Текст книги "Проект «Новый Берлин». Apertio veritatis"

Озираясь вокруг, сержант воскликнул:

– Да в штабе и понятия не имеют, что здесь под шахтой внизу!

Возглас сержанта внезапно прервал оглушительный вой включившейся сирены.

– Твою мать! Какого черта?!

Солдаты, как по команде, бросились в рассыпную, в один момент спрятались за подходящими укрытиями, привели в боевую готовность оружие. Режущий слух вой сирены в безмятежной тишине тоннеля был настолько неожиданным и неуместным, что только усилиями силы воли удалось подавить захлестнувшую сознание волну паники. Но также внезапно, как и начался, минутный рев прекратился, угаснув гуляющим эхом где-то далеко в шахте. Нависла по-своему оглушающая ватная тишина полного замешательства.

– Закоротило, может, где-то… – голос Андрюхина как-то особенно резко нарушил минутное глухое безмолвие станции.

Сержант посмотрел на солдата:

– По чистой случайности взяло и закоротило, когда мы оказались здесь. – Пробежавшись изучающим взглядом по сторонам, командир процедил: – Н-е-е-т. Что-то здесь неладно. Андрюхин и Ертаев, займите позицию возле тех вагонеток у ворот. Исупов!

– Слушаю, сержант.

– Гони наверх, на «Верхнюю». Сообщи о ситуации майору. А там жди его указаний. А мы посмотрим что тут.

– Приказ понял! – солдат, хлопнув металлом, складывая приклад автомата, скрылся в полумгле тоннеля.

– Лагунов, за мной к воротам!

Заняв выбранную позицию у стены, сержант осторожно заглянул за угол. Коридор, с подмигивающими лампами у потолка, неожиданно оказался настолько длинным, что противоположный его конец, теряясь в белесой мгле и превращаясь в точку, не был виден.

– Ого! – обескуражено воскликнул Волков. – Не на шутку фрицы тут обустроились! Загляни.

Лагунов, опустившись на правое колено, бросил взгляд за раму распахнутых ворот.

– Метров двести, не меньше, сержант.

– Не меньше. Дальше не пойдем. Знали бы на «Верхней», что у них тут под ногами!

– Какой будет приказ, сержант?

Командир, устало протерев рукой лицо, едко протянул:

– Прика-а-з… – Шумно сглотнув, он тихо проговорил: – Приказ – не лезть на рожон. А значит, отходить будем. Наверху ведь и не знают, что у них под ногами! Лагунов, давай, наверное…

Вдруг, хлопнув солдата по плечу, Волков указал на подающего жестами знаки Ертаева. Связист махал из стороны в сторону поднятой над головой правой рукой, сигнализируя о необходимости соблюдать тишину и прислушаться. Со стороны рельс послышались поспешные шаги. И двумя секундами позже – оклик отправленного с заданием наверх солдата:

– Сержант! Это Исупов! Я выхожу!

Из-за дальней груды металлолома показался сапер.

– В чем дело, боец? Ты почему еще не на «Верхней»?!

– Сержант, в шахте за нами какое-то движение, – в голосе рядового угадывались нотки беспокойства. – К нам сзади что-то приближается.

– Что значит «что-то», солдат?

– Не знаю, сержант. Какая-то штуковина. В потемках не разглядел.

– Ну не едрёна мать!.. Ертаев, Андрюхин остаетесь на своих местах. Лагунов, наблюдаешь за коридором. Исупов, со мной!

Спустившись на шпалы рельс, командир осторожно приблизился к одинокому вагону и, прикрываясь его облезлым кузовом, вгляделся в сутемь тоннеля. Сложно было что-либо разглядеть при тусклом освещении старых грязных ламп (большинство из которых были неисправны), но в глубине призрачного полумрака шахты отчетливо слышалось какое-то прерывистое жужжание, усиливаемое эхом. В воображении рисовался образ маленького мальчика, который где-то там, в темноте, сидел около включенного громкоговорителя и водил взад-вперед заводной машинкой. Волков напрягал зрение, пронизывая взглядом сумрак. К станции подземки, однозначно, довольно быстро приближалась какая-то масса. Бойцы перевели предохранители в положение одиночного огня. Метнув еще раз взгляд в тоннель, командир, наконец, разглядел это жужжащее «что-то». Смесь ужаса и шока на мгновение парализовала приготовившихся к бою солдат. Сложно даже было подобрать слова, чтобы описать то, что они увидели. Внушительных размеров человекообразная металлическая штуковина на двух «ногах», жужжащих при движении, стремительно приближалась к станции.

– Это что за чертовщина? – заворожено прошептал над ухом сержанта Исупов.

Волков, околдованный увиденным зрелищем, смог только процедить:

– Вот влипли по самое не хочу!

Трапециевидный железный корпус с трафаретом креста белой краской, кольцо горящее красным лампы-глаза, две железной передней конечности, обвитых пулеметной лентой – такое и в кошмарном сне не привидеться. Сержант вскинул автомат к плечу и громко крикнул:

– Стоять! Ты кто?

Махина, приблизившись, остановилась. Заскрипели шарниры «рук», сгибаясь в локтевых суставах и, прежде чем командир успел угадать предназначение шишкообразных «кистей» без пальцев, из которых выглядывали пламегасители, разведчиков накрыл пулеметный шквал.

– Наза-а-ад! – заорал сержант, укрываясь за кузовом вагона, который крошили смертоносные пули.

Лицо больно ранили острые осколки бетона, разлетающиеся в разные стороны, растворяя в облаке каменной пыли шахту метро. Вокруг в бешенстве метались отрекошетившие от стен куски металла. Звон падающих гильз и треск пулеметного огня слились в единый оглушающий грохот, трижды усиленный гулким тоннелем.

– К станции-и-и! Бего-о-ом! – Сержант, перехватив калаш, метнулся к спасительной грузовой платформе.

Сердце бешено колотилось, норовя выпрыгнуть из груди. Липкая струйка крови, сочившаяся из рассеченного осколком бетона лба, заливала правый глаз, но свистящие пули, дырявящие облако пыли вокруг, настойчиво подстегивали к эстафете наперегонки с летящим металлом. «Беги! Беги!» – кричало внутри. Влетев молнией на перрон, с риском угодить под встречный огонь своих оторопевших сослуживцев, сержант проревел:

– Приготовиться к бою! Занять укрытия! Очередью на подавление!

Передернув рукояти затвора, солдаты, укрывшись за вагонетками, замерли в ожидании. Секунды превратились в минуты, минуты – в часы. Глухой размеренный стук, доносившийся из тоннеля, быстро приближался. И, наконец, слева, из-за угла тоннеля, показалось выдвигающееся металлическое нечто, позвякивая двумя свисающими пулеметными лентами калибра 7,92 миллиметров.

Команду сержанта «Огонь!» заглушил стук автоматных очередей. Хлынувший поток пуль забарабанил по бронированному корпусу, остановив машину, но не причиняя ей заметного вреда.

– Сержант! Сюда бы РПГ6161
  Ручной противотанковый гранатомет.


[Закрыть]! – прокричал Лагунов. – Не одолеть!

Выщелкивая пустой магазин, командир скомандовал:

– Покинуть платформу! Уходим в коридор!

Глава VI

16.07.2024. Секретная Международная космическая станция «Горизонт»

Ночной кошмар заставил меня встать раньше обычного. Присев на койке и коснувшись ступнями полиуретанового покрытия пола своего спального отсека, я уставился невидящим взглядом в металлические «шторы» иллюминатора. Кто же я на самом деле? Почему мне снится Карлсруэ? В чем суть моей кармической предопределенности? Тревожные мысли, блуждающие в поисках ответа в потемках безмолвной пустоты растерянности, не давали покоя. Включив свет, и позволив портьерам окна медленно расползтись в стороны, обнажая бездонную глубь космоса, я на какое-то время потерялся взглядом и мыслью среди далеких искр бриллиантовой россыпи звезд. Абсолютная бесконечность… Глубокая и непостижимая. Бесподобная волшебная красота, и, в то же время, такая пугающая! Творец бытия – поистине великолепен!

Потеряв всякое чувство времени, изумленно пожирая взглядом космический пейзаж, я вдруг услышал голос. Прозвучал ли он в моей голове или я услышал его в тишине спального отсека, я не смог определить – он просто прозвучал. Тихий, преисполненный покоя баритон ясно произнес: «Ты любим мною, сын Адама».

Мысль, отпрянув от гипнотической звездной бездны, испуганно заметалась в разные стороны, по коже пробежали мурашки, но также быстро, как и нахлынув, чувство смятения уступило место зарождающейся радости в груди. Я продолжал сидеть. Уткнувшись взглядом себе под ноги, погрузился в мир своего внутреннего «Я», в надежде услышать еще раз этот сверхъестественный и теперь такой желанный голос, который мог принадлежать, вне всякого сомнения, только моему Творцу. Но на мой мысленный позыв Творец уже не ответил. Я сидел в полной тишине, наслаждаясь легким возбужденным чувством, растекшимся по всем клеткам моей плоти, наполняя каждую радостью жизни.

Наспех позавтракав в столовой, не желая длительное время смущать своим присутствием «сослуживцев» на станции, бросавших на меня испуганные взгляды, я направился в кабинет полковника Буланова, желая ознакомиться с его вердиктом по моему вчерашнему докладу. Помещение оказалось многолюдным и, к моему немалому удивлению, непривычно душным для хорошо вентилируемых комнат орбитальной станции.

– Влад! Заходи. Мы как раз тебя ждали, – полковник поспешно встал из-за стола, указывая мне на свободное кресло.

– Как ты себя чувствуешь?

– Великолепно, – улыбнулся я, усаживаясь в предоставленное мне место.

– Позволь представить тебе замначальника девятого управления ГРУ Российской федерации, полковника Федорченко Сергея Алексеевича (я учтиво кивнул) и советника главы третьего департамента МАД, господина Герхарда Штайнмайера. С остальными ты знаком.

Остальными оказались действительно уже известные мне ведущие научные работники, курирующие на космической станции непосредственно «лунную часть» проекта «Новый Берлин», и руководители различных вспомогательных служб.

– Итак, Влад. Сразу введу тебя в курс последних событий.

Буланов с тяжелым вздохом сел в кресло.

– Если очень просто, то произошла утечка информации. И где искать эту пробоину, пока не представляется возможным выяснить. Или здесь, или на Земле.

Я незаметно обвел взглядом присутствующих. Напряженные лица, в приглушенном свете галогенных ламп, покрытые пятнами размытых теней, выглядели зловеще.

– ЦРУ известно о многогранниках. Возможно, и британским службам. Вчера, в 22.20 по московскому времени, около базы «Шварц Зонне» был задержан американский разведывательный луноход с экипажем, – полковник, интонационно не завершив предложение, многозначительно прищелкнул языком, – в общем, некоторую информацию удалось получить. Центр сообщил, что на днях была совершена блокада воздушного пространства Антарктиды и ее берегов военно-морским флотом США. К тому же, по предоставленным сведениям господина Штайнмайера, в Берлине американская агентура не на шутку развязала свои шпионские игры. И в Мюнхене уже искали тебя, Влад. Причем, агенты не американских, а израильских спецслужб. Если в полной логической последовательности развернуть цепочку озвученных событий, то последствия могут быть очень печальными, как ты понимаешь. Все мы хорошо помним две тысячи четырнадцатый. Но, ближе к делу. – Буланов шумно шмыгнул носом. – Твой доклад произвел неизгладимое впечатление в Центре, как и видеозапись твоего мимолетного сеанса. Я понимаю, тебе показалось, что ты провел в своем зазеркалье не один час, но поверить в это там, на Земле, просматривая запись, получается с трудом. Для нас, простых людей, твой сеанс продлился несколько секунд. Так вот… – Офицер почесал щеку и, что так характерно для него, пожевал губами. – На «Горизонте» всего пять мыслефонов внеземного происхождения. Мыслефон – это твое определение двенадцатигранников, и его приняли в Центре. Тебе предстоит в оперативном порядке поработать с оставшимися тремя. И, если необходимой информации о портале не будет обнаружено, тебе с группой спецназа придется слетать на Луну. И, судя по всему, у нас не так много времени. Американскую базу в «Море Спокойствия» могут наводнить морпехи, как мы полагаем, и в таком случае наша задача может быть существенно усложнена.

Замначальника девятого управления ГРУ Федорченко тихо кашлянул.

– Дмитрий Сергеевич, простите, что я вас перебиваю. – Посмотрев на меня, он уточнил: – По оперативным данным, через две недели с Канаверала, из комплекса СЛЦ-416262
  Стартовая площадка космодрома на мысе Канаверал (США).


[Закрыть], планируется запуск двух военных шатлов со спецназом на борту. Цель достоверно, к сожалению, не известна. Но не сложно догадаться. Кроме того, на МКС-1 была попытка диверсии.

– Так точно, – кивнул Буланов, – и хотя мы можем противопоставить свои силы, но хотелось бы избежать прямого столкновения и, как следствие, затяжного открытого конфликта. Никому еще одна война не нужна.

Лица присутствующих, казалось, еще больше помрачнели.

– Далее, – продолжил полковник, – еще одна твоя задача. На закуску дня тебе будет предоставлен полный, имеющийся в нашем распоряжении, материал дешифровки иероглифов портала в Антарктиде. Похожие выгравированы на колоссах на базе «Шварц Зонне». И это тоже по твоей части, так как письмена содержат какие-то магические заклинания. Снимки тебе будут предоставлены на «Звезде». Мало того, что на Земле специалистов твоей области с ученым званием при свете белого дня не сыщешь, так и здесь, на «Горизонте», ты единственный. В твоем досье указано, что ты владеешь несколькими древними языками. Поэтому, как ты понимаешь, Влад, работы на Луне у тебя будет предостаточно.

Поставив передо мной приоритетные задачи и раскрыв некоторые, не имеющие прямого отношения ко мне, стратегические планы Центра, Буланов устало обмяк в кресле и до конца собрания, продлившегося еще около часа, не проронил ни слова. Обсудив злободневные проблемы и результаты неизвестных мне военных исследований в области медицины, высокопоставленные гости и другие члены совещания, начали расходиться. Встал и я, намереваясь покинуть кабинет полковника.

– Доктор Крепкий, – на немецком окликнул меня господин Герхард Штайнмайер, – позвольте попросить вас остаться на несколько минут.

– Присаживайся, Влад, – полковник любезно придвинул мне кресло. – Кофе?

– Нет, спасибо. Повредит работе с додекаэдром.

– Доктор, мы должны не допустить войны! – начал советник, протягивая мне флеш-карту на два гигабайта. – Это попросили передать вам в Мюнхене.

– Спасибо Вам. Что здесь?

– Узнаете, когда у вас будет свободное время, доктор.

– И я, в свою очередь, осчастливлю тебя подарком, – усмехнулся Буланов. – Держи.

Полковник протянул мне гибкую пластинку Web-блокнота.

– Это документы по дешифровке письменности портала. Ты как? Готов сегодня поработать с другим «кубиком Рубика»?

– Да, – просто ответил я.

…..

Двадцать третье ноября шестьдесят первого года. Антарктида. Земля Королевы Мод. Советская антарктическая станция «Новолазаревская». Поток знаний устремился в мое бестелесное «Я», пронизываемое насквозь ветром.

Снег вокруг был настолько плотным, что его приходилось пилить пилой, для того, чтобы заготовить снежные бруски для приготовления питьевой воды, уложить их на сани и доставить к люку снеготаялки на крыше дома. Несколько человек подтаскивали их к стене и, погрузив на веревочный подъемник, отправляли на крышу, на которой уже цепочкой три полярника помещали снег в люк. И хотя на «Новолазаревской» трудовые будни кипели, и не хватало рабочих рук, приходилось находить час-другой для такой довольно утомительной, но необходимой работы. Майор взглянул на низкое полярное солнце – необычный для таких широт красный оттенок светила нагонял тревожные думы, и так прочно засевшие в голове после потери группы Волкова, а тут еще КГБэшники прибывшие вчера из Москвы…

Итак, подземный бункер действительно оказался составляющей мифической нацистской «Базы 211», которую тщетно искала американская разведка в конце сороковых. Кремль передал руководство операцией Главному управлению военной контрразведки Комитета госбезопасности, и в считанные дни советскую антарктическую станцию в Земле Королевы мод наводнили сателлиты этой всевластной структуры, ученые и военная техника. Операция по «распечатыванию» подземелий получила кодовое название «Южная королева». Но майору теперь в ней отводилась совсем уж незначительная роль: обеспечение поставок топлива и продовольствия к шахте бункера с «Новолазаревской». Группа Савенко, отправившаяся по его приказу днями ранее на помощь Волкову, наткнулась в одном из тоннелей на ожесточенное сопротивление невиданной доселе машины, сломить которое удалось только сегодня утром группе спецназа из какого-то отдела КГБ. Обошлись без потерь, но в результате взрыва в тоннеле гранаты (вывести из строя немецкую машину удалось только с помощью ручного гранатомета) произошел частичный обвал в шахте обнаруженной узкоколейки. Теперь не один десяток рабочих расчищали завалы и вытаскивали из-под обломков чудо фашистской технологии.

День неуклонно стремился к своему концу, и если бы не особенность ночей полярных широт, длинные тени давно бы взяли свой реванш и завладели бы антарктической станцией. Майор допил свой кофе и затянулся сигаретой. Исходя из утреннего доклада полковника КГБ, в конце войны под снежными покровами Антарктиды гиммлеровская организация оккультистов «Аненербе» (под охраной СС) проводила засекреченные паранаучные исследования, результатом каких, возможно, и была погребенная в тоннеле военная машина. Но как соотнести оккультизм и разработку военных технологий? Колдуны на службе Рейха… Майор усмехнулся. До прихода к власти нацистов в Германии НСДАП финансировалась так называемым «Обществом Туле», лидером и идейным отцом которого был Рудольф фон Зеботтендорф. Многие члены партии были участниками этого таинственного общества. Тесно связаны с ним были Рудольф Гесс, Альфред Розенберг и, конечно же, сам фюрер. Имеются предположения, что нацистское движение полностью сформировалось из оккультных обществ начала столетия и пришло к власти именно с помощью упомянутых. Так или иначе, но немецкие оккультисты оказали заметное влияние на нацистское движение в послевоенной Германии.

После установления гитлеровской диктатуры в тридцать четвертом, Центром по разработке различных оккультных теорий и стала самая загадочная организация «Новой Германии» – «Аненербе», созданная Германном Виртом. В тридцать девятом Гитлеровский Рейх развязал Вторую Мировую, и приоритетными в работе «Аненербе» стали программы антропологических исследований, которые осуществлялись Институтом по специальным миссиям в области военных наук. Кроме того, исследовалась возможность массового психологического и психотропного воздействия, работы по созданию сверхоружия. «Аненербе» с немецкой педантичностью разделил работы по следующим направлениям: создание сверхчеловека, медицина, разработка новых военных технологий (нельзя не вспомнить проект создания «оружия возмездия» – Фау-2), возможность применения религиозно-мистических практик и, во что с трудом верилось, эвентуальность6363
  Эвентуальный – Возможный при определенных обстоятельствах.


[Закрыть] совокупления с представителями инопланетных рас. Масштабы мракобесия нацистских бонз поражали воображение до сих пор. И кто знает, как изменился бы мир, если бы «Тысячелетний Рейх» не сгорел в пепле чудовищной по своей жестокости войны. На протяжении двенадцати лет Германия находилась во власти какого-то массового умопомешательства, связанного с абсурдными иллюзорными представлениями об окружающей действительности.

Размышляя над утренним докладом, Сидельников потянулся за второй сигаретой, как вдруг заметил спешно приближающегося ефрейтора из какого-то отдела КГБ. Отдав честь, подошедший резко отчеканил: «Товарищ майор, вас хочет срочно видеть полковник».

Балка6464
  Жилой передвижной домик.


[Закрыть] полковника Яровенко размещалась в кузове одного из тягачей. Все удобства офицерской балки: две двухъярусные койки, деревянный столик с несколькими табуретами и маленькая соляровая печка – капельница.

– Майор, – полковник небрежно козырнул в ответ вошедшему в балку Сидельникову, – мы не в штабе, поэтому обойдемся без официальностей.

– Недалеко от этого блок-поста, – офицер указал на серое пятно на лежащей на столе карте, – час назад был обнаружен брошенный американский вездеход. Брошен, похоже, не так давно. Возьми своих оставшихся ребят, пусть осмотрят окрестности и сам вездеход, нет ли в нем взрывчатки. Есть подозрения… Кроме того, и так не хватает людей. А у тебя – боеспособные мóлодцы. Выполнение задания корректируй сам на свое усмотрение. Вернутся на блок-пост и доложишь.

– Ясно. Какой квадрат?

– Д-восемь. Третий блок-пост.

– Если вдруг будет горячо, огневую поддержку обеспечит группа сержанта Морозова. Он сейчас как раз в патруле на блок-посте. Удачи, майор.

Быстро «упаковавшись» в Харковчанку, майор с Забелиным и с двумя белорусами, оставшимися в его подчинении, направился в указанный квадрат. Бесконечная снежная равнина, полого спускавшаяся к побережью, была разрезана многочисленными трещинами и часто превращалась в хаос ледяных глыб. И если бы не низкое незаходящее полярное солнце, тускло освещающее снеговую пустыню, доехать до искомой заставы не представлялось бы возможным.

– А вот и хозяева, – протянул Забелин, когда машина подъехала к двум одиноким домикам, из которых вышли четверо вооруженных солдат.

– Доброй ночи, сослуживцы! – посмеялся, выскакивая из машины Маринич. – Горячим чаем не угостите?

Угрюмые физиономии встречающих не располагали к себе – солдаты проигнорировали балясы сапера.

– Маринич, оставить веселуху! – майор окинул взглядом подошедших солдат, встретивших его в военном приветствии. – Сержант Морозов на месте?

– Сержант будет через полчаса, товарищ майор. Он ушел к озеру.

– Какому еще озеру?

– Ну к тому, по-немецки которое называется… Эй, Филипов, как оно там называется?

– Унтер-Зее6565
  Самое глубоководное озеро Антарктиды с максимальной отметкой глубины почти в 150 м.


[Закрыть], кажись, – отозвался черноглазый слева, с пристегнутым штык-ножом под стволом калаша.

– Доложите об обстановке на озере!

– Крики какие-то были. Вот сержант и ушел туда с пятью нашими, – засуетился говорящий.

– Как твоя фамилия, рядовой?

– Есенин.

Майор усмехнулся:

– Есенин? Тезка великого русского поэта?

– Так точно, майор, – улыбнулся рядовой.

– А ты хоть читал стихи Есенина?

– Так точно. Прочитал всю «Страну Советскую»6666
  «Страна Советская» – прижизненно изданный сборник произведений русского поэта в 1925 г. в Тифлисе.


[Закрыть]!

– Прямо всю? Ну ладно. Вольно. Где радиорубка?

Вернувшийся сержант Морозов сообщил о пугающих истерических криках в районе озера, установить причину которых, а главное – кому бы они могли принадлежать, не удалось – никаких следов недавнего присутствия человека обнаружено не было. Американский бронетранспортер «М-113» (найденный недалеко от блок-поста), был по неизвестной причине брошен экипажем, следы которого терялись в ледниках, в стороне от Унтер-Зее. Отсюда возникло предположение, что крики могли принадлежать американским разведчикам. Но отсутствие следов последних в районе упомянутого озера и недавняя встреча в подземельях узкоколейки с почти неуязвимой немецкой машиной наводили на очень тревожные мысли. Уткнувшись взглядом в карту местности квадрата Д-восемь в радиорубке заставы и погрузившись в беспокойные думы, майор забарабанил костяшками пальцев по столу.

– Итак, американская «Эмка» здесь. Откуда же могла придти разведка? Не с другого же края Антарктиды они приехали!

– «Литл-Америка»6767
  Литл-Америка – исследовательская американская база в Антарктике.


[Закрыть], насколько мне известно, с конца пятидесятых уже не работает, – заметил Морозов. – Рядом, вроде, только английская «Халли».

– Рядом я бы так не сказал… Значит, до вездехода около получаса?

– Так точно. Не менее.

– Я пойду со своей группой – хочу на все своими глазами взглянуть. Возможно, будет нужна помощь твоих солдат. Вездеход осмотрели?

– Вокруг походили, посмотрели. Он на виду. Местность хорошо просматривается. Боялись что могут перестрелять как в тире… Поэтому… В общем, далеко от поста не отходили.

– Ясно. Но и людей тоже не нашли?

– Так точно. Как-то странно это все.

– Странно… – майор на мгновение задумался (вспомнился утренний доклад полковника).

– Ладно. Найдется у вас тут что-то перекусить? Покормить бы моих ребят.

– Мясные бульоны, пельмени – только разогреть. Консервы. А картошку топором рубить придется.

Наспех поужинав (или уже позавтракав – в таких широтах течение времени практически не ощущалось, и сложно было определить время суток) рыбными консервами с пельменями, группа спецсаперов, под командованием майора Сидельникова, выдвинулась на лыжах в сторону брошенного американцами вездехода. Снежная равнина к югу возвышалась, незаметно превращаясь в пологие скалистые отроги, над которыми клубились тяжелые тучи, и предательски скрывала занесенные снегом трещины, основательно замедляющие движение. Приходилось постоянно прощупывать снег под лыжами, чтобы не провалится в брешь во льдах. Холодный ветер упорно дул в лицо. Временами сыпал мелкий колючий снег, скрывая в своем замысловатом танце снежинок даль и растворяя местность в удручающем однообразии.

Силуэт искомого бронетранспортера нарисовался неожиданно – одинокая темная масса на голой равнине, поблескивающая металлом в лучах тусклого холодного солнца. Коробчатый корпус американской машины почему-то не был выкрашен в маскировочный белый цвет, бросаясь в глаза темно-зеленым пятном на белоснежной равнине.

– А вот и наш вездеход, – констатировал Забелин.

Майор поднес к глазам бинокль:

– Пулемет. Двенадцать и семь миллиметровый. Забелин?

– Слушаю, майор.

– При таком снегопаде будет тяжело вести прицельный огонь. Зайди сзади, посмотри машину.

– Есть!

Сибиряк, выписывая крутую траекторию, заскользил к транспортеру. Студеный ветер усилился, задувая теперь в спину. Гребни далекого хребта были сплошь покрыты серыми тучами, медленно сползающими на равнину – погода ухудшалась. Не прошло и двух минут, как Забелин, осмотрев вездеход, подал жестами сигнал безопасности и поманил рукой к себе. Машина была пустой. Никаких взрывоопасных предметов обнаружено не было. Похоже, экипаж транспортера в спешке покинул машину – в беспорядке лежали брошенные личные вещи: два термоса с уже остывшим кофе, перевязочные пакеты, пачки сигарет, две фляги со спиртным и прочее.

– Не понял я чего-то. Что тут произошло? – спросил Савенко, осматривая кабину водителя.

– Ну, уходили они быстро, – пожал плечами Забелин. – Ни пустых гильз, ни крови, ничего.

– Ясно как день. Следы снегом хоть еще не занесло?

Разведчики осмотрелись. Едва заметный след двух пар ног уводил взгляд к ближайшим ледяным глыбам, размером с одноэтажный дом.

– Маринич, – майор изучал ледяные торосы в бинокль, – свяжись с заставой. Пусть Морозов пришлет двоих отогнать вездеход на базу. В баках достаточно дизеля. И это странно… – добавил офицер. – И почему они оставили лыжи? Оружие в боевую готовность. Посмотрим, куда ушли эти двое.

Быстро заскользив в сторону великанских льдин, разведчики вскоре заметили невдалеке от следов преследуемых третью полосу «вспаханного» снега. Приблизившись к ней и внимательно всмотревшись в оставленные следы в неглубоком снегу, Савенко в недоумении воскликнул:

– Шел босым!

В полосе вытоптанного снега местами хорошо виднелись отпечатки больших пальцев и круглых ямок из-под пятки стопы неизвестного.

– Этого не может быть! – майор, не веря своим глазам, скрупулезно изучал оставленный след, прощупывая каждый отпечаток рукой. – Тут! При такой-то температуре! Чертовщина какая-то!

– Майор, может это американская шутка какая-то? – предположил Забелин, осматривая таинственный след. – Не мог ведь человек шагать тут босым!

– Майор, – присвистнул Савенко, – а человек ли это был? Смотрите. Вот тут хорошо получился отпечаток.

Разведчики подошли к указанному месту. В снегу отчетливо вырисовывался нечеловеческих размеров след стопы с пятью большими пальцами. При детальном изучении отпечатка складывалось впечатление, что босая нога загадочного путника была покрыта шерстью – в некоторых местах угадывались волнистые следы волос.

– А длина шага! Вы посмотрите! – воскликнул Забелин.

Окинув оценивающим взглядом цепочку в снегу, майор протянул:

– Да какой же черт здесь вышагивал?

– Майор, шаг не менее метра! – округлил глаза сибиряк.

– Или это какая-то глупая шутка наших пропавших гостей, – офицер присел, вскинув к глазам бинокль, осматривая окрестности, – или по этим льдам бродит снежный человек.

– Снежный человек? – переспросил Забелин.

– Газеты не читаешь? Академия наук СССР занимается изучением этой шарады. В пятьдесят восьмом была создана в Москве специальная комиссия6868
  СССР был единственной страной в мире, где проблема поиска снежного человека рассматривалась на самом высоком государственном уровне. В 1958 году была создана Комиссия Академии наук по изучению вопроса о «снежном человеке».


[Закрыть].

– Становится интересней, – присвистнул сибиряк.

– Значит, американцы увидели снежного человека и бросились за ним? – предположил Маринич.

– За ним ли? – мрачно усмехнулся командир. Маринич, ты связывался с заставой. Морозов отправил людей?

– Так точно, майор.

– Ладно. Продолжить движение цепочкой, соблюдая дистанцию в три метра.

Тем временем тяжелые снежные тучи, сползающие на равнину с отрогов, затянули большую часть небосвода, продолжая сеять мелкий снег. Вереница таинственных следов продолжала следовать на некотором расстоянии параллельно полосе следов предполагаемых американских лазутчиков. Все три цепочки следов уводили советских разведчиков в сторону ледяных торосов, которые местами поднимались отвесно на семь-десять метров. Приблизившись к глыбам, саперы осмотрелись. Отпечатки ботинок терялись в одной из расщелин между ропáками6969
  Ропак – льдина в торосах, стоящая вертикально или наклонно среди сравнительно ровной ледяной поверхности.


[Закрыть]. Неземная картина блестящих скал дополнялась тоскливым воем и стоном студеного ветра в разломах льда.

– Савенко, Забелин, осмотрите этот коридор!

Солдаты мигом скрылись в расщелине.

– Маринич, свяжись с Морозовым. – Майор, присев на корточки, приложился к биноклю, осматривая оставшийся позади бронетранспортер. Никакого движения. – Где его бойцы?

Белорус, выполнявший обязанности связиста, натянул наушники «Астры», закрутив ручкой частоты.

– Сержант Морозов на связи, майор.

– Дай мне станцию.

Сидельников приложил к уху наушники переданной ему «Астры»:

– Сержант, где твои люди?

– Должны быть с минуты на минуту, майор.

– Погода ухудшается. У тебя там я видел «Пингвин»7070
  «Пингвин» – советский антарктический вездеход на базе шасси БТР-50.


[Закрыть] стоит. Отправь за нами через полчаса. Мы на границе квадратов Д-восемь и Г-восемь у торосов. Мимо них не проехать.

– Слушаюсь, майор.

– Конец связи.

– Конец связи.

С затянутого тучами неба посыпали густые хлопья снега. Наконец появились Савенко и Забелин. Последний присел на одно колено рядом с офицером.

– Майор, – вид у сибиряка был обескураженный, – вам лучше самому на это взглянуть.

Сидельников, окинув взглядом солдат, встал и, поправив автомат на ремне, бросил через плечо:

– Савенко, остаешься здесь с Мариничем. Забелин показывай.

Проскользнув между стенами высившихся над головой громад и пропетляв в лабиринтах естественного коридора, мужчины вышли в неглубокую ложбину, окруженную со всех сторон монолитными стенами девственно-голубого льда. В воздухе в меланхоличном спокойствии кружилась снежная пыль, мерцая и вырисовывая гипнотические зигзаги, от созерцания которых где-то в глубинах сознания рождалось желание бросить все и забыться в этом непорочном и хрустальном раю. Мысль о том, что в таком волшебном месте могло быть что-то, что так встревожило разведчиков, показалось очень чужой и странной.