Текст книги "Заложник"

– Это вопрос, конечно, риторический. Простите, доктор. – Заложник помедлил и заговорил с прежним напором и верой. – Но, поверьте, мне ни один апологет христианства не даст на него ответ. Все утверждения, будто Иисус пострадал за свое желание примирить людей, заставить их относиться друг к другу с любовью и состраданием – полная чепуха. Ведь и эта книга, – заложник коснулся пальцами обложки и отдернул руку, точно коснулся чего-то горячего, – говорит о том же. «Возлюби ближнего, как самого себя», «Делай другому то, что ты бы хотел, чтобы делали тебе». Это все отсюда. Только за эти стремления Синедрион не стал бы убивать лучшего ученика иешивы. Их было не так много в то время.

Заложник склонился к столу, точно намеревался раскрыть Юсуфу какую-то тайну, которую не должны были слышать охранники за дверью. Юсуф невольно тоже склонился к столу.

– Я думаю, Иисус проповедовал именно такую трактовку книги, о которой мы говорим сейчас. Наверное, он не называл энергии энергиями, он называл их как-то иначе, но суть от этого не меняется.

Юсуфа позабавила та таинственность, с которой заложник произнес эти слова, но он решил принять игру, тоже навалился грудью на стол и зашептал:

– А чем такая трактовка этой книги была опасна для ваших правителей и священников?

Заложник словно осознал всю нелепость их поз, отшатнулся, выпрямился и заговорил громче:

– Такая трактовка раскрывает людям их самоидентификацию. А это очень опасно. Такая трактовка дает понять любому человеку, что он не зависит от других людей, а только от тех отношений, которые он сам строит с Творцом. Как с таким подходом могут мириться те, кто олицетворяет собой власть, то есть наживается на подчинении других людей и решает с помощью веры политические проблемы?

Заложник нахмурился, словно ему было неприятно одно упоминание о таких людях.

– После смерти Иисуса его учение исказили. Те, кто называл себя его учениками. Это они объявили Иисуса Мессией и даже богом. Я не могу их винить. Эти люди хотели распространить как можно шире его идеи. А распространить идеи бога гораздо проще, чем идеи человека. Пусть даже незаурядного. Но побуждения учеников Иисуса не важны. Важно только то, что истина была искажена. И место чистой веры заняла новая религия.

Юсуф задумался. В Саратове многие его приятели ходили в церковь. В те годы эта мода только начала захватывать студенческую среду. Беседы сокурсников о тонкостях чужой религии Юсуфа интересовали мало, но кое-что он запомнил.

– Вы говорите, что Иисус не противоречил Творцу? – Юсуф тщательно подбирал каждое слово, будто подчеркивая, что говорит о чем-то чужом, не имеющем к нему отношения. – А как же его призыв подставить другую щеку? Разве он не противоречит вашему «око за око»?

В глазах заложника мелькнуло удивление. Юсуф подумал, что он, возможно, не ожидал таких познаний у сидевшего напротив человека. Заложник начал говорить, при этом с его лица не сходило выражение удивления и даже какой-то растерянности. Хотя голос звучал резко и жестко. Призыв подставить другую щеку и принцип «око за око» друг другу не противоречат. Их просто нельзя сравнивать. Это понятия из совершенно разных областей.

– Из разных областей? – не понял Юсуф.

– Иисус говорит о поведении человека в материальном мире, где все совершается по воле Творца. Иисус искренне верил, что причины всех своих проблем человек должен искать в самом себе. Если нас кто-то обижает, нам не следует искренне ненавидеть своего врага. Ведь он – всего лишь инструмент, с помощью которого Творец указывает нам на какие-то наши недостатки. Иисус утверждал, что мы должны благодарить своих врагов. Ведь они помогают нам разобраться в самих себе. Но если мы так и не поняли, за что заслужили наказание, не нашли в себе какого-либо изъяна, тогда нам лучше подставить обидчику другую щеку. Может быть, удар по ней откроет нам глаза на появившуюся в нас проблему. Вот в чем суть рассуждений Иисуса.

Заложник перевел дыхание и улыбнулся Юсуфу. В его глазах уже не читалось ни удивления, ни растерянности.

– А принцип «око за око» записан здесь. – Заложник нетерпеливо двинул рукой, в которой была зажата книга, и стальное кольцо глухо ткнулось в столешницу. – Как и все записанное в этой книге, «око за око» является правилом работы энергий, не зависящих от воли и желания человека. Этот принцип никак не связан ни с материальным миром, ни с взаимоотношениями людей, о которых говорил Иисус.

– Правило работы энергий? – недоверчиво переспросил Юсуф. Пожал плечами, помолчал и добавил: – И о чем же говорит это правило?

– О том, что нам придется платить за все, что мы делаем в нашем материальном мире. – Заложник вздохнул, словно сожалел о таком положении дел. – Если мы отбираем у кого-то энергию, нам придется ее возместить.

– Что значит, придется? Кто-то может нас заставить?

– Обязательно заставят. – Заложник вздохнул, словно сожаления о тяжелой доле людей. – Мы ведь живем не только в материальном мире, доктор. Наши тела живут здесь, а энергетические прообразы, которые мы иногда называем ангелами-хранителями, там. – Заложник вздернул подбородок к каменному потолку. – Здесь мы можем совершить любую несправедливость, брать и не отдавать, получать и не платить, лгать, подводить, подставлять, предавать. Там это невозможно. Там нет продажных судей и ловких адвокатов, там ничего не значат ни связи, ни богатство. Там известны не только наши дела, но и наши мысли. И потому там придется платить за все.

– В будущих жизнях? – усмехнулся Юсуф.

– За что-то в будущих, – заложник словно не заметил насмешливого тона собеседника, – за что-то придется платить здесь и сейчас.

Слова заложника, а скорее, уверенный тон, которым они были произнесены, вызвали у Юсуфа неожиданное раздражение. Не слишком ли просто этот человек вмешивается в любую ситуацию и расставляет все по местам?

– Чем же придется платить? – В голосе Юсуфа вдруг послышалась едва скрываемая издевка. – Долларами? Фунтами? Или все платежи там, – Юсуф мотнул подбородком в сторону потолка, – проходят в ваших шекелях?

– Платить придется энергиями, – просто ответил заложник и даже пожал плечами, дескать, как это доктор не понимает такую элементарную вещь? Заметив в глазах Юсуфа злые искорки, он поспешил продолжить: – Если вы отняли у другого человека энергию или стали причиной ухудшения ее качества, придется возместить ему потери.

Заложник выдержал паузу и закончил:

– Так работает принцип «око за око», доктор. И это никак не связано с тем, о чем говорил Иисус.

Юсуф встал из-за стола и прошелся по подвалу. Он должен успокоиться. С чего это он так разволновался? Почему вообще слова заложника вызвали у него отторжение? Что ему не понравилось? Идея о необходимости держать ответ за все, содеянное в этом мире? Но ведь и он сам когда-то думал об этом. И тоже пытался понять, что же такое всеобщая справедливость, о которой говорит Коран.

Юсуф поднял глаза и встретился взглядом с заложником. Вероятно, в глазах доктора заложник прочел готовность согласиться. Он улыбнулся и облегченно вздохнул.

– Так работают энергии, из которых создано все в материальном мире. В том числе и мы с вами, доктор. – Заложник пожал плечами, и жест получился виноватым. – Нам это может нравиться или не нравиться, мы можем с этим соглашаться или не соглашаться. Но изменить не можем ничего. Так управляется мир. – Заложник провел рукой по бордовой обложке. – Так все устроил Творец и так записал в своей книге. Нам остается только принять это.

Юсуф опустил голову и бросил короткий взгляд на часы. Надо торопиться. Визит врача явно затягивался.

– Ну, хорошо, – примирительно сказал он. – Ишмаэль был сыном Ибрагима, как и Исаак. Иисус – учеником вашей религиозной школы. А какое отношение к этой книге и к нашему общему Творцу имеет Будда? Если я не ошибаюсь, он был сыном индийского раджи.

Заложник помедлил несколько секунд, словно размышлял над ответом, затем, неловко опираясь на скованные руки, приподнялся с табурета.

– Простите, доктор, мне страшно неудобно, но самому не справиться… У меня в заднем кармане лист бумаги. Не поможете достать?

Юсуф помедлил. Заложник терпеливо ждал в неудобной позе. Юсуф обошел стол и запустил два пальца в задний карман модных васильковых джинсов. Нащупал бумагу и потянул. Лист, сложенный вчетверо. Юсуф вернулся на место и вложил бумагу в руку заложника. Зашевелились металлические браслеты.

– Здесь несколько цитат, – объяснил заложник, развернул лист и расправил бумагу на столе. – Я их выписал для своих друзей. Они хотели поговорить со мной на ту же тему. Вот послушайте. – Заложник поднял глаза на Юсуфа и, убедившись, что тот готов слушать, начал читать: – «Люди погружены в земное, они безоглядно гонятся, кто-то за деньгами, кто-то за женщинами. У них нет времени думать о Боге и высших духовных ценностях. Солнце восходит, и разум снова начинает гонку по привычным рельсам: за едой, питьем, развлечениями и сном. День прошел. Так проходит вся жизнь».

Заложник поднял голову. Юсуф пожал плечами, не понимая, к чему клонит этот человек. Заложник перевернул лист.

– «Мысль о Боге – единственная мысль, которая всегда должна быть в голове человека. Она позволит преодолеть все преграды. Подлинная победа – это победа над разумом. Только это дает настоящую свободу». – Заложник осторожно свернул лист.

– Как вы думаете, доктор, кто написал эти строки?

Юсуф пожал плечами.

– Не знаю. Наверное, кто-то из ваших мудрецов?

Юсуфу показалось, что в глазах заложника мелькнула искра торжества. Почти восторга.

– Нет, это не так! – торжественным голосом произнес он. – Эти строки написаны столпами буддизма. Последователями того самого Будды, сына индийского раджи. Согласитесь, сходство этих идей с идеями наших мудрецов удивительное.

Юсуф неловко пожал плечами, но ничего не ответил. Впрочем, заложник и не ждал его ответа. Он раскрыл книгу и зашуршал страницами, продолжая говорить. Конечно, его заинтересовали причины такого совпадения взглядов и мыслей столпов буддизма и иудаизма. И он решил этот вопрос прояснить. Ответ он нашел, разумеется, в книге. Это тоже история жизни Авраама. Или, если доктор настаивает, он может называть его Ибрагимом. Вот это место. Заложник развернул книгу, провел ладонью по странице и поднял глаза на Юсуфа.

– После смерти своей жены Сары Авраам женился еще раз. На женщине по имени Ктура. И у него родились еще шесть сыновей. А когда сыновья выросли…

Заложник еще раз разгладил страницу.

– Вот, послушайте!

Он поднес книгу к глазам и прочел нараспев:

– И отдал Авраам все, что у него, Исааку. А другим сынам дал Авраам подарки и отослал их от Исаака, сына своего, еще при жизни своей на восток.

Заложник поднял голову.

– Как вы думаете, доктор, какие подарки дал своим детям Авраам? Золото и серебро? Конечно. Он был человеком не бедным и мог обеспечить детей всем необходимым. Но главными подарками были знания по устройству мира, которые он ранее передал своим старшим сыновьям Ишмаэлю и Исааку. А отправил он своих сыновей, заметьте, на восток. Что произошло с детьми Авраама на востоке? Местные жители переняли их знания. Но распорядились ими по-своему. Назначили своих богов из числа смертных. И чистая вера превратилась в новую религию, которую назвали буддизмом. По имени сына раджи, оказавшегося самым способным учеником.

Заложник оживился, его глаза блеснули в свете тусклой лампы. Юсуф был готов поспорить, что этот человек на мгновение забыл о том, что находится в подвале, в плену, в ожидании смерти.

– То есть все эти медитации, лечение иглами и прочие восточные премудрости, все из вашей книги? – недоверчиво спросил Юсуф.

Заложник энергично кивнул.

– Но главное, полное слияние в человеке двух составляющих – духовной и материальной, которое буддисты называют просветлением. Это и есть настоящая гармония.

Заложник хотел сказать еще что-то, но за дверью послышались шаги и глазок в двери открылся. Чей-то внимательный глаз несколько секунд рассматривал врача и пациента, после чего глазок закрылся. Юсуф понял, что пора уходить, и взял со стола саквояж.

– А что с четвертым потоком? Неужели вы готовы утверждать, что ваша религия тоже исказила истину?

Заложник быстро кивнул, понимая, что время визита истекает, и взял со стола книгу.

– Пророк Моисей получил от Творца эту книгу вместе с объяснением каждого ее слова. Он предполагал, что эти знания будут передаваться устно из поколения в поколение. Но этого не произошло. Войны, распри, ссоры и скандалы, завоеватели, глупые правители, продажные священники. Все это привело к тому, что знания искажались и терялись. Частично их удалось восстановить. Но часть знаний оказалась потеряна навсегда. И вот результат. Мы далеки от истинного понимания книги так же, как и другие народы. Возможно, наша вина даже более очевидна. Мы были очень близки к истине, мы владели ею, но удержать не смогли. Отдалились и потеряли даже те знания, которыми обладали. И заменили чистую веру религией. Которая, может быть, очень похожа на чистую веру, но по сути дела ею уже не является.

Заложник кончиками пальцев провел по обложке, по бордовой коже и желтым завиткам.

– За последнее столетие все только усугубилось, доктор. – Заложник поднял глаза на Юсуфа. – Многие постановления наших раввинов противоречат духу и букве этой книги. Мы перестали соизмерять свои действия с тем, что записано здесь. Так что возвращаться от религии к вере придется и нам. Как и всем другим.

Заложник виновато развел руками, насколько позволили кольца наручников. Юсуф молча смотрел на него. Ему очень хотелось сказать, что общее возвращение к истине невозможно. Людям никогда не договориться между собой. Не найти общего языка. Это абсурд. Утопия. Но в двери вновь открылся глазок. Под внимательным взглядом черного глаза охранника Юсуф подошел к двери и стукнул ладонью по гулкому металлу. Щелкнул замок.

Не оглядываясь и не произнося ни слова, Юсуф перешагнул порог. Дверь за его спиной закрылась. Чернобородый охранник равнодушно запер дверь и вернулся к столу. Юсуф оглянулся на металлическую дверь, перевел взгляд на два автомата, лежащих на столе, и решительно зашагал к лестнице.

Третий день плена (воскресенье)

Утром Юсуфа срочно вызвали в больницу. Операция по удалению опухоли из желчевыводящих путей шестидесятилетнего мужчины оказалась слишком сложной для местных хирургов. Юсуф провел четыре часа у операционного стола и вернулся домой совершенно обессиленный. Он отказался обедать, позволил Заре стянуть с себя пиджак, брюки, рубашку, туфли и носки и свалился в кровать. Но, коснувшись головой прохладной подушки, Юсуф не заснул, а вспомнил о заложнике. Вопреки его ожиданиям, Тайсир, провожая его вчера до машины, был совершенно спокоен и не сказал ни слова о затянувшемся визите. Выслушал рассказ Юсуфа о психологических проблемах израильтянина и понимающе кивнул. Конечно, Юсуф может работать с заложником, сколько понадобится. Врачу лучше знать, как выводить пациента из состояния шока. А этот пациент слишком дорог, чтобы позволить ему разболеться. Возможно, на каком-то этапе его придется фотографировать, чтобы показать миру, что он жив и здоров.

Дверь спальни приоткрылась.

– Не спишь?

Юсуф поднял голову. Зара перешагнула порог, тихо прошла к кровати, присела на краешек. Положила на одеяло газету. Израиль угрожает военной операцией, требует освободить заложника. Уже была перестрелка на границе. Три человека погибли. Одна из погибших – ни в чем не повинная женщина, убита шальной пулей. Юсуф нахмурился. Ему очень жаль, но он никак не может повлиять на этот процесс. Зара не отвела глаз. Зачем Тайсир захватил этого человека? Юсуф укоризненно взглянул на жену. Зара! Он не собирается обсуждать этот вопрос. И вообще, он слишком устал. Он полдня провел у операционного стола. И это в свой законный выходной день. Юсуф перекатился на бок, но Зара заставила его перевернуться на спину. Им нужно поговорить. Она больше не намерена ограничиваться недомолвками. Чего хотят от него люди Тайсира? Почему они приезжают каждый день? Что они делают с заложником? Они пытают его? У них совсем нет совести: он же ранен. Израильское радио сообщило, что в его сожженной машине нашли следы крови. Зара! Юсуф повысил голос. Он не собирается беседовать на эту тему. Это не только совершенно не нужно, но это еще и опасно. Все! Точка! Зара заплакала. Он может зарывать голову в песок, а ей страшно. Если начнется военная операция, израильские танки пойдут мимо их дома. И если им окажут сопротивление, они просто откроют огонь. Куда она денется с двумя детьми? У них даже подвала надежного нет. Юсуф резко сел на кровати. Тут Зара права. Другой дороги к Газе для танков нет. Он погладил жену по голове. Поезжай к родителям, пока ситуация не успокоится. А когда успокоится эта ситуация? Через месяц, через год? И все это время она будет у родителей? Нет. Зачем надо было захватывать этого заложника? Зачем Тайсир провоцирует войну? Юсуф рассердился. Развернул Зару лицом к себе. Она не должна так говорить. Такие разговоры ослабляют волю народа к сопротивлению. Тайсир никого не провоцирует. Он борется за их землю, за их свободу. И Юсуф иногда ему помогает. Потому что считает эту борьбу справедливой. Зара смотрела на мужа невидящими глазами, и по ее щекам текли слезы. Если танки пойдут мимо их дома, она просто залезет под кровать с мальчишками и будет лежать, пока их не убьют. Она боится танков, она боится выстрелов, она боится, когда летят пули. Глупости, взвился Юсуф. Его жена не будет лежать ни под какой кроватью. Он вывезет и ее, и детей. Куда? Зара всхлипнула и закусила губу. Куда они поедут? Кому и где они нужны? Неужели нельзя жить в мире? Не захватывать заложников, не взрывать автобусы. Ведь их же никто не выгоняет из дома. Почему же… Юсуф энергично рубанул ладонью воздух. Потому что это борьба. Потому что они должны отвоевать Палестину. Им завещал это пророк Мухаммед и… Юсуф осекся. Чертов заложник. «Не оскорбляйте пророка, Юсуф. Он никогда не говорил об убийстве людей». Много понимает этот тип о пророке Мухаммеде! Юсуф закутался в одеяло. Зара удивленно смотрела на внезапно замолчавшего мужа. Что-то с ним происходит? Переживает. Это понятно. Страшно подумать, что он видит там, у этого проклятого Тайсира. Зара свернулась в клубок. Юсуф протянул руку и коснулся волос жены. Неужели мир устроен совсем не так, как он представлял? И их общий Бог смотрит на них со своей непостижимой высоты, укоризненно качает головой и удивляется. Когда же они поймут простые истины? Когда они наконец вернутся в райский сад из темных закоулков своей материальной логики, заставляющей их развязывать конфликты и войны, чтобы отвоевать то, что им не принадлежит или совершенно не нужно? Нет, он не поддастся этой минутной слабости. Принять то, о чем говорил заложник, значит изменить себе, предать все, что ему было дорого вчера. Он к этому не готов. Он этого просто не хочет. Его не поймут те, кто рядом. От него отвернутся вчерашние друзья. Нет, он не станет делать никаких выводов. И менять свою жизнь он тоже не станет. Юсуфу очень понравилась собственная твердость. Мужчина никогда не идет на нелепые компромиссы. Не идет и точка! В памяти всплыло сморщенное, похожее на пустой целлофановый мешок лицо профессора Майданникова, преподававшего у них общую хирургию. «Человек есть создание пассивное, – говорил профессор, вытягивая губы трубочкой и оглядывая будущих врачей тусклым взглядом. – Возможно, самое пассивное из всех живых существ. Он никогда не станет предпринимать активных действий даже для собственного блага. Тактически, когда ситуация станет невыносимой, например, навалится тяжелая болезнь, начнет цепляться за жизнь, стараться выкарабкаться. Но никаких стратегических решений от него не ждите. Человек не станет изменять стиль жизни и привычные устои персонального бытия, даже если от этого будет зависеть его существование в этом мире. Каждый знает, что вредно переедать, но переедают почти все. Каждый слышал, что медитация творит чудеса с нашим мозгом, но медитируют единицы. Человек отмахнется от всего, что не принесет ему сиюминутную выгоду или осложнит ему привычное существование. Человек никогда не признается, даже самому себе, в собственной неправоте и не развернет свою жизнь на сто восемьдесят градусов. И каждому из вас придется учитывать это в своей практике. Не рекомендуйте пациенту заняться спортом. Этого не будет. Поищите другой способ активизации его сердечной мышцы». Тогда на третьем курсе Юсуф не согласился с профессором. Он очень уважал Майданникова за энциклопедические знания во всех областях человеческих знаний, но здесь профессор явно переборщил. Погорячился. Обобщил без всяких на то оснований. Человек – не какой-нибудь баобаб, уныло стоящий тысячу лет на одном и том же месте. Про себя Юсуф точно знал – он никогда не превратится в баобаб. Он будет двигаться, будет идти вперед, чего бы ему это ни стоило. Так он думал всего шесть лет назад. А теперь? Он называет «минутной слабостью» желание выслушать то, чего он никогда не слышал? Неужели он так изменился? Значит, все-таки баобаб? Нет. Дело не в этом. Он просто не уверен, что все, сказанное этим человеком, истина. Вот и все. Он не может поверить на слово, что в этой книге записаны правила управления энергиями. Если это так, то почему об этих правилах ничего не известно? Почему о них не пишут и не говорят? И вообще, что это за правила и как они работают? Он должен получить ответы на эти вопросы. И тогда он будет готов еще раз все обдумать. Юсуф опустил глаза. Голова Зары лежала у него на коленях. Черные волосы красивой волной раскинулись по простыне. Юсуф погладил жену по щеке. Не бойся, маленькая. Твой муж во всем разберется и примет верное решение. Он докопается до истины. Он не даст в обиду ни тебя, ни детей.

Юсуф вылез из кровати и натянул свежую майку. Надо быть готовым. В любую минуту за ним могут заехать, чтобы везти к заложнику. Под удивленным взглядом Зары он наскоро натянул джинсы, достал из шкафа чистую сорочку и сел за стол. Когда же они приедут? Тайсир сказал днем, но «день» – понятие растяжимое. Может быть, ему самому связаться с Тайсиром? Номер телефона для экстренной связи он помнит твердо. Конечно, по этому номеру ему ответит не Тайсир, а какой-нибудь безобидный старичок. Или женщина. Они примут сообщение и передадут его дальше только им известным способом. Но имеет ли он право использовать этот канал связи сейчас? Какой экстренной необходимостью это будет оправдано? Нет, лучше сидеть и ждать. Или все-таки попытаться найти достойный повод для звонка по каналу экстренной связи. Думай, Юсуф, думай! Он прислонил лоб к холодному стеклу. Зара по-своему истолковала его позу. Она обняла мужа, прижалась щекой к его спине. Мой бедный Юсуф! Я понимаю, как тебе тяжело. Юсуф повернулся к жене. Во взгляде Зары – тоска. Ты должен отказаться туда ехать. Ты должен сказать, что не станешь участвовать в этом. Мы обойдемся без их денег, Юсуф. Ты же можешь вернуться в поликлинику.

– Зара, ты опять о своем?!

Юсуф прижал ладони к щекам жены. Все не так. Не так, как она думает. Совсем не так. Может быть, попытаться ей все объяснить? Рассказать о заложнике, об их беседах. Юсуф повернулся к жене, но в это время за окном фыркнул автомобильный мотор. Юсуф метнулся к окну. Во двор въехал черный «Мерседес» и, скрипнув тормозами, остановился у самой стены дома. Юсуф повернулся к Заре. Его глаза сверкнули торжеством.

– За мной приехали!

Зара не отрывала взгляд от лица мужа. Он рад! Рад тому, что за ним приехали люди Тайсира? Или ей это показалось? Нет, не показалось. Он действительно рад! Что с ним происходит? Что они сделали с ним? Он грустит, молчит, о чем-то все время думает, что-то шепчет, словно с кем-то беседует. И вдруг радуется тому, что за ним приехали от Тайсира. Что происходит? Зара закрыла лицо руками и тихо заплакала. Из машины вылез молодой человек и запахнул на лице черно-белую куфию. Юсуф обнял жену, прижал губы к ее глазам и ощутил вкус соленых слез.

– Не плачь, родная. Дай мне во всем разобраться. Потерпи немного.

Зара кивнула. Иди, за тобой приехали. Юсуф вышел из спальни навстречу гостю. Парень огляделся и отпустил уголок куфии.

– Вас просили срочно приехать.

* * *

Ехали быстро. Парни впереди вполголоса обсуждали утреннее столкновение. Кто-то из их людей чуть не подбил израильский танк. Но враг оснастил свои танки какой-то новой защитой, и ракета разорвалась на подлете. Теперь им придется менять тактику и использовать против танков мины. Юсуф отвернулся к окну. Дорога шла в гору, мимо густых зарослей орешника, прилепившихся к подножию белых скал. Газа осталась в долине. «Едем в сторону израильской границы, – подумал Юсуф. – Тайсир разместил этого человека прямо у них под носом. Это умно». Его как-то не заинтересовал разговор парней о бое на границе. Перед глазами возникло лицо заложника. «В книге записаны правила управления энергиями, из которых создано все в материальном мире. В том числе и мы, люди». О чем он подумал, когда впервые услышал эту фразу? О вечеринке с математиками. Да, это так. А потом в голове мелькнуло еще какое-то воспоминание. Какая-то лекция, на которой болезни назвали «энергетическими сгустками». Точно. Он вспомнил. Это была лекция профессора Лифшица. Маленький седой человечек переехал в Саратов из Санкт-Петербурга и был приглашен читать курс общей терапии. Он поразил студентов на первой же встрече, сказав, что современная медицина зашла в тупик, потому что лечит отдельные органы, а не занимается организмом в целом. Студенты возмутились. Значит, их не тому учат?! Значит, у них нет шанса спасти человечество от всех болезней?! Дождавшись, пока будущие медики угомонятся, профессор продолжил, поминутно поправляя очки на остром носике. Наш организм – единая энергетическая система. И потому лечить ее можно только целиком. Болезнь – это энергетический сгусток. Лекарством его можно разогнать, но это будет только временным решением. Лечить отдельный орган – значит загнать проблему вглубь и только отсрочить крах. Студенты вновь зашумели. Значит, нужно менять всю систему. Профессор печально склонил седую голову. Он не хочет огорчать молодых людей, но изменение системы не входит в круг его обязанностей. Он только хочет донести до молодых коллег, что здоровье наших организмов определяют энергетические потоки. Если их нормализовать, организм будет функционировать без сбоев. Любая болезнь – это накопление негативной энергии в определенном органе. Заменить эту энергию позитивной можно, лишь воздействуя на весь организм.

На следующую лекцию профессор не пришел. А по институту пополз слух, что Лифшица уволили. Студенты заволновались, в воздухе запахло бунтом. Объясняться со студентами пришел сам ректор. Грозный, как туча, и элегантный в темно-синем костюме, как музыкант симфонического оркестра, он был спокоен и уверен в себе. Профессор Лифшиц в институте больше не преподает. Его утверждения о тупике, в который зашла российская медицина, ни на чем не основаны, и потому принято решение… Студенты заволновались. Профессор говорил о медицине в целом, а не конкретно о российской. Ректор развел руками. Он как руководитель российского высшего учебного заведения не может говорить обо всей мировой медицине, но за отечественную отвечает головой. Никакого тупика. Успехи и еще раз успехи. Уникальные операции. Продолжительность жизни растет. Детская смертность падает. А все остальное – инсинуации и ничем не доказанные теории. Студенты шумели, но открыто возражать ректору никто не решался. Кроме одного. Олег Дробышев был чем-то похож на профессора Лифшица. Маленький, со всклоченной шевелюрой. Правда, не седой. Он встал и срывающимся голосом сообщил, что все восточные лечебные практики подтверждают справедливость слов профессора Лифшица. Человек есть энергия. Если научиться восстанавливать жизнедеятельность любого органа по энергетической матрице, можно говорить о создании новой медицины. Ректор напряженно улыбнулся и заверил, что во вверенном ему учебном заведении ни о каких «энергетических матрицах» и ни о какой «новой медицине» он говорить не позволит. Здесь изучают медицину по классическим рецептам. А если Дробышев или кто-то еще желает заниматься неведомыми энергетическими телами или, того хуже, цветной аурой, то может отправляться либо к шарлатанам-экстрасенсам, либо в техникум альтернативной медицины, либо прямиком в Китай. Причем заявить об уходе из института необходимо прямо сейчас. Желающих не нашлось, и разговор быстро сошел на нет. Студенты еще пару дней жалели профессора Лифшица, оставшегося без работы, а потом забыли и о нем, и о его энергетической теории. И вот опять – «человек есть энергия». Только сказал это не маленький профессор, а немолодой человек в несвежей васильковой рубахе и мятых джинсах, попавший в плен к бойцам сопротивления. «Мы созданы из единой энергии, Юсуф. И Творец дал нам возможность этой энергией управлять».

Машину тряхнуло на кочке, она снизила скорость и въехала во двор дома. На этот раз Тайсира на крыльце не было. Парни из машины завели Юсуфа в дом и оставили одного. Юсуф огляделся. Каменный пол чисто вымыт, стол накрыт яркой скатертью. Секундная стрелка на настенных часах бежала по своему бесконечному кругу, но в комнату никто не входил. Юсуф прошелся по комнате, взял с тумбы с изящно изогнутыми ножками томик Корана. Полистал и вернул на место. Что, черт возьми, здесь происходит? Может быть, его проверяют? Наблюдают, куда он пойдет, не попытается ли разгадать какие-то иные тайны этого дома. Нет, Тайсир знает, что он не станет совать нос в то, что его не касается. В чем же тогда задержка? Юсуф отодвинул стул от стола, но сесть не успел. Одна из дверей открылась, и в салон вышел незнакомый мужчина с черной бородой, закрывавшей почти всю грудь. Его крупная фигура, скрытая доходящей до щиколоток традиционной рубахой, казалось, плыла по каменному полу. Он был медлителен и величествен, словно айсберг. И выражение глаз, полуприкрытых веками, было, как у айсберга – холодное и равнодушное.

– Здравствуйте, доктор!

Мужчина вяло пожал руку Юсуфа и жестом предложил следовать за ним в комнату с сундуком. Юсуф нерешительно сделал шаг и остановился. Ему вдруг стало страшно. Кто этот человек и почему он должен ему доверять? Он никогда его не видел. Где Тайсир? Мужчина остановился у порога комнаты и повернулся к Юсуфу, нетерпеливо постукивая пальцами по притолоке. Тайсир занят. Его не было здесь со вчерашнего вечера. Юсуф молчал и не трогался с места. Мужчина явно терял терпение. В чем дело? Юсуф пожал плечами. В тоне мужчины зазвучали нотки раздражения. Он не должен был заниматься заложником, но так получилось. Ему позвонили охранники и сообщили, что заложник, видимо, заболел. Лежит весь день и отказывается от еды. А Тайсира нет. Он распорядился привезти Юсуфа. Может быть, ему следовало обратиться к другому врачу? Глаза мужчины превратились в узкую щелку и из полусонных стали злыми. Юсуф шагнул через порог. Конечно, он осмотрит больного. Это его работа, и он обещал Тайсиру.