Текст книги "Искусительница Кейт"

Глава одиннадцатая

Грей был разочарован. Он не знал, чего именно ожидал от Кейт в ответ на новость о свадьбе сестры, но уж точно не такого, как ему показалось, безразличия. Черт возьми, да от своих политических противников он получал большее одобрение, а то и восхищение! Даже самые тупые из них не могли отказать ему в уме, искусстве вести переговоры и выбивать финансы. Но он не часто занимался чужими личными делами. А тут он нашел мужа для Люси, тем самым спасая ее репутацию и возвращая романтическую любовь. И какую же благодарность он получил?

На лице Грея ничего нельзя было прочесть, но он был обижен. Конечно, он не ждал, что Кейт упадет к его ногам, выражая признательность, но по крайней мере она могла бы показать ему, что его хитроумный план произвел на нее должное впечатление. Грею не было безразлично мнение Кейт, а она хранила угрюмое молчание в течение всего ужина, лишь слегка кивнув головой, как бы говоря: “Прекрасно, милорд. А теперь уходите”.

При этой мысли у Грея гневно раздулись ноздри. Ну нет, малышка так легко от него не отделается, как бы ей этого ни хотелось! Раздражение Грея росло. Одно дело – уехать по своей воле, и совсем другое – когда тебя выставляют. Он к этому не привык, и возмущение его не знало границ. Он – маркиз Роут и всегда имел то, что желал. Никто не осмеливался ему противоречить.

Жажда обладания Кейт за последние дни у него настолько усилилась, что все сомнения на этот счет рухнули. Он хотел не только ее тела и ответной страсти, но чтобы она делила с ним его мысли, чтобы они вместе смеялись и чтобы она… всегда была рядом. Это чувство было настолько сильным, что, когда Кейт повернулась, собираясь уйти, Грей чуть было, как дикарь, не схватил ее и не перебросил через плечо, намереваясь унести в хижину или в свой охотничий домик.

– Милорд, могу я с вами поговорить?

Голос Тома прервал кипение страстей, бушевавшее внутри Грея.

Он оглянулся на кучера, который задумчиво смотрел на него.

– Что? – переспросил Грей.

– Может быть, поговорим в саду?

Грей стиснул зубы, так как менее всего ему хотелось гулять по саду с Томом. Но необычно дружелюбный тон старика насторожил Грея. Неужели это подвох? Ведь Грей выполнил свое обещание и больше им не нужен. Нет, маловероятно. Даже Кейт не удастся взять над ним верх, не говоря уже о старом кучере. Но тем не менее он согнул и разогнул руку, проверяя силу мышц больного плеча. Затем, едва кивнув Тому, пошел к двери. Быть наготове никогда не помешает, хотя Грей не ожидал, что в него всадят еще одну пулю.

Вечер выдался теплый, воздух благоухал восхитительными ароматами, а небо было усыпано звездами. Природа располагала к любви, однако рядом с Греем находилась не миловидная девушка, а старый седой слуга, к которому Грей не питал нежных чувств. Но поскольку ему не впервые было общаться с теми, кого он презирал, Грей с равнодушным видом пошел рядом с кучером, приноравливаясь к его шагам.

– Я… просто хотел поблагодарить вас, милорд, – сказал Том, удивив Грея этими словами. – Я не всегда обращался с вами как положено, но ведь я должен был думать о моих девочках. Теперь-то я знаю, что вы им добра хотите. А уж это дельце вы провернули как нельзя лучше.

Грей не пришел в особый восторг от благодарности Тома, так как, во-первых, не очень верил в его искренность, а во-вторых, предпочел бы услышать эти слова из других уст. Но он благосклонно кивнул, и они пошли дальше.

– Если бы не вы, кавалер Люси так и не появился бы, и за это мы все вам благодарны. Правда… – тут Том замолчал, как бы обдумывая, что сказать.

Грей заподозрил недоброе. Неужели Кейт дала указание старику выпроводить его, так как он уже осуществил обещанное? Впервые за много лет Грей покраснел. Хорошо, что Том не увидел этого в темноте. Если Кейт думает отделаться от него так бесцеремонно, то у нее ничего не получится! От своих попыток овладеть ею он отнюдь не отказался.

– Но дело решилось не до конца, – произнес Том и почесал бороду. – И поскольку это из-за вашего присутствия здесь, то я подумал, что вы могли бы исправить положение.

Старик замолчал, а Грей не мог взять в толк, что у того на уме. Но у него не было охоты разгадывать загадки, и он прямо спросил:

– Не мог бы ты объясниться определеннее?

Ухмылка Тома была видна даже в темноте. Грей замедлил шаг. Зловещая улыбка кучера насторожила его больше, чем лесть. Опытным взглядом он окинул сад, но кругом было тихо и пустынно, раздавался лишь шорох листвы у них над головами.

– О, это дело деликатное, – сказал Том, поскребывая бороду. – Признаю, что неправильно судил о вас, милорд. А теперь я рассчитываю, что вы поступите по справедливости.

– И что это значит? – приподняв бровь, спросил Грей.

– Ну, видите ли, милорд, вы живете здесь один, а у моих девочек нет компаньонки. Конечно, раньше была одна дама, но, когда деньги кончились, она уехала, а затем и слуги тоже, так что остались только миссис Гудинг да я. Господь забрал ее прошлой осенью, и выходит, что, кроме меня, больше никого нет. Я знаю, что так не положено, но ничего не поделаешь.

Грей кивнул, хотя не мог понять, к чему клонит кучер.

С хитрым видом Том продолжил:

– Понятно, что вы попали сюда не по своей воле, но остаться-то вы решили сами, а мы с вами оба знаем, что скажут ваши приятели в свете. В общем, вы загубили доброе имя моей Кейти, так как, кроме Люси, здесь нет другой женщины.

Грей чуть не расхохотался, когда понял, что от него хочет кучер. Окончательно успокоившись, Грей перестал настороженно следить за садом. Том чувствовал себя явно неловко и поднял руку, как бы предупреждая возможную взбучку от Грея.

– Я не хочу с вами ссориться, но вам надо бы поступить с Кейт по справедливости, а значит, жениться на ней. Она вам ровня – графская дочка и все такое, а лучшей жены вы и в Лондоне не сыщете. А если вы после всего уедете и оставите ее ни с чем, то презирать станут Кейт, а не Люси, хотя уж Кейти-то этого не заслужила.

Грею припомнились случаи, когда Кейт вела себя не вполне примерно. К счастью, кучер этого не знал, но некоторые недавние сценки Грей очень живо представил себе. Он сознавал, что скомпрометировал Кейт и на кухне, повалив ее на стол, и на лужайке в лесу.

Видя, что Том пристально на него смотрит, Грей постарался не предаваться опьяняющим воспоминаниям. Его восхитила не только верность старика, но и присутствие духа у него – не многие слуги осмелятся устраивать личную жизнь своих господ. Грею захотелось успокоить Тома, несмотря на их частые стычки.

– Уверяю тебя, что я не собираюсь ставить мисс Кортленд в неловкое положение, – ответил он и подумал о том, что теперь уже сам не сможет отказаться от Кейт с ее прорвавшейся страстью.

Том насупился – его не удовлетворило такое неопределенное обещание.

– Значит, вы женитесь на ней? – прямо спросил он.

Грей колебался. Как искушенный игрок, он не спешил открывать свои карты. Его первоначальные намерения в отношении Кейт претерпели изменение, хотя стоило ей появиться, как все сомнения, мучившие его, улетучивались.

Глубоко вздохнув, Грей уставился в темноту. Разделяя беспокойство кучера, он, правда, не считал себя обязанным жениться. О том, что он здесь, известно всего нескольким верным слугам, и если он уедет, то никто ничего не узнает. Он и без женитьбы сможет предъявить иск ее дяде, лишить его управления наследством девушек и передать опекунство надежному человеку. Затем принаряженная Кейт в сопровождении компаньонки может появиться в лондонском свете, в чем до сих пор ей было отказано. Грей представил ее в переполненной зале, окруженную поклонниками, и его ладонь тут же сжалась в кулак.

Конечно, она стала не такой неискушенной, как раньше, и его прочно укорененное чувство чести говорило, что к этому руку приложил он. Кейт не стала хуже от того, что происходило между ними. Грей просто пробудил в ней страстность, но будущему мужу она достанется девственной.

Неожиданно именно эта мысль определила решение Грея, а не привычное взвешенное мнение, учитывающее различные варианты. Вся его суть яростно восстала против того, что кто-то другой, а не он овладеет ею, – ведь в душе он уже выбрал ее себе в жены. Чувство обладания, примитивное и неприкрытое, сотрясло его вкупе с бешеной ревностью к безымянному мужчине, и это чувство было таким сильным, что у Грея внутри все свело судорогой.

В результате из его уст прозвучал ответ:

– Да, я женюсь на ней.

И это сказал человек, которого все считали блестящим политиком, циничным и беспощадным, но никто не мог назвать его поступки необдуманными! А у него вырвались слова, о возможных последствиях которых он даже не подумал. Причем эти последствия касались не только его, но и женщины, часто злившейся на него.

Том одобрительно замотал седой головой:

– Господи, это же замечательно! Вот Мег обрадуется!

– Да, полагаю, в восторге будут все, – сухо заметил Грей, а про себя подумал: “Все, за исключением предполагаемой невесты”.

Кейт стояла в темной кухне и думала о том, что наконец-то ее никто не видит. Мег ушла спать, так как вставала рано. Теперь Кейт не надо было подниматься ни свет ни заря. Она выругалась себе под нос, хотя ей следовало радоваться. К Люси вернулся ее молодой человек и оказался не злодеем, а перепуганным и влюбленным юношей, так что сестру теперь не страшило неопределенное будущее и нищенское существование одинокой матери. У Люси будет доход, чтобы обеспечить ребенка, за ее благополучие можно быть спокойной.

Тогда почему у Кейт разрывалось сердце? Она никогда в жизни не завидовала Люси. А теперь завидует, да к тому же чувствует себя ужасно одиноко при мысли о том, что Люси скоро ее покинет. Выходит, что избалованная сестра, которая частенько бывала несносна, на самом деле спасала Кейт от одиночества.

Небольшое хозяйство, с таким усилием и так долго поддерживаемое Кейт, разлетится на части с отъездом Люси, да и Том тоже, наверное, ее покинет. Ни для кого не секрет, что он очень привязался к Мег и не откажется уехать вместе с ней в Лондон. Кейт надо обговорить это с Греем. Хотя маркиз и недолюбливал Тома, ему придется все-таки найти старику место конюха, чтобы тот был поближе к полюбившейся женщине.

И тогда она останется совсем одна. Чтобы не расплакаться, Кейт ухватилась за край стола. А что, если она заболеет? Ей надо будет наладить хоть какие-то отношения с деревней, но к кому там она может обратиться? Ведь она не признается, что живет одна в доме!

– Кейт! – услышала она голос Тома и подавила подступавшие к горлу рыдания. Он не должен видеть ее слез, иначе ни за что не последует за Мег в Лондон.

Кейт повернулась к нему. Хорошо, что на кухне темно, подумала она.

– А, это ты, Том. Я искала остатки того замечательного вишневого пирога, который испекла Мег.

– Прости, но я его доел, – совершенно не устыдившись, признался Том. – Давай-ка лучше попробуем вина, которое купил его светлость. Надо кое-что отметить. – Том зажег свечу от тлеющего огня и повернулся к Кейт.

– Да, новость замечательная. – Кейт вымученно улыбнулась. – Нам всем следует выпить за счастье Люси. И подумать только – ее кавалер все это время жил рядом.

– Что? А, ты об этом парне. Должен признать, что его светлость умен, тут ничего не скажешь. Я неправильно о нем судил, Кейти.

Кейт от удивления чуть не уронила бутылку. Несомненно, Мег смягчила отношение Тома к маркизу, но таких слов от него Кейт не ожидала.

Том улыбнулся, глядя на изумленное лицо Кейт.

– Ты ведь понимаешь, что я должен был оберегать моих девочек. А что я о нем знал? Только то, что он жестокий и опасный человек и сказочно богатый. – Том довольно посмеивался. – Все это не говорило в его пользу. К тому же он – лорд из Лондона. Но он оказался совсем другим, Кейти.

У Кейт стало покалывать в затылке. Ей показалось, что Том пытается убедить не столько себя, сколько ее. Она разливала вино в бокалы и внимательно наблюдала за ним. Кейт знала старого кучера давно и хорошо разбиралась в сменах его настроения, поэтому-то и отнеслась к словам Тома с недоверием. С чего бы это он так изменил свое мнение о маркизе?

– Да, он замечательный человек. Умен и умеет признавать свои ошибки. Правда, пришлось его маленько подтолкнуть, – Том подмигнул Кейт и залпом опрокинул бокал с вином. – К тому же он не какой-то там слизняк, а крепкий мужчина, и от него, думаю, народится много сыновей.

Кейт часто замигала. Ей вовсе не хотелось думать о Грее как о производителе сыновей. Она сделала глоток изысканного вина, которого давно уже не пробовала.

– Да, из него выйдет замечательный муж, – не унимался Том и поставил пустой бокал, хлопнув им об стол.

Кейт едва не поперхнулась. У нее было такое чувство, что ее окатило волной и она захлебнулась. Откашлявшись, она взяла себя в руки. Том наверняка ошибся.

– Мужем? – недоуменно спросила она.

– Ага. Я убедил его поступить с тобой по справедливости.

Удивление у Кейт сменилось совсем другим ощущением – холод сдавил ей сердце.

– По справедливости?

– Да. Он поступил очень благородно. Я ему просто объяснил, что поскольку он живет у нас один, то перед его знакомыми это выглядит неприлично. Он со мной согласился и даже спорить не стал.

Таков Грей. Рассудительный и ясно мыслящий. Он поступит так, как следует, потому что он – честный человек. Он возьмет ее в жены, хочет сам того или нет. От этой мысли Кейт проняла дрожь.

Она не питала в отношении себя иллюзий. Ее достоинства – это ее руки и голова. Она умеет лишь готовить и садовничать, вести счета, а не обмахиваться веером или петь. Пусть она и дочь графа, но ей не пришлось занять подобающее место в хваленом высшем свете. Вместо этого она трудилась изо всех сил, чтобы содержать свою маленькую семью, и стала совершенно другим человеком. Ни для какой другой жизни, кроме деревенской, она не подходит.

Что касается внешности, то Кейт знала, что не так красива и утонченна, как Люси. Она хорошо себе представляла, какие блестящие красавицы поджидают Грея в Лондоне. Кейт залпом проглотила вино. Ну нет, она не допустит, чтобы ее жалели! Гнев придал ей уверенности, и она так же, как и Том, с силой поставила бокал на стол.

– Пусть убирается к черту вместе со своим благородным самопожертвованием! – Голос у Кейт зазвенел от переполнивших ее чувств.

– Ну-ну, Кейти, успокойся. Это же такая замечательная новость! – Том явно не понимал ее.

– Для кого замечательная? Ты небось вынудил его сделать это предложение, чтобы самому освободиться от нас и удрать отсюда с Мег? Что ж, я не намерена удерживать тебя, Томас Бин. Я не нуждаюсь в твоих услугах, так что можешь поступать, как тебе заблагорассудится, – ты за меня ответственности не несешь.

Кейт вся тряслась от ярости, а ошеломленный Том проговорил:

– Кейти, все было совсем не так. Я подумал… Проклятие! Я-то думал, что он тебе нравится!

– Тебе это привиделось, – огрызнулась Кейт. – Я просто ценю услугу, которую Роут оказал Люси, и все. Я не хочу, чтобы он вешал меня себе на шею только оттого, что именно я вломилась к нему в дом и стреляла в него из-за обманутой Люси!

Гнев, унижение и отчаяние клокотали внутри Кейт. Ей казалось, что она вот-вот взорвется, как вулкан. Она не привыкла к подобным эмоциям, не понимала, что с ней происходит, и тем более не могла объяснить это Тому, который, раскрыв рот, с ужасом уставился на нее.

– Ну же, Кейти, будь разумной… Разумной? Рассудительной? Сейчас Кейт не хотела быть разумной. Наоборот, ей хотелось наброситься на все и на всех за то, что рухнуло ее привычное существование, а те, о ком она заботилась, покидают ее. Тем самым она лишается обязанностей, которые стали смыслом ее жизни. И последняя капля – фальшивый брак, в то время как сестра выходит замуж по любви.

В полумраке кухни раздался негромкий голос Кейт:

– Хватит, Том. Я больше не хочу слышать о твоей нелепой затее. Отправляйся в Лондон с Мег, но меня не пытайся никуда пристраивать.

– Кейти…

Прежде печальный голос Тома растрогал бы Кейт, но не сегодня, когда она так разъярена. Голова у нее вот-вот расколется от боли, и если она сейчас же не уйдет, то у нее начнется истерика прямо на кухне. Чтобы этого не произошло, она, собрав последние силы, с гордым видом, почти как Люси, прошествовала мимо кучера.

Выйдя из кухни, она бросилась к задней лестнице, моля Бога, чтобы не встретить кого-нибудь, особенно Грея.

Всю ночь Кейт металась среди смятых простыней и встала в отвратительном настроении. Конечно, она немного успокоилась, но все же каждый раз, когда представляла себе, как Том убеждал маркиза жениться на ней, ее бросало в жар. Кейт хотела было просидеть целый день у себя в комнате, сказавшись больной. Но она никогда не избегала трудностей и в конце концов решила не скрываться и не показывать своего волнения.

В столовую Кейт спустилась только днем, но на буфете стояли остатки завтрака, и она принялась рассеянно есть. Судя по всему, на кухне Мег обходилась без нее, поэтому Кейт решила попросить Баткока помочь ей в уборке нижних комнат. Хоть он и слуга Грея, но, когда нужно, охотно помогал, а просить Тома Кейт не хотела, чтобы больше не слушать надоедливых стенаний по поводу ее погубленной репутации. Ха-ха! Она давным-давно перестала обращать внимание на подобные вещи. На первом месте для нее стояли заботы ежедневного выживания.

Кейт как раз поднималась из-за стола, когда в комнату вошла девушка в накрахмаленном фартуке.

– Не желаете ли еще чего-нибудь, миледи? – спросила она и сделала книксен.

Кейт в изумлении уставилась на нее, затем спохватилась и в свою очередь спросила:

– Кто вы? Девушка улыбнулась.

– Я – Дора, миледи, новая служанка. Е го светлость прислал меня сюда из Лондона. Я никогда раньше не видела такого красивого поместья!

Новая служанка! Кейт пришла в ярость от дерзости маркиза. Она открыла было рот, собираясь возразить, но передумала и промолчала, не желая осыпать проклятиями, которые уже были у нее на языке, ни в чем не повинную девушку.

– Нет, спасибо… Дора, – вместо этого с деланной улыбкой сказала она.

Отойдя к двери, Кейт молча смотрела, как служанка убирает со стола. Видно, она за этим и пришла, поэтому Кейт не стала ей мешать, а решила, что вместо работы в доме займется делами в саду – пока погода позволяет.

В старом сарае находилось много всевозможных инструментов, но, бросив взгляд на клумбы, Кейт поняла, что ей нужна лопата, чтобы выкопать особенно крупные сорняки. Вздохнув, она отправилась за лопатой на конюшню, но возле самых дверей остановилась от неожиданности, так как увидела стойло, заполненное свежей соломой. Кейт посмотрела на пастбище, где безмятежно дремали две лошади – уцелевшая собственность Харгейта.

Странно. Раздражение Кейт росло. Она не желала чувствовать себя чужой в своем же доме, когда не знаешь, что в нем происходит. Кейт поспешила на кухню и, просунув голову в дверь, спросила стоящую у старого выщербленного стола Мег:

– Что происходит на конюшне?

– Ой, леди Кейт, как вы меня испугали! – Мег приложила руку к обширной груди. – Наверное, это мистер Баткок с мистером Бином привезли из Лондона лошадь его светлости. Они еще прихватили с собой Дору мне в помощь.

Кейт покраснела. В замечании кухарки прозвучал непреднамеренный упрек, и Кейт стало стыдно, словно она виновата в плохом состоянии дел в Харгейте. Она с трудом выдавила из себя:

– И где же это животное?

Мег удивленно посмотрела на нее.

– Видно, его светлость взял лошадь и поехал проверять арендаторов.

Арендаторов? Ее собственных арендаторов? Кейт закипела от гнева и, боясь, что не удержится от резких слов, лишь кивнула в ответ и закрыла дверь. Затем она понеслась обратно на конюшню. Да как он посмел! По молчаливому обоюдному согласию Кейт не общалась последнее время с отцовскими фермерами, поскольку власть над поместьем была ею утрачена. Дядя Джаспер собирал ренту и деньги и занимался всем остальным. Но кто дал Грею право вмешиваться? Почему он решил, что может всюду совать свой нос? Чем больше Кейт думала об этом надменном узурпаторе ее прав в Харгейте, тем сильнее распалялась. Пусть раньше она и мечтала о том, чтобы кто-нибудь разделил с ней тяготы жизни, однако никогда не собиралась отказываться от своих обязанностей и уж ни в коем случае сдаваться на милость какого-то властного лорда. Мало того, что Грей вмешался в ее хозяйство и, не спросив разрешения, поселил здесь своих слуг и стал за все расплачиваться из собственного кармана, так теперь еще ведет себя так, как будто является хозяином ее фамильных земельных угодий!

Кейт поскакала бы за ним следом, но она понятия не имела, куда именно он отправился. Поэтому ей ничего не оставалось, как поджидать его около конюшни. Она расхаживала взад и вперед, а обида росла. Как он осмелился! Ведь он для них – никто! Не родственник, не опекун, даже не… жених, черт бы побрал дурацкие попытки Тома! Единственно, что их связывало, – это самозванец, использовавший его имя, но это ничего не значит. Что дало ему право вторгнуться в их жизнь, все разрушить, взять на себя ее обязанности и оставить ее ни с чем?

Подавив стон, Кейт опустилась на бугор и закрыла лицо руками. Раздражение, гнев и отчаяние бурлили внутри нее и могли вот-вот вырваться наружу. Что же с ней происходит? Часто ли она горевала о своем положении, будучи одновременно главой разрушенной семьи, кухаркой, служанкой, конюхом, садовником – в общем, на все руки мастером? После смерти отца на нее свалились все дела, а их было несметное количество. Но лучше так, чем быть ненужной.

Кейт было совершенно нечего делать, и это ее пугало, так как ее сущность заключалась в работе, без нее она ничто. Ведь она всего лишь благовоспитанная чудачка – графская дочь, которая носит мужские штаны и пачкается в грязной земле или у печки, которая умеет ругаться не хуже матроса и сама убирает собственный дом. Ей нет места в благородном обществе, к которому она принадлежит по рождению.

Разумом Кейт понимала, что не сможет вернуться к жизни в высшем свете. Она не сумеет носить модные платья и снова превратиться в леди. Не сможет проводить дни, рисуя акварели, играя на фортепьяно или болтая о всякой ерунде. Она не сможет вписаться в этот пустой и блестящий мир, потому что она совершенно другая. Но если вернуться туда она не может, а свое место здесь ею потеряно, то что ей делать и как быть?

Кейт не знала, сколько времени просидела в таком состоянии, погруженная в невеселые думы, – из забытья ее вывел звук копыт. Она моментально выпрямилась и смахнула непрошеные слезы. Ни за что на свете она не покажет Грею свое заплаканное лицо. Она не плакса и никогда не хнычет, как Люси. Она – сильная, и он сейчас это узнает.

– Кейт!

Не придавая значения теплу, разлившемуся у нее по телу при звуке своего имени, Кейт повернулась к нему. Она постаралась не замечать, как он хорошо сложен: длинные ноги, мускулистые бедра, широкие плечи. Вот уж действительно, свет не производил более красивого Иуды.

– Как вы посмели! – холодным тоном, на какой только могла быть способна, произнесла Кейт, едва он спешился.

В ответ Грей лишь приподнял свою дьявольскую бровь, отчего Кейт захотелось вцепиться ему в волосы. Но она взяла себя в руки и ровным голосом, глядя ему прямо в глаза, сказала:

– Вы преступили предел допустимого, милорд.

– Разве? А я и не знал, что вы установили для меня какие-то пределы, Кейт.

У Кейт зарделись щеки, но она не позволила втянуть себя в словесную игру колкостей и язвительных насмешек, что было принято в изощренном лондонском свете. Она этого не потерпит! Скрестив на груди руки, Кейт с ненавистью смотрела на Грея.

– Черт возьми, вы не имеете права разговаривать с нашими арендаторами.

Он внимательно взглянул на нее. Брови у него поднялись, а глаза сверкали.

– Я просто хотел узнать, как у них обстоят дела, Кейт. Вчера мне повстречалась семья, которая бросила землю, так как с ними плохо обращались. Мне кажется, что вы должны быть довольны, если вашего дядюшку призовут к ответу за алчность, пока он окончательно не уничтожил наследство.

Кейт прищурилась. Интересно, как он выведал про Джаспера? И почему ничего ей об этом не сказал? Конечно, она хочет, чтобы дядя понес справедливое наказание, и благодарна Грею за его усилия, поскольку сама она ничего не добилась. Но он самоуправствует, а она не желает, чтобы над ней одержали верх. Кейт продолжала свирепо смотреть на Грея. Он выглядел таким хладнокровным и спокойным да и красивым к тому же, что ее терпение лопнуло.

– Будьте вы прокляты с вашим высокомерием! – закричала Кейт и… кинулась на него с кулаками, молотя по его широкой груди. Ее гнев нашел выход в этом взрыве, где боль смешалась с многочисленными унижениями, последним из которых явилось предложение брака, вырванное у него кучером, о чем Грей еще должен с ней поговорить.

Но она не та, кого жалеют, и не дурочка, за которую все решают другие. Вне себя от злости Кейт яростно била Грея, хотя для его крепкой груди эти удары не были хоть сколько-то чувствительны. Наконец Роуту это надоело, и он, схватив ее за запястья, поднял ей руки вверх.

– В чем дело, Кейт? – спросил он, сверля ее взглядом.

– Вы не имеете права! Кто вы такой, чтобы явиться сюда и командовать? Вы что, не отдаете отчета в своих действиях. Вы просто наглая тварь! Стоите себе истуканом, как ваш лакей, и даже глазом не моргнете! Вы что, бесчувственный?

Грей прищурился:

– Я чувствую. А там, где дело касается вас, моя чувствительность особенно обострена.

Он произнес это угрожающим тоном, почти рыча. Кейт тут же умолкла при виде признаков ярости у него на лице. Его сильное тело напряглось. Она испугалась, но было поздно брать свои опрометчивые слова обратно. Кейт хотела отойти от него, но он не пустил.

Глаза его заблестели, и пораженная Кейт молча наблюдала, как он прижался открытым ртом к бешено бьющемуся пульсу у нее на запястье. Она задрожала, хотя всю ее объяло жаром, а ноги подкашивались. Когда же он прижался губами к другому запястью, то она покачнулась и упала бы, но он подхватил ее. Земля накренилась у нее перед глазами, все куда-то поехало, Кейт прильнула к нему, обняв за шею. Она смутно сознавала, что на нее надвигается тень и что эта тень – стены конюшни. Разжав руки, она упала на свежий стог сена в стойле.

Задыхаясь, Кейт смотрела на Грея. Куда подевался маркиз, которого она знала? Над ней склонился незнакомец с растрепанными волосами, жестким выражением лица и диким взглядом. Он стянул перчатки и отбросил их в сторону, затем рывком сдернул сюртук. Его пальцы, такие умелые и твердые, запутались в пуговицах жилета. Наконец и жилет был отброшен следом за сюртуком.

Он что, собирается снять с себя все? Сердце готово было выпрыгнуть у Кейт из груди. Она видела его обнаженным, но теперь он раздевался преднамеренно, срывая одежду, словно в него вселился сатана и внешнее хладнокровие, в которое он заковал себя, отлетело в сторону вместе с одеждой.

И хотя Кейт и намеревалась вывести его из равновесия, внутренний голос говорил, что ей надо совсем другое. Прерывисто дыша, она следила за тем, как он стягивает с себя рубашку; вот показалась широкая грудь, поросшая волосами, красная отметина на месте раны и густая темная поросль под мышками. Скинув тонкое дорогое белье, Грей посмотрел на Кейт.

Она затрепетала от страха и от чувственного волнения, когда он очутился поверх нее, а его рот торопливо отыскал ее губы и сладострастно впился в них. Она не знала, что возбудило его: гнев, бешенство или он просто хотел получить удовольствие, но она больше не могла отказывать ему в ответной страсти, которая мгновенно зажглась внутри нее. Положив руки ему на грудь, Кейт с наслаждением гладила упругие мышцы, мягкие волосы, твердые соски; затем ее ладони стали ласкать гладкую кожу спины. Грей застонал и крепче прижался к ней. Она ощущала тяжесть его тела и твердость напрягшейся плоти.

Жар окутал ее. Он исходил от его тела, губ, рук, обхвативших ее лицо. Его пальцы водили по ее ушам, по завиткам волос, по коже головы, затем переместились на шею, обжигая своими прикосновениями. Язык Грея исполнял свой собственный танец у нее во рту, и это тоже разогревало ее страсть. Его ладони плавно скользили у Кейт по груди, затем он потянул наверх ее рубашку, шепотом ругаясь от нетерпения.

Куда подевался спокойный, изысканный любовник, каким он показался Кейт тогда, в лесу на холме? Его место занял человек, у которого затряслись руки, стоило ему дотронуться до ее тела. Он поцеловал Кейт в живот, чем доставил ей огромное удовольствие, а затем его язык заскользил по обнаженной коже у края брюк. Кейт была переполнена сладостной и головокружительной истомой. Она улыбнулась, когда он выругался, возясь с застежкой собственных брюк.

Но вдруг, помимо их прерывистого дыхания, она услыхала резкий звук рвущейся материи. Тут уж было не до шуток! Почти сразу она почувствовала, как он запустил руку внутрь ее брюк и стал осторожно трогать пушистый мысик волос у нее между ног.

– Кейт, Боже мой, Кейт, – бормотал Грей, уткнувшись лицом ей в живот, а рука его при этом погружалась все дальше, ища потайное место и заставляя ее раздвинуть ноги. – Ты уже вся влажная. Ты готова принять меня.

По его телу пробежала дрожь, он поднял голову и посмотрел на нее. Глаза Грея горели дикой страстью, под чары которой попала Кейт. Его взгляд приковывал, а большое тело нависало над ней. Казалось, даже воздух вокруг накалился от ожидания развязки.

А развязка начала приближаться, когда его длинный палец стал медленно проникать внутрь ее плоти. Кейт вскрикнула и закрыла глаза от порочного наслаждения, которое было… таким сильным и… утонченным. Она приподняла бедра, чувствуя его палец все глубже и глубже внутри себя. Ища опору, Кейт со стоном схватила его за крепкие мускулистые руки, впившись ногтями в кожу. Голова у нее запрокинулась, ей нечем было дышать, так как она вся горела. Наконец жар стал невыносим, и внутри у нее словно что-то взорвалось, оставив ее совершенно обессиленной и без единой мысли в голове.

Долгое время Кейт лежала, не в состоянии пошевелиться. Шаркающий звук заставил ее открыть глаза. Она увидела Грея, а за его плечом большую темную тень. Это его лошадь, уставшая в ожидании конюха, тыкалась носом в спину Грея. Выругавшись, он оттолкнул лошадиную морду, но животное не отставало от него. Кейт стало смешно, но смех замер на ее губах, стоило ей взглянуть на лицо Грея. Он смотрел на нее с таким возбуждением, что Кейт зажмурилась, а когда снова открыла глаза, то его лицо выражало лишь свойственную ему невозмутимость. Он встал, оставив ее лежать с задранной рубашкой и в расстегнутых брюках. Схватив свою брошенную одежду, он, уходя, произнес хриплым шепотом: