Текст книги "Варвар"

Взрыв взметнулся в каком-нибудь десятке метров от него. Охнув, Алекс Мустер пошатнулся и, подняв фонтан брызг, плашмя повалился на землю.

27

Броня скафандра остановила большинство осколков, но не все. Один, пробив стекло шлема, попал Алексу в голову, два вошли в грудь и в живот, еще один задел ногу чуть выше колена. Когда Меда и Виктор Рош внесли командира на «Викинг», лейтенант был еще жив и даже в сознании. Он тихо стонал.

С помощью Олафа доктор Артур снял с Мустера скафандр и сразу ввел ему в вену какое-то лекарство. Алекс открыл глаза. Губы его зашевелились.

– Стив… Она жива? – прохрипел он.

– Кто? – не понял врач.

– Аманда… Энергетик.

– Я здесь! – Реймонд как раз входила в каюту. – Я здесь, Алекс!

Взрыв не задел ее: часть удара принял на себя лейтенант, остальное отразила бетонная плита, за которую успел толкнуть Аманду Мустер.

– Ну, как?.. – на окровавленном лице Алекса появилось какое-то подобие улыбки. – Хорошо я сделал свое дело, госпожа главный энергетик?..

– Алекс! Алекс… – Реймонд закрыла лицо руками.

– Не плачь… Все мы смертны, только Терра вечна. Консоль… Консоль цела?..

– Цела, – проговорила Аманда сквозь слезы. – Но ты ведь не умрешь, Алекс, правда?

– Конечно, не умрет, – ответил, обращаясь не столько к ней, сколько к лейтенанту, доктор Артур. – Наш Алекс еще увидит Возрождение!

– Нет… Не надо… Я чувствую – это конец… Где Александр? Позовите…

– Я здесь, Алекс. – Никто не заметил, как капитан вошел в каюту.

– Александр… Я до конца… Я… – раненый попытался приподняться, но силы оставили его, и он повалился обратно на кровать. Глаза его закрылись, но лишь на мгновение. Через несколько секунд он вновь заговорил. – Я выполнил свой… свой долг перед Террой… Возрождение грядет… Вспомните обо мне, когда пробьет его час…

– Ты сам его увидишь, – повторил Вирный слова доктора Артура. – Но до этого у нас с тобой еще не одна «охота» впереди.

– Нет… Без меня… – голос Мустера звучал все тише. – Я… Да здравствует Терра!

Дыхание лейтенанта оборвалось. Зрачки замерли.

– Мертв, – доктор Артур взял его за руку. – Пульса нет. Прошу всех выйти из каюты.

– Пойдемте, – Александр дотронулся до руки рыдающей Аманды. – Необходимо разместить в трюме консоль.

– Да, – чуть слышно прошептала главный энергетик.

Тем временем «Викинг» уже начал набирать скорость для прыжка.

Гибель Алекса Мустера не могла не омрачить радость от успешно завершенной операции. Конечно, с самого начала было ясно, что при высадке на планету потерь не избежать, и все же и Вирный, и его экипаж надеялись, что удача и на этот раз не оставит их. Разве не оказывали сопротивление команды кешлянских лайнеров на «охоте»? Разве не угрожал им на пассажирских трассах Имперский Патруль? Однако до сих пор, как правило, удавалось обходиться без жертв. На Гросте не удалось.

И, тем не менее, главное было сделано: тороидаторная консоль летела на базу. А значит, будет пущена электростанция, заряжены роботы, восстановлены разрушенные сектора – и жизнь пойдет своим чередом – к Возрождению. Не будет только рядом Алекса Мустера… Так разве не все мы смертны?

«Викинг» вынырнул из подпространства в районе Веги и тут же снова ушел в прыжок. Как ни спешил Александр домой, вести крейсер прямым путем он не имел права. Патруль видел их у Гроста и мог выследить.

Маневр повторился недалеко от звезды Рас-Альхаге – альфы созвездия Змееносца, затем еще раз «Викинг» ненадолго материализовался где-то в межзвездном пространстве, вдали от галактических солнц. Отсюда Александр уже направил крейсер к базе.

В каюте Эрреры Крим играл с Винсентом в нарды. Игровое поле лежало прямо на полу, рядом на мягком ковре расположились соперники. Кубики кидали в ящик стола, выдвинутый и тоже поставленный на пол. Ричард Лопес, в расстегнутой рубашке развалившись на кровати, ждал своей очереди.

Внезапно дверь в каюту распахнулась.

– Смир-рно! – скомандовал Олаф Меда.

Ничего не понимая, друзья вскочили на ноги и вытянулись в струну. Сержант вошел в комнату. Он был в полной форме, кобура его бластера была расстегнута.

– Рядовой Шторр, – сухо обратился он к Криму. – Согласно приказу капитана «Викинга» Александра Вирного, вы арестованы. Сдайте оружие и идите со мной.

Арестован? Да еще по приказу Александра?! Меда разыгрывает его… Крим посмотрел на Олафа: лицо сержанта было не просто серьезным – в его глазах легко читалась с трудом сдерживаемая ярость! Но почему? Что случилось? В чем он виноват?

Крим развел руками, показывая, что безоружен. Его бластер вместе с кобурой лежал на столе в каюте.

– Иди вперед, – приказал Меда.

Растерянно оглянувшись на товарищей, Крим повиновался. Винсент и Ричард двинулись было следом, но Олаф решительным жестом остановил их.

– Ол… Господин сержант! – попытался прояснить что-нибудь Ричард. – Что происходит? Куда вы его уводите?

– Рядовой Лопес, разве я позволил вам задать вопрос? – холодно процедил Меда.

– Господин сержант, разрешите обратиться! – поспешил исправить ошибку друга Эррера.

– Не разрешаю, – отрезал Олаф и вслед за обескураженным Шторром вышел в коридор, оставив Ричарда с Винсентом теряться в догадках.

– Куда идти? – спросил Крим.

– Прямо. Руки за спину, не оборачиваться. И никаких разговоров! – Олаф обращался с ним, словно с пленным кешлянином, а вовсе не соплеменником и товарищем по оружию. – В случае попытки к бегству – стреляю без предупреждения!

Тон сержанта не оставлял никаких сомнений в том, что так он и поступит.

Они прошли по коридору, затем по лестнице поднялись вверх на несколько палуб, вновь по коридору, уже в обратном направлении, и Крим понял, что Меда ведет его к каютам офицеров. Так и оказалось. Они остановились перед овальной дверью, серебристая табличка на которой все еще гласила, что каюта принадлежит капитану Миркусу Веберу. Теперь ее занимал капитан Александр Вирный.

Олаф втолкнул Крима внутрь.

– Арестованный доставлен, господин капитан!

– Спасибо, сержант.

Крим несмело осмотрелся. Александр сидел в кресле за столом и, слегка склонив голову, в упор смотрел на него. Но в каюте он был не один. Слева от капитана, также в кресле, сидел Маурисио Норьега, второй пилот «Викинга», справа, прислонившись к стене, расположился доктор Артур. Должно быть, это были все свободные от вахты офицеры крейсера. Чуть в стороне, у шкафа с книгами, стоял Горан Вацек.

– Я думаю, ты все-таки ошибся, Стив, – Александр повернулся к доктору. – Он, наверное, полукровка.

– Исключено, господин капитан, – твердо сказал Артур.

– Тогда я ни черта не понимаю, – проговорил Вирный. – Может быть, ты сам объяснишь, Шторр?

– А… Что я должен объяснить, сэр? – пролепетал Крим. Начало ему совсем не понравилось.

– Твое поведение на «охоте».

– На «охоте»? – Крим по-прежнему ничего не понимал. – Но сэр, право же, я… В чем меня обвиняют?

– Рядовой Шторр, вы обвиняетесь в измене Терре в форме неисполнения приказа командира и пособничества врагу, – отчеканил капитан.

– Но сэр… На Гросте…

– Речь не о Гросте, – перебил его Александр, – а о предыдущей «охоте».

И тут он разом все понял. Кешлянка! Та кешлянка, что он отпустил на лайнере. Закружившись в водовороте последних событий, он совсем забыл о ней. Вот оно в чем дело! Но как они узнали? Кто мог видеть, что он делал у шлюза? Алекс Мустер? Он мертв. Меда? Но сержант, похоже, сам обо всем узнал лишь сегодня. Кто же?

– Я вижу, ты соизволил вспомнить, – понял Вирный. – Итак?

Крим молчал. А что он мог ответить?

– Не хочешь говорить? Что ж, тем хуже для тебя, – произнес капитан, так и не дождавшись ответа. – Сержант Вацек, повторите свои показания.

Горан Вацек сделал шаг вперед.

– Перед операцией на Гросте лейтенант Мустер и я работали в информатории, изучая перехваты передач Империи. Среди записей была одна, озаглавленная «Чудесное спасение из лап пиратов». Она заинтересовала меня, но тогда на просмотр не было времени. Сегодня утром, однако, я вспомнил о ней и вернулся в информаторий. Там…

– Достаточно, сержант, – прервал его Александр. – Вот эта запись, – он повернулся к Криму и щелкнул переключателем на столе.

Стена справа от капитана засветилась и превратилась в огромный демонстрационный экран. Судя по титрам, передача Вацека была отрывком из ежедневных имперских новостей, рассылаемых с Кеш-Шлим по всей галактике. На фоне, как понял Крим, столичного космодрома чопорный журналист рассказывал о пиратском налете на лайнер Его Императорского Величества Космического Флота. Кадры пустых кают, изображение разграбленного трюма, шлюзы, через которые, по словам репортера, отправили в последний путь тела пассажиров.

– Но страшной участи удалось избежать госпоже Утилли Карр, единственной дочери Его Превосходительства Главного Имперского Прокурора лорда Арманна Стим черб кеш ан Карра, – сообщил журналист, вновь появившись на экране. – Как же это произошло? Мы беседуем с госпожой Карр.

Камера отъехала, и стало видно, что рядом с репортером стоит юная кешлянка. Крим сразу узнал ее. Узнал, несмотря на то, что на Утилли Карр было роскошное розовое платье, в волосах сверкала камнями изящная диадема, а на руках блестели золотом браслеты. Да и держалась она гордо и уверенно – не то, что тогда, на корабле.

– Госпожа Карр, расскажите нашим зрителям, что…

– Остановите! – выдохнул Крим. – Я виноват.

28

Пронзительное завывание сирены сбросило Крима с застеленной кровати. Учебная тревога? Перед самой посадкой? Странно. До базы оставалось не больше часа пути – до тренировок ли соскучившемуся по дому экипажу? Впрочем, его, Крима Шторра, все это уже не касается. Он больше не член команды.

Окончательное решение его вопроса было отложено до возвращения – благо, до дома уже рукой подать. На базе соберется в полном составе Совет и вынесет свой приговор. Александр же сделал то, на что имел право, единолично: на плечах Крима темнели следы сорванных погон, с груди и рукавов исчезли знаки отличия. Капитан раз и навсегда вычеркнул его из списков своего экипажа, сразу же после посадки Шторр покинет «Викинг», и впредь никогда уже нога его не ступит на палубу крейсера.

О том, что будет потом, Крим боялся даже думать. Большего позора, чем суд по обвинению в предательстве, на глазах у всех землян, он не мог себе и представить. Какое бы наказание ни было бы избрано, Шторр готов был принять его с покорностью, но тяжче всякой кары будет непонимание, презрение друзей, разочарование Петры. Уж лучше бы кешляне убили его на Гросте, как лейтенанта Мустера. Мертвые сраму не имут…

Крим подошел к двери. Его каюта не была заперта, но Меда недвусмысленно посоветовал ему никуда не выходить. В его же интересах – слух о его аресте уже распространился по кораблю. Но что, все-таки, происходит на «Викинге»? Почему включилась сирена?

– Внимание всем! – радио под потолком внезапно ожило. – Говорит капитан. Боевая тревога! Повторяю: боевая тревога! Атака Патруля! Атака Патруля! Экипажу занять места согласно боевому расписанию!

Крим почувствовал, как форменная рубашка прилипла к его стремительно взмокшей от пота спине. Патруль? Здесь, у самой базы?! Откуда он мог тут взяться? Не могли же их проследить от самого Гроста? Или все-таки могли? Но ведь тогда кешляне поймут, что «Викинг» не случайно гасит скорость, и база… База под угрозой!

То, что под угрозой может быть сам крейсер, ему как-то даже не пришло в голову: что может случиться с этой могучей летающей крепостью?! Но база… Если ее найдут кешляне, все погибло! «Викинг» может драться, может улететь, уйти в прыжок, но база перед Патрулем беззащитна! База… Петра! Там же Петра!

Крим опустился на стул. Что случилось? Почему здесь Патруль? Что с базой? Нет хуже пытки, чем неизвестность. Шторр обхватил руками колени, попытавшись унять дрожь в ногах, и понял, что это мелко вибрирует пол. Бой. Крейсер уже ведет бой! Мэрфи, Эррера, Винальда, Ричард Лопес там, на боевом посту, готовы в любой момент сменить артиллеристов третьей вспомогательной бортовой батареи, а он, Крим, сидит здесь, в каюте, в тиши. Его место там, у орудий, рядом с товарищами!.. Там ли? Рука сама нащупала на плече шов, еще сегодня утром крепивший планку погона. Нет. Он потерял право встать рядом с ними. Хорст прогонит его. Друзья молча отвернутся. Он снова изгой.

Внезапно стул под Шторром резко накренился, на мгновение замерев на двух ножках, и лишь вцепившись в сиденье руками, Криму удалось избежать падения. Каюта вздрогнула, словно передернувшись от отвращения к своему хозяину, пустая кровать жалобно заскрипела, пачка бумаг, лист за листом, вспорхнула со стола и разлетелась по комнате. Не успел Крим приподняться, чтобы собрать их, как новый толчок все-таки выдернул из-под него сиденье. Подавшись вперед, Шторр упал на левое колено. Из коридора донесся приглушенный толщей переборок грохот.

Что это было? Попадание? Нет, защиту «Викинга» так просто не пробить. Космические корабли не несут брони в том смысле, как это понималось для их далеких предков, бороздивших моря и океаны. Энергетический вихрь, испускаемый орудиями противника, поглощается аккумулирующими экранами, размещенными по всей площади обшивки. Та его доля, что могли переварить системы крейсера, шла на питание его собственных нужд, в том числе и на зарядку артиллерийских батарей, но основная часть просто выбрасывалась обратно в космос: никакая изоляция не выдержала бы перемещения внутри корабля всей той дьявольской силы, что была способна в доли секунды превратить в облачко разреженного газа средних размеров планетоид. Из-за этого, как знал Крим со слов астронавтов, ведущий бой крейсер, даже если он сам не делает и выстрела, виден в небе, словно яркая звезда.

Тем более, бессильны против боевого корабля парализующие лучи. То, что в считанные мгновения выводило из строя красавец-лайнер, защита крейсера едва заметит: их энергия просто затеряется в общей бурлящей мощи.

Таким образом, артиллерийская дуэль в космосе двух военных кораблей, примерно одинаково вооруженных и, главное, защищенных, была в принципе бесперспективна: продолжаясь часами, она ни на йоту не приближала победу одного из противников. Единственным способом уничтожить врага оставалась старая испытанная абордажная атака, но и в ней землянам не было равных. Патруль никогда не осмелится приблизиться к «Викингу» на расстояние абордажного мостика – все знают, что случалось, когда команда лайнера пыталась оказать сопротивление.

Крейсер вновь дернулся. Ничего, это все ерунда. Непонятно, на что вообще кешляне надеялись при атаке? Или это «Викинг» напал на корабль Патруля, отвлекая его внимание от базы? Тогда они вот-вот пойдут на сближение, чтобы высадить абордажную партию. Странно, что не сделали этого до сих пор. Почему медлит Александр?
Не в силах более оставаться в неведении, Крим открыл дверь и выглянул в коридор. Тот был пуст. Оно и понятно: все земляне на боевых постах. Бегло оглядевшись, Шторр выскользнул из каюты. В конце коридора, у лестницы, должен был быть экран внешнего обзора…

Панорама битвы, открывшаяся его взору, показалась Криму в первый момент столь нелепой, что он даже зажмурился, стремясь отогнать ее, как наваждение. Сознание не желало принимать увиденное за реальность, но до автоматизма вымуштрованный мозг, словно чужой, посторонний компьютер, сухо выдал его математические характеристики. Противник у землян был не один, их было даже не два и не три. В бою участвовали четыре корабля Патруля. Четыре яркие звезды вокруг невидимого на экране «Викинга», затмившие своим сиянием звезды настоящие. Положение окруженного крейсера было более чем незавидным. Батареи его били беспрерывно – свидетельством тому яркое сияние вокруг противника, но рядом с созвездием кораблей Патруля он, вероятно, должен был сейчас выглядеть просто сверхновой. Под четырехкратной перегрузкой защита «Викинга» не могла продержаться долго.

Не успел Крим осознать всю тяжесть создавшегося положения, как тишину коридора разорвал внезапный, страшный грохот. Переборки затряслись, как в лихорадке. Уши Шторра заложило, словно кто-то с размаху вогнал в них тугие пробки, взмахнув руками, он повалился на пол, но тут же сумел подняться, придерживаясь за стену. Быстрый взгляд на экран: тот померк, разорванный надвое глубокой изломанной черной трещиной. Запахло горелой изоляцией.

Пожалуй, самым разумным теперь было вернуться в каюту. Не оставляя рукой стены, Крим повернулся. Голова немного гудела, но уши, вроде бы, отпустило. Вдохнув, он занес ногу для шага…

Крим считал, что он настороже, и все же очередной толчок застал его врасплох. Пол стремительно нырнул куда-то вниз, ноги Шторра подогнулись, потеряв опору, и он почувствовал, что проваливается в страшную, бездонную пропасть. Его увлекло к лестнице, ударило о перила, легко перебросило через них и с размаху швырнуло на металл ступенек. Наверное, он на мгновение потерял сознание, а когда вновь пришел в себя, то по свинцовой тяжести, расплывшейся по всему телу, понял, что «Викинг» начал ускорение. К счастью, не слишком пока большое, чтобы сразу превратить его в лепешку.

Острая грань ступеньки впилась ему в шею аккурат между позвонками, яростно стараясь оторвать их один от другого. Крим попробовал пошевелить рукой, но та буквально вросла в металл палубы. Каждый вдох стал даваться с огромным трудом. Словно чугунный пресс, веки сдавили глазные яблоки, причиняя резкую боль. Глаза заволокла малиновая пелена. Мозг, казалось, покинул черепную коробку и сполз в крохотную, нестерпимо нарывающую точку на затылке, единственная связная мысль витала где-то помимо него: если сейчас крейсер попытается уйти в прыжок, он, Крим, погиб.

Что-то вновь загрохотало, совсем рядом, казалось, прямо вот за этой стеной – Крим не слышал звука, но уловил вибрацию, отозвавшуюся в распластанном теле новой порцией боли. Крейсер резко дернулся, и ускорение прекратилось. Мучительная тяжесть, словно по мановению волшебной палочки, исчезла, кровь ударила в голову, тугой ком, засевший до этого где-то в груди, рванулся к горлу, едва не задушив Шторра. Стало жарко.

Несколько секунд Крим продолжал лежать, с наслаждением набирая полные легкие воздуха. Наконец, собравшись с силами, он протянул руку и, цепляясь за перила, поднялся. Голова раскалывалась, перед глазами все плыло, но «Викинг» больше не трясло. И тишина. С ужасом Шторр обнаружил, что не слышит ни звука: ни собственных шагов, ни прерывистого, хриплого дыхания. Он выругался и не услышал собственного голоса – только чуть заметный перезвон в ушах. Это была глухота.

Необходимо было немедленно вернуться в каюту. Еще одного ускорения он не выдержит. Крим поднял ногу, пытаясь перенести ее на верхнюю ступеньку. Где же она? Как болит голова. Он на лестнице. Стоит на ступеньке. Значит, сверху должна быть еще одна. Да, вот она. Сейчас.

Голова внезапно закружилась, Крим потерял равновесие и, стараясь удержаться, упал грудью на перила. Ноги его подкосились, пальцы рук безвольно разжались, и он стремительно соскользнул вниз. В полной тишине.

На этот раз, как ему показалось, он пробыл без сознания дольше. Очнувшись, Крим увидел, что пролетел почти целую палубу и лежит теперь на площадке следующего уровня. Попробовал встать, но ноги не слушались его. Малейшее движение причиняло невыносимую боль. Но оставаться здесь – смерть! Мысль о новом ускорении – единственная, кроме мысли о боли – бешено металась в его мозгу. Нельзя идти – надо ползти! Только бы двигаться. Только бы к каюте. Там – амортизационное кресло, там он будет в безопасности.

С мучительным стоном – и не слыша его – Крим перевернулся на живот. Вот так. Теперь вытянуть вперед руки. Правая. А что левая? Левая не подчиняется. Ладно, черт с ней, пусть себе волочится. Подтянуть к правой руке туловище. Вот так, ногами можно помочь. Отлично. Теперь еще раз. Рука. Туловище. Превосходно. Почему пуст коридор? Ах да, все на батареях. Что они там делают? Стреляют в кого-то? Зачем? Зачем в кого-то стрелять? Люди должны жить, а не убивать друг друга… Ну да, там кешляне. Кешляне… А что кешляне? Земляне, кешляне, гростиане, вегоиды – все вместе это уже сотни лет называется просто «люди». Земляне ненавидят кешлян. Кешляне боятся варваров. Силли сожгла Терру. Нет, это не Силли, это Утилли Карр, дочь Главного Имперского Прокурора. А он должен был вытолкнуть ее в шлюз. Зачем? Так, почему-то, хотел Александр. Нет, не Александр – лейтенант Мустер. Убитый на Гросте. Смерть притягивает смерть. Но он не умрет, нет! Он доползет до каюты!

Рука – туловище. Рука – туловище. Рука… Кто это идет там, впереди? Александр? Куда он? Почему мимо? Нет, это не Александр, это Фрэнк Кристи с металлическим стержнем в руке. Сейчас будет взламывать дверь. Как он мог забыть: там же Петра! Если негр не успеет, ее накроет обвалом. Держись, Петра, я иду! Я сейчас… Кто это с Фрэнком? А, наверное, это Олаф Меда. Это хорошо. Вместе они смогут… Еще усилие…

– Подберите эту падаль, – раздался властный голос на шлим. Но Крим не услышал его.