Текст книги "12 встреч, меняющих судьбу. Практики Мастера"

Глава 9

Пока я переминался, толкаясь плечами, у самых дверей входа в метро развернулся мужчина. Высокий, прямой, худой. Темные волосы, разметанные по голове, небритость. Из тех, кто с целью. «Цельный», – пришла мысль, и я внимательно всмотрелся в нее. Действительно, это многое объясняло. Направленность в одну сторону, однозначность. Единство мыслей, поступков и слов.

Цельность. Это про них.

Пальто на нем висело мешковато, но не смотрелось нелепо. А вот рядом семенящие по-пингвиньи люди были совершенно ни к чему. Мужчине подошла бы свободная площадь, через которую он шел пружинящими шагами. И хотя «цельный» стоял без движения, я был уверен – ходит он именно так.

Он всматривался в лица, неспешно переводя взгляд. Остановился на мне, к моему удивлению, расплылся в улыбке, махнул рукой – мол, пойдем в сторону. Не дожидаясь моего согласия, направился в указанном им направлении. Люди перед ним расступались, поэтому он оказался на другой стороне через несколько секунд и принялся рассматривать свинцовое питерское небо.

Меня же никто не пускал, поэтому, вслух – извиняясь, а внутренне – раздражаясь и злясь, я приставными шагами перемещался к «цельному».

Добрался.

– Привет, Макс, – сказал мне он, протягивая руку.

– Извините, я не знаю, кто вы, – ответил я, почему-то смущаясь.

– Конечно, знаешь, – продолжая называть меня на «ты», произнес не спеша «цельный».

Глава 10

– Мы учились в одном классе с первого по пятый. Артур Творец. Мы за соседними партами сидели, через ряд.

– А, вспомнил! – Я действительно вспомнил.

Картинка всплыла очень живая, хоть и состояла из обрывков: сначала я увидел цветы на подоконнике. Некоторые горшки были слишком громоздки, и зелень смотрелась клочком среди бескрайней почвы, другие чересчур малы, так что растения свисали, как перезревшее тесто. Меловая пыль, в которой было приятно находиться, стояла в воздухе.

И Артур. Длинный, страшно худющий. Угловатый, очкастый, безобидный. Задирать его было не интересно – не отвечал, а наши неумелые тычки кулаками терпел, сжимая зубы. Я тогда был уважаем – крепкий, кряжистый, драчливый, курил за школой и умел плевать в щелочку между зубов.

Жил Артур в деревенском доме, коих было полно в нашем маленьком городишке на берегу Ладожского озера. К Артуру мы ходили играть в Денди по 2–3 человека, есть бабушкины пироги и гладить огромного ротвейлера. Знакомством с этим псом мы гордились. Говорили, что родители Артура живут в Питере, иногда приезжают. Но их никто не видел.

Мы рубились в «танчики», а он сидел рядом и болел, всегда – за проигрывающего.

Бабушка рассказывала про него:

– Как-то пришла соседская бабка, – «бабка» она произносила с самоиронией, превращая последнее «а» в «я», «бабкя», – и говорит: ты своего накажи, заставь почитать. А он у меня просыпается в пять утра и читает до школы. Приходит, и снова читать.

Артур ежедневно сдавал вчерашние книги из библиотеки и брал новые. Его не волновали школьные оценки. Учился он без черновиков, все тетради были чирканные, в исправлениях и пятнах. Если мог повеселиться на уроке – непременно это делал, единолично, никого не привлекая.

Его шутки всегда были… Как сказать. Протестные, что ли.

Сейчас поясню.

Глава 11

К примеру, как-то у нас ввели новый предмет – бальные танцы, экспериментально, на четверть. Артур каждый раз приходил в дурацких тапках, домашних, советских, клетчатых. На вопросы учителя разводил руками: «Извините, другой обуви нет. Туфель – тем более. Есть только дутые сапоги зимние. И галоши. Могу в них прийти, хотите?»

Учитель чертыхался, разрешая заниматься так.

В скором времени тапки слетали, не без помощи Артура. Он нелепо заваливался на партнершу. Учитель краснел и кричал. Артур коротко смеялся и сразу становился невозможно серьезен. Извинялся, шел за тапками. Через несколько минут все повторялось. На следующем уроке, через неделю – снова.

Класс смеялся каждый раз. Не потому, что это было остроумно, но потому, что никто из нас не мог себе такого позволить. За нашими аккуратными тетрадями и хорошими оценками стояли домашние скандалы и папин ремень. Его же это, похоже, совершенно не пугало. В итоге Артур получил двойку в четверти, а эксперимент завершили – учитель уволился. Меня бы избили за такие успехи дома до синяков. Может быть, его тоже, так как не появлялся он пару недель.

Вернулся осунувшийся, немного бледный и тут же принялся развлекать себя на рисовании. По заданию «велогонки» рисовал разномастные падения в грязь, а в его «цирке» на сцене танцевали одного роста утка с клоуном, в зале сидели свиньи в цилиндрах, аплодировали, крича: «Браво!», «Бис!»

Тогда, незаметно, он начал быть вне остальных парней. Все наши сигареты и пиво, принесенные из дому, деньги, вытащенные из карманов родителей, и даже драки до крови ничего для него не значили. Он был вне системы и любил читать. Неплохой набор для десятилетнего.

Девочки начали к нему тянуться, просили проводить до дома. На следующий день рассказывали, как здорово провели время: «Смеялись так, что живот болел!»

После 5-го класса он переехал к родителям в Питер.

«Что же получается: чтобы стать „цельным“, нужно было играть в Денди, читать по утрам и отрицать авторитеты?» – усмехнулся я про себя.

Глава 12

Незнакомый телефонный перелив. Артур достал YOTA Phone, заговорил негромко. Долетали обрывки фраз: «Пойми, твое будущее…», «Конечно, в этом и дело!»

Я же погрузился в новую мысль: «Мне 34. Я внутренне называю себя „парнем“. Почему? Потому что это позволяет думать, что у меня еще все впереди. Он же – не парень уже давно. Кажется, перестал быть им еще тогда, в нашей школе. „Мужчина“ ему подходило куда больше». Попробовал примерить «мужчина» на себя. Вышло нелепо: почувствовал себя мальчиком в папином галстуке, болтающимся до пола.

Наморщил лоб: «Ладно. Парень, так парень».

Вернулся Артур:

– Извини, Макс. Клиент звонил. Ты не спешишь?

– Нет, совсем, нет.

Я был честен. Дома меня никто не ждал.

– Здорово! У меня тоже есть время. Пойдем посидим, попьем чайку. Тут совсем рядом есть хорошее место.

Идти было совсем не далеко, хоть и немного в обход – прямо на пути перекладывали плитку суетливые узбеки.

Однажды в мужском журнале я прочитал отличную рекомендацию: если не знаешь, о чем говорить с собеседником, с которым у тебя нет ничего общего (а с Артуром именно так: общее у нас было трижды просроченным, 20-летней давности), говори на три универсальные темы: отношения с женщинами, погода и коррупция. Выбрав последнюю как беспроигрышную, я проворчал:

– Три месяца назад перестилали, совсем уже губернатор оборзел. Валентина Ивановна так не поступала…

Совет не сработал. Артур скривился:

– Кризис же. Каждый зарабатывает как может.

Я осуждающе вытаращился. Способность скрывать эмоции никогда не была моей сильной чертой. Артур добавил:

– Ты пойми, я не говорю, что поддерживаю это. Но мое или твое раздражение ничего не изменит. Лишь станет на одного раздраженного человека больше. Я хочу быть счастлив. Поэтому принимаю то, что есть.

– Как это – принимаешь? Я много раз про это слышал, читал, но как сделать, так и не понял, – сказал я.

– Для начала – перестать бороться и осуждать то, что ты не можешь изменить. Или не планируешь менять. Ты же госпереворот не замышляешь?

– Нет, вовсе, – улыбнулся я.

– Тогда пусть все останется как есть. Навсегда.

– Совсем навсегда? – переспросил я. – Это страшноватое слово.

– Знаю, – отозвался Артур. – Но это и есть принятие, если тебе интересно. Не смириться, не терпеть. А просто позволить чему-либо быть всегда и перестать делать из этого проблему.

Это не звучало как назидание, умничанье или пересказ чужих мыслей. Скорее походило на разговор друзей. Я вдруг понял, что ОЧЕНЬ бы хотел себе такого друга. Хотя бы следуя рекомендации, что встречаются в социальных сетях: «Окружайте себя теми людьми, чьей жизнью хотели бы жить».

Не зная его жизни, я бы с радостью поменялся.

Глава 14

Я предпринял вторую попытку завязать разговор:

– Видишь, там через дорогу машина столб сбила. Так это я ехал с таксистом!

Артур безучастно пожал плечами:

– Ну, кому-то должно не везти. Пока что не везет тебе. Думаю, это исправится.

Я отчего-то ему поверил.

Глава 15

Мы зашли в торговый центр «Пик», поднялись по эскалатору, завернули за угол и оказались в ресторане «Оранж».

Официантки засияли и побежали обниматься к Артуру. Мне тоже перепало немного тепла: пока охранник тряс ему руку, а девушки наперебой ворковали, одна из официанток, приветливо мне подмигнув, повела внутрь и усадила за дальний столик с видом на площадь. Через пару минут передо мной появился ароматный чайник с чабрецом, креманка, до краев полная вишневым вареньем, свежая мята и лимон, рубленный крупными кусками.

Я съел ложку варенья. Как в детстве. Зажмурился от удовольствия, плюнул косточки в руку и положил их на блюдце.

Посмотрел на толпу у входа в метро, ощетинившуюся разномастными цветными, большими и маленькими зонтами, которые выглядели пуговками с моего ракурса. Словно в причудливую кофту дизайнерской работы забрался кот и ворочается, ползет, но не сообразит, где же выход.

Подошел, улыбаясь, Артур, присвистнул, сказал громко, через весь ресторан обращаясь к невидимому за стеной персоналу: «Спасибо! Приятно, что помните мой вкус!» Из-за угла донеслось: «Конечно, помним, Артур!»

Артур присел, закинул в чайник два куска лимона, мяту, все варенье и принялся мешать.

– Так точно будет вкуснее, обещаю. Но если любишь косточки поплевать – можем еще заказать.

– Нет-нет, только попробовать хотел, – отказался я.

– Ну и отлично, – сказал Артур, и в этот момент я понял, что хотел сладкой вишни, но почему-то ждал, что меня поуговаривают.

Глава 16

Артур продолжил:

– Я уже заходил в метро и вдруг почувствовал – должен кого-то встретить. Стал смотреть, кого. Увидел тебя. Значит, зачем-то нам нужна эта встреча.

– И часто у тебя такое бывает, когда чувствуешь что-то? – насмешливо спросил я. Никогда прежде не говорил на подобные темы – они мне казались стыдными.

– Бывает, – спокойно ответил Артур, проигнорировав мой тон, и глянул на меня с интересом: – Пока давай про тебя. Чем занимаешься? Не женат, раз домой не спешишь?

– Не женат. Работаю инженером, проектируем воздушные коммуникации, сети, – я погрустнел.

– Понятно. Не нравится?

– Нет, кажется – не мое. Ерундой занимаюсь, если честно. Меняю время жизни на деньги. А ты чем?

– Тренинги веду. Лично работаю. Это полезно. Люди становятся счастливее. Нравится. Мое.

Улыбнулся правдиво, все лицо изменилось. Так говорят про любимую женщину.

– Рад за тебя! Я, кстати, про саморазвитие читаю. Стивен Кови, например. И Дейл Карнеги. Мне нравится.

– Хорошие книги. Жалко, что они ничего не меняют в жизни. Но хорошие.

– Почему же не меняют? Мне кажется, что, наоборот, очень даже.

– По сути – ничего. Только энтузиазм у тебя появился, да понимания побольше стало. Меняют новые поступки. А поступки новые книги прибавляют редко.

Я задумался. Новых поступков у меня и правда не было. Но вдруг он сможет мне помочь? Появилась зацепка.

Глава 17

– А почему люди решаются на новые поступки?

Артур рассмеялся:

– Правильный вопрос. Чувствуется инженерный склад ума!

Я улыбнулся. Мне был приятен комплимент. Хотя бы потому, что редко слышу добрую оценку в свой адрес.

– Меняет только разговор. Вспомни, все твои большие события в жизни произошли после общения с кем-то. Этот «кто-то» до тебя достучался, сказал важное. И жизнь поменялась.

Я кивнул, соглашаясь. Сказал шутливо:

– Получается, от нашего разговора тоже все может поменяться? Я бы не отказался!

Артур улыбнулся губами, но глаза были серьезны:

– Получается, что так. Поменяется.

– О’кей, тогда спрошу как у профи. Что мне сделать в первую очередь, чтобы быть счастливым всю жизнь?

Я представил, что Артур расскажет какую-то вариацию старого анекдота: мужчина узнает, что его новая знакомая – проститутка, предлагает сразу отправиться к нему, а она ему: «Пойми, вот работаешь ты на заводе. Приходишь отдохнуть, а тут везде – станки, станки…» И на этом наша встреча закончится.

Но Артур ответил без издевки:

– Можешь сделать следующее: взять молоток и ударить себя по голове. При удачном попадании проводочки перемкнет – и постоянное счастье неизбежно.

– Хах! – гоготнул я. – Ну а как-то более гуманно?

– На самом деле ты не хочешь себе счастливой жизни 24 часа, 7 дней в неделю, 365 дней в году. Потому что жизнь – это смена событий, радостных и не очень. Это дети говорят: «Я так люблю торты, всю жизнь бы их ел». На деле ты и второй бы торт не осилил. Не потому, что «слипнется». А потому, что претит одинаковое.

– Так какой же жизни я хочу?

Артур театрально изобразил удивление.

– Тебя не смущает, что я рассказываю тебе о том, чего хочешь ты?

Меня не смущало. О чем я и сообщил.

– Нет, вовсе. Кажется, ты действительно знаешь это лучше меня.

– Хорошо, тогда слушай…

Глава 18

– У нас нет своих целей в жизни. Нам говорят: «Сделай себе внешность мечты» – и мы живем ради спортзала или ложимся на операционный стол. Слышим: «Этот автомобиль – выбор сильных» – и доказываем свою силу именно так, приобретая четырехколесную игрушку. Верим: «Недвижимость – залог стабильности» – и убиваем полжизни, выплачивая за однушку, двушку, трешку…

Я слушал его предельно внимательно. Меня напрямую касалось то, что он говорил.

– Но, заметь, мы систематически не получаем желаемого. Ты уже замечал, что эти цели не сильно наполняют жизнь?

– Замечал, – кисло скривился я.

– Давай тогда разберем, без чего мы – как рыбы без воды. Если ты получишь это, твоя жизнь наполнится таким смыслом и полноценностью, что будет безумно жалко каждой минуты, потраченной впустую.

– За ЭТО мне сейчас нужно заплатить, да? – спросил я, вспомнив свой неудачный опыт покупки знаний.

– Зачем же? – удивился Артур. – Мне хватает клиентов. Будем считать это просто помощью по старому знакомству.

– Тогда спасибо, добрый человек… – у меня отлегло.

– Пока не за что. Слушай список своих тайных желаний, Максим, хе-хе-хе… – Артур, паясничая, захохотал голосом старого злодея. И тут же стал невозможно серьезен. – Ты ищешь счастья в жизни. Так?

– Естественно, – сказал я. – Кто же не ищет?

Проигнорировав мой риторический вопрос, Артур задал свой:

– А что это такое, можешь мне сказать?

– Э, ну… Это когда… А… – я смешался от кажущегося простым вопроса.

– Надеюсь, ты понимаешь, что так ничего не получишь. Получается «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что».

– Понимаю… – я приуныл.

– Все в порядке, почти никто не знает, зачем живет, – приободрил меня Артур.

– Мне от этого не легче, – ответил я.

– Так я тебе сейчас все расскажу, – заверил он меня. – Счастье – это когда ты доволен всем, что есть. Прекрасная работа, классные друзья, отличное место для жизни, потрясающие близкие люди… И вообще, все, что рядом – самое лучшее. Всего-то.

Артур подмигнул, я посмотрел уныло в ответ.

– Вообще-то, ты не открыл мне Америку.

– А открою, если скажу, что ты можешь так жить прямо сейчас и тебе для этого ничего не нужно делать? – Артур глянул на меня насмешливо.

– Но это невозможно, – отозвался я.

– Вернее, ты не знаешь, как это сделать. Или твои способы достижения счастья не работают, – поправил Артур.

– Ну… Да, – пришлось согласиться мне.

– Я персонально работаю с человеком, который регулярно зарабатывает полмиллиона и ощущает себя бедным. Надеюсь, это уже в прошлом после нашей последней консультации. Я знаком с мужиком, который живет на скромную пенсию и гоняет на роликах, сноуборде, виндсерфинге, играет в большой теннис и сплавляется на байдарках с детьми и внуками. Ему 74 года. Одному полностью хватает, другому – совершенно нет. Как ты думаешь, в чем разница между ними?

– Вообще, я читал, что уровень счастья генетически предопределен и, как ни рыпайся, из положенного тебе уровня не вылезти, – вспомнил я публикацию в психологическом журнале.

– Ерунда, – махнул рукой Артур. – Будь это правдой, моя работа вообще не имела бы смысла. А она имеет. Ты по себе можешь вспомнить, что были периоды большого счастья и большого несчастья. И это не связано с деньгами. – Увидев мое сомнение, он добавил: – Большое счастье, как минимум, у каждого было в детстве. И так или иначе во взрослом возрасте оно спонтанно иногда приходит.

Я кивнул, соглашаясь.

– В общем, твоя версия не подошла, Макс. Еще варианты?

– Может, они принимают то, что есть? – оперся я на материал, который узнал сегодня.

– Все верно. Принимают и радуются тому, что есть. Или не принимают и не радуются.

– Можешь тут поподробнее? – попросил я.

– Легко. Представь, что ты открываешь шкаф, а там – самая любимая одежда. Может, не правильная и не модная. Но зато – настоящая, твоя. Выходишь из дома, идешь по самому лучшему на свете двору. Садишься в суперский автомобиль. Или запрыгиваешь в самый лучший общественный транспорт с потрясающими людьми. Едешь на встречу с фантастическими друзьями. Они же, по совместительству, твои коллеги по работе. Или клиенты. Вечером проделываешь обратный путь и падаешь в свою крутейшую постель. Мысленно прокручиваешь сложившийся день и понимаешь – все сложилось наилучшим образом. Так, как хотелось. Лучше и не могло. Даже и добавить нечего.

– И что это, Артур? – скептически отозвался я. – Образцовый рекламный ролик? Или ненатуральный фильм с happy end?

Артур пожал плечами.

– Отнюдь. Всего лишь решение взрослого человека видеть свою жизнь именно так. Подумай – если ты сам решишь, что у тебя все именно так, кто посмеет тебе перечить? Если и посмеет – чего будет стоить этот протест, когда ты твердо убежден в обратном?

– А как видеть жизнь так? – я искренно не понимал.

– Успевать менять ожидания.

– В смысле?

– В прямом. Все твои проблемы от того, что ты придумал себе сценарий. На сегодня, на завтра, на год вперед и на всю жизнь. А жизнь другая. Всегда другая. И если ты с этим борешься и не согласен, как и с тем, что наш губер перестилает асфальт раз в три месяца, то дерьмово только тебе. Все остальное остается без изменений.

Я возмутился.

– Допустим, я спешу на работу и попадаю в пробку. Что, мне нужно сказать себе: «Отлично, я этого и хотел!»?

– Все верно, быстро схватываешь, – кивнул Артур.

– Но это какой-то дзен-буддизм.

– Не обязательно. Православие, католичество, мусульманство, свидетели Иеговы. Идея о смирении есть везде. А смирение – это быть с миром. А не против мира.

– Но как тогда добиваться целей?

– Иначе, – ответил Артур. – Кстати, гораздо эффективнее, чем у тебя сейчас получается. Ведь нельзя сказать, что ты сейчас получаешь то, что хочешь, просто виртуозно?

– Совсем нельзя, – сказал я.

– Значит, нужно пробовать новый метод. Вот я тебе его и предлагаю.

– Допустим, я научусь так делать. Конечно, вряд ли это возможно всегда. Но часто, – рассуждая, сказал я. – Все равно остается такое чувство… Словно это как-то…

– Неприлично, – подсказал Артур.

– Да, – согласился я, – именно.

Глава 19

– Ты прав. Быть счастливым – неприлично. И бессовестно. От тебя несчастные сразу отвернутся. Ведь страдание придает их существованию смысл, эпичность.

Я покивал головой, соглашаясь.

Артур продолжил.

– Задумайся над тем, на каких фильмах и книгах мы воспитываемся. Сценарий всегда один: хороший человек страдает, а потом ему воздается за его страдания. Как ты думаешь, это заговор?

– Нет, – высказал я свои мысли, к которым уже приходил как-то. – Просто у общества такой спрос.

– Верно. Ведь даже говорить о том, что все в порядке, не принято. Мол, «беду накликаешь». Следуя данной логике, рассказы о страданиях и тяготах должны наполнить жизнь успехом? Бред же.

– Бред, – отозвался я.

– О’кей, подводим промежуточный итог. Счастье и страдание – это решение человека. Не «всего лишь», а «целое» решение, – резюмировал Артур. – Какое решение тебе принять? Я не знаю. Встать в оппозицию к страдальцам решится не каждый. Мне каждый день пишут умники с советами, в которых спрятана желчь, злость, ненависть.

– А можно как-то так жить, чтобы и жизни радоваться, но и людей не раздражать? – попробовал найти выход я.

– Хочешь избежать критики? Тогда живи как все, – ответил Артур категорично. – Будь больным, несчастным и усталым. Веришь, что тебе в пору выдающаяся жизнь? Будь готов к осуждению. Даже от самых близких.

До меня стало доходить, что Артур не преувеличивал, говоря, что моя жизнь вот-вот изменится…

Глава 20

– Да, счастье доступно тебе прямо сейчас. Только не думай, что нужно отказаться от целей, умерить свои амбиции, смириться и блаженно радоваться тому, что имеешь.

– Мне сначала так показалось, – признался я.

– Наоборот, аппетит приходит во время еды. Как только ты начнешь радоваться жизни, откроется способность получать то, что тебя порадует еще больше. А пока ноешь – все будет становиться только хуже. Жизнь сложится, как карточный домик.

– С этим понял, – сказал я и уточнил: – А может, мне еще чего-то нужно? Как-то праздно получается.

– Верно, нужно. – кивнул Артур. – Ты бы хотел знать свое призвание. Хотел бы просыпаться утром и думать: «Вау! Я определенно на своем месте!» Любить, в общем, работу. Тогда ты будешь всегда получать самое лучшее. Будешь уверен в завтрашнем дне. Ведь все твои конкуренты ходят на работу, как на каторгу. А ты один – счастливый. Конечно, все будут тебя рекомендовать, платить тебе больше, повышать по карьерной лестнице, пытаться переманить.

– Опять звучит сказочно и заманчиво. Я знаю: чтобы найти свое призвание, нужно упорно копаться в себе, – ответил я, вспоминая опыт выполнения различных упражнений из сети. – Изучать свои сильные стороны, мечты, стремления.

Артур хмыкнул.

– Да-да, именно. Правда, ты копался и ничего особо не нашел. Думаешь, мало копался?

– Ну да, – убежденно сказал я. – Надо было упорнее.

– Послушай, – сказал Артур негромко и склонился ко мне. Я невольно подался вперед. – Ведь никто не даст тебе сертификата, в котором будет написано: «Сим удостоверяю, что призвание Максима – быть агрономом».

Я откинулся, засмеявшись.

– Никто. Особенно на агронома.

– А это значит только одно. Ты будешь постоянно сомневаться, действительно ли это призвание – то самое.

– А какой есть выход из этого? – спросил я.

– Переформулировать задачу. – Артур внимательно посмотрел на меня и сказал медленно: – Не искать призвание. А наработать навык со страстью делать любую работу. Спросишь, что нам это дает? Опирайся на пройденный материал. Проанализируй свой опыт. И заодно подумай над такой фразой: «Со страстью можно делать все».

Я прижал ладонь к лицу и задумался. Артур меня не торопил. Все, что я узнал, стало складываться в единую картину.

– Кажется, большинство ошибается. Ведь все думают – мне нужно СНАЧАЛА найти призвание, тогда я буду работать изо всех сил. А все наоборот. КОГДА я буду работать изо всех сил, я буду «кайфовать» от того, что делаю.

Артур одобрительно улыбнулся. Я продолжил:

– Да, это подтверждает мой опыт. Я точно со страстью гонял в детстве в футбол. Со страстью играл в «Танчики» у тебя дома. Уже во взрослом возрасте со страстью как-то готовил еду. Или выбирал отель, в который поеду в отпуск. Когда на работе аврал или экзамен завтра, то очень насыщенно все. Не спишь ночами, спешишь. Полностью отдаешься процессу. Живешь!

– Молодчина! – похвалил Артур. – Большинство, действительно, всегда не право. Для них единственный способ жить ярко – создать себе «жопу», а потом из нее героически выбираться. Но думаю, тебе не подходит жить от «жопы» к «жопе».

– Если задача звучит так: «Наработать навык», то я могу отнестись к текущему положению вещей как к тренажеру. И просто тренироваться. На будущее. Не думая о том, как все сложится. И я всегда выигрываю. «Не потрахаюсь, так хоть согреюсь». – Меня понесло. В хорошем смысле этого слова.

Я закончил мысль, не зная, что словно в воду гляжу.

– И вообще, если я с миром за одно… то, к примеру… моя работа может закончиться, а я не буду этому сопротивляться. И вообще, не важно, где я работаю. Я пойду на другую, возможно, даже в новой сфере. И буду ее делать с полной самоотдачей. А пока на этой потренируюсь.

Но судьба не оставляла мне времени тренироваться…