Текст книги "Тридевятое царство. В когтях белого орла"

Глава 4
Голова

Картаус беспокойно оглянулся. Не то чтобы он всерьез опасался нападения на свой обоз, все же тридцать вооруженных охранников даже для крупной банды серьезное препятствие… Хорошо налаженная разведка осталась при нем, хотя и съедала приличное количество средств, которые уже давно не пополнялись. Беглый степной хан опасался как раз своих охранников. Лишь десяток из них пришли с ним из степи, еще десяток были наняты в шамаханских землях, а оставшийся десяток был набран уже на месте. Охрана слишком хорошо видела, сколько сундуков с золотом в обозе. Разбойные мысли просто не могли не возникнуть. Хорошо, языков они не знали и друг друга едва понять могли, только это и спасало от бунта. А до Киева еще далече.

Юный спутник бывшего великого хана насторожился; Картаус как-то прикипел душой к этому сиротке, не оставляя надежду вырастить себе замечательного шута. Петрушка прислушался.

– Не слышишь, что ли? Зовет кто-то…

Степняк напряг слух, но ничего не услышал.

– Да точно кричит кто-то, в той стороне, – указал рукой в сторону леса мальчишка.

– Разбойники, – нахмурился Картаус, – засаду устроили.

– А если там девица красная? Мы ее спасем, она нас полюбит… то есть меня, конечно: ты уже старый.

– Ничего я не старый, – обиделся Картаус, – уж кого-кого, а меня женщины любят больше всех.

– Тогда почему не хочешь спасти красну девицу?

– Ладно, – сдался степняк, – но только осторожно.

Теперь и он услышал крики:

– Эй, кто-нибудь! Эй! Слышит меня кто? Эй!

Голос был явно не девичий, но Петрушка все равно ломанулся на крик сквозь бурелом. Вернулся постреленок достаточно быстро, глаза его горели, рот расплылся в улыбке до ушей.

– Никак принцессу нашел? – поддел мальца Картаус – голос кричавшего был явно мужской.

– Гораздо интересней!

– Что же там такое интересное-то?

– Это надо самому видеть, если я расскажу, все равно не поверишь.

На краю небольшой опушки лежала голова, размером с мельничный жернов. Голов без тела на своем веку бывший степной хан повидал немало, но те головы были обычного размера, и не разговаривали.

– Эй, братишка, – радостно крикнула голова, – здорово!

– И вам не болеть, – неопределенно ответил степняк.

– По крайней мере, больше чем сейчас, – добавил непоседливый Петрушка.

– Да я в порядке вообще, – бодро ответила голова, – только тело мое далеко. Слушай, может, найдешь его и приставишь меня обратно? Я тебе чего хочешь дам.

– Принцессу в жены, – тут же выпалил Петрушка.

– Принцесс у меня нет, – расстроилась голова.

Картаус огляделся вокруг: кроме головы, на опушке не было ничего.

– А что у тебя есть?

– Хм, – задумалась голова. Какое-то время глаза бегали вокруг, пытаясь хоть что-то найти, – я тебе дам волшебный камень.

– Обманывать нехорошо, – покачал головой Петрушка, – такой большой, а врет.

– Ладно, – сдалась голова, – ничего у меня нет. Но если вы меня соедините с телом, я многое могу достать.

– А где твое тело?

– Где-то… далеко.

– И как нам его найти?

– Не знаю, – еще больше расстроилась голова, – попробуйте… как-нибудь.

– Пойди туда не знаю куда, – резюмировал степняк.

– Братишка, я вижу, ты из степных. Я в степи одного хана знавал. Как же его звали…

– Хана? – Картаус насмешливо приподнял бровь.

– Ну да. Он еще такой узкоглазый был, с усами. Не могу вспомнить, как его звали.

– Узкоглазый и с усами, – протянул Картаус, якобы раздумывая, – кто же это в степи может такой быть?..

– Да любой, – хохотнул Петрушка, – включая женщин.

– Помогите, а, – заканючила голова, – чего вам стоит? Ведь столько мудрых идей в голове, пропадут же…

– Например?

– Ну вот хотя бы… – голова изобразила крепкую задумчивость, – вот в телегах – четыре колеса. Если к телеге еще одно, пятое колесо добавить, она же явно быстрей поедет! Так просто, а никто, кроме меня, не додумался.

– Это сильная мысль, – кивнул задумчиво беглый хан, – а еще?

– Остальное пока в секрете сохраню, – рассердилась голова, – а то все мои великие мысли украдете и за свои выдадите. Найдите тело, я в долгу не останусь.

– Возьмем с собой голову, дядя?

Картаус задумчиво посмотрел на Петрушку.

– Штука, конечно, забавная – говорящая голова. Будь мы скоморохами, могли бы неплохо с таким номером зарабатывать. Но нам-то она куда? Иди еще ее тело найди… Смотри, какая она большая, не иначе от какого-нибудь Святогора оторвалась.

Голова как услышала имя легендарного богатыря, сразу резко изменила свое поведение.

– Идите-ка отседова! Еще не хватало меня Святогору отдать. Я нормального размера был. Вот только как голову мне отсекли, так она расти стала, сам уж не знаю почему. Не иначе мудрые мысли в нее уже не вмещаются.

– Не любит Святогора, – заключил малец, – может, это враг вообще! Или чудище какое.

– Иди, говорю, отседова, – снова рявкнула голова, – а то сейчас как плюну, тебе все кости переломает.

– От слюны-то? – Петрушка рассмеялся, но голова и вправду плюнула: правда, плевок пролетел мимо, но сломал небольшую березку справа от насмешника.

– Ага, – гаркнула голова довольно, – видали, как я могу. Сейчас как дуну!

Картаус не поверил своим глазам, но безветрие резко сменилось настоящим ураганом, ветер дул так сильно, что степняк предпочел спрятаться за деревом.

– Не, дядь, – перекрикивая завывание ветра, орал Петрушка, – нам такую штуку опасно с собой тащить. Давай подобру-поздорову убираться отсюда.

– Не могу не согласиться, с тобой, дорогой друг, – крикнул в ответ бывший хан, – давай перебежками от дерева к дереву, чтобы не унесло.

Ураган стих так же быстро, как поднялся, беглецы все дальше отступали от того места, где лежала странная говорящая голова. За спиной они услышали окрик:

– Братушки! Только Святогору не говорите, что меня видели, лады? Я вас не видел, вы меня не знаете!

Глава 5
Третья сила

Название у крепости было простое и незамысловатое – Орешек. А вот желающему этот орех расколоть пришлось бы изрядно потрудиться. Крепостные стены стоят на отвесной скале, под стены ни подкопа сделать, ни лестниц даже поставить. Дорога к крепости одна, узкая и извилистая, и вся хорошо видна из крепостных башен, а вокруг одинокой скалы – луга. Незаметно не подобраться, осадные орудия делать не из чего. Стоит себе твердыня, небольшая вроде, но зубы обломаешь грызть «орешек» этот. Есть у крепости и еще секреты, тайные ходы из нее прорыты, да не один, много.

Полоцкий князь Рогволд глубоко вдохнул: воздух вокруг крепости был свеж необычайно. По стене прохаживался стражник, внимательно оглядывая окрестности. Гарнизон тут небольшой, двадцать человек плюс личная охрана гостей. А гости в этот раз собрались непростые. Рогволд снова вздохнул и попытался пригладить непокорные вихры: пора было возвращаться в горницу, обсуждение важных вопросов в самом разгаре.

– Подумали? – вопросом встретил его возвращение в зал князь Ярослав из Переяславского княжества.

– Нет, – вздохнул Рогволд, – не готов пока дать ответ. Вроде есть в твоих словах что-то, но вопрос слишком серьезен. Тут быстро думать не стоит.

– Даниил умирает, – снова начал гнуть свое Ярослав, – сын его не удержит союз, созданный Даниилом: молод слишком да неопытен. А в Киеве такие волчищи сидят – схарчат мальца в момент. Если киевляне получат в свои руки войско галицкое, беда нам всем.

– «Кабы» схарчат, «авось» получат, – подал голос третий участник тайного совета, Изяслав Туровский, – сплошные «кабы» да «авось».

– Сейчас главная сила у нас, Чернигов разбит, галицкий князь умирает. Не пришло ли время нам, други мои, играть главные роли в царстве нашем Тридевятом?

Ярослав продолжал гнуть свою линию, он даже привстал со своего стула, то ли в нетерпении, то ли чтобы показать, что его княжество главнее. Имел ли он на это право – вопрос был открытым. Войско переяславцев действительно наиболее многочисленное из войск трех княжеств, но вооружены они были неважно, и снабжение в переяславском войске извечно хромало на обе ноги.

– Даниил-то пока живой… – протянул Изяслав. – А ну как не помрет? Он киевлян возьмет и богатырей да разнесет наше воинство.

– Это еще вопрос, разнесет ли, – не сдавался Ярослав.

– Играючи, – усмехнулся Рогволд, – я супротив живого Даниила не выступлю, хоть режьте меня.

– И я, – кивнул туровский князь.

– Против живого никто не выступит, – отступил Ярослав, – но живым ему недолго быть, у меня соглядатай есть в его войске, так он мне докладывает, что есть люди, которые князя видели. Бледный как смерть, осунулся весь.

– Знать бы, чем он болеет…

– Иди узнай, – Рогволд тяжело вздохнул, – другой мой человек сунулся было к лекарю его, двадцать золотых обещал только за то, чтобы лекарь намекнул, чем болеет князь. А на следующий день голова моего лазутчика уже на пике возле лагеря пялилась на прохожих пустыми глазницами.

– Хорошо, – вздохнул Ярослав, – давайте так. Если Даниил не умирает, все идет, как и шло. Мы верные слуги Тридевятого царства и княгини его Аленушки. Теперь давайте обсудим, что будем делать, если Даниил Галицкий помрет. Тут ведь стоит заранее все продумать. Понятно, что галичане с киевлянами схватятся за власть сразу после его смерти. Я уверен, что киевляне верх возьмут быстро, там богатыри, там как деньги купеческого сообщества, так и опыт дворцовых интриг.

– И там сама княгиня Аленушка, – добавил веско Рогволд, – девочке можно подсунуть любой указ, она их не вникая подписывает.

– Вот я и подумал, а не сыграть ли нам в этом случае свою игру? Если сможем выступить единым голосом, он может веско зазвучать.

– И что за игру мы сможем сыграть. – Изяслав задумчиво смотрел на обоих князей. – Придем в Киев и будем что-то требовать? Нам там пообещают с три короба, а за это время галичан подомнут под себя. После чего разговор с нами уже другой будет. Или что ты предлагаешь?

– Так ведь можно и за царя Мстислава выступить.

Ярослав наконец высказал, к чему так долго шел, остальные князья крепко задумались. Никто не стал изображать удивление, князь на то и князь, чтобы все варианты обдумывать.

– Мы же совсем недавно решили Аленушку поддержать, – высказался первым Изяслав, – здесь же собирались!

– Это было, когда Даниил выиграл турнир, разбил черниговцев и гнал их остатки до самой берлоги. А сейчас Даниил помирает, киевляне готовятся резать галичан, а царь Мстислав и его богатыри не думают сдаваться. Еще и войско новое собрали.

– Я вас умоляю: какое там войско, – рассмеялся Рогволд, – мне воевода докладывал – там одни зеленые юнцы да неумехи.

– И Святогор со змеем, да Вольга с Ильей Муромцем. А где-то рядом еще полк тяжелой конницы берендеев, – остудил полоцкого князя Ярослав.

– Я прямо спрошу: а какой нам смысл переходить на сторону Мстислава? Ты так сильно хочешь опять посадить на трон царя?

– С Аленушкиного стола на наш только крохи могут упасть, – пояснил Ярослав, – а вот с Мстислава можно очень много чего взять.

– Например?

– Смоленское княжество. И даже Галицкое княжество. Изображаем верноподданных, остальных объявляем изменниками и делим пирог. Да, царь на трон усядется, но нам сколько такие куски переваривать? Лет двести. За это время много чего может случиться.

Все снова замолчали, обдумывая слова Ярослава.

– А нас самих как изменников не четвертуют ли?

– А нас за что? Проклятый Даниил натравил на нас своего чудовищного баюна, мы же не богатыри, чтобы ему сопротивляться. А вот теперь, вырвавшись из-под его чар, спешим к царю-батюшке.

– Подумать надо, – протянул Рогволд, – дело непростое.

– А я и думать не буду, сразу скажу. – Изяслав погладил бороду, он так часто делал, когда был напряжен. – Помните, как мы здесь собирались в прошлый раз? Мы тогда решили поддержать Даниила против Святогора.

– Тогда Даниил был жив и здоров.

– Тогда Даниил выиграл турнир, будучи слабее. Это был знак. Вот и сейчас, когда все снова зашаталось, нужен знак. Кто первый его нам явит, того и надо поддерживать.

– Пожалуй, соглашусь, – осторожно поддержал туровского князя Рогволд, – ждем знака. А пока в бой с Мстиславом не лезем, держим осаду некрепко. Там во главе войска твой брат Ярослав, он все сделает правильно.

– Он прекрасно справляется. Будем надеяться, и молодой царь все поймет правильно.

– Даже если сам не уразумеет, ему Святогор подскажет.

– Хорошо, други, – поднялся со своего места Изяслав, – ждем знака. И помните, мы теперь третья сила и должны стать первой. Если и есть у нас промеж собой какие споры и разногласия, отложим их до поры.

Он вытянул вперед руку над столом, полоцкий князь положил сверху свою, Ярослав тоже недолго думал. Тройное рукопожатие скрепило создание нового союза.

Глава 6
Мороз

Мальчик восхищенно вертел в руках кусок льда в форме птицы: свет отражался на блестящих гранях ледышки, даже перья были изо льда.

– Как красиво, – восхищенно произнес он, – а как сделать так, чтобы она снова летала?

– Никак, – усмехнулась ягга, – так гораздо красивее.

Мальчик вспомнил, как снегирь суетливо сновал по лавке в поисках зернышек, как он щебетал и подпрыгивал, смешно топорща перышки, – и вдруг заплакал.

– Нет, хочу, чтобы он снова летал.

– Не ной, – оборвала его ягга, – волшебство не может оживить. Ты сделал птичку красивой: посмотри, как блестит лед, как сверкает. Ты будешь великим волшебником: то, что ты сейчас можешь, – делать будут мало кому под силу. И это только начало. Весь холод, весь снег, вся сила зимы и мороза подчинены твоей воле.

Мальчик продолжал хныкать, ему было очень жалко снегиря.

– Нет, ты посмотри, – всплеснула руками великая ягга, – опять рубаха треснула. – Ребенок и правда растет не по дням, а по часам.

– А другие тоже так быстро растут? – Ребенок смахнул рукой слезы и аккуратно положил замерзшую птичку на землю.

– Нет, только ты. – Ягга прошла в угол яранги и принялась копаться в тряпье… выискивая новую рубаху. – Вот, надень.

– А почему?

– Помнишь, я рассказывала тебе о великом белом колдуне? Он действительно был велик, ему были подвластны и снег, и мороз, и лед. Однако время было неподвластно ему. Шли годы, и он старел. Он засел в своем ледяном замке, пытаясь придумать волшбу, которая заморозила бы само время…

– И не придумал, – перебил мальчик.

– Почему это ты так решил?

– Сейчас-то его нет!

– Это верно, – ягга потрепала мальчишку по голове, – но волшбу он все-таки придумал. Вот только сотворить не смог.

– Почему?

– Он был изначально неправильно рожден. Не так и не под теми звездами. Себя он спасти так и не смог, но ты – ты рожден как надо, у тебя все получится.

– Я буду бессмертным? – Мальчик еще не задумывался о смерти и таких сложных вещах. – Как Кощей?

– Кощей!.. – презрительно хмыкнула ягга. – Кощея убить несложно, знаю я, что Вий ему дал. Просто игрушка, замедляющая старость. А ты будешь по-настоящему бессмертен. Вечен. Пока на земле существуют снег и мороз. Понимаешь, что это значит?

– Нет.

– Это значит, что ты должен будешь продолжить то, что не довел до конца белый колдун. Превратить весь мир в царство льда и снега.

– Как же я справлюсь?

– О, не волнуйся. Я тебе помогу. Твой предшественник придумал немало средств. Одни ледяные великаны чего стоят. Да и мы без дела не сидели эти столетия. Всему научим. Иди, Мороз, лучше пока погуляй с Краском; может, он тебя чему поучит.

Имя Краск носил старый и ворчливый ягг, Мороз его не любил – тот никогда не был доволен и всегда ругался – но спорить с матерью не посмел.

Лес был по-своему красив. Не яркой летней красотою, но спокойным зимним степенством. Здесь, в северном краю, всегда было холодно, но ягги переносили мороз куда лучше людей, а мальчик и вовсе никогда не мерз. Холод был для него родным и близким, именно из него он черпал свою силу. Озорно оглянувшись на семенившего следом Краска, Мороз легко сотворил на земле ледяную дорожку и, оттолкнувшись, начал скользить, набирая скорость. Старый ягг ругался сзади, обещая наказать, но ребенок знал, что тронуть его тот не посмеет: никто, кроме матери, великой ягги, не смел поднять на него руку. Весело смеясь, он творил у себя на пути ледяные сосульки и тут же их сбивал.

Справа, под елкой, что-то пошевелилось. Мальчик затормозил и присмотрелся. Совсем еще юный лисенок с опаской и интересом наблюдал за незваным гостем. Звери здесь были непуганые, охотники на земли ягг забредали нечасто, а сами ягги охотились, опутывая разум жертвы, животное само шло на убой, не понимая до последнего момента, что его ждет, и не испытывая страха. Мальчик слепил снежок и озорно бросил в зверушку, несильно, просто заигрывая. Лисенок резво отпрыгнул, и тут же кинулся на место, где упал снежок, возможно, надеялся найти что-то вкусное.

– Иди сюда, – позвал Мороз, – поиграем. Он отломил ветку ели и помел ей перед собой. Лисенок пристально следил за движениями лапника, пригибаясь для прыжка. Зверек прыгнул на движущуюся ветку, но промахнулся и сердито фыркнул, угодив в снежный сугроб. Он смешно зашевелил усами, но вдруг напрягся и отпрыгнул. Сзади подбежал запыхавшийся Краск.

– Вот же проказник, – ворчал старый ягг, – еще будет время, съем тебя в похлебке.

– Не съешь, – дерзко ответил Мороз, – мать не позволит.

– Давай, заморозь зверя, – не стал углубляться в тему наставник, – это не птичка, это уже сложнее. Покажи, что умеешь.

– Не хочу я его морозить; смотри, какой он забавный.

– А будет красивый, ледяной. Давай. Все равно тебе нужно тренироваться.

– Не буду я его морозить. Я тебя скорее заморожу.

– Ах ты, щенок, – рассердился Краск, – неслух! Вот расскажу твоей матери, она тебе всыплет.

За непослушание мальчику попадало нередко, но слушаться старого ворчуна ему не хотелось. Лисенка было жалко, он отошел на безопасное расстояние и с интересом наблюдал за спором.

– Я тебе сам сейчас всыплю, – распалился ягг и схватил Мороза за ухо, резко вывернув его.

– Отпусти, больно!

– Это еще не больно, – все больше заводился наставник, – больно будет сейчас. – Когтистой лапой он огрел непослушного ребенка пониже спины.

Мороз напрягся и вырвался, его ухо пульсировало болью. Мальчик разозлился и попытался ударить холодом в ягга.

– Ищь какой, – рассердился еще больше Краск, – ты даже лису заморозить не можешь, куда тебе со мной совладать! – Мощный подзатыльник сбил бунтаря с ног.

Лисенок, увидев схватку, стремглав кинулся прочь, Мороз заплакал от боли и бессилья. Мучитель медленно надвигался сзади, очищая от иголок ветку, превращая тем самым ее в прут.

– Вот сейчас я тебя, неслух, накажу!..

Не став ждать, что будет следом, ребенок вскочил на ноги и сотворил ледяную дорожку. Оттолкнувшись посильнее, Мороз заскользил по ней подальше от сердитого ягга. Сзади слышались возмущенные крики и призывы вернуться, но Мороз укатывал все дальше и дальше. Мать потом, конечно, накажет, но сейчас он был слишком зол и обижен, чтобы действовать разумно.

Глава 7
Черный человек

Аленушка, от старания высунув язык, хлопнула большой печатью по сургучной блямбе. Ей нравилось вести государственные дела. Взрослые что-то решают, о чем-то спорят, но самое лучшее – ставить печать и подпись – всегда достается именно ей. Вот и сейчас Колыван опять спорил с начальником тайного двора и главным стражником.

– Они же не нарушают ничего, – гнул свою линию богатырь, – просто сидят.

– Не знаю, как ты, но я нервничаю, когда у меня под стенами собираются больше тысячи бывших разбойников и изменников.

Митрофан не собирался сдаваться, Аленушка всегда удивлялась, как главный стражник умудрялся быть всегда сердитым, но у него это, безусловно, получалось.

– Бывших разбойников, – не согласился Колыван.

– Бывших разбойников не бывает, – отрезал страж.

– Похоже, что бывают, – выступил на стороне богатыря боярин Полкан, – я в их сборище своих людей заслал. Мне доносят, что разбойных разговоров не ведется, заговоров тоже не готовят. Сидят, слушают своего проповедника.

– Не хочешь его к себе дернуть? Интересная, должно быть, личность, раз его столько людей слушает. Пришло с ним около тыщи людей, а сейчас там уже, почитай, тысяч пять.

– И больше половины – бабы, – встрял Колыван.

– Все равно. Я бы его к себе забрал, да пока не за что. Да и подорожная от Микулы у него.

– Нам Микула не указ, – нахмурился Колыван.

– Будет надо – возьмем под белы ручки и допросим, – ответил наконец Полкан, – пока же присматриваюсь.

– А мне уже жрецы Перуна все уши прожужжали, – снова начал напирать стражник, – убери да убери этого черного человека…

– А давайте пойдем и посмотрим, – вдруг неожиданно включилась во взрослый разговор Аленушка, – мне про этого черного Горыня с Дубыней рассказывали. Страсть как хочется самой посмотреть.

– Не стоит, – снова нахмурился страж, – там народу много, бывших разбойников из войска подменыша. А ну как чего недоброе учинят?..

– Колыван меня в обиду не даст, – махнула рукой юная княгиня.

– И все же место опасное, окраина города, – поддержал стражника хозяин тайного двора, – люд там лихой, злой.

– Хочу посмотреть на черного человека, – насупилась Аленушка, – такое мое княжеское желание.

– Но ведь…

– Приказ княгини кому-то неясен? – Колыван повел плечом, как бы примеряясь к мечу. И хотя его рука не трогала рукоять, собеседники жест поняли.

Гиганты выделялись в любой толпе. Горыню и Дубыню было видно за версту, они сидели с краю, слушая, как невысокий человек в черном одеянии что-то проникновенно говорит. Горыня обернулся и, увидав Аленушку, улыбнулся во весь рот.

– Великая княгиня пожаловали к нам – какая честь, как же мы рады!

Колыван нахмурился, не увидев на многих лицах радости, и только крепче сжал рукоять меча. Здесь и правда было много тех, кто когда-то состоял в войске подменыша. Княжеским указом их объявили изменниками и разбойниками, так что причин любить киевскую владычицу у них было немного.

– Горынюшка, Дубыня, – кинулась к гигантам Аленка, – здравствуйте, мои хорошие!

– Здрасть, ваше э… великокняжество. – Здоровяки так и не могли понять, как им обращаться к своей юной подруге.

– Вот пришла на вашего черного человека посмотреть, – поделилась Аленка.

– Пророк – голова, – уважительно произнес Горыня, – прям такие у него умные мысли… Я половину не запоминаю.

– И добрые, – поддержал друга Дубыня. – Другие про такое не говорят.

– Вот и покажите мне его, – улыбнулась Аленка.

– Эй, человек, – зычно крикнул Колыван пророку, – иди-ка сюда! С тобой княгиня говорить изволит.

– Здравствуйте. – Человек спустился с возвышения и подошел к великой княгине. Он был одет в длинный черный балахон. Голова его седа, как и бородка, но сам он стар не был, даже скорее юн. Глаза смотрели спокойно, кого-то он явно напоминал Колывану, вот только кого?..

– А… – начала было Аленка, но тут же запнулась.

– Чем я могу быть вам полезен?

– Как же…

Аленушка вдруг резко развернулась и побежала прочь. Озадаченный богатырь кинул взгляд на пророка, но тот стоял не шевелясь и, казалось, сам был озадачен произошедшим. Отметив отсутствие угрозы, Колыван кинулся следом за своей подопечной.

– Чего это она?

Горыня удивленно провожал взглядом убегавшую девочку, человек в черном только тяжело вздохнул.

Богатырь нагнал девочку быстро, та сидела на каком-то крыльце, закрыв голову руками.

– Он тебя обидел? – крикнул Колыван. – Только скажи, мы его быстро в цепи!

– Нет. – Аленушка подняла взгляд на своего защитника, глаза ее были заплаканы. – Нет, нет, нет. Не сметь! – Последнюю фразу она буквально выкрикнула.

– Ничего не понимаю, – удивился Колыван.

– И не надо, – смахнула слезы рукавом юная княгиня, – позови этого человека сегодня же ко мне в терем. Одного.

– Если он опять заставит тебя плакать…

– Запрещаю, – крикнула Аленка, – не сметь его трогать!

Маленький кулачок стукнул по ступеньке крыльца, девочка смотрела на богатыря таким решительным взглядом, что он даже отступил. Сейчас она была разом похожа и на своего отца, и на деда. Те тоже умели одним только взглядом заставлять людей подчиняться, без всякого волшебства, на одной силе воли.

– Понял… – озадаченно протянул богатырь, отходя на шаг назад, – доставим.

Аленка никак не могла усидеть на месте, она все ходила и ходила по своей горнице из угла в угол.

– А точно позвали?

– Точно, – в сотый уже раз отвечал богатырь, – скоро должны привести.

Княгиня снова принялась расхаживать по комнате. Богатырь все никак не мог понять, что же творится с девочкой. Влюбилась, что ли? Да ну, вздор… Не в такого седого и черного юным девам влюбляться.

Это было бы очень некстати. Даниил место жениха для своего сына придерживает. И насколько Колыван знал Даниила, этот своего добьется. Хотя в последнее время он не показывался из лагеря. Говорят, слег с болезнью. Что же это за пророк такой, из-за которого девочка сама не своя? Вроде бы похож на кого-то знакомого, но на кого?.. Богатырь его не очень внимательно рассмотрел. Когда охраняешь, стараешься смотреть сразу на все и на всех, ведь никогда не знаешь, откуда придет угроза. Однажды атаман Кудеяр подослал убийцу к князю Владимиру. Так тот в виде сгорбленной старушки пытался подобраться…

В прихожей раздались голоса – стражники наконец привели долгожданного то ли гостя, то ли пленника.

– Зови его в мою палату, – распорядилась Аленка, – а сам не заходи.

– Это еще что, – насупился богатырь, – чем это я помешаю?

– Говорю – не заходи, – отрезала Аленка.

– Ты давай-ка со мной так не разговаривай, – обиделся Колыван, – я все же постарше тебя. Другими командуй. А я за безопасность отвечаю. Отца твоего не уберег, а тебя сберегу.

– Ну, пожалуйста, – сменила стратегию девочка, – ничего мне не угрожает.

– Я за дверью буду, – замялся Колыван, – только крикни – сразу прибегу.

– Не бойся, все хорошо будет, – успокоила Аленушка и нырнула в свою горницу.

Стражники наконец ввели давешнего пророка.

– Оружия при нем нету?

– Никак нет, – рявкнул страж, – разрешите идти?

– Иди, дорогой, иди, дальше я уж сам.

Богатырь сел напротив черного человека и посмотрел на него пристально.

– Ах ты ж, – наконец воскликнул он, – сразу и не признаешь! Сильно изменился.

– Здравствуй, Колыван, – ответил гость.

– Ты мне не здравствуйся, – нахмурился защитник, – говори прямо: задумал чего?

– Ничего я не задумывал, – пожал плечами доставленный, – это вы меня привели.

– Ты мне дурачка не играй. Я тебя к княгине не пропущу.

– Пропустишь, – раздался сзади тонкий, но уверенный голос Аленки.

– Так ведь это же…

– Проводи гостя в мою горницу. Пожалуйста.

Колыван с вызовом взглянул на юную княгиню, но, встретив уверенный взгляд васильковых глаз, смешался. Снова он отметил поразительное сходство с отцом и дедом, которое с годами проступало в Алене все явственнее.

– Не бойся меня, – подал голос гость, – я ничего плохого не замышляю.

– Только в моем присутствии.

– Я никогда этого не делала, – вздохнула девочка, – но иначе никак. Колыван, посторожите снаружи. Это приказ.

Богатырь сверкнул очами, но противиться приказу не стал. Только нарочно громко хлопнул дверью.

– Вот же дурак, – кинулась к гостю девочка, – ты думал, я не узнаю… ты изменился, стал седой… а я сразу узнала. Сразу. А тогда, перед битвой, был другой. Не ты. А Илья Муромец сказал, что ты. И я с тех пор нормально спать не могу. Илья разве может врать?

– Врать Илья не станет, а вот ошибиться может. – Гость нежно потрепал девочку по голове.

– Так скажи, ты тогда был или не ты? – Аленка подняла влажные глаза на брата.

– Не я, – мягко улыбнулся седовласый, – подменыш то был.

– Я знала, – Аленка снова уткнулась в грудь под черными одеждами, – так это что получается – теперь ты князем будешь? Я не против, ты не думай.

– Нет, не хочу я быть князем, – улыбнулся бывший Иван-царевич, – у меня теперь свой путь.