Текст книги "Пятый курс"

– Да уж, невеселая перспектива, – поежилась Ника. – Здесь и сейчас-то не курорт, а что будет, когда снег выпадет?

– Вот уж за что бы я не переживал, – буркнул Голицын. – Так нам и дали торчать тут до зимы. Вычислят и повяжут раньше. Гораздо раньше.

– Так что, выходит, тупик? – разочарованно спросила девушка.

– Не знаю… Думать надо…

На то, чтобы зарегистрироваться на рейс на Луну, у них накануне ушло почти полночи. И не то, чтобы очередь в пункт регистрации была слишком большая, и, вроде, сама процедура упрощена по максимуму – в идеале, как прикинул Иван, на каждого соискателя должно уходить секунд пять-семь, не больше, но каждый, получивший заветный жетон со светящимся в темноте шестизначным номером, норовил засыпать дежурящего у пункта выдачи офицера-альгерда всевозможными вопросами, по большей части абсолютно бессмысленными. Од-сун не отвечал – возможно, он вообще не понимал по-русски – и лишь с приклеенной улыбкой направлял страждущих к информационным табло на улице. Как правило, вопрошающий отставал от него далеко не сразу, да и потом, вместо того чтобы освободить место следующему в очереди, просто переключался на стоящего рядом полицейского. Тот, понятно, по-русски понимал и очень-очень старался быть вежливым и предупредительным, но под тем напором, который ему приходилось выдерживать час за часом, получалось у него это далеко не всегда.

Из-за всего этого очередь двигалась куда медленнее, чем могла бы. Плакали дети, пару раз кто-то упал в обморок, мимо шныряли какие-то мутного вида личности…

Но вот, наконец, в руках у них долгожданные регистрационные жетоны. На убийственные цифры на своем Иван сперва даже не обратил внимания – просто не присматривался. Дабы не выделяться, Голицын шагнул, было, к альгерду, но все заготовленные вопросы показались ему вдруг либо абсолютно идиотскими, либо только способными вызвать ненужные подозрения. Поэтому, вымучив ответную улыбку, он просто направился к выходу.

– Видели, как он на нас смотрел? – прошептала Ника, когда они все трое оказались на улице.

– Кто? Од-сун?

– Да нет же, полицейский! Так зыркнул, у меня аж мурашки пробежали. Словно узнал.

– Не знаю, я на него старался не смотреть, – проговорил Иван. – Может, и правда узнал. Но Пашка обещал, что с нашими проблем не будет.

– Пашка? Обещал? – с сарказмом уточнил Глеб.

Голицын не ответил.

– Кстати, с момента получения этих жетонов мы, вроде как, считаемся под защитой и покровительством Альгера, – уже другим тоном сказал Соколов. – И законно выцарапать нас отсюда уже не так просто. Я слышал, этим даже какие-то преступники пытались пользоваться.

– И как, удачно? – спросила Ника.

– Честно говоря, не знаю, чем там у них все закончилось.

– Преступников этих, может, специально с Земли решили выставить, – предположил Иван. – Нет человека – нет проблемы. А что касается нас… Вот уж не думаю, что юрисдикция Альгера кого-то в конторе остановит.

– Это да, – согласился Глеб.

После визита к табло, где среди номеров, вылетающих в течение ближайших суток, они ожидаемо не увидели своих, встал вопрос о месте для ночевки. Никаких гостиниц при космодроме не имелось, сам вопрос о них вызывал у окружающих лишь истерический смех. У самого пункта регистрации, несмотря на глубокую ночь, какой-то коротышка монголоидной наружности торговал туристскими палатками. Иван приценился и, недоуменно покачав головой, отошел в сторону: назначенная цена составляла более половины всех имеющихся у них денег.

– Можно переночевать в машине! – пришла идея в голову Глеба. – Если задние сидения разложить – там куча места будет. Шумновато, конечно, рядом с шоссе, но как-нибудь перебьемся.

– Отличная мысль! – согласилась Ника.

Однако и здесь друзей ждало разочарование. Автомобилей на дороге, кстати, стало значительно меньше, шоссе уже не стояло намертво, а более-менее двигалось, но вот родного «Крузера» на обочине друзья не обнаружили. Бродили с полчаса, все думали, может, место перепутали, пока Глеб не споткнулся о бампер, сорванный ими накануне при парковке с ни в чем не повинной малолитражки. Рядом, на склоне кювета, отчетливо виднелись следы колес, но сам внедорожник как сквозь землю провалился.

– Ты хоть двери-то запер, когда выходили? – поинтересовался у друга Соколов.

– Не помню, – честно признался Голицын. – Но ключи забрал – это точно. Вот они, – он продемонстрировал связку. – Здесь электронная карточка, без нее его так просто не завести…

– Значит, завели непросто…

– По ходу, здесь половина машин брошена хозяевами навсегда, – проговорила тем временем Ника. – Можно любую открывать и заваливаться.

– С нашим цыганским счастьем нарвемся как раз на ту, у которой остались хозяева, – покачал головой Иван. – А нам скандал ни к чему.

– Значит, возвращаемся в поле, – заключил Глеб.

Хоть час был уже и очень поздний, раскинувшийся возле космодрома табор не спал. Было, конечно, потише, чем днем, но, пожалуй, ненамного. Тут и там у палаток горели костры, вокруг которых кружками сидели люди. Запах дыма смешивался с запахом жареного мяса и почти заглушал аромат общественного туалета.

– Надо бы тоже костерочек забацать, – заметил Иван. – А то холодает что-то…

– Надо бы. Только где ты сейчас, среди ночи дрова найдешь? – спросил Глеб.

– Тогда можно напроситься к кому-нибудь в гости, – предложила Ника.

– Неудобно… – развел руками Соколов.

– Неудобно штаны через голову надевать! – с этими словами Доренко шагнула к ближайшему костру, возле которого сидели четверо, чуть постарше них – два парня и две девушки. – Извините, не пустите погреться?

– Конечно, присаживайтесь, – ближайший из парней посторонился, освобождая место. – Стульев, правда, нэма, так что уж не обессудьте, прямо на траве располагайтесь.

– Раскладные стульчики вчера ночью кто-то нагло «подрезал», – поделилась информацией его соседка. – Впрочем, их у нас все равно всего два было.

– Спасибо, на травке даже лучше, – Ника, Глеб и Иван несмело подсели к костру.

– Василий, – протянул гостям руку пригласивший их парень.

– Э… Аркадий, – представился Иван.

– Олег, – назвал Глеб имя, значащееся в его паспорте.

– Ни… Нина, – нашлась Ника.

Второго из хозяев звали Георгием («он же Гога, он же Гоша, он же Юрий, он же Гора, он же Жора», – прокомментировал его приятель), девушек – Настей и Таней.

– Жрать хотите? – спросил Гоша, как только взаимное представление завершилось.

– Да не, спасибо, мы только погреться, – поскромничал Иван.

– Да не стесняйтесь, мы с утра улетаем, а перед полетом много есть не рекомендуют, – сказала Настя, пухленькая блондинка с длинной, почти до пояса, толстой косой. – А шашлыка намариновали, словно еще неделю сидеть собирались – все равно пропадет.

– Но мы же не знали, что очередь ускорится, – словно оправдываясь, проговорила ее подруга – миниатюрная брюнетка с тонкими, мелкими чертами лица и, как успел в первые же минуты убедиться Иван, живой, выразительной мимикой.

– А она ускорилась? – спросила Ника.

– Не так, чтобы сильно, – ответил девушке Гоша. – Говорят, один дополнительный рейс в день поставили. Было три, стало четыре. Так будете шашлык-то?

– Ну, если все равно пропадает…

Шашлык оказался подгоревшим и немного суховатым, но привередничать не приходилось.

– Запить, правда, только простая вода, – сообщил Гоша. – Пиво последнее днем допили. Кружка одна на всех, были стаканчики, но куда-то подевались.

– Понятно куда – хохлы сперли, – заявила Настя, протягивая Нике кружку с водой. – Тут у нас через две палатки хохлы живут, так вот как они появились – сразу стали вещи пропадать.

– Да ладно тебе, – вступилась за братьев-славян Таня. – Может, это и не они вовсе. Зачем им столько всего разного?

– Перепродают, – уверенно заявила Настя. – Тут у нас все дорого стоит, вот они за полцены краденое и толкают. Люди берут.

– Ладно, Насть, не болтай, – вмешался Василий. – Просто следить надо за вещами своими, вот и все. Вы, кстати, когда улетаете, скоро? – повернулся он к Ивану.

– Не, нам еще ждать и ждать.

– Только сегодня приехали?

– Да. А что, заметно?

– Невооруженным глазом.

– Кстати, расскажите тогда уж нам, как старожилы, как тут все устроено? – попросила Ника. – Просветите, так сказать, новичков.

– Это запросто, – улыбнулся Гоша. – Главное тут – три вещи: крыша над головой, еда с питьем и, извините, туалет. Ну и самое главное, разумеется – очередь свою на посадку не пропустить. Но тут все просто: номера идут подряд, за день известно, кто полетит завтра и на каком рейсе. Вся информация на табло, все четко и понятно. Так что вернемся к нашей бытовой триаде. Первое – жилье. Большинство живут в палатках. Неделю назад многие еще ночевали под открытым небом, но сейчас уже, конечно, холодно. Разве что у тебя есть спальный мешок, но они тут в дефиците, еще дороже палаток идут. Кому ждать долго, уезжают, селятся где-нибудь в Кемерово или в окрестных поселках. Но тут есть риск, что не успеешь вовремя вернуться и пропустишь свой номер. Говорят, такие случаи были. В машинах народ тоже ночует, но это, по-моему, не очень распространено, не знаю почему.

– Машины периодически заставляют убирать, – вставила Настя. – Может, поэтому.

– Может быть. Итак, это что касается крыши. Теперь еда. Есть небольшой магазинчик, все самое необходимое можно купить там, но, во-первых, все очень дорого – безумно дорого, а во-вторых, народу там всегда полно, не протолкнуться. В обед начинает работать армейская полевая кухня. Варят какую-то кашу. Раздают бесплатно, главное прийти со своей посудой, но очередь такая, что легко можно полдня простоять. Занимают с раннего утра, пишут на ладонях номерки… Жесть, короче. Но у кого денег нет, тому за счастье. Мы сами ни разу не пользовались, честно говоря. Лучше всего ходить за продуктами в соседнюю деревню – тут километра четыре, если напрямик через лес, – он неопределенно махнул рукой куда-то в темноту. – Там и цены божеские, и народу меньше. Лично мы так делаем. Нужно только всегда кого-то оставлять, чтобы следил за вещами… Воду, понятно, тоже можно покупать, но ее не натаскаешься. МЧС бесплатно наливают из цистерны, но, опять же, очередь… Тут важно ведрами побольше запастись… Ну и об удобствах. На краю поля стоит ряд приспособленных под это дело фанерно-щелевых сарайчиков. Но, во-первых, там, мягко говоря, не очень чисто уже, а во-вторых, опять же, очереди. Поэтому народ в основном ходит до ближайшего леса. Вот так вот и живем…

– Слава Богу, завтра все это, наконец, закончится, – заявила Настя. – Гога еще не сказал про такую проблему, как душ. Точнее, его отсутствие. В деревне – той, где магазин – есть общественная баня, но туда, понятно, не набегаешься…

– Да нет, жить можно, – подключилась к разговору Таня. – Особенно, если понимаешь, зачем тебе все это надо…

– Мы же, если что, не от чужих бежим, – очень серьезным тоном сказал Василий. – Я, если честно, вообще не очень верю в этих… как их?.. скаргов. Кто их видел?! Придумали тоже: Вторжение какое-то… Нет, мы просто хотим начать на новой планете. С нуля. Без банкиров, без капиталистов, без эксплуатации человека человеком… Попробовать построить новый, лучший мир.

– Думаете, получится? – спросил Глеб.

– Честно? Не знаю, – признался Василий. – Но шанс есть. Стартовые условия у всех будут равные. Шанс есть, а там уже все будет зависеть от нас самих.

– А вас, если не секрет, что сподвигло на отлет? – задала вопрос Таня.

– Ну… – Соколов замялся. – Так, в двух словах и не объяснишь…

– Но уж точно не страх перед схаргами, – заявила Ника.

– Можно сказать, что мы тоже хотим кое-что изменить в этом мире, – проговорил Иван. – Правда, не совсем так, как вы…

– Ладно, не хотите рассказывать – ваше право, – не стал настаивать Василий. – Когда, вы говорили, у вас рейс? Номер жетона какой?

– Семьдесят тысяч триста третий, четвертый и пятый, – ответил Голицын.

Гоша присвистнул.

– У-у, это действительно надолго, – заметил Василий. – Деньги-то на жизнь есть?

– Ну, есть немного…

– А знаете что, завтра, как мы пойдем на посадку – забирайте нашу палатку! – предложила неожиданно Таня. – Нам-то она уже будет ни к чему…

– Да, что вы, не надо… – растерялся Иван.

– Да нет, правда, берите! – горячо поддержал подругу Василий. – Не тащить же нам ее с собой, в конце концов! И вещи по мелочи – кружку, ведро, шампуры, что там еще есть – тоже берите! Нам уже не нужно, а вам пригодится.

– Берите, берите, – подхватили Гоша и Настя.

– Ну, если они вам действительно не нужны… – протянул Голицын. – Спасибо, огромное спасибо!

– Да не за что! Что добру-то пропадать!

– Спасибо! – повторили Иван, Глеб и Ника.

– Да говорю же: не за что… Ну что, еще по шашлычку? Пока совсем не остыл?

– Давайте, – протянул руку за шампуром Голицын.

– Мне тоже, – сказала Ника. – И водички, если можно.

– Легко!

Небо на востоке окрасилось первыми алыми всполохами рассвета.

11

Утром, оставив Глеба «на хозяйстве», Иван и Ника пошли проводить новых знакомых на посадку. На огороженном пятачке перед периметром космодрома, куда можно было попасть, лишь приложив жетон к окошку специального сканера, собралось несколько десятков человек. Провожающих да и просто зевак у прозрачного ограждения столпилось раза в два больше.

– Ну, ладно, счастливо оставаться! – проговорил Гоша, протягивая Ивану широкую ладонь.

– Счастливого пути! – улыбнулся в ответ Голицын.

– Прощайте, ребята, и спасибо вам за все! – сказала Ника.

– Ну почему же «прощайте»? – переспросил Василий. – До свидания! Теперь увидимся в новом, лучшем мире!

– Да, да, будем вас там ждать! – заявила Таня. Она, единственная из всей четверки, заметно волновалась. – Прилетайте скорее!

– Кабы это от нас зависело… – развел руками Иван.

– Ничего, мы подождем! – обещала Настя.

Раздался предупредительный сигнал, и четверо отъезжающих поспешили пройти за ограждение. Ворота, ведущие внутрь периметра, уже начинали медленно раскрываться. Проходя через них, Таня оглянулась и помахала друзьям рукой. Голицын и Доренко помахали в ответ.

– Хорошие ребята, – сказала Ника, когда ворота за ушедшими пассажирами закрылись.

– Да… – рассеянно пробормотал Иван и добавил: – Сто человек.

– Что? – не поняла девушка.

– На посадку прошло сто человек. Стандартная вместимость челнока. Никто, значит, и не думал переоборудовать трюмы под дополнительные места.

– А, понятно… Хотя, может, это только этот такой маленький, а другие переделали? – предположила Ника.

– Скорее всего, он тут один туда-сюда летает. Максимум – два… Впрочем, это легко проверить.

На обратном пути они сделали небольшой крюк, пройдя мимо информационного табло. Конечно, наивно было бы ожидать увидеть на нем сегодня свои номера, но уйти, не проверив, обоим казалось неправильным. Заодно Иван сосчитал точное количество пассажиров, улетающих за сутки. Ровно четыреста – на четырех рейсах. Итого, расчеты Глеба следовало скорректировать в полтора раза – в сторону увеличения сроков. Впрочем, «успокоил» себя Голицын, что три месяца, что четыре с половиной – тут уже не принципиально. И то, и другое – неприемлемо долго.

Оставалось надеяться, что Альгер все-таки сподобится увеличить количество рейсов. Хотя бы раз в десять.

Пока Иван и с Никой отсутствовали, Глеб произвел тщательную ревизию доставшегося им в наследство имущества. В наличии имелось: палатка туристская – одна, одеяло шерстяное – одно, ведро десятилитровое – одно, кружка – одна, пустая пятилитровая бутылка из-под питьевой воды – одна, пластиковые «одноразовые» тарелки – целых пять (одна, правда, треснутая, и одна с проплавленной дыркой), шампуры – шесть. Также они располагали пятью порциями холодного свиного шашлыка, двумя пачками картофельных чипсов и где-то третью ведра воды.

В ходе короткого совещания было решено за продуктами сегодня не ходить, а вот водой запастись.

– Что ж, моя очередь прогуляться! – заявил Глеб, подхватывая ведро.

Иван с Никой не возражали.

Взяв пятилитровую бутыль, Голицын и Соколов аккуратно, стараясь не потерять ни капли, перелили в нее остатки воды из ведра, и Глеб отправился к цистерне.

– Ну, что будем делать? – спросил Иван, когда спина Соколова исчезла за рядами палаток.

– Если нет возражений, то лично я – спать, – сладко зевнув, ответила девушка. – Ночью-то как-то не довелось…

– Отличная идея, – несмотря на бессонную ночь, спать Голицыну не хотелось совершенно, но чем не способ убить время? – Только давай сначала занесем вещи в палатку, а то тут, говорят, подворовывают.

– Ага, злые хохлы, – усмехнулась Ника. – У меня, кстати, дед был родом с Украины.

Собрав свой нехитрый скарб, они забрались в палатку. Та, к слову, оказалась довольно тесной: лечь вдвоем – нормально, втроем – еще, наверное, как-то, но как прежние хозяева умещались в ней все вчетвером – оставалось только догадываться.

Задвинув в угол вещи, Ника блаженно растянулась на брезентовом полу.

– Ну, типа, спокойной ночи!

Голицын не ответил. Подложив руку под голову, лег на бок, лицом к стенке палатки, закрыл глаза, успел еще подумать: «Не усну, наверное…» – и тут же заснул.

Разбудил его доносящийся с улицы странный шум.

Какое-то время Иван продолжал лежать, ожидая, что все утихнет, но тот не прекращался.

– Что там такое? – подняла голову проснувшаяся Ника.

– Сейчас посмотрим, – развернувшись, Иван расстегнул молнию на входе в палатку и высунулся наружу.

Метрах в десяти слева, спиной к Голицыну стоял какой-то старик с всклокоченной седой шевелюрой. Одет он был в выцветшую черную рясу, подпоясанную толстой веревкой. В левой руке старик держал потрепанную книгу, правая вздымалась к небу.

Старик вещал громким, раскатистым басом. Непосредственно ему внимала гудящая толпа человек в двадцать, но слышали его, без сомнения, все обитатели табора в радиусе метров пятидесяти.

– …пришли последние времена! – пророкотал старик. – Покайтесь же во грехах своих, пока не поздно! Ибо предупреждал Господь: смотрите, чтобы день тот не постиг вас внезапно: ибо он как сеть, найдет на всех живущих по всему лицу земному! И вот сбываются древние пророчества! Воистину несчастны дожившие до дня сего! Уже вышел из моря зверь ужасный с семью головами и десятью рогами: на рогах его десять диадем, а на головах его имена богохульные!

– Где-то я уже что-то подобное недавно слышал, – нахмурившись, пробормотал Голицын.

– В лагере Антоха Пухов цитировал. Это из Апокалипсиса, – напомнила девушка, также выглянувшая из палатки.

– Ага, точно…

– И дана ему власть над всяким коленом и народом, и языком, и племенем! – продолжал, между тем, оратор. – И поклонились ему все живущие на земле, которых имена не написаны в книге жизни у Агнца, закланного от создания мира! Кто имеет ухо, да слышит! Кто ведет в плен, тот сам пойдет в плен; кто мечом убивает, тому самому надлежит быть убиту мечом. Здесь терпение и вера святых!

– А это он о чем, я не понял? – спросил Иван.

Ника не ответила. Наверное, и сама не поняла.

– И увидел я другого зверя, выходящего из земли. Он имел два рога, подобные агнчьим, и говорил как дракон. Он действует пред ним со всею властью первого зверя и заставляет всю землю и живущих на ней поклоняться первому зверю! И творит великие знамения, так что и огонь низводит с неба на землю пред людьми!

– Если первый зверь – это хунта, то, получается, второй – Корпус прикрытия, – заворожено прошептала девушка. – Два рога – корветы «Альфа» и «Бета». Огонь с неба – удар по Новосибирску…

По спине у Голицына пробежал холодок.

– Пламенейте в Господе, призывайте Господа, ибо пришло время, когда сам никто из вас не выстоит! Пришло время Сатаны! Никто в одиночку, без Господа, не сможет противиться его лукавству, один, без Господа, падет человек!

Оратор развернулся, и двинулся, как показалось Ивану, прямо на него. Голицын попятился, но проповедник просто пошел по проходу между палатками. Толпа слушателей тронулась следом.

Когда оратор проходил мимо, Иван понял, что не так уж тот и стар: лет сорока, может быть, под пятьдесят, но не более того. В заблуждение вводили нечесаные седые волосы и густая, серебристая борода. На миг Голицын встретился взглядом с проповедником, и позвоночник курсанта вновь пронзило ледяное копье.

– Ну и ну… – выдохнула Ника, когда процессия, наконец, скрылась вдали. – В какой-то момент просто захотелось встать и пойти за ним следом…

– Или наоборот: бежать без оглядки куда глаза глядят… – пробормотал Иван.

До самого возвращения Глеба он не проронил больше ни слова.

– Не думаю, что все так уж страшно, – с улыбкой, показавшейся, правда, Ивану не слишком уверенной, проговорил Соколов. – Откровение Иоанна Богослова – одна из самых сложных для восприятия и понимания книг Библии. Пожалуй, даже самая сложная. Почти все образы и картины даны в нем в символической форме, берущие начало еще в Ветхом Завете, и для их толкования нужно очень хорошо знать Писание. Даже немногие Отцы Церкви решались взяться за толкование Апокалипсиса. Так что не думаю, что стоит слишком серьезно воспринимать измышления какого-то левого монаха, возомнившего себя пророком.

– Погоди, – перебил друга Голицын. – Но ты же не станешь отрицать, что все сходится. Этот чертов зверь о семи головах с семью рогами – в Комитет хунты как раз входит семь человек, а в совет при нем – десять стран. А второй зверь, заставляющий всех служить первому – чем не Эммин Корпус? С двумя рогами – «Альфой» и «Бетой»? Низводящий с неба на землю огонь?

– Если произвольно надергать фраз из контекста, еще и не такого сходства можно добиться, – пожал плечами Глеб. – Кстати, согласно Откровению, первый зверь должен выйти из моря. Если речь о хунте – где здесь у нас море?

– Ну, может быть, имеется в виду «из-за моря»? – предположил Иван. – Сессия Генассамблеи, на которой был утвержден Комитет, состоялась в США – за океаном, можно сказать, что за морем…

– Вот, – кивнул Соколов, – уже пошли разного рода натяжки и домыслы. И так везде, за что не уцепись. Так что предлагаю немного смерить гордыню: пока что, Слава Богу, мы противостоим не Сатане непосредственно, и даже не антихристу, а вполне мирским врагам. Могучим, но не сверхчеловечески. И в этом, к слову, наш шанс на победу. Кстати, о шансах. Есть кое-какие новости. Я пока в очереди за водой стоял, чего только не наслушался – такое болтают, что твой пророк просто нервно курит в сторонке. В основном, конечно, ерунда всякая, но есть и кое-что интересное. В частности: как выяснилось, место в очереди на посадку можно купить!

– Купить? – подался вперед Голицын. – У альгердов?

– Нет, конечно, не у альгердов. Тут, оказывается, такой черный рынок процветает – куда деваться. Правда, цены…

– Ну, говори: сколько? – нетерпеливо потребовал Иван.

– Полмиллиона рублей за жетон – это чтобы улететь прям завтра. – Чем позднее – тем, естественно, дешевле. Но не намного. Место на рейс через неделю стоит уже триста пятьдесят тысяч, через месяц – при нынешнем графике полетов – двести.

– Ни фига себе прайс! – разочарованно проговорил Голицын.

– О чем я и говорю. Но все-таки это уже что-то. Значит, есть пути. Сложность, как я понял, в чем: альгерды как-то фиксируют, кто получил жетон, и второй раз уже не регистрируют. По крайней мере, не регистрируют, пока не пройдет первая полученная очередь – тут данные слухов расходятся. Из-за этого свободных жетонов не так много, отсюда и дикие цены. Но кто-то темой очень серьезно занимается, я не понял пока, кто. Говорят, «мафия», но на самом деле просто толком никто ничего не знает.

– Погоди, если они, альгерды, как ты говоришь, «фиксируют» пассажиров – они же нас вычислят! – пришла внезапно в голову Ивану пугающая мысль.

– Ну, тебе же там, вроде, Хохлов что-то обещал…

– Но… – Голицын замялся.

– Что и как они там у себя фиксируют – непонятно. Ясно только, что получить два подряд жетона в одни руки невозможно. Так что, может, еще и не вычислят.

– Зыбко все как-то, – проворчал Голицын. – Мафия какая-то, альгерды со своей идентификацией…

– Что есть – то есть, – развел руками Глеб.

Больше ничего примечательного в этот день не произошло.

Поужинав остатками припасов, друзья забрались в палатку. Как и опасался Иван, втроем в ней было уже совсем не так комфортно. К тому же, пришлось взять внутрь ведро с водой, аккурат в которое теперь и упирались ноги Голицына. Дернешься ненароком – и мало того, что без воды на утро останешься, так еще и зальешь все вокруг…

Не отдыхавший днем Соколов отрубился у противоположной стенки почти сразу, устроившаяся посередке Ника какое-то время осторожно ворочалась, но вскоре и она заснула, доверчиво уткнувшись в плечо Ивана, к Голицыну же сон все не шел и не шел. А где нет сна – раздолье всяческим мыслям, отнюдь не всегда приятным. Вспоминался седой проповедник с его мрачными толкованиями, вспоминался Пашка Хохлов со своими размытыми обещаниями, потом, вдруг, вспомнилась Рут. Андерсон стояла на батарейной палубе «Альфы» – или это была «Бета»? – и грустно, словно бы с укором, смотрела на Ивана. Через какое-то время стало ясно, что это не Рут, а Эмма, потом Маклеуд как-то незаметно сменила ранолка Шог-Ра… Впрочем, это, наверное, все-таки был уже сон.

12

Наутро Иван с Глебом отправились в деревню за продуктами. Накануне, перед своим отлетом, Гоша показал Голицыну, где начинается нужная тропинка, так что найти дорогу не составило особого труда, не пришлось даже никого спрашивать. Не учли друзья лишь одного: магазинчик открывался с десяти, заявились же они к его дверям где-то без четверти девять. Ни туда, ни сюда: вроде, и возвращаться смысла нет, и ждать долго. Делать нечего, убивая время, отправились гулять по деревне. Достопримечательностями та оказалась не богата, но обещанная блондинкой Настей баня имелась. Сейчас, правда, она тоже еще была закрыта.

Что до самого магазинчика, то он оказался весьма компактным, но при этом все необходимое в нем имелось, и, что немаловажно, по отнюдь не запредельным ценам. Друзья взяли картошки – испечь вечером в костре, хлеба, соли, копченой колбасы, каких-то местных яблок – с виду довольно невзрачных, но, по уверениям продавщицы, необыкновенно вкусных – и большую связку бананов. Кроме этого, купили походный котелок, в котором можно будет кипятить воду. Хотели прихватить несколько бутылочек пива, но не вышло: по местным правилам, оно продавалось с одиннадцати, не раньше. Ждать еще почти целый час, понятно, никто не стал, но в виде компенсации попросили литр кваса и коробочку чая. Уже собирались уходить, но тут вспомнили о предметах гигиены. Взяли зубные щетки, пасту, мыло, салфетки, ну и все такое…

Назад возвращались довольные, шедший впереди Глеб, кажется, даже начал что-то негромко напевать себе под нос. Вот уже и космодром виднеется, появились первые палатки…

– Вот они! – раздалось внезапно откуда-то справа. – А ну, стоять!

Людей вокруг было уже не мало, но Иван как-то сразу понял, что обращаются именно к ним. Замер на полушаге, едва не выронив сумки с продуктами, медленно обернулся и облегченно выдохнул: нет, это не родная контора их вычислила, и не коварные альгерды опознали: это всего лишь Гайдуков, тот, который не каперанг, а вовсе даже наоборот, бандит с большой дороги, со своим мордоворотом-спутником. Ну и еще с парой подручных, по ходу.

– Какая встреча! – слащаво проговорил Гайдуков, делая шаг вперед. Руки его были пусты, но куртка слева под мышкой недвусмысленно топорщилась.

– И вам здрасьте, – буркнул Голицын, опуская на землю сумки. Бластер был у него – они с Глебом договорились меняться им через день, и сегодня была очередь Ивана – но место для стрельбы – посреди толпы – было не самое подходящее. Впрочем, бандиты находились в той же ситуации.

– А где девка? – спросил Гайдуков, приблизившись. Его свита – а их оказалось даже не трое, а четверо – обступили друзей, отрезая пути к бегству.

– Не девка, а девушка, – спокойно поправил Глеб.

– Пасть захлопни! – процедил бандит. – Пойдете с нами! – заявил он затем.

– Это куда еще? – хмуро поинтересовался Иван.

– Куда надо!

Голицын скосил взгляд в сторону друга. Соколов чуть заметно кивнул.

– Хорошо, пойдем, – пожал плечами Иван и, стараясь не выпускать из поля зрения бандитов, нагнулся и поднял с травы пакеты с продуктами. – Куда идти-то?

– Проводим, – буркнул Гайдуков. – Дрын, иди вперед!

Один из бандитов – невысокий, худой и, несмотря на то, что день был пасмурный, в круглых темных очках, делающих его немного похожим на слепого кота Базилио – кивнул и двинулся по проходу между палатками. Иван и Глеб в сопровождении четырех других последовали за ним.

Голицын полагал, что их поведут к лесу, но, к его удивлению, Дрын-Базилио держал путь прямо к космодрому. Лишь не дойдя до периметра каких-то пятьдесят метров, бандит свернул, обогнул длиннющую очередь, выстроившуюся к дверям местного магазина, и, обойдя здание с тыла, поднялся на крыльцо служебного входа. Распахнулась дверь, и друзья со всеми сопровождающими оказались в подсобке.

Помещение было довольно просторным, но почти сплошь заставлено многоярусными стеллажами, на которых громоздились какие-то свертки, коробки, мешки, ящики с бутылками. В дальнем углу комнаты, отгороженном от остальной части полуотдернутой занавеской, за столом сидел, склонившись над бумагами, какой-то человек. Подняв голову, он не без удивления взглянул на ворвавшуюся с улицы толпу.

– Что за кипеш, Гай? – недовольным тоном поинтересовался он, внимательно оглядев вошедших.

– Вот, это они! – заявил Гайдуков, толкнув Ивана в спину. Чем-то очень характерным толкнув. Голицын осторожно оглянулся: так и есть, в руке бандита появился пистолет.

– Кто – они? – без особого интереса в голосе спросил человек за столом.

– Ну, те, что у нас позавчера «Крузак» увели!

– Вот как? И что ты их сюда-то притащил?

– Ну… – бандит замялся. – А куда?

– Тайги кругом мало? – пожал плечами человек за столом.

– Так это… С ними тогда еще девка была… Ниндзя которая.

– И что?

– Э… – похоже, Гайдуков окончательно растерялся.

– Ну ладно, раз уж пришли, давайте побеседуем, – поднявшись из-за стола, человек неспешно вышел на середину помещения, остановившись, смерил долгим взглядом Глеба, затем столь же внимательно присмотрелся к Ивану. Голицын отплатил ему той же монетой. На вид стоящему перед ним мужчине было лет сорок-сорок пять, роста он был среднего, волосы – русые, взгляд – проницательный. Дополнял образ недешевый на вид черный костюм, правда без галстука и с расстегнутым воротом рубашки. – Что же это вы делаете, любезные мои? – спросил он затем, обращаясь главным образом почему-то к Соколову. – На людей нападаете, машины отбираете?

– Это еще кто на кого нападает… – заметил Глеб.