Текст книги "Пятый курс"

– Возьмите меня с собой! – взмолилась Ника. – Я вам пригожусь!

– Это исключено, – отрезал Голицын.

– Действительно, – заметил Соколов. – Как ты себе это представляешь? В альгерской форме, без документов… Да и зачем, в конце концов?

– Я вам пригожусь… – тихо повторила девушка. – А цивильную одежду я достану.

– К завтрашнему утру? Где?

– Найду.

– Допустим, а документы?

– Документы… Что-нибудь придумаю…

– «Что-нибудь придумаю!» – зло передразнил ее Иван. – Это не разговор!

– Я не буду обузой, – продолжал настаивать Ника. – У меня черный пояс по каратэ, я рассказывала, еще я неплохо вожу машину, хорошо стреляю…

– Да ты у нас прям Рэмбо, – усмехнулся Глеб.

– Может, ты и «Победоносцем» «в гостях» умеешь управлять? – язвительно поинтересовался Голицын.

– Нет, к сожалению. Откуда? Но в том году по пилотажу была лучшей на нашем курсе!

– «Эсмеральда» – не «Победоносец»!

– Я понимаю.

– Ну а раз понимаешь – прекратим этот глупый спор! – заявил Иван.

– Но…

– Никаких «но»!

– Гм… Вообще-то, тут действительно есть одно маленькое «но», – проговорил неожиданно Соколов. – Надо полагать, наше отсутствие обнаружится довольно быстро. Начнутся поиски, расспросы. Хорошо, если не сразу допросы. Помнишь, тогда, на первом курсе? Когда в Балаклаву надо было ехать?

– Ты это про Лерку что ли? – нахмурился Голицын.

– А про кого же еще? Пришлось ее брать с собой. А куда было деваться?

– Ну ты, блин, сравнил!

– А что? Один в один ситуация.

– Вы это о чем? – осмелилась задать вопрос Ника.

– О том, что дома надо сидеть, а не по лесам шляться, чужие разговоры подслушивать! – сквозь зубы процедил Иван.

– Так я же не нарочно!

– Ладно, сделанного не воротишь, – рассудительно проговорил Глеб. – Штука в том, что оставить тебя в лагере мы теперь действительно не можем, – повернулся он к Доренко. – На первом же серьезном допросе из тебя вытрясут все, что тебе известно…

– Я никому ничего не скажу! – невпопад брякнула девушка.

– Скажешь, куда денешься. Нет, увы: оставаться в лагере – не вариант. Придется тебе уходить.

– Вот и пусть уходит! – подхватил Голицын. – На все четыре стороны катится!

– По тайге? Одна? Без оружия? Без транспорта? И как думаешь, далеко она так уйдет? В лучшем случае ее быстро догонят – пустят по следу собаку и все дела. А в худшем… Ваня, это тебе не подмосковный грибной лесок, тут и звери дикие водятся, и люди… разные…

– И что теперь? Тащить ее с собой?

– Честно говоря, другого выхода я не вижу…

– Я не буду обузой! – в глазах Ники загорелся огонек надежды. – В случае чего – просто бросите меня…

– Значит так, – ледяным тоном произнес Голицын. – Завтра в шесть тридцать быть у землянки. В гражданской одежде. Сама сказала, что достанешь – вот и доставай. Это первое. Второе: слушаться беспрекословно. Никаких споров, никаких возражений. Появится возможность оставить тебя в безопасном месте – остаешься без разговоров. Ну и третье: об операции никому ни полслова, ни полнамека. Все ясно?

– Так точно! – Ника даже по стойке «смирно» вытянулась от усердия. – Я не подведу!

– Хотелось бы надеяться… – вздохнул Иван.

– А еще хотелось бы как следует подкрепиться напоследок, – с лукавой полуулыбкой заметил Глеб. – Так что айда на ужин! На Луне, небось, так не накормят!

– Ты еще доберись до нее, до Луны этой…

8

– А «Динамо» бежит? – спросил неожиданно Глеб и тут же сам ответил. – Все бегут.

– Что? – не понял Иван.

– Я все гадал, где она возьмет гражданскую одежду, – проговорил Соколов. – Да еще, по сути, за одну ночь. А она вон что придумала. Хитро.

– Да о чем ты?! – нахмурился Голицын.

– О спутнице нашей, о чем же еще, – усмехнувшись, Глеб кивнул куда-то в сторону зарослей.

Проследив за его взглядом, Иван, наконец, тоже заметил в предрассветном полумраке ожидавшую их девушку. Ника сидела на поросшем мхом поваленном кедровом стволе у самого входа в землянку. На ней был темно-синий свитер с витиеватой белой буквой «Д» на груди и такого же цвета спортивные штаны – полный комплект вратарской формы, разве что перчаток не доставало.

– Ничего себе, «гражданка», – презрительно фыркнул Голицын.

– Ты еще скажи: так не честно! – улыбнулся его друг.

– Ну…

– Я был уверен, что джинсы она у Лерки попросит, – заметил Глеб. – У той есть откуда-то, я знаю.

– Я так вначале и хотела, – поднялась им навстречу Ника. – Но потом решила Валерию в эти дела не впутывать. К тому же, у нее вопросы бы возникли…

– Это уж не ходи к гадалке! Так, глядишь, пришлось бы в итоге вчетвером ехать! А что, веселее бы было!

– Веселее! – передразнил Иван. – Нет, определенно вы все съехали с катушек! – долгим взглядом он окинул Нику с головы до пят. По части одежды придраться было, пожалуй, не к чему. Разве что в шипованных бутсах ходить ей будет не слишком удобно – но это уже ее проблема. – Ладно, что есть – то есть. Пошли лаз искать!

– Я уже посмотрела, – немедленно сообщила Ника. – Он вот здесь, за кустарником. Там даже что-то вроде тропинки. Только осторожнее: вокруг крапива! Огромная! И жжется, зараза, – девушка продемонстрировала красное раздражение на тыльной стороне кисти.

– Ничего, это, говорят, полезно, – буркнул Голицын. – Ладно, веди, раз уже разведала.

– Вот сюда! – заявила Доренко, шагнув в заросли.

Лаз оказался довольно узким, и Иван в который раз порадовался тому, что к альгерским форменным комбинезонам не пристает почти никакая грязь. А вот как ухитрилась вся не перепачкаться Ника, оставалось только удивляться.

– Эх, жаль, нет компаса, – проговорил Голицын, когда все трое, наконец, выбрались за периметр. – Но, как я понимаю, север у нас примерно вот там…

– Вот там, – скорректировала направление Ника градусов на десять. – Я проверяла, – почему-то виноватым тоном добавила она.

– Отлично, – заявил Соколов прежде, чем Иван успел что-либо ответить. Так и пойдем!

– Только, может быть, дождемся рассвета? – неуверенно предложила девушка. – А то в потемках по незнакомому лесу – не долго и заблудиться…

– А тебя, между прочим, никто насильно не тащит! – тут же ощетинился Голицын.

– Вообще, в этом есть резон, – вступился за Нику Глеб. – Идти по тайге без компаса, да еще в темноте…

– Каких-то три километра!

– Целых три километра!

– Нет времени ждать! Чем дальше мы уйдем прежде, чем нас начнут искать…

– Если заплутаем – потеряем куда больше времени!

Несколько секунд Иван размышлял. В общем-то, в словах друга был смысл.

– Ладно, хорошо, – без особой охоты сдался он. – Ждем рассвета. Но с первыми же лучами – в путь!

– Договорились! – улыбнулся Соколов.

Ждать восхода солнца пришлось около получаса. Глеб и Ника спокойно сидели: Доренко облюбовала крепкий на вид пенек, Соколов безмятежно устроился прямо на земле, Иван же, не находя себе места, нервно бродил вокруг них, нарезая круг за кругом. И едва верхушки деревьев зазолотились, дал команду трогаться в путь. Возражений на этот раз не последовало.

Голицын шел впереди, Ника следовала за ним, замыкал процессию Глеб.

Несмотря на то, что полумрак рассеивался с каждой минутой, держаться прямого направления оказалось непросто. Иван слышал о таком нехитром способе – наметить три дерева, одно за другим, и двигаться так, чтобы держать их взглядом на одной линии, однако при видимости, не превышающей десятка метров (и дело даже не столько в темноте, сколько в плотности окружающих зарослей), придерживаться этого правила удавалось плохо. К тому же, постоянно приходилось что-то обходить: то непролазный колючий кустарник, то бурелом, то небольшое болотце. Зверей, даже мелких, вроде белок или там бурундуков, на пути не попадалось, что, в общем-то, неудивительно: наверняка еще издали заслышав издаваемый отрядом при движении шум, зверье разбегалось кто куда, зато птицы вокруг порхали во множестве, а стая сорок, та, похоже, просто сопровождала путешественников, перелетая с ветки на ветку и оглашая окрестности звонкой трескотней.

На обещанный Хохловым проселок вышли примерно через час пути – вдвое позже, чем рассчитывал Голицын. Заросшая травой грунтовка с ярко выраженной колеей была в ширину не более трех метров, справа и слева теряясь в зелени леса. Иван огляделся: насколько хватало взгляда, никакой машины тут не было.

– Может, не та дорога? – предположила Ника, подходя к замершему Голицыну.

– Нет, наверняка та, – ответил Иван. – Просто мы немного отклонились в сторону от севера. Что, в общем-то, и немудрено.

– Обычно человек в лесу чуть-чуть заворачивает влево, – заметил Глеб, также выбравшийся на дорогу. – Не всегда, но часто. На этот счет есть разные теории – якобы шаг правой ногой, как правило, получается немного длиннее. Не знаю, насколько это все верно, но предлагаю пойти направо.

– Да, – почти не задумываясь, кивнул Голицын. – Если что – просто вернемся. Не думаю, что мы так уж сильно забрали в сторону. Метров, может, на сто, ну, пусть, на двести…

Однако ни через сто, ни через двести, ни даже через триста метров машины не оказалось. Пройдя еще пару десятков шагов, Иван уже хотел было поворачивать обратно, как вдруг идущая рядом Ника выбросила руку вперед и радостно воскликнула:

– Есть! Вон там!

Приглядевшись, Голицын тоже заметил впереди, за листвой, что-то желтое.

Не сговариваясь, все трое бросились вперед бегом, и через несколько секунд перед их взорами предстала… кисло-лимонного цвета малолитражка «Лада».

– Гм!.. – Иван замер, не добежав до автомобиля несколько метров. – Честно говоря, я себе это представлял несколько по-иному…

– А я как раз ничуть не удивлен, – усмехнулся Глеб. – Наивно было ждать в подарок от Хохлова «Крузер» или «Гелендваген».

– Гм…

– Наверное, его контора обязана приобретать технику отечественного производства…

– Очень смешно, – пробурчал Голицын. – Обхохочешься просто… – Подойдя к автомобильчику, он взялся за ручку водительской дверцы. – Надеюсь, в качестве обещанной одежды будут не косоворотки и шаровары…

Одежда отыскалась в багажнике и оказалась, к счастью, вполне нормальной: синие джинсы, футболки, короткие куртки, кроссовки. Здесь же лежали документы на машину, два паспорта – на имена Аркадия Суворова – с фотографией Ивана – и Олега Стокова – с физиономией Глеба. К паспортам прилагались водительские права, атлас автодорог, перетянутая резинкой пачка пятисотрублевых купюр – впрочем, не слишком толстая, и, наконец, в качестве суперприза – бластер с серебристым браслетом.

Первым делом Голицын прицепил оружие к запястью – крепеж был несколько непривычный, но ничего особо сложного, несколько раз на пробу выбросил бластер в ладонь и лишь после этого вопросительно посмотрел на друга.

– Он тут один… Я беру себе?

– Не вопрос, – кивнул Соколов. – Разве что один момент: лучше, если вооружен будет не тот, кто поведет машину – чтобы, если что, руки были свободны. А из меня, ты знаешь, водила – так себе.

– Так и я, увы, не профи, – пожал плечами Голицын. – А мы, вон, Нику за руль посадим! – пришла ему в голову удачная мысль. – Она, я помню, хвасталась, что хорошо водит…

– Я готова, – тут же откликнулась девушка.

– Права есть только на нас с тобой, – напомнил Глеб.

– Да? Ну… Как до цивилизации доберемся – пересядем, – решил Иван. Расставаться с бластером не хотелось. – А тут, в лесу, кто про права спросит, медведь?

Соколов пожал плечами, но возражать не стал.

Укрывшись за машиной, друзья по-быстрому переоделись.

– Форму в багажник? – задал вопрос Глеб.

– Да, клади пока. Потом где-нибудь бросим. Здесь – нельзя, пусть они как можно дольше не знают, что мы уже «по гражданке» одеты. Тебе, кстати, тоже следовало взять с собой свой комбинезон, – повернулся он к Нике.

– Я… Я как-то не подумала… – пролепетала та.

– Жаль… Впрочем, мы и сами не подумали, – смилостивился Иван. – Ладно, поехали, что ли?

– Последний вопрос, – поднял вверх указательный палец его друг. – Хохлов говорил, в какую сторону надо ехать?

– В какую сторону… – Голицын неуверенно огляделся. – Вроде нет… Не помню… На трассу повернуть налево – это говорил, а здесь… Наверное, как машина стоит, так и нужно ехать, – предположил он.

– Не факт, – покачал головой Соколов. – Ее могли оставить, как пригнали.

– Тоже верно…

– Она разворачивалась, – опустившись на корточки, Ника склонилась к траве. – Вот след. Приехала вот оттуда – и развернулась.

– Молодец! – похвалил девушку Иван, сам, впрочем, тут же несколько удивившись этому обстоятельству. Та потупилась – а, может быть, просто еще раз нагнулась, внимательнее изучая следы. – Так что едем прямо! По коням!

– А что, нормальная машинка, – проговорила Ника, обеими руками выкручивая руль, чтобы не свалиться колесом в колею. – У меня у родителей такая была раньше, только более старая модель.

– А еще на такой, помнится, сам Президент России в свое время по Дальнему Востоку рассекал, – вставил реплику с заднего сидения Глеб. – Кстати, тоже на желтой.

– Только, говорят, их там у него тогда три было, – заметил Иван. – Две своим ходом шли и еще третью, запасную, на эвакуаторе возили.

– А что такого? – подался вперед Соколов. – Думаешь, когда он в кортеже на лимузине едет, следом запасной не идет? Или на самолете летит – думаешь, нет резервного борта? Президент есть Президент, здесь все должно быть предусмотрено.

– Да я что, против, что ли? – пожал плечами Голицын. – Вот только нас сзади эвакуатор с запасным бортом сегодня не сопровождают. И случись что с машиной в этой глуши…

Впрочем, пока, вопреки опасениям Ивана, «Лада» проявляла себя с самой лучшей стороны. Завелась с пол-оборота, шла плавно, мотор тарахтел ровно, а то, что кондиционера нет – так и не лето чай, не запаришься, в конце концов, всегда можно стекла боковые опустить.

Ровно через семь километров – тютелька в тютельку, Голицын засек по одометру на приборной панели – дорога вынырнула из леса, примкнув к двухполосному асфальтовому шоссе.

– Налево, – подсказал Иван.

– Да, да, я помню, – откликнулась Ника, притормаживая.

– Что-то как-то пустовато тут, – заметил сзади Соколов.

Трасса действительно была абсолютно свободна – ни одной машины ни в ту, ни в другую сторону.

– Может, рано еще, – предположила Ника, аккуратно вводя «Ладу» в поворот.

– Да не так уж и рано…

– Может быть, дело вот в чем, – проговорил Голицын, листая атлас. – Дорога эта раньше на Новосибирск шла. А теперь… Кто туда поедет? Да и оттуда некому. Вот и пусто…

– Вокруг Новосибирска сохранилось куча деревень, поселков, даже городков, – не согласился Глеб. – Так что это не объяснение.

– Так где ж тогда машины?

– Появятся еще, я думаю…

Однако на протяжении десяти следующих километров им так и не встретилось на шоссе ни одной машины. Не говоря уже о том, что никто не нагонял сзади, никто не маячил впереди. Пару раз на обочине попадались останки автомобилей, пострадавших в былых авариях: выгоревший дотла микроавтобус «Мерседес» и искореженная малолитражка, определить марку которой уже не представлялось возможным. И нигде ни одной живой души.

– Жутковатая картина, вы не находите? – пробормотал Соколов. – Словно вся Сибирь вымерла…

– Сейчас вольемся еще в одну дорогу, та, вроде как, главная будет, – сказал Голицын, изучая карту. – Там наверняка кого-нибудь встретим…

В этот самый момент его резко швырнуло вперед, и если бы не пристегнутый ремень, Иван наверняка врезался бы головой в лобовое стекло. Послышался визг тормозов. Выпущенный из рук атлас скользнул по коленям Голицына и упал на пол.

– Ты че, сдурела? – набросился он на Нику.

– Блин, еле успела затормозить, – прошептала девушка. – Смотрите!

Иван повернул голову: поперек дороги, перегораживая ее от обочины до обочины, лежало огромное дерево.

– Ничего себе! – выдохнул Глеб.

– Еле успела затормозить, – повторила Доренко.

– То-то тут не ездит никто, раз здесь такие дела творятся, – буркнул Иван. – Объехать никак? – он вновь повернулся к Нике.

Вытянув шею, та внимательно осмотрела преграду.

– Никак, – заключила она через несколько секунд.

– Надо его убрать, – заявил Соколов.

– Пошли, попробуем, – отстегнув ремень, Голицын распахнул дверцу.

Выйдя из машины, они с Глебом приблизились к поваленному стволу. Ника заглушила двигатель, и теперь тишину нарушало лишь истошное стрекотание сорок. Так от самого лагеря, что ли, за ними и летят?

– Тяжелое, – проговорил Иван, примеряясь к дереву. – Ну да ничего, вдвоем справимся, я думаю. Давай, ты с той стороны, я с этой… И… раз!

Дружным рывком они оторвали ствол от земли, выпрямились…

– Отлично! Вот так и держите пока! – раздалось из зарослей. – И смотрите, не уроните!

9

Из-за густого кустарника на дорогу неспешно вышли двое мужчин в охотничьем камуфляже – один высокий, широкоплечий, мордастый, краснолицый, другой, наоборот, плюгавенький, с холодными злыми глазками на бледном крысином лице. В руках у первого была исполинских размеров бейсбольная бита, у второго – вороненой стали пистолет, ствол которого был направлен аккурат на Ивана.

– Не вздумайте уронить – ноги друг другу переломаете! – повторил хозяин пистолета с ядовитой улыбкой.

Его напарник вразвалочку двинулся в обход «Лады» к водительской двери.

– В чем дело? – задал вопрос Глеб, полуобернувшись к нежданным гостям. Увидел пистолет, нахмурился.

– Пасть захлопни! – последовал ответ.

Голицын скосил взгляд на свое правое запястье. Выхватить бластер, не выронив бревно, было невозможно. А там и правда недолго ноги переломать – не себе, так Глебу. Нет, бросать – так уж одновременно, и так, чтобы обоим сразу же отпрыгнуть назад. Есть, правда, риск, что «плюгавый» успеет спустить курок… Спина Соколова прямо перед ним, промахнуться будет сложно…

Тем временем второй бандит добрался до водительской дверцы, распахнул ее и, запустив в салон ручищу, рывком выволок из «Лады» сжавшуюся в комок Нику.

– Э, руки убери! – вскрикнула девушка.

«Мордастый» гоготнул.

Кровь прилила к лицу Ивана. Нужно избавиться от этого чертового бревна! Но как это сделать, не подставив Глеба под выстрел в упор?!

– Пшш… – прошипел он, привлекая внимание друга.

Соколов обернулся.

– На счет три… – почти не разжимая губ, шепнул Голицын.

Соколов отрицательно мотнул головой.

– Погоди! Пусть они чуть-чуть расслабятся…

– Я кому сказал: пасти захлопнули! – «плюгавый» все-таки что-то расслышал.

В этот момент со стороны «Лады» раздался оглушительный грохот. Иван вскинул голову: «мордастый» лежал на асфальте, растянувшись во весь свой немаленький рост, его бита неспешно катилась в сторону, а над поверженным телом в красивой – реально красивой! – боевой стойке, достойной, пожалуй, самого Брюса Ли, замерла Ника. Менее чем на долю мгновения замерла, а в следующий миг она уже синей молнией метнулась ко второму бандиту. Обернувшийся на шум, тот выстрелил, но пуля ушла далеко в сторону, а прежде чем «плюгавый» успел повторно надавить на спусковой крючок, пистолет уже был выбит из его руки. Короткая серия ударов – кулаком в челюсть, ногой по колену и ребром ладони по шее – и второй бандит также повержен.

Только тут Голицын опомнился.

– Бросаем! – рявкнул он и, разжав руки, отпрыгнул назад.

Соколов оказался начеку, и бревно, никого не задев, упало на асфальт. К этому моменту в руке у Ивана уже был бластер, вот только достойного применения ему уже не нашлось: оба их противника оставались лежать без движения.

– Кру-уто! – протянул Глеб, разминая кисти. – Вот что значит черный пояс!

Сделав пару шагов в сторону, он поднял с земли пистолет, выдвинув обойму, поверил наличие в ней патронов и с щелчком вернул ее на место.

– Круто, – согласился Голицын, не спуская глаз с распростертых на асфальте бандитов. – Круто, но глупо. Он мог в тебя попасть! – поднял он глаза на Нику.

– Так ведь не попал же! – парировала девушка, пряча довольную улыбку.

– Не то, чтобы совсем не попал, – переступив через тело «плюгавого», Соколов приблизился к «Ладе». – Чувствуете, чем пахнет?

Иван принюхался.

– Я – нет.

– Бензином, что ли? – спросила Доренко.

– В точку. Бак пробит.

– Э, а она сейчас не взорвется?! – опасливо спросил Голицын, машинально отступая на шаг.

– Ну, раз до сих пор не взорвалась… А вообще, это только в Голливуде машины взрываются от попадания в бензобак обычной пули. Так что взорваться не взорвется, но и не поедет.

– Вот видишь! – Иван вновь с сердитым видом повернулся к девушке. – Знаешь же, что у нас бластер – что было геройствовать? Теперь вот без тачки остались…

– А что он руки распустил! – уже не так уверенно возразила Ника. – Да и экономить надо заряды.

– Зарядов у нас до едрени фени, – буркнул Голицын, все же сверившись с индикатором на рукояти. Заряд действительно был практически полон. – А вот машина была всего одна!

– Я не хотела… – сдалась Доренко. – Я…

– Погодите, – вмешался Глеб. – Я вот что подумал: вряд ли эта сладкая парочка притопала сюда пешочком. Где-то здесь у них должен быть транспорт.

– Их могли привезти и высадить, – предположил Иван. – Впрочем, попытка – не пытка, посмотрите вокруг, а я пока послежу, чтобы эти не очухались…

Соколов оказался прав: в каких-то десяти метрах от шоссе в кустах стояла, ожидая возвращения своих непутевых хозяев серебристая «Тойота Лэндкрузер». Ключей при ней, правда, не было, но короткий обыск, учиненный Глебом «плюгавому», принес и их, и документы. Фамилия у бандита, кстати, оказалась Гайдуков, пробудив у курсантов целую гамму ярких эмоций.

– Часом, не родственник нашего Андрей Михалыча? – проговорил Голицын, приглядываясь к лицу бандита. Тот, кстати, понемногу начал приходить в себя.

– По крайней мере, не брат, – заметил его друг, изучая документы. – Этот – Сергей Сергеевич.

– Да и не похож, – кивнул Иван. – Тут, кстати, у нас еще одна проблема нарисовалась, – проговорил он, поднимаясь на ноги. – Документы-то все «Крузер», естественно, на него все. Что ж нам теперь его с собой тащить?

– Зачем с собой? – развела руками Ника. – Он нам сейчас по-быстрому доверенность на машинку накатает. – Подойдя к Гайдукову, она несильно пнула его под ребра носком бутсы. – Правда ведь?

Открывший глаза бандит быстро-быстро закивал головой – насколько это было возможно сделать лежа на асфальте.

– Вот, я же говорю, он у нас умница…

В «бардачке» «Крузера» нашлись бумага и ручка, подхватив бандита под мышки, Глеб кое-как усадил его, привалив спиной к дверце «Лады», и, взяв у друзей паспорта, Ника принялась диктовать текст доверенности.

– Аккуратнее! – потребовала она после первых же нацарапанных Гайдуковым слов. – Как курица лапой! Еще не поверят, что ты все это добровольно написал!

Тем временем, на асфальте зашевелился «мордастый». Не долго думая, Иван засадил в него парализующий заряд, и бандит затих.

– Доверенность доверенностью, – к Голицыну подошел Соколов, – а что все-таки будем делать с этими гавриками?

– Что делать, что делать… Оттащить в лес поглубже, чтобы с дороги видно не было, да и привязать к дереву. Пусть охолодятся.

– Это тайга! – напомнил другу Глеб. – Волки, медведи…

– Что-то мы ни одного пока не встретили, кроме этих, двуногих!

– Это не значит, что их здесь нет. То, что ты предлагаешь – почти верная смерть. Ты готов пойти на хладнокровное убийство?

– Ну, они бы нас, небось, не пожалели!

– Не факт. И потом, мы – не они!

– Так что тогда, просто отпустить их на все четыре стороны? А если к ним дружки подтянутся? Нам сейчас вот только погони бандитской на хвосте не хватало!

– Можно вот как сделать, – небыстро проговорил Соколов, словно размышляя на ходу. – Парализовать обоих, запихнуть в «Ладу» и затолкать ее поглубже в кусты – так, чтобы с дороги видно не было, тут ты прав. Раньше чем через сутки не очухаются, даже если их кто-то найдет. Да и звери в машине не доберутся, если что. Как вариант?

– Годится, – после короткого раздумья согласился Иван. – Дня форы нам за глаза должно хватить. Эй, у нотариуса, вы там закончили? – обернулся он к Нике.

– Как раз, – откликнулась девушка, забирая из рук Гайдукова исписанный лист бумаги.

– Отлично. Тогда отойди-ка в сторону… – он поднял бластер.

Все еще полуоглушенный бандит, должно быть, даже не понял, что с ним произошло.

Проезду «Крузера» дерево на дороге не мешало, но Иван и Глеб все-таки оттащили его с проезжей части. Перед отъездом Голицын при помощи плазменного режима бластера привел в негодность трофейный пистолет, после чего тот был отправлен в ближайшие кусты – от нелегального оружия вреда могло оказаться гораздо больше, чем пользы. Заодно избавились от альгерской формы, сложив комбинезоны в яму и завалив валежником. Напоследок Глеб предложил Нике позаимствовать у Гайдукова камуфлированную куртку и ботинки (вместо неудобных бутс), но девушка решительно отказалась. Настаивать никто не стал.

Через несколько километров шоссе слилось с другим, примерно таким же по ширине, и почти тут же навстречу им попалась первая машина.

– Ну, наконец-то! – воскликнул Глеб.

– Это считается за цивилизацию? – спросила Ника. – Или я пока остаюсь за рулем?

– Нет, – решил Иван. – Лучше не рисковать. Меняемся.

С заметным сожалением уступив Соколову бластер, Голицын пересел на водительское место, Ника переместилась на кресло справа. Взревел мотор, и внедорожник сорвался с места – может быть не так плавно, как получалось у Доренко, но зато куда громче и решительнее.

Тем временем автомобилей вокруг становилось все больше, и через полчаса они уже двигались в довольно плотном потоке. Причем, попутные машины своим числом заметно превосходили встречные. Лес вокруг понемногу от дороги отступил, лишь время от времени возвращаясь на еще недавно бесспорные позиции, а так пошли какие-то поля, овраги, домики… В небе протарахтел вертолет – выскочил откуда-то справа, с полминуты шел над шоссе, затем отвалил в сторону.

– Интересно, в лагере нас уже хватились? – спросила вдруг Ника, провожая его задумчивым взглядом.

Иван скосил глаза на часы на приборной панели. Половина первого! Это что, они правда уже пять с половиной часов в пути?!

– Хватиться – наверняка хватились, – предположил Глеб. – Но вот чтобы погоню организовали – это, я думаю, еще вряд ли. Пока, должно быть, на месте разбираются.

– Классической погони, может, и не будет, – заметил Иван. – Просто предупредят все окрестные посты… Надо бы нам побыстрее до места добраться, пока они не раскачались!

Побыстрее, однако, не получилось. Движение становилось все медленнее и медленнее, пока, наконец, и вовсе не прекратилось. Пробка. И не в Москве, а прямо посреди Сибири, не в городе даже! С вершины холмика, на котором они сейчас находились, она выглядела довольно впечатляюще. Стоящие в три ряда автомобили образовали уходящую к самому горизонту пеструю, почти недвижимую ленту.

– Похоже, приехали, – пробормотал Голицын, откидываясь на спинку кресла.

– Думаешь, это из-за нас? Останавливают и проверяют всех подряд? – озабоченно спросил его друг.

– Вряд ли… Но проскочить по-быстрому не удалось, это факт…

– А, может, попробуем вот так, – Ника указала на обочину, где замерший автомобильный поток нагло объезжал в ноль тонированная «Нива».

– Заманчиво… – Иван тронул педаль газа, продвигая машину на несколько метров вперед. – Заманчиво, но слишком рискованно. Нам сейчас привлекать к себе лишнее внимание – последнее дело.

– Это точно, – вторил сзади Глеб.

– Ладно, мое дело – предложить…

За полтора следующих часа они не проползли и пятнадцати километров, ни разу не переключаясь даже на третью передачу. Пробка расширилась до четырех рядов, явочным порядком откусив часть встречной полосы. Обочина также почти перестала двигаться, образовав полноценный пятый стоящий ряд. Дважды в небе появлялся вертолет, на взгляд Голицына – один и тот же.

– Можно бросить машину и пойти пешком, – предложила Ника. – Так, может, даже быстрее получится.

– Не быстрее, – покачал головой Иван. – По крайней мере, не намного. И мы сразу окажемся как на ладони.

– Сколько нам еще осталось? – спросила девушка.

– Глеб, у тебя там сзади атлас, – переадресовал Голицын вопрос другу.

– Километров двадцать пять, если я правильно понял ваши объяснения, – отозвался Соколов через минуту. – Космодром тут, понятно, не обозначен.

– Такими темпами – еще часа три минимум, – заметила Ника.

– Ну, три, не три…

Ника ошиблась почти в два раза – ехали (если это дерганье, конечно, вообще уместно назвать ездой) они еще больше пяти часов. И то, сумели добраться не до самого космодрома, а лишь до поворота на него: ведущая к цели дорога была сплошь заставлена пустыми автомобилями. Проехать дальше было невозможно, да что там проехать – припарковаться и то было проблемой, прямо хоть бросай машину посреди шоссе (некоторые, похоже, именно так и поступали). В какой-то момент Ивану все же удалось под яростный рев автомобильных клаксонов вклиниться в узкое свободное пространство на обочине (кажется, снеся по дороге чей-то бампер и слегка развернув малолитражку, которой тот принадлежал – по счастью, пустую), «Крузер» дернулся, сполз передними колесами в кювет и заглох.

– Вот теперь точно приехали, – пробормотал Голицын, с хрустом расправляя затекшие плечи. – Станция конечная, поезд дальше не идет, просьба выйти из вагонов!

Распахнув двери, они выбрались из салона «Тойоты» на свежий воздух. Трудно сказать за других, но сам Иван едва держался на ногах, поэтому, наверное, и не сразу оценил по достоинству открывшийся перед ними вид.

– Скажите мне, что это не то, о чем я подумал! – откуда-то издалека донесся до него дрогнувший голос Глеба. – Очень прошу: скажите!

Голицын поднял голову и не без труда заставил уставшее зрение сфокусироваться: космодром находился от них в доброй паре километров, и все широкое поле, отделяющее его от шоссе, было заполнено людьми. Тысячами, десятками тысяч людей всех возрастов: от грудных детей до дряхлых стариков. Они стояли, сидели, лежали, жгли костры, ели и пили, залезали в палатки и вылезали из них (сотни и сотни разноцветных и разноразмерных палаток!), плакали и смеялись, кто-то играл на гитаре, кто-то на баяне, кто-то в карты, кто-то, кажется, дрался…

– Табор уходит в небо, – прошептала Ника. – И кто-то еще говорил, что желающих эвакуироваться мало?..

10

– Если арифметика – не лженаука, то выходит как-то так, – проговорил Глеб. – В сутки стартует четыре челнока. Вместимость каждого – сто пассажиров. Ну ладно, если они переоборудовали грузовые трюмы – то пусть даже будут все сто пятьдесят. Итого в день, возьмем по максимуму – шестьсот человек. Какой там у нас номер регистрации?

– С семьдесят тысяч триста третьего по семьдесят тысяч триста пятый, – отозвался Иван, заучивший уже эти пугающие числа наизусть. – Только не забывай, что нумерация идет от старта программы эвакуации. Многие уже улетели.

– Не так, чтобы уж многие. Я утром посмотрел табло посадки – только-только пошла десятая тысяча. Итого, вычитаем из семидесяти тысяч девять, ну ладно, давай даже десять, чтобы проще было сосчитать, и делим остаток на шестьсот. Шестьдесят тысяч разделить на шестьсот – получается ровно сто. Сто дней – столько нам еще куковать в этом поле. Почитай, до самого нового года. И это я еще в меньшую сторону округлял.