Текст книги "Тебе нужно пространство. Освободи рабочий стол, голову и жизнь для того, что по-настоящему важно"

– У меня нет времени на то, чтобы подумать, – пожаловалась она.

Выслушав ее жалобы, я предложил посмотреть ее график на тот день. Мы были безжалостны и смогли выцарапать себе пару свободных часов. Подумав, она смогла делегировать часть дел членам своей команды, освободив первый час. Второй мы заполучили, отменив две встречи «для знакомства». Она сильно сопротивлялась, боясь обидеть людей. Но в итоге она отправила им обоим честное письмо, в котором просила дать ей время подумать и перенести встречи. Она получила два милых, прочувствованных ответа. В одном даже было написано: «Молодец – мне тоже нужно время, и сегодня у меня как раз будут эти полчаса». Мы слишком часто делаем то, что должны, а не то, что сами считаем нужным.

Вместе с пространством для глубоких раздумий нужно также создавать пространство для «моментальной» рефлексии.

Если нужно решить проблему или принять решение, мы часто торопимся – ведь кажется, что у нас нет времени. Но попробуйте все же найти минутку и подумать. Одна моя знакомая, занимающая пост директора, все важные сообщения отправляет в папку с черновиками, которые всегда перечитывает перед отправкой. И удивляется тому, сколько раз она переписывала или «шлифовала» эти письма. Она говорит: «Ведь я совсем о них не думала». Но она, конечно, думала – просто неосознанно.

Идею постоянной «моментальной» рефлексии подсказал мне один лидер, с которым я работал пару лет назад. Такое часто бывает. Пока я помогаю развиваться другим, они неизменно развивают и меня. Я всегда записываю эти идеи как практику для других клиентов и всегда показываю ее им. Тому человеку я помогал реструктурировать часть бизнеса. После особенно трудных переговоров мы тихо пошли к лифту, и, когда двери закрылись, я попытался завязать разговор. Он улыбнулся и поднял руку, призывая меня к молчанию. Всю дорогу вниз он глубоко дышал с полузакрытыми глазами. На первом этаже он повернулся ко мне и сказал:

– Прости, я просто думал, что можно исправить. Кажется, нам есть что предложить, и, когда мы сядем в машину, мне нужно будет быстро написать мейл.

Думаю, кто-то другой сразу заполнил бы пространство непродуктивным ворчанием по какому-то поводу. Но это было не свойственно тому человеку. Минуту-другую он сосредоточенно и продуктивно прислушивался к своим мыслям и чувствам. Узнав его ближе, я понял, что он делает это десятки раз в день. Даже сидя на заднем сиденье его машины, я видел, как он, закончив говорить по телефону, смотрит в пространство, тихо шевеля губами и воспроизводя разговор в голове. Он решал, можно ли двигаться дальше или нужно вернуться к какому-то аспекту разговора. Во втором случае он делал пометку в маленьком блокноте, который всегда был наготове во внутреннем кармане пиджака. Этому человеку не нужно было искать большой отрезок времени в конце дня или недели для пересмотра событий. Он вплел эту практику в свой рабочий день от рассвета до заката. Он привык спрашивать себя:

1. Что я понял из того, что только что произошло?

2. Что я пойму из того, что произойдет дальше?

Вам тоже стоит так делать.

Спросите себя: я осознанно выбираю время на размышления о важных и повседневных вещах? Если на это нужно выделить больше времени, как я это сделаю?

Физическое пространство: где вы думаете?

У меня на родине, на северо-западе Англии, говорят: «Сколько людей – столько идей». В мире коучинга и развития об этой мудрой мысли часто забывают. У американцев есть похожий афоризм: «Все люди разные». Сколько на свете мыслящих людей, столько и вариантов ответа на вопрос, где следует размышлять.

Вам нужно самостоятельно выяснить, какая среда лучше всего подходит для глубокой созерцательной рефлексии.

Некоторые из моих клиентов находили «пространство для мыслей» в последние минуты перед отходом ко сну, утром под душем, во время зарядки или по дороге на работу. Один заядлый велосипедист говорил, что его разум полностью очищается, и он ни о чем не думает, крутя педали. Несколько клиентов рассказывали, что любят размышлять на прогулке. Не нужно паковать рюкзак и отправляться в горы, достаточно неспешно прогуляться по кварталу. Я работал с одним основателем технического стартапа. Его подчиненные сильно удивлялись, когда он регулярно уходил из офиса в близлежащий парк. Но с таких прогулок он всегда возвращается полным сил и свежих идей.

Некоторые люди прекрасно умеют «делить пространство». Они могут уйти из шумного open space в комнату для совещаний, перевести дух и обрести спокойствие, оставив рабочую суматоху за закрытой дверью. Другим требуется часами отдыхать от компьютера. Некоторые видят в периодической работе из дома прекрасный шанс сделать паузу и подвести итоги. А для других дом – это последнее место, где можно сосредоточиться на работе. В 2013 году опрос Gensler WPS выявил, что 16 % сотрудников компаний лучше всего концентрируются дома, а 73 % предпочитают обстановку офиса. И все же слишком часто на работе всех стригут под одну гребенку, не позволяя выбрать то, что лучше подходит каждому человеку.

Творчески отнеситесь к созданию пространства для мыслей.

Есть множество интересных способов объяснить это своим коллегам. Елена Керриган, директор-распорядитель компании по обучению продуктивности Think Productive, выставляет на стол фарфоровую кошку, чтобы просигналить коллегам: она сейчас сосредоточена и не хочет, чтобы ее прерывали. Но такая тактика не всегда работает.

Думая о физическом пространстве, неплохо учесть и другие проблемы в вашем окружении. Если вы знаете, что не сможете нормально думать в полной тишине, подберите приложение, которое генерирует белый шум или играет спокойную музыку. Такие сервисы, как Spotify, предлагают прекрасные плей-листы, составленные специально для концентрации.

Спросите себя: какое физическое пространство лучше всего помогает мне думать? Как мне больше времени проводить в этом пространстве?

Человеческое пространство – кто может вам помочь?

Работая с клиентами, я пытаюсь продемонстрировать им, к какому типу мыслителя они относятся. Я часто спрашиваю: если нужно решить проблему, каким образом вы будете это делать? Иногда приходится привести пример: вы закроетесь в тихой комнате с блокнотом или ноутбуком? Вам понадобится доска и множество цветных маркеров, чтобы записать идеи и образы, составить «ментальную карту»? Или вы позовете коллег и вместе устроите мозговой штурм?

Секрет сотрудничества в том, чтобы никого не осуждать. Команда может развалиться, если не будет учитывать то, как думает каждый из ее членов.

Я скорее интроверт, но понимаю, что все люди разные.

Я люблю для начала подумать один, а потом представить мои идеи нескольким важным людям и получить их отзыв. Помню, одна моя коллега была мне полной противоположностью. Она хотела, чтобы мы уселись рядышком и начали открытую, масштабную и (как мне казалось) бессвязную дискуссию. Я буквально ощущал, как зависает мой мозг и отключается моя способность думать. Когда мы обсуждали это, она сказала, что чувствует то же самое, когда сидит одна, уставившись в пустоту. Я хотел думать внутри, а ей нужно было думать снаружи. Конечно, нет правильного или неправильного способа думать. Важно, чтобы вы знали свой стиль – и потребности окружающих – и могли найти то, что работает для всех, даже если для этого придется пойти на взаимные уступки.

Такие озарения бесценны, когда вы создаете команду с высокой производительностью. Одна команда, в которой я работал, считала одну участницу равнодушной и надменной. Но настоящая проблема была в том, как она привыкла думать. Как только мы разобрались, что происходит, команда поняла, что этой участнице нужно приватное пространство для мыслей, которыми она потом поделится со всеми. Они стали работать иначе (например, готовили черновики и списки идей до переговоров), и женщина, о которой шла речь, быстро пошла в гору.

В другой команде работали иначе. Большинство в ней имело склонность все заготавливать заранее и хотело коротких, энергичных дискуссий по существу. Считалось, что меньшинство, предпочитавшее думать вслух, отвлекало остальных и тратило время зря. Когда все узнали, что у меньшинства такой «стиль мыслей», их стали лучше понимать, и группа добавила к основной повестке дня десять минут для более абстрактной, несфокусированной дискуссии. Иногда она выводила более замкнутых участников из себя, но, когда мы пересмотрели пройденное через несколько месяцев, они признали, что если бы они работали по-прежнему, команда не пришла бы к некоторым полезным идеям.

Иные организации активно стараются создать взаимосвязанную, вдумчивую культуру. Для этого они придумывают общие точки рефлексивного обсуждения. Например, всей компании раз в месяц задают «главный вопрос» или все сообща ведут открытый, честный общий блог.

Даже если вы мыслитель-интроверт, возможно, стоит включить других в ваш мыслительный процесс. В Next Jump[3]3
  Next Jump – компания электронной коммерции.


[Закрыть] к каждому сотруднику прикрепляют «партнера для беседы», с которым нужно общаться ежедневно: высказывать все претензии, изучать свои слабости и придумывать лучший способ двигаться вперед. Это двусторонние отношения по модели коучинга, где каждый партнер помогает другому узнать свои слепые пятна. Что интересно, эта идея больше всего нравится тем, кто изначально сильнее всего противится ей.

Очень важно найти баланс между двумя крайностями.

Если вы склонны к интроспективному мышлению, убедитесь, что вы все-таки как-то принимаете сигналы от других. Если вы экстраверт, убедитесь, что вы не просто реагируете на чужие слова, но и делитесь плодами своих глубоких размышлений.

Спросите себя: как довести до максимума рефлексию и при этом получать сигналы от других?

Психическое пространство – какие внутренние ресурсы вам нужны?

Рефлексия требует правильного состояния ума, а в идеале – выхода на другой уровень сознания. Простой и надежный метод сделать это – заранее сконцентрироваться. Вдохновившись техникой йоги, насчитывающей тысячи лет, «морские котики» армии США используют технику «дыхания в квадрате», или «дыхания 4х4», чтобы унять тревогу на поле боя. Хиллари Клинтон пользовалась ею, когда Дональд Трамп провоцировал ее во время президентских дебатов в США в 2016 году. Но эта техника полезна и в менее волнительных ситуациях, потому что она успокаивает и позволяет разуму и телу сосредоточиться.

1. Сядьте удобно и сделайте глубокий вдох носом, наполняя легкие и раздувая живот на протяжении примерно четырех секунд на счет 1, 2, 3, 4.

2. Задержите дыхание на то же время, 1, 2, 3, 4.

3. Медленно выдохните через рот, втягивая живот, пока не выйдет весь воздух на счет 1, 2, 3, 4.

4. Задержите дыхание еще на четыре секунды, на счет 1, 2, 3, 4.

Повторите это упражнение несколько раз, пока не почувствуете, что разум очистился, а тело расслабилось.

Теперь отложите книгу и попробуйте.

Как видите, эта практика не требует долгого времени или какой-то особой обстановки. Можете делать это в любой миг любого дня, где бы вы ни были.

Во время рефлексии важно слушать не только сознание, но и подсознание – огромный потусторонний мир, где прячутся скрытые связи и источники вдохновения.

Именно работа подсознания выходит на передний план, когда нас озаряет интуиция.

Есть одна история о легендарном рекламщике Чарльзе Саатчи (скорее всего, это неправда). Он как-то обедал с перспективным клиентом и откровенно скучал и ерзал на месте, пока тот излишне подробно расписывал свою ситуацию. Наконец Саатчи прервал его на полуслове и, попросив счет, написал на салфетке слоган. Потенциальный клиент ошалело уставился на него, пробормотав, наконец:

– Ну… да… это идеально, то, что нужно, вы нас раскусили!

– Да, – ответил Саатчи, – и это будет вам стоить 50 000 фунтов в месяц начиная с сегодняшнего дня.

– Но вам потребовалось на это всего десять минут, – возмутился клиент.

– Напротив, – резко возразил Саатчи. – Мне потребовалось тридцать лет, на протяжении которых я читал, разговаривал, учился и думал.

Саатчи знал: чтобы добиться успеха в размышлениях, нужно давать себе пищу для ума. Этот аспект «рефлексии» аккуратно подводит нас к потребности создавать пространство для учебы, которое мы обсудим в следующей главе.

Создайте пространство и читайте литературу на темы, которые не касаются вашей повседневной работы, и/или посещайте мероприятия и конференции.

Это нужно не столько для того, чтобы «быть на волне» (хотя и это полезно), сколько для того, чтобы открыть разум новым идеям и влияниям. Интеллектуальное питание не должно ограничиваться только материалами по теме бизнеса. Историческая литература, романы и даже стихи могут стать ниточками, которые наше подсознание однажды сплетет в «очевидный» ответ.

Спросите себя: что нужно сделать, чтобы подкрепить мой ум? Как мне делать больше? Могу я сейчас найти время на ОДНУ вещь, которая углубит мои знания и опыт?

Глава 2
Пространство для учебы – Рейчел и ее потребность все делать самой

Урок: в сегодняшнем стремительно меняющемся мире нужно проявлять смирение, оставлять место для любопытства и быть открытым новым знаниям.

Рейчел пришла к успеху в глобальной компании, производящей закуски. Она пришла стажироваться в компанию после университета и преуспела в различных внутренних конкурсах, входивших в программу стажировки. Через три года ее попросили выбрать специальность, и этот выбор был по-настоящему трудным. В конце концов она предпочла подбор кадров. Следующие десять лет она с наслаждением занималась кадрами и была способна мыслить в коммерческих масштабах, но этого оказалось недостаточно. Как и Раку, последние несколько лет она стремилась занять пост менеджера высшего звена.

Компания видела ее потенциал и не хотела, чтобы она досталась конкурентам, поэтому ей дали шанс. Рейчел требовалось проявить себя в роли специалиста по решению коммерческих проблем, который подчиняется и кадровому, и финансовому директору. Она продемонстрировала серьезную коммерческую рассудительность, способность работать в темпе и добиваться результата. Поэтому ей поручили одну из самых желанных ролей в бизнесе – управление клиентом компании, одним из крупнейших британских супермаркетов. Это была важная роль, поскольку немало продуктов выходило на рынок именно этим путем. Ей недоставало подобного опыта, и поэтому ее назначение вызвало бурные дебаты, но в конце концов она получила шанс.

К сожалению, когда она пробыла на новой должности около четырех месяцев, стало казаться, что ставка не сыграла. Впервые в своей блестящей карьере Рейчел потерпела неудачу. Розничный клиент был настолько важен компании, что даже генеральный директор вступил в спор о том, не стоит ли компании отказаться от своего опрометчивого и даже рискованного решения поручить Рейчел работу с ним. Компания вела дела в строгом поквартальном ритме, и ситуацию требовалось спасти за шесть недель. Меня вызвали, чтобы посмотреть, сможет ли Рейчел с дополнительной поддержкой исправить положение.

На первую встречу она опоздала на десять минут. Подобное поведение не всегда указывает на глубинную проблему (как говаривал Фрейд, «иногда сигара – это просто сигара»), но часто бывает и наоборот. На ней был классический деловой костюм, и она выглядела очень ухоженной. Ее опоздание, вкупе с общей аурой смятения, заставило меня спросить, что она думает о коучинге.

– Это хорошо, – ответила она. – Это помогает.

Иногда коучу нужно собрать волю в кулак и сделать смелый шаг. Я решил довериться инстинктам.

– Я тебе не верю.

Казалось, она только сейчас по-настоящему обратила на меня внимание, но промолчала. Я подождал.

– Чему не веришь? – спросила она.

– Тому, что тебе правда хочется здесь быть.

Она скорчила гримасу, но вновь промолчала.

Я продолжил:

– Или, по крайней мере, часть тебя не хочет этого.

– Вообще-то да, не хочет.

– Почему?

– Ну, я знаю, что мне нужна помощь, но это ведь последняя капля, разве нет?

– Последняя капля?

– Да, последний звонок о том, что Рейчел сдулась и скоро вылетит вон.

– Для меня это новость, – сказал я. – Я здесь, потому что Марк и Шарлотта (кадровый и финансовый директора) хотят поддержать тебя и помочь тебе добиться успеха, на который ты способна.

– Была способна, ты хочешь сказать, – тихо ответила она, и тут я увидел под ее маской настоящую тоску.

– Ты очень тяжело переживаешь то, что происходит.

Она наконец-то посмотрела прямо на меня.

Я продолжал:

– И ты сильно расстроена.

На мгновение у нее на лице промелькнуло непонимание. Ее удивило то, что кто-то понимает ее чувства и говорит о них, – так я решил.

– Да, все правильно.

Беседа помогла ей раскрыться. Она опасалась, что загубила карьеру. Что-то в голосе выдало ее склонность к катастрофическому мышлению. Так называют склонность мыслить преувеличенно негативно или нерационально. Часто эти мысли отражают глубинное патогенное убеждение человека. Рейчел думала, что даже самая незначительная неудача приведет к полной катастрофе.

Тогда мы обсудили ее опасение, что коучинг – это приговор от начальства, а не попытка спасти ее от неудачи. Сколько бы я ни пытался ее переубедить, она продолжала сомневаться. И тут мне пришла в голову идея, для которой нужно было сделать небольшой маневр. Пока я обдумывал ее, Рейчел начала описывать ситуацию, в которой оказалась. Всегда нужно поддерживать баланс, выслушивая подробности о ситуации клиента и пытаясь понять ее.

Обычно проблемы людей связаны не с техническими деталями их работы, а с так называемыми «программными качествами» – их отношением к работе и людям.

Иначе мне приходилось бы месяц за месяцем быть попеременно экспертом по продажам, цифровой рекламе, частным активам и нефтяной торговле!

К концу сессии мне показалось, что она расслабилась и смирилась с коучингом.

– Увидимся в следующий раз.

Она ответила, когда дверь уже почти закрылась:

– Да, если я еще буду здесь.

Я решил непременно убедить ее, что коучинг – это не дурная весть. Для этого я пустил в ход идею, которую придумал раньше.

Через неделю я стоял у стойки администратора возле роскошного стеклянного атриума компании, а вокруг меня на больших экранах тихо показывали их рекламу. Я помахал одной из моих коллег в надежде, что нам удастся воспроизвести наш тщательно спланированный танец.

К счастью, план сработал как часы. Стоило Рейчел выйти из одного лифта, как Хорхе, харизматичный генеральный директор компании, вышел из другого. Я увидел, как Рейчел, увидев его, стушевалась. Когда большой босс прошествовал сквозь расступающуюся толпу, Рейчел последовала за ним по пятам. Он поприветствовал мою коллегу и повернулся, изобразил удивление, заметив Рейчел у себя за спиной.

– А! Ты же Рейчел? Как дела? Позволь представить тебя Кайли, моему коучу.

Она покраснела и взглянула на меня. Он ждал.

– Э-э… это Дерек, он, э-э… мой коуч.

– Замечательно! – воскликнул он. – У меня всегда был коуч, кто-то даже говорит, что это и есть секрет моего успеха.

Могу поклясться, что он тайком подмигнул ей.

Мы пожали руки друг другу и разошлись по своим делам. Когда мы устроились в нашем кабинете, она посмотрела на меня с ухмылкой.

– Ты это подстроил, да?

– Ты меня раскусила, – ответил я.

– Ладно, я поняла, – засмеялась она. – Честно сказать, меня удивил даже не тот факт, что у Хорхе есть коуч, а скорее то, что он подыграл тебе. Видимо, начальство правда хочет, чтобы занятия сработали.

После этого она перестала считать коучинг пятном позора, приняла его и перестала бояться. Когда мы приступили к работе, я попросил рассказать историю ее жизни.

– Серьезно?

– Да, это поможет мне по-настоящему понять тебя.

– Хорошо, но это не добрая сказочка, уж поверь. – Ее лицо посуровело.

Она росла с матерью-одиночкой, и та была весьма безалаберной. Она не задерживалась ни на одной работе и в конце концов надолго осталась безработной. У нее явно была депрессия, но она никогда не лечилась. Со слезами на глазах Рейчел призналась, что, когда она училась в университете, ее мама какое-то время жила на улице.

Иногда некоторые мысли как будто возникают у нас глубоко внутри. Когда это происходит во время сессии, я считаю, что идеи исходят не от меня самого, а от связи между мной и подопечными. Психоаналитик Карл Юнг назвал подобное «коллективным бессознательным», а я предпочитаю говорить «третье пространство». В такой ситуации я стараюсь не гнать от себя мысль, а либо сохранять ее на потом, или, если она кажется действительно важной и серьезной, предлагаю обсудить ее на месте. В последнем случае я рискую, что мое предложение не оценят по достоинству или вовсе отвергнут. Однако слишком часто эти мысли оказываются абсолютной и горькой правдой.

Так и случилось, когда я услышал слова Рейчел.

– Ты чувствуешь, что если не продолжишь ломиться вперед и добиваться успеха, с тобой произойдет то же, что с твоей мамой? – предположил я.

Она пораженно взглянула прямо на меня.

– Мне это снится. Мне буквально снится это, и, проснувшись, я продолжаю представлять это себе, лежа в кровати. Я, без дома, без Нила [ее жених], без нашей квартиры, в парке, совсем одна, в лохмотьях.

Мы наткнулись на глубинное патогенное убеждение Рейчел. Оно было напрямую связано с катастрофическим мышлением, которое я заметил раньше. Позже она сформулировала его:

Если я не буду всегда достигать успеха или совершу любую ошибку, то ступлю на скользкий путь и в конце концов лишусь буквально всего.

Это довольно точная и пугающая установка. Конечно, немало людей боятся потерпеть неудачу, но Рейчел паниковала. Это важно, когда речь идет о патогенных убеждениях. Они есть у большинства, и до определенной степени это нормально.

Небольшая неуверенность в себе или боязнь публичных выступлений может стать прекрасным стимулом к росту.

Но если подобные чувства оставить без внимания, они могут стать совершенно нездоровыми. Целая пропасть разделяет сомнения в том, получите ли вы повышение по завершении проекта, и убежденность, что крошечный промах приведет к полной нищете.

Когда мы обсуждали страх Рейчел, она начала проводить мириады связей между своей профессиональной и личной жизнью. Она всегда немного тревожилась, даже когда все шло хорошо, но эта тревога усилилась в последние несколько месяцев. Она признала, что ходила к врачу и стала принимать препараты для снижения тревожности. Признавшись, она горько усмехнулась.

– Боже мой, – сказала она, – мне ведь Нил дал прозвище. Паникерша – вот как он зовет меня!

Я немного подождал, чтобы осмыслить эти слова.

– Тебе станет лучше, если паника немного утихнет?

– О боже, да. Да, пожалуйста.

Следующий сеанс мы провели, подбирая более реалистичное, здоровое убеждение, которое направит ее вперед. В конце концов она придумала следующую мантру:

– Нет ничего страшного в промахе, это не конец света. Я переживу это и со всем справлюсь.

Для большинства из нас эти слова очень просты и очевидны, но для нее они стали откровением, ведь она полуосознанно вела себя так, будто на самом деле верно обратное.

Однако, как и во многих других заданиях коучинга, нужно было работать над несколькими факторами. Фрейд называл это множественностью причин психического явления. Другой фактор я извлек из отзывов людей, которые работали с ней. Я стараюсь собирать отзывы после первого или второго сеанса – прошу клиентов назвать около десяти знакомых по работе. Затем я звоню каждому и около получаса конфиденциально расспрашиваю о сильных и слабых сторонах моего подопечного. Затем я свожу это к нескольким темам и делюсь ими с клиентами. Список моих собеседников должен быть разнообразным: босс клиента и пара менеджеров высшего звена, несколько коллег одного уровня с ним, несколько прямых подчиненных. Я всегда стараюсь захватить и младший персонал. Ассистент Рейчел и самый младший продажник в ее команде пролили больше всего света на ее проблему. Они оба выразились одними и теми же словами: «Она не признает, что чего-то не знает».

И вновь ключ прятался в ее детстве. Ее мама была настолько эксцентрична и с таким трудом владела собой, что Рейчел пришлось взять на себя заботу о младших братьях и сестрах. Психологи называют таких людей «детьми-родителями». У этой ситуации бывают и положительные последствия – такие дети обычно добиваются многого, умеют нести ответственность и быть исполнительными. Но есть и менее здоровая, теневая сторона.

Рейчел страшно волновалась, тревожилась и боялась, но не имела возможности продемонстрировать эти чувства – своей маме, братьям и сестрам и даже самой себе. Поэтому она придумала, как убедить себя в том, что она справится. Она все знает. Ей не нужна помощь. Когда мы обсуждали это, наружу выплыли негативные следствия глубинной потребности излучать абсолютную уверенность и компетентность. Мы смогли увидеть ее второе глубинное патогенное убеждение:

Если попросить о помощи, весь мир рухнет, и все равно никто не сможет помочь.

Некоторое время мы обсуждали уязвимость – то, что она никогда не позволяла себе проявить в юности. Мы вместе посмотрели лекцию TED о «Силе уязвимости», где Брене Браун, профессор-исследователь из Хьюстонского университета, рассказывает, что для удовлетворения внутренней тяги к связи с другими людьми нам нужно быть уязвимыми.

Я убедился, что для достижения успеха Рейчел нужно позволить себе проявить уязвимость и принять помощь со стороны.

Но это очень большой шаг. Ее явная боязнь провала и неумение просить о помощи с двойной силой подталкивали ее именно к той неудаче, которой она так боялась. Нужно было любой ценой преодолеть этот страх.

Прорыв случился во время одного разговора. Она продолжала открываться мне и, рассуждая о том, что можно сделать по-другому, сказала вдруг:

– Знаешь, Дерек, я на самом деле ничего не понимаю на этой работе. И не понимала, когда работала с кадрами.

Она уставилась в пустоту, что-то взвешивая в уме. Потом перевела взгляд прямо мне в глаза.

– Как тебе такая уязвимость? – Она понизила голос и прошептала: – Я понятия не имею, что делаю.

Ее как будто удивили собственные слова, произнесенные вслух. Но, конечно, это было просто эхо слов, сказанных ее коллегами несколько недель назад.

Иногда мне кажется, что нужно ответить – в психоанализе это называется интерпретацией, – но я молчу. Собеседник говорит за меня. Я чувствовал, что ответ на собственные вопросы крутится у Рейчел на языке. Ее блестящий ум был готов связать вместе все наши идеи и сделать вывод о том, что ей надо сделать. И она не разочаровала меня.

– Почему бы мне просто не спросить?

Конечно, ответом на этот обманчиво простой вопрос был двойной страх – потерпеть неудачу и попасться на этом. И она не обращалась за помощью, потому что не хотела ее и даже боялась. Но наша работа ослабила хватку ее фобии, и вместе мы создали психическое пространство, где она смогла думать по-новому.

Следующие две недели прошли в вихре деятельности. Рейчел без конца говорила людям, что где-то ошиблась, и просила о помощи. Она задавала правильные вопросы, внимательно слушала и принимала собственные решения. Особенно сильно она прислушивалась к людям «на передовой», у которых добывала информацию. Похожую вещь регулярно делала Кэролин Макколл, когда была генеральным директором авиакомпании Easyjet. Она выходила из кабинета и проводила день за стойкой регистрации или помогала экипажам, уверенная, что на этом уровне и нужно собирать информацию о работе компании. У японцев есть для этого термин – выход на гэмба, «место действия». В случае Рейчел к концу второй недели даже ее клиент, крупная розничная компания, вошла в список ее «учителей». Может быть, и не стоит демонстрировать свою уязвимость людям, с которыми у тебя сложные коммерческие отношения. С ними лучше провести успешные переговоры. Однако Рейчел решила рискнуть.

Освободившись от глубинных патогенных убеждений, Рейчел вновь расцвела. Ее сильные стороны – интеллект, творческая жилка и способность ладить с людьми – вновь проявили себя. В этом заключается пагубный эффект ГПУ. Это «внутренние враги». Как самые вредные сорняки в саду, они медленно вытесняют все полезное и хорошее до тех пор, пока уже нельзя разобрать, что было на их месте. Но если потрудиться, можно увидеть это снова.

На самом деле ушло целых шесть месяцев, чтобы дела с крупным клиентом Рейчел вновь пошли в гору. Нужно сказать спасибо ее компании, которая позволила ей пройти этот путь. Рейчел показала, что теперь видит вещи в совершенно новом свете, и это позволило ее руководству тоже перестать бояться неудачи.

Открыть свой разум: создать пространство для учебы

«Живи, как будто завтра ты умрешь. Учись, как будто будешь жить вечно».

Махатма Ганди

Сильный страх Рейчел перед неудачей и внутренний паралич при необходимости просить о помощи сильно мешали ей в новой роли. Повышенное чувство ответственности, которое она пронесла из детства во взрослую жизнь, во многом было полезным ресурсом. Но у нее не осталось никакой возможности проявить уязвимость, признать, что она чего-то не знает, или попросить о помощи. Она развила в себе «псевдоличность», которую притащила во взрослую жизнь, чтобы справляться с трудностями из детства. В этой маске она представала перед миром как квалифицированный и независимый работник, но за это пришлось платить высокую цену, поскольку она потеряла возможность больше узнать о себе. Не у всех людей с таким ГПУ мать бывает бездомной. В 2015 году опрос в США выявил, что один из трех американцев боится потерпеть неудачу, а миллениалы страдают от этого страха чаще других поколений. Другое исследование показало, что люди склонны бороться с этой идеей четырьмя способами. «Успешные» видят в неудаче возможность стать лучше, а не подтверждение своей ограниченности. «Усердные» так боятся неудачи, что пытаются прыгнуть выше головы, лишь бы исключить ее. «Избегающие» тянут время, придумывают отговорки или стараются не ставить долгосрочные цели. И, наконец, у «сдающихся» вера в неудачу сидит очень глубоко. Они даже не пытаются ничего делать. Последнюю группу сложнее всего мотивировать.

В детстве мы все время терпели неудачи, и они были важной частью обучения и развития.

Люди с установкой на рост не считают, что неудача – это окончательный результат, которого нужно стыдиться. Простая истина заключается в том, что даже победители часто ошибаются, просто они не останавливаются, пока не исправятся. Они настроены учиться и расти на своих ошибках.

Одно исследование показало печальный результат: боязнь неудачи зависит от гендера. Мужчины готовы пробовать себя в работе, для которой считают себя на 60 % квалифицированными. Женщины же склонны подавать заявление только на ту работу, для которой квалифицированы на 100 %. Крупное глобальное исследование женщин-предпринимателей обнаружило, что во всех странах женщины воспринимали свои предпринимательские способности ниже, чем мужчины. Однако объективно эта идея ничем не подтверждается.