Текст книги "Сокровища тамплиеров"

Кэтрин Куртц, Дебора Харрис
Сокровища тамплиеров

Доктору Шелле Росси,

Научившей Адама Синклера

Методам гипноза,

А также Кристине Хакет

И Сюзан Эберли

посвящается

Пролог

Дом профессора Натана Финнса в Йоркшире был оборудован охранной системой последней модели. Ричи Логан узнал ее, поскольку компания, установившая сигнализацию, снабдила инфракрасную камеру на торце дома своим фирменным знаком. Такого рода камеры годились разве что для отпугивания случайных воров, но Логан был профессионалом и даже в предвкушении наживы умел оставаться беспристрастным. Заранее получив солидный гонорар за взлом сигнализации и сейфа, теперь он мог прикарманить все хранившиеся в доме драгоценности. Ведь человека, который нанял его, интересовал лишь некий редкий археологический артефакт.

Прошло полчаса с тех пор, как хозяева дома уехали в театр. Теперь Логан был уверен, что еще по крайней мере два-три часа ему никто не помешает, и все же не спешил, считая разумным потратить лишние минуты на объезд близлежащих улиц. Проезжая Монгейт, Ричи бросил взгляд на сидящего рядом сообщника. Кто такой месье Жерар на самом деле, ему было неизвестно. Француз – холеный мужчина лет сорока – производил впечатление человека, подвизавшегося на ниве юриспруденции или политики и не привыкшего нанимать профессиональных грабителей. Представившись ученым, Жерар сразу дал понять, что единственная цель его приезда в Англию – античная бронзовая печать, в настоящее время принадлежащая профессору Финнсу. По словам француза, печать представляла исключительно историческую ценность. Это заявление лишь укрепило возникшее у Ричи подозрение, что перед ним один из тех фанатиков, которые пойдут на все, дабы обойти конкурирующую школу, в данном случае школу доктора Финнса – признанного философа, профессора, читающего лекции в Йоркском университете.

Ни у Натана Финнса, ни у Анри Жерара, конечно, не могло быть ничего общего с Логаном. И даже если допустить, что Жерар лжет и печать стоит больше, чем ему говорили, Ричи готов был отдать ее заказчику при условии, что стоимость остальной добычи будет не ниже обещанной. Зачем тратить драгоценное время на поиск покупателя музейных редкостей, когда существует реальная возможность легкой наживы на предметах более традиционных!

Единственной загвоздкой во всем мероприятии было то, что Жерар настаивал на своем непосредственном участии в деле. Логан предпочел бы проделать работу сам, однако француз уверял его, что только он сможет идентифицировать печать в том случае, если у Финнса имеется копия. Ричи не представлял, зачем она могла бы понадобиться профессору, но решил про себя, что ученые – люди совсем другой породы. Поскольку Жерар готов был делить с ним все опасности грабежа, взломщику приходилось мириться с неизбежностью его присутствия. Оставалось надеяться, что ученый не наделает глупостей.

Они миновали огромный, залитый светом Йоркский собор с точеными шпилями и башенками, которые четко вырисовывались на фоне звездной сентябрьской ночи, и вновь повернули к Монгейту. Проехав еще с полмили к северо-востоку от исторической части города, машина нырнула в темный лабиринт улиц одного из самых престижных жилых кварталов. В этот момент Анри Жерар выпрямился, не отдавая себе отчета в том, насколько его взволнованность бросается в глаза.

– Не напрягайтесь, – буркнул Логан. – Нам нельзя выглядеть здесь чужаками, это может привлечь внимание.

Финнсу принадлежал один из трех каменных домов, стоящих в тупике. Свернув на соседнюю улицу, «вольво» остановилась там, куда не достигал свет фонарей. Двое мужчин вышли из машины и неспешно направились вверх по тротуару. При взгляде на их консервативного покроя плащи и дорогие кожаные портфели, случайный наблюдатель решил бы, что видит парочку бизнесменов, прибывших с деловым визитом. Пройдя через узкий, заросший травой пустырь, мужчины подошли к высокой стене, окружавшей владения Финнса.

Отворив калитку, Ричи проскользнул внутрь и знаком велел Жерару следовать за ним. В кустарнике у стены они натянули черные вязаные капюшоны и тонкие хирургические перчатки, после чего направились к зимнему саду.

Скрывая возбуждение, француз наблюдал, как Логан, зажав в зубах крошечный фонарик, достал из портфеля набор специальных инструментов и принялся отключать сигнализацию. Через минуту они оказались в оранжерее. Открыть стеклянные раздвижные двери было делом нескольких мгновений. Взломщик стремительно увлек своего спутника в узкое пространство холла в нижней части дома, освещенного лишь слабым светом ночника. Метнувшись к лестнице, Жерар ощутил, что намертво схвачен за рукав.

– Не так быстро, – прошипел вор. – Вся эта дребедень из сейфа никуда не уйдет. Успокойтесь, и будем действовать по плану.

Угрюмо кивнув, Жерар пропустил напарника к лестнице. На верхней площадке горел светильник, бросавший на ступени тусклый свет. Верхний этаж был окутан тишиной, которую нарушало мрачное тиканье старинных часов у стены возле кабинета. Дверь в кабинет украшала изящная серебряная медуза великолепной работы. С ледяной усмешкой вор сунул ее в карман, после чего бесшумно шагнул в квадратную комнату, пропахшую дорогим табаком и книгами.

Слабый свет проникал с лестницы сквозь дверной проем. Напротив двери возле единственного окна располагался широкий стол. Шторы были подняты, открывая вид на темнеющий внизу сад.

– Опустите шторы, – скомандовал Логан, поворачиваясь к встроенному книжному шкафу. Включив фонарик, он скользнул лучом по четвертой полке сверху, пока не наткнулся на ряд мышиного цвета корешков многотомного комментария к Талмуду.

– Те самые книги, – шепнул он. – Посветите мне, пока я их не достану.

Двигаясь так же бесшумно, как и его партнер, Жерар поспешил подчиниться. Вскоре на столе возникла стопка книг, а на полке – широкий проем, за которым обнаружилась металлическая дверь встроенного сейфа со старомодным цифровым замком.

– Ну и ну! – воскликнул вор насмешливо. – Эта штуковина – сама по себе сказочная древность!.. Добавьте-ка света. Не успеете оглянуться, как мы уже закончим.

Повернув настольную лампу так, чтобы свет падал прямо на сейф, Логан достал из портфеля стетоскоп и, откинув капюшон, привычным движением надел наушники.

– Встаньте возле входной двери, – бросил он через плечо. – Услышите что-нибудь подозрительное – кричите.

Несмотря на то, что Жерара ужасно раздражала наглость английского медвежатника, он тем не менее сознавал необходимость принимаемых мер. Подавив приступ недовольства, француз вышел в холл. В это время взломщик старался подобрать нужную комбинацию цифр. Часы отсчитывали секунды со сводящей с ума неспешностью. Жерар уже собрался язвительно поинтересоваться, сколько еще времени потребуется «профессионалу» для вскрытия этой «древности», как из кабинета приглушенно донесся триумфальный возглас.

– Готово!

Жерар бросился внутрь и увидел, как Логан ссыпает содержимое обтянутой вельветом шкатулки в свой портфель. С видимым удовлетворением вор разбирал драгоценности. В свете лампы блеснули бриллиантовая диадема и ожерелье из изумрудов, к ним присоединились пара бриллиантовых сережек и полоска жемчуга.

Возле портфеля лежала невзрачная деревянная шкатулка размером с небольшую толстую книжку. Крышку шкатулки украшала мозаика с древнееврейскими символами.

– Она? – презрительно кивнув в ее сторону, поинтересовался Логан.

Едва сдерживая себя, Жерар схватил шкатулку и откинул крышку. Внутри на подушечке из темно-красного выцветшего вельвета лежал овальный предмет из потемневшей от времени бронзы, размером почти с ладонь взрослого мужчины, закрепленный на штифте того же темного металла. Символ на лицевой поверхности предмета представлял собой шестиконечную звезду, сложенную из двух пересекающихся треугольников, в обрамлении каббалистических знаков.

С благоговейным ужасом Жерар дотронулся до Печати дрожащим указательным пальцем. Его потрясало сознание того, что на протяжении стольких поколений Печать не покидала семьи Финнсов, и ни один из ее владельцев даже не подозревал, какое неизмеримое могущество в ней сокрыто.

– О да! – выдохнул француз, облизнув губы, как волк, почуявший добычу. – Но я должен удостовериться.

Дрожа от нетерпения, он выхватил из нагрудного кармана лупу и поднес Печать к свету. Беглый осмотр внешней поверхности священного предмета подтвердил, что оттиск сделан скорее лучом, нежели выгравирован, более чем за восемьсот лет до нашей эры. Но Жерар искал иное доказательство – свежую царапину на поверхности штифта.

Жерар поворачивал печать в свете лампы под шорох отправляющихся в портфель вора драгоценностей. У него перехватило дыхание, когда его пристальный взгляд наткнулся на то, что так искал – отметину, сделанную им лично несколько месяцев назад при попытке взять образец металла. Позднейший микрофотографический анализ стружки подтвердил древность Печати. И вот наконец-то она в его руках!

– Теперь мы можем идти, – улыбаясь, как лунатик, пробормотал француз, благоговейно помещая Печать обратно в шкатулку и закрывая крышку. – Сомнений нет, это она.

В этот самый момент вор замер, напряженно прислушиваясь.

– В чем дело? – испуганно спросил Жерар.

– Машина! Я слышал шорох шин, – пробормотал Логан.

– Это невозмо…

Ричи резким жестом оборвал его. Секундой позже они услышали, как открылись и захлопнулись дверцы автомобиля, а затем звук шагов на дорожке.

– Должно быть, спектакль оказался никудышным, – сказал вор, захлопывая портфель; направляясь к двери, он натянул капюшон. – У нас есть секунд сорок, чтобы убраться отсюда ко всем чертям!

Жерар был ошеломлен, но готов действовать. Крепко обхватив шкатулку правой рукой, он сделал неуклюжую попытку захватить левой свой портфель. Однако стянутые перчаткой пальцы не сумели удержать его, и тот с глухим стуком отлетел под стул. Глядя на то, как Жерар ползает по полу, Логан разразился сдавленными проклятиями. Снизу донесся скрежет поворачивающегося в замочной скважине ключа. Оскалившись, как питбультерьер, Логан бесшумно закрыл дверь кабинета в тот самый момент, когда другая дверь, скрипнув, открылась в вестибюле. Снизу донесся слегка приглушенный женский голос:

– Нет, в самом деле, Натан, ты не должен позволять Дэвиду спаивать тебя за ужином. Я думаю, бургундское вообще не нужно держать в доме. Ты же прекрасно знаешь, что красное вино вредно для твоего желудка!

Жерар узнал голос Рахиль Финнс. Тяжкий вздох был ответом на эти увещевания.

– Да знаю я, знаю… – донеслось до незваных гостей, – просто понадеялся, что хоть в этот раз… Значительно больше меня огорчает то, что я не дал тебе посмотреть второе действие.

– Не расстраивайся, дорогой, – ответила Рахиль миролюбиво. – По правде говоря, я никогда не любила Ибсена. Примешь таблетки от желудка? Где ты их держишь? В столе наверху? Посиди в гостиной, я принесу.

Услышав на лестнице мягкие шаги, Логан метнулся к лампе и повернул выключатель. Схватив Жерара за рукав, он притянул его к стене. Скрипнула фарфоровая ручка, и дверь распахнулась.

При виде распахнутого сейфа и груды книг на столе Рахиль изумленно вскрикнула. В тот же момент некто гибкий и стремительный схватил женщину за запястье и втолкнул в кабинет. Она лишь успела издать испуганный вопль, прежде чем тяжелый удар отбросил ее к противоположной стене.

Услышав шум, Натан с усилием поднялся из кресла и поспешил в холл. По лестнице стремительно спускались двое мужчин в темных костюмах и капюшонах. Оба держали в руках портфели, а тот, который был повыше, прижимал к груди маленькую деревянную шкатулку. С пронзительной ясностью Натан осознал, что это была та самая шкатулка, в которой хранилась печать, полученная в наследство от отца.

В отчаянной попытке остановить преступников он схватил трость и бросился вперед. Удар, предназначенный грабителю со шкатулкой, на дюйм не достиг цели. Прежде чем профессор успел замахнуться еще раз, Логан нанес ему оглушительный удар портфелем по виску и вырвал трость. Когда Финнс, крича от боли, инстинктивно прижал пальцы к виску, чудовищный удар по затылку опрокинул его.

Адская боль взорвала голову. Со сдавленным стоном хозяин дома повалился навзничь и повис на перилах.

Прежде чем он сумел восстановить равновесие, грабитель ударил его еще раз, отшвырнув в сторону. Все еще цепляясь за перила, Финнс услышал звук быстро удаляющихся шагов.

Боль в голове усиливалась. Ученый приложил пальцы к виску, и они стали липкими от крови. С тяжелым стоном старик попытался подняться, но вновь рухнул на пол. Почти ничего не видя, он скорее угадал движение на лестнице и услышал, как жена отчаянно зовет его. Из последних сил цепляясь за меркнущее сознание, он выдохнул:

– Рахиль, Печать! Они украли Печать!

Женщина упала на колени рядом с мужем.

– Натан, только не двигайся! Пожалуйста, не говори ничего! – умоляла она, пытаясь непослушными пальцами ослабить узел галстука. – Не двигайся, я позову доктора!

– Подожди! – чувствуя, что жена собирается уйти, профессор сжал ее руку. – Рахиль, послушай! Ты должна выслушать! – прохрипел он, отчаянно надеясь, что ему хватит сил договорить до конца. – То, что заключает в себе Печать… очень опасно… Ее нужно вернуть… любой ценой! Позвони Адаму Синклеру… Расскажи все, что случилось… Я должен поговорить с ним… Обещай мне, что ты сделаешь это сегодня же…

Сознание плавно ускользало. Издалека доносился голос Рахиль, отчаянный и умоляющий:

– Обещаю, Натан. Я сделаю все, что ты хочешь. Пожалуйста, не двигайся. Позволь мне позвать на помощь.

Финнс сделал еще одну попытку успокоить ее, но сознание оставило его, и он погрузился во тьму.

Глава 1

– Регрессия в прошлое посредством гипноза, – говорил сэр Адам Синклер, – является мощнейшим диагностическим средством в руках психиатра. Общепризнано, что большая часть психических расстройств как невротического, так и психотического характера берет начало в ранних переживаниях пациента. Таким образом, практическое значение этого приема невозможно переоценить. В конце концов, – продолжал он, пристально вглядываясь в юные лица слушателей, – гипноз способен дать максимально полную информацию о личности, предоставить те подробности, которые невозможно узнать другим способом в силу естественного неизбежного забывания, присущего человеческой памяти. И что более важно, регрессия дает ключ к пониманию скрытых комплексов пациента.

Был понедельник, а следовательно, доктор Синклер читал лекцию в Королевской эдинбургской больнице. Аудиторию составляли преимущественно молодые психиатры, хотя не только они. Послушать лекции сэра Синклера пришли два работника социальной службы, пожилой профессор университета и дьяконесса, готовящаяся к рукоположению в Епископальной церкви. Последние слова доктора вызвали у слушателей бурю эмоций. Часть аудитории выражала полное согласие, другие были настроены весьма критически. Впрочем, после обеда скепсис аудитории только вдохновлял лектора.

– Доктор Синклер, – поднял руку пухлый молодой человек в очках, сидящий в первом ряду, – я вполне могу понять медицинскую необходимость возвращения человека к ранним воспоминаниям детства и юности, но, говорят, что вам приходилось восстанавливать у некоторых ваших пациентов память о прошлых инкарнациях?

В аудитории поднялся шум. Стремительный и элегантный, доктор Синклер обладал репутацией в некотором роде авантюриста от психиатрии. Если бы его слушатели могли представить глубину его знаний и опыта в этой сфере, возбуждение почти наверняка сменилось бы изумлением, недоверием и даже страхом.

Адам снисходительно улыбнулся и небрежно произнес:

– Смею вас уверить, и мой опыт это подтверждает, что регрессия такого рода возможна.

– Э-э… простите, вы намеренно проводили эти регрессии? – растерянно пробормотал юноша.

– Да, мистер Хантли, намеренно. В конце концов я не первый психотерапевт, прибегающий к такого рода гипнозу.

– Но…

– Предлагаю рассмотреть некоторые широко известные случаи, после чего вы сможете сделать свои собственные выводы.

Адам непринужденно присел на краешек стола. Накинутый на плечи белый накрахмаленный халат открывал темно-синий, безупречного покроя костюм. В кармане для часов мягко поблескивала цепочка старинного золота. Классические черты лица, темные, уже серебрившиеся у висков волосы делали Синклера похожим скорее на киноактера, нежели на выдающегося психиатра.

– Прежде всего следует упомянуть эксперименты, проведенные в начале семидесятых Арнольдом Блоксхэмом и Джу Китоном. Блоксхэму удалось воскресить в памяти своей пациентки, Джейн Иванс, шесть предыдущих жизней. В одной из них она была еврейкой по имени Ребекка, которая погибла в 1190 году во время погрома в Йорке. «Ребекка» дала детальное описание подземной часовни, где она и ее ребенок были схвачены и убиты озверевшей толпой. Ознакомившись с «воспоминаниями» «Ребекки», профессор Йоркского университета Барри Допсон пришел к выводу, что описанная церковь чрезвычайно похожа на собор святой Марии, что в местечке Каслгейт, хотя там нет подземной часовни.

– Да, в свое время вокруг этой истории на телевидении подняли большую шумиху, – вставила одна из слушательниц. – Би-би-си даже подготовила специальную передачу, посвященную проблемам реинкарнации.

– Ой, перестаньте, – пренебрежительно бросил ее сосед. – Нельзя же относиться ко всему серьезно…

– В результате дело замяли из-за множества неясностей, – продолжила девушка, – однако полгода спустя, когда в церкви проводились реставрационные работы, рабочий случайно пробил кирпичную кладку, которая оказалась стеной ранее неизвестной комнаты. В принципе она вполне могла быть той самой часовней.

– Кажется, об этом писали в газетах, – сказал один из социальных работников. – Но, насколько я помню, эту стену восстановили прежде, чем кто-либо из археологов смог провести экспертизу.

– Проклятая бюрократия, – шутливо согласился доктор Синклер. – Будем надеяться, что однажды экспертизу все же проведут, и окажется, что «воспоминания» Джейн Иванс имеют реальную историческую основу. Не исключено, что «Ребекка» действительно владеет информацией, неизвестной современным историкам.

– Вам не доводилось слышать о психиатре из Вирджинии, который работает с воспоминаниями о прошлых инкарнациях у очень маленьких детей? – спросила девушка с первого ряда, задумчиво покусывающая кончик карандаша.

– Вы имеете в виду Яна Стивенсона? Это известный ученый. Один из описанных им случаев, помнится, наделал много шума. Пятилетнего ливанского мальчика признали инкарнацией некоего Ибрагима, умершего незадолго до рождения ребенка в соседнем городе. Проведя ряд исследований, Стивенсон выяснил, что мальчик обладает необъяснимыми знаниями о личной жизни Ибрагима, и кроме того, согласно показаниям членов семьи, парнишка сохранил все привычки и манеру поведения покойного. Позднее Стивенсон опубликовал результаты своих исследований в сборнике под названием «Двадцать случаев реинкарнации».

– Что за чушь! – возмущенно воскликнул один из студентов. – Разве можно считать этого человека серьезным ученым?

– Смею вас заверить, что доктор Стивенсон не стал бы безответственно спекулировать на этом понятии, – холодно произнес Адам. – По его мнению, представленные доказательства достаточно достоверны, чтобы заняться вопросом серьезно.

– Доказательства реинкарнации… Вот что вы ищете, когда занимаетесь так называемыми регрессиями, – грубо перебил его другой студент.

– То, что я ищу, – с саркастической улыбкой произнес лектор, – это информация, которая дает мне возможность установить точный диагноз. В бессознательном состоянии человек под видом воспоминаний о прошлых воплощениях может предоставить жизненно важную информацию о психических проблемах, которые довлеют над ним в настоящем. Мне как психиатру надлежит работать с этими «воспоминаниями». Надеюсь, никто не будет оспаривать то, что для психиатрии события, пережитые в воображении, так же реальны, как те, которые действительно имели место. И в некоторых случаях они могут оказаться даже более важными.

– Это же всего лишь физиологическая реакция расстроенных нервов! – возразил молодой человек.

– В некотором смысле вы правы, – согласился Адам. – Но кто может определить, где пролегает граница между телом, сознанием и духом?

– Как и следовало ожидать, в результате мы перешли к высоким материям, – негромко прокомментировала последние слова лектора эффектная брюнетка, сидевшая в первом ряду, и с дружеским вызовом взглянула на дьяконессу. – Ну-ка, Лорна, поведай нам, что говорит Писание о душе, духе и реинкарнации.

– Честно говоря, я не уверена, что способна дать однозначный ответ. Восточные и западные взгляды на этот вопрос совершенно не совпадают.

– Может быть, вы изложите нам обе точки зрения? – предложил доктор Синклер.

– Конечно, – ответила девушка, собираясь с мыслями.

Ее имя – Лорна Лью – говорило о том, что в дьяконессе смешалась кровь двух рас – европейской и азиатской. В облике девушки причудливо сочетались лучшие черты обеих генетических линий. Белый воротничок – символ духовного сана, – который она носила в сочетании со строгим серым костюмом, еще больше подчеркивал ее необычную внешность.

– Я бы солгала, сказав, что дискуссия оставила меня равнодушной, – с дружелюбной улыбкой начала Лорна. – Но на мой взгляд, это вопрос больше теологический, нежели научный. Рассматривая, к примеру, доктринальные положения христианства и буддизма, можно увидеть, что между этими религиозными учениями много общего. Единственное принципиальное отличие заключается в отношении к личному спасению.

Понимая, что тема действительно интересна, она продолжила тем же негромким, задумчивым голосом:

– Последователи буддизма считают, будто существующий материальный мир есть нечто иное, как иллюзия – майа. Единственный способ преодолеть ее – пройти ряд последовательных воплощений для обретения духовной зрелости. Иногда это представляют в форме круга, вырвавшись за пределы которого человек достигает просветления. Христиане, напротив, верят, что духовный и материальный аспекты бытия неразрывно связаны в силу Божественного замысла и, более того, предназначены к спасению через искупительную жертву Христа. – Девушка смущенно улыбнулась. – Честно говоря, я была бы очень благодарна тому, кто смог бы согласовать мои религиозные убеждения и концепцию реинкарнации.

На несколько мгновений в зале повисла тишина. Затем мистер Хантли резко сказал:

– Здесь не может быть никакого решения. Одна из концепций неверна.

– Если не обе, – ехидно заметил пожилой профессор. – Да, доктор Синклер, я – агностик, – продолжил он, видя, что его слова привлекли всеобщее внимание, – и охотно признаю это. Однако должен заметить, что вне зависимости от того, существует или нет какое-либо духовное измерение нашей жизни, изложенная концепция представляется мне довольно неуклюжей. Ну, скажите, например, где находятся души, которые в данный момент не используются? А если вдруг душа «просветляется» и вырывается из круга, вместо нее тотчас создается новая душа? В таком случае, кто определяет, получит младенец «свежеиспеченную» душу или ту, которой кто-то уже попользовался? – Старик иронически развел руками. – Да, кстати, во время демографического взрыва душ может на всех не хватить! Или в такие периоды души возвращаются в оборот быстрее?

– Возможно, реинкарнация – это явление особого порядка и происходит только в особых случаях? – задумчиво произнес чей-то голос.

Адам бросил удивленный взгляд на Авриль Петерсон. Нельзя сказать, что девушка была блестящей студенткой, но вот уже в который раз оригинальность ее мышления приводила доктора в изумление.

– Поздравляю, мисс Петерсон, кажется, вы нашли самое удачное решение этого теологического парадокса. – Улыбнувшись девушке, Синклер вернулся к лекции: – Позвольте познакомить вас с каббалистическим учением, составляющим ядро иудейской мистической доктрины. Однажды мой близкий друг, крупный специалист в этой области, признался, что истинное знание, заключенное в Каббале, нельзя почерпнуть из книг. Им обладает узкий круг посвященных хранителей, которые изустно передают его из поколения в поколение. Согласно иудейскому преданию, с Каббалой познакомил человека архангел Метратрон – преображенный Энох, то есть человек, который, по Книге Бытия, «ходил с Богом» и не вкусил смерти. Впоследствии Метратрон многократно появлялся в истории в качестве «великих учителей» человечества. Одним из них был Мелхиседек – первосвященник, который, предложив Аврааму хлеб и вино, возвестил Евхаристическую Жертву. Условно говоря, – продолжал Синклер, – фигуру архангела Метратрона следует рассматривать как архетип, символ всех тех, кто был до и после него. В начале шестой главы Книги Бытия есть стих, повествующий о прелюбодеянии между «исполинами» – существами, низшими по отношению к Богу, но высшими по отношению к человеку, – и «дочерьми человеческими». Дети, рожденные от этих связей, описаны в Библии как «сильные, издревле славные люди». Если мы признаем, что эти предания, наряду с мифами и легендами, несут некую истину, которую невозможно познать эмпирически, определение сущности реинкарнации, данное мисс Петерсон, выглядит вполне обоснованным. Более того, мы можем заключить, что новому воплощению подлежит строго ограниченное число людей, избранных ангелами для сохранения и передачи сакральных знаний из поколения в поколение. Таким образом, эти личности становятся «Прометеями», носителями света Божественной Истины. Их жизненный путь сам должен быть похож на луч света, исходящий из магического источника. С физической смертью тела на какое-то время исчезает проекция этого света, но не его сущность. Затем на смену прежнему приходит новый «луч».

Аудитория слушала с увлеченным вниманием, очарованная гипнотическим голосом доктора Синклера. Даже пожилой профессор вскоре нехотя кивнул головой, выражая согласие.

– Вы основательно проработали этот вопрос, доктор, – признал он. – Однако разделяете ли вы концепцию, которую описали в таких поэтических выражениях?

– Можете считать так, – улыбнулся Адам. – Во всяком случае, мы достаточно близко подошли к разрешению теологической дилеммы, возникшей у мисс Лью. А как психотерапевт могу сказать, что вне зависимости от нашего отношения к возможности реинкарнации мы должны рассматривать каждое «воплощение» как часть личного опыта пациента.

Стук в дверь оборвал лектора на полуслове. Кто-то из медперсонала больницы просунул голову в дверной проем и сказал:

– Прошу прощения, доктор Синклер, вам срочное сообщение.

Служащий протянул Адаму сложенный листок бумаги. Внутри аккуратным почерком секретаря было написано: «Хэмфри просит вас срочно перезвонить домой».

Борясь с дурным предчувствием, Адам бросил быстрый взгляд на часы и обратился к аудитории:

– Прошу прощения, боюсь, обстоятельства вынуждают меня прервать нашу лекцию. Продолжайте дискуссию без меня. Я рассчитываю вернуться к этой теме в следующий раз.

Пятью минутами позже доктор Синклер сидел у себя в кабинете и слушал сообщение Хэмфри, дворецкого и своего личного слуги.

– Миссис Финнс сказала, что ночью сделали срочную операцию, чтобы снизить внутричерепное давление. К сожалению, состояние мистера Финнса ухудшается. Он очень хочет вас видеть. Миссис Финнс настаивала, чтобы вы приехали как можно скорее.

Странное совпадение потрясло Адама. Довольно долго ему не приходилось вспоминать о бывшем наставнике, но, повествуя о каббалистическом учении, сэр Синклер ссылался именно на него.

– Спасибо, Хэмфри, я лечу сегодня же. Ты не уточнил время ближайших рейсов на Йорк?

– В четверть пятого рейс «Британских авиалиний» на Лидс-Брэдфорд, это ближайший аэропорт к Йорку. Десять минут назад на него еще были места. Заказать вам билет?

– Закажи два. Если инспектор Маклеод свободен, я попрошу его составить мне компанию. Поскольку в дело вовлечена полиция, его присутствие может помочь избежать лишних бюрократических проволочек.

– Хорошо, сэр. Я упакую дорожную сумку и встречу вас в аэропорту.

– Отличная мысль, – пробормотал Синклер, взглянув на часы. – Мы как раз успеем к самолету. Увидимся в аэропорту.

Следующий звонок был в Йорк. В доме Финнсов не отвечали. После седьмого гудка Адам повесил трубку и набрал номер полицейского управления Эдинбурга.

– Добрый день. Это сэр Адам Синклер. Соедините меня с главным инспектором Ноэлем Маклеодом.

Адам не часто использовал свой титул, но, как обычно, желаемый результат был достигнут. Через несколько секунд в трубке раздался знакомый хриплый бас:

– Привет, Адам, чем обязан?

– Здравствуй, Ноэль. Ты сильно занят?

– Нет, если не брать в расчет обычную гору бумаг.

– Как насчет того, чтобы провести пару дней подальше от письменного стола? Боюсь только, что повод вряд ли можно назвать удачным. У тебя хорошие связи в Йорке?

В трубке раздалось потрескивание.

– В чем дело?

Адам кратко обрисовал сложившуюся ситуацию.

– Натан Финнс – мой старый наставник и близкий друг. Он читал философию в Кембридже в годы моего студенчества. С тех пор мы стали друзьями. Я хорошо знаю Натана. Принимая во внимание обстоятельства, полагаю, что дело значительно серьезнее, чем кажется на первый взгляд. Твое присутствие могло бы многое упростить.

– Что ж, думаю, с работой особых проблем не будет. Даже если у кого-то возникнут возражения, у меня есть пара отгулов. Когда отправляемся?

– Хэмфри заказал два билета на четырехчасовой рейс в Лидс. Извини, что доставляю тебе столько неудобств, но это единственная возможность попасть в Йорк раньше полуночи. Натан очень плох. Боюсь, у нас мало времени.

– Обо мне не беспокойся. Где встретимся?

– Через полчаса я буду у тебя. Хэмфри возьмет билеты и встретит нас в аэропорту. По пути заедем к тебе и захватим все необходимые вещи.

– Отлично, это все упрощает, – согласился Маклеод. – Я звоню Джейн, чтобы она собрала сумку. До встречи.

Еще несколько звонков позволили перенести все запланированные дела на более поздний срок, после чего Адам набрал номер окружной больницы Йорка.

– Добрый день, говорит доктор Адам Синклер. Меня интересует состояние Натана Финнса, поступившего прошлой ночью в отделение экстренной хирургии. Очевидно, в настоящее время он находится в отделении интенсивной терапии.

Несколько секунд спустя Адама соединили с дежурным врачом отделения.

– Боюсь, доктор Синклер, что состояние профессора не оставляет надежды. Прошлой ночью он еще был в сознании, но за ночь гематома увеличилась, и нам пришлось удалить ее. К сожалению, после операции он не приходил в сознание.