Текст книги "Энциклопедия правовых позиций судебной практики в сфере реализации корпоративного договора"

Что касается наличия признаков несостоятельности (банкротства) как запрета на объявление дивидендов, то суды обычно применяют ограничительное толкование соответствующей нормы п. 1 ст. 43 Закона об АО. Наличие у акционерного общества одной только задолженности, формально подпадающей под признаки инициирования судебной процедуры о банкротстве (п. 2 ст. 3 расчетов со своими кредиторами (постановление ФАС Московского округа от 13.01.2006 № КГ-А40/13177-05). Как правило, в целях выявления признаков несостоятельности (банкротства) проводится финансово-экономическая экспертиза (постановление ФАС Северо-Западного округа от 16.07.2013 по делу № А44-4169/2012). Нередко наличие у акционерного общества в течение длительного времени значительной задолженности расценивается судом в качестве достаточного основания для вывода о невозможности объявления дивидендов (постановление ФАС Московского округа от 07.03.2006, 28.02.2006 № КГ-А41/878-06 по делу № А41-К1-12691/05).

При допустимости варианта свободного отказа от реализации права на дивиденд субъектом – участником Хозяйственного общества или замене его на выплаты каким-либо определенным по фиксированной сумме денежном обязательством, необходимо урегулировать данный вопрос дополнительно в законодательстве посвященным выплате дивидендов участников Хозяйственного общества с тем, чтобы защитить интересы миноритарных участников Хозяйственного общества. Например, в случае, если члены совета директоров акционерного общества в ущерб интересам миноритарных акционеров систематически и злонамеренно принимают решения о выплате дивидендов в заниженном размере, само акционерное общество не терпит никаких убытков, в то время как ущерб причиняется миноритарным акционерам.

Например, в постановлении Арбитражного суда Дальневосточного округа от 14.07.2020 № Ф03-2621/2020 указывается, что Матвеев Сергей Владимирович обратился в Арбитражный суд Приморского края с исковым заявлением к обществу с ограниченной ответственностью «Буше» (далее – общество) о взыскании невыплаченных дивидендов в размере 3 223 806 руб. 24 коп.

Решением суда первой инстанции от 19.12.2019, оставленным без изменения постановлением Пятого арбитражного апелляционного суда от 05.03.2020, в удовлетворении иска отказано.

Не согласившись с принятыми по делу судебными актами, Матвеев С. В. обратился в Арбитражный суд Дальневосточного округа с кассационной жалобой, в которой просит указанные решение суда первой инстанции и постановление апелляционного суда отменить, принять по делу новый судебный акт о взыскании в его пользу с общества части распределенной прибыли в размере 3 223 806 руб. 24 коп. В обоснование жалобы заявитель приводит довод о несоответствии положениям статьи 425 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) вывода суда о распространении установленного корпоративным договором порядка распределения прибыли на весь период 2017 г., полагая, что имеет право на часть распределенной прибыли за период с 01.01.2017 по 24.07.2017.

Как установлено судами первой и апелляционной инстанций и подтверждается материалами дела, 12.08.1992 общество зарегистрировано в качестве юридического лица.

Согласно уставу, утвержденному решением общего собрания участников общества, оформленным протоколом от 05.11.2014 № 2, учредителями общества являются: Матвеев С. В. и Ясин А. Л., каждому из которых принадлежит 38,8888% доли в уставном капитале общества, а также Ковальчук И. Н. с долей уставного капитала, равной 22,2221%.

25.07.2017 между участниками общества заключен корпоративный договор, удостоверенный нотариусом Владивостокского нотариального округа Приморского края Минцевой Вероникой Борисовной, зарегистрированный в реестре № 9-3455, по условиям которого:

– Матвеев С. В. отказывается в пользу Ясина А. Л. и Ковальчука И. Н. от осуществления части своих прав участника общества, которые связаны с получением дивидендов и предусмотрены статьей 28 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее – Закон об обществах с ограниченной ответственностью), абзацем третьим пункта 6.1, разделом 10 устава общества; обязуется голосовать согласованно с Ясиным А. Л. и Ковальчуком И. Н. за распределение своей прибыли в пользу указанных участников общества пропорционально их долям в уставном капитале;

– Ясин А. Л. и Ковальчук И. Н. обязуются пропорционально их долям в уставном капитале ежемесячно выплачивать Матвееву С. В. вознаграждение в размере 5 000 000 руб. независимо от финансовых результатов деятельности общества;

– договор заключен на срок действия договоров аренды земельных участков, а именно: договора аренды от 10.07.2017 № 01-Ю18651 земельного участка с кадастровым номером 25:28:010039:29 площадью 18 811 кв. м; договора аренды от 10.02.2014 № 01-Ю-18655 земельного участка с кадастровым номером 25:28:010039:30 площадью 17 347 кв. м (далее – договоры аренды), но не более чем до 04.02.2024.

23.03.2018 по результатам годового общего собрания учредителей единогласно принято решение, оформленное протоколом и удостоверенное нотариусом Владивостокского нотариального округа Трусовой Еленой Анатольевной, зарегистрированное в реестре № 25/62-н/25-2018-1-176, о распределении прибыли общества в размере 14 759 897 руб. по результатам 2017 финансового года в соответствии с условиями корпоративного договора.

Матвеев С. В., полагая, что он вправе требовать выплаты части прибыли общества в размере 3 223 806 руб. 24 коп. за период с 01.01.2017 по 24.07.2017, обратился в арбитражный суд с рассматриваемым иском.

Оценив представленные в материалы дела доказательства по правилам статьи 71 АПК РФ, суд первой инстанции, выводы которого поддержаны апелляционным судом, установил факт реализации участниками общества своего безусловного корпоративного права на изменение порядка распределения прибыли посредством заключения соответствующего соглашения, действительность которого не оспорена. В связи с этим, руководствуясь статьями 67.2, 181.1, 181.2, 421, 425 ГК РФ, статьями 8, 28 Закона об обществах с ограниченной ответственностью, право Матвеева С. В. признано утраченным и, как следствие, в удовлетворении требований отказано.

По своей правовой природе корпоративный договор представляет собой легитимный инструмент для разрешения (недопущения) возможных конфликтов и разногласий между участниками общества в целях достижения главной цели деятельности коммерческой организации – извлечения прибыли и ее распределения между участниками.

Из существа корпоративного договора, заключенного между участниками общества и направленного на урегулирование имущественных и корпоративных отношений между ними, следует, что предусмотренные им выплаты в пользу Матвеева С. В. не поставлены в зависимость от результатов финансово-хозяйственной деятельности общества и определены в фиксированной ежемесячной сумме.

Решение о распределении прибыли не оспаривалось, равно как и корпоративный договор.

В пункте 2 статьи 1 ГК РФ регламентировано, что граждане (физические лица) и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе. Они свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора.

Таким образом, риск наступления последствий совершения или несовершения ими действий, влекущих возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, возложен непосредственно на участников гражданских правоотношений.

Установив, что участие в общем собрании учредителей общества от лица Матвеева С. В. принимал его представитель, в отсутствие возражений со стороны иных участников общества по включенному в повестку вопросу распределения прибыли суды первой и апелляционной инстанций признали, что на момент принятия решения по результатам внеочередного годового собрания Матвеев С. В. выразил свою волю по вопросу распределения прибыли по итогам всего 2017 финансового года, без соответствующего разделения за один, три месяца, полугодие.

Ввиду установленной при разрешении спора совокупности обстоятельств, в том числе свидетельствующей о возмездном характере корпоративного договора, избранный судебными инстанциями правовой подход признается судом кассационной инстанции соответствующим нормам материального права и специфике корпоративных правоотношений.

Возражения заявителя кассационной жалобы со ссылкой на статью 425 ГК РФ о необходимости исчисления срока действия корпоративного договора с даты его заключения (25.07.2017) аналогичны доводам апелляционной жалобы, являвшимся предметом исследования в суде апелляционной инстанции и мотивированно отклоненным по результатам их надлежащей правовой оценки.

Постановлением кассационной инстанции решение Арбитражного суда Приморского края от 19.12.2019, постановление Пятого арбитражного апелляционного суда от 05.03.2020 по делу № А51-21762/2019 оставлено без изменения, а кассационная жалоба – без удовлетворения.

1.4. Ликвидационная квота участника хозяйственного общества, регулируемая корпоративным договором

Дополнительно в судебной практике отмечается, что право на ликвидационную квоту имеет отдельные общие черты с правом на дивиденды, оно становится обязательственным только после осуществления определенных условий¹⁸.

1. Так, в одном из судебных дел было определено, что в ходе ликвидации Зауральского акционерного банка «Надежность» ликвидатором осуществлены необходимые процедуры и мероприятия, в полном объеме погашены задолженности перед кредиторами банка. После окончания всех выплат кредиторам у банка осталось имущество (активы). Отмечается, что одним из корпоративных прав участников (акционеров) является право на получение оставшегося после завершения расчетов с кредиторами имущества, которое корреспондирует обязанность общества по их выдаче. Соответственно ликвидатор направил данным акционерам уведомления о распределении имущества, пропорционально количеству принадлежащих им акций. Акционерами – обществом «Торговый дом «Варвара», обществом «Абсолют», обществом «Рамбурс», обществом «Курганская инвестиционно-финансовая компания», Бледных А. В., Бердюгиным В. И., Белевичем В. А. было подписано соглашение о разделе общедолевого имущества, о выделе в натуре имущества банка, с учетом дополнительного соглашения. Указанным соглашением его участники определили перечень имущества, подлежащий передаче акционерам Белевичу В. А., Бердюгину В. И., обществу «Рамбурс». Оставшиеся участники соглашения распределили свои доли и положенное имущество в пользу Бердюгина В. И. и общества «Рамбурс». После этого акционеры обратились к ликвидатору с целью реализации их права на ликвидационную квоту согласно условиям заключенного соглашения. Ликвидатором на данное предложение был дан отказ, что повлекло обращение сторон договора в суд с требованием осуществления их выплаты на условиях и в порядке, определенном в соглашении. Удовлетворяя требования заявителей, суд первой инстанции исходил из того, что акционеры банка имеют право на получение части его имущества, которое осталось после погашения требований кредиторов; законом не предусмотрено норм императивного характера, которые закрепляют право только на пропорциональное распределение оставшихся после ликвидации общества активов между акционерами; законодательство прямо дает возможность участникам договориться о порядке получения активов ликвидируемого общества в соответствии с принципом свободы договора; акционеры имеют право в рамках договора установить иной порядок распределения ликвидационной квоты, отличный от предусмотренного в законе; соглашение от 22.06.2015, заключенное между акционерами, обладающими правом на получение активов, не влечет нарушения прав других акционеров. Данный вывод был подтвержден Арбитражным судом Уральского округа¹⁹.

В рамках настоящего параграфа проанализируем выводы данного судебного акта. Для этого обратим внимание на пункт 4 статьи 62 ГК РФ, согласно которому с момента назначения ликвидатора к нему переходит руководство ликвидируемым юридическим лицом, он обязан действовать добросовестно и разумно в его интересах, его кредиторов, а также от его имени выступать в суде. Исходя из данного положения, в теории существует вопрос о том, является ли ликвидатор (ликвидационная комиссия) органом юридического лица. Так, в теории преобладающей является позиция, в соответствии с которой ликвидатор (ликвидационная комиссия), является руководящим органом юридического лица, находящегося в процессе ликвидации²⁰. При этом, стоит отметить, что судебная практика привержена именно первой позиции. Указывается, что ликвидатор в соответствии с пунктом 1 статьи 53, пунктом 3 статьи 62 ГК РФ представляет собой орган юридического лица, который осуществляет полномочия по управлению делами предприятия с момента его назначения²¹.

Конституционным судом РФ указано, что в рамках закона закреплена совокупность мероприятий, целью осуществления которых является прекращение деятельности юридического лица в особом порядке и в установленные сроки, для чего предусмотрено создание особого органа управления – ликвидационной комиссии, компетенция которой определена в статье 63 ГК РФ. При этом отмечается, что переход полномочий по управлению делами хозяйственного общества к ликвидатору (ликвидационной комиссии) не влечет прекращения полномочий других органов управления, так как отдельные полномочия, необходимые для осуществления ликвидационных мероприятий (в частности, утверждение ликвидационного баланса) остаются у общего собрания²². Соответственно, исходя из характера полномочий, можно сказать, что ликвидатор (ликвидационная комиссия) образует и изъявляет волю юридического лица.

Стоит обратить внимание также на конкурсного управляющего. Так, согласно статье 23.4 Федерального закона от 02.12.1990 № 395-1 «О банках и банковской деятельности» ликвидация кредитной организации осуществляется в порядке и согласно процедурам, пре>дусмотренным параграфом 4.1 главы IX Закона о банкротстве. В рамках указанного выше дела ликвидация банка происходила в соответствии с данным актом. Согласно положениям, регулирующим статус конкурсного управляющего, им осуществляются полномочия руководителя должника и иных органов управления, а также собственника имущества должника – унитарного предприятия в пределах, в порядке и на условиях, определенных законом. Подобная регламентация определена в отношении как общих положений о конкурсном управляющем (статья 129 Закона о банкротстве), так и применительно к его статусу в рамках банкротства кредитной организации (статья 189.78 Закона о банкротстве). При этом в соответствии с пунктом 1 статьи 20.2 Закона о банкротстве при возложении на арбитражного управляющего полномочий руководителя должника, на него распространяются и все определенные законом требования к руководителю такого должника и в отношении него подлежат применению все меры ответственности, установленные для руководителя такого должника. При этом компетенция арбитражного управляющего не зависит от полномочий, которые определены законом для руководителя общества согласно пункту 5 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 07.08.1997 № 20287. Важно отметить, что согласно пункту 20 указанного письма конкурсный управляющий, обладая возможностью осуществить действия от имени должника, может распоряжаться принадлежащими юридическому лицу денежными средствами. Таким образом, можно сделать вывод, что конкурсный управляющий, осуществляя соответствующие полномочия, также образует и изъявляет волю корпорации²³.

Применительно к вопросу о порядке распределения оставшихся после ликвидации общества активов, важно отметить, что в корпоративных отношениях сторонами являются участники и корпорация, а его содержанием являются права и обязанности. При этом право одной стороны корреспондирует обязанность другой стороне правоотношения. Соответственно, корпоративное право на ликвидационную квоту участника (акционера) содержит обязанность по ее выплате корпорацией при наступлении определенных обстоятельств. Соответствующий механизм реализации этой обязанности прописан в статье 23 Закона об АО, статье 58 Закона об ООО для ликвидационной комиссии (ликвидатора) и в статье 189.101 Закона о банкротстве (при банкротстве кредитной организации) для конкурсного управляющего. Отметим, что учредители (участники), согласно положениям Закона о банкротстве, не являются конкурсными кредиторами, они осуществляют корпоративное право на ликвидационную квоту после погашения всех задолженностей перед кредиторами²⁴.

2. Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 10.12.2018 № Ф09-8109/18 по делу № А76-38456/2017. Требование: О взыскании долга по корпоративному договору. Обстоятельства: Участник общества – 1 указал на ненадлежащее исполнение участником-2 обязанности по выплате оставшейся действительной стоимости доли в уставном капитале общества после ликвидации общества и перехода к участнику-2 права собственности на имущество общества. Решение: Требование удовлетворено, так как договор соответствует закону, расчет долга признан верным, участник-2 должен был осознавать возможность возникновения для него неблагоприятных последствий в случае, если погашенные им требования кредиторов превысят стоимость полученного по отступному имущества, возможность освобождения участника-2 от спорных выплат при возникновении у него убытков договором не предусмотрена.

Бережнов И. В. обратился в Арбитражный суд Челябинской области с иском к Малкову Р. А. о взыскании 230 000 руб. задолженности, 14 178 руб. 54 коп. процентов за пользование чужими денежными средствами за период с 03.03.2017 по 30.10.2017, возмещении расходов по уплате государственной пошлины.

На основании статьи 51 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены: Колебанов Сергей Александрович (далее – Колебанов С. А.), Шкут Виктор Михайлович (далее – Шкут В. М.).

Решением Арбитражного суда Челябинской области от 27.06.2018 (судья Булавинцева Н. А.) в удовлетворении заявленных Бережновым И. В. исковых требований отказано.

Постановлением Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 18.09.2018 (судьи Матвеева С. В., Ершова С. Д., Калина И. В.) решение суда первой инстанции отменено, исковые требования Бережнова И. В. удовлетворены: с Малкова Р. А. в пользу истца взыскано 230 000 руб. основного долга, 14 178,54 руб. процентов за незаконное использование денежными средствами, 10 884 руб. расходов по уплате государственной пошлины за рассмотрение иска и апелляционной жалобы.

Не согласившись с данным судебным актом, Малков Р. А. обратился в Арбитражный суд Уральского округа с кассационной жалобой, в которой просит указанное постановление суда апелляционной инстанции отменить, оставить в силе решение суда первой инстанции, ссылаясь на нарушение апелляционным судом норм материального права, несоответствие его выводов фактическим обстоятельствам дела.

Заявитель полагает, что судом в нарушение положений статьи 431 Гражданского кодекса Российской Федерации неверно истолкованы условия заключенного между Бережновым И. В., Шкутом В. М. и Колебановым С. А. в мае 2016 г. договора об осуществлении прав участников общества с ограниченной ответственностью «Уральская металлофурнитурная компания» (далее – общество «Уральская металлофурнитурная компания»), а также нарушены положения Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее – Закон об обществах с ограниченной ответственностью) в части порядка определения стоимости чистых активов общества.

Суд кассационной инстанции, проверив в пределах доводов кассационной жалобы в порядке, предусмотренном статьями 274, 284, 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, обжалуемое постановление суда апелляционной инстанции, оснований для его отмены не установил.

Как следует из материалов дела и установлено судами в ходе рассмотрения настоящего спора, решением Арбитражного суда Челябинской области от 29.01.2016 по делу № А76-7846/2015 общество «Уральская металлофурнитурная компания» признано банкротом, в отношении него введена процедура конкурсного производства.

Определением Арбитражного суда Челябинской области от 15.11.2016 по названному делу конкурсное производство завершено, 29.12.2016 в Единый государственный реестр юридических лиц внесена запись о ликвидации общества «Уральская металлофурнитурная компания». На момент ликвидации участниками общества являлись: Малков Р. А., Бережнов И. В., Шкут В. М. и Колебанов С. А., доля каждого из них в уставном капитале составляла 25%.

В ходе рассмотрения дела о банкротстве общества «Уральская металлофурнитурная компания» Малковым Р. А. в полном объеме погашены требования кредиторов в размере 3 246 411 руб. 65 коп., на основании чего произведена процессуальная замена кредиторов в реестре требований кредиторов общества.

Индивидуальным предпринимателем Малковым Р. А. и должником 25.07.2016 подписано соглашение об отступном, по условиям которого стороны договорились о прекращении обязательств должника перед Малковым Р. А. и о передаче индивидуальному предпринимателю Малкову Р. А. недвижимого имущества общества, стоимость которого определена сторонами в размере 2 432 003 руб. 98 коп.

Вместе с тем в ходе процедуры банкротства в мае 2016 г. между Малковым Р. А., Бережновым И. В. и Шкутом В. М. был заключен договор об осуществлении прав участников общества, в соответствии с которым участники обязались согласованно осуществлять действия по управлению обществом, направленные на завершение конкурсного производства в порядке статьи 149 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве), предусмотрев, что ими будут совершаться совместные необходимые и достаточные действия для удовлетворения включенных в реестр требований кредиторов должника путем заключения между кредиторами и участниками общества соглашения об отступном, предполагающем передачу обремененного залогом недвижимого имущества должника Малкову Р. А. в счет удовлетворения (погашения) требований кредиторов (пункты 1, 4 названного договора).

Пунктами 5, 6, 7 договора об осуществлении прав участников общества предусмотрено условие о выплате Малковым Р. А. (как индивидуальным предпринимателем или физическим лицом) в срок до 31.12.2016 каждому из участников общества «Уральская металлофурнитурная компания» части оставшейся действительной стоимости доли в размере 330 000 руб. после завершения конкурсного производства, ликвидации общества и перехода к Малкову Р. А. права собственности на недвижимое имущество общества.

Во исполнение указанного условия 30.12.2016 и 01.03.2017 Малковым Р. А. были произведены выплаты в пользу Бережнова И. В. в размере 50 000 руб. каждая.

Между тем в связи с неполным погашением задолженности Малковым Р. А. перед Бережновым И. В. истец обратился в арбитражный суд с соответствующим заявлением о взыскании с ответчика суммы долга, процентов за пользование чужими денежными средствами и расходов на уплату государственной пошлины.

Суд первой инстанции, отказывая в удовлетворении заявленных исковых требований, исходил из того, что ответчик, удовлетворяя требования кредиторов в размере, превышающем стоимость полученного в качестве отступного имущества, понес убытки. Суд, руководствуясь положениями статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, пришел к выводу о наличии в действиях истца по взысканию с Малкова Р. А. невыплаченной части действительной стоимости доли в уставном капитале ликвидированного общества «Уральская металлофурнитурная компания» в размере 230 000 руб., процентов за пользование чужими денежными средствами, признаки злоупотребления правом.

Суд апелляционной инстанции данное решение отменил, указав, что судом первой инстанции не были приняты во внимание положения статей 8, 67.2, 307.1, 309, 310 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьи 8 Закона об обществах с ограниченной ответственностью, на основании которых, с учетом условий заключенного сторонами корпоративного договора и фактических обстоятельств дела, исковые требования Бережнова И. В. подлежат удовлетворению.

Арбитражный суд округа полагает, что постановление суда апелляционной инстанции является законным и обоснованным, не противоречит установленным судами фактическим обстоятельствам дела.

В соответствии с пунктом 1 статьи 67.2 Гражданского кодекса Российской Федерации участники хозяйственного общества или некоторые из них вправе заключить между собой корпоративный договор об осуществлении своих корпоративных прав (договор об осуществлении прав участников общества с ограниченной ответственностью, акционерное соглашение), в соответствии с которым они обязуются осуществлять эти права определенным образом или воздерживаться (отказаться) от их осуществления, в том числе согласованно осуществлять какие-либо действия, связанные с управлением обществом, с созданием, деятельностью, реорганизацией и ликвидацией общества.

Аналогичное положение закреплено в пункте 3 статьи 8 Закона об обществах с ограниченной ответственностью.

К отношениям, возникающим из корпоративного договора, исходя из смысла статей 67.2, 307.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, подлежат применению общие положения об обязательствах.

Согласно статье 309 названного Кодекса обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона, иных правовых актов, а при отсутствии таких условий и требований – в соответствии с обычаями или иными обычно предъявляемыми требованиями. Односторонний отказ от исполнения обязательства и одностороннее изменение его условий не допускаются, за исключением случаев, предусмотренных данным Кодексом, другими законами или иными правовыми актами (статья 310 Гражданского кодекса Российской Федерации).

На основании пункта 1 статьи 329 названного Кодекса исполнение обязательства может быть обеспечено в том числе путем начисления неустойки – определенной законом или договором денежной суммы, которую должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, в частности в случае просрочки исполнения. По требованию об уплате неустойки кредитор не обязан доказывать причинение ему убытков (пункт 1 статьи 330 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Кредитор вправе требовать уплаты неустойки, определенной законом (законной неустойки), независимо от того, предусмотрена ли обязанность ее уплаты соглашением сторон (пункт 1 статьи 332 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В случаях неправомерного удержания денежных средств, уклонения от их возврата, иной просрочки в их уплате подлежат уплате проценты на сумму долга. Размер процентов определяется ключевой ставкой Банка России, действовавшей в соответствующие периоды. Эти правила применяются, если иной размер процентов не установлен законом или договором (пункт 1 статьи 395 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Суд апелляционной инстанции, руководствуясь указанными положениями действующего законодательства, проверив порядок заключения и содержание корпоративного договора, подписанного тремя участниками общества «Уральская металлофурнитурная компания» в мае 2016 г., на соответствие законодательно установленным требованиям, а также принимая во внимание, что условия договора об осуществлении прав участников общества Малковым Р. А. частично исполнены, пришел к правомерному выводу об обоснованности заявленных Бережновым И. В. требований, в том числе в части начисления и взыскания неустойки, предварительно проверив представленный истцом расчет и признав его верным, не установив наличия оснований для снижения суммы данной неустойки, с учетом отсутствия со стороны ответчика заявления о применении статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В ходе рассмотрения настоящего спора арбитражным апелляционным судом правильно указано, что Малков Р. А., заключая корпоративный договор с другими участниками общества, должен был осознавать возможность возникновения для него неблагоприятных последствий в случае превышения требований кредиторов над стоимостью полученного по отступному имущества.

Суд округа также соглашается с выводом арбитражного апелляционного суда о том, что в отсутствие в спорном договоре условия об освобождении Малкова Р. А. от обязанности по предоставлению соответствующих выплат Бережнову И. В., Шкуту В. М. в случае возникновения у него убытков в виде разницы между суммой оплаченных требований кредиторов общества и стоимостью полученного имущества, а также иных обстоятельств, свидетельствующих о прекращении указанной обязанности, с учетом отсутствия в материалах дела доказательств наличия зависимости выплат от стоимости чистых активов ликвидированного общества, суд первой инстанции неправомерно отказал в удовлетворении требований Бережнова И. В.

Кроме того, суд апелляционной инстанции верно указал на недоказанность факта снижения к 28.09.2016 стоимости недвижимого имущества общества-должника, определенной Правобережным районным судом г. Магнитогорска 16.04.2015 при обращении взыскания на заложенное имущество, с 7 137 521 руб., до 2 500 000 руб. (сумма последующей реализации спорного имущества Малковым Р. А. по договору купли-продажи от 28.09.2016 Доронину Алексею Владимировичу и Дубровскому Александру Сергеевичу), а также на недоказанность отсутствия у Малкова Р. А. возможности продать данное имущество по цене, превышающей 2 500 000 руб.

На основании изложенного суд кассационной инстанции полагает доводы кассационной жалобы несостоятельными, подлежащими отклонению.

В частности, Малковым Р. А. в обоснование своей позиции не представлено доказательств, свидетельствующих о неверном толковании судом апелляционной инстанции условий договора об осуществлении прав участников общества «Уральская металлофурнитурная компания» от мая 2016 г.

В свою очередь довод подателя кассационной жалобы о нарушении положений Закона об обществах с ограниченной ответственностью в части порядка определения стоимости чистых активов общества судом округа во внимание не принимается как не имеющий значения для правильного разрешения спора ввиду недоказанности наличия зависимости предусмотренных соответствующим корпоративным договором выплат от стоимости чистых активов общества-должника.