Текст книги "Книга Жизни"

Глава 12

Я проснулась от прохладных рук Мэтью, скользнувших мне под пижаму. Его губы приятно холодили мою влажную от пота шею.

– С днем рождения, – прошептал он.

– Доброе утро, мой персональный кондиционер, – ответила я, прижимаясь к нему. Когда на дворе почти тропическая жара, муж-вампир оказывается весьма ценным приобретением. Какой приятный подарок! Ты очень заботлив.

– Будут и другие подарки, – сказал Мэтью, награждая меня неспешным, чувственным поцелуем.

– А где Фернандо и Сара?

Меня почти не заботило, что кто-то может услышать наши любовные игры, однако полного безразличия я еще не достигла.

– Они в садовом гамаке. Наслаждаются газетой.

– Тогда нам нужно поторопиться.

Местные газеты не утруждали себя обилием новостей, зато были перегружены рекламой. Чтобы их прочитать, хватало десяти минут. В крайнем случае пятнадцати, если вас интересовали школьные базары или хотелось узнать, в магазинах какой из трех компаний выгоднее всего покупать отбеливатель.

– Утром я прогулялся за «Нью-Йорк таймс», – сообщил Мэтью.

– Всегда готов, верно? – Я коснулась его; Мэтью выругался по-французски. – Ты похож на Верену. Настоящий бойскаут.

– Не всегда, – возразил Мэтью, закрывая глаза. – И уж точно не сейчас.

– А еще ты жутко самоуверенный. – Я наградила его дразнящим поцелуем. – Надо же, не поленился сгонять за «Нью-Йорк таймс». Пока ты ездил, я могла устать от жары, поддаться раздражению или гормональному всплеску. Что тогда? Достаточно было купить одну из газет, выходящих в Олбани. Им бы надолго хватило.

– Я рассчитывал, что мои подарки быстро поднимут тебе настроение.

– Ой, не знаю. – Я снова пошевелила рукой и услышала вторую порцию французской ругани. – Почему бы мне сначала не развернуть этот подарок? Потом покажешь остальные.

К одиннадцати часам моего праздничного утра ртуть в термометре перевалила за девяносто градусов[20]20
  Около 35 °C.


[Закрыть]. Августовская жара не думала отступать.

Беспокоясь о Сарином огороде, я соединила четыре шланга, скрепив их клейкой лентой и соответствующим заклинанием. Живительная влага стала досягаемой для всех грядок и цветочных клумб. В наушниках звучал «Флитвуд Мак». Дом непривычно затих и затаился, словно ожидая каких-то событий. Я настолько привыкла слышать музыку любимой группы моих родителей, что поспешила заполнить эту тишину.

Я тащила свой шланг через лужайку, когда мое внимание привлек большой металлический флюгер на крыше хмельного сарая. Вчера его здесь не было. С каких это пор дом распространил свои игры и на хозяйственные постройки? Пока я пыталась найти ответ, на коньке крыши прямо из воздуха появились еще два флюгера. Ненадолго замерев, как только что проклюнувшиеся ростки, они принялись бешено вращаться. Когда эта круговерть закончилась, стрелки всех трех указывали на север. Будем надеяться, что дождь не заставит себя ждать, а пока удовольствуемся шлангом.

В самый разгар моего обильного полива меня вдруг крепко обняли сзади.

– Слава богу! Я переволновался из-за тебя.

Гитары и барабаны заглушали этот низкий, сочный голос, но я сразу же узнала его. Я вырвала пуговки наушников и повернулась лицом к своему лучшему другу, чьи глубокие карие глаза были полны тревоги.

– Крис! – воскликнула я, обнимая его широкие плечи. – Что ты здесь делаешь?

Я быстро оглядела Криса, но не нашла никаких перемен. Те же коротко стриженные вьющиеся волосы, та же кожа цвета грецкого ореха, те же высокие скулы под прямыми бровями. Его широкий рот тоже ничуть не изменился.

– Что делаю? Тебя ищу! – ответил Крис. – Как прикажешь все это понимать? В ноябре прошлого года ты словно сквозь землю провалилась. Не отвечала ни на звонки, ни на электронные письма. Я просмотрел список преподавателей на нынешний семестр. Тебя там нет! Мне пришлось хорошенько напоить декана исторического факультета, и только тогда он раскололся и сказал, что ты отсутствуешь по состоянию здоровья. Я испугался: уж не при смерти ли ты? А ты, оказывается… беременна.

«Одной новостью меньше», – подумала я.

– Я жутко виновата, Крис, но там, где я была, мобильная связь не действует. Интернет тоже.

– Могла бы позвонить по обычному телефону, – возразил Крис, не собираясь отпускать меня с крючка. – Я отправлял сообщения твоим теткам, посылал письма. Никакого ответа.

Я почувствовала на себе холодный вопросительный взгляд Мэтью. Фернандо тоже заинтересовался неожиданным гостем.

– Диана, кто это? – тихо спросил Мэтью, вставая рядом со мной.

– Крис Робертс. А кто вы, черт побери?! – задиристо спросил Крис.

– Это Мэтью Клермон, действительный член колледжа Всех Душ в Оксфорде… И мой муж, – добавила я.

У Криса отвисла челюсть.

– Крис! – позвала его с крыльца Сара. – Иди же сюда. Давай обнимемся!

– Привет, Сара! – Крис помахал ей рукой, затем повернулся и с упреком посмотрел на меня. – Так, значит, замуж вышла?

– Ты ведь останешься у нас на выходные? – поинтересовалась Сара.

– Пока не знаю, Сара. Это будет зависеть… – Крис буравил глазами то Мэтью, то меня.

– Зависеть от чего? – спросил Мэтью, морща лоб.

Сейчас он был похож на раздраженного аристократа.

– От того, насколько быстро я разберусь, почему Диана вышла замуж за такого, как вы, Клермон, и пойму, заслуживаете ли вы ее. И нечего корчить из себя потомственного английского аристократа. У меня своя родословная, причем достаточно длинная. Мои предки вкалывали на плантациях. Так что лорды меня не впечатляют. – Крис направился к дому.

– А где Эм? – на ходу спросил он.

Сара замерла. Ее лицо побелело. Фернандо влетел на крыльцо, вставая рядом.

– Почему бы нам не зайти в дом? – предложил он, пытаясь оттеснить Сару от Криса.

– Можно вас на пару слов? – Мэтью взял Криса за руку.

– Не надо, Мэтью. Мне пришлось сообщать эту весть Диане. Расскажу и Крису. – Сара говорила с трудом, но говорила. – Эмили умерла в мае… от тяжелого сердечного приступа.

– Боже мой, Сара! Прими мои запоздалые соболезнования.

Крис обнял мою тетку, но бережнее, чем меня. Плотно зажмурившись, он покачивался, и Сара качалась вместе с ним. Ее тело не было плотно сжатым комком горя, как прежде. Сара стала значительно спокойнее. Подобно Фернандо, она никогда окончательно не оправится после смерти Эмили – слишком велика была потеря. Но я замечала маленькие признаки ее возвращения к жизни. Хотя и медленно, но Сара училась жить заново.

Крис открыл глаза и посмотрел на меня поверх плеча Сары. Я увидела гнев и боль, невыразимую печаль и вопросы, требующие ответа. «Почему ты мне не сказала? Где вообще ты была? Почему не позволила мне помочь?»

– Я бы хотела поговорить с Крисом… наедине, – сказала я.

– Идите в гостиную, – предложила Сара, высвобождаясь из объятий Криса и вытирая глаза.

Теткин кивок подбодрил меня. Теперь я могла рассказать Крису нашу семейную тайну. Плотно сомкнутая челюсть Мэтью намекала на иные, далеко не дружеские чувства.

– Позови, если понадоблюсь, – произнес он, поднося мою руку к губам.

Мэтью стиснул мои пальцы – жест предупреждения – и чуть прикусил костяшку безымянного пальца, напоминая мне и себе, что мы – муж и жена. Отпускал он меня с явной неохотой.

Я привела Криса в гостиную и быстро закрыла дверь.

– Тебе взбрендило выйти замуж за Мэтью Клермона?! – взорвался Крис. – И давно?

– Почти десять месяцев назад. Все произошло очень быстро, – извиняющимся тоном ответила я.

– Еще бы! – Крис понизил голос. – Я предупреждал тебя насчет его репутации по части женщин. Возможно, Клермон и впрямь крупный ученый, но это не мешает ему быть редкостным придурком! И потом, он слишком стар для тебя.

– Крис, ему всего тридцать семь. – (Плюс-минус полторы тысячи лет не в счет.) – Должна тебя предупредить: Мэтью и Фернандо слышат каждое твое слово.

Плотно закрытая дверь не преграда вампирскому слуху.

– Что? Твой бойфренд… муж… наставил жучков по всему дому? – сердито спросил Крис.

– Нет. Он… вампир. У них исключительный слух.

Порою честность – лучшая стратегия.

В кухне упал и разбился тяжелый керамический горшок.

– Вампир, – пробормотал Крис, решив, что я потеряла рассудок. – Вроде тех, что по телику показывают?

– Не совсем, – ответила я.

Даже с лучшим другом нужно было осторожничать. Рассказывать людям о том, как на самом деле устроен мир, – занятие неблагодарное и опасное. Людей это нервирует и пугает. У меня уже был печальный опыт. Однажды я сделала грубую ошибку, поговорив об этом с Мелани – моей соседкой по комнате (мы тогда были первокурсницами). Бедняжка грохнулась в обморок.

– Вампир, – медленно повторил Крис.

Чувствовалось, шестеренки его мозга отчаянно крутились, анализируя услышанное.

– Присел бы ты лучше. – Я указала на диван.

Если, чего доброго, Крис тоже упадет в обморок, мне не хотелось, чтобы он ударился головой.

Игнорируя мое предложение, Крис шумно плюхнулся в кресло. Оно было удобнее дивана, но имело одно свойство: выталкивать гостей, пришедшихся ему не по вкусу. Я настороженно следила, как поведет себя кресло.

– Ты тоже вампирша? – спросил Крис.

– Нет, – ответила я, присаживаясь на край бабушкиного кресла-качалки.

– Ты абсолютно уверена, что Клермон – вампир? Ведь ты же носишь его ребенка. – Крис подался вперед, словно от моего ответа зависело очень многое.

– Детей. – Я подняла два пальца. – У нас будет двойня.

Крис замахал руками:

– В «Баффи» ни один вампир не сумел обрюхатить девчонку. Даже Спайк. Бог свидетель, уж он-то не заморачивался насчет безопасного секса.

Культовым мистическим сериалом маминого поколения был ситком «Моя жена меня приворожила». Мое поколение балдело от «Баффи – истребительницы вампиров». И существам, порожденным фантазией Джосса Уидона, предстояло ответить за многое. Эта мысль заставила меня вздохнуть.

– Я совершенно уверена, что отец моих детей – Мэтью. – (Крис пристально посмотрел на мою шею.) – Сюда он меня не кусает.

Крис выпучил глаза.

– Куда?.. Нет, лучше не рассказывай, – замотал головой мой университетский друг.

В каком странном месте мне приходилось думать, о чем говорить и о чем умолчать. Крис был человеком уравновешенным и не отличался ханжеской щепетильностью. В обморок он не упал. Уже легче.

– Рада, что ты не потерял самообладание, – сказала я, благодарная этому обстоятельству.

– Я ученый. Я привык отодвигать недоверие и сохранять непредвзятость восприятия. Чтобы опровергать, нужны не эмоции, а факты и доказательства… Кстати, почему в камине растет дерево? – спросил он, глядя на Каминное дерево.

– Хороший вопрос. Мы сами толком не знаем. Может, у тебя есть другие вопросы, на которые я сумею ответить?

Мое приглашение выглядело неуклюже, но я по-прежнему боялась, как бы Крис не лишился чувств.

– Есть, – ответил он, и его темные глаза снова остановились на мне.

Крис не был колдуном, однако за все годы нашего знакомства я почти никогда ему не врала. Я сама не понимала, почему мне так трудно ему соврать.

– Ты говоришь, что Клермон – вампир, а ты нет. Тогда кем являешься ты, Диана? С какого-то времени я убедился, что ты не похожа на других людей.

Я не знала, как ответить. Как объяснить давнему другу, что все попытки дать себе определяющую характеристику оканчивались провалом?

– Я твой лучший друг, – продолжал Крис. – Во всяком случае, был им, пока на твоем горизонте не появился Клермон. И ты мне достаточно доверяешь, иначе не открылась бы. Что бы ни происходило в твоей жизни, это никак не изменит дружеских отношений между нами.

За спиной Криса я увидела зеленое пятно, двигавшееся к Каминному дереву. Вскоре пятно превратилось в призрачный облик Бриджит Бишоп. Ее наряд оставался неизменным: корсаж с вышивкой и пышная юбка.

«Будь благоразумной, дочка. Ветер дует с севера. Это знак грядущей битвы. Кто встанет рядом с тобой и кто – против тебя?»

Врагов у меня хватало. В таком положении глупо было терять единственного друга.

– Может, я ошибся и ты не вполне мне доверяешь? – тихо спросил Крис, не дождавшись моего ответа.

– Я – ведьма, – едва слышно произнесла я.

– Ладно. – Крис ждал продолжения. – Ну и?..

– И – что?

– Это все? И ты боялась мне сказать?

– Крис, я говорю не о неоязычестве, хотя я, естественно, язычница. Я – ведьма, которая бормочет непонятные слова, накладывает заклинания и варит зелье.

Любовь Криса к телесериалам, идущим в прайм-тайм, оказалась мне только на руку.

– У тебя есть волшебная палочка?

– Нет. Но зато у меня есть огнедышащая дракониха.

– Круто! – улыбнулся Крис. – Очень, очень круто! Так ты поэтому исчезла из Нью-Хейвена? Должно быть, проходила курс дрессировки драконов или что-то в этом роде?

– Нам с Мэтью пришлось спешно уносить ноги. Прости, что не сообщила тебе.

– И где же вы были?

– В тысяча пятьсот девяностом году.

– Ты там занималась исследованиями? – Лицо Криса сделалось задумчивым. – В этом случае могла бы возникнуть куча проблем с ссылками и упоминаниями. Разве напишешь в сноске: «Из личной беседы с Уильямом Шекспиром»? – засмеялся он.

– С Шекспиром я так и не встретилась. Друзья Мэтью не жаловали будущего великого драматурга. – Я помолчала. – А вот с королевой я встречалась.

– Это даже лучше, – закивал Крис. – Однако тоже не годится для примечаний.

– Ты был бы шокирован! – Я не стала говорить, что увиденное кардинально отличалось от моих представлений о елизаветинской Англии. – Неужели ты не потребуешь у меня доказательств?

– С тех пор как мне позвонили из Фонда Макартура, меня уже ничто не шокирует. Если такое случается, возможно всё… Вампиры и ведьмы, – покачал головой Крис. – Вау!

– Есть еще демоны. Но глаза у них не светятся, и они не несут зло. Во всяком случае, не больше, чем другие нечеловеческие породы.

– Нечеловеческие породы? – Судя по голосу, Крис всерьез заинтересовался. – Значит, оборотни тоже существуют?

– Ни в коем случае! – донесся снаружи голос Мэтью.

– Болезненная тема. – Я робко улыбнулась Крису. – Значит, ты спокойно воспринимаешь то, что услышал от меня?

– Почему мое отношение должно быть иным? Правительство тратит миллионы на поиски в космосе братьев по разуму. А вы, оказывается, уже здесь. Представляешь, сколько денег, выделяемых на гранты, можно было бы сэкономить?

Крис постоянно изыскивал способы уменьшить значимость физического факультета.

– Но о том, что ты сегодня узнал, нельзя никому рассказывать. Людей, знающих о нас, совсем мало, и мы хотим, чтобы такое положение вещей сохранялось.

– Рано или поздно люди все равно узнают, – сказал Крис. – Многих это воодушевило бы.

– Ты думаешь? По-твоему, ректор Йельского университета был бы счастлив узнать, что они взяли на работу ведьму? Или родители моих студентов пришли бы в восторг, узнав, что о научно-технической революции их любимым чадам рассказывает ведьма?

– Ректор, возможно, и не прыгал бы от радости… А Мэтью меня не укусит, чтобы заставить молчать? – шепотом спросил Крис.

– Нет, – успокоила я его.

В гостиную, распахнув дверь ногой, вошел Фернандо.

– Я с удовольствием вас укушу, но только если очень хорошо попросите, – сказал он, ставя на стол поднос. – Сара подумала, что вы не откажетесь от кофе. Или от чего-нибудь покрепче. Если что-то понадобится, позовите. Кричать незачем, я и так услышу.

Фернандо наградил Криса ослепительной улыбкой, которая так очаровала ведьм местного шабаша во время празднования Лугнасада.

– Фернандо, ты седлаешь не ту лошадь, – предупредила я его.

– Он что, тоже вампир? – шепотом спросил Крис, когда Фернандо ушел.

– Да. Родственник Мэтью… в вампирском понимании родства. Что тебе налить? Кофе? Виски? – спросила я, беря с подноса бутылку и кофейник.

– Того и другого, – ответил Крис, протягивая кружку. – Но ты хотя бы не скрывала свою ведьмину природу от теток?

– Сара тоже ведьма. И Эм была ведьмой. – Я налила ему щедрую порцию виски, добавив туда кофе. – За сегодняшний день это уже третий или четвертый кофейник, посему кофе почти без кофеина. Иначе нам бы пришлось отдирать Сару от потолка?

– Неужели кофе заставляет ее летать? – Крис отхлебнул глоток, задумался, потом добавил еще виски.

– Образно говоря, да.

Я отвинтила крышку бутылки с водой и сделала пару глотков. Малыши зашевелились. Я слегка похлопала по животу.

– Поверить не могу, что ты беременна.

Впервые за все время я уловила изумление в голосе Криса.

– Ты узнал, что я более полугода провела в шестнадцатом столетии, что в качестве домашнего питомца у меня огнедышащая дракониха и что ты окружен демонами, вампирами и ведьмами. Ты это принял на удивление спокойно. Тогда почему тебя так изумляет моя беременность?

– Можешь мне верить, дорогая. – Как истый уроженец Алабамы, Крис тянул и жевал слова. – Это куда невероятнее.

Глава 13

Звонок мобильного телефона вышиб меня из сна. За окнами была непроглядная темень. Я протянула руку, чтобы разбудить Мэтью, но его рядом не оказалось.

Тогда я перекатилась на другой край кровати и взяла с ночного столика его мобильник. Дисплей высвечивал имя и время. Звонила Мириам. В Мэдисоне было три часа ночи. У меня тревожно забилось сердце. Мириам прекрасно помнила о разнице во времени. Раз она решилась позвонить, значит произошло нечто чрезвычайное.

– Слушаю тебя, Мириам, – сказала я, нажав кнопку ответа.

– Где он? – У нее дрожал голос. – Мне нужно поговорить с Мэтью.

– Я его поищу. Должно быть, Мэтью где-то внизу. Или охотится. – Я сбросила одеяло. – Что-то случилось?

– Да, – коротко ответила Мириам и перешла на другой язык.

Я не понимала ни слова, но улавливала их ритм и интонацию. Мириам Шепард молилась.

Мэтью настежь распахнул дверь нашей комнаты. За его спиной я увидела Фернандо.

– Мэтью пришел.

Я передала мужу телефон, предварительно нажав кнопку громкой связи. Подобные разговоры Мэтью не вел втайне от других.

– Мириам, что случилось? – спросил Мэтью.

– Я нашла письмо в почтовом ящике. Внутри был отпечатанный на принтере адрес сайта.

Последовало ругательство, сдавленное всхлипывание и продолжение молитвы.

– Перешли мне адрес, – спокойным тоном попросил Мэтью.

– Мэтью, это он. Бенжамен, – прошептала Мириам. – На конверте не было марки. Должно быть, он все еще в Оксфорде.

Я выскочила из кровати, дрожа от предрассветной прохлады.

– Перешли мне адрес, – повторил Мэтью.

В коридоре зажегся свет.

– Что тут у вас? – спросил Крис, вставая рядом с Фернандо и протирая заспанные глаза.

– Звонит Мириам Шепард, оксфордская коллега Мэтью. Вероятно, что-то произошло у них в лаборатории.

– А-а, – зевнул Крис, покачал головой, стряхивая приставшую паутину, и нахмурился. – Уж не та ли Мириам Шепард, что написала классическую статью о межродовом скрещивании животных в зоопарках и потере гетерозиготности, к которой оно приводит?

Я столько лет вращалась среди ученых, но это редко помогало мне понять, о чем они говорят.

– Та самая, – шепнул Мэтью.

– Я думал, она умерла, – простодушно сказал Крис.

– Еще чего! – пронзительно взвизгнула Мириам. – А с кем я разговариваю?

– Крис… Кристофер Робертс. Йельский университет, – запинаясь, ответил Крис.

Так обычно говорили старшекурсники, впервые выступающие на научной конференции.

– Понятно. Мне понравилась ваша последняя статья в «Science». Впечатляющая экспериментальная модель, хотя выводы абсолютно неверны.

Критика в адрес коллеги вернула Мириам самообладание. Мэтью тоже заметил благотворную перемену.

– Поговорите с ней еще, – попросил он Криса, затем шепотом отдал распоряжение Фернандо.

– Мириам, что ли? – спросила Сара, засовывая руки в рукава халата. – Неужели у вампиров нет часов? Три часа ночи!

– И чем же вам не угодили выводы в моей статье? – поинтересовался Крис, заметно помрачнев.

Вернувшийся Фернандо подал Мэтью ноутбук. Тот уже был включен, и светящийся экран делал комнату чуть светлее. Сара щелкнула выключателем, полностью изгнав темноту. И все равно я ощущала тени, придавившие дом.

Мэтью уселся на краешке кровати, поставив ноутбук на колени. Фернандо бросил ему другой мобильник, который Мэтью подсоединил к ноутбуку.

– Ну что, видел послание Бенжамена? – Мириам говорила спокойнее, чем несколько минут назад, однако в голосе по-прежнему звучал страх.

– Я сейчас набираю адрес этого сайта, – ответил Мэтью.

– Не пользуйся Сариным Интернетом! – Чувствовалось, Мириам не только напугана, но и сильно возбуждена. – Он следит за посещениями сайта и сможет вычислить вас по IP-адресу.

– Мириам, не волнуйся. – Мэтью успокаивал ее, как маленькую. – Я выхожу в Интернет через мобильник Фернандо. Компьютерщики Болдуина позаботились, чтобы никто не засек мое местонахождение.

Только теперь я оценила меры предосторожности, принятые Болдуином. Когда мы уезжали из Сет-Тура, он снабдил нас новыми мобильниками, поменяв не только номера, но и сотовых операторов. Он же распорядился ликвидировать прежнее интернет-подключение Сары.

На экране появилось изображение пустого помещения. Стены и пол были покрыты белыми кафельными плитками. В углу виднелась старая раковина, трубы от которой тянулись прямо по кафелю. Кроме раковины и смотрового стола, никакой другой мебели в помещении не было. В полу я заметила сливную решетку. В нижнем левом углу экрана светилась дата и время, отмеряемое до мельтешащих секунд.

– Что это за лохмотья? – спросил Крис, указывая на пол.

Тряпки слегка шевельнулись.

– Там женщина, – ответила Мириам. – Я увидела ее десять минут назад, когда вошла на сайт.

На полу действительно лежала женщина. Я разглядела исхудавшие руки и ноги, линию груди, живот. Грязный скомканный кусок ткани был слишком узким и коротким, не позволяя в него завернуться. Чувствовалось, что в помещении холодно. Женщина дрожала и всхлипывала.

– Ты видела Бенжамена? – спросил Мэтью, не отрываясь от экрана.

– Он появился и что-то ей сказал. Затем посмотрел в камеру и улыбнулся.

– А вслух он что-нибудь говорил?

– Да. «Привет, Мириам».

Крис перегнулся через плечо Мэтью и потрогал трекпад. Изображение стало крупнее.

– На полу кровь. Эта женщина прикована цепью к стене… Кто такой Бенжамен? – спросил он, поворачиваясь ко мне.

– Мой сын, – ответил Мэтью, едва взглянув на Криса.

Скрестив руки на груди, Крис приклеился глазами к экрану. Он смотрел не мигая.

Из внутренних динамиков ноутбука послышались негромкие звуки музыки. Женщина вжалась в стену.

– Нет, – простонала она. – Не надо снова. Пожалуйста. Нет. – Широко распахнутыми глазами она смотрела прямо в камеру. – Помогите!

У меня на пальцах вспыхнули разноцветные полосы. Узлы на запястьях стали горячими. Я ощутила слабое, но безошибочное покалывание.

– Она ведьма. Эта женщина – ведьма. – Я дотронулась до экрана, и вслед за кончиком пальца потянулась тонкая зеленая ниточка, но через мгновение оборвалась.

– Она нас слышит? – спросила я Мэтью.

– Сомневаюсь, – мрачно ответил он. – Это не интерактив. Бенжамену хочется, чтобы я слушал его монолог.

– Никаких разговоров с нашими гостями.

Сын Мэтью все еще не появлялся в камере, но я узнала этот холодный голос. Женщина мгновенно затихла, обхватив себя за плечи.

Наконец Бенжамен подошел к камере. Его лицо заняло почти все пространство экрана. Он стоял так, чтобы не загораживать свою жертву. Спектакль, который он устраивал для нас, был тщательно продуман.

– К нам присоединился еще один посетитель. Наверняка это Мэтью, предусмотрительно скрывший свое местонахождение. Вижу, что и дорогая Мириам по-прежнему с нами.

Бенжамен снова улыбнулся. Я вполне понимала ужас, охвативший Мириам. Зрелище было жутким: искривленные губы и мертвые глаза, которые я помнила еще по Праге. Даже через четыре с лишним века я легко узнала в Бенжамене того, кого рабби Лев называл герром Фуксом.

– Как тебе нравится моя лаборатория? – Бенжамен обвел рукой помещение. – Она не так прекрасно оборудована, как у тебя, Мэтью, но мне многого и не требуется. Опыт и в самом деле лучший учитель. Все, что мне надо, – это податливый предмет исследований. А теплокровные – куда более подходящий материал, чем животные. – (Мэтью тихо выругался.) – Я надеялся, что при следующем нашем разговоре мы обсудим мой недавний успешный эксперимент. Но события пошли несколько вразрез с моими планами. Я прав? – угрожающим тоном спросил он, поворачиваясь к женщине.

Музыка зазвучала громче. Женщина на полу застонала и попыталась заткнуть уши.

– Раньше она любила Баха, – фальшиво-печальным голосом сообщил Бенжамен. – Особенно «Страсти по Матфею». И тогда я стал включать эту музыку всякий раз, когда, так сказать, пользовал ведьму. Теперь бедняжка впадает в безмерную депрессию при первых же аккордах шедевра Баха. – Он пропел несколько тактов.

– Мне кажется, он… Неужели мне не показалось? – спросила побледневшая Сара.

– Не показалось. Бенжамен постоянно насилует эту женщину, – едва сдерживая ярость, ответил Фернандо.

Я впервые увидела, что́ скрывается за фасадом добродушия и беззаботности этого вампира.

– Но зачем ему это надо? – удивился Крис.

Прежде чем кто-то из присутствующих успел ему ответить, Бенжамен возобновил свой монолог:

– Едва у ведьмы появляются признаки беременности, музыка умолкает. Это ей награда за работу и за то, что порадовала меня результатом. Однако порой у природы возникают другие идеи.

До меня дошел подтекст слов Бенжамена. Как и ведьма в древнем Иерусалиме, его нынешняя жертва явно была прядильщицей. Я прикрыла рот рукой, чувствуя горечь поднимающейся желчи.

Глаза Бенжамена заблестели сильнее. Он поменял угол наклона камеры и увеличил изображение, показав кровь на ногах женщины и на полу.

– К сожалению, у ведьмы произошел выкидыш. – Голос Бенжамена обрел бесстрастность ученого, докладывающего о результатах исследований. – Это случилось на четвертом месяце. Самый длинный срок, какой длилась ее беременность. Пока. Мой сын оплодотворил ее в декабре прошлого года, но тогда выкидыш случился на восьмой неделе.

Нашего первого ребенка мы с Мэтью тоже зачали в декабре. И у меня выкидыш произошел на раннем сроке – почти одновременно с подопытной ведьмой Бенжамена. Странные параллели связывали нас с этой несчастной. Меня затрясло. Мэтью обнял меня за талию, стараясь успокоить.

– Я был полностью уверен, что способность зачать ребенка обусловлена унаследованным от тебя бешенством крови. Этот дар я разделил со многими своими детьми. После первого выкидыша у ведьмы мы с сыновьями безуспешно пытались оплодотворять демониц и обычных женщин. Неудачи навели меня на мысль о существовании особого репродуктивного сродства между вампирами, имеющими бешенство крови, и ведьмами. Однако упомянутые выкидыши заставляют меня перепроверить эту гипотезу.

В лаборатории монстра оказался и табурет. Бенжамен подтащил его к камере и сел, не замечая, как ведьма дергается всем телом. Музыка продолжала звучать.

– И наконец, еще один, недавно появившийся показатель, который мне придется учесть в своих рассуждениях: твоя женитьба. Заменила ли твоя новая жена страстную Элеонору? Безумную Жюльет? Бедняжку Селию? Ту удивительную ведьму, что я встречал в Праге? – Бенжамен щелкнул пальцами, словно пытаясь что-то вспомнить. – Кстати, как ее звали? Диана?

Фернандо зашипел. Руки Криса покрылись гусиной кожей. Он посмотрел на Фернандо и отошел.

– Мне говорили, что твоя новая жена тоже из ведьм. Так почему бы тебе не поделиться со мной своими идеями? Можешь не сомневаться, я бы их понял. – Бенжамен подался вперед, будто между ним и Мэтью происходила доверительная беседа. – Как-никак нами движут одинаковые стремления: непреодолимое желание власти, неутолимая жажда крови и желание мести.

Музыка достигла пика громкости. Женщина принялась раскачиваться взад-вперед, пытаясь хотя бы немного оградить себя от этого кошмара.

– Я постоянно задаюсь вопросом: давно ли тебе известно о силе в нашей крови? Ведьмы наверняка это знали. Ведь какая еще тайна могла бы храниться в Книге Жизни? – Бенжамен сделал паузу, словно ожидая ответа Мэтью. – Не хочешь сказать? Ну что ж, мне не остается иного выбора, как вернуться к своему эксперименту. Можешь не волноваться: в конце концов я разберусь, что́ нужно сделать для успешного оплодотворения этой ведьмы. Не удивлюсь, если мои опыты ее убьют. Тогда я найду новую ведьму. Например, твою. Она бы вполне подошла. – Бенжамен улыбнулся.

Я отодвинулась от Мэтью. Не хотелось, чтобы он видел мой страх, но по его лицу я поняла: он и так знает.

– А сейчас буду прощаться. – Бенжамен церемонно взмахнул рукой. – Иногда я позволяю другим наблюдать за моей работой, однако сегодня предпочту обойтись без зрителей. Если появятся интересные результаты, я тебе непременно сообщу. А пока… может, ты задумаешься над моими словами и все-таки поделишься знаниями о предмете. Меня бы это избавило от необходимости расспрашивать твою жену.

Бенжамен выключил камеру и звук. Остался лишь черный экран с часами в левом углу, продолжавшими отсчитывать секунды.

– Что будем делать? – спросила Мириам.

– Для начала – спасать ту женщину, – ответил Мэтью, уже не пытаясь скрыть владевшую им ярость.

– Бенжамен только и ждет, чтобы ты засветился, – предупредил Фернандо. – Атаку на его логово нужно сначала тщательно спланировать, а затем безупречно провести.

– Фернандо прав, – подхватила Мириам. – Атаковать Бенжамена можно не раньше, чем будешь полностью уверен в способности его уничтожить. В противном случае ты поставишь Диану под удар.

– Та ведьма долго не протянет! – воскликнул Мэтью.

– Если ты бросишься очертя голову, но не сумеешь справиться с Бенжаменом, он попросту найдет другую ведьму и кошмар повторится с новой жертвой. Представляешь, живет где-то ведьма и даже не представляет, в чьи когти может попасть, – сказал Фернандо, сжимая руку Мэтью.

– Ты прав. – Мэтью оторвался от экрана. – Мириам, ты сумеешь предупредить Амиру? Ей необходимо сообщить, что Бенжамен уже держит в плену одну ведьму и замышляет новое похищение.

– Амира не прядильщица. Она бы не сумела забеременеть от Бенжамена, – сказала я.

– Сомневаюсь, что Бенжамен знает о прядильщиках. И тем не менее… – Мэтью задумчиво поскреб подбородок.

– Кто такие прядильщики? – чуть ли не хором спросили Крис и Мириам.

Я уже собралась ответить, но Мэтью едва заметно покачал головой, и я закрыла рот.

– Об этом, Мириам, я тебе потом расскажу. Ты выполнишь мою просьбу?

– Разумеется.

– Позвони мне и будь осторожна.

Мэтью всерьез тревожился за нее.

– Если уж тебе так надо, мучай Диану своим избыточным вниманием, а мне няньки не нужны… Пошла работать. – Мириам отключилась.

Секундой позже на челюсть Мэтью обрушился мощный апперкот Криса, за которым последовал хук левой. Но этот удар Мэтью перехватил, выставив ладонь.

– Один удар ради Дианы я еще могу принять. – Пальцы Мэтью сомкнулись вокруг кулака Криса. – Я знаю о способности моей жены пробуждать в других инстинктивное желание ее защищать. Но не переусердствуйте.