Текст книги "Таинственная история Билли Миллигана"

4

19 декабря в больницу позвонил редактор газеты «Афинс мессенджер» и попросил о возможности взять у Миллигана интервью. Билли с доктором Колом согласились.

Кол отвел Билли в конференц-зал и представил ему редактора Херба Эми, репортера Боба Эки и фотографа Гейла Фишер. Он показал гостям картины Билли, и Миллиган ответил на вопросы журналистов о своем прошлом, о жестоком обращении, о попытках покончить с собой, о том, как другие личности взяли над ним верх.

– А как насчет эпизодов насилия с вашей стороны? – спросил Эми. – Если вам разрешать выходить с территории больницы – ведь такое право имеют многие пациенты из вашего отделения, – могут ли жители Афин быть уверены в том, что им и их детям ничего не угрожает?

– Я считаю, – сказал доктор Кол, – что на вопрос о насилии должен отвечать не Билли, а кто-нибудь из его личностей.

Он вывел Билли из зала и усадил в своем кабинете, располагавшемся напротив.

– Билли, мне кажется важным, чтобы ты установил с афинской прессой хорошие отношения. Надо продемонстрировать людям, что им не стоит тебя бояться. Тебе наверняка вскоре захочется иметь возможность выходить в город без надзора, покупать самому краски, ходить в кино или просто купить гамбургер. Наши сегодняшние гости явно относятся к тебе с пониманием. Думаю, надо дать им поговорить с Рейдженом.

Билли молча зашевелил губами. Через пару секунд он подался вперед и сурово посмотрел на него.

– Доктор Кол, вы ненормальный?

У Кола от такого грубого тона перехватило дыхание.

– Почему ты так думаешь, Рейджен?

– Потому что это неправильно. Мы старались, чтобы Билли не спать.

– Если бы я не считал, что это важно, я не стал бы тебя звать.

– Неважно. Вы использовать газеты. Я против. И злой.

– Ты прав, – сказал Кол, с осторожностью глядя на него. – Но надо доказать людям, что суд вынес насчет тебя правильное решение.

– Мне плевать, что думать люди. Я не даю меня эксплуатировать, не хочу постыдные заголовки.

– Но хорошие отношения с местной прессой крайне важны. От того, что о тебе будут думать жители города, зависит твоя терапия и твои привилегии.

Рейджен задумался. Ему казалось, что Кол хочет использовать его, чтобы придать веса газетной публикации, но доводы он приводил разумные.

– Вы считать так правильно?

– Иначе я бы этого не предложил.

– Хорошо, – ответил Рейджен, – я буду говорить с репортерами.

Кол отвел его обратно в зал, и журналисты посмотрели на него с опаской.

– Я буду отвечать вопросы, – объявил Рейджен.

Эки смутился, услышав акцент.

– Я… то есть мы… спросили… Мы хотели бы убедиться, что от вас… то есть Билли, можно не ждать агрессивных поступков.

– Я буду делать такие поступки, только если кто-то начнет обидеть Билли или принести при нем вред женщине или ребенку, – ответил Рейджен. – Я буду вмешиваться только такие ситуации. Скажу так. Вы позволите обижать свой ребенок? Нет. Вы станете защищать жена, ребенок и чужая женщина. Если кто-то захочет обижать Билли, я защищу. Но нападать без причины – варварство. Я не варвар.

Задав еще несколько вопросов, репортеры попросили поговорить с Артуром. Кол повторил их просьбу, и они увидели, как озлобленная физиономия Рейджена словно тает, меняясь. Через миг оно снова приобрело жесткие черты, превратившись в высокомерное, недовольное лицо с поджатыми губами. Артур осмотрелся, будто занятый своими мыслями, достал из кармана трубку, закурил, выпустил длинную струйку дыма.

– Ну и безумие, – сказал он.

– Что именно? – поинтересовался доктор Кол.

– Усыплять Уильяма и выставлять нас напоказ. Я как мог старался не давать ему заснуть. Очень важно, чтобы он контролировал ситуацию. Но, – Артур перевел внимание на газетчиков, – что касается вашего вопроса по поводу агрессии, я могу заверить матерей этого города, что запирать двери на сто замков нет необходимости. Состояние Уильяма улучшается. Он потихоньку приобретает мою логику, а у Рейджена – способность выражать агрессию. Мы его учим, он вбирает нас в себя. Когда мы передадим ему все, что знаем и можем, мы исчезнем.

Репортеры принялись строчить в блокнотах.

Кол снова вызвал Билли, он вышел и начал задыхаться от дыма трубки.

– Боже! Какая мерзость! – сказал Миллиган и отшвырнул ее на стол. – Я не курю.

Продолжая отвечать на вопросы, Билли сказал, что не помнит, что было, когда доктор Кол вывел его из зала. О своих целях он говорил нерешительно. Сказал, что надеется продать несколько картин, часть денег отдав центру, занимающемуся профилактикой жестокого обращения с детьми.

Когда репортеры выходили, Кол заметил, что все трое были весьма впечатлены.

– Сдается мне, – сказал доктор, возвращаясь вместе с Билли в ПИТ, – у тебя добавилось сторонников.

Джуди Стивенсон была занята, и Гэри Швайкарт приехал в Афины к Билли вместе с начальником их государственной адвокатской конторы. Гэри хотел побольше разузнать о писателе, который собирался взяться за книгу о Билли, а также об Л. Алане Голдсберри, адвокате из Афин, нанятом Билли для ведения этих вопросов. Они собрались в конференц-зале в одиннадцать часов; на встрече присутствовали также доктор Кол и сестра Билли со своим женихом Робом. Миллиган настаивал, что принял решение и хочет, чтобы именно этот человек стал автором книги. Швайкарт передал Голдсберри список издательств, писателей и продюсеров, проявивших интерес к биографии Билли.

После встречи Гэри захотел поговорить с Билли наедине.

– У меня теперь новое дело, которое тоже во всех новостях, – рассказал он. – «Убийца с двадцать вторым калибром».

Билли очень серьезно посмотрел на него.

– Пообещай мне кое-что.

– Что?

– Если он виновен, – сказал Миллиган, – не защищай его.

– Да, Билли, от тебя это странно слышать.

Уезжая из больницы, Гэри испытывал смешанные чувства. Ответственность за Билли теперь несут другие люди. А позади – четырнадцать месяцев, которые забирали у него все силы и ресурсы.

Отчасти поэтому он развелся с Джо-Энн. Дело отнимало много времени, которое должно было принадлежать семье, принесло много негативного внимания – ему даже глубокой ночью звонили и обвиняли в том, что он избавил от тюрьмы насильника… все это стало слишком тяжелым грузом. Одного из его сыновей затравили в школе из-за того, что отец защищал Миллигана.

Помимо того, в ходе работы приходилось постоянно думать о том, что другим клиентам уделяется недостаточно времени и сил, потому что сложный случай Миллигана стал главным в списке задач и Гэри, и Джуди. Как сформулировала его напарница, «начинаешь бояться, что кем-то пренебрегаешь, работаешь в десять раз больше, чтобы никого не обделить. А расплачиваться за это приходится семье и родным».

Садясь в машину, Гэри поднял взгляд на огромное уродливое викторианское здание больницы и кивнул. Да, теперь за Билли Миллигана отвечают другие люди.

5

23 декабря Билли проснулся с беспокойством на душе – ему предстояла беседа с писателем. А о детстве он помнил мало, одни обрывки, да и те только с чужих слов. Как же он будет рассказывать писателю о своей жизни?

После завтрака он дошел до конца вестибюля, налил себе вторую чашку кофе, сел в кресло и стал ждать. На прошлой неделе при содействии нового адвоката, Алана Голдсберри, Миллиган подписал контракт на книгу с писателем и издательством. Даже это оказалось довольно трудным. А теперь его уже охватывала паника.

– Билли, к тебе пришли.

Голос Нормы Дишонг напугал его, Билли подскочил и пролил кофе на джинсы.

Писатель вошел в отделение. Боже, во что он вляпался?

– Привет, – сказал писатель, улыбаясь. – Готов приступить?

Билли провел его в комнату и стал наблюдать: худощавый бородатый гость достал кассетный магнитофон, блокнот, карандаши, трубку, табак, а потом устроился в кресле.

– Давай заведем такое правило: в начале каждой беседы ты будешь говорить, как тебя зовут. Чтобы я сразу записал, с кем имею дело, хорошо?

– Билли.

– Ага. Во время нашей с тобой первой встречи в кабинете доктора Кола он говорил про какое-то «пятно», ты тогда сказал, что еще не слишком хорошо меня знаешь и не хочешь пока вдаваться в подробности. А теперь готов?

Билли смущенно опустил глаза.

– На первой встрече это был не я. Я сам слишком стеснялся.

– Да? А кого я видел?

– Аллена.

Писатель нахмурился и глубокомысленно затянулся.

– Хорошо, – сказал он, записав что-то в блокноте. – А про пятно теперь расскажешь?

– Я сам узнал про него, как и почти про все остальное, что мне известно, в больнице Хардинга, где было достигнуто частичное слияние. Артур использует этот образ, чтобы объяснить малышам, как происходит переход в реальный мир.

– На что похоже это пятно? Каким ты его видишь?

– Это большое светящееся пятно на полу. Все стоят рядом в темноте или лежат в своих кроватях, кто-то наблюдает, кто-то спит, кто-то занят своими делами. А тот, кто встает в это пятно, завладевает сознанием.

– Все личности откликаются на имя Билли, когда к ним обращаются?

– Когда я спал, а посторонние звали Билли, люди, живущие во мне, начали откликаться на это имя. Доктор Уилбур мне как-то объяснила, что они изо всех сил скрывают, что их много. Правду обо мне узнали исключительно по ошибке – Дэвид сильно перепугался и рассказал Дороти Тернер.

– А ты знаешь, когда появились эти люди?

Билли кивнул, подался назад и задумался.

– Кристин появилась, когда я был совсем маленьким. Когда именно – не помню. Большинство остальных возникли в возрасте от восьми до девяти лет. Когда Челмер… когда папа Чел…

Билли начал запинаться.

– Если тебе эта тема неприятна, не надо об этом.

– Ничего, – ответил он, – врачи говорят, что мне важно выговориться и забыть.

Миллиган закрыл глаза.

– Помню, что это произошло через неделю после первого апреля. Я тогда учился в четвертом классе. Он повез меня на ферму, чтобы я помог подготовить землю к посадке. Завел в сарай и привязал к фрезе. И потом… потом…

На глазах выступили слезы, он заговорил эмоционально и сбивчиво, как мальчишка.

– Может, не надо…

– Он меня избил, – сказал Билли, потирая запястья, – потом завел мотор, и я подумал, что он хочет разрезать меня на куски ножами. Он грозился, что, если я признаюсь матери, он зароет меня в сарае, а ей скажет, будто я сбежал, потому что ненавидел ее.

Билли рассказывал, а по щекам текли слезы.

– Когда это повторилось в следующий раз, я закрыл глаза и ушел. Доктор Джордж из больницы Хардинга помог мне вспомнить это, поэтому теперь я знаю, что к мотору привязали Дэнни, а потом вышел Дэвид и принял на себя боль.

Писатель дрожал от ярости.

– Боже, удивительно, что ты вообще выжил.

– Теперь я понимаю, что в Ченинвэе меня не арестовали. Меня спасли. Мне очень жаль, что до этого успели пострадать люди, но сейчас мне кажется, что после двадцати двух лет мучений удача мне наконец улыбнулась.

Глава шестая

1

На следующий день после Рождества писатель снова проделал долгий и извилистый путь до Афинского центра психического здоровья, чтобы второй раз побеседовать с Билли Миллиганом. Он предчувствовал, что Билли будет в плохом настроении из-за того, что ему пришлось остаться на праздник в больнице.

Писатель знал, что за неделю до Рождества Билли настойчиво просил у доктора Кола разрешения отпраздновать Рождество с семьей, дома у сестры в Логане в штате Огайо. Но Кол сказал, что пока еще рано – ведь Миллиган приехал всего две недели назад. Но Билли все просил и просил. Остальным пациентам ПИТа разрешили съездить домой на короткие каникулы. Если доктор не врал, когда говорил, что к нему будут относиться как и к остальным, то он должен был попытаться добиться разрешения, которое дали другим.

Понимая, что пациент его проверяет, и зная, насколько ценно в данной ситуации доверие Билли, доктор Кол согласился послать запрос. Но не сомневался, что его отклонят.

Прошение произвело фурор в комиссии по условно-досрочному освобождению департамента психического здоровья и прокуратуре Коламбуса. Когда Явич позвонил Гэри Швайкарту и спросил, что за ерунда творится в Афинах, Гэри пообещал постараться узнать.

– Но я больше не его адвокат, – добавил он.

– Ну, я бы на твоем месте позвонил его врачу в Афины, – сказал Явич, – и порекомендовал бы ему образумиться. Уж если отпустить Миллигана домой всего через две недели после того, как его поместили в больницу, то Огайо неминуемо ждут протесты против изменения закона о душевнобольных преступниках.

Как и ожидал Кол, запрос отклонили.

Когда писатель прошел через тяжелую металлическую дверь и направился к палате Билли, он заметил, что в отделении никого нет. Он постучал к Миллигану.

– Секундочку, – раздался заспанный голос.

Когда дверь открылась, писателю показалось, что Билли только что встал. Он удивленно посмотрел на электронные часы.

– Я этого не помню, – сказал Миллиган.

Он подошел к столу, посмотрел на какую-то бумажку. Потом показал ее писателю. Это оказалась квитанция из магазина при больнице на двадцать шесть долларов.

– Я не помню, чтобы я их покупал, – повторил Билли. – Кто-то тратит мои деньги… я продал картины и заработал. По-моему, это неправильно.

– Может, магазин согласится принять их обратно, – предположил писатель.

Билли рассмотрел часы.

– Наверное, лучше оставить. Мне все равно они теперь нужны. Они не очень хорошие, но… посмотрим.

– А кто их мог купить, если не ты?

Билли обвел своими серо-голубыми глазами комнату, чтобы убедиться, что больше никого нет.

– В последнее время я слышу странные имена.

– Например?

– Кевин. И Филип.

Писатель постарался сдержать удивление. Он читал, что личностей десять, но такие имена никем не упоминались. Гость проверил, включен ли магнитофон.

– А доктору Колу ты про них рассказывал?

– Еще нет. Но, думаю, скажу. Хотя я не понимаю, что это означает. Кто они? Почему я о них думаю?

Пока Билли говорил, писателю вспомнился последний абзац из статьи, опубликованной в «Ньюсуик» 18 декабря: «Но некоторые вопросы пока остаются без ответов… Например, почему он говорил изнасилованным женщинам, что он “партизан” и “убийца”? По мнению врачей, у Миллигана могут существовать и другие личности, о которых мы еще ничего не знаем, и кто-то из них может оказаться виновником еще не раскрытых преступлений».

– Билли, прежде чем продолжать, я думаю, что нам надо установить основные правила. Я не хочу, чтобы то, что ты мне расскажешь, могло быть использовано против тебя. Если ты соберешься говорить о чем-то, в чем тебя потом смогут обвинить, говори «не для записи», и я остановлю магнитофон. Чтобы в моих материалах не было ничего против тебя. Если ты забудешь об этом, я сам тебя остановлю и выключу магнитофон. Понятно?

Билли кивнул.

– И еще. Если соберешься каким-либо образом нарушить закон, мне не говори. Если скажешь, мне придется сразу же пойти в полицию. В противном случае меня обвинят в соучастии.

Миллиган был очень удивлен.

– Я больше не собираюсь нарушать закон.

– Я рад это слышать. Теперь можем вернуться к тем именам.

– Кевин и Филип.

– О чем они тебе говорят?

Билли посмотрелся в зеркало, висевшее над столом.

– Ни о чем. Я не помню. Но мне постоянно лезет в голову слово «нежелательные». Это как-то связано с Артуром, но не знаю, как именно.

Писатель подался вперед, согнув спину.

– Расскажи мне об Артуре. Что он за человек?

– Без эмоций. Напоминает мне Спока из сериала «Звездный путь». Он из тех, кто без колебаний пожалуется в ресторане. У кого нет интереса объяснять людям ничего, но когда они не понимают, о чем он говорит, – злится. Проявлять терпение к другим у него нет времени. Он говорит, что у него плотный график – надо что-то улаживать, планировать, организовывать.

– Он вообще отдыхает?

– Иногда он играет в шахматы – с Рейдженом, хотя фигуры двигает Аллен, – но вообще он не любитель тратить время впустую.

– Тебе он как будто не нравится.

Билли пожал плечами.

– Артур не из тех людей, кто нравится или не нравится. Ты его просто уважаешь.

– А внешне он отличается от тебя?

– Рост и вес примерно одинаковый – 183 сантиметра, 86 килограммов. Но он носит очки в проволочной оправе.

Разговор длился три часа. Собеседники обсудили некоторых личностей, упоминавшихся в газетах, настоящую семью Билли, поговорили о его детских воспоминаниях. Писатель искал способ работы с подобным материалом. Самой главной проблемой будет амнезия. В памяти Билли очень много пробелов, так что о его детстве или тех важнейших семи годах, которые он проспал, а за него жили другие личности, узнать будет невозможно. Автор решил, что какой-то опыт он будет описывать с литературными вольностями, но в целом придерживаться фактов, предоставленных Билли. То есть напишет все, как он рассказывает, за исключением предположительно совершенных им преступлений. Но он очень боялся, что в повествовании окажется много недопустимых пробелов. А в таком случае написать книгу будет невозможно.

2

Доктор Кол поднял голову: его отвлекали громкие голоса за дверью кабинета. Секретарша разговаривала с мужчиной с сильным бруклинским акцентом.

– Доктор Кол занят, сейчас он не может вас принять.

– Да, блин, мне на это положить. Мне надо с ним поговорить. Нужно ему кой-че передать.

Кол уже было встал, но тут дверь открылась и перед ним оказался Билли Миллиган.

– Вы психиатр Билли?

– Я доктор Кол.

– Ну так вот, а я Филип. Тут кое-кто из нас решил, что надо вам это отдать.

Он припечатал к столу листок желтой бумаги, развернулся и вышел. Кол только взглянул на него и сразу же понял, что перед ним длинный список имен: десять личностей Билли и еще какие-то. Хотя последнее слово именем не было, просто «Учитель».

Врач сначала захотел догнать пациента, а потом передумал. Сняв телефонную трубку, он попросил соединить его с лаборантом кабинета физиотерапии.

– Джордж, у меня на сегодня запланирована сессия с Билли Миллиганом и Дейвом Малавистой. Я бы хотел, чтобы ты снял на видео.

Потом он повесил трубку и стал изучать список. Незнакомых имен оказалось очень много, двадцать четыре. Кол попытался запретить себе мысль, которая закралась ему в голову. Как с этим справиться? И кто такой этот «Учитель»?

Кол отправился в ПИТ после обеда, постучал в дверь Миллигана. Через несколько секунд Билли открыл – заспанный, взъерошенный.

– Да?

– Билли, у нас после обеда сессия. Давай, приходи в себя.

– Да, хорошо. Ладно, доктор Кол.

Билли вышел из отделения вслед за этим полным энергии врачом.

Они шагали по коридору в современное здание, предназначенное для пожилых пациентов, мимо автоматов с газировкой и шоколадками к кабинету физиотерапии.

Джордж, который настраивал камеру в конференц-зале, кивнул вошедшим Билли с доктором Колом. Стулья были составлены справа как будто для несуществующей аудитории. А слева, за открытой дверью-гармошкой, разместилась телекамера и другая аппаратура. Билли сел на стул, указанный доктором, а Джордж помог ему закрепить провод микрофона на шее. Тут в зал вошел темноволосый мужчина, и доктор Кол повернулся, чтобы с ним поздороваться, – это оказался Дейв Малависта, старший штатный психолог.

Джордж объявил, что камера готова, и Кол начал сессию.

– Представься, пожалуйста.

– Билли.

– Хорошо, Билли. Я хочу кое-что узнать, прошу тебя о помощи. Нам известно, что в списке, как ты говоришь, «твоих людей» появляются новые имена. Ты знаешь кого-нибудь еще?

Билли удивился, перевел взгляд с Кола на Малависту, потом обратно.

– Ну, в Коламбусе один психолог спрашивал меня про кого-то по имени Филип.

Кол отметил, что у Билли нервно задергались коленки.

– А такие имена, как Шон, Марк, Роберт, тебе о чем-нибудь говорят?

Билли задумался, на вид стал отстраненным, губы задвигались во внутреннем диалоге.

– Я слышал какой-то разговор в голове. Артур с кем-то спорил. Имена знакомы. Но я не знаю, что они означают, – пробормотал он, потом сделал паузу. – Артур сказал, что Шон неотсталый. Умственно. Что он с рождения глухой, поэтому развивается медленно. Своему возрасту не соответствует… С того момента, как доктор Уилбур меня разбудила, как и до того, как я уснул, внутри меня шла война.

Губы пациента снова зашевелились. Кол взглядом дал Джорджу сигнал перейти на крупный план и поближе снять лицо.

– Хотите, чтобы кто-нибудь объяснил? – беспокойно спросил Билли.

– Ты как думаешь, с кем мне лучше поговорить?

– Точно не знаю. Последние несколько дней у нас серьезная неразбериха. Я не знаю, кто сможет рассказать.

– Билли, ты можешь уйти с пятна?

Он удивился и несколько обиделся, как будто доктор Кол его прогонял.

– Билли, я не это хотел…

Его взгляд застыл, какое-то время он сидел как неживой. Потом осмотрелся, как будто только проснулся и всполошился. Щелкнув пальцами, он сурово уставился на врача.

– Доктор Кол, вы нажили себе многих врагов.

– Не мог бы ты это пояснить?

– Ну, я пока не из их. Зато вот Артур…

– Почему же?

– Случилось вторжение нежелательных.

– Кто эти «нежелательные»?

– Кого Артур лишил права слова, когда их функции стали ненужные.

– Если они стали не нужны, почему они все еще здесь?

Рейджен злобно уставился на него.

– Вы чего, хотите чтобы мы их убили?

– Ладно, – ответил Кол, – продолжай.

– Я решением Артура недовольный. Он должен защищать тоже, как и я. Я сам все не могу делать.

– Ты не мог бы рассказать мне об этих нежелательных подробнее? Они агрессивные? Преступники?

– Агрессивный только я. И то только когда причина, – он вдруг заметил на своем запястье часы и удивился.

– Это твои? – поинтересовался Кол.

– Я понятия не имею, откуда они взялись. Наверное, Билли покупал, когда я не видел. Как я говорю, остальные не воры, – он улыбнулся. – Артур с нежелательные сноб и приказал другим их вообще не упоминать. Мы должны были держать их секретом.

– Почему вы раньше не говорили, что есть еще люди?

– Никогда никто не спрашивал.

– Никогда?

Он пожал плечами.

– Может, спрашивали Билли или Дэвид, которые не знать, что они есть. Про нежелательных не могли говорить, пока нет полное доверие.

– А почему теперь мне о них рассказали?

– Артур теряет власть. Сейчас нежелательные бунтовать и сделали решение объявить себя вам. Тот список писал Кевин. Это очень нужный шаг. Но плохо слишком много рассказывать, когда доверия пока мало. Мы теряли защитный механизм. Я клялся не рассказывать, но я не стану врать.

– Рейджен, что будет дальше?

– Мы укрепимся. Все вместе. Чтобы иметь полный контроль. Не будет больше амнезии. Будет только один главный.

– Кто?

– Учитель.

– Кто такой Учитель?

– Он очень приятный человек. У него есть хорошее и плохое, как почти у всех. Вы знаете, какой Билли сейчас. Его эмоции от разных обстоятельств меняются. Учитель свое имя скрывает, но я знаю, кто Учитель. Если вы узнаете, кто Учитель, вы точно решите, что все мы сумасшедшие.

– В каком смысле?

– Вы видели части Учителя. Скажу так. Главный вопрос такой: как мы все учились тому, что знаем? От Учителя. Он научил Томми понимать техника и убегать. Артур – биология, физика, химия. Меня – оружие и управлять адреналин, чтобы быть максимально сильный. Он тоже всех нас учил рисовать. Учитель знает все.

– Рейджен, кто этот Учитель?

– Учитель – это целый Билли. Но Билли это не знает.

– Рейджен, а почему ты сейчас вышел в пятно и рассказываешь мне все это?

– Потому что Артур злится. Он делал ошибку, расслабил контроль, допустил, что Кевин и Филип раскрыли про нежелательных. Артур умный, но он просто человек. Теперь внутри бунт.

Кол жестом пригласил Малависту придвинуться ближе.

– Ты не против, если к нам присоединится Дейв Малависта?

– Билли нервничал от вас двоих, но у меня страх нет, – Рейджен осмотрел провода, электронное оборудование и покачал головой. – Как в комнате у Томми.

– Ты не мог бы рассказать об Учителе побольше? – попросил Малависта.

– Скажу так. Билли детстве был сильно одаренный. Мы все были нем одном. Но сейчас он это не знает.

– Зачем тогда вы ему понадобились? – спросил Малависта.

– Меня сделали для физической защиты.

– Но ведь ты знаешь, что ты – лишь плод воображения Билли?

Рейджен откинулся на спинку стула, улыбнулся.

– Мне говорили. Я принял, что я плод воображения, но сам Билли не принял. Билли многое не смог. Поэтому есть нежелательный.

– Тебе не кажется, что Билли лучше знать о том, что он – Учитель? – продолжал Малависта.

– Это его расстроит. Но когда вы будете говорить с Учителем, это Билли целый, – Рейджен снова посмотрел на часы. – Нехорошо тратить деньги Билли, когда он это не знает. Но так он поймет, сколько много времени теряет.

– Рейджен, тебе не кажется, что вам всем пора посмотреть реальности в глаза и начать работать над вашими проблемами? – спросил Кол.

– У меня проблем нет. Я сам есть проблема.

– Как ты думаешь, как Билли отреагирует, если узнает, что он – Учитель?

– Это его уничтожит.

На следующей сессии Рейджен рассказал доктору Колу, как они с Артуром долго и яростно спорили и в итоге приняли решение сказать Билли, что он – Учитель. Артуру поначалу казалось, что Билли не перенесет удара и сойдет с ума. Но теперь они оба согласны, что если уж бороться за выздоровление Билли, то надо сказать ему правду.

Кола такое решение обрадовало. Судя по признанию Рейджена, что между ними с Артуром идет конфликт, а нежелательные подняли бунт, они движутся к кризисной точке. Доктору казалось, что пришла пора Билли увидеть остальных, а также узнать, что именно он владеет всеми знаниями, он научил всех тому, что они умеют. Когда Билли узнает, что он – Учитель, он сам станет сильнее.

Кол попросил поговорить с Билли. Увидев трясущиеся коленки, понял, что перед ним именно тот, кто нужен, и рассказал о решении, принятом Артуром с Рейдженом. Билли закивал и сказал, что готов. Доктор Кол увидел в этом смесь желания и страха. Он заправил кассету в магнитофон, отрегулировал настройки и приготовился встретиться с реакцией пациента.

Билли смотрел на себя на экране, смущенно улыбаясь. Увидев, что у него трясутся коленки, и поняв, что то же самое происходит и сейчас, он положил на них ладони, пытаясь унять дрожь. А когда пошли кадры с безмолвно движущимися губами, он приложил руку ко рту и широко раскрыл глаза, до конца не осознавая происходящего. Потом появился Рейджен; лицо у него было таким же, только голос другой – и Билли впервые услышал его не у себя в голове, а с экрана. «Доктор Кол, вы нажили себе многих врагов».

К тому моменту Билли уже поверил на слово в то, что говорили ему другие, – что он множественная личность, хотя внутри себя не находил никаких этому подтверждений. Билли знал лишь то, что он иногда слышал голоса и терял время. Он верил доктору, но сам этого не чувствовал. Теперь же он впервые увидел перевоплощения собственными глазами и понял, что это такое.

В испуге Билли завороженно смотрел на Рейджена, который рассказывал о списке из двадцати четырех имен и о нежелательных. С открытым ртом он слушал об Учителе, благодаря которому все обрели свои знания и навыки. Кто он такой, этот Учитель?

«Учитель – это целый Билли. Но Билли это не знает», – сказал Рейджен с экрана.

Кол заметил, что Миллиган обмяк. Он как будто бы сильно ослаб, вспотел.

Билли вышел из комнаты физиотерапии и пошел на четвертый этаж по лестнице. Кто-то с ним здоровался, но он не отвечал. В вестибюле ПИТа почти никого не было. Он вдруг почувствовал слабость, задрожал и плюхнулся в кресло.

Он – Учитель.

Это он умный, талантливый, сильный, может откуда угодно сбежать.

Билли попытался это как-то понять. Поначалу был только основной Билли, которого произвели на свет и на которого выписали свидетельство о рождении. А потом он разбился на множество кусков, но все это время за разделенными частями стояла безымянная сущность – некто, кого Рейджен назвал Учителем. То есть получается, что это невидимое, состоящее из различных фрагментов похожее на духа, нечто по имени Учитель и создало всех остальных, как детей, так и чудовищ, – и, следовательно, оно одно несло ответственность за совершенные ими преступления.

Если все двадцать четыре личности объединить в одну, как раз получится Учитель. Или цельный Билли. На что это будет похоже? Он вообще это узнает? Доктору Колу надо познакомиться с этим Учителем. Это важно для терапии. Писателю он тоже нужен, чтобы узнать все, что с ним было…

Билли закрыл глаза, и по его телу растеклось какое-то странное тепло – из ног в руки, потом в плечи, в голову. Он весь вибрировал, пульсировал. Он посмотрел на пол и увидел пятно: белый свет был таким ярким, что заболели глаза. Билли смотрел и понимал, что они должны встать в него, все вместе, все сразу, и тогда они все будут в пятне, и он сам в пятне, он попадет в него… и провалится… полетит… кувырком через свой внутренний мир… и они будут плыть все вместе… скользить… соединяться…

А потом он оказался по ту сторону.

Миллиган сцепил руки, потом вытянул их перед собой, посмотрел. Теперь он понял, почему не достиг полного слияния раньше. Он же не про всех знал. А теперь к нему вернулись все созданные им люди, как и все их действия, мысли и воспоминания – с самого раннего детства до настоящего. Как успешные, так и неудачники – нежелательные, которыми Артур пытался управлять, а потом скрыть их существование, но тщетно. Теперь Билли знал о своей жизни все: весь абсурд, все трагедии, все оставшиеся нераскрытыми преступления. А также то, что когда он будет о чем-то думать, что-то вспоминать, рассказывать писателю, остальные двадцать три человека тоже будут это слышать и узнают историю своей жизни. После этого амнезии больше не будет, и они все станут другими. И от этого было грустно. Как будто он что-то потерял. Но надолго ли?

Билли заметил, что кто-то идет по коридору, повернулся посмотреть. Он понял, что какие-то его части уже знакомы с этим невысоким врачом.

Доктор Кол увидел возле комнаты с телевизором, как ему поначалу показалось, Билли. Но когда пациент встал, он понял, что это и не Билли, и не кто-то из его личностей, которых он уже видел. В позе Миллигана была необыкновенная непринужденность, а взгляд оказался обезоруживающе открытый. Кол догадался, что что-то произошло, и он хотел продемонстрировать пациенту свою чувствительность, то, что он догадался, не спрашивая. Для этого следовало рискнуть. Кол сложил на руки на груди и посмотрел прямо в пронзительные глаза.

– Ты Учитель, да? Я ждал тебя.

Учитель посмотрел на него сверху вниз и кивнул. В его едва заметной улыбке была какая-то спокойная сила.

– Вы отключили все мои защитные механизмы, доктор Кол.

– Нет, не я. И ты это знаешь. Просто время пришло.

– Да, и пути обратно нет.

– А ты хотел бы его иметь?

– Думаю, нет.

– Теперь ты сможешь рассказать о своей жизни писателю. Ты много помнишь?

Учитель уверенно смотрел на него.

– Все. Я помню, как Билли привезли в больницу во Флориде, когда ему был месяц, и он чуть не задохнулся. Помню его настоящего отца, Джонни Моррисона, еврея, комика и церемониймейстера, который покончил с собой. Помню первого воображаемого друга Билли.