Текст книги "На шаг впереди. Как предотвратить проблему до того, как она возникла"

Делаж была благодарна медикам за помощь, но что-то ее беспокоило, когда она вспоминала о родах. Почему медикам потребовалось стимулировать роды? Зачем врач так хотел сделать кесарево сечение?

В интернете она нашла форум, где женщины делились историями своих родов. Многие были похожи на ее собственную как две капли воды: женщины хотели родить самостоятельно, но все заканчивалось кесаревым сечением. Немало было и матерей, которые рассказывали, как врачи отговаривали их от естественных родов. «Я поняла: то, что произошло со мной, происходит с женщинами по всей стране, – говорит Делаж. – С этим может столкнуться каждая».

Вскоре она нашла статистические данные, которые подтвердили ее догадки. Доля родов путем кесарева сечения слегка разнится от страны к стране: в Швеции – 18 % от общего числа родов, в Испании – 25 %, в Канаде – 26 %, в Германии – 30 %, в США – 32 % (данные за 2016 год)[66]66
  Данные ОЭСР – операции кесарева сечения по странам за 2016 г. (на 1000 живых новорожденных), https://www.statista.com/statistics/283123/cesarean-sections-in-oecd-countries.


[Закрыть]. В Бразилии в 2014 году путем кесарева сечения на свет появилось 57 % младенцев – один из самых высоких показателей в мире. А в частных клиниках, которые предпочитают состоятельные бразильцы, эта цифра и вовсе составляла невероятные 84 %[67]67
  Agência Nacional de Saúde Suplementar (Brasil), Cartilha nova organização do cuidado ao parto e nascimento para melhores resultados de saúde: Projeto Parto Adequado – fase 1, Agência Nacional de Saúde Suplementar, Sociedade Beneficente Israelita Brasileira Hospital Albert Einstein, Institute for Healthcare Improvement. Rio de Janeiro: ANS, 2016, 11.


[Закрыть].

Кесарево сечение – это полостная операция, то есть риск и для матери, и для ребенка. Иногда она может спасти жизнь, а то и две жизни. Но при цифре 84 % становится очевидно: речь не может идти лишь о случаях, когда нормальные роды – это слишком рискованно или опасно. Эту операцию стали использовать просто для удобства. Что же заставляет медиков отказываться от обычных родов? Эту тему горячо обсуждают как в Бразилии, так и во всем мире. Для некоторых женщин кесарево сечение – вопрос личного выбора, они планируют его заранее. Некоторые утверждают, что в частных бразильских клиниках эта операция своего рода символ статуса. В ряде медучреждений даже предлагают совместить с кесаревым сечением маникюр и массаж[68]68
  Olga Khazan, «Why Most Brazilian Women Get C-Sections,» The Atlantic, April 14, 2014, https://www.theatlantic.com/health/archive/2014/04/why-most-brazilian-women-get-c-sections/360589/. Also: https://www.thestar.com/news/world/2015/10/07/luxury-birthing-spawns-caesarean-section-epidemic-in-brazil.html.


[Закрыть].

Тем не менее более убедительной кажется версия, что этот способ родов предпочитают доктора. В конце концов, операции можно проводить по четкому плану, одну за другой. Так им не придется задерживаться после работы, приезжать в клинику в выходные и праздники. Да и финансово это выгоднее: акушер-гинеколог может сделать куда больше кесаревых сечений (операция длится от силы час-два), чем принять естественные роды, на которых иногда врач работает сутки и более, хоть и с перерывами[69]69
  Беседа с Паулу Боремом, июль 2015 г. См. также: Marina Lopes, «Brazilian Women Are Pushing Back Against Rampant C-sections,» Vice, December 7, 2016, https://www.vice.com/en_us/article/9a38g8/brazil-c-sections-natural-births.


[Закрыть].

Помимо структурных, есть еще и культурные объяснения. «Роды – нечто первобытное, уродливое, грязное, неудобное, – констатирует Симон Динис с кафедры общественного здравоохранения университета Сан-Паулу, объясняя представления врачей о родах в интервью журналу Atlantic. – Многие считают, что они должны быть еще и унизительными. Иногда врачи говорят женщинам во время схваток: «Делала ребенка – не жаловалась. А тут чего стонешь?»»[70]70
  Khazan, «Why Most Brazilian Women Get C-Sections.»


[Закрыть] Можно подумать, что такие оскорбительные замечания – редкое исключение, но, как говорят сами бразильянки, это не так. Исследование, в котором участвовали 1626 женщин, рожавших в Бразилии, показало: примерно 25 % из них вспоминают, как врачи насмехались над ними или критиковали их, когда они кричали от боли. А около 50 % женщин признавались, что во время родов они ощущали себя «жалкими, уязвимыми, беззащитными»[71]71
  C. C. Palma and T. M. S. Donelli, «Violência Obstétrica em Mulheres Brasileiras,» Psico 48, no. 3 (2017): 216–30, table 3.


[Закрыть].

Такая реальность открылась перед Деборой Делаж, когда она, переживая из-за собственного кесарева сечения, начала исследовать ситуацию с родами в Бразилии. Сетевой форум, где молодые матери делились собственным похожим опытом, только укрепил ее уверенность в том, что ситуацию надо менять. Делаж присоединилась к новому движению Parto do Princípio («Принципы родов»), созданному для защиты прав матерей. В 2005 году движение представило федеральному государственному прокурору 35-страничный документ – нечто среднее между результатами исследования и манифестом: в нем утверждалось, что дела с родами в Бразилии обстоят из рук вон плохо. Материалы исследования свидетельствовали, что бразильянки хотят рожать самостоятельно, но не получают такой возможности. Вместо этого их направляют на кесарево сечение. В результате страдает здоровье и матерей, и младенцев. Авторы документа указывали на системные причины проблемы и предлагали список рекомендаций для системы здравоохранения[72]72
  Denúncia da Parto do Princípio motiva Ação do Ministério Público Federal, Parto de Princípio website, https://www.partodoprincipio.com.br/den-ncia-altas-taxas-de-ces-reas.


[Закрыть].

Участницы Parto do Princípio сумели найти союзников во власти. Среди них оказалась и Жаклин Торрес, акушерка, специалист по женскому здоровью, эксперт ANS – национальной регулирующей организации в сфере личного медицинского страхования[73]73
  «Reducing Health Inequities in Brazil,» Institute for Healthcare Improvement, http://www.ihi.org/communities/blogs/reducing-health-inequities-in-brazil-institutional-racism-and-the-effects-on-maternal-outcomes.


[Закрыть]. Торрес стала искать по всей стране специалистов, предпочитающих естественные роды, и наконец нашла доктора Паулу Борема. Он участвовал в опытном проекте в Жаботикабале, городе в 300 километрах к северу от Сан-Паулу, – целью исследователей было увеличение числа естественных родов при помощи постепенного внедрения усовершенствований[74]74
  Беседа с Паулу Боремом, июль 2015 г., беседа с Джоэлом Баэрендом, 3 декабря 2015 г. См. также: «Changing Culture, Changing Care: Reducing Elective C-Section Rates in Brazil,» http://www.ihi.org/communities/blogs/_layouts/15/ihi/community/blog/itemview.aspx?List=7d1126ec-8f63–4a3b-9926-c44ea3036813&ID=179.


[Закрыть]. Он с большим трудом нашел соратников для этого проекта. Как рассказывал сам Борем, в первой же организации, куда он обратился со своей идеей, его подняли на смех. «Мне сказали: „Это глупости! Женщины хотят рожать при помощи кесарева сечения. Врачи с ним согласны. Никакой проблемы тут нет“», – вспоминает Борем. (Кстати, вот вам идеальная словесная формулировка неспособности увидеть проблему.)

И все же он сумел найти небольшую больницу, где хотели перемен. «Врачи рассказали мне, что хотели бы изменить ситуацию, – рассказывает Борем. – Им казалось, что слишком много новорожденных приходится переводить в отделение интенсивной терапии. Это их тревожило». Это правда: дети, рожденные путем кесарева сечения, чаще оказываются в интенсивной терапии, причем в основном из-за проблем с дыханием, возникающих из-за появления на свет раньше срока[75]75
  Переписка с Паулу Боремом, сентябрь 2019 г. См. также: «NICUs After Elective C-section,» Clinical Perinatology 35, no. 2 (June 2008): 373–vii, doi: 10.1016/j.clp.2008.03.006.


[Закрыть].

Когда Борем только начинал свой проект, доля естественных родов составляла в местном роддоме лишь 3 %[76]76
  Joelle Baehrend, «Changing Culture, Changing Care: Reducing Elective C-Section Rates in Brazil,» IHI blog, December 3, 2015.


[Закрыть]. «Система была приспособлена под кесаревы сечения»[77]77
  Беседа с Паулу Боремом, 20 ноября 2018 г.


[Закрыть], – замечает он. Вместе со своими соратниками он начал ее менять. Врачам запретили назначать проведение плановых кесаревых сечений ранее 40-й недели беременности, тогда как ранее нормой считался срок 37 недель. Врачей разделили на смены: если у женщины начинались роды во время смены «ее» врача – хорошо, если нет, ею занимался другой врач. Таким образом удалось порвать с традицией, согласно которой врачи принимали роды у тех пациенток, чью беременность они вели: в этих случаях плановое кесарево сечение, конечно, облегчало врачам жизнь. А вот акушерок закрепляли за пациентками, которым они помогали во время родов: так роженицы не нервничали из-за смены персонала. При этом все изменения проводились таким образом, чтобы врачи не потеряли в деньгах. В результате девять месяцев спустя доля естественных родов в клинике составила 40 %[78]78
  Pedro Delgado, Paulo Borem, and Rita Sanchez, «The Birth of the Parto Adequado Collective in Brazil,» Presentation for Institute for Healthcare Improvement National Forum 2015, Orlando, Florida, http://app.ihi.org/FacultyDocuments/Events/Event-2613/Presentation-12655/Document-10253/Presentation_C11_Collaborative_to_Reduce_CSection_Rates_in_Brazil.pdf.


[Закрыть].

Узнав о работе Борема, Торрес поняла: вот рецепт, который можно применить в масштабах страны. В 2015 году ANS начала программу Parto Adequado («Адекватные роды»). Его задачей было масштабировать проект доктора Борема и его соратников в Жаботикабале. Программа охватила 35 госпиталей, и в первые полтора года работы число естественных родов в них выросло с 20 до 37,5 %[79]79
  Agência Nacional de Saúde Suplementar (Brasil), Cartilha nova organização do cuidado ao parto e nascimento para melhores resultados de saúde: Projeto Parto Adequado – fase 1, 33; данные про 35 больниц: сайт проекта Parto Adequado, Agencia Nacional de Saúde Suplementar, http://www.ans.gov.br/gestao-em-saude/parto-adequado.


[Закрыть]. В 12 госпиталях существенно снизилось число новорожденных, попадавших в отделения интенсивной терапии[80]80
  Agência Nacional de Saúde Suplementar (Brasil), Cartilha nova organização do cuidado ao parto e nascimento para melhores resultados de saúde: Projeto Parto Adequado – fase 1, 34.


[Закрыть]. В общей сложности врачам удалось избежать примерно 10 тысяч операций[81]81
  Сайт проекта Parto Adequado, Agencia Nacional de Saúde Suplementar, http://www.ans.gov.br/gestao-em-saude/parto-adequado.


[Закрыть]. Следующий этап реализации программы, на котором к ней подключилось втрое больше клиник, начался в 2017-м[82]82
  Там же.


[Закрыть]. По словам Педру Делгаду, руководителя Института усовершенствования здравоохранения и участника программы, «результаты первого этапа дают надежду на то, что такие изменения возможны как в Бразилии, так и в других странах с похожей статистикой в разных уголках планеты, включая Египет, Доминиканскую Республику и Турцию»[83]83
  Беседа с Педру Делгаду, сентябрь 2019.


[Закрыть].

Участникам программы предстоит еще долгий путь: пока она охватывает лишь малую часть из шести с лишним тысяч бразильских госпиталей[84]84
  6400 больниц: «Brazil-Healthcare,» International Trade Administration, US Department of Commerce, https://www.export.gov/article?id=Brazil-Healthcare. В этом источнике говорится о 6300: https://thebrazilbusiness.com/article/healthcare-industry-in-brazil.


[Закрыть]. Однако уже сейчас видно, что перемены в системе здравоохранения назрели. Когда-то над идеями доктора Борема смеялись. А теперь в Бразилии существует список ожидания – в нем множество клиник, желающих подключиться к программе[85]85
  Беседа с Жаклин Торрес, декабрь 2018 г.


[Закрыть]. Доктор Рита Санчес, врач-акушер, координатор программы Parto Adequado в одной из больниц, признается, что кампания вызвала в ее душе сильный отклик. «Мы оглянулись и поняли, что делаем слишком много кесаревых, – говорит она. – Больше чем 20–30 лет назад. Мы задумались, почему это происходит и как мы до этого дошли. И вдруг я поняла, что даже не рассказываю пациенткам об опасностях кесарева сечения и преимуществах естественных родов. Мы, врачи, сами не заметили, как система изменилась»[86]86
  Беседа с Ритой Санчес, ноябрь 2018 г.


[Закрыть].

В этом случае способность увидеть проблему вернулась в результате потрясения, вызванного пониманием: они, медики, стали относиться к экстренному средству как к норме. Почему я считаю необходимым порекомендовать роженице кесарево сечение? Почему мы миримся с тем, что школу оканчивает лишь 52 % учеников? Неудовлетворенность сеет семена перемен к лучшему[87]87
  Я весьма признателен Стиву Спиру, старшему преподавателю MIT, который в беседе со мной заметил: «Усилия по улучшению должны начинаться с „невыносимого разочарования“».


[Закрыть].

Следующий шаг – поиск единомышленников. Есть ли другие люди, которые думают так же, как я? Вспомним слова Делаж: «Я поняла: то, что произошло со мной, происходит с женщинами по всей стране». То же самое говорила и Форли о термине «харассмент»: «Работающие женщины ухватились за это выражение, поскольку оно точно описывало принуждение к сексу – то, с чем они сталкивались ежедневно». И с пониманием, что некое явление – проблема и что многие другие считают так же, приходила сила.

А на следующем этапе происходит настоящее чудо: люди добровольно берут на себя ответственность за решение проблем, созданных не ими. Журналистка вступает в борьбу от имени миллионов женщин, столкнувшихся с сексуальным принуждением – харассментом. Женщина, которой сделали кесарево сечение, выражает интересы тысяч матерей, с которыми даже не знакома. «Я не виноват в этой проблеме. Но именно я ее решу» – так рассуждает сторонник упреждающих решений, делая шаг вперед. Именно об этой добровольной ответственности и ее последствиях мы поговорим в следующей главе.

Глава 3
Неспособность взять на себя ответственность

До 1994 года у Рэя Андерсона, основателя компании по производству ковров Interface, было все, о чем только может мечтать предприниматель[88]88
  Richard Todd, «The Sustainable Industrialist: Ray Anderson of Interface,» Inc., November 6, 2016, https://www.inc.com/magazine/20061101/green50_industrialist.html.


[Закрыть]. Он создал компанию с нуля, а ее годовой доход вырос до 800 миллионов долларов[89]89
  Там же.


[Закрыть]. Он вывел компанию на биржу[90]90
  https://www.interface.com/US/en-US/about/mission/The-Interface-Story-en_US.


[Закрыть]. Но в какой-то момент Андерсон всерьез усомнился во всех своих профессиональных достижениях.

Андерсон вырос в небольшом городке в Джорджии[91]91
  Андерсон родился в Вест-Пойнте (штат Джорджия). См.: Anderson, Mid-course Correction. Toward a Sustainable Enterprise: The Interface Model (White River Junction, VT: Chelsea Green, 1998), 23. О футбольной стипендии: там же, с. 24. О ранних годах карьеры: https://www.raycandersonfoundation.org/biography.


[Закрыть]. Благодаря футбольной стипендии он окончил Технологический институт Джорджии, а затем поступил на работу в фирму, занимавшуюся производством ковров. В 1969 году, во время поездки в английский город Киддерминстер, он впервые в жизни увидел модульную ковровую плитку. Это была любовь с первого взгляда[92]92
  Anderson, Mid-course Correction, 29.


[Закрыть].

Традиционно ковровые покрытия поставляют в больших рулонах шириной 3–4 метра, а иногда и больше. Таким образом, любые перемены в офисе – перестановка мебели или новое зонирование помещения – означают, что нужно заменять большие участки покрытия. А вот с полуметровыми модульными ковровыми плитками все куда проще[93]93
  David Grayson, Chris Coulter, and Mark Lee, All In: The Future of Business Leadership (New York: Routledge, 2018), 138.


[Закрыть]. Плитки легко снять, поменять местами или вообще заменить на другие – даже без клея[94]94
  Anderson, Mid-course Correction, 36.


[Закрыть].

Андерсон основал Interface в 1973 году, в 38 лет[95]95
  https://www.interface.com/US/en-US/about/mission/The-Interface-Story-en_US. Age 38, bring carpet tiles to the US: Anderson, Mid-course Correction, 28, 34. Строго говоря, изначально Interface представлял собой два субъекта с разными названиями, от которых впоследствии отказались. Для простоты давайте употреблять название Interface.


[Закрыть]. Перед компанией стояла задача организовать масштабную поставку модульной ковровой плитки в США. К 1994 году, после двух десятилетий бурного роста, Interface вошла в список крупнейших мировых компаний в сфере торговли напольными покрытиями[96]96
  Grayson, Coulter, and Lee, All In, 132.


[Закрыть]. В том же году Андерсона попросили пообщаться с группой сотрудников, которые пытались сформулировать кредо компании в отношении «устойчивости окружающей среды»[97]97
  Беседа с Конни Хенслер, ноябрь 2018 г.


[Закрыть]. В то время сам термин был еще в новинку, но клиенты уже начинали задавать вопросы по этому поводу. Андерсону было нечего сказать: к тому моменту его экологическая сознательность ограничивалась соблюдением законов, и о большем он не задумывался.

Вскоре после того, как Андерсон получил приглашение, к нему в руки неожиданно попала книга Пола Хокена «Экология коммерции» (The Ecology of Commerce)[98]98
  Grayson, Coulter, and Lee, All In, 133–34.


[Закрыть]. Автор критиковал предпринимателей за методы работы, наносящие вред природе. Хокен и сам был предпринимателем – одним из основателей сети магазинов товаров для сада Smith & Hawken. Он настаивал, что бизнес обязан пересмотреть привычные методы: мировая экономика на краю пропасти и необходимо предотвратить экологическую катастрофу[99]99
  Paul Hawken, The Ecology of Commerce: A Declaration of Sustainability (New York: HarperCollins, 1993).


[Закрыть].

Кто-то другой, может, и посмеялся бы над экзальтированностью автора. Но Андерсон проникся его идеями[100]100
  Paul Vitello, «Ray Anderson, Businessman Turned Environmentalist, Dies at 77,» New York Times, August 10, 2011.


[Закрыть].

Ему было уже шестьдесят, скоро на покой. Успех компании Interface был его величайшим профессиональным достижением. Но теперь он задумался: а не слишком ли велика была цена успеха? Как его будут называть потомки? «Рей Андерсон, человек, расхищавший ресурсы планеты, чтобы заработать кучу денег для себя и своих инвесторов»? «Слова Хокена, словно копье, вонзились мне в грудь, – писал он позднее в воспоминаниях. – Они до сих пор там»[101]101
  Anderson, Mid-course Correction, 40.


[Закрыть].

Но, с другой стороны, что он мог поделать? Основным бизнесом Interface была продажа модульной ковровой плитки из нейлонового волокна. А нейлон – это пластик, который вырабатывается химическим способом из угля и нефти[102]102
  Charles Fishman, «Sustainable Growth – Interface, Inc.,» Fast Company, March 31, 1998, http://www.fastcompany.com/33906/sustainable-growth-interface-inc. Беседа с Конни Хенслер, ноябрь 2018 г. О нейлоне: https://www.explainthatstuff.com/nylon.html.


[Закрыть]. Иными словами, Interface сжигала ископаемое топливо, чтобы производить то, что продает. Следовательно, окружающая среда – с точки зрения устойчивости к человеческому воздействию – страдала дважды.

Андерсон был в отчаянии. Что делать, когда понимаешь, что твои собственные действия стали причиной гигантской проблемы?

* * *

Джинни Форрест, помощник декана школы права Йельского университета, сидела на общефакультетском собрании в заднем ряду. А впереди сидел мужчина с крупной головой, из-за которого Джинни никак не могла увидеть выступающего.

«Большеголовый явно был очень внимательным слушателем, – вспоминает Джинни. – Он склонял голову то к левому плечу, то к правому – судя по всему, вслушиваясь и анализируя. Эти кивки меня просто с ума сводили. Мне приходилось то и дело наклонять голову в противоположную сторону. Он – влево, я – вправо, он – вправо, я – влево. Я уже готова была взорваться. Но тут до меня дошло, что можно просто подвинуть стул, а не злиться. Так я и сделала. И проблема тут же решилась».

Джинни очень огорчилась из-за того, что у нее ушло столько времени, чтобы понять очевидное: она в состоянии полностью контролировать «проблему». Воспоминания о передвинутом стуле стало для нее метафорической инструкцией[103]103
  Переписка с Джинни Форрест, декабрь 2018 г.


[Закрыть]. «Когда я начинаю злиться из-за какой-нибудь мелкой трудности, я думаю: „Эй, передвинь стул! Что тебе мешает?“ – говорит она. – Для меня это – внутренний код, напоминающий, что пора попробовать нечто новое».

Изначально Форрест полагала, что проблема – беспрестанно качающий головой мужчина – находится вне ее контроля и с ней ничего не сделать. Но затем, поменяв угол зрения, она поняла, что полностью владеет ситуацией. «Эй, передвинь стул! Что тебе мешает?» Со смены позиции и начинается работа на упреждение.

Самое странное в этой работе – то, что, невзирая на потенциальную огромную выгоду, она часто представляется необязательной. Когда речь идет о реагировании – например, о спасении тонущих в реке детей, – мы должны делать свое дело. Хирург не может отказаться делать операцию на сердце, а санитар – поменять больному памперс. Но быть на шаг впереди проблемы – не обязанность, а личный выбор.

У этой необязательности есть важное следствие: если никто добровольно не захотел сделать шаг вперед, то глубинная, неочевидная проблема решена не будет. Неспособность брать на себя ответственность за происходящее – вторая преграда, мешающая нам действовать на упреждение. Первая преграда – добровольная слепота – сводится обычно к следующему: «Я не вижу здесь проблемы» (или: «С этим ничего не поделать»). Неспособность брать на себя ответственность за ситуацию, в свою очередь, означает, что те, в чьих силах решить проблему, заявляют: «Это не мое дело».

Эти два вида отрицания часто идут рука об руку. Вспомним ситуацию в государственных школах Чикаго. Сначала внедрению новшеств, которые помогли бы увеличить количество учеников, окончивших среднюю школу, мешала неспособность увидеть проблему. Да, многие школьники бросают учебу, говорили все, но с этим ничего не поделать. При этом некоторые учителя и администраторы отчетливо видели, что такое количество отчисленных – это проблема, но полагали, что решать ее они не обязаны: ведь это проблема школьников и их родителей, а может, и всего общества.

Кое в чем эти скептики были правы. Конечно, исключение ребенка из школы сильнее всего ударит по нему и его родителям. Но дело ведь не в том, кто сильнее других пострадает! Вопрос в том, кто в состоянии решить проблему… и в том, готовы ли они этим заняться. Организаторы перемен в чикагских школах решили, что большое число учеников, бросающих занятия, – это именно их проблема. Они взяли ответственность на себя.

Почему никто не хочет делать проблемы «своими»? Иногда виной тому корыстные интересы. У табачных компаний есть все возможности предотвратить миллионы смертей, причиной которых становится их продукция, – но это, конечно же, помешает им зарабатывать деньги[104]104
  «Fact Sheet: Tobacco,» https://www.who.int/news-room/fact-sheets/detail/tobacco.


[Закрыть]. Иногда причина гораздо невиннее и кроется в излишнем дроблении обязанностей. Вспомним: в Expedia проблема многочисленных клиентских звонков в службу поддержки касалась работы многих подразделений, но ни одно из них не отвечало за снижение их количества.

Иногда люди опускают руки, боясь, что иначе они полезут не в свое дело. Представьте себе: некий молодой человек, студент, в ужасе от поведения своих однокурсников по отношению к однокурсницам (нередки случаи сексуального насилия на свиданиях и вечеринках), однако он не уверен, что с его стороны будет уместным присоединиться к протестам, организованным девушками в студенческом городке. Исследователи из Стэнфордского университета Дейл Миллер, Дэниел Эффрон и Соня Зак в статье, посвященной проблеме внутренних сомнений и неготовности к действиям, объясняют это так: «Людям часто мешает участвовать в протестах не нехватка мотивации, а ощущение, что у них недостаточно на это прав».

Это ощущение – а имею ли я право? – авторы назвали «психологической неправоспособностью», связав этот термин с юридическим понятием правоспособности[105]105
  D. T. Miller, D. A. Effron, and S. V. Zak, «From Moral Outrage to Social Protest: The Role of Psychological Standing,» in D. Ramona Bobocel, Aaron C. Kay, Mark P. Zanna, and James M. Olson, eds., The Psychology of Justice and Legitimacy (New York: Psychology Press, 2010), 117–38.


[Закрыть]. Нельзя подать в суд лишь на том основании, что некто задел ваши чувства: вам придется доказать, что это негативно на вас повлияло. Свидетельство причиненного вам вреда – главное условие подачи иска. Юноша, сомневающийся, стоит ли ему участвовать в протестах против сексуального насилия в кампусе, вероятно, ощущает свою «психологическую неправоспособность» – ведь он-то от этой проблемы не пострадал.

Как лидерам женского протеста дать мужчинам «психологическую правоспособность» для участия в протестах? Конечно, если мужчины сами этого хотят. Решение может быть на удивление простым. В ходе исследования, проведенного Дейлом Миллером совместно с Ребеккой Ратнер, студентам Принстонского университета выдали документ под условным названием «Проект 174», который, по задумке психологов, должен был «задеть их чувство справедливости». В документе предлагалось прекратить государственное финансирование полезного и важного дела и направить освободившиеся бюджетные средства на ерунду. Одной группе студентов сказали, что изменения затронут в первую очередь женщин, другой сообщили, что пострадают в основном мужчины.

В итоге и мужчины, и женщины единогласно выступили против предложения. Но исследователям было интересно, в каком случае их возмущение выльется в действия. Для этого студентам дали возможность помогать инициативной группе под названием «Принстон против Проекта 174». В тех случаях, когда у студентов был личный интерес в исходе дела (мужчины, которым сказали, что изменения затронут мужчин, и женщины, убежденные, что пострадают женщины), 94 % согласились поставить свою подпись под петицией против проекта, а 50 % – поучаствовать в написании протестного заявления. Среди тех, у кого личного интереса в деле не было, доля согласных участвовать в акциях упала до 78 и 22 % соответственно. По мнению исследователей, это было связано не с эгоистическими соображениями – вспомним, против проекта высказывались представители обоих полов. Речь шла именно о психологической неправоспособности. Мужчины не чувствовали себя вправе активно выступать по «женскому» вопросу – и наоборот.

Чтобы проверить свои догадки, на следующем этапе эксперимента исследователи изменили название организации – она стала называться «Мужчины и женщины Принстона против Проекта 174». Добавление двух слов в название оказалось лучшим способом обеспечить психологическую правоспособность и мужчинам, и женщинам. И прием сработал: в результате число мужчин и женщин, желающих поставить подпись под петицией и принять участие в написании протестного заявления, сравнялось и больше не было связано со степенью их личной заинтересованности.

Конечно, не стоит забывать, что дело было в Принстоне, академическом оазисе: студенческая жизнь оставляет молодым людям массу времени на то, чтобы подписывать гипотетические петиции и выступать со всевозможными протестами. Сработает ли идея пробуждения «психологической правоспособности» вне стен престижного учебного заведения? В 1975 году, задолго до появления этого термина, активистка движения за безопасность на дорогах Эннмари Шелнесс и педиатр Сеймур Чарльз опубликовали в журнале Pediatrics статью, призывающую педиатров обратить внимание на проблему, которую сами врачи считали не своим делом: травмы и гибель детей в автомобильных авариях[106]106
  A. Shelness and S. Charles, «Children as Passengers in Automobiles: The Neglected Minority on the Nation's Highways,» Pediatrics 56, no. 2 (1975): 271–84.


[Закрыть]. Убийцей номер один для детей, вышедших из младенческого возраста, стал автотранспорт, но разраставшуюся эпидемию смертей под колесами все игнорировали[107]107
  A. Shelness and S. Charles, «Children as Passengers,» 271.


[Закрыть]. При этом грудные младенцы, разумеется, чаще получали травмы и погибали в машинах, а не на мостовой[108]108
  Там же.


[Закрыть].

К моменту выхода статьи уже существовало требование, что все автомобили должны быть оборудованы ремнями безопасности для водителя и пассажира на переднем сиденье – однако люди, как правило, ими не пользовались[109]109
  J. Hedlund, S. H. Gilbert, K. A. Ledingham, and D. F. Preusser, How States Achieve High Seat Belt Use Rates. Министерство транспорта США, Национальная администрация транспортной безопасности, август 2008 г., бюллетень HS-810 962, https://crashstats.nhtsa.dot.gov/Api/Public/ViewPublication/810962. Об использовании ремней безопасности: A. Shelness and S. Charles, «Children as Passengers,» 271.


[Закрыть]. Детские автокресла тоже появились в продаже, но покупали их не так часто[110]110
  https://crashstats.nhtsa.dot.gov/Api/Public/ViewPublication/810962; A. Shelness and S. Charles, «Children as Passengers,» 272.


[Закрыть]. (Детские автокресла придумали еще в 1930-х годах, но не ради безопасности – просто в кресле ребенок сидел выше и мог смотреть в окошко. В этом случае, надеялись конструкторы, он не будет приставать к водителю[111]111
  A. Shelness and S. Charles, «Children as Passengers,» 272.


[Закрыть].) У современных родителей, конечно, такое не укладывается в голове. Только представьте, как достанется родителю – и в смысле правовых санкций, и в смысле общественного осуждения, – который будет кататься в машине, где непристегнутые малыши скачут по заднему сиденью! Но в 1970-х это можно было увидеть сплошь и рядом. Наша одержимость безопасностью ребенка в автомобиле – сравнительно новое явление, и возникло оно не в последнюю очередь благодаря истории, о которой идет речь.

Шелнесс и Чарльз утверждали: именно у педиатров есть все возможности пропагандировать автобезопасность. «Пристегивать ремни – такая же профилактика, как и делать прививки… Никто не сможет так же доходчиво и доверительно, как детский врач, рассказать родителям, насколько опасно для детей ездить с непристегнутыми ремнями»[112]112
  Там же, с. 282.


[Закрыть], – писали они. Обратите внимание: Шелнесс и Чарльз как раз и попытались обеспечить педиатрам психологическую правоспособность, говоря им открытым текстом: «Именно вы имеете право действовать, именно вам решать эту проблему. Именно вы за нее в ответе».

Для самих педиатров их роль в этом деле была далеко не так очевидна. Их учили ставить диагнозы и лечить болезни, а не пропагандировать безопасность[113]113
  Преподаватель Гарвардского университета Дэвид Хеменуэй в While We Were Sleeping: Success Stories in Injury and Violence Prevention (Berkeley and Los Angeles, CA: University of California Press, 2009) пишет, что статья в Pediatrics «помогла пробудить педиатров и активистов по всей стране».


[Закрыть]. Одним из тех, кто откликнулся на призыв, был доктор Боб Сандерс. «Эта статья потрясла и меня, и, думаю, других педиатров страны»[114]114
  Robert Grayson, «Robert S. Sanders, MD: Беседаed by Robert Grayson, MD,» Oral History Project, Pediatric History Center, American Academy of Pediatrics, April 20, 2004, 33. Thanks to Larry Cohen for suggesting I investigate this story.


[Закрыть], – вспоминал он в интервью в 2004 году. Педиатр Сандерс жил в Мурфрисборо (штат Теннесси) и руководил окружным департаментом здравоохранения[115]115
  Там же.


[Закрыть]. Он был ярым поборником профилактики. Еще студентом медицинского университета Сандерс начал делать первые прививки от полиомиелита в Теннесси. Позднее, когда он проходил резидентуру в реанимационном отделении, у него на глазах умер ребенок, случайно проглотивший открытую английскую булавку. Сандерс был в отчаянии: это была бессмысленная смерть, которую можно было предотвратить. «Сама идея профилактики была для него чрезвычайно важна»[116]116
  Беседа с Пэт Сандерс, сентябрь 2018 г.


[Закрыть], – рассказывала жена Сандерса Пэт в 2018 году.

Сандерс вошел в совет безопасности штата Теннесси. В 1975 году совет начал обсуждать изменения в законодательстве штата, которые обязали бы родителей использовать детские кресла[117]117
  Беседа с Пэт Сандерс, сентябрь 2018 г.; Robert Sanders Jr., Dr. Seat Belt: The Life of Robert S. Sanders, MD, Pioneer in Child Passenger Safety (Armstrong Valley: 2008).


[Закрыть]. Статья в Pediatrics подтолкнула членов совета к более активным действиям.

Совет предложил законопроект, обязывающий перевозить в креслах детей младше четырех лет[118]118
  Robert Grayson, «Robert S. Sanders,» 31, 32.


[Закрыть]. В 1976 законопроект нашел поддержку в сенате штата, однако так и не был вынесен на голосование. Потерпев первое поражение, Боб и Пэт Сандерсы переквалифицировались в лоббисты. Их гостиная превратилась в штаб, а столы были завалены бумажками с фамилиями законодателей и педиатров, которых они хотели перетянуть на свою сторону. По выходным Боб звонил им домой и обсуждал свои предложения[119]119
  Беседа с Пэт Сандерс, сентябрь 2018 г.


[Закрыть].

Противники закона Сандерса утверждали, что он ограничивает свободу родителей. «Это закон в стиле Ральфа Нейдера[120]120
  Ральф Нейдер (род. 1934) – левоцентристский активист, выступает в защиту прав потребителей, поддерживает феминизм, обеспокоен состоянием окружающей среды. – Прим. ред.


[Закрыть], призванный отнять у родителей их права, – заявил член палаты представителей штата Роскоу Пикеринг. – Я не хочу, чтобы бедняки покупали дорогие кресла». Вспоминая то время, Пэт Сандерс цитировала письмо одного из родителей: «У меня есть право послать ребенка хоть на Луну в ракете»[121]121
  Там же.


[Закрыть].

В 1997 году законопроект о защите детей, едущих в автомобиле в качестве пассажиров, поступил на голосование в сенат штата и был принят двумя третями голосов[122]122
  Стенограммы заседаний Генеральной ассамблеи штата Теннесси (1977 г.).


[Закрыть]. (Еще немного о хитроумной стратегии: согласно рассказу самого Сандерса, губернатор Теннесси колебался, подписывать ли закон. Сандерс позвонил педиатру, лечившему внуков губернатора, и попросил надавить на него.) Итак, 1 января 1978 года Теннесси стал первым штатом, где автокресла для детей до четырех лет стали обязательными[123]123
  Bill Mitchell, «Is Your Child Riding in a Safe Seat?» Tennessean, July 16, 1978.


[Закрыть].

Увы, в законе нашлась неожиданная лазейка. Роскоу Пикеринг, яро защищавший «права родителей», продавил поправку «О ребенке на руках», которая, как явствует из названия, позволяла родителям перевозить грудного младенца, держа его на руках[124]124
  Robert Grayson, «Robert S. Sanders.»


[Закрыть]. «Одно из самых волнующих ощущений молодой матери – держать ребенка на руках, общаться с ним, когда она возвращается домой после родов, – пишет Пикеринг в своей статье в газете Tennessean в 1978 году. – Зачем же мы будем пристегивать его к сиденью ремнями?»[125]125
  Mitchell, «Is Your Child Riding in a Safe Seat?»


[Закрыть]

После принятия поправки Пикеринга Сандерс понял, что одержал лишь частичную победу. Закон обеспечивал безопасность малышей, но в отношении грудных младенцев он не имел обязательной силы. Сандерс стал называть «детоубийцей» поправку «О ребенке на руках»[126]126
  Robert Grayson, «Robert S. Sanders.»


[Закрыть]. Он много лет добивался ее отмены, но и противники не сдавались. Позднее, в 1981 году, на слушаниях в транспортном комитете сената штата выступили двое родителей[127]127
  Larry Daughtrey, «Child Death Told at Auto Hearing,» Tennessean, February 18, 1981.


[Закрыть]. Первой была мать, чей ребенок в 11 недель выжил в аварии, потому что сидел в детском автокресле. Вторым был выслушан отец: его месячный малыш, не будучи пристегнутым, погиб во время столкновения с другой машиной, ударившись о приборную панель. «К несчастью, у нас не было кресла», – сказал он. Как выяснил Сандерс, в 1980 году в штате в автомобильных авариях погибли 11 детей, 9 из которых в момент столкновения находились на коленях у родителей[128]128
  Associated Press, «Youngsters Fight Car Safety Seats: Troopers,» Tennessean, October 29, 1980.


[Закрыть].

Эти данные повлияли на общественное мнение по поводу поправки Пикеринга, и в 1981 году она была аннулирована[129]129
  Larry Daughtrey, «House Passes Bill Closing Loophole in Child Seat Law,» Tennessean, March 5, 1981.


[Закрыть]. В том же году Западная Вирджиния стала третьим штатом США, где использование детских автокресел стало обязательным[130]130
  J. Y. Bae, E. Anderson, D. Silver, and J. Macinko, «Child Passenger Safety Laws in the United States, 1978–2010: Policy Diffusion in the Absence of Strong Federal Intervention,» Social Science & Medicine 100 (2014): 30–37, table 2.


[Закрыть]. К 1985 году подобные законы были приняты во всех 50 штатах[131]131
  S. P. Teret, A. S. Jones, A. F. Williams, and J. K. Wells, «Child Restraint Laws: An Analysis of Gaps in Coverage,» American Journal of Public Health 76, no. 1 (1986): 31–34, 31.


[Закрыть].

По оценкам Национальной администрации по безопасности движения на автострадах США, с 1975 по 2016 год детские автокресла спасли жизни 11 274 детям в возрасте до четырех лет[132]132
  National Center for Statistics and Analysis, Occupant protection in passenger vehicles. Traffic Safety Facts 2016, Report No. DOT HS 812 494 (Washington, DC: National Highway Traffic Safety Administration, 2018), 7, table 6.


[Закрыть]. Обратите внимание на «волнообразные» перемены: сначала двое активистов, ратующих за автобезопасность детей, написали статью в педиатрический журнал, рассказав о проблеме. Статья вдохновила педиатра из Теннесси взять на себя ответственность за ее решение. Он подтолкнул к действиям законодателей штата, а опыт этого штата оказался заразительным для остальных 49. Сорок лет спустя тысячи детей, которых ждала мучительная, но предотвратимая смерть, остались живы.

* * *

Как статья в Pediatrics подтолкнула Боба Сандерса к действиям, так и книга Пола Хокена повлияла на Рэя Андерсона, владельца компании Interface. «Я прочел эту книгу, и она изменила мою жизнь, – пишет Андерсон в своих воспоминаниях. – Это было как мощный удар между глаз… Я не успел прочесть и половины, а уже явственно понял, что делать, – и как выступить перед сотрудниками, и как поменять всю работу компании. Я ощутил непреодолимое желание действовать»[133]133
  См. Anderson, Mid-course Correction, 39–40.


[Закрыть].

По сравнению с Сандерсом положение Андерсона было сложнее. Он не просто осознал проблему, требующую решения. Его компания сама была источником экологических проблем, к борьбе с которыми призывал Хокен. На тот момент Андерсон даже не представлял, как возместить ущерб, нанесенный окружающей среде. Но у него было и преимущество перед Сандерсом: он мог приступить к действиям немедленно, потому что он сам был боссом.

В 1994 году, когда Андерсон приехал поговорить с руководителями группы, разрабатывающей для его компании программу экологического развития (с оглядкой на пресловутую «устойчивость окружающей среды»), сотрудники и представить себе не могли, что их ждет. Они рассчитывали на дежурную речь – а услышали призыв к оружию.

Андерсон предложил радикальную идею: исключить негативное воздействие компании на окружающую среду. «Мы предотвратим любые негативные последствия для природы от деятельности нашей компании, – заявил он, – и при этом продолжим работать в большом бизнесе напольных покрытий». «Я выступил перед рабочей группой с речью, – вспоминал позже Андерсон. – Она удивила меня самого, потрясла сотрудников и вдохновила всех нас на действия. Кто-то должен вести людей вперед, иначе все будут сидеть и молчать. Это аксиома. Я спросил себя: "Почему бы и не мы?"»

«Когда он впервые рассказал о своей идее, я, честно говоря, решил, что у него крыша поехала»[134]134
  Vitello, «Ray Anderson, Businessman Turned Environmentalist, Dies at 77.»


[Закрыть], – признавался в интервью The New York Times Дэниел Хендрикс, занимавший в то время пост финансового директора Interface. Компания в то время все еще восстанавливалась после экономического спада, нанесшего серьезный урон бизнесу в течение трех предыдущих лет[135]135
  David Grayson, Chris Coulter, and Mark Lee, All In: The Future of Business Leadership (New York: Routledge, 2018), 132.


[Закрыть]. Хватит ли ей финансовой устойчивости, чтобы взять на себя новую миссию, отнюдь не гарантирующую успех?