Текст книги "Сокровища тамплиеров"

Глава 8

Перед тем как отправиться домой, друзья свернули в Блэр Атолл, где их напоили горячим чаем. По дороге художник хранил молчание. Теперь, когда радость открытия прошла, Перегрин осознал, что они ни на дюйм не приблизились к разгадке тайны Печати. До тех пор, пока не появится возможность завладеть крестом Данди, от подтверждения его существования было мало практической пользы. Локон волос открывал второй путь, но существование пряди также под вопросом, ведь волосы куда более хрупкая материя, чем металл. Нет никакой уверенности, что эти артефакты уцелели за три века, минувших с момента погребения. Однако лишь они могли дать надежду на установление контакта с тонкой субстанцией, которая когда-то была Джоном Грэхэмом Клаверхаусом, и пролить свет на загадку, решить которую Охотники пока не в силах.

Ловэт подумал об установлении связи с Данди непосредственно на его могиле, но тут же оставил эту идею, сомнительную как с технической, так и нравственной стороны. Кроме того, могила однажды, если не больше, была потревожена грабителями, а одна из легенд даже гласила о том, что прах Данди в 1805 году перенесли в деревню Старый Олень в графстве Абердин. Само существование этой легенды ставило под вопрос подлинность останков. И даже если дух Джона Клаверхауса согласится говорить с ними, мысль об использовании праха вызывала у Перегрина неприятный холодок в спине. Юноша еще не забыл, как меньше года назад Черная Ложа Магов потревожила дух волшебника Майкла Скотта в аббатстве Мелроуз. Предательски заключенный в клетку собственного мумифицированного трупа, он томился там, пока Адам не нашел способ освободить его от заклятия. Безусловно, Данди не грозила такая страшная участь, тем не менее Перегрин считал этот метод ужасным.

– Адам, что ты намерен предпринять, если артефактов Данди больше не существует? – спросил Ловэт, когда машина свернула на шоссе к Стратмурну.

– Я думал об этом, – отозвался Синклер, – и возлагаю все надежды на Линдси. В крайнем случае проверим замок Клейпот, что неподалеку от Данди – города, разумеется. За триста лет там ничего не изменилось; мебель, конечно, не сохранилась, но кладка осталась нетронутой.

– Мы поедем туда… и что? Попытаешься связаться с ним посредством Ноэля? – настороженно поинтересовался Перегрин. – Думаешь, получится?

– Все может быть, – ответил за Адама Маклеод. – Конечно, процедура эта непроста и малоприятна, зато успех весьма вероятен. Хотя я надеюсь, что Адаму не придется прибегнуть к этому.

– Не могу исключить такой возможности, – усмехнулся Синклер. – Впрочем, подождем еще пару дней. Либо Линдсей, либо полиция что-нибудь раскопают.

Когда друзья подъехали к Стратмурну, уже смеркалось. Адам, пригласив всех к себе на ужин, повернул на подъездную аллею и потянулся к панели дистанционного управления, чтобы включить внешнее освещение… и неожиданно осознал, что огни уже горят, а возле крыльца поблескивает хромом шикарный спортивный автомобиль с загнутыми книзу крыльями.

При виде экзотических очертаний машины глаза Перегрина расширились.

– Вот это дизайн! – выдохнул молодой человек. – Кто же ездит в гоночных автомобилях, сделанных на заказ? Потомки герцогов Ломбардии?

Адам иронично кашлянул.

– Ты сильно удивишься, если я скажу, что он принадлежит одной моей знакомой, большому специалисту по античности.

– Я потрясен, – заявил Перегрин, выходя из машины. – Ты имеешь в виду Линдси?

– Именно, – ответил Адам, выключая зажигание. – Судя по тому, что дама взяла на себя труд приехать лично, ей удалось узнать что-то действительно важное.

Гостья ожидала их в библиотеке, потягивая аперитив, любезно предложенный Хэмфри. Находясь под впечатлением от автомобиля, Перегрин был готов увидеть кого угодно, но то, что открылось его глазам, превосходило все ожидания. Девушка была не просто красива, она была восхитительно красива. Лишь с некоторым опозданием Ловэт осознал, что их представили. Ухватив окончание фразы, он пробормотал:

– Я очарован, мисс Ориани.

Линдси Ориани была лишь на дюйм ниже шести футов[10]10
  1 фут = 30,48 см.


[Закрыть] и стройна, как молодая лань. Изящество ее фигуры подчеркивал элегантный брючный костюм кремового цвета.

– Приятно познакомиться, мистер Ловэт, – протягивая ошеломленному художнику ухоженную руку, девушка бросила на него ироничный взгляд.

Поддавшись порыву, Перегрин попытался поднести ее руку к губам, но Линдси непринужденно обратила жест в рукопожатие, оказавшееся по-мужски уверенным и твердым. Несмотря на внешнюю хрупкость, в поведении мисс Ориани была некая двойственность, которая ставила Ловэта в тупик. Он попытался определить ее источник, однако в этот момент Адам предложил садиться. Втроем они перешли к камину, в котором уже играл огонь. На столике дворецкий предусмотрительно оставил легкие напитки. Два глотка коньяка помогли Перегрину восстановить самообладание. Линдси позволила обновить свой кампари, и к тому времени, когда Синклер перешел к делу, художник уже был готов выслушать все, что бы она ни сказала.

– Думаю, ты догадался, что я нашла интересующую тебя информацию, – произнесла Линдси, обращаясь к Адаму. – Мне удалось выяснить местонахождение двух артефактов, связанных с личностью Джона Грэхэма Клаверхауса. Однако заранее предупреждаю, что не могу поручиться за их подлинность. Первый – перстень с прядью его волос – принадлежит Фионе Моррисон из Ивернесса, второй – золотой крест, покрытый красной эмалью, – находится в Кенте, у отставного бригадного генерала, некоего сэра Джона Грэхэма, потомка младшей ветви дома Клаверхаусов.

В неровных отблесках пламени лицо Синклера выглядело крайне заинтересованно. При упоминании о перстне у Перегрина отвисла челюсть и оставалась в таком состоянии все время, пока девушка описывала крест.

– Восхитительно, – прожурчал Адам, с усмешкой покосившись на художника. – Тебе удалось связаться с кем-нибудь из владельцев?

– Да, сначала я созвонилась с мисс Моррисон, поскольку она живет в Шотландии. Представив свои рекомендации, я объяснила, что действую от имени некоего сэра Синклера, который пишет статью для Королевского общества антикваров о ранее неизвестных реликвиях, связанных с личностью виконта Данди. Сэр Синклер надеется, что мисс Моррисон позволит ему осмотреть кольцо для успешного завершения работы… Коротко говоря, леди согласилась временнно передать его тебе для изучения. – Линдси сделала паузу и добавила с ироничной усмешкой: – Общество будет с нетерпением ожидать статью, поэтому тебе, как человеку слова…

– А что насчет сэра Джона? – невозмутимо продолжил Адам.

На лицо девушки набежала тень.

– О, сэр Джон оказался менее сговорчивым. Я вообще сомневалась, стоит ли звонить ему, не предупредив тебя.

– Зачем? – удивленно приподнял бровь Адам. – Ты же знаешь, что я полностью тебе доверяю.

– Ты не дослушал, – мягко перебила его Линдси, сверкнув сапфировыми глазами. – Я навела справки о Джоне Грэхэме. Как выяснилось, он не просто отставной офицер, а, во-первых, бывший разведчик, во-вторых, занимается эзотерическими учениями, насколько я поняла.

– В самом деле? – Адам помрачнел. – То есть он на стороне Оппозиции?

– Вовсе нет, – поспешила развеять его сомнения девушка, – из последующих слов Грэхэма стало ясно, что он придерживается совершенно другой Традиции, но тоже предан Свету. Говорят, что способности сэра Джона огромны и он вне подозрений. Тем не менее шутить с ним не стоит.

– В Игре шутить вообще не стоит, – коротко бросил Синклер. – Надеюсь, ты была достаточно искренней.

Сапфировые глаза Линдси сверкнули холодом.

– Я сказала ему, что ты хочешь осмотреть крест для предотвращения преступления, находящегося вне сферы обычного законодательства. Не знаю, какие выводы сделал сэр Джон, однако сегодня вечером он будет ждать твоего звонка. Не исключено, что он слышал о тебе, во всяком случае, о твоих профессиональных заслугах. Договориться о встрече с ним не удалось.

Адам бросил взгляд на каминные часы и поднялся с кресла.

– Что ж, не будем заставлять джентльмена долго ждать, тем более что мы заинтересованы в нем. У тебя есть его номер?

– Конечно. – Девушка протянула визитную карточку. На обратной стороне карандашом были написаны две строчки. – Первый – телефон сэра Джона, второй – мисс Моррисон.

– Хорошо, – кивнул Адам, – я ненадолго оставлю вас. Перегрин, покажи мисс Ориани свои наброски. Линдси, отнесись к ним внимательно, уверяю тебя, мистер Ловэт не так прост, как кажется, – с усмешкой добавил он, выходя из библиотеки.

Перегрин открыл альбом и, не говоря ни слова, протянул его Линдси. Откинувшись в кресле, художник наблюдал за девушкой. В полумраке комнаты стекла очков скрывали прищур его глаз, поэтому он позволил себе заглянуть в глубины прошлого Линдси. Без удивления Ловэт всматривался в череду образов, уходящих вниз по лестнице Времени, его поразило лишь то, что в большей части своих прошлых жизней мисс Ориани воплощалась мужчиной, а не женщиной. Такая смена пола была совершенно нетипичной. Например, фигурами, определяющими индивидуальность Адама Синклера, являлись образы египетского первосвященника и рыцаря-тамплиера, находившиеся в полной гармонии с его современным воплощением. В личности же Линдси доминировал образ худощавого мускулистого офицера в форме гусара, что объясняло сопутствовавший девушке ореол мужественности и нарочитую манерность поведения. Возможно, потому она так резко отреагировала на попытку поцеловать ей руку.

В этом был смысл. Они как-то обсуждали с сэром Синклером смену пола в череде реинкарнаций; Адам утверждал, что, перевоплощаясь, человек обычно сохраняет пол, присущий ему в прошлой жизни. С того времени единственным встретившимся Перегрину исключением была девочка по имени Джиллиан Толбэт – современная инкарнация шотландского волшебника Майкла Скотта. По всей видимости, Линдси Ориани являлась вторым примером, но в ее случае эхо предшествующих воплощений было чрезвычайно сильным. Вероятно, однажды девушке, как и самому Перегрину, приходилось обращаться к доктору Синклеру за профессиональной помощью, чтобы ослабить это влияние. Разумеется, она встретила понимание и обрела уверенность, которую получал каждый, кто имел дело с Адамом.

– Очень интересно, мистер Ловэт, – сказала вдруг Линдси, поднимая глаза. – Вы предугадали мои находки. Похоже, мы играем на одной стороне.

Перегрин улыбнулся и пожал плечами.

– Целиком заслуга Адама. Я обязан ему всем, что умею сейчас. Он научил меня управлять своим даром.

– Да, в этом он силен, – слабая улыбка тронула губы девушки, – но и вы тоже не промах. Положим, о кресте вам было известно до поездки в Блэр, а о локоне – нет.

Перегрин отрицательно качнул головой.

– Похоже, удача на нашей стороне, – объявил Адам, входя в комнату. – Сэр Джон любезно пригласил нас к себе в понедельник. Ноэль, ты сможешь отпроситься с работы на пару дней?

– Да, в выходные у меня дела в Лондоне, а в понедельник я свободен.

– Хорошо, – кивнул Синклер. – Перегрин, как ты?

– Есть сомнения? – спросил молодой человек.

– Выходит, ты согласен, – дружелюбно ухмыльнулся Синклер.

Линдси издала довольный смешок, от чего Перегрин окончательно смутился и замолчал.

– Может, стоит попытать счастья также и с мисс Моррисон? – предложил Маклеод.

– Я звонил ей, но мне никто не ответил. Попробую после ужина. Ты присоединишься к нам, Линдси? Хэмфри утверждает, что стол уже накрыт.

Девушка отрицательно покачала головой и залпом допила кампари.

– Спасибо за приглашение, но я откланиваюсь. Мне нужно возвращаться в Глазго, Вэл ждет меня на романтический ужин. Я обещала не опаздывать.

– Что ж, не смею стоять на пути, – галантно ответил Адам. – Вэл огромный привет.

Линдси улыбнулась и тряхнула огненными волосами.

– Непременно передам. Звони, если что. Я регулярно прослушиваю автоответчик. – Девушка направилась к двери. – Не провожай меня, Адам… Была рада познакомиться, мистер Ловэт. Чао, Ноэль.

– Какая женщина, – задумчиво пробормотал Перегрин, едва дверь захлопнулась. – Кто бы ни был этот Вэл, ему чертовски повезло.

– Да, Линдси нашла достойного человека. Они вместе уже много лет, – сказал Синклер нейтральным тоном.

Неожиданно Перегрину пришла в голову мысль, что имя Вэл может принадлежать и женщине. Судя по тому, что он видел в ее прошлом, в этом не было ничего странного.

– Я вижу, ты догадался об истине, – заметил Адам. – Тебя это беспокоит?

– Меня? – ответил Ловэт, немного удивленный тем, что они обсуждают эту тему. – С чего ты взял? Я видел ее прошлое, оно написано на ее лице.

– Тебя интересует, почему прошлое неотступно преследует ее? Честно сказать, я и сам не знаю, – с грустью произнес Адам. – Но она приняла себя такой, какая она есть, и нашла способ получать удовольствие от жизни. Это большой успех… Мы идем ужинать? Думаю, Хэмфри уже в нетерпении.

Глава 9

В то время как Адам со своими друзьями ужинал в Стратмурне, худой человек с темными лоснящимися волосами и тонкими усиками вошел в захудалый отель на окраине Эдинбурга и потребовал номер на ночь. Получив ключ, постоялец прошел в комнату, крепко запер за собой дверь и зажег тусклую одинокую лампочку на шестьдесят ватт. Мужчина подошел к окну, задвинул шторы и водрузил на кровать небольшой чемодан, на крышке которого виднелись буквы «А.М.Ж.». В регистрационной книге значилось имя Гиллар Морис Гренье, совпадающее с подлинным именем лишь инициалами.

Анри Марсель Жерар[11]11
  Во французском языке инициалы имени Hilaire Mourice Grenier соответствуют Henri Marcel Gerard.


[Закрыть] критически оглядел скудную обстановку. Не считая кровати, комната могла похвастаться разве что тумбочкой, на которой красовалась старая лампа, гардеробом с зеркальной дверью, парой неуклюжих кресел и дешевым кофейным столиком. Последний стоял напротив электрокамина. По своей воле Жерар никогда бы не поселился здесь. Утешая себя мыслью, что скоро все богатства мира будут к его услугам, он извлек из чемодана полосатую пижаму и небольшую сумочку с бритвенными принадлежностями. Среди одежды были видны две тяжелые кожаные книги и массивный предмет размером с ладонь, завернутый в несколько шелковых носовых платков. Еще раз подозрительно оглядев комнату, Жерар задумчиво побарабанил пальцами по упакованному предмету, затем начал разбирать вещи. Он выложил на стол два тома, включил камин. Убедившись, что тот стал нагреваться, вынул из чемодана шелковый сверток и, усевшись в самое удобное кресло, погрузился в мечты, которые вскоре обещали стать реальностью.

С тех пор как Жерар узнал о Печати, ничего другого он уже не желал так страстно. Теперь она была в его руках. Судьба допустила ужасную ошибку – на протяжении стольких лет Печать находилась у невежественных Финнсов, которые даже не подозревали, каким сокровищем они обладают. Он, Анри Жерар, был просто обязан вмешаться и освободить их от этого бремени. Такой могущественный артефакт, как Печать царя Соломона, должен принадлежать тому, кто сумеет использовать его, в благих целях, разумеется. Идиот Финнс пытался помешать ему, вел себя как та собака на сене, которая и сама не ест, и другим не дает. Совесть Жерара была спокойна, он вовсе не желал старику смерти. Не его вина, что Финнс получил больше, чем заслуживал.

Многократно француз убеждал себя в собственной невиновности, но непрошеный образ старика, сползающего по перилам с проломленной головой, вновь и вновь вставал у него перед глазами. Чтобы выбросить это из памяти, Жерар постарался представить, какое влияние и силу он обретет, когда воплотит свой давний сон.

Он приснился ему еще в детстве и с тех пор повторялся так часто, что Жерар стал считать его пророчеством. В этом сне он видел себя не скромным ученым с ограниченными средствами и посредственной репутацией, но могущественным королевским советником. Само собой возникло имя: Гийом де Ногар, Хранитель Печатей, доверенное лицо Филиппа Красивого. Де Ногар обладал несметным богатством и огромным влиянием, власть его была так велика, что ему не мог противостоять никто, даже рыцари Храма. Именно он убедил Филиппа начать кампанию против тамплиеров, которая закончилась ликвидацией Ордена. В своих сновидениях Жерар – де Ногар – председательствовал на многих процессах и выслушивал показания свидетелей, обвинявших тамплиеров в содомии и колдовстве.

Уверенность Жерара в виновности тамплиеров была непоколебимой. На этой основе он построил свою научную карьеру, однако до последнего времени ничего не предвещало изменений в его судьбе – до знакомства с профессором Финнсом. Сотрудничество с ним открыло Жерару доступ к ранее неизвестным материалам, имевшим отношение к сокровищам тамплиеров. Богатства Ордена, не доставшиеся ни Филиппу, ни де Ногару, могли оказаться в его руках.

Сон направлял Жерара. Ему удалось найти два письменных свидетельства, что рыцари владели некой таинственной шкатулкой, которая находилась под неусыпной охраной со дня основания Ордена. Считалось, что на шкатулку наложено заклятие, снять которое может только Хранитель Печати. Один из свидетелей утверждал, что в ней заключена лишь малая часть сокровищ тамплиеров, но ценность их больше, чем вся остальная собственность. В сравнении с этим книги магии и руководства по волшбе, которые помогли Ордену стать самой могущественной организацией в мире, ничего не стоили.

Де Ногар не сомневался в истинности этих свидетельств. Но настоящей причиной, побудившей советника начать кампанию против Ордена, были деньги и власть, которые сулила его ликвидация. Однако ни шкатулку, ни золото так никогда и не нашли. Когда королевские сенешали[12]12
  Сенешаль – королевский чиновник, глава судебно-административного округа на юге Франции.


[Закрыть] ворвались в сокровищницы Ордена, те оказались пустыми. Никто, даже Ногар, не мог заподозрить, что ныне стало известным Жерару – ключом к тайне была Печать царя Соломона. Спустя более трех веков он, Анри Жерар, почти одержал победу там, где потерпел поражение де Ногар. Печать сулила ученому богатство, превосходящее то, которым владел королевский фаворит. Оставалось найти место, где хранятся сокровища. Исследование Натана и собственные догадки ученого указывали, что тайник нужно искать в Шотландии, куда флот тамплиеров прибыл из Франции. Жерар чувствовал, что близок к цели.

Положив Печать на кофейный столик, он открыл одну из книг, оказавшуюся трактатом по теории и практике каббалистической магии на иврите, и углубился в чтение. Старый Натан Финнс никогда бы не осмелился использовать каббалу в корыстных целях, но он был мертв, а Жерар шел ва-банк в этой последней, решающей схватке с Судьбой.

Глава 10

Утром пятницы, после традиционно легкого завтрака, Адам просматривал свежий номер «Шотландца». Он ждал, когда наступит удобное время для звонка совершенно незнакомому человеку. Ровно в девять часов Синклер встал из-за стола и набрал номер Фионы Моррисон. Наконец в трубке раздался звонкий женский голос.

– Рада слышать вас, сэр Синклер, – прощебетала Фиона после того, как Адам представился, – мисс Ориани предупредила, что вы перезвоните. Простите, вечером телефон не отвечал. Обычно я рано ложусь спать и отключаю его. Если я правильно поняла, вы хотели бы увидеть перстень Данди?

– Совершенно верно, мисс Моррисон, – подтвердил Адам. – Мисс Ориани говорила вам, что я работаю над статьей для Королевского общества антикваров?.. Вы не против, если я заеду после полудня, чтобы взглянуть на кольцо?

– О нет, это совершенно невозможно, – живо отозвалась женщина, – племянница обещала сегодня привезти своих малышей, а я не видела их целую вечность. К тому же на выходных я буду в Эдинбурге, чтобы присутствовать на инвеституре Общества тамплиеров в соборе святой Марии, – добавила она в тот момент, когда Синклер приготовился попытать счастья во второй раз, – но мы могли бы где-нибудь встретиться. Вы, конечно, знаете, что Данди был тамплиером? Говорят, во время битвы при Килликранки он надел Великий Крест Ордена!

– Да, я слышал, – ответил Адам. – Как удачно, что вы едете в Эдинбург. Я, по правде сказать, тоже собирался пойти на инвеституру.

– Замечательно, тогда я захвачу перстень… Ах, простите, ко мне кто-то пришел. Буду с нетерпением ждать встречи с вами, сэр Адам.

И прежде чем Адам ответил, мисс Моррисон повесила трубку. Постояв в нерешительности, Синклер заключил, что отсрочка на день ничего не изменит, поскольку встреча с Джоном Грэхэмом все равно состоится не раньше понедельника. Обстоятельства складывались весьма удачно, и это наводило на мысль, что они продвигаются в верном направлении. Между тем нужно было возвращаться к повседневным делам. Подавив раздражение, Адам отправился в больницу выполнять служебные обязанности.

Около полудня позвонил Маклеод, сообщив, что с этого дня Анри Жерар официально находится в розыске, и инспектор ожидает ответа от иногородних коллег. Помимо этого, у него огромное количество работы в Управлении. Перегрин начал новую картину, чтобы хоть чем-то занять себя во время вынужденного бездействия.

Время будто застыло. Ожидание утомляло, его не скрашивали даже занятия с самыми блестящими студентами.

В четыре часа телефон продолжал молчать. От Маклеода новостей не было. В половине пятого, преодолев желание позвонить своему Второму, Адам провел рабочее совещание и уехал домой, чтобы принять душ и побриться.

Наступивший вечер не принес никаких перемен. Адам с досадой думал о предстоящем ужине с четой Фрейзеров, а мысль о совместной поездке в театр не вызывала в нем ничего, кроме отвращения. В иное время несколько часов в компании старых друзей доставили бы ему огромное удовольствие, но сейчас Синклер был не способен развлекаться и тем более достойно отвечать на бесконечные попытки Дженет устроить его судьбу. Все надежды Адам возлагал на сэра Мэтью, чье присутствие обычно несколько сдерживало пыл супруги, однако того совершенно неожиданно вызвали в Бостон на медицинский симпозиум. В последний момент Синклер пригласил Перегрина с Джулией в надежде, что они отвлекут на себя внимание Дженет. Молодые люди встречались уже почти год, и Адам подозревал, что вскоре одним холостяком в Эдинбурге станет меньше.

Заехав в Бентли, Адам забрал миссис Фрейзер и направился в отель «Каледония», где был заказан столик на четыре персоны. Перегрин и Джулия пока не приехали, и Адаму пришлось в одиночку отражать матримониальные атаки Дженет.

– Какой чудесный вид! – воскликнула женщина, с непревзойденным изяществом опускаясь на стул возле окна. – Должно быть, это самое романтическое место в Эдинбурге! Какая жалость, что ты наслаждаешься им лишь в моей компании! Ах, Адам, я обожаю твое общество, но меня убивает мысль о том, что на этом месте сейчас не сидит твоя прекрасная Ксимена. В глубине души ты ведь тоже так думаешь, верно? – лукаво добавила она.

Спокойный взгляд Адама стал ледяным.

– Ты заставляешь меня быть невежливым, Дженет.

– Совсем нет, – весело отозвалась женщина, – я заставляю тебя быть тем, кем ты на самом деле являешься, – влюбленным мужчиной. Интересно, что у них сегодня вечером… Как полагаешь, для оленины еще не сезон? – поинтересовалась Дженет, изучая меню.

Адам сделал вид, что полностью поглощен выбором блюд. Девушку, о которой говорила миссис Фрейзер, звали Ксимена Локхарт. В декабре прошлого года Синклер попал в аварию, и они встретились в операционной Королевской эдинбургской больницы, где Ксимена работала хирургом-консультантом. Взаимная симпатия со временем переросла в глубокую романтическую привязанность. Они даже поговаривали о свадьбе, хотя оба понимали, что согласовать профессиональные интересы им будет достаточно сложно. Внезапная болезнь отца вынудила Ксимену прервать контракт с больницей и вернуться в Калифорнию. Их с Адамом отношения словно повисли в воздухе. Длительная разлука заставила обоих пересмотреть свои чувства. Дело осложнялось тем, что бремя переезда ложилось полностью на плечи Ксимены. Специалисту уровня и репутации доктора Синклера были бы рады в любой клинике Америки, но Адам был привязан к Шотландии узами более прочными, чем обеты брака. Девушка пока не знала об этом.

– Да, оленины у них нет, – радостно заключила миссис Фрейзер и сразу без перехода добавила: – Бессмысленно сидеть на одном месте и печалиться, это ее не вернет.

Адам выдавил из себя подобие улыбки. Боль потери и тоска пробудились в нем с новой силой. Не желая демонстрировать этой излишне любопытной женщине глубину своих чувств, сэр Синклер лишь пожал плечами.

– Не буду отрицать, я скучаю по Ксимене, – небрежно заметил он, – однако жизнь продолжается.

Легкомыслие друга задело Дженет. Она обиженно замолчала, но, внимательно посмотрев Адаму в глаза, взяла его за руку и тихонько сказала:

– Не позволяй ей уйти. Женись, если ты действительно любишь свою американку. Мы бы все очень хотели видеть тебя счастливым.

Дженет говорила искренне. Адам задумчиво молчал, не зная, что ответить. Из глубин памяти всплывали слова матери, сказанные в первые дни его инициации: «Адепт обречен на одиночество. По этому пути нужно идти одному. Не только во имя Дела, но ради безопасности тех, кого ты любишь». Опыт минувших лет показал, что это – суровая правда.

– Если бы мое счастье зависело только от свадьбы… – вслух промолвил Адам. – Боюсь, оно зависит также от многих других причин.

– Никто не спорит, Адам, – со строгостью старшей сестры произнесла Дженет, – хотя о желаниях тоже не следует забывать! Ты, конечно, скажешь, что существуют тысячи вещей, имеющих первостепенное значение. Допустим, я даже соглашусь с этим, но хотя бы раз в жизни подумай о себе!

Раньше Дженет никогда не говорила с такой настойчивостью, и лишь появление Перегрина с Джулией спасло Синклера от неприятного разговора.

– Джулия, сегодня ты просто великолепна, – непринужденно обратился Адам к девушке, в то время как сияющий Перегрин приветствовал миссис Фрейзер.

Прибывшие были в вечерних туалетах: Перегрин в черном смокинге с галстуком, Джулия – в длинном облегающем платье из голубого шелка и белых перчатках на миниатюрных руках. С их появлением за столиком воцарилась атмосфера возбужденного ожидания. Казалось, молодые люди что-то задумали. От внимания Адама не ускользнули лукавые взгляды, которыми они обменивались через стол. Несомненно, Дженет тоже заметила их.

– Вы выглядите, как пара сиамских котиков, только что съевших канарейку, – воскликнула леди. – Вы сами все расскажете, или нам с Адамом придется вытаскивать из вас признание силой?

Довольно усмехнувшись, Перегрин перевел взгляд на Джулию.

– Ну, кто будет говорить, ты или я?

Глаза девушки сверкнули той же синевой, что и сапфиры в ее золотисто-рыжих волосах.

– Я лучше покажу, – ответила она, снимая левую перчатку.

Сияние бриллиантового сердца, обрамленного ободком из кроваво-красных рубинов, провозгласило новость не менее красноречиво, чем это могли бы сделать слова.

– Вы помолвлены! – восторженно вскричала леди Дженет.

– И когда же произошло сие знаменательное событие? – с легкой грустью поинтересовался Адам.

– Мы думали об этом уже довольно давно, – ответил Перегрин, заливаясь краской, – но официально помолвка состоялась только сегодня утром. Это кольцо принадлежало еще моей бабушке.

– Ах, как я рада за вас обоих! – импульсивно сказала миссис Фрейзер, наклонясь через стол, чтобы пожать руку Джулии. – Вы уже назначили дату свадьбы?

– Скорее всего весной… день еще не выбран, – ответила девушка и, послав жениху смеющийся взгляд, добавила: – Мы непременно сообщим вам, леди Дженет.

Синклер встал и с сияющей улыбкой протянул Перегрину руку.

– Поздравляю, друг мой, – сердечно произнес он, – от всей души поздравляю. Джулия, дорогая, – целуя невесту в щеку, продолжил Адам, – я искренне рад за вас. Что бы будущее ни сулило вам, – он жестом подозвал официанта, – эта новость достойна шампанского!

Ужин прошел в атмосфере радости и веселья. В том же приподнятом настроении компания отправилась в театр, и, пока не погасли огни, Адам гнал от себя безрадостные мысли о крушении собственных надежд на счастье и невыполнимой задаче, тяжким бременем легшей на его плечи. Однако тревожащие душу звуки «Валькирии» вернули Адепта к мрачным раздумьям. До сих пор поиски Печати не принесли никаких результатов. Жерар сгинул в безвестности. Плюс ко всему, словно эхо музыкальной фразы, на краю сознания билась мысль о Ксимене. Она не покидала Синклера до конца представления, и позже, уже проводив Дженет домой, он невольно продолжал сравнивать проведенный вечер с множеством других вечеров, когда в темноте зрительного зала рядом с ним сидела Ксимена, вслушиваясь в божественные звуки оркестра. Ее незримое присутствие ощущалось в машине, в кабинете, везде, где им доводилось бывать вместе. Выходя из машины у ворот дома, Синклер поймал себя на мысли, что подсчитывает разницу во времени между Шотландией и Калифорнией.

Отказавшись от чая, Адам поднялся в спальню и сел на кровать. Некоторое время он в нерешительности смотрел на телефон, потом снял трубку и быстро набрал номер. После третьего гудка Синклер внезапно нажал на «отбой», в отчаянии обхватив голову руками. Смысла звонить не было. Разговор принесет временное облегчение и лишь приглушит тоску одиночества, притупив вместе с тем и готовность к встрече с противником. В том, что она состоится, Адепт не сомневался. Он надеялся, что похитителя удастся остановить раньше, чем случится что-то непоправимое. Печать царя Соломона, если это в действительности она, обладала огромной разрушительной силой и хранила мир от ужаса, который даже Адам не решался назвать по имени.