилась на небольшой лесной опушке близ скалистых холмов. Всюду были гигантские, лилово-зелёные вековые деревья, не знавшие ничего, кроме тихой и спокойной жизни в тени скал. Высокая трава плавно качалась из стороны в сторону, всякий раз указывая направление пролетавшего мимо ветра. Из перехватчика на землю спрыгнули двое солдат Конфедерации в чёрных с красным мундирах.

– Не люблю леса пустынных планет, – сказал один из солдат, расстегнув шлем.

– Сейчас проверим, кто здесь может быть.

Тепловизоры показали присутствие мелких зверей и человекоподобных существ неподалёку, но информации о наличии разумной жизни или цивилизации на планете не было.

– Скорее всего, пещерные люди. Сейчас выставим активное поле, чтобы не отвлекаться на них. – Второй солдат достал небольшую установку из грузового отсека и развернул её недалеко от истребителя.

В радиусе 50 метров появилась мелкая синеватая рябь в форме купола, защищающая пилотов от нежданных гостей. После часа работы по установке скрытого усилителя связи солдаты присели в тени истребителя, наблюдая за группой полуодетых пещерных обитателей, столпившихся вокруг электрического поля и неуверенно изучавших его своими примитивными орудиями.

– Вот тот, что слева от толпы, с краю, не похож на остальных.

– Либо пленный, либо доверенный другого племени.

– Возможно. Посмотри, он как зачарованный смотрит на истребитель.

– И в самом деле.

Выключив поле, солдаты с интересом стали наблюдать за тем, как самый храбрый и любопытный из пещерного племени, озираясь и поглядывая в сторону солдат, стал приближаться к кораблю. Минуту он обходил перехватчик то с одной, то с другой стороны, без конца до него дотрагиваясь.

– Смотри, в каком замешательстве остальные.

– Сородичи ощущают опасность. Странно, не идут к нему.

Тем временем пещерный человек, забравшись на крыло, стал разглядывать открытую кабину.

– Это забавно. Где планшет? Давай я сфотографирую его, на базе все просто упадут со смеху!

– Перестань. Сейчас испугается и убежит.

Мгновение спустя дикарь забрался в кабину. Солдат с планшетом в руках направился к космолёту, но близко подходить не стал, чтобы не испугать пещерного исследователя.

– Может, он ещё улыбнётся тебе, если ты его попросишь?

– Было бы здорово, – усмехнулся солдат.

В этот момент капитан Грэм, сидевший в истребителе, улыбнулся. Улыбнулся искренне, доброй и тёплой была его улыбка. Ведь он вновь за штурвалом, он вновь стал собой спустя многие годы. Взревели атмосферные двигатели, быстро и решительно опустилось бронестекло кабины. Пещерные сородичи с воплем бросились в разные стороны. Солдаты, не понимая происходящего, стояли, взявшись за личное оружие, но не открывали огонь – это всё равно было бесполезно. Истребитель взмыл в небо. Грэм перевел тягу с атмосферных на орбитальные двигатели и сразу направился по координатной карте, заложенной в бортовой компьютер.

Как только перехватчик пересёк пограничную зону солнечной системы, капитан Грэм прикрыл глаза. В памяти обрывочно всплывали годы жизни, проведённой бок о бок с людьми, у которых не было речи. Выучить их односложные слова-звуки не составило труда. Они с радостью и большой надеждой приняли Грэма в своё общество, увидев на нём необычную по их меркам одежду. И даже после того, как капитан уничтожил её и перенял их первобытный облик, они не переставали почитать и опекать его. Грэм отказался от чести стать их вождём, чем сильно расстроил старейшину племени. Космические инструкции, запрещающие при контакте с обществом, уступающим в уровне технологического развития, осуществлять управление этим обществом, он выполнял строго.

Предстояла долгая и мучительная смерть на неизвестной ему планете. Грэм понимал, что Федерация разыскать его не сможет, а цивилизации здесь нет. Пару раз он отправлялся к месту крушения транспортного корабля в надежде обнаружить уцелевшее оборудование или его фрагменты, но сила удара о землю была огромной, и, кроме многометровой чёрной воронки, он больше ничего не смог найти. Однажды старейшина племени позвал капитана куда-то отправиться, жестами указывая на него и на небо. В сопровождении небольшой охраны вождя Грэм около 30 часов добирался до древнего озера в непролазной гуще старого и плотного леса. Ему показали разбитый, занесённый временем космический челнок. Старейшина отправился в обратный путь, а конвой оставался с капитаном всю неделю, пока Грэм отчаянно пытался проникнуть внутрь машины. Несомненно, челнок был созданием человека, но человек этот казался Грэму родом из далёких тысячелетий. Машина была сильно разбита – при посадке она раскололась на две части, которые спустя века практически полностью ушли в землю. «Почему они оказались здесь? Что стало с ними?» – медленно пробираясь в тёмном и узком межотсечном пространстве, Грэм не находил ничего знакомого в устройстве машины, но заметил следы каменных топоров и вмятин от ударов массивных дубин – результат первобытных попыток исследовать корабль. Дойдя до пилотской кабины, он обнаружил плотно закрытую шлюзовую дверь, также изрытую выбоинами, но крепко защищавшую и по сей день кабину пилотов. «Возможно, они ещё были живы и ждали там, за дверью, свою смерть. А она, со страшным воплем и ударами, ломилась день за днём, час за часом». Грэм не обнаружил щитовых и кабельных карманов – к двери было не подобраться. Первые два дня так и не дали результатов – открыть пилотский отсек было невозможно. Оставалась надежда раскопать нос корабля и осмотреть пилотскую в бронестёкла кабины.

Ещё пару дней ушло на мучительное откапывание слежавшейся земли. Когда в первых сантиметрах показавшегося бронестекла отразились лучи заходящего красного солнца, Грэм поднялся и отошёл в сторону – стекло уцелело, а со стороны кабины автоматически зашторилось при ударе о землю. Наблюдая за тем, как трое его конвоиров в надежде на им самим неизвестные сокровища усердно продолжают высвобождать остальные уцелевшие бронестёкла, капитан попытался представить себе, о чём сейчас думают эти юные создания, которым, возможно, предстоит пройти долгий осмысленный путь до вершин цивилизации или исчезнуть, как сейчас исчезает он сам. Странно, но тоска по космическим далям и свету звёзд была и у них, не имевших даже малейших понятий о бесконечной и безграничной пустоте. Может быть, именно эта тоска и есть механизм, запускающий прогресс и двигающий нами. Усевшись у костра и наевшись досыта, они поднимали головы вверх и, затаив дыхание, ловили взорами скорые треки метеоров. Указывали пальцами куда-то вдаль и искоса поглядывали на капитана, смутно понимая, что его родина там, среди падающих на ночном небе звёзд.

Было трудно осознать свою беспомощность перед очевидным – без инструментов космический челнок так и останется неприступным тайником забытой веками и неизвестной ему цивилизации. Нужно было смириться. Неделю спустя они отправились в обратный путь, но Грэм никак не мог освободиться от мыслей, преследовавших этот корабль: «Почему он один? Откуда он? Что он принёс на эту землю? Возможно, смысл любой цивилизации и культуры таится в поиске ответов. Ответов на вопросы, которые задаёт нам жизнь. Зачем мы здесь? Потерпевший катастрофу челнок – не что иное, как памятник цивилизации, искавшей ответ. Ведь любой космический корабль – попытка узнать, откуда мы в этой вселенной и куда держим путь. Это возможность приблизиться к тайнам Создателя. Если я смогу спастись, то обязательно вернусь. Я вернусь за ответом, ведь может случиться так, что именно за ним я улетел когда-то с родной мне Земли». И годы, долгие годы вновь разгоравшегося в душе жизненного смысла давали право капитану Грэму дышать, жить и ждать одного единственного случая, когда красная машина с жёлтыми законцовками на всех четырёх крыльях плавно опустится на небольшой лесной опушке близ скалистых холмов.