Текст книги "Большие гонки"

Дэниел МОРАН
БОЛЬШИЕ ГОНКИ

ПОСЛЕДНЕЕ ЛЕТО ЮНОСТИ

Любовь убила, чтоб на волю отпустить

И уберечь любимого от боли,

Чтоб страсть и молодость подольше сохранить

И до конца не растерять в земной юдоли.

Мы вместе прожили с тобою безмятежно,

Но становилось страшно мне порой:

За каждый миг, печальный или нежный,

Нередко платою бывает кровь.

Любовь убила, чтоб вернуть ему свободу

И все долги тем самым заплатить,

Но такова уж у мужчин природа -

Он только рад был ноги унести!

Малия Кутура. Множество жизней. Из альбома «Песни улицы», 2078 год

2069 год по григорианскому календарю

1

– Вы – Трент?

– Да.

Тот, кого назвали Трентом, был молод, одет несколько старомодно, но со вкусом: серая куртка, черные брюки, белая шелковая рубашка с бриллиантовым отливом. Она впечатляюще поблескивала даже в тусклом свете, падавшем от вывески «L'Express». Но ногах белоснежные, незапятнанно чистые беговые кроссовки. Единственное украшение – рубиновая сережка, одиноко сияющая в мочке левого уха. На висках – в тех местах, где обычно вживлялись каналы передачи информации, называемые инскинами, – гладкая кожа. Ни малейших следов специально проделанных отверстий. Волосы светлые, подстрижены коротко, никаких следов косметики, что указывало либо на ее полное отсутствие, либо на очень умелое с нею обращение. Одним словом, красавчик-блондин. Еще одна деталь: большие солнцезащитные очки, хотя в такой пасмурный день в них вряд ли была необходимость.

Было десять минут седьмого.

Мужчина средних лет скептически сощурился:

– Вы выглядите моложе, чем я ожидал.

Мужчина представился как Джерри Джексон. Разговаривая с ним по телефону, Трент так и не сумел уловить акцент, однако при личной встрече сразу ощутил слабоватый, но вполне отчетливый южный говорок.

– Кто? Я?.. – удивился Трент.

– К тому же вы опоздали, – добавил мужчина.

Несмотря на то что воздух в городе был пропитан озоном – на Нью-Йорк надвигалась гроза, – Джексон заказал столик на веранде. Отсюда открывался прекрасный вид на серо-стальное, помертвевшее, с черными разводами огромных туч небо. Внизу отчетливо просматривалась толпа, заполнившая тротуары.

Трент пожал плечами:

– Всего-то на десять минут...

Он сидел напротив Джексона, поглядывал на небо, пока к их столику не подкатил робот-официант. Не поворачивая головы, молодой человек сделал заказ:

– Кофейник кофе со сливками. Без сахара. Робот некоторое время переваривал услышанное, затем подчеркнуто вежливо произнес:

– Мсье, я очень сожалею, но такого блюда в меню нет.

Голос у металлического официанта был приятно бархатистым – этакий глубокий баритон, присущий оперным певцам, политикам и ньюстанцорам, – вот только тараторил он чересчур быстро.

– Официант, вы уж постарайтесь, – попросил Трент. – Пожалуйста!

Робот, пораскинув мозгами где-то еще с минуту, нехотя развернулся и покатил в сторону кухни. Трент и Джексон долго смотрели в его сторону, пока он не скрылся в дверях.

Ресторан «L'Express» располагался на месте бывшей бруклинской верфи, когда-то принадлежавшей Военно-морскому флоту США, точнее, на ее западной оконечности. В настоящее время здесь был выстроен один из самых фешенебельных кварталов, какие можно было найти в Патрулируемых секторах. С того места, где сидел Трент, открывалась панорама северо-западных районов некогда великого города. Ближе всего, за Ист-Ривер, раскинулся Нижний Манхэттен, где возвышались башни космопорта, принадлежащего Объединению. В той стороне приблизительно каждые двадцать секунд вспыхивала и разлеталась искрами россыпь огней и доносился глухой низкий гул. Даже Барьер не мог служить ему преградой.

По левую руку в сумрачное предгрозовое небо вздымались восемь стратоскребов – каждый от трех до пяти километров в высоту. Два из них были полностью отданы Миротворческим силам и Министерству по контролю за рождаемостью. В городе их называли «правой и левой рукой дьявола», причем в роли главного сатаниста или, короче, «исчадия» подразумевался Генеральный секретарь ООН Шарль Эддор.

Трент коротко глянул на собеседника и спросил:

– Как вам удалось отыскать меня?

– Ваше имя занесено в Директорию, – невозмутимо парировал собеседник.

– Это не ответ.

Джерри пригубил из бокала. Он пил что-то холодное, травянистого цвета; в фигурном сосуде позвякивали кусочки льда. Одет был в сшитый на заказ щегольской наряд, голубоватый, в светлую полоску. Рукава рубашки были закатаны на три четверти по европейской моде. Вычищенный до блеска кейс из декоративного алюминия стоял у ножки стула.

– По правде говоря, ваши координаты сообщил мне Букер Джеймтон, – понизив голос, сказал Джексон.

– Букер – парень серьезный, – согласился Трент.

– Он предупредил, что нанять вас – дохлый номер. – Джерри Джексон впервые с начала разговора позволил себе улыбнуться. – Сказал, что вы ни от кого не зависите. – Он помолчал, повозил бокал по столу, потом добавил: – Мсье Джеймтон сам искал работу. После того как я не счел возможным поручить ему это дело, он намекнул, что у него на примете есть один крутой паренек. И назвал вас. За отдельную плату, разумеется.

– Что за дело?

– Знакомо такое название: «Колли Троникс»? Трент помедлил, потом уточнил:

– Это не та корпорация, что на восьмом подземном этаже небоскреба Даун Плаза? Я слышал, они торгуют инскинами и видеопроцессорами, а также микросхемами и начинкой для них. Или чем-то в этом роде. Половина известных мне вебтанцоров пользуются их оборудованием.

– Фрэнк Колли – вор! – с раздражением заявил Джексон. – Он спер из оперативно-запоминающего устройства микрочип с пятнадцатью террабайтами информации. Начнем с того, что само ОЗУ стоит сто пятнадцать тысяч кредиток Объединения. Одни сверхпроводники, способные работать при комнатной температуре, обошлись в копеечку, не говоря уже о программной начинке. А начинка – вот этот самый микро-чип, без которого все это хозяйство можно выбросить на свалку. Вместе со сверхпроводниками. Добавлю, он украл его с принадлежащего мне и прекрасно охраняемого склада в Джорджии.

На этот раз акцент в его голосе звучал гораздо заметнее.

Крупная дождевая капля шлепнулась на подсвеченную столешницу, пролетев мимо носа Трента.

– Подождите! Я постараюсь сам угадать! – Трент поднял руку.

– Что угадать?

– Вы хотите вернуть информацию, содержащуюся на этом микрочипе?

– Да. И саму микросхему тоже.

– Что вам известно обо мне?

Гневные нотки в голосе Джексона угасли. Он прищурился:

– Как мне думается, мсье, вы и сами вор. – Последнее слово он выговорил с нескрываемым презрением, затем продолжил: – Вас нанимают, чтобы что-нибудь стащить. Вы...

В этот момент к их столику подкатил официант, и Джексон прервал разговор. Еще одна капля звучно шлепнулась на стол. На светящейся поверхности образовалось две лужицы с россыпью мелких капелек вокруг. Джерри Джексон поднял голову и посмотрел на небо, словно прикидывая, чего можно ждать от надвигающейся тучи.

– Мсье, – торопливо заговорил робот с отчетливым французским акцентом (вполне возможно, это был его родной язык), – вы, кажется, заказывали чашку кофе?

– Кофейник, – поправил его Трент. – Большой, налитый доверху кофейник кофе со сливками.

– Мсье, мы не подаем кофе кофейниками. Только чашками.

– Можно мне поговорить с вашим управляющим? Робот застыл как вкопанный. Можно сказать, напрягся:

– Qui. Один момент, мсье.

Трент подождал, пока робот скрылся в глубинах заведения, затем как ни в чем не бывало снова обратился к собеседнику:

– Итак, вы предлагаете мне умыкнуть пятнадцать террабайт информации у «Колли Троникс»?

– Да.

Трент взглядом обвел лужицы – их уже стало пять. Две слились посредством узкой перемычки. Он задумался, как бы назвать ее? Каналом, проливом? Изготовленная из кристаллического пластика столешница являлась прекрасным экраном для падающих дождевых капель. Ага, вот уже шестая...

– Вы предлагаете мне взяться за работу, которую нельзя выполнить. По крайней мере вот так, впрямую. Колли по-настоящему крут, у него крепкие связи в силовых структурах Патрулируемых секторов, а его собственная охранная служба просто идеальна. Вам лучше отказаться от этой затеи. С другой стороны... – Трент задумался, потом сменил тон, заговорив с гораздо большим энтузиазмом: – С другой стороны, если его задеть за живое и Фрэнк почувствует, что из него сделали дурака, он вряд ли отважится обратиться к миротворцам. Кому охота, чтобы его подняли на смех.

На лице Джексона обозначилась откровенная заинтересованность.

– Что вы имеете в виду?

– Не знаю. Какую-нибудь уловку. Вы когда-нибудь бывали в этом ресторане?

Джексон обладал потрясающей выдержкой. Он без всяких признаков раздражения вернул разговор в деловое русло:

– Я хотел бы, чтобы вы прояснили, что имелось в виду, когда сказали, что лучше отказаться от задуманного? А также насчет того, что будет, если Колли задеть за живое?

Трент пожал плечами:

– Ничего конкретного. Я просто хотел сказать, что не собираюсь грабить Колли. Я не хочу с ним связываться. Послушайте, вы раньше бывали в «L'Express»?

– Нет, никогда.

– Вот как?! Это плохо. Обычно, когда у меня появляется желание посетить новый ресторан, я отправляюсь туда в компании с человеком, который уже бывал там и мог бы дать рекомендацию. – Трент сделал паузу, потом продолжил: – Вам никогда не рассказывали о вебтанцоре, который ухитрился взять у «Колли Хронике» видеопроцессор в кредит, не заплатив за него ни цента? Ему удалось доказать компьютеру фирмы, что прибор уже оплачен. Товар был отправлен заказчику. Колли понадобилось полгода, чтобы отыскать шутника, а этим летом в Ист-Ривер выловили труп. Зубы у него были вырваны плоскогубцами, глаза выколоты, пальцы отрублены, а тело облито кислотой. Он был идентифицирован исключительно по своему инскину.

– Итак, вы отказываетесь?

– Разве не ясно?

– Нет.

– Я отказываюсь. Джексон тяжело вздохнул:

– Почему?

Трент пожал плечами:

– Не вижу смысла. Если бы я решился взяться за это дело, мне пришлось бы придумать какой-то нестандартный ход, с помощью которого я сумел бы добыть нужную вам штуку и оградить себя от преследования со стороны Колли. То есть мне пришлось бы заставить его поверить, что у меня есть что-то такое, в чем он позарез нуждается. Я даже представить не могу, что бы это могло быть. Этот парень не сахар, он – законченный мерзавец, и, к сожалению, его поступки вполне предсказуемы. Такие парни, как Колли, чуть что, так сразу мчатся к миротворцам.

Крупная зрелая женщина в вечернем платье подошла к их столику:

– Мсье?.. – Ее акцент был менее вызывающ, чем у робота, но все равно Трент готов был биться об заклад, что она тоже родом из Франции. – ... Вы заказали...

– Кофе.

– Полный кофейник?

– Да, пожалуйста.

– Мы не подаем кофе в кофейниках, мсье. У нас и кофейников-то нет. Кофе варится в таком большом... – она заметно напряглась, пытаясь подыскать нужное слово, – котле? Да-да, котле. Его варят утром, затем помещают в магнитное поле и по мере надобности разливают в чашки.

– О'кей. Тогда принесите пять, нет, семь чашек кофе. И в каждой должно быть пятнадцать процентов сливок. Чашки следует подавать одну за другой с промежутком ровно в пять минут. Подавайте до тех пор, пока я не скажу «хватит».

Даму едва не хватил удар.

– Мсье!! – Она никак не могла подобрать нужное слово. – Мсье!! У нас только три робота. Если мы начнем выполнять ваш заказ, мне придется прикрепить к вашему столику одного из них. Тогда нам не успеть выполнить заказы других клиентов!

Джексон не выдержал:

– Черт возьми, Трент! Что за ерунда! Какая вам разница, из чего пить кофе: из чашки, кофейника или ведра?! Вы здесь бизнесом занимаетесь или болтовней?

Капли начали падать гуще, все чаще попадая в лицо Тренту. Управляющая бросила на него встревоженный взгляд, потом с тем же беспокойством перевела его на Джексона.

– Вы уверены, мадам, что не сможете подавать чашки одну за другой с промежутком в пять минут? – уточнил Трент, не обращая внимания на возмущенного соседа по столику.

– Увы, мсье, – закручинилась дама в черном, отчего ее акцент и ошибки в произношении сделались совсем уж невыносимыми, – боюсь, мы действительно не в состоянии выполнить ваш заказ.

– Что ж, – вздохнул Трент, поднимаясь из-за стола, – тогда нам остается только расстаться. Мне действительно пора. Опаздываю на встречу, – вежливо произнес он, повернувшись к Джексону, и добавил прежде чем уйти: – В следующий раз, мсье, надеюсь, вы пригласите меня в более приличное место.

2

Вначале был вор, и этим вором был Бог.

Первая строка из Библии Исхода

Дорога от ресторана «L'Express», расположенного в западной части прежней военно-морской верфи в Бруклине, до площади Даун Плаза, где возвышался одноименный небоскреб, заняла у Трента около двадцати минут. Бегущий тротуар отдельными секциями-полосами двигался по улицам, огибая многоэтажные дома, более похожие на башни, и был достаточно широк, чтобы вместить не только стоящих, но и идущих или бегущих. Трент одолел весь путь бегом. Он очень спешил. Как назло, неподалеку от Даун Плаза ему пришлось задержаться – взорвалась бомба, упрятанная в детскую коляску. Взрыв в куски разорвал двух миротворцев, патрулировавших улицу. Досталось и пешеходам. Возле воронки тут же собралась толпа зевак, жадно разглядывавших куски разорванных тел. Хуже всего, что в тротуаре оказались вырванными несколько секций. Металлопластиковая лента задергалась и встала как вкопанная. Трент выскочил на проезжую часть, под дождь – там сразу перекрыли движение. Отсюда Трент побежал напрямую, как лазерный луч, не сворачивая ни влево, ни вправо, до самого входа в небоскреб, где располагалась лифтовая платформа на магнитной подвеске или, как называли ее в городе, пээмпешка.

Трент в тот день специально оделся неброско. С виду он походил на ученика привилегированной школы, которых всегда было особенно много на восьмом подземном уровне, где располагался самый большой торговый центр во всех Патрулируемых секторах.

Пока платформа медленно погружалась в недра небоскреба, он незаметно пригляделся к стоящим с ним рядом пассажирам. Большинство из них были стройны, изящны. У тех, кто одет похуже, лица мрачные, неухоженные. У двух женщин заметный переизбыток веса. У каждой в тридцать с небольшим килограммов. Однако полнота, по-видимому, не смущала дамочек.

Понятно, они из Франции, им все можно, а на осуждающие взгляды каких-то дикарей-америкашек им наплевать. За француженками стояли два миротворца из элиты. У этих с весом все было в порядке. Ни грамма жира, всего в меру – мускулов, электроники, металлокерамики. Тренту никогда раньше не приходилось видеть таких громил, вдвоем они должны были тянуть не менее чем на два с половиной центнера.

Миротворцы были последними, кто ступил на платформу. Пээмпешка уже почти на полметра погрузилась в шахту, когда они спрыгнули на нее. Как раз в тот момент француженки, не обращая внимания на других пассажиров, начали стряхивать зонтики. Кому-то капли попали в лицо, кому-то на сумки. «Что с них взять, с лягушатников, – мысленно вздохнул Трент. – Интересно, что этим коровам понадобилось в Нью-Йорке? На работников ООН непохожи – в этой конторе жесточайшие стандарты отбора по весу; вряд ли они работают по найму – работодатели тоже не любят жирных. Скорее всего, жены офицеров из ооновских структур. Приехали, чтобы собственными глазами посмотреть на оккупированную Америку».

Одна из толстушек нажала на кнопку, помеченную цифрой «пять». Кнопка засветилась. Трент в свою очередь мысленно включил видеопроцессор, и на внутренней поверхности темных стекол очков обозначилось разрешение на доступ. Он вошел в виртуальное пространство – дужки очков выполняли роль инскинов, – связался со своим Образом и послал ему команду.

Магнитная платформа величаво проплыла мимо пятого уровня, где также стояла толпа ожидавших пассажиров. Шахта, по которой перемещалась платформа, насквозь пронизывала небоскреб по самому его центру. Возле шахты были сосредоточены разбегавшиеся по радиусам торговые ряды, вдоль которых были проложены движущиеся дорожки. На них можно было ступить с любой стороны платформы. Также на каждый уровень небоскреба можно было попасть по специальным эскалаторам – это для тех, кто не доверял новомодным магнитным штучкам и предпочитал пользоваться привычным подъемником.

Итак, платформа, не замедляя ход, проскользнула мимо пятого уровня. Толстухи тут же прервали болтовню, несколько мгновений тупо рассматривали проплывающий мимо них пол с находившимися там пассажирами, затем одна из них начала отчаянно тыкать в светящуюся кнопку. Трент вежливо обратился к ним:

– Леди?

Обе женщины разом обернулись к юноше. Тот невозмутимо продолжил:

– Известно ли вам, что на первом подземном этаже находится самый лучший гимнастический комплекс в городе? На третьем работает известный биоскульптор. Он так ловко с помощью вакуума высасывает жировые клетки, что, побывав в его руках, всякий будет выглядеть как огурчик. Он не оставит на ваших костях ни единой капли жира. – Трент доброжелательно улыбнулся. – Поверьте, это кажется невероятным, но с помощью вакуума можно добиться чего угодно. Фьють – и нету!

Обе женщины разинули рты. Так и проехали шестой уровень, где вышла большая часть пассажиров, и еще больше вошло. Прозрачные створки задвинулись, и платформа вновь начала опускаться.

Трент между тем продолжал знакомить француженок с достопримечательностями Даун Плаза.

– На четвертом уровне три кафе, где подают исключительно бескалорийные блюда. Представляете, ни единой калории! Если вы воспользуетесь их услугами, очень скоро перестанете походить на хавроний. – Он невозмутимо взирал на дамочек сквозь темные стекла очков. – Конечно, насчет вкуса врать не буду, это далеко не то, что натуральные продукты, но вреда не будет. Наоборот.

Все, кто находился на платформе, во все глаза разглядывали Трента и двух француженок. Пээмпешка проплыла мимо седьмого уровня, где в основном помещались мелкие торговые точки, и, наконец добравшись до восьмого этажа, самого нижнего в колоссальном сооружении, остановилась. Створки раздвинулись, выходящие сразу ступали на движущиеся дорожки и уплывали вдоль рядов. При этом все еще оглядывались на Трента и двух полных дамочек.

Створки уже начали задвигаться, и Трент, уже совсем было собравшийся покинуть платформу, задержался в проеме, бросил взгляд на попутчиц.

– Вы говорите по-английски? – участливо спросил он.

Ближайшая к нему совершенно опешившая женщина, тщательно выговаривая бездумно заученные слова, ответила:

– Я не говорю по-английски.

Трент кивнул и вышел. Женщины тоже хотели выйти, однако створки вдруг резко сомкнулись, и в кабине стало темно. Трент на плохом французском объяснил:

– Сто пятьдесят миллионов людей в прошлом году умерли от голода. Им просто не хватило еды.

Женщины, бросив сумки, начали отчаянно тыкать подряд все кнопки уровней. Трент полагал, что они вряд ли могли слышать его через прозрачные плоскости дверей. Он стоял и смотрел, как те продолжали стучать по пульту. Наконец одна из француженок осознала, что парень по ту сторону кабины не зря наблюдает за ними. Она бросилась в его сторону, заговорила страстно, по-французски. Что-то вроде: молодой человек, вы не могли бы позвать кого-нибудь, кто может помочь нам выйти?

Трент повернулся и ступил на движущуюся дорожку. Про себя пробормотал:

– Пардон, мадам, но я уже опаздываю.

3

Хрустальный Ветер – это буря, буря – это информация, информация – это жизнь!

Из молитвы Игрока в сети

На подземных уровнях Даун Плаза было всегда холодно, поэтому Трент включил внутренний обогрев.

Семь параллельно расположенных подземных уровней были освещены золотистым с зеленоватым отливом светом, спектр которого был максимально приближен к солнечному. В эту общую для всех этажей гамму там и тут вкрапливались голубовато-зеленые блики. Восьмой уровень поражал посетителя буйством и яркостью цветовых сочетаний. Здесь, по-видимому, использовались все существующие источники света – от привычных неоновых ламп до голографических подсветок и суперсовременных лазерных светильников. У всякого, кто впервые попадал на восьмой этаж – не важно, был ли это заезжий турист или коренной житель Нью-Йорка, – в первые минуты слепило глаза. Изобильное пестрое сияние, мелькание огней и самых дерзких картинок буквально ошарашивало. Этот ярус был самым нижним, являющимся основанием для всех расположенных выше этажей. Многочисленные посетители, бродившие здесь по несколько часов, старались держаться подальше от шахты, по которой перемещалась пээмпешка, – восьмой уровень считался рекордным по числу самоубийц и зевак, падавших с верхних этажей. Все они приземлялись как раз на восьмом уровне.

Может, поэтому нижний ярус и считался наиболее популярным во всем небоскребе. А может, публику привлекали многочисленные бордели, расположенные на задах торговых площадей, или два музыкальных зала для прослушивания сенсаблей, притягивающие тех, кто хотел насладиться по-настоящему запрещенной, очищенной от всякой попсы музыкой. К тому же здесь размещались торговые ряды «Колли Троникс» – самая популярная барахолка «железок» и программного обеспечения, на которую съезжалось множество пользователей, живших за сотни километров от Нью-Йорка. Здесь собирались новички, еще только мечтающие прочно обосноваться в сети, заглядывали сюда и опытные танцоры, а также ветераны, кому еще удалось застать время, когда никто слыхом не слыхивал о сторожевых псах-наблюдателях, следящих за виртуальным пространством.

Трент сразу отметил и смешавшихся с толпой ребят в кроваво-красных шелковых рубашках, и четырех упакованных в золотистого цвета броню жандармов, по-местному копов. Это был дежурный наряд нью-йоркской полиции. Они наблюдали за посетителями через прозрачную стену кафе «Всегда свободное местечко у Гугги», расположенное на противоположном конце этажа.

Чуть в стороне от облюбованной самоубийцами «зоны для прыжков», на специальной платформе, установленной на одном из перекрестков, среди толпы крутил сальто и выделывал самые замысловатые кульбиты пожилой негр с усталым, округлым лицом. Большинство посетителей небоскреба считали его лучшим в мире гимнастом. Боне (так звали негра) не спорил – он работал и работал, собирая в корзину самую ходовую в этом мире валюту: китайские юани и монеты, пущенные в обращение Гильдией Вольных Городов, или ГВГ.

Трент соскочил с транспортера как раз возле платформы, на которой показывал свои трюки Боне. Заметив паренька, акробат прервал выступление, поклонился и подал руками знак– представление окончено, ему требуется отдых.

Публика начала расходиться. Старик приблизился к краю платформы, поправил нарядное трико и, перекрывая шум толпы и звуки музыки, крикнул:

– Добрый вечер, Трент. Пообедаешь со мной?

– Привет Боне. Сегодня не могу.

– Что-то случилось, Трент?

Парень даже головы не повернул. Его взгляд по-прежнему был устремлен в зал. Казалось, он что-то упорно выискивает в пределах восьмого яруса. Наконец Трент откликнулся:

– А что могло случиться? Боне пожал плечами:

– Час назад я видел Джимми Рамиреса. Тамми-крыска тоже все это время крутилась здесь. Минут пятнадцать или около того в толпе промелькнул твой недоросток. Все какие-то взбудораженные, дерзкие!.. Если прибавить шестерых миротворцев, которые шлялись по залам, когда я с утречка вышел на работу, невольно почешешь в затылке. Что-то я не припомню случая, когда ребята из «Левой руки Дьявола» появлялись здесь так рано. – Он задумался, пошевелил губами и, подтверждая свои слова, добавил: – Да, ровно пять лет как не появлялись.

Акробат нажал кнопку. Внутри платформы что-то загудело, и она начала перестраиваться на глазах. Сцена постепенно превратилась в нечто напоминающее торговый павильон, только вместо прилавка и витрины образовалась прозрачная стена с широким проходом.

Любопытный факт: стоило подойти поближе, как Боне переставал казаться таким старым. Он, конечно, был уже немолод, но еще вполне в форме.

Трент, по-прежнему оглядывая зал, заинтересованно переспросил:

– Шесть миротворцев, говоришь?

Акробата очень заинтересовал взгляд молоденького приятеля. Боне повел взглядом поверх толпы: интересно, что он пытался узреть в этом вавилонском столпотворении? Ничего не приметил и с грустным видом заметил:

– Знаешь, Трент, что-то я не доверяю этому недомерку.

– Кому не доверяешь? – не поворачивая головы, уточнил Трент.

– Ну, тому мальцу, который работает на тебя. Трент с откровенным удивлением взглянул на негра:

– Какому мальцу?

– Твоему.

– А-а, Берду. Он же еще совсем ребенок, Боне.

– Но уже вполне сформировавшийся и наглый недоросток, – возразил акробат.

– Ему только четырнадцать лет. Он еще не начал расти по-настоящему. Скажи, в котором точно часу сюда явились миротворцы?

Боне вздохнул:

– Ты собираешься взяться за какое-то дельце, Трент, не так ли? Тебе предложили работу?

– Боне!

– Что?

– Перестань изводить меня вопросами. Я сегодня не в настроении.

– Ты, который плавает в Инфосети, как рыба в воде, не можешь найти себе работу?! Я просто удивляюсь. Или ты что-то скрываешь от старого дружка?

– Боне, перестань. Похоже, денек сегодня выдался хуже не бывает. Я слышать не хочу ни о какой работе. Понятно?

В этот момент метрах в восьмидесяти от того места, где находилась платформа акробата, Трент приметил хорошенькую и до невозможности худенькую девушку с платинового цвета волосами. Она увлеченно беседовала с одним из краснорубашечников – бандитского вида высоким негром, отчаянно жестикулирующим во время разговора.

– Все-таки интересно, почему ты не ищешь работу? – продолжил допрос Боне.

– У меня уже есть занятие, и мне ни к чему еще одно. Ты так и не ответил, в котором часу сюда явились миротворцы?

Совсем рядом, по другую сторону движущегося тротуара, три девушки-подростка, сгрудившись возле скамейки, громко спорили по поводу того, где им лучше пообедать. Две из них стояли лицом к Тренту и его пожилому дружку, а третья смотрела на подруг, так что парню была видна только ее спина и маленькая, затянутая в обтягивающее платье из зеленой кожи попка. Платье доходило до середины икр, ниже поблескивали серебряные с травянистым отливом чулки и черные туфли до щиколоток. Волосы у девицы были длинные, прямые и иссиня-черные.

– Все должны работать, Трент, – продолжал увещевать его Боне. – Каждый человек должен с утра к чему-то приложить руки, чтобы вечером у него было чем заплатить за кусок хлеба. – Договорив, чернокожий акробат задумчиво пожевал губами, словно решил лично разжевать эту мысль и вложить ее в голову хорошего, но непутевого, по его мнению, паренька. Наконец разжевал и назидательно добавил: – В том и состоит истина. – Неожиданно Боне встрепенулся, брови у него вздыбились, и он торопливо спросил: – Ты полагаешь, эти шестеро меднолобых явились за тобой?

Девушка в платье из зеленой кожи, стоявшая непосредственно перед Трентом, ухватившись за замок, прижимала к бедру дамскую сумочку. С первого взгляда было видно, что сумочка дорогая, сделана со вкусом. Платье тоже было не из дешевых. Сверкающие алые застежки-молнии проходили по бедрам, ягодицам, по спине и уходили к груди, придавая платью сходство с очищенным апельсином, слегка разделенным на дольки.

– Итак, когда они появились, Боне? – не обращая внимания на вопросы акробата, спросил Трент. Тот с горечью вздохнул:

– Где-то в половине восьмого. Я как раз завтракал наверху, в буфете на втором уровне. До сих пор я их здесь не встречал. Потом, во время выступления то и дело замечал их в толпе. Мне показалось, что они на работе: рожи напряженные, точь-в-точь как те, что преследовали нас за Барьером. Грязные ублюдки, – задумчиво добавил он, – за все время, что я крутился здесь, как проклятый, они ни разу даже паршивой монетки не швырнули.

– Они тебя узнали?

Боне вздрогнул. Это было любопытное зрелище, так как после хирургического вмешательства большая часть сочленений его скелета приобрела необыкновенную подвижность.

– Кто знает? – неопределенно пожал плечами негр. – Когда я работаю, стараюсь не обращать внимания на публику, так что и на них особо не поглядывал. Ты же знаешь, я – человек приметный, мало похожий на тех счастливчиков, которым в дар от родителей достались настоящие суставы. У меня же все металлокерамическое. Я весь на шарнирах, так что, может, и узнали.

Между тем невероятно худенькая Тамми, продолжавшая болтать с бандитского вида краснорубашечником, потянулась к левому плечу и осторожно почесала его.

Боне с нескрываемым беспокойством посмотрел на юношу:

– Я серьезно, Трент. Ты еще достаточно молод, чтобы вовремя сбежать отсюда, а что делать мне?

– Откуда сбежать? Из Патрулируемых секторов? – усмехнулся Трент. Он бросил внимательный взгляд на неестественно подвижное даже сейчас, в минуты отдыха, тело Бонса и добавил: – Я потратил шесть лет на то, чтобы вырваться из-за Барьера, Боне. Мне нравятся Патрулируемые сектора.

– Я не это имел в виду. География не имеет никакого отношения к тому, о чем я веду речь. – Не прерывая разговора, он надел рубашку с длинными рукавами и начал застегивать пуговицы. – Я завел здесь уйму знакомств, теперь мне ничего не стоит остаться здесь, в Плазе, и давать столько представлений, сколько я захочу. Я повстречал здесь много интересных людей, у меня появились влиятельные друзья. Если хочешь, я могу поговорить, чтобы тебя взяли на работу...

Трент кивнул, а сам продолжал внимательно смотреть в сторону Тамми. Вот она взялась за мочку уха. Парень резко оборвал акробата:

– У меня есть работа, Боне. Пожилой негр саркастически хмыкнул:

– Ты имеешь в виду свои воровские проделки? – поинтересовался он с явным осуждением в голосе. Трент мягко возразил:

– Не совсем так, дружище.

Он закрыл глаза и, получив доступ в виртуальное пространство, вошел в него.

Было 30 апреля 2069 года, четверг.