Текст книги "Тридевятое царство. В когтях белого орла"

Глава 10
Птичка в силке

Соловей попытался дернуться, но куда там. Нападавший детина держал его крепко, не вырвешься. Вот и конец пришел. Сдаст страже, а за все его дела кроме казни и ждать больше нечего.

– Не дергайся, дурень, – голос нападавшего звучал насмешливо, совсем беззлобно, – от меня не вырвешься.

Соловей угрюмо засопел в ответ и снова дернулся.

– Да говорю же тебе, дурашка, не дергайся. Я знаешь кто? Я Илья Муромец.

– Ври больше, – проворчал пойманный разбойник снизу, – Илью все знают, у него борода лопатой. А у тебя вообще никакой бороды нет. Какой с тебя богатырь…

Здоровяк озорно улыбнулся.

– Ну не скажи, – а вот у Алеши не было бороды – и что, он не богатырь, что ли?

– Теперь ты уже не Илья, а Алеша? – попытался подначить крепыша Соловей и снова дернулся, но опять безуспешно.

– Ладно, а я тогда буду…

– Полуэкт! – мявкнул кто-то из-за пазухи.

– Замолчи, животное, – проворчал безбородый, – не влезай в разговоры. Я тогда буду Полуэкт.

– Да хоть Полуэкт, – грустно буркнул Соловушка, – все одно мне конец теперь.

– Так-то оно так, – детина задумчиво почесал в затылке, – только вот какая загогулина у нас получается. Для меня ведь разбойников ловить, как привычка у собаки: увидел – хватай. Вот я тебя и споймал. Только что теперь делать – непонятно. Я обычно пойманных разбойников местным властям сдаю, пущай сами разбираются. А теперь мы с местными… вроде бы не в ладах… как бы так.

– Так ты тоже разбойник, получается?

– Ничего я не разбойник, я за законного царя!

– Бунтовщик, значит, как и я.

– И ничего я не как ты.

– Ты бунтовщик, и я бунтарь. Оба мы против власти князей и богатеев.

– Да здравствует революция! – снова мяукнул кто-то из-за пазухи.

– Тихо ты, говорю, – рассердился детина, шикнув на кого-то, кто сидел за пазухой, – хватит уже непонятными словами ругаться. Никакой я не бунтарь, я защитник Руси богатырь Иль… Полуэкт.

– Нет такого богатыря на Руси.

– Много ты знаешь.

– Да кто же богатырей не знает! Все лавки их портретами увешаны. В основном с Микулой и Святогором. Микула здоровущий мужик, с плугом. А Святогор огромный, с длинной седой бородой. Еще Вольга есть. Вольга в зверей превращается. И киевские богатыри. Большая тройка: Илья, Добрыня и Алеша. Колыван и малая тройка: Михаил, Иван Быкович и Еруслан. А Полуэктов нет.

– Ставра забыл и Анику, – машинально поправил здоровяк, – хотя… Аники уже тоже нет, пал в битве у Протолчего брода. Троих богатырей в тот день потеряли.

– Слушай, – попытался уговорить поймавшего его крепыша Соловей, – отпусти меня. Если ты сам бунтарь, чего тебе с меня?

– Чего-чего, – неуверенно произнес детина, – ты разбойник. Я тебя все же сдам куда следует.

– Ты все равно свистульку сломал, кто я без нее?

– Вот это хороший вопрос. Кто ты без нее? Зато я знаю, кем ты был с ней. Знаешь, что это за свистулька-то такая?

– Оружие какое-то…

– Пфф… это Велес создал, поля расчищать от бурелома. А ты с ее помощью на людей кидался. Нехорошо.

– А простой народ грабить – хорошо?

– Тем более нехорошо.

– Раз нет у простых людей заступников, так я вызвался. Других-то не видно…

– Это ты мне брось, есть у простых людей заступники. Богатыри, стражники.

– Когда боярин крестьянскую девку порет, что-то не видать ни стражников, ни богатырей, – злобно бросил Соловей. – Когда купец три шкуры дерет с простого мужичья – придет ли им на помощь богатырь? А? Нет, сидят в теремах с князьями, мед-пиво пьют.

Здоровяк несколько смутился.

– Богатырь – он от врагов…

– Вот именно. А против богатеев-кровопийц – никого. Только я. Был.

– Тебя послушать – ты и вовсе хороший!

– Он экспроприатор, – снова мяукнул кто-то из-за пазухи.

– А вот это неправда! Я только с девками… а чтобы это… вот то, что он сказал, так не было такого! Кто там у тебя – кикимора?

– Кикимора, – буркнул крепыш, потуже запахивая полушубок, – нерусская она, вот и сыплет иностранными словами.

– А еще говорил – богатырь… Богатыри с нечистью не водятся.

– Ну, значит, не богатырь, – сдался здоровяк, – раскусил ты меня.

– Дедуктивно, – голос из-за пазухи звучал глухо.

– Так, ладно. – Детина встал с Соловушки, перестав придавливать того к земле. – Пойдешь пока со мной. А там посмотрим. Я тут недавно одного человека послушал. Он хоть и в черном, а говорит толково.

– Ты про пророка Андрея, что ли?

– Слышал про такого? – удивился здоровяк.

– Да кто же не слышал: вроде и правильно все говорит, а все равно – подчиняйтесь, мол, кровопийцам.

– Религия! Опиум! Для народа! – Изнутри ворота высунул морду черный как сажа кот, он глубоко дышал: видать, полушубок был запахнут слишком туго. Кот посмотрел на людей и продолжил уже увереннее: – Религия – мрак! Наука – свет!

Глава 11
В твердыне

– Не расстраивайся ты так. – Святогор ободрял приунывшего царя, как мог. – Чернигов быстро не возьмут, это серьезная крепость. А Илья помощь приведет, это я тебе точно говорю. Вот когда добрыничи подойдут, тогда мы весть берендеям пошлем, они тоже к городу приблизятся. Три или четыре конных полка, да еще каких… это грозная сила будет. Вот тогда войско осаждающих окажется в ловушке. Думаешь, они насмерть драться будут? Нет, они к нам все перейдут. Так что не спеши голову вешать, проигранная битва не означает проигранной войны. Мы еще себя покажем.

– Да я не о том печалюсь, – Мстислав покачался на стуле, – черниговцы на меня нехорошо смотрят после Путяты. Вроде и выполняют приказы, но без огонька, без задора.

– Сидение в осаде никому еще задора не добавляло.

– А я вот думаю, что дело в том, что я Путяту казнил. Но ведь я же правильно поступил, я знаю. Нельзя допускать, чтобы войско в палачей превращалось.

– Правильно, конечно.

– Да даже если бы это те же самые галичане были, – молодой царь, казалось, не слушал, – даже если бы… И то нельзя пленных казнить. А эти вообще были ни при чем. Они сдались на нашу милость, а здесь с ними так…

Святогор промолчал.

– А вот какой-нибудь Даниил просто дал бы своим воинам то, что им нужно, – заметил Мстислав.

– Даниил позволил бы, – согласился Святогор.

– Так кто тут прав? Я же прав. Но мне же и плохо.

– Расскажу я тебе одну историю, – Святогор присел рядом, – даже две истории.

– Про Даниила?

– Не перебивай, – нахмурился богатырь, – не про Даниила вовсе… хотя и про него тоже. Слушай. Однажды в Еуропах Королевство лилий вело войну. Бились они с полководцем, прозванным Черным принцем, что вел за собой воинство с британских островов. И вот так случилось, что принц этот разбил войско Королевства лилий и взял в плен множество воинов. За знать и рыцарей он назначил выкуп, а вот простых ратников всех перерезали – за крестьянина выкуп не получишь. У нас тоже был похожий случай. Тогда войска ордена попытались в новгородские земли сунуться, князь Александр собрал войско и дал им укорот.

– Это тот князь, которого впоследствии Невским прозвали?

– Да, именно он. У новгородцев традиционно купцы решают все, князь там всегда той силы не имеет, что в других княжествах. В Новгороде князь скорее воевода, чем властитель. Так вот он тоже взял множество врагов в плен. Только он рыцарей казнил да магистров, а простых ратников отпустил восвояси. Как думаешь, почему так?

– Наш правильно поступил: рыцари да магистры сознательно войной прут, а крестьянина из-под палки гонят.

– Они оба правильно поступили, но каждый исходил из своих обычаев. На закате, в Еуропах, превыше всего почитают выгоду, а на Руси – справедливость. Это и есть наша главная русская идея, чтобы справедливость всегда выше выгоды ценилась. На том стояло и стоять будет государство русское. Так что ты поступил правильно, по справедливости.

– Все равно на душе тяжко.

– Быть царем – это не только малину есть, – вздохнул Святогор, – привыкай.

Святогор отошел на кухню взять свежего клюквенного морса. Мстислав был хорошо тренированным воином, но даже он не успел среагировать, как быстро все произошло. Мелькнули какие-то тени, раздался сдавленный крик, звук удара. Не прошло и мгновения, как по полу катался какой-то клубок из тел. На шум прибежал Святогор с мечом на изготовку, но было уже поздно. Посреди палаты на каком-то чудовище сидел сверху богатырь Вольга.

– Что, стражник, зеваешь? – сердито бросил оборотник своему товарищу.

– Да это же бука! – не поверил своим глазам Святогор.

– Точно, – Вольга довольно смотрел на поверженного противника, – кто бы знал, что они еще существуют…

– Я баюна ждал, – Святогор был растерян, – собак множество приготовил, они чуют баюнов. Даже если околдовать, все равно голос подать успеют. А тут собаки молчали.

– Бука – не баюн, эти твари гораздо сильней. Собаки им не помеха. Помнишь, сколько они нам крови попортили?

– Да как не помнить…. Как же я так, опозорился…

Святогор выглядел совсем убитым.

– Я тоже его не заметил, – смягчился Вольга, – это хитрая и умная тварь, просто привычка у меня – незаметно возвращаться и наблюдать. Полезная привычка, уже не раз выручала. И вот сижу я, незаметная летучая мышка, под потолком, и краем глаза вижу неясную тень. И в забеге с чудищем, где призом была жизнь нашего царя, богатырь Вольга выходит победителем.

Чудовище все это время молчало, даже не пытаясь оказывать сопротивление.

– Ну что, чудо, – пришло время умирать! – Вольга занес кулак для удара.

– Подожди, – остановил богатыря Мстислав, – давай расспросим вначале, эти буки – они разумные?

– Более чем, – угрюмо буркнул Святогор; то, что он пропустил убийцу, его угнетало.

– Зачем бука полез в твердыню? Здесь опасно, здесь богатыри… – начал допрос молодой царь.

– Убить Мстислава, – равнодушно ответил бука, – по заданию галицкого князя Даниила.

– О как, – удивился Святогор, – человек дает указания буке. Низко же ты пал.

– Я последний из рода, – снова равнодушно ответил бука, – ниже уже не упасть.

– Заканчивай расспросы, – поторопил Вольга, – надо эту тварь прибить.

– Погоди, – снова остановил богатыря царь, – куда нам спешить?

– А чего тянуть? – удивился оборотник. – Раз – и все.

– У Даниила вон сколько чудищ, пусть и у нас будет. Помните, как один баюн нам смог навредить? Представьте, если за нас бука будет!

– И как ты его собираешься контролировать?

– Пока не знаю. А чем его Даниил прельстил?

– Чем тебя галичанин соблазнил, сознавайся! – Святогор несильно пнул сапогом поверженного противника.

– Золотом, – чудовище некоторое время помедлило, прежде чем ответить, – чем же еще.

– Золото можно и у нас получить, – обрадовался Мстислав.

– Не спеши, эти существа опасны.

– Не опаснее богатырей. Скажи, бука, будешь нам помогать?

– Конечно, почему нет, – легко согласилось чудовище.

– Никакого чувства верности, – разочарованно бросил Вольга.

– Это человеческие понятия, – пояснил бука, – я хочу жить, и я в ваших руках. С богатырем мне не совладать.

– И так же легко он предаст и нас.

– Посадим его пока в клетку, – решил молодой царь, – думаю я, он нам еще пригодится. У Даниила есть свое чудовище, теперь и у нас будет.

Глава 12
Нежданный отъезд

Аленушка весело скакала по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. В тереме, где жила шамаханская царица, ее ожидали немыслимые богатства по наведению красоты, и девочка уже изнывала от нетерпения.

– Можно? – Великая княгиня, постучав, открыла двери в горницу.

– О, Аленушка! И ты тут.

Вместо хозяйки терема юную княгиню встретил баюн. Он сидел возле кровати и умывался.

– Пушистик, – удивилась Аленка, – а ты здесь откуда?

Вошедший следом Колыван подозрительно посмотрел на кота.

– Хотел пообщаться с царицей, – кот сделал самую невинную мордочку, на которую был способен, – а она вот уехала.

– Как уехала?.. – расстроилась девочка, – она же обещала…

– Неожиданно. – Из-под кровати начала вытекать струйка крови, но кот быстро накрыл ее своим хвостом, и Аленка не успела ничего заметить. Видя, что девочка расстроена, кот быстро добавил: – Но обещанные гостинцы она оставила тебе.

– Где? – Аленушка тут же перестала расстраиваться.

– Да вот же, где-то тут, – засуетился кот, – вон в углу сундук.

Аленка, быстро забыв про неожиданный отъезд царицы, кинулась к сундуку. Девочка увлеченно рассматривала различные вещицы.

Колыван медленно подошел к баюну и положил тому руку на загривок.

– Пойдем-ка… пушистик… поболтаем.

Богатырь буквально силком вытащил упирающегося кота наружу.

– Ты чего, Колываша? – Кот, раскрыв широко глаза, глядел на богатыря.

– Из меня-то дурака не делай. Ты вообще еще жив лишь потому, что мне очень сильно не нравилась эта заезжая царица. В большую беду и войну она нас затянуть хотела. Так что ты невольно государству услугу оказал. Но ты же не думаешь, что я тебе позволю людоедствовать в Киеве?

– Так я же исключительно ради интересов державы, – заюлил кот, – я русских людей когтем не трогаю. Вот клянусь своей мамой!

– На этот раз я сделаю вид, что не заметил, – нахмурился Колыван, – я уже объяснил почему. Но не жди, что в другой раз тебе так повезет. Ты меня понял?

– Злой богатырь пугает кису, – баюн освободился наконец от захвата, – вот только стращать меня не нужно.

– Или что? – Колыван, выгнув бровь, с идевкой посмотрел на баюна, – что ты мне можешь сделать?

– Я много чего могу, – теперь уже баюн пристально смотрел прямо на богатыря, – например, могу сделать так, что Аленушка возненавидит своего защитника. И уже никогда рядом с собой терпеть не будет. Или вовсе распорядится казнить, в присутствии большого количества собравшихся.

– Ты меня пугать решил? – нахмурился Колыван.

– Я предлагаю нам не ссориться. – Кот тут же сменил тон на примирительный: ему не понравилось, как богатырь на него взглянул.

– Запомни, чудовище, – медленно произнес страж, выделяя каждое слово, – я тебя терплю лишь потому, что ты можешь принести пользу государству и лично Аленке, что уже не раз проделывал. Но я не стану терпеть людоедства в Киеве, потому что в первую очередь я русский богатырь и защитник русского народа. А прогонит меня княгиня или казнит – вопрос десятый. Ты сейчас жив лишь потому, что в этот раз поднялся не против русича, а против той, которую я почитал за нашего врага. Не играй со мной, животное, я тебя разрубить всегда успею. Ты меня хорошо понял?

– Понял я, понял… – угрюмо буркнул баюн.

Беседу прервала Аленушка, выскочившая из палат с сияющим лицом:

– А вот такое видали?

Девочка показала на вытянутых руках чудную игрушку, куклу-петуха, но всю из золота, такую, что каждое перышко ярко сверкало на солнце.

– Подумаешь, – буркнул кот, – ну петух, ну золотой…

– Что-то я такое слышал, – задумался Колыван, – покажи-ка эту штуку боярину Полкану, он у нас в таких вещицах хорошо понимает.

– Не отдам, – девочка покрепче обняла петушка, – моя игрушка, мне шамаханская царица оставила. Правда, пушистик?

– Правда, – выдавил кот недовольно, под пристальным взглядом богатыря, – тебе все оставила.

Аленка снова вытянула руки вперед, внимательно рассматривая чудную находку:

– Я назову его Петя-петушок.

Глава 13
Длинная ночь

Михаил Поток еще раз глубоко вздохнул – воевода никак не мог унять волнения. Если он все рассчитал правильно, успех будет на их стороне.

– Давайте еще раз повторим, что и как мы делаем. – Богатырь обвел взглядом друзей. – Иван, ты идешь к северным воротам и запираешь их. С тобой будут сто человек из дружины, этого должно хватить. Стража не выступит против нас, этот вопрос я решил. Галицкое войско на севере, пройти в город они могут только через северные ворота, для другого пути им большой крюк делать и через реку переправляться. Закрываешь ворота, и никого не пускаешь. Понял?

– Да что тут непонятного… – Иван Быкович тяжело вздохнул, – а Даниил точно мертв?

– Вечером скончался, – подтвердил Михаил, – это мне верный человек в галицком войске поведал. Я ему хорошо плачу за такие сведения. Галичане пока никому не говорят.

– Боюсь я Даниила, – поежился третий богатырь, Еруслан, – а ну как притворился он, нашу верность испытать?

– Наша верность – Киеву, а не Галичу, – отрезал Михаил. – Нет, это верные сведения. Ты, Еруслан, должен взять галицкого воеводу и княжонка.

– Теперь уже князя, – поправил друга Иван, – раз Даниил мертв.

– Пока его не посвятили в князья – он еще княжонок. И когда станет князем – очень важно, чтобы он делал то, что мы будем ему говорить. С Лютополком надо быть осторожней, этот зверь так просто не сдастся. С тобой пятьдесят человек, должно хватить. У Лютополка не больше пяти человек охраны, у княжонка – не больше десятка. Первым брать Лютополка, он опасней.

– Повезло нам, что он в Киеве заночевал, а не в войске.

– Не «повезло нам», а «нам сопутствует удача». И дай боги, чтоб и дальше так было.

– А что с этими? – Иван кивнул головой в сторону реки, там расположились последователи черного человека.

– Эти не будут вмешиваться, – уверенно заявил Михаил, – но на всякий случай дружина к ним приблизится да присмотрит. Если что – через южные ворота войдет в город нам на помощь.

– Чего сразу не ввести?

– Опасно, – вздохнул воевода, – у галичан везде глаза и уши, я этих воинов небольшими группами вводил, чтобы незаметно. Четыреста дружинников у нас и три богатыря. А против нас кто? Стража не выступит. Пятнадцать человек охраны у галичан да Колыван с княжеской охраной. Там около тридцати ратников, очень опытных. Поэтому к княжескому терему иду я сам со всеми оставшимися силами. Попытаюсь миром договориться, но кто его знает, что Колыван выкинет, этот чурбан упрямый…

– Он же должен понимать, что мы не против княгини выступаем, а против галичан и кота-людоеда.

– Мне тоже хочется на это надеяться.

– Ну что, готовы?

– Да вроде.

– Тогда вперед. Действуем быстро и решительно.

Иван шел быстро по киевским улицам, постоянно переходя на бег. Он бы и побежал, если бы сзади не топала гулко сотня дружинников в полном боевом облачении. Дело представлялось несложным, у ворот несколько стражников, которые даже не думают оказывать сопротивление. Встать рядом, закрыть ворота, не пускать галичан, если те соберутся войти в город. Да кто там сможет собраться, если Лютополк ночует в Киеве… Прав Михаил – взять княжонка и через него управлять всем галицким войском. Иван не любил всю эту политику, все эти игры да борьбу за власть. Но отказать другу он не мог, да и засилье пришлых киевлянам не нравилось. Кому понравится, что сильное войско стоит возле города, как меч у горла?

У подхода к башне улица была перекрыта. У Ивана похолодело в груди, на щитах легко узнавался галицкий золотой лев. Галичан было человек двадцать, этот заслон легко было сбить, и Иван устремился вперед. Вступать в схватку не планировалось, но у него четкий приказ – взять ворота.

– Стой богатырь, не глупи, – раздался со стороны заслона голос. Вперед вышел седобородый ветеран, незнакомый богатырю, – дальше хода тебе нет.

– Ты кто такой, чтобы мне командовать! – выкрикнул Иван, дружина подпирала ему спину. Хорошо, что Михаил ему выделил сотню воинов, таким числом галичанам их не удержать.

– Не глупи, говорю, – снова беззлобно произнес ветеран; он, в отличие от Ивана, совсем не волновался.

На крышах вдоль всей улицы началось шевеление, и поднялись воины, в руках у которых были самострелы и луки. Дружина зароптала, гадая, с какой стороны прикрыться щитом. Это явно была подготовленная засада. Их ждали. Иван растерялся: их план не предполагал такого. Как есть Даниил жив, только он мог такое подготовить. И все же надо было что-то делать.

– Именем великой княгини Аленушки, сдавайтесь! – выкрикнул Иван.

– Именем великой княгини, бросайте оружие! – парировал ветеран. Лучники на крышах натянули тетивы.

Растерянность Ивана передалась дружине, те не знали, что делать. Галичан было не больше чем киевлян, но удачное расположение давало им преимущество. Оставалось либо действительно сдаться, либо проломить заслон и выскочить к воротам. Там можно быстро занять башни, и стрелки не достанут. После этого только держаться в башнях и воротах. Нет, богатырь так просто не сдается! Иван выхватил меч и рывком устремился вперед; щелкнули тетивы, и несколько болтов вошло прямо в грудь. Кольчуга не держала ударов самострела. Иван почувствовал резкую боль. Сердце было пробито в нескольких местах, но богатырь еще вполне был способен двигаться. До этого Ивана серьезно еще не ранили. Он слыхал от старших богатырей, что главное, чтобы не отсекли ничего, раны от стрел заживают. Но вот у Колывана рука уже не приросла, а Колыван значительно более сильный богатырь, чем он. Тем не менее даже с пробитым сердцем богатырь еще был жив и мог действовать.

– Не дури, богатырь, – снова беззлобно бросил седобородый ветеран, – тебя такая рана не убьет. Давай без смертей обойдемся.

Во всем теле была тяжесть, движения давались с трудом. Рассказывали, что Святогор, утыканный стрелами, мог сражаться в полную силу, но то Святогор… До заслона оставалось совсем чуть-чуть, надо только еще немножко пройти. Новая стрела ударила в грудь, богатырь покачнулся.

– Последний раз прошу, – ветеран отошел за стану щитов, – не дури, сдавайся.

Иван снова шагнул вперед, главное – сбить заслон, еще на один рывок у него должно хватить сил.

– За мной! – крикнул дружинникам богатырь и устремился вперед.

Еще несколько болтов врезались в грудь, одна стрела воткнулась прямо в глаз. Силы стремительно покидали богатыря, тяжесть в груди навалилась с неудержимой силой. Боль пульсировала во всем теле. Способность не терять сознание от боли была и наградой, и проклятием богатырей. Все новые стрелы входили в тело, оставшийся глаз заволокло кровавой поволокой; Иван сделал еще два шага и упал на землю. Дружина остановилась, потеряв командование. За заслоном в город сквозь северные ворота входили все новые и новые войска под золотым львом галицкого княжества.

Михаил быстро приближался к княжескому терему. Было глупо надеяться приблизиться незаметно, княжеская охрана всегда была бдительна. На крыльце его уже ждали Колыван и пятеро стражей.

– Это как понимать, воевода? – Богатырь кивнул на дружинников, стоявших за спиной у Михаила.

– Пришло время решить вопрос с людоедом, – с вызовом произнес предводитель восстания, – тебе не больше моего нравится то, что у нас нечисть в княжеском тереме хозяйничает.

– Что мне нравится и что мне не нравится, значения не имеет. – Колыван демонстративно положил руку на рукоять меча. – Ты кто такой, чтобы что-то решать? Княгиня решает, мы подчиняемся.

– Княгиня наша – простой человек, ее разум от чар нечисти не защищен. Не может она решать в таком вопросе. На то у князя богатыри верные есть, чтобы от нечисти беречь. Только кто-то из богатырей, похоже, плохо справляется со своими обязанностями.

– Верно, – кивнул Колыван, – я княгиню уберечь не смог от засады Святогора. Напомни, кто нас спас?

– Мы с Ерусланом!

– Вы с Ерусланом получили бы так же, как и мы с Иваном – от Вольги и Святогора. Нас спас тот, кого ты называешь нечистью. И меня, и княгиню.

– Пусть уходит живым, в знак благодарности.

– Это не тебе решать и не мне. Ты зачем войско с собой целое привел, зачем тебе две сотни ратников – с котом драться?

– Это если один упрямый богатырь упрется. – Михаил пошел вперед, – я намерен очистить Киев от нечисти и от засилья галичан.

– Это бунт!

– Называй как хочешь, только всем скоро станет лучше, и великой княгине – в первую очередь. Не говори, что тебе нравится, что их войско под нашими стенами стоит.

– Я уже сказал, не важно, что мне нравится, а что нет. В терем я вас не пропущу. Нет на то княжеского указа.

– Вперед, мужики! – скомандовал Михаил, и дружина пришла в движение; Колыван отступил в дверной проем, готовясь отразить нападение.

– Стоять! Ни шагу дальше!

– Цепи! – Коротко распорядился воевода; дружинники быстро подали ему цепь, которой он сразу же хлестнул по ногам Колывана. – Тяни!

Воины дернули за цепь, опутавшую ногу стража, Колыван попытался сохранить устойчивость, но не удержался на ногах и упал. Другие стражи, однако, не зевали. Они прикрыли своего начальника щитами. Михаил ударил в щит кулаком, и стражник отступил назад, не выдержав богатырского удара.

– Колывана и стражу не убивать! – Воевода быстро проскочил мимо небольшого заслона и помчался к княжеской палате. На лестнице его снова попыталась остановить охрана, но Михаил просто сбросил стража вниз. У княжеских покоев его встретил еще один пост, с этими пришлось немного повозиться, но очень скоро и последний заслон пал перед богатырской силой. Михаил ворвался в княжеский покой.

– Мама! – крикнула Аленка, прикрываясь одеялом. – Колыван, спаси!

– Тише, – попытался успокоить девочку Михаил, – я не причиню вреда. Где кот?

– Пушистик? – Девочка была напугана.

– Пушистик-пушистик; где он?

– Он ушел, – Аленушка хлюпнула носом, девочка была готова расплакаться, – сказал – погулять.

– Проклятье, – выругался воевода, – давно?

– Еще вечером.

Михаил выскочил из палат, такого он не предусмотрел, баюн обычно находился возле княгини.

Дружинники внизу вязали цепями Колывана и остальных стражей. Где теперь искать проклятого баюна? Да еще и как его искать, коли он обычному воину легко внушит, что тот никого не видит! Все шло наперекосяк, Михаил еще раз громко выругался.

Роман проснулся резко, неожиданно. Внизу явно слышались какой-то шум, ругань. Это не к добру. Последующие звуки ударов внизу еще более укрепили его в уверенности, что происходит что-то нехорошее. Молодой княжич, вскочив, подошел к окну и распахнул его: прыгать было высоко. Грохот шагов раздавался уже на лестнице; поискав глазами укрытие и не найдя его, Роман нырнул под кровать. Дверь распахнулась от удара, в палату ворвались люди. Роман мог видеть только сапоги, среди обычных сапог он заметил весьма приметные, черные с задранными носками.

– Где щенок? – раздался голос самого Лютополка.

– Может, под кроватью? – Роман узнал обладателя и этого голоса, это был Горлик.

Кряжистый воин опустился на карачки и заглянул под кровать. У Романа все похолодело внутри, когда он встретился взглядом с ним. Тот пристально посмотрел в глаза княжичу и поднялся на ноги.

– Нету, – голос Горлика сверху звучал уверенно, – да вот же окно открыто! Вы так шумели, что он сбежал.

– Высоко, – неуверенно произнес чей-то еще голос, – если прыгал, должен был сильно ноги ушибить.

– Быстрей за ним, щенка необходимо взять! – прорычал Лютополк. – Горлик, Фома и Ермил – остаетесь обыскивать терем, если он где-то здесь спрятался.

Топот сапог слышался все ниже по лестнице, только трое ратников остались в тереме. Они шумно ходили и заглядывали во все чуланы и горницы. По счастью, никто из них не стал повторно смотреть под кроватью.

С улицы раздался еще больший шум, слышался звон стали.

– Что там такое, Ермил?

Роман узнал голос Горлика.

– Киевская дружина явилась, – тяжело дыша, ответил незнакомый голос, принадлежавший, судя по всему, вышеназванному Ермилу. – Лютополк с ними схватился внизу.

– Где самострел? – Это кричал третий из угловой горницы. – Тут позиция хорошая.

– Много их?

– Несколько десятков, сейчас наши их сметут.

– Там богатырь, вот же напасть!

– Мы Святогору рога обломали, чего нам этих молокососов бояться. Тащи самострел!

Горлик снова подскочил к кровати.

– Давай, княжич, быстрей, пока они отвлеклись.

Роман выбрался из-под кровати как был, в одном исподнем.

– Что происходит?

– Долго рассказывать, – прошептал Горлик, – князь Даниил скончался. Лютополк Киев берет, вся наша рать тут.

– Да он совсем, что ли, обезумел?

– Боюсь, что нет, – вздохнул Горлик, – зря ваш батюшка его так возвысил. Этот волчище тоже без дела не сидел, на нужные посты своих людей продвинул, так что войском теперь он вертит как хочет.

– Безумие…

– Позже поговорим, – оборвал его Горлик, – сейчас бегите. Окно открыто, Лютополк там занят, бьется с подошедшей дружиной. Я помогу спуститься. Встретимся утром в кустах возле южных ворот. На глаза никому не попадайтесь, никому нельзя верить.

– Ага, – раздался радостный крик Ермила из угловой комнаты, – не нравится! Вот так оно – связываться с галицкой ратью!

– Времени мало, похоже, наши одолели киевлян, быстро бегите.

Роман с помощью Горлика спустился вниз, следом полетела одежда. Не тратя времени на одевание, княжич похватал вещи и припустил наутек. Сердце бешено колотилось в груди. Конечно, он знал, что отец ранен, но верил, что тот сможет поправиться. Трижды он встречал колонны шагающих галичан, те буквально наводнили Киев, но открыться им Роман не спешил. Он теперь не был уверен в надежности своих войск.