Текст книги "Проект «Новый Берлин». Apertio veritatis"

– Майор, вот, смотрите! – Забелин указал на какую-то бесформенную разноцветную массу, покоящуюся у дальней стены открывшейся ложбины, выпадающую безобразным пятном из контекста сказочного мирка. – Наверное, их мы и искали.

Майор не сразу понял, что имел в виду солдат. У стены, в углу, лежали чудовищным образом изуродованные трупы американских военных. Обугленные головы с пустыми глазницами чернели отвратительными головешками на белоснежном покрывале ложбины. Залитые кровью тела лежали в неестественных положениях в луже воды и крови, увеличивающейся в размерах на глазах, от которой поднимался пар.

– Лучше не подходите, майор. Зрелище противное, – шмыгнул носом Забелин. – И… там какие-то черви с красными головами.

– Твою ж мать! – протягивая каждое слово, выругался майор. К горлу подкатился ком, а содержимое желудка просилось наружу.

– Я тоже так сказал, когда их увидел. Пойдемте обратно. Выяснять причину их смерти, я думаю, уже не наша забота.

– Не нравится мне здесь, – добавил солдат. – Странно спокойно и как вроде…

Неожиданно усыпляющую тишину ложбины нарушил треск автоматных очередей, причудливо исказившийся, отражаясь от стен в ледовых коридорах.

– Наши! – вскрикнул сибиряк.

Мужчины бросились назад к оставленным товарищам, сбрасывая на бегу с плеча автоматы. Расщелина за расщелиной и, наконец, показалась снежная равнина, на которой уже начиналась метель. Слева, из-за ближайших ледяных глыб, отчетливо слышалась одинокая автоматная очередь. Каскад тревожных мыслей, накрывший сознание холодной волной, смешался с болью падения в холодный снег с кусками льда при неудачной попытке перелететь одним махом предательски скрытую снегом трещину под ногами.

Падая, майор успел увидеть скрывающуюся в снежной мгле серую фигуру (мысль о том, что убегающее существо имело довольно высокий рост – молнией пронеслась в его сознании); выдергивающего из калаша пустой магазин – Маринича, укрывшегося за ледяной грудой; корчившегося в снегу рядом – Савенко; и летящий в преследовании странного гостя американский бронетранспортер, поливающий свинцом из пулемета завывающую ветром пустоту.

– Майор! Вы не ранены?! – прокричал почти над ухом материализовавшийся из снежного вихря Забелин.

– Нет! Что с Русланом?

– Ранен в бедро!

– Где «Астра»?

– Илья уже связался с заставой. Тварь уходит, майор! Какой будет приказ?!

– Без паники, солдат! При такой видимости перестреляем друг друга.

– Уйдет ведь, майор!

Из мчавшихся в бешеном танце потоков снега ветер вырвал душераздирающий вопль и короткую пулеметную очередь.

– Ко мне радиостанцию!

– Есть! – неохотно выдавил сибиряк.

Некогда розовощекий веснушчатый Савенко был бледным как, окружающий его снег: по левой штанине зимних утепленных брюк расползалось кровавое пятно, но вовремя затянутая портупея выше раны остановила кровотечение.

– Жить буду, майор. Этот урод неожиданно вышел. Весь белый такой. В шерсти. – Савенко попытался изобразить на лице подобие бесцветной улыбки. – И шинель на нем. Я даже не сразу понял, что это такое появилось. Глаза красные, как кровь, а в руках, не поверите! Немецкий пистолет-пулемет. Тот, который был на вооружении у фрицев в войну.

– Эм пэ сорок?

– Так точно, майор.

– Застал врасплох ведь, гад. Тихо так подобрался, и метель к тому же. И как это я так оплошал?.. Сколько лет служу, в каких только передрягах не бывал, но чтоб вот так, как «духа», меня снять?! – жаловался солдат.

– Руслан, ты метель поблагодари, что помешала вести прицельный огонь. А так, схоронили бы мы тебя здесь. Как тех американцев…

Внезапно из глубины вихря послышался оклик:

– Хлопцы! Свои! Не стреляйте! Мы сняли этого фрица!

Из-за снежной, завывающей на все лады, завесы вышли два незнакомых молодых солдата, с пылающим возбуждением в глазах.

– Мы сняли его! – с простодушной радостью сказал один из них, вскидывая руку в военном приветствии.

– Ранен боец, солдат, – майор обратился к говорящему. – В «Эмке» есть перевязочные пакеты. Бегом их сюда!

– Есть! – отозвались солдаты и скрылись за кулисами разыгравшейся метели.

– Забелин. Принесут пакеты, перевяжи Руслана, – отдал приказ майор. – Маринич, с «Астрой» со мной. Посмотрим на этого «снежного фрица».

«Снежный фриц» оказался человекообразным существом почти двухметрового роста, густо заросшим белой шерстью. И хотя тело уже было припорошено снегом, можно было различить хорошо развитые клыки, приплюснутый широкий нос, мощное телосложение и костяной гребень вдоль затылка. Существо было одето в немецкую шинель военных лет. Никаких опознавательных знаков на ней не было.

– Из какой же дыры вылезла эта тварь? – в недоумении тер покрасневший от мороза нос Маринич.

– Из той же, что и та штуковина в шахте, – в сердцах сплюнул майор. – Твою дивизию. Да какого черта здесь вообще происходит?!

Рядом с тварью, в снегу, офицер увидел брошенный легендарный немецкий пистолет-пулемет, стоявший на вооружении Вермахта и СС до конца войны. Извлекши его из сугроба, Сидельников внимательно его осмотрел. Узнаваемая форма, складной плечевой упор вместо полноценного приклада, отсутствие переключателя видов огня и цевья стали визитной карточкой этого ручного стрелкового оружия.

– Калибр девять на девятнадцать миллиметров Люггер. Пистолетный патрон, – констатировал майор. – Темп стрельбы четыреста-пятьсот выстрелов в минуту. И как он на таком морозе…

Офицер неожиданно замолчал, всматриваясь во что-то невдалеке в снегу, насколько позволяла видимость в мчавшихся потоках ледяной крупы.

– Маринич, глянь-ка что это там лежит.

Солдат развернулся, направившись в указанное место, как вдруг – на глазах у майора – исчез, провалившись под снег. Бесшумно и внезапно. Как по мановению волшебной палочки. Не сразу отдав себе отчет в происходящем, майор подскочил к открывшейся яме в снегу, в которую рухнул связист. Взгляд и оклик офицера утонул в кромешной темноте глубокой «глотки» колодца. «Рация!» – мелькнула мысль в голове. Быстро вернувшись к оставленному позади бронетранспортеру, Сидельников открыл люк и спустился в отделение управления машиной в командирскую кабину. Маленький микрофон на панели радиостанции, оказался слева. Щелкнув тумблером и покрутив ручкой частоты, настраиваясь на нужную волну, майор позвал:

– Илья! Прием. Ты меня слышишь?

В динамиках радиоприемника только угрюмое шипение и треск.

– Илья! Прием!

Мысли, вертящиеся в голове, были не очень приятными, и майор нервно поежился. Несмотря на холод в кабине, лоб начал покрываться испариной.

– Илья! Прием. Отзовись!

Рация молчала не меньше минуты, как вдруг, хрипло, с легким дребезжанием, динамик спросил:

– Майор, это вы?

– Черт возьми, Илья! Ты цел? Прием!

– Так точно, майор. Удачно приземлился. Я в каком-то зале.

– Ты какой-то выход, лестницу или еще что-то видишь?

Рация немного помолчала.

– Майор… Я вижу немецкую подлодку – «U-465»!

Глава VII

16.07.2024. Секретная Международная космическая станция «Горизонт»

– Значит немецкая подлодка «U-465» говоришь, – Буланов жевал губами, обескуражено глядя на меня с экрана монитора. – Значит это, правда…

Я прекрасно понимал полковника, который, похоже, ждал от меня подробного изложения собственных умозаключений, но я не торопился с широкими выводами. Немецкая субмарина «U-465», как известно, была одной из тех подлодок, которые входили в состав так называемого «конвоя фюрера». «U-530» и «U-977» сдались в Аргентине после безоговорочной капитуляции Рейха соответственно в июле и августе сорок пятого года прошлого столетия. «U-465» – долгое время считалась затопленной где-то в глубинах Атлантики, пока к загадкам таинственной миссии «конвоя», нашедшим приют в лоне конспирологических версий бегства Гитлера в Антарктиду в конце войны, окончательно не пропал интерес. Невольно вспомнилась фраза Карла Деница – главнокомандующего военно-морским флотом нацистской Германии, вызвавшая в свое время немалый ажиотаж в ЦРУ США: «Германский подводный флот гордится тем, что на другом конце света создал для фюрера неприступную крепость». Принимая во внимание факт обнаружения немецкой субмарины советскими разведчиками в шестьдесят первом под многовековыми льдами Антарктиды, нужно полагать, гросс-адмирал имел в виду именно шестой континент, а не берега Аргентины. Полное отсутствие каких-либо сведений о тогдашней находке в архивах КГБ (по утверждению полковника), не вызывали ни молекулы удивления: Семичастный, как председатель комитета, на совесть похоронил все сведения об исследовании гитлеровской базы, после смещения Хрущева.

Вырисовывалась забавная картина, рождающая такие же занимательные и достаточно смелые предположения. В две тысячи втором депутат Госдумы Российской Федерации Николай Алексеевич Венгеровский, независимый ученый из геофизического института «Погода-69», утверждал о том, что ему известно о значительных по своему размеру полостях подо льдами Антарктиды, в которых и скрывался до семьдесят первого года Адольф Гитлер. Немудрено, что непосвященные в тайны КГБ с понятным и здоровым скепсисом отнеслись к такому утверждению.

В свое время, работая с партархивами НСДАП в Федеральном архиве Германии в Кобленце и, несколько позже – с документами КГБ в России, мне удалось провести несколько часов наедине с документами совместной операции СС, Гестапо и СД7171
  СД (Sicherheitsdienst), нацистская секретная служба безопасности, разведывательное управление СС. Сформирована в марте 1934, первоначально с целью обеспечения безопасности Гитлера и нацистского руководства. Как и гестапо, занимаясь в основном вопросами внутренней безопасности Третьего рейха, СД тем не менее являлась самостоятельной службой.


[Закрыть], под кодовым названием «Шлюз». Операция, спасшая жизнь многим высокопоставленным членам нацистской партии, двое суток разрабатывалась «цветом» резедентуры немецких спецслужб. По понятным причинам, утверждая план бегства верхушки Рейха из охваченной пламенем Германии, основным направлением были выбраны страны Южной Америки и, в первую очередь, Аргентина и Бразилия. Вспомнились сведения американской разведки, нашедшие свое место в секретных материалах КГБ.

В 1948 году ЦРУ напала на след некоего Переса де Гусмана, богатого коммерсанта, который, как выяснилось впоследствии, оказался никем иным как дипломатом гитлеровского Рейха – Дитрихом Нибуром, вывезшим в конце войны в Аргентину, кроме других высокопоставленных чиновников, и Мартина Бормана.7272
  Источник информации: http://www.ufolog.ru/publication/2641/


[Закрыть] Последний, скрываясь под именем немецкого еврея Саула Гольдштейна, сделал себе пластическую операцию и, под неусыпным контролем спецслужб СССР и США, спокойно прожил в Аргентине, где и скончался в семьдесят третьем году. Как свидетельствуют архивные материалы тех лет, для спецслужб – бывших союзников по антигитлеровской коалиции – Борман стал своеобразным «связующим звеном» и с партактивом НСДАП, проживающим в Южной Америке, и с золотым запасом государственной казны Рейха, вывезенным в ходе операции «Золото Рейна». Как следствие, арест «личного секретаря фюрера» был крайне нежелательным для обеих сторон. Но главное, через «своего опекуна» бывшего рейхсминистра и Начальника Партийной канцелярии НСДАП, разведслужбы двух стран в глубокой и взаимной конспирации искали выход на самого фюрера, но как свидетельствуют «официальные» документы, безуспешно.

Хрестоматийная версия кончины Адольфа Гитлера и Евы Браун, представленная неискушенному зрителю во многих художественных кинолентах о последних днях Третьего Рейха (нельзя не вспомнить фильм 2004 года немецкого режиссера Оливера Хиршбигеля «Der Untergang»), устраивает и до сих пор мировую общественность и «ортодоксальную» историю. Однако пытливому уму покажется странным, почему по истечении семидесяти девяти лет не была сделана генетическая экспертиза и нет никаких научных доказательств подлинности черепной крышки с пулевым отверстием и куска нижней челюсти, демонстрируемые как останки фюрера в Государственном архиве Российской Федерации. Вопрос «почему?» не кажется ли естественным? Не кажется ли странным, что экспертиза обгорелых костей в яме около Рейхсканцелярии, проведенная специалистами НКВД в сорок пятом и личным дантистом и зубным техником фюрера тогда же, была проведена крайне небрежно? И, наконец, логичным будет вопрос: по какой причине тайно захороненные останки Гитлера и его подруги при жизни под Лейпцигом в 1972 году по приказу Юрия Андропова, занимавшего в то время пост Председателя КГБ, были выкопаны и сожжены и прах развеян по ветру? Не по той ли причине, что подготовив побег бронированного конвоя Гитлера из окруженного Красной Армией Берлина, Иосиф Сталин и Франклин Рузвельт (возможно и вся мировая финансовая элита), а позднее и Гарри Трумэн, знали, что Гитлер жив и искали преступника номер один в Южной Америке? Золото Рейха! Золото и военные технологии!.. Но, похоже, фюрер всех переиграл. Теперь кажется удивительным, но я действительно увлеченно работая над проектом «Новый Берлин», никогда ранее не задумывался о возможности именно такого исхода упомянутых событий тех лет.

– Ладно, Влад, – прервал мои размышления полковник, – оставим пока это. Ты готов переместиться в следующую лабораторию?

Я неспешно оторвал присоски мыслефона и равнодушно окинул взглядом хмурые лица, сосредоточенно взиравшие на меня с четырех мониторов внутренней связи.

– Да, готов.

…..

Прерывистый кашель, вновь вырвавшийся из динамика радиостанции, наполнял грудь неприятной гулкой пустотой раздражения, накопившегося за последние сутки. Долгие и напряженные сутки. Нуртаев беспомощно стукнул кулаком по столу:

– Сержант, мы одни! Нет никого!

Волков окинул усталым взглядом своих сослуживцев. Богатырская фигура Лагунова обмякла на стуле возле облезлой стены в углу – от прежней бодрости духа сибиряка не осталось и следа. Исупов, как никогда молчаливый с поникшей головой, мерил шагами зал, периодически тяжело вздыхая и изнуренно протягивая «Мда-а-а». Потухший взгляд замкнувшегося «в себе» Ертаева растерянно буравил радиостанцию, после очередной тщетной попытки связаться с базой наверху. База наверху… Сейчас с таким трудом верилось в ее существование! Андрюхин, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди, с беспристрастным лицом изучал усталым взглядом груду тлеющего металла на полу. Еще час назад эта куча металлолома с «пилой Гитлера»7373
  Прозвище немецкого единого пулемета времен Второй мировой войны – MG-42.


[Закрыть] в «руках», не без маниакального упорства намеревалась изрешетить свинцом советских разведчиков. И лишь только благодаря находчивости и безграничной смелости солдат, машину удалось вывести из строя. Идея Андрюхина окатить атакующую штуковину солярой из найденных канистр в одной из камер бункера, и «дать прикурить», оказалась очень удачной. Результат налицо – чернеющая рухлядь на бетонном полу.

Сраженное детище нацистских конструкторов имело иной экстерьер и, судя по всему, иной принцип работы, чем встреченный ранее андроид в шахте узкоколейки. Небольших размеров четырехколесный робот, созданный безвестным безумным гением, надо полагать, имел узкую специализацию: поиск и уничтожение противника в узких коридорах подземных убежищ. Вооруженный одним из лучших в своем классе пулеметом времен Второй мировой, вместе с хорошо продуманным расположением бронированных листов и малыми габаритами, он был смертоносным и практически неуязвимым палачом. Наткнулись на него в одном из залов, почти сразу за грузовой станцией подземки, которую пришлось покинуть в паническом бегстве (что уж тут скрывать?). Разрезав лучом фонарей мрак камеры, сраставшийся сразу же за спинами солдат, Лагунов увидел ряд металлических шкафов с узлами каких-то коммутаций, тумблерами и массивными рубильниками. Дернув наугад один из них, включилась система освещения комнаты, которая оказалась электрощитовым помещением. На радостях щелкнув всеми тумблерами и утопив ручки рубильников в панелях щитков (включив свет, наверное, по всему бункеру, а, возможно, и активировав другие системы), никто не обратил внимания на странную металлическую конструкцию в углу комнаты с пулеметом наперевес…

– Здохнем мы здесь. Здохнем! – нарушил упавшим голосом затянувшееся молчание Исупов.

– Не здохнем, – лениво покосился на него Андрюхин. – И хватит ныть.

Исупов остановился, тяжело посмотрел на сидящего сапера, снова вздохнул и покачал головой:

– Если и дальше так пойдет – здохнем! Как мы теперь вернемся назад? Коридор-то завалило!

– Исупов, возьми себя в руки. Никогда тебя таким не видел, – сержант зевнул. – Сколько у тебя патронов в магазине осталось?

– Я пустой, сержант.

– Ну у нас эмгэха теперь есть!

– И три канистры соляры, – добавил Андрюхин.

– Ты их будешь таскать? – оскалился Исупов.

– Потаскаю. Не надорвусь, – парировал подрывник.

Сержант снова зевнул:

– Таскать с собой мы их не будем. Собиритесь. Засиделись мы тут. От гари дышать уже нечем. Лагунов?

– Да? – отозвался сибиряк.

– На один магазин патронов насобирается?

– Еще один есть… Пожрать бы. И воды почти нет.

Волков вернулся к пассивному созерцанию своих солдат. А что он мог ответить? У самого чувство голода превратилось в тянущую боль в левом боку. И во фляге оставалось пару капель. А вернуться назад тем же путем, действительно, уже не представлялось возможным. После «дуэли» с машиной, деревянный каркас одного из коридоров бункера не выдержал пулеметной очереди и рухнул вниз, завалив глыбами мерзлой земли и кусками бетона весь коридор – да так, что без лопаты и кирки не обойтись.

– Подвалы не бесконечные. – Командир повертел головой, хрустнув шейными позвонками. – Пять минут и двигаем.

Миновав очередной коридор с подмигивающими лампами у потолка, вынужденные узники бункера вышли в просторный зал, большую часть которого занимала исполинская консоль с панелью многочисленных контроллеров, блоков циферблатов и комплексами каких-то устройств. Всю противоположную сторону от вошедших занимало в полную стену высотой грязное окно. Стекло, разукрашенное серыми кляксами грязи и покрытое многолетним слоем пыли, было похожим на безобразные обои, которое вместе с представшим бедламом усиливало ощущение покинутости помещения.

Волков, вошедший первым в зал, вдруг выбросил в сторону руку, останавливая следовавших за них солдат. Приложив указательный палец к губам, он указал на несколько кресел у панели управления. В двух из них раскинулись два тела в военной форме (по крайней мере, так показалось на первый взгляд).

– Два трупа, – констатировал Лагунов, когда разведчики подошли ближе к пульту. В креслах действительно чернели высохшие мумии военных, на петлицах лохмотьев которых еще хорошо виднелись два зигзага молний – символика СС. Войны не спеша разбрелись по залу, осторожно осматривая открывшееся помещение.

– Ну что тут можно сказать, – потер нос сержант, подняв несколько гильз с бетонного пола, – бойня тут была. Ясно как день.

Лагунов, постукивая пальцем по одному из датчиков консоли, спросил:

– И кто же кого мочил?

– Машины – фрицев? Или наоборот? – вопрошая, предположил Андрюхин.

Сержант развел руками:

– Осмотрите этих двух и пульт. Может какие-то документы найдутся.

Но никакие документы не нашлись. Коллекция тайн бункера пополнилась новой загадкой.

– Думаю, это был какой-то Центр управления, – сержант подошел к окну. Смахнув рукой немалый слой пыли со стекла, протирая окно, он оторопело воскликнул: – Ну, ни фига себе!

– Что? Что такое? – послышались возгласы.

– Город!

Бросившись протирать грязное окно, взорам солдат постепенно открылась панорама подземного павильона невообразимо колоссальных размеров, на дне которого раскинулись ряды промышленных помещений, транспортных боксов, жилых двухэтажек и витиеватой сети линий электропередачи. Город тонул в легких сумерках, слабо освещаясь цепью далеких фонарей у сводчатого потолка, и лишь только несколько улиц в центральной части пылали от яркого света (предположительно фонарных столбов). На безлюдных улицах то там, то тут виднелись силуэты брошенных грузовиков и других машин. Город казался покинутым.

– Не может этого быть! – изумленно шептал себе под нос сержант. – Какого черта? Как?

Но изумление перед увиденной картиной прошло также быстро, как появилось.

– А я уже ничему не удивляюсь после тех штуковин с эм гэхами, – шмыгнул носом Андрюхин. – Сержант, спустимся туда?

– Другого пути нет.

Окинув еще раз изучающим взором подземный город, Волков добавил:

– Осмотрите еще раз внимательно зал, может, что полезное найдем.

– Есть!

…..

На этом «запись» заканчивалась. Очередной двенадцатигранный мыслефон, к моему немалому удивлению, оказался «полупустым».

– Это все? Ты уверен? – с нескрываемым сомнением смотрел на меня Буланов.

Я с укором уставился на полковника.

– Я же сказал – все! Группа сержанта Волкова оказалась в жилом секторе, рядом с двенадцатой зоной и на этом воспоминания обрываются.

– Очень странно. И что же произошло? – хмыкнул с другого монитора замначальника девятого управления ГРУ Федорченко.

– Скажу так. Меня интересует этот вопрос отнюдь не меньше чем вас. Но, как я уже сказал, это вся информация, которая хранится в этом додекаэдре.

– Ладно, Влад, – кивнул Буланов, – обрывается, значит обрывается. Перейдем в следующую лабораторию?

Я, опустив взгляд, уставился на застывший передо мной в воздухе двенадцатигранный «кубик», сиявший теперь перламутром.

– Нет, – ответил я. – Отложим до завтра. Я хотел бы отдохнуть, да упорядочить собственные мысли.

На мониторах огорченно вздохнули.

Отчет был отправлен и я, с нескрываемым облегчением запустив пальцы в свою запущенную шевелюру, вышел из командного модуля. Перешагнув порог своего спального отсека, первым делом включил свой старенький Companion7474
  Сверхтонкий ноутбук с сенсорным экраном OLED. Дизайн Феликса Шмидбергера.


[Закрыть], две тысячи семнадцатого года выпуска, если мне не изменяет память, и достал флеш-карту, которую мне передал господин Герхард Штайнмайер. Карта-памяти открыла мне одну единственную папку для знакомства с содержимым которой потребовалось ввести свой служебный пароль. Развернув первый попавшийся слайд, я понял сразу, с чем мне предстоит иметь дело. На флеш-накопителе были собраны фотокопии каких-то архивных документов одного из отделов «Аненербе» по секретному проекту «мозгового центра СС» Ганса Каммлера и, как выяснилось минутой позже, определенно Отдела исследования оккультных наук. Большая часть снимков раскрывала результаты колдовских экспериментов в области некромантии (а именно – установления спиритической связи с мумифицированными человеческими телами) и телепатических сеансов связи с внеземными цивилизациями некоторых оккультных обществ Рейха. Другая – дешифрации петроглифов, обнаруженных на мегалитических сооружениях различных археологических культур дохристианской Европы. Ознакомившись с серией документов, связанных с деятельностью оккультных организаций, я обратил внимание на следующую часть слайдов, хранивших в себе биографический материал каких-то офицеров Ваффен СС. И первое же открывшееся досье, заставило меня на какое-то время потерять связь с реальностью. Сердце сорвалось и рухнуло вниз.

«Франц Штейгер», – читал я в полголоса, – «уроженец провинции Саксония, немец, 1912 года рождения. Образование высшее, окончил философский факультет Лейпцигского университета. Высокого роста, среднего телосложения, волосы черные, глаза серые, лицо овальное. В апреле 1941 года командир отделения 9 роты разведывательного батальона дивизии СС „Рейх“ в звании унтершарфюрера. С декабря 1941 года – командир взвода, обершарфюрер. Затем унтерштурмфюрер в 6 роте указанного батальона. С декабря 1942 года оберштурмфюрер для поручений штаба до конца 1943 года. В апреле сорок первого в составе дивизии „Рейх“ принимал участие в боях в Югославии. Награжден „Железным крестом“ I-го и II-го класса. Женат. С 1939 года проживает в Карлсруэ провинции Баден».

Карлсруэ… Перед глазами поплыли круги и замелькали так до боли знакомые образы: Великогерцогский дворец на Кригсштрассе, Дворец Карлсруэ с ботаническим садом, уютные улочки с многочисленными кирхами. Город, обладающий для меня странной, магнетически манящей к себе силой, и такой необъяснимой! Почему Карлсруэ? Так что же я должен был там найти? Сердце затрепетало, и в ушах застучала кровь. Медленно растекающийся холодок в груди налил свинцовой тяжестью мои вены и поглотил лихорадочный поток мыслей, уверенно потроша черепную коробку. Потемнело в глазах.

Очнулся от того, что включился монитор видеоселектора, приглашая с характерным звуковым сигналом к видеосвязи. Взгляд упал на руки, и я с недоумением уставился на свои сжатые и побелевшие от напряжения кулаки. Наверное, прошло еще несколько секунд, прежде чем я окончательно вернулся мыслью в реальность и отпустил напряжение в руках. Механически взглянул на часы. Электронный циферблат показывал половину четвертого по московскому времени. Включил видеоселектор.

– Влад, – Буланов что-то жевал, – прости, что побеспокоил. Ты не мог бы зайти? Приказ по тебе пришел.

Собрав усилием воли себя в единое целое, я безучастно ответил:

– Да. Буду через пару минут.

Монитор погас, оставив меня наедине с отражением моего лица на черной глади поверхности дисплея, зеркалившего как лесной пруд при полной Луне. Человек по ту сторону экрана показался незнакомым – потухший безжизненный взгляд и тени под глазами фонили унынием и тоской. Потерев устало виски, я вернулся к изучению открытого досье офицера СС, но взгляд упорно соскальзывал и запутывался между строк документа, пускаясь бессмысленно бродить по буквам. Мысль снова зацепилась за тихие улочки Карлсруэ и увлекла в тенистый парк Гюнтера Клотца, раскинувшийся на берегу молчаливой реки, покойно катившей свои зеленоватые воды. Глаза, словно притянутые магнитом, сами собой вернулись к теперь ставшим для меня порядком тревожным слову «Карлсруэ». Вновь взглянув на часы, я с какой-то внутренней неохотой все-таки закрыл документ, решив оставить дальнейшее знакомство с ним до более подходящего времени и морально-психологического состояния, и, выключив ноутбук, вышел в кабинет полковника.

Благоухающий аромат жареного кофе, вызывающий устойчивую ассоциацию с орбитальным офисом Буланова, как обычно наполнял комнату.

– Значит так, Влад. Центр прислал Приказ номер двести один, дробь двадцать четыре, – начал с армейской парадностью в голосе полковник, – согласно которому, послезавтра тебе предстоит вылететь на «Звезду7575
  Фантастическая российская лунная база.


[Закрыть]», а оттуда, если возникнет необходимость, уже доберетесь на «Шварц Зонне». Поработаешь с письменами портала и другими артефактами. Компанию тебе составят пару китайских терминаторов, присланных из Центра. Завтра прибывают на «Горизонт».

– Терминаторов? – не понял я.

Полковник ехидно ухмыльнулся:

– Не обращай внимания. Это я так называю боевых андроидов корпорации NORINCO. Помнишь культовый фантастический боевик восьмидесятых Джеймса Кэмерона со Шварценеггером в главных ролях?

– Понятно, – безжизненно кивнул я. – Смотрел в детстве.

Моя минорная тональность в душевном настроении, конечно же, не ускользнула от внимания офицера, хотя, нужно признать, я и не стремился замаскировать ее искусственным позитивом.

– Ты какой-то тусклый, Влад. Ты себя нормально чувствуешь?

– Все в порядке, Дима, – соврал я, желая избежать притворной сцены эмпатии. – Что еще мне нужно знать?

Штабист, нахмурив брови, склонил голову набок.

– Доктор Дамиц, – медленно протянул он, – тебя встретит на лунной базе. Современный бластер когда-нибудь держал в руках?

– Думаешь, пригодится?

Полковник ответил почти незамедлительно:

– Там, на Луне, не в чем нельзя быть уверенным, Влад.

– Да. Во время подготовки к полету в космическом центре ЕАС, приобрел опыт. ППЛ-37676
  ППЛ – плазменный пистолет Лукьяненко. В основу идеи взят лазерный пистолет, фигурировавший в романе С. Лукьяненко «Звезды – холодные игрушки» (1997).


[Закрыть] с патроном-конденсатором.

– Ну да, – прищелкнул языком Буланов, – все верно. Поставляет нам концерн «Алмаз-Антей». Ну вот и отлично! – заключил он, после минутной паузы, вскинув брови. – Взбодрись, Влад! Может кофе?

– Да, наверное. Не откажусь.

Налив мне горячего напитка, полковник продолжил:

– Было бы не плохо, чтобы ты сегодня нормально выспался. Может, заглянешь в медицинский?

– Да все нормально, – усмехнулся я.

– Как скажешь. Завтра готов поработать с последним додекаэдром? Скажем, в девять в лаборатории. Будет удобным? Центр требует незамедлительных отчетов, – добавил полковник, метнув на меня лукавый взгляд.

Я снова усмехнулся, отпивая кофе.

– Ну если требует.

Буланов, сверкнув глазами, хмыкнул и тихо рассмеялся.

– Влад. Ты мне определенно нравишься! Ты… вот с какой-то… заковыркой. Ты, конечно же, самый полезный человек сейчас на станции. Но вот твой апломб…

– Я прекрасно понимаю тебя, Дима, – перебил я полковника. – Оставим это. Меня кое-что… Что-то…

Я никак не мог подобрать слова, чтобы выразить все те беспокойные мысли, мечущиеся в моей голове и непонятную душевную тревогу, охватившую после знакомства с досье немецкого офицера, и непроизвольно сжал пальцами свою переносицу.

– Что-то не так с этим оберштурмфюрером СС Штейгером.

Полковник недоумевающе уставился на меня.

– Тебя смутил неопознанный объект?

– Н-е-е-т, – выдавил я из себя. – Не могу… не могу понять, что же именно…

Офицер сложил губы трубочкой:

– Так называемые «летающие тарелки», в качестве боевых летательных машин, начали Рейхом разрабатываться в конце Второй мировой. Тебе ведь об этом известно.

Я бессильно обмяк в кресле, отставив кофе, пытаясь упорядочить лихорадочный каскад мыслей и чувств, окативших холодной мутной волной мой разум и душу.

– А знаешь, что меня больше волнует? Я бы даже сказал – мучает, – медленно произнес полковник.

– Что? – отвлекся я от своих дум.

– История с бойцами сержанта Волкова, которую ты достаточно подробно изложил в своем отчете, после работы со вторым додекаэдром. Что же там у них произошло? – Буланов, задумавшись, потирал свой подбородок. – Что за «карусель» с тремя сутками?.. Бред, какой-то. А эти американцы с «эмкой»! Тоже блин – загадка. И что забавно, в архивах КГБ и Минобороны никаких сведений! Ни группы Волкова, ни Сидельникова, как будто не существовало. Ни хрена нет! Ничего! Ровным счетом! – Буланов раздосадовано хлопнул ладонью по столу и сочно выругался.

– Оу, Дима, полегче, – с расстановкой, спокойно приструнил я полковника. – Мы же интеллигентные люди.

Офицер только с небрежной равнодушностью махнул рукой.

Придвинув чашку и потеребив ее гладкий термопластик, я медленно отпил кофе, снова вернувшись к так беспокоящим меня мыслям. Какая-то неуловимая, мелькающая в пелене бессознательных интуитивных посылов, связь между мной и Карлсруэ не давала покоя; предательски соскальзывала за пределы моего внутреннего ментального поля зрения, при каждой моей попытке сфокусировать на ней свое внимание.

Полковник тем временем продолжил, размышляя вслух:

– С этим гибридом человека и обезьяны все ясно. Проект Ильи Иванова7777
  Речь идет о провалившихся экспериментах скрещивания человека и обезьяны русского биолога Ильи Иванова в Гвинее и Сухумском питомнике в первой половине 20х гг. XX в.


[Закрыть] еще двадцать четвертого года, одобренный тогда же Советской академии наук, был хорошо известен и в Германии еще до прихода Гитлера. А тот, так называемый «снежный человек», выведенный на антарктической базе нацистскими гениями генетики, чтоб их… достаточно хорошо был изучен в Союзе еще в шестидесятых. Люди-обезьяны – бойцы СС, – Буланов оскалился в иронической улыбке, – до чего же может докатиться наука, обслуживая военные безумства! Эволюционисты чертовы…