Текст книги "Тридевятое царство. Нашествие"

Глава 17
Бог любит баюна

Запах был новый, точнее – давно забытый: так пахли богатыри. Баюн поежился, столько сил он потратил, чтобы извести эту напасть, оставив возле управляемого объекта только послушного воле девочки Колывана. А раз богатырь-страж слушался команд девчонки, то он слушался и команд кукловода. Недавно баюн посмотрел человеческое представление, где скоморохи из Царьграда ловко дергали за нитки, привязанные к искусно сделанным куклам. Это было великолепно и так похоже на то, что делает он! Люди по сути своей очень податливые существа; странно, что старые хозяева, буки, при всей их силе и уме, не смогли этого постичь. Они пытались сражаться с людьми и пали от рук их защитников – богатырей. Сила порождает самоуверенность, а он такой ошибки не допустит. Еще котенком он привык выживать в мире, где каждый сильнее тебя и представляет опасность. Котенок-баюн не способен взять под контроль не то что волка, но даже ласку. Хищников вообще труднее подчинять, чем питающихся растительной пищей, они по природе своей не привыкли подчиняться. И вот эти треклятые человеки опять притащили богатырей… придется снова быть предельно осторожным.

Богатырей было двое, один – старый знакомец Илья Муромец, второй – огромный Святогор. Он уже приходил однажды, так что его повторный визит был ожидаем. Надо придумать, что с ними сделать… лучше всего услать их подальше, придумать важное дело на дальних рубежах. Ничего, они сильнее, но он умнее, перехитрим, не впервой. Одна проблема решилась сама собою. Святогор сам предложил себе задание далеко от столицы.

– Вот так запросто один пойдешь и возьмешь целое царство? – Князь Рогволд прищурился недоверчиво.

– Так и пойду, – спокойно ответил богатырь, – один. Мне нужно будет немного золота на подкуп, остальное у меня с собой.

– Тут, понимаешь ли, в чем дело… – нахмурился князь. – Тривосьмое царство сейчас совсем разорено. Там и при Василисе был бардак, а сейчас посланники Сигизмунда эти земли просто грабят, выгребая из казны и так скудные остатки.

– Понимаю. Но там можно набрать не меньше трех полков, а то и все четыре.

– Я видел, что из себя представляет воинство Тривосьмого царства, – теперь уже Илья нахмурился, – это повезет, если они в лаптях будут, а то и вовсе босые. Из вооружения – вилы да рогатины. Как далеко уйдет босое воинство? Никуда оно не пойдет.

– Потому что жители Тривосьмого государства люди мирные, – хмыкнул Рогволд, – ни на кого нападать не намерены. Это не я так шучу, это Василиса в свое время придумала, чтобы на войско денег не выделять. Пока Аника-воин был жив, он хоть как-то старался держать в порядке свою рать. А теперь там совсем все разворовали, поди.

– Снабдим, – возразил Святогор, – как в арсеналах с оружием?

– Копий много, – доложил боярин Полкан, – мечей и топоров тоже хватает, щиты есть. Все старое, правда, но еще не ржавое. А вот кольчуг почти нет и шлемов мало.

– Ничего, щиты-копья есть – уже какой-никакой, а строй. Сейчас нам любые дополнительные силы не помешают. К весне у нас должно быть не меньше семидесяти тысяч человек в войске. Степняки тысяч сто соберут, но у них с оружием и с доспехами еще хуже.

– В этот раз их больше, – не согласился Полкан, – намного больше.

– Откуда их больше? В степи больше ста тысяч не собрать никак. Там их просто не живет больше. Даже если кто-то из соседей пойдет – ну пусть сто двадцать тысяч их будет. Попробуем в первом же сражении выбить лучших, остальные должны повернуть обратно.

– Точно сказать не могу, я очень многих лазутчиков потерял, – не согласился Полкан, – но те сведения, что удалось добыть, свидетельствуют, что в этот раз их действительно много. Они не только южные племена с собой ведут, которые возле южного Китая жили и близ Шамаханского царства, но и северные племена. Много их.

– У страха глаза велики, – не поверил Святогор, – что я, степняков не знаю – сколько веков с ними бьемся! Даже в самые сильные набеги больше ста тысяч они не собирали. У Тугарина разве что было чуть больше. Но там не только количество роль играло, Тугарин двадцать лет свою власть устанавливал. Столько битв с ним его ветераны прошли, что выучка и дисциплина в его воинстве были на высоком уровне. И то мы бы выиграли, если бы некоторые прямо посреди войны не решили бы заговор устроить.

Богатырь демонстративно взглянул на полоцкого князя, но Рогволд лишь усмехнулся в ответ и сказал:

– Я склонен согласиться с боярином: в этот раз степняков много. Даже то, как быстро они разорили остров Буян, о многом говорит.

– Флот Буяна их прозевал, – вступил в спор Муромец, – это и так понятно.

– Не прозевал, – тут же поправил богатыря князь, – а проиграл битву.

– Не будем сейчас спорить, а будем собирать всех, кого можем. Вот Тривосьмое царство мы сейчас собрать можем. И это я сделаю сам, прямо сейчас.

Святогор поднялся во весь свой рост и тут же стукнулся головой о потолок. Выругавшись тихонько, гигант, пригнувшись, направился к выходу.

Баюн несказанно обрадовался уходу одного из богатырей, но оставался еще один, и коту очень не нравилось, какие взгляды бросал на него Муромец. Размышления о том, как бы избавиться и от этой напасти, прервал стражник.

– Прошу прощения, – поклонился охранник, – там к воротам пришел некто – называет себя Яковом, просит срочно переговорить с хозяином тайного двора. Говорит, у него важные сведения о пророке. Выглядит серьезно, – добавил стражник, – я поначалу хотел прогнать, но потом решил все же сходить и доложить.

– Зови его скорее, – вырвалось у Аленушки.

– Если это тот Яков, о котором я думаю, – нахмурился боярин, – то это один из моих лучших разведчиков. Только он больше года назад пропал, когда я его Китеж искать отправил.

Мужчина, которого привели, выглядел истощенным, но вид имел самый решительный.

– Яшка, ты, что ли?.. Тебя и не узнать.

– Неудивительно, боярин; посиди-ка в темнице Китежа с мое… Ничего, я и оттуда сбежал.

– Ты знаешь, где Китеж? – теперь на лазутчика смотрели все.

– Знаю и покажу, – кивнул Яков, – только там черти. Они хотят пророка в жертву принести.

– Чего, – опешил Илья, – какие черти?

А вот новый глава церкви Неждан сразу оживился.

– Черти – это злокозненные духи, вороги нашего создателя и бога. Они редко показываются на глаза; ты их точно видел?

– Видел. Своими глазами.

– Сие есть яркое свидетельство истинности нашей веры, – заметил бывший жрец многозначительно. – Чего они хотят, эти черти?

– Хотят в жертву пророка принести. Не знаю, зачем им это надо, но во время полной луны они сей ритуал и совершат.

– Это сколько дней осталось у нас?.. Семь дней, уже даже шесть с половиной. А до Китежа-то далеко?

– Я пять дней добирался, очень спешил.

– Проклятье…

– Что же вы все стоите, – забеспокоилась Аленушка, – спасите его. Скорее собирайте войско.

– Собирать нет времени, – нахмурился Рогволд, – надо вернуть Святогора, он должен войско повести.

– Святогор уже очень далеко, – усмехнулся Илья, – он как начнет бежать, так и мчит, не уставая, сутками. Его не догнать. Я войско поведу. Кто есть в наличии? – Дружина, галичане Лютополка и… твой отряд.

– И наше войско, – добавил Рогволд.

– Много там чертей этих?

– Много. Тысячи.

– Тогда беру всех.

– А если Сигизмунд Смоленск возьмет? – испортил всем настроение Неждан. – Тогда ему дорога на столицу будет открыта.

– Он под Смоленском уже не первый месяц сидит, вряд ли за эти две недели он его возьмет.

– А вдруг?

– Хорошо, – сдался Илья, – один полк оставлю. Галичан с Лютополком.

– Спасите его, – взмолилась Аленушка, – пожалуйста!

– Что могу – сделаю, – пообещал Илья, – надо еще поглядеть, что эти черти из себя представляют. Сколько сотен лет тут живу, а таких чудищ не встречал.

– Плохо, значит, искал, – огрызнулся Неждан, – поскольку наш господь был всегда, то и враги его тоже были всегда.

– Вот и глянем, что за враги такие, – пообещал Муромец многозначительно, – а то мне вот подозрительно, как вовремя появились эти черти. А я с детства недоверчивый.

«Интересно, существует ли кошачий бог? У людей же есть боги, может, и у баюнов есть? Как-то я никогда об этом не задумывался, но вот пришли два опасных богатыря – и в тот же день оба уходят. Совпадение? Не думаю. Наверняка настоящий бог любит вовсе не людей, а баюнов. А эти глупые создания…»

– Да, кстати, – вдруг что-то вспомнил Илья Муромец, – есть же еще одно дело, которое надо сделать.

Баюн на секунду замер, чтобы послушать, что еще хочет сказать Муромец, но тот ничего не стал говорить. Удар был быстр, как взмах стрекозиных крыльев. Сверкнул металл всеми цветами радуги, и баюн ощутил, как резкая боль пронзила его шею. Он хотел взвизгнуть и уклониться, но последнее, что смог почувствовать, это как его голова падает на пол отдельно от тела. Перед тем как провалиться в небытие, баюн еще успел услышать крик девочки, шум и ругань, но очень скоро он провалился в черное ничто, и звуки затихли.

Глава 18
Языковой казус

В этот раз Рерик разозлился не на шутку. Иванушка даже не пытался успокоить буйного варяга, давая тому возможность остыть. Трувор тоже стоял чуть в стороне, не желая попадать под горячую руку, хотя в этот раз он всецело разделял негодование конунга. Дело опять касалось новгородцев. С того момента как отряд Садко прорвался в осажденную крепость, проблемы только нарастали, а уж у Иванушки и подавно. Пока он был единственным, кто мог переводить слова варягов, дела шли не так уж и плохо. Дар покойного жреца понимать любой язык и говорить с человеком на его родном наречии был переводчиком использован просто блестяще. Все шло настолько хорошо, что благодаря его толкованиям грозные варяги и местные весьма неплохо сошлись. Вот только появление новгородских дружинников изменило очень многое. Беда в том, что новгородские купцы достаточно сносно могли объясняться на варяжском. Это и понятно: ежели держишь в своих руках торговый путь из варяг в греки, уж будь любезен хотя бы немного знать языки торговых партнеров. Иначе никак, в торговле по-другому не выжить; обманут, обсчитают и без гроша оставят. Конечно, далеко не каждый гребец или матрос на новгородских ладьях мог легко изъясняться, но купцы и помощники могли, а таких в новгородском полку было немало. И надо заметить, что в отличие от смоленского люда новгородцы викингов откровенно не любили, потому как хорошо знали.

И все равно Иванушка пытался всеми силами примирять стороны, которые еще не дошли до откровенной вражды, но трения между ними все нарастали. Вот только в этот раз новгородские ратники явно перегнули палку, и ответить им все же придется. Шутка ли, забили до смерти двоих варягов, отдыхавших в корчме, да еще и выкрикивали при этом оскорбления. Нет, пьяные драки не были такой уж редкостью, за намятые бока обычно спрашивали мало, а вот если покалечишь соперника, тогда уже спрос с забияки будет серьезный. Но чтобы до смертоубийства доводить, это уже слишком. Беда в том, что новгородцев было вдвое больше, чем варягов, а с кем будут местные в случае конфликта – совсем неочевидно. И что делать, коли новгородцы своих не выдадут на суд? И это посреди вражеской осады! О чем только эти дурни думали?

На беду, один из погибших был племянником Синеуса, варяжского вождя, и того сейчас сдерживали пятеро воинов, чтобы он не вылетел на улицу и не порубал в капусту первых же попавшихся новгородцев. Вот такая вот ситуация, и Рерик, который на самом деле очень не хотел конфликта с новгородцами, просто вынужден был что-то сделать, и от этого злился еще больше.

– Нет, ну скажи, что я не прав! Может, нужно это им спустить с рук? Или, может, вовсе грамоту выписать с разрешением убивать наших? А у нас это быстро, вон Иван быстро грамоту соорудит.

Рерик ярился еще больше, и Иванушка понимал, что конунг просто борется со своей неуверенностью.

– Ты прав, – кивнул Трувор, – целиком и полностью. Нельзя это дело оставлять безнаказанным.

– Может, ты защитишь своих сородичей? – теперь конунг обращался непосредственно к своему переводчику.

– Нет, даже если купцов оскорбили, все равно доводить до смертоубийства драку никак нельзя. Виновных нужно наказать.

– Если позволят, – хмыкнул Трувор, озвучив то, чего все боялись.

Ни Трувор, ни Рерик не были трусами, но новгородцы легкой добычей не казались обоим. Две недели назад Трувор получил хороших тумаков от одного из корабелов Садко и с тех пор поумерил свой гонор. А дрались честно, один на один. И грозный викинг отхватил так, что потом неделю хромал и жевал через силу: два зуба потерял.

– Вот скажи мне, – вновь спросил вожак переводчика, – если у нас с новгородцами миром все решить не получится, за кого будут местные?

Хороший вопрос; еще бы знать на него ответ… Еще недавно Иванушка с ходу бы ответил, что за варягов, но ситуация с появлением новгородских ратников поменялась. Все же новгородцы и смоленцы говорили на одном языке, вместе ходили в баню, вместе выпивали.

– За тебя, конечно. – Иванушка не был уверен, что это правда, но хотел подбодрить конунга, тем более сам он считал неправыми в этом конфликте убийц.

– Хотелось бы в это верить… – буркнул Рерик, потом махнул рукой, давая знать, что время ожидания прошло, пришло время действовать.

Новгородцы встретились гораздо раньше, чем ожидалось, они стояли прямо на площади, возле выхода из терема покойного князя. Садко окружало не меньше сотни ратников, Иванушка нервозно отметил, что все они были при оружии и выглядели рассерженно. А ведь варягов на площади было чуть больше двух десятков, сам конунг с товарищами, охрана терема и стражники.

– Это что же выходит, – сразу перешел в наступление Садко, – мало вам было драк, теперь уже убиваете нас?

Иванушке в этой ситуации было совсем тяжело, Садко прекрасно владел языком варягов, и переводчик не требовался.

– Вот это наглость, – взъярился Рерик, – я уж думал, вы оправдываться будете, но это совсем уже через край! Это ваши люди наших двоих зарезали утром!

– Ах утром, – рассердился Садко, – утром же в бане кто наших пятерых зарезал? Они мылись, без оружия были. Ваши ворвались и порубили всех, пятерых наших и двоих смоленцев.

Вокруг спорящих на повышенных тонах вожаков собралась приличных размеров толпа. Хоть разговор и велся на незнакомом большинству языке, жестикуляция и повышенные голоса явно свидетельствовали – идет ссора.

– Проклятье, – выругался Рерик, – я же велел держать Синеуса под охраной!

Конунг решил, что его товарищ как-то вырвался и свершил месть, но Иванушка напрягся. Мало того что Синеуса действительно держали под замком – хотя это не аргумент: здоровяк мог вырваться или переубедить свою стражу, – но ведь он узнал о смерти родича уже чуть ли не днем. Вырваться из-под охраны, добежать до бани, на другой конец города… это уже никак не могло быть утро.

– Так ты признаешься! – взревел Садко, – Вот же волчье племя – говорили мне, что нельзя с вами по-людски!

– Бейте их, – гаркнул кто-то из толпы, – Смоленск с вами!

Новгородцы выхватили мечи, варяги тоже обнажили оружие. Ситуация накалялась.

Не зная, что делать, Иванушка выскочил вперед, встав между варягами и новгородцами. Ему хотелось верить, что правильные слова сами придут ему в голову.

– Подождите, – крикнул он купцу, уже готовому ринуться в бой, – мы же все в одной лодке, за стенами войско короля! У нас же каждый защитник на счету, мы же все тут товарищи боевые…

– Смоленский волк им товарищ, – огрызнулся купец, – если мы их сейчас не перебьем, они нас в банях или во сне перережут по одному.

Толпа одобрительно загудела, большинство на площади составляли новгородцы, варягов и местных было куда меньше.

– Пан, добре, въяжасни им, – попытался обратиться Иванушка к одному из толпы, что стоял и поддерживал надвигающуюся схватку. Но мужик, вместо того чтобы что-то сказать, тут же попытался нырнуть в толпу и скрыться.

– Погоди-ка, – вдруг спохватился Садко, – чего это ты его паном назвал?

– Не знаю. Я с каждым на его языке говорю.

– А ну-ка братцы, хватай его! – рявкнул Садко.

Беглец пытался скрыться изо всех сил, но на площади было слишком много людей Садко, так что его быстро скрутили.

– Оцепить площадь! – проревел купец, после чего подошел к опешившему Иванушке и ласково попросил: – А для кого еще тут этот язык родной, можешь указать?

– Могу, – переводчик начал указывать на людей, одного за другим, – вот он, и еще вот он, и вот этот…

Новгородцы тут же хватали под обе руки людей, на которых указывал Иванушка.

– Погодите, – поспешил возразить кто-то из местных, – какие же это паны? Вон те двое – персидские купцы, они у моего свата квартируют.

– Персы, стало быть, – Садко хищно усмехнулся, – доводилось мне как-то и в тех краях бывать. Не могу сказать, что хорошо владею их языком, но попробуем.

Купец наклонился к одному из мнимых купцов и спросил что-то на ломаном фарси. Человек закатил глаза и что-то замычал, изображая немого. Тогда купец проделал то же самое с другим пленником. Тот только злобно посмотрел на Садко и плюнул ему в лицо.

– Интересные дела тут творятся, – Садко с улыбкой вытер плевок, – вот такие вот тут персы водятся интересные.

– Эй, а я его помню, – подал голос вдруг один из корабелов, – только тогда он представился местным торговцем, у которого варяги дочерей насильничали.

– Это же люди короля, – крикнул кто-то из толпы, – они намеренно всех ссорили!

– А то мы без тебя не догадались уже. – Садко убрал обнаженное оружие в ножны, новгородцы последовали его примеру.

Какое-то время купец колебался, но потом он решительно направился к Рерику.

– Знаю, мои люди не все характер имеют медовый, твои тоже. Давай договоримся, прежде чем суды вершить, вначале разбираться вместе. Заключим перемирие до конца осады. Но только мы не друзья, и как король наш разлюбезный со своим воинством нас покинет, так и расходимся. Мы – домой, вы – куда хотите. Идет?

– Идет. – Рерик с облегчением пожал руку Садко.

Купец лучезарно улыбнулся и приобнял конунга. В этот момент он тихо шепнул ему на ухо, так что услышал только Иванушка:

– Я тебя за Марину не простил и никогда не прощу. Что бы там разные святые люди ни говорили. Вот только не хочу я, чтобы король думал, что он победил. Если потом как-нибудь и свидимся, не думай, что я тебе брат или друг.

Рерик смело взглянул в глаза своему собеседнику.

– Идет. Но даже будь у меня возможность поступить иначе, я бы все равно не допустил, чтобы ты это чудище в наше море протащил.

Садко ничего не стал отвечать, только, улыбнувшись, похлопал варяга по плечу.

– Кстати, об осаде. Думаю, у меня есть мысль, как помочь нашему другу Сигизмунду принять решение о ее окончании. – Вождь новгородцев злобно взглянул на связанных разведчиков врага, те ответили взглядами, полными ненависти.

Глава 19
Дипломатия по-богатырски

Массивная дубовая дверь тронного зала вылетела от удара неслыханной силы. Вторжение было настолько неожиданным для собравшихся, что первое время никто даже не шевельнулся. Стражник, который собирался кинуться к двери, увидев, кто входит в помещение, сразу сделал вид, что он просто разминает ноги. А вы бы полезли против богатыря в два человеческих роста, да еще и в диковинных доспехах, переливающихся разноцветьем радуги?

– А, вы все здесь!.. – дружелюбно улыбнулся Святогор. – А я стучу-стучу – никто не открывает…

Первым пришел в себя полномочный посланник короля Сигизмунда, пан Собислав.

– Вы кто такой и по какому праву вламываетесь в княжеский терем?

– Давно я тут не был, – богатырь говорил вполне доброжелательно, все время улыбаясь, – вот в гости решил заглянуть. Узнать, как тут дела у вас. А то слухи стали доходить, что здесь какие-то чужеземцы верховодят. А особенно злые языки бают, что это не просто чужеземцы, а особенные чужеземцы – прямиком из Белого королевства. Того самого, с кем мы войну ведем. Нехорошо, если такое окажется правдой.

– Мы тут по личному письменному приказу княгини Василисы. – Собислав пытался вести себя уверенно, но получалось не очень. Уж очень грозно выглядел богатырь, и стражники не рвались вступать с ним в драку; даже свои стражники, что уж говорить о местных…

– Бумага – это хорошо. – Богатырь улыбнулся и протянул руку. – Можно глянуть?

Какое-то время эмиссар короля сомневался, но все же протянул грамоту богатырю. Святогор повертел протянутый документ в руках, демонстративно не читая его.

– Жестковата, конечно, но ничего, в хозяйстве пригодится. Употребим по назначению.

С этими словами он засунул грамоту в поясную сумку.

– Так, стало быть, правда это, что тут иноземцы враждебные гнездо свили. Не хотел верить, не хотел…

– Именем княгини Василисы!.. – должно было прозвучать грозно, Собислав не был слабаком или нерешительным, просто против богатыря он не тянул. И он сам это хорошо понимал, и другие понимали тоже.

– Это той самой Василисы, которая к королю перебежала? Изменницы? Совсем твои дела плохи, дядя.

– Между Тривосьмым царством и Белым королевством сейчас союз, – попытался привести последний аргумент посланник, – скрепленный браком.

Святогор в ответ ласково улыбнулся и вместо ответа резко ударил мечом, развалив королевского посла надвое.

– Не люблю предателей, чего тут говорить.

Какая-то женщина взвизгнула, кто-то из людей короля метнулся к двери, но богатырь резким окриком заставил всех замереть:

– А ну стоять!

Голос был таким громким и резким, что желающих не подчиниться просто не нашлось.

– Это что же получается – стоило царской власти чуть ослабнуть, так сразу измена заклубилась?

– Так, батюшка, – наконец нашелся один из бояр, – давно ведь в разных государствах живем.

– Ты прав, – закивал богатырь, – очень, очень прав. Не дело это. Так что я пришел вам объявить, что беззаконию этому пришел конец.

Бояре и дворовые люди молчали, опасаясь что-либо возразить.

– Да что вы кислые такие, – улыбнулся богатырь, – есть ведь и хорошие новости. Понимая ваше бедственное положение, великая княгиня Алена Владимировна дарует вам всем освобождение от податей на год.

– То есть тот оброк, что забирали королевские люди, можно не платить? – первым пришел в себя один из купцов.

– Не только можно не платить, но и нужно не платить!

Теперь собравшиеся переглядывались уже со значением и куда более радостно.

– И налоги в казну тоже?

– Только на один год. Содержание чиновникам да боярам, кто важный пост занимает, будет платиться из княжеской казны. С увеличением до уровня, принятого в Тридевятом царстве.

Святогор понял, что теперь все эти люди – его. Королевские посланники и сторонники тихо покидали тронный зал, но это напрасно. Начальника городской стражи он купил с потрохами еще вчера, и люди последнего, должным образом заинтересованные, уже заняли свои посты вокруг княжеского терема. Так что никто не уйдет, никто не проскочит. Не первый государственный переворот организовываем, что и как – знаем. Ничего особо удивительного не было в том, что уставшая от безденежья и безвластия масса купцов да бояр потянулась к сильной руке. Те двое, кто мог возразить и возглавить сопротивление, уже убиты, еще вчера. Сведения тайного двора – кто и что из себя представляет – были очень полезны. Святогор всегда понимал важность хорошей разведки и умел пользоваться сведениями толково. Вот так вот, почти бескровно, целое царство падает к ногам его новой владычицы. Не то чтобы ему сильно нравилась девчонка, но он не допустит вновь той ошибки, что допустил с ее отцом и дедом. Глядишь, еще и сделает из нее годную царицу. Характер ребенка мягкий и податливый, как глина, можно что угодно вылепить, было бы желание и время.

– Погоди, благодетель… – вдруг всполошился боярин, – а мы теперича как называться-то будем? Тривосьмое царство али Тридевятое?

– Подумаем. – Богатырь покровительственно улыбнулся, и тут же добавил: – Как бы ни назывались, все равно были, есть и будем Русью.