Текст книги "Хардкорная история. Апокалиптические моменты от древности до наших дней"

Для участников война может быть как негативной, так и позитивной[84]84
  Именно поэтому государства и идут на риск. Если бы победившее государство ничего не получало, то сама идея войны была бы бессмысленной, не так ли?


[Закрыть]. Война (и завоевания) часто шла на пользу победителям – в данном случае Ассирии.

Конечно, войны пагубно сказывались на состоянии проигравших, но часто они оказывали негативное влияние на всех участников. К концу Первой мировой войны, к примеру, все страны, которые начали эту войну четыре года назад, находились в плачевном состоянии. Экономика была разрушена. Ущерб, нанесенный войной глобальной системе, означал, что конфликт был пагубен даже для тех стран, которые в ней не участвовали[85]85
  Это не относится к США или императорской Японии. Обе страны вышли из Первой мировой войны со значительной выгодой для себя.


[Закрыть].

Последующие негативные влияния Первой мировой войны включали в себя те же факторы, о которых мы говорили, обсуждая конец бронзового века. К 1918 году из-за войны в Европе начался голод и болезни. Четыре всадника Апокалипсиса пронеслись по территории самых развитых государств начала ХХ века – и врата им распахнула война. Нетрудно представить, как война, которая велась на протяжении жизни нескольких поколений и была проиграна, сказалась на состоянии Хеттской империи.

Ассирийские завоевательные войны сыграли важную роль в военной истории, которую нельзя не заметить. Но войны эти велись на фоне местных конфликтов между более мелкими государствами (это не означает, что они не имели значения и не стали бы фатальными, если бы крупные державы потерпели поражение). Множество «варварских» народов и племен «пощипывали» окраины крупных государств. Они чутко следили за малейшими слабостями и открывающимися возможностями. На ослабевших хеттов нападали соседние варвары – фригийцы и менее известное племя каски. В хеттских источниках касков описывают как агрессивный и дикий народ. В прошлом они даже осаждали и сжигали столицу хеттов. Некоторые историки считают, что, когда хеттское государство ослабело, оно не смогло сопротивляться и этим народам. Крупные конфликты с серьезными противниками, такими как Ассирия, ослабляли хеттов, и они уже не могли противостоять своим традиционным «варварским» соседям. А если добавить к этому, что эти варварские соседи голодали из-за засухи и плохих урожаев, то не объясняет ли это, что хеттам пришлось бороться в первую очередь с ними?

Ассирийцы уже разгромили государство Митанни[86]86
  Хетты тоже воевали с Митанни и получили определенную выгоду от упадка этого государства. Порой хетты и ассирийцы вели прямые и непрямые войны, используя соперничающих претендентов на трон Митанни. Но Митанни было буферным государством между Хеттской и Ассирийской империями. Когда это государство рухнуло, хищникам пришлось делить собственную границу.


[Закрыть]. Затем настала очередь хеттов. И все это способствовало серьезным политическим и военным переменам в XIII веке до н. э., чего могло быть достаточно для запуска цепной реакции, погубившей всю систему.

Подозреваемые № 6 и № 7: Коллапс системы и другие причины

Мы живем в мире сложных систем: экономических, культурных, социальных, административно-бюрократических. Чтобы взаимосвязанная система работала, многие ее элементы должны функционировать одновременно. Проблемы в одной сфере порождают проблемы во всех остальных. Поэтому большинство систем обладает определенной встроенной гибкостью и избыточностью на случай проблем и непредвиденных обстоятельств. Другими словами, системы создаются устойчивыми. Но когда вспомогательные системы перегружены, нарастающие проблемы захлестывают систему как экономический эквивалент заразной болезни. В бронзовом веке торговая сеть простиралась от Испании до Ирана и от Северной Италии до Нубии. Крах средиземноморской торговли неизбежно должен был затронуть все эти регионы.

Конечно, потеря предметов роскоши и доходов от торговли оказывала серьезное влияние на систему, но важно помнить, что в конце бронзового века значительную часть перевозимых грузов составляло продовольствие. Египтяне отправляли продовольствие в самые разные страны, в том числе и в Хеттскую империю. Их товары помогали восполнять недостаток пищи. Если египетские корабли не добирались до точек назначения, то речь шла не только о потере доходов и снижении уровня жизни. Речь шла о голоде.

Когда у людей нет пищи, то при определенных условиях закон, порядок и общественный контроль рушатся. Ту же проблему могут породить достаточно серьезные эпидемии. Анархия, революция и гражданская война порой могут сделать с обществом то, что не удается внешним захватчикам. Для этого достаточно слишком малого количества пищи или слишком высокой заболеваемости.

К тем же результатам могут привести и другие сценарии. Резкие массовые миграции (например, «вторжения» ливийцев и народов моря в Египет) могут разрушить нормы и погубить культуру мирного сосуществования. Неэффективная военная оборона оставляет население и запасы пищи на растерзание чужим вооруженным группам.

Некоторые специалисты полагали, что система бронзового века была хрупкой и неустойчивой. Она основывалась на высокоцентрализованных, очень бюрократических государствах, где немногочисленная богатая элита господствовала над множеством пешек[87]87
  Пешками в данном сценарии являются все, кроме дворцовой элиты.


[Закрыть]. Подобная система была очень уязвима для любых восстаний и социальных беспорядков. Представьте себе античный вариант Французской революции. Если такая нестабильность была порождена неспособностью системы обеспечить голодающее население пищей, то что тому виной: голод или хрупкая социальная система, основанная на неравенстве? Если пиратство народов моря способствовало разрушению системы морской торговли, то виноваты ли в коллапсе бронзового века пираты – или крах системы торговли, ими вызванный? Судя по всему, множественные причины становятся нашими главными подозреваемыми.

Хотя потенциальные причины конца бронзового века менее опасны для нас, чем для наших предков, мы создали новые потенциальные угрозы, незнакомые былым эпохам: ядерное оружие, глобальный ущерб для окружающей среды, потенциально катастрофические научные инновации и многое другое[88]88
  Худшие сценарии связаны с искусственным интеллектом и новыми вооружениями. Не создаем ли мы новых всадников Апокалипсиса? Чума, Война, Голод, Смерть и Изменение Климата? Или вышедшая из-под контроля технология?


[Закрыть]. А еще сохраняющаяся угроза других неуправляемых факторов, способных повергнуть мир в темные времена. И неважно, поразит ли Землю гигантский астероид или в Йосемитской долине взорвется супервулкан – мы целиком зависим от поворота небесной рулетки.

Когда в начале 1990‑х годов в Советском Союзе произошел коллапс политической системы[89]89
  Что породило коллапс во всех других сферах взаимосвязанной системы, которая поддерживала функционирование советского общества.


[Закрыть], не погрузились ли некоторые государства – преемники бывшего СССР в нечто напоминающее темные времена в миниатюре? Неспокойная эпоха стала временем продолжительного и сложного переходного периода. В новых национальных государствах, например в России, рождаемость и продолжительность жизни резко снизились. Алкоголизм и количество самоубийств возросли. Система социального обеспечения рухнула. Армия и инфраструктура государства атрофировались. Политическая система стала нестабильной, коррумпированной и хаотичной. Национальное достояние оказалось в руках самых коррумпированных чиновников. Если спустя век историки будут писать историю постсоветского общества, то не назовут ли они свой труд «История упадка и падения Советского Союза»? Не назовут ли они этот период «темными временами»?

Возможно, продолжительность общественных, экономических или цивилизационных кризисов и определяет, считаем ли мы определенный период темными временами. Великая депрессия в США в 1930‑е годы и постсоветский период 1990‑х годов длились около десяти лет. Такая продолжительность вряд ли соответствует минимальному стандарту темных времен. Но если бы падение продолжалось век-другой, то этого времени хватило бы, чтобы превратить статистический цивилизационный сбой в негативную тенденцию.

Одна из современных теорий общественного коллапса утверждает, что в силу взаимосвязанной природы функционирования нашей планеты в XXI веке отдельные, локализованные «темные времена» сегодня захватывают весь мир и всю цивилизацию в целом[90]90
  Если бы, к примеру, США распались на множество национальных государств, по местным стандартам, это можно было бы назвать упадком, но глобальные знания, способности и тому подобное были бы затронуты лишь частично. Когда бронзовый век закончился, в мире не осталось общества, способного подобрать осколки и снова зажечь свет.


[Закрыть]. Другие специалисты полагают, что глубина и серьезность потенциальных «темных времен» в силу той же взаимосвязанности ослабляются. Вы можете пережить новую Великую депрессию или крах супердержавы, но это не приведет к веку глобального упадка и технологического отставания. В современной цивилизации присутствует глобальная диверсификация рисков и избыточность, которая позволяет системе справляться с локальными проблемами.

Но, возможно, наши предубеждения показательны. Может быть, подобные перемены вовсе не являются упадком или откатом назад. Возможно, все зависит от выбора критериев. В зависимости от точки зрения ситуация может считаться не лучше или хуже… а просто другой.

Мы уже говорили, что в идее «прогресса» есть внутреннее противоречие. Если грамотность почти исчезла, потому что чтение утратило значимость, является ли это показателем жизни в «темные времена»? Или просто люди иначе оценили свои навыки в соответствии с потребностями? И кто это определяет: мы, современные люди, оглядывающиеся на прошлое, или те, кто действительно жил в это время? Наши представления о том, что было хорошо для людей того времени, могут существенно отличаться от их представлений.

И это подводит нас к вопросу: осознавали ли люди, что живут в темные времена? Если вы родились в Греции в 1000 году до н. э.[91]91
  Примерно в 1177 году до н. э. произошел цивилизационный крах бронзового века.


[Закрыть], то понимали ли вы, насколько более великий период закончился до вашего рождения? Возьмем для примера ребенка, родившегося в США в 1929 году, в начале Великой депрессии. К его десятилетию мир все еще ощущал на себе последствия краха. Для этого ребенка лишения и заниженные ожидания совершенно нормальны. У него нет ни иного опыта, ни иных воспоминаний. А для его родителей эти времена были гораздо тяжелее. Да, плохо жить в обществе, лишенном технологических, культурных и экономических достижений прошлого, но уровень счастья человека сравнительно быстро приспосабливается и выравнивается. Трудно понять, чего лишился, если это произошло два поколения назад.

Возможно, мы смотрим на это совершенно неправильно. Если бы мы жили в эпоху, когда в учебниках истории было написано, что революционное поколение Бена Франклина XVIII века высадилось на Марсе и умело лечить рак (чего мы до сих пор не умеем), то было ли бы нам до этого дело? Конечно, мы могли бы желать вещей из прошлого, которые улучшили бы нашу жизнь, но согласились ли бы мы на все остальное? Если у американского индейца 500 лет назад были плохие зубы, он мог бы хотеть воспользоваться достижениями современной стоматологии. Но если для достижений стоматологии ему пришлось бы принять весь образ жизни современного человека, то он вполне мог бы счесть подобный обмен не стоящим того.

Любую историю можно рассматривать с разных сторон, и порой стоит напоминать себе об этом. Некоторые определения, такие как «золотой век» или «взлет и падение», настолько укрепились в нашем мышлении, что легко забыть о существовании иного взгляда на мир. Антрополог Джозеф Тейнтер говорил, что в некоторых регионах Римской империи налоги, взимаемые с граждан, были настолько высоки, а услуги государства настолько малы, что некоторые римляне воспринимали «варваров‑захватчиков» как освободителей.

То же можно сказать и о бронзовом веке: возможно, бюрократическая и налоговая структура дворцовых культур средиземноморских государств перестала удовлетворять большинство граждан, и они тем или иным способом перестали активно ее поддерживать. В таком случае не можем ли мы сказать, что, если система становится слишком сложной, чтобы хорошо работать, или слишком централизованной, чтобы решать насущные проблемы, она возвращается к прежней простоте, а уровень местного управления становится лучше или хуже?[92]92
  Все очень просто: «Далекая империя заставляет нас голодать, а местный барон нас кормит».


[Закрыть]

Как и всегда, все зависит от того, кого вы спрашиваете. Нет сомнений, что по крайней мере некоторые из тех, кто жил тогда, подумали бы, что мы романтизируем «старые добрые дни» их жизни. Преемники Рима провели сотни лет, пытаясь в той или иной форме воссоздать его заново, а слепой поэт по имени Гомер всю жизнь вспоминал истории о добрых старых героических днях бронзового века, когда те ушли в далекое прошлое.

Глава IV
Правосудие в ниневии

Через двадцать один год после выхода «Планеты обезьян» на раскопках Мосула в Северном Ираке археологи из университета Калифорнии начали вскрывать то, что, на первый взгляд, казалось совершенно естественным холмом. Но, как и многие другие курганы в этом регионе, он был искусственной каменной постройкой, до неузнаваемости изменившейся за тысячи лет. Под слоем земли, сформировавшимся за двадцать пять веков, скрывались свидетельства катастрофы: обломки и обгоревшие предметы. Археологи обнаружили фрагменты оружия и коридор, выложенный камнями, с полом из гальки.

А потом они нашли останки.

В коридоре находились по меньшей мере двенадцать скелетов: взрослые, дети и лошадь. Тела лежали там, где рухнули оземь. Следов разграбления не было – впрочем, совершить грабеж было бы затруднительно, потому что в момент гибели этих людей (или сразу после нее) стены коридора рухнули и погребли их. Археологи определили, что крыша в момент падения пылала. Некоторые из мертвых обгорели, прежде чем тот ужасный день два с половиной тысячелетия назад кончился.

Если бы раскопки проходили ближе к времени событий, находки были бы еще более мрачными, но время очищает даже места массовых убийств. Не осталось ни плоти, ни крови, ни внутренностей, а разложение стерло выражения лиц.

Место получило название ворот Халзи. Это были одни из пятнадцати ворот в крепостной стене величайшего города античного мира – Ниневии, центра Ассирийской империи в Северной Месопотамии.

В период расцвета (около 650 г. до н. э.) в городе и окрестных деревнях могло проживать до 150 тысяч человек. Они занимали площадь около двух тысяч акров или около трех квадратных миль[93]93
  Около 8 км².(Здесь и далее прим. ред.)


[Закрыть]. Ниневия была чудом своего времени, огромным, величественным городом, центром притяжения Ассирийской империи. Это был центр управления, где находилась основная резиденция правителя, среди титулов которого был и такой – «царь вселенной». Крепостные укрепления метрополиса были колоссальными: стены достигали высоты шестьдесят футов, а толщина их составляла пятьдесят футов[94]94
  18 и 15 м соответственно.


[Закрыть]. Протяженность каждой стороны превышала три мили[95]95
  Около 5 км.


[Закрыть], а у основания стен был вырыт глубокий ров. Фасад врат Халзи имел высоту 220 футов[96]96
  67 м.


[Закрыть] и был окружен шестью башнями.

И все же мертвые в воротах Халзи замерли в момент агонии так же, как засыпанные пеплом трупы в уничтоженных вулканом Помпеях. Судя по телам, у врат Халзи шла ожесточенная битва. Археологи обнаружили следы ранений, а порой и признаки нанесения последнего смертельного удара. Эти люди умерли, когда умирал их город.

Что же совершила Ассирия, чтобы заслужить такую судьбу?

В человеческой истории есть два вида культур, оказавших значительное геополитическое влияние. Первые – это общества и культуры, которые уходят корнями в глубокое прошлое, как цивилизации Китая и Египта. У них были свои взлеты и падения, но они всегда оставались политической силой, сохранявшейся тысячи лет. Они живы и сейчас. Это вечные игроки.

Вторые – это общества, в истории которых был свой «золотой век», но затем они скатились в безвестность. Примером такой судьбы могут служить монголы. Сегодня Монголия находится на периферии мировых событий, это бедная, отсталая культура в сравнении с тем, что мы называем «развитыми странами». Но когда-то монголы правили большей частью известного мира – и такое положение сохранялось несколько сотен лет. На первый взгляд, большой период, но в сравнении с древними ассирийцами это – мгновение.

Великое государство Вавилония, находившееся южнее Ассирии, было главным противником империи в бронзовом и железном веках. Столица Вавилонии Вавилон находился в пятидесяти пяти милях южнее современного Багдада и был одним из величайших городов в истории. Это был первый метрополис, где проживали более двухсот тысяч человек, а в период расцвета – вдвое больше. Удивительно, что в эпоху, когда не было ни современной гигиены, ни современной медицины, такое количество людей могли жить столь скученно без эпидемий. (Вавилону суждено было пережить своего великого северного ассирийского соперника, и он стал городским памятником прошлой эпохи в новом мире.)

Через двести лет после падения Ассирии греческий военачальник Ксенофонт описал, что осталось от величия Ассирии. Он видел великие города – более грандиозные и величественные, чем в Греции, – лежащие в руинах. Ксенофонт командовал греческими наемниками, участвовавшими в гражданской войне в Персии. Свой опыт он описал в книге «Анабасис», которая сегодня считается классикой западной литературы. Ксенофонт с десятью тысячами греков сражались на стороне проигравших. Во время отступления они наткнулись на грандиозные укрепления и разрушенные города на территории современного Северного Ирака. Они никогда не видели ничего более колоссального. Почти 2500 лет назад Ксенофонт писал: «…Эллины спокойно шли вперед в течение остальной части дня и дошли до реки Тигра. Здесь находился большой оставленный жителями город по имени Лариса. В древности в нем обитали мидийцы. Ширина его стены равнялась 25, а вышина 100 футам[97]97
  7 и 30 м соответственно.


[Закрыть], а протяжение всей окружности стены – 2 парасангам[98]98
  Древнеперсидская мера расстояния, равняется приблизительно 5 км.


[Закрыть]. Построена она из обожженных кирпичей. Под кирпичом каменная крепида вышиной в 20 футов»[99]99
  Пер. М. И. Максимовой.


[Закрыть].

Потом они нашли другой город:

«Оттуда эллины прошли в один переход 6 парасангов до заброшенной огромной стены. Название города было Меспила; когда-то его населяли мидийцы. Крепида была сложена из обтесанного раковистого камня; ширина ее равнялась 50, и высота тоже 50 футам. На ней была возведена кирпичная стена шириной в 50 и вышиной в 100 футов, а длина ее окружности равнялась 6 парасангам».

Поистине гаргантюанские города по эллинским меркам. Ксенофонт стал расспрашивать о них местных жителей. Те сказали, что стены были построены мидийцами, потому что именно они жили здесь до появления Персидской империи. Но в действительности это были не мидийские, а ассирийские города. И один, «близ города, называемого Меспила», был Ниневией – Ксенофонт любовался величественными руинами этого города через двести лет после катастрофы.

Ксенофонт был тем, кого мы сегодня можем считать представителем старого мира. Древняя Греция – это очень ранняя европейская цивилизация. Но теперь он смотрел на нечто такое, что в его время уже было древним, – нечто вроде потонувшей в песке статуи Свободы ближневосточной империи, которая была супердержавой более чем два века назад, а теперь исчезла настолько бесследно, что местные жители даже не знали, кому она принадлежала[100]100
  Вполне возможно, что некоторые из этих людей сами были ассирийцами. Возможно, что ассирийцы сохранили устные традиции своего великого прошлого, даже если неассирийцы об этом забыли. Возможно, Ксенофонт просто спрашивал не тех местных жителей. (Здесь и далее прим. авт.)


[Закрыть].

До падения культуру Месопотамии, частью которой являлась Ассирия, можно было назвать «цивилизацией 1.0». Вавилон и Ассирия представляли вершину этой цивилизации, развитие которой началось в Уре, Аккаде и Шумере. Это нетронутое древо цивилизации просуществовало дольше всех остальных версий. Для сравнения скажем, что если датировать современную цивилизацию началом Ренессанса, то нашему миру всего пятьсот-шестьсот лет. Ассирия и ее мир в зависимости от метода датировки были в три-пять раз старше нас. Но собственные записи Ассирии показывают непрерывную линию царей, начинающуюся в 2300‑х годах до н. э.[101]101
  Это может отражать не историческую реальность, но представление людей о реальности. Ассирийские записи уходят к мифическому периоду «великого потопа», о котором говорится в Танахе.


[Закрыть] Величайший ассирийский город Ниневия пал около 600 года до н. э. Почти два тысячелетия эти народы были заметным региональным образованием. Древнейшим произведением европейской литературы считаются поэмы Гомера, созданные где-то между 800 и 1000 годами до н. э. Сравните их с «Гильгамешем» из Месопотамии: этот эпос был записан примерно в 2100 году до н. э., а в устной традиции существовал еще раньше. У цивилизации 1.0 были глубокие корни.

Трудно понять, насколько урбанизированной была эта культура и насколько она похожа на современное общество. Если посмотреть на карту Средиземноморья и Западной Азии бронзового и железного веков, она напоминает карту довоенной Европы начала ХХ века. На ней есть несколько мощных государств, связанных друг с другом дипломатией и союзами. Когда началась война, эти государства стали создавать коалиции, так же как поступили Антанта и Союз центральных держав во время Первой мировой войны, а союзники и державы Оси – во время Второй.

Если продолжать аналогию, то ассирийцев можно сравнить с немцами, потому что немцы всегда пользовались репутацией людей воинственных, причем не только в ХХ веке, но и на протяжении всей истории. Традиционно это связывают с тем, что область современной Германии окружена другими сильными народами и не имеет естественных границ, из-за чего оборонять ее довольно сложно. С точки зрения социального дарвинизма можно сказать, что выжить в таких условиях могут только люди стойкие и воинственные. То же часто говорят об ассирийцах: древняя Ассирия была окружена мощными государствами и не имела естественных границ, поэтому ассирийцам, чтобы выжить, приходилось быть очень жесткими, очень централизованными, очень эффективными и хорошими воинами.

И маловероятно, чтобы гражданам древней Ниневии когда-нибудь приходило в голову, что их культура может быть стерта с лица земли. Ни о чем подобном не думают граждане ни одного мощного государства.

Но падение Ниневии – это, пожалуй, одно из самых геополитических событий мировой истории. Это главное геополитическое событие Ближнего Востока железного века. Его можно сравнить с падением Берлина во Второй мировой войне, которое ознаменовало собой вечное и безоговорочное падение империи, хотя нацистская Германия просуществовала всего двенадцать лет, а падение Ассирии означало конец древней цивилизации. Надо сказать, что соседи зачастую видели в ассирийцах нацистов библейской эры[102]102
  В еврейской Библии, Танахе, они предстают воплощением самого зла.


[Закрыть]. Похоже, что эти люди гордились своими ужасными деяниями. Они вырезали в камне изображения своих армий во время войны и казни тех, кто восставал против ассирийских царей. Иногда эти барельефы представляли собой настоящую рекламу того, что по современным меркам можно было бы назвать преступлениями против человечества.

И, словно этих гротескных изображений было недостаточно, ассирийские цари описывали свои жестокости клинописью. Когда читаешь, что они писали, кажется, что у ассирийцев был не один правитель, подобный Гитлеру, а все их цари были такими. Придворный стиль ассирийских царских барельефов воспевал геноцид.

Возьмем, к примеру, одного из самых жестоких ассирийских царей Ашшурнацирапала II (правил в 883–859 гг. до н. э.). Он так описывал подавление восстания: «Я содрал кожу из всех защитников города и развесил ее на стенах. Некоторых я замуровал в колонне, а других насадил на колья вокруг нее. И отрубил я руки и ноги царским военачальникам, которые взбунтовались».

Ашшурнацирапал II описывал сожжение пленных заживо, отрубание носов, ушей и пальцев, выкалывание глаз. Десятки тысяч воинов, которых не сожгли, не замуровали, не обезглавили и не изуродовали, были, как скот, отправлены в пустыню, где умерли от жажды.

Не следует считать подобное поведение каким-то отклонением. Спустя сотни лет другой ассирийский царь Ашшурбанипал (годы правления 669–627 до н. э.), не удовлетворившись победой над эламитами, описал, что он сделал с их давно умершими предками, чтобы те не обрели покоя в загробной жизни: «Гробницы их царей, прежних и последующих, не чтивших Ашшура и Иштар, моих владык, доставлявших хлопоты царям, моим отцам, я сокрушил, разрушил, показал солнцу; их кости я забрал в страну Ашшур; их душам я доставил беспокойство, лишил их жертвоприношений и возлияний воды…»[103]103
  «Тени» – это духи или призраки. Ассирийцы наказывали предков своих врагов, и это делало поражение еще более горьким. Как это было принято в древнем мире, ассирийцы забирали статуи богов побежденных и увозили их в плен. Это придает совершенно новый смысл выражению «тотальная война».


[Закрыть]

Многие историки указывают, что поведение ассирийцев было вполне типичным для того времени и у подобной жестокости имелась практическая цель. Считается, что ассирийцы построили первую сверхдержаву в человеческой истории и каждая последующая империя принимала многие, если не все, стратегии и приемы управления, использованные ими. Одной из излюбленных ими стратегий, помогавших держать подданных в покорности и подчинении, был государственный терроризм. Методы, которые мы так хорошо понимаем сегодня, в истории встречались не раз. Непокорные города, регионы и целые народы полностью уничтожались, а кары были невообразимыми. Цель заключалась в полной покорности побежденных. Но, как это часто бывает, репрессии порождали неудовлетворенность. Постоянно вспыхивали бунты, которые затем жестоко подавлялись. Ассирийцы четко давали понять, что все восставшие будут жестоко наказаны. Жестокие сцены на барельефах, открывшиеся археологам, были призваны запугать тех, кто мог все это видеть, дожидаясь встречи с царем. Представьте себя на месте правителя непокорного города, вызванного к царю. Ожидая приема, вы видите вырезанные в камне (и, возможно, раскрашенные) изображения того, что произошло с городом, взбунтовавшимся против Ассирии, и его жителями. Одна такая сцена была обнаружена в руинах ассирийского дворца. На ней изображен непокорный правитель Данану перед ужасными пытками и казнью: Данану движется к собственной смерти, на барельефе он изображен с висящей на шее отрубленной головой его сподвижника, а ассирийцы, мимо которых он проходит, оскорбляют его, плюют в него и избивают[104]104
  Впоследствии голова Данану была выставлена на шесте у врат Ниневии в качестве предостережения другим.


[Закрыть]. Одной отрубленной головы, висящей на шее, было бы достаточно, чтобы устрашить любого. Но личное знакомство с казненным делало барельеф особенно ужасным и психологически мучительным. Древняя эпоха, как повествует нам Ветхий Завет, достигла совершенства в таком кровавом символизме.

Хотя многие историки считают, что подобные действия были не сознательной жестокостью, а средством управления империей, кажется, что ассирийцы находили в них удовольствие. Когда Ашшурбанипал победил эламитов, армия его привезла с собой отрубленную голову царя Элама. Голову эту Ашшурбанипал повесил на дерево в своем саду, чтобы видеть ее, когда будет пировать со своими женами. Эта мрачная сцена тоже вырезана в камне, и ее можно увидеть в Британском музее. Что пытался сказать царь? Было ли ему приятно видеть мертвые лица своих врагов, когда он ел и пил в окружении роскоши? Или это был символический жест, и царь вовсе не обедал, когда мертвая голова смотрела ему в тарелку? Как бы то ни было, он хотел, чтобы все считали, что он поступает именно так. Когда с пленников Ашшурнацирапала II сдирали кожу заживо, трон царя стоял так, чтобы он мог это видеть. Был ли он обязан присутствовать при этом или подобная жестокость доставляла ему наслаждение? Многие историки считают, что ассирийским империалистам удавалось поддерживать единство и тем самым создавать условия для развития цивилизации. Торговые пути, стабильность, защита от нападений варваров – все это считается достоинствами классической империи[105]105
  Империя давала своим подданным стабильность, организацию и преимущества консолидации, но за это приходилось платить военными завоеваниями, смертями и репрессиями. Считать подобное прогрессом и развитием – довольно спорное мнение.


[Закрыть]. Ассирийцы были не первыми и не последними, кто утверждался за счет страха и жестокого подавления населения.

Конечно, у такого жестокого метода управления империей были свои преимущества, но не стоит забывать народную мудрость «Что посеешь, то и пожнешь». Когда соседям Ассирии наконец-то представился шанс, они уничтожили империю так быстро и безвозвратно, что, как мы уже убедились, последующие общества уже через пару поколений даже не слышали о ее былом величии.

Что же произошло?

Упадок Ассирии был не длинным, медленным процессом, как в Римской империи. Последний великий ассирийский царь, уже упоминавшийся Ашшурбанипал, унаследовал империю в расцвете территориальной экспансии и правил ею более сорока лет[106]106
  Ко времени правления Ашшурбанипала Ассирия только что присоединила Египет – великое завоевание.


[Закрыть]. Но последние записи его правления – это летописи горя и дурных вестей. Империя ненадолго пережила царя. Парадоксально, но одним из факторов упадка Ассирийской империи было завоевание соседних народов. На протяжении веков ассирийские армии состояли из стойких и относительно преданных ассирийцев из центральных регионов. Но ближе к концу ассирийцев в армии оставалось все меньше и меньше, а их место занимали наемники и те, кого призывали с покоренных земель. Армия по-прежнему оставалась чудом организации, но преданность ее становилась все более хрупкой и менее надежной, чем в былые времена.

Кроме того, у ассирийцев, как у всех народов древней Месопотамии, были проблемы с престолонаследием. Когда царь умирал, начиналась борьба его сыновей – и это если еще не было никакого заговора. В ассирийской истории было немало гражданских войн. Многие цари погибли от рук собственных детей. Династические раздоры навредили ассирийскому государству больше любых врагов. И они определили судьбу Ниневии[107]107
  Говорят, что самые опасные армии, с какими сталкивалась Римская империя, были ее собственные во время гражданских войн. То же можно сказать об Ассирии.


[Закрыть].

Но в прошлом все это не имело таких пагубных последствий. Печальное завершение, пожалуй, самого славного периода в ассирийской истории[108]108
  Эта эпоха называется Новоассирийским царством и традиционно датируется с 911 по 609 год до н. э.


[Закрыть] началось с особенно неудачного заговора, который можно сравнить с большевистским переворотом в России в 1917 году. В 745 году до н. э. вся ассирийская царская семья была уничтожена, и правителем стал военачальник, позже принявший имя Тиглатпаласара III. Именно он реорганизовал армию, превратив ее в самую мощную боевую силу древнего мира. Ассирия стала первым крупным государством, которое стало использовать кавалерию в современном смысле слова, и первым, где появился настоящий современный генеральный штаб[109]109
  В зависимости от того, как к этому относиться. В других армиях были военные советы. Гораздо раньше фараоны Египта тоже собирали военных советников во время войны, что можно сравнить с генеральным штабом.


[Закрыть]. Ассирийцы первыми стали содержать большую армию – пятьдесят тысяч человек в столице и более трехсот тысяч по всей империи. Только представьте себе логистику доставки такой армии на поле боя. Всех нужно было кормить, обеспечивать водой, оружием, одеждой и обувью – ведь солдатам приходилось преодолевать сотни миль в самых сложных условиях во времена библейского Ветхого Завета[110]110
  Даже сегодня современным государствам это нелегко. Многие ли государства могут содержать армию в пятьдесят тысяч человек и снабжать их всем необходимым, когда они сражаются где-то далеко от дома?


[Закрыть].

Ассирийцы были подготовлены и вымуштрованы лучше любой другой армии до Александра Македонского, а во многом, возможно, превосходили и его солдат. Вспоминая все великие армии в истории Ближнего Востока, мы видим, что многим из них не хватало хорошей, дисциплинированной пехоты, солдат, задача которых была стоять плечом к плечу и врукопашную сражаться с атакующим противником. Представьте себе римского легионера или греческого гоплита. В Западной Азии всегда существовала лучшая кавалерия мира, но пехота оставляла желать лучшего. До Европы им было далеко. Ассирийцы преодолели эту тенденцию. Они сделали пехотные подразделения основой своих армий. В пехоте у них часто стояли лучники и копейщики, что обеспечивало огромную тактическую гибкость[111]111
  Такие смешанные подразделения позволяли лучникам ослаблять наступающих врагов, а потом в действие вступали ассирийские копейщики. Они были невероятно эффективны в борьбе с противником, который использовал тактику нападений и отступлений, способную вымотать тяжеловооруженную армию.


[Закрыть].

Как подобает империи «библейских времен», ассирийцы располагали великолепными колесницами – до появления настоящей кавалерии лошади в армии использовались только в повозках и колесницах. Ассирийцы, как и большинство других народов, использовали легкие колесницы, быстрые и маневренные. Обычно на них находились лучники. После 900 года до н. э., когда скоростные операции – разведку и преследование побежденного противника – стали выполнять всадники, колесницы стали больше и тяжелее. Их роль изменилась. Колесницы эпохи Ашшурбанипала (686–628 гг. до н. э.)[112]112
  Таковы общепринятые даты рождения и смерти Ашшурбанипала.


[Закрыть] были запряжены четверкой лошадей, и в каждой колеснице размещались три-четыре воина. Это были своего рода библейские танки или бронированные машины пехоты. С другой стороны поля боя зрелище внушало восхищение и ужас. Сотни таких машин выстраивались колесо к колесу и неслись на врага со скоростью десять-пятнадцать миль в час. Когда расстояние сокращалось, воины в колесницах осыпали противника стрелами, а затем врезались в плотную массу пехоты. Выдержать такую атаку было нелегко чисто психологически, так что одной из главных задач было поддержание боевого духа во избежание паники[113]113
  Считалось, что на поле боя безраздельно господствует греческий бог паники Фобос.


[Закрыть]. Удивительно, что пехота как-то ухитрялась стоять, дожидаясь столкновения с этой чудовищной наступающей силой[114]114
  Ученые давно задавались вопросом о реальной физике древнего боя. Можно предположить, что подобное хорошо известно, но это не так. Действительно ли армии или сплоченные подразделения пехоты врезались друг в друга? И лошади тоже? Или они инстинктивно останавливались в последнюю минуту? Перемешивались ли противники после столкновения? Или обе стороны вторгались на «ничейную землю», где армии чем-то кидались друг в друга и периодически переходили к ударам? В античных источниках, которые могли бы дать ответы на эти вопросы, часто отсутствуют очень важные детали. Авторы предполагали, что современники и без того хорошо понимают универсальные основы, и писали только о чем-то необычном.


[Закрыть]. К этому времени колеса колесниц достигали шести футов[115]115
  Около 2 м. (Прим. ред.)


[Закрыть] в высоту и при необходимости были покрыты металлическими шипами (об этом говорится в одной ассирийской записи), потому что иначе их могло бы повести в сторону на скользкой от крови земле.