Текст книги "Последняя миля"

Глава 9

Два часа спустя под совещанием подвели черту, запланировав новую встречу на завтра. Когда Декер и Джеймисон уже выходили из здания, Дэвенпорт нагнала их. Богарт задержался на пару минут, чтобы потолковать с Миллиганом.

– У вас есть время, чтобы выпить? – спросила она, переводя взгляд с одного на другую и обратно. – Минутах в пяти езды от базы есть местечко.

– Нас привез агент Богарт, – с неуверенным видом заметила Джеймисон.

– Он может встретиться с нами там. Я могу кинуть ему эсэмэску. Я просто хочу поговорить о деле еще немного перед завтрашним днем. А потом или он, или я отвезем вас обратно. Я на машине.

– Ты не против? – Джеймисон поглядела на Декера.

– А еду в этом баре подают? – спросил Амос. – А то я не обедал.

– Несомненно, – Дэвенпорт окинула взглядом немалые габариты Декера.

– Тогда поехали, – решил он.

* * *

Заведение довольно метко называлось «Шалман». Прибежище для солдат, копов, деревенщины и приблудных «пиджаков».

Компания Декера заняла столик в глубине, подальше от бара, где уже было шумно и людно по случаю Нового года. Цифровой музыкальный автомат надрывался на всю катушку.

Дэвенпорт пристроилась рядышком с Декером, а Джеймисон заняла место напротив них. Имелся и четвертый стул, для Богарта, которому Дэвенпорт отправила текстовое сообщение. Тот ответил, что встретится там с ними минут через двадцать.

Они заказали пиво и закуски. Декер получил гору чили, чипсов и сыра. Дэвенпорт обошлась лавашом, а Джеймисон взяла французский луковый суп.

– По-моему, первая встреча прошла хорошо, – начала разговор Дэвенпорт, – хотя Миллиган держался грубовато.

– Территориальный инстинкт, – заметила Алекс. – Сомневаюсь, что он в восторге оттого, что к расследованиям ФБР привлекли чужаков.

– Ну, ему придется к этому приспособиться, – ответила Дэвенпорт, отхлебывая пиво и разглядывая Декера, уже углубившегося в свою груду чипсов. – Вы устроили там весьма впечатляющее представление, Амос… Вы не против, если я буду звать вас просто Амос?

Декер проглотил толику своей пищи и, не глядя на нее, сказал:

– Я не хочу терять время на дела, не представляющие интереса. И можем сразу перейти на «ты».

– Но ты заинтересован делом Мелвина Марса, это очевидно.

– Да.

– Рассказывая о деле, ты сказал, что играл в футбол против него в колледже. Это обострило твой интерес? Или тот факт, что его дело перекликается с тем, что случилось с тобой в Берлингтоне? На собрании ты об этом не упомянул.

Декер медленно поднял взгляд от еды, чтобы поглядеть на Дэвенпорт. Джеймисон тоже уставилась на нее с подозрением.

– Я не упомянул об этом, потому что это не имеет прямого отношения к тому, брать нам дело или нет, – ответил он.

– Да ладно тебе, Амос, – не смутилась Дэвенпорт. – При твоем-то уме. Гипертимезия в сочетании с синестезией[17]17
  Синестезия – нейрологический феномен, при котором раздражение в одной сенсорной или когнитивной системе ведет к автоматическому непроизвольному отклику в другой сенсорной системе.


[Закрыть] из-за черепно-мозговой травмы, полученной на футбольном поле? Ты слишком умен, чтобы не видеть этой связи.

– Это Богарт тебе сказал? – осведомился Декер.

– Я прибыла сюда неделю назад, – кивнула она. – Это дало мне время акклиматизироваться и мило побеседовать с Россом. Он только что закончил твое дело и не скупился на подробности, видя, что я вливаюсь в команду и все такое.

– Я все равно не уверена, что он должен был распространяться об этом, – с укором бросила Джеймисон.

Дэвенпорт подняла руки в знак капитуляции:

– Пожалуйста, не навоображайте лишнего. Росс рассказал мне не все. Но достаточно, чтобы я поняла, что между убийствами семьи Амоса и родителей Мелвина Марса есть параллели. Я думаю, расследование этого дела может быть занимательным.

– Но он сказал тебе о моем состоянии? – спросил Декер.

– Ну да. Я профессиональный психолог-клиницист, Амос, специализирующийся в области когнитивных аномалий. И я даже знакома с некоторыми сотрудниками Научно-исследовательского института когнитивных исследований под Чикаго, хотя это было уже порядком после того, как ты через него прошел.

Декер утер рот салфеткой.

– Но цель в деле Марса – установить его вину или невиновность. Ничего более. Мои когнитивные аномалии тут ни при чем. Потому что я совершенно не заинтересован в роли «показательного примера».

– Как хочешь. – Дэвенпорт повертела свой бокал. – Честно говоря, по-моему, мы упускаем возможность. Но если я сморозила что-то, не подумав, то сожалею. Меньше всего я хотела тебя хоть чем-то задеть. Это в мои намерения не входило.

Декер пожал плечами, но промолчал.

Не прошло и минуты, как к ним присоединился вошедший в заведение Богарт. Он сел, и официантка подошла, чтобы принять у него заказ.

Когда она удалилась, Росс заговорил:

– Хочу принести извинения за сегодняшнее собрание. Миллиган переступил границы дозволенного, и я ему об этом сказал. Мы здесь не для того, чтобы цапаться друг с другом. Мы – команда. И те, кто хочет в ней остаться, должны вести себя соответственно.

– У него было дело, и он его отстаивал, – откликнулся Декер. – Я не в претензии.

– Ну, он мог вести спор более профессионально. Инсинуации, что вы как-то намеренно торпедировали его дело, были просто нелепы.

Богарту принесли бокал вина. Он пригубил напиток.

– Возможно, Лайза сказала вам, что я вкратце посвятил ее в произошедшее в Берлингтоне.

– Да, – подтвердила Джеймисон. И, помолчав, с легким раздражением добавила: – И знает о состоянии Амоса.

Если Богарт и заметил ее негодование, то предпочел его проигнорировать.

– И я сообщила Амосу, что имела дело с работниками Института когнитивных исследований, – прокомментировала Дэвенпорт.

– Но мисс Дэвенпорт заверила меня, что мои аномалии не имеют ни малейшего отношения к расследованию дела Мелвина Марса, – докинул Декер.

– Туше́! – Дэвенпорт приподняла свой бокал с пивом. – И умоляю, зови меня просто Лайза.

– Марс все еще в тюрьме в Техасе, – поведал Богарт. – Похоже, первым делом надо отправиться туда. Место убийства его родителей находится в сотнях миль к западу от тюрьмы.

– А затем у нас есть Чарльз Монтгомери в Алабаме, – вставил Декер.

– Именно.

– А мы можем что-нибудь разузнать об этом парне, прежде чем отправимся повидать его? – спросила Дэвенпорт. – Может ли быть какая-то связь между Марсом и этим субъектом, Монтгомери?

– Ну, как раз это полиция наверняка и пытается сейчас установить, – отозвался Богарт. – И позвольте с ходу уведомить всех вас: дело будет очень деликатным. Штат Техас в данный момент воспримет любое федеральное расследование не очень благожелательно. Откровенно говоря, могут даже начать выяснять, с какой это стати мы к нему причастны. И я не могу обещать, что если мы наткнемся на отпор, то сможем настоять на своем. – Он поглядел на Декера: – Все дела в папке были заранее одобрены для нашего вмешательства, Амос. А дело Марса, очевидно, нет.

– Но мы все равно можем его рассмотреть, – заявил Декер.

– Да. Но я выяснил, что техасцы, как правило, не любят, когда в их дела вмешиваются люди из Вашингтона, округ Колумбия.

– А вы можете получить доступ ко всем материалам по делу? – поинтересовалась Джеймисон. – Мы действительно должны сперва пройтись по ним всем. Пока что мы располагаем лишь тем, что Амос нашел в Интернете.

– Я, несомненно, могу сделать ряд звонков и выяснить, чем тут можно помочь, – ответил Богарт.

– Тогда нам нужно добиться встречи с Марсом, – добавила Дэвенпорт. – Встретившись с ним, я смогу вам дать более четкое представление о его психотипе.

– Договорились, – резюмировал Росс и посмотрел на Декера: – Вы проделали хорошую работу с делом Морильо, Амос. Вы снова подцепили вещи, которые все остальные проглядели.

Декер смотрел куда-то в сторону, почти не следя за беседой. Очнувшись от своих раздумий, он произнес:

– Надо выяснить, была ли у Чарльза Монтгомери семья.

– Что? Зачем? – опешила Дэвенпорт.

Декер не ответил, снова задумчиво воззрившись в пространство.

* * *

Когда посиделки в баре закончились, Джеймисон и Декера подбросили до места, где Алекс оставила машину.

– Итак, все прошло относительно хорошо, – заметила она. – Хотя Миллиган все же придурок. А ты что скажешь? – Она глянула на Декера.

– Я влез в его песочницу.

– А Дэвенпорт?

– Уверен в ее компетентности.

– Но?..

– Но у нее собственная повестка дня.

– То есть ты.

– Возможно.

Алекс оглядела Декера с головы до ног:

– С милю отсюда есть мужской магазин. Открыт до десяти, я узнавала.

– Я что, вправду выгляжу настолько плохо? – Декер сверкнул на нее глазами.

– Встречают по одежке.

– Я практически уверен, что тот, кто это сказал, не имел в виду меня.

– Шопинг всегда помогает мне прояснить мысли, – с надеждой в голосе проронила Джеймисон.

– А как именно я заплачу за новые вещи?

– Богарт дал мне это, – продемонстрировала она кредитную карту. – На необходимые расходы. В число которых, как я уточнила, входят и твои вещи, – поспешно добавила она. – А также тебе причитается жалованье.

– Жалованье? – воззрился на нее Декер.

– Насчет тебя не знаю, но я заниматься этим бесплатно не могу. Ты не обсуждал с Богартом денежный вопрос?

Амос лишь испустил тяжкий вздох.

– Как я понимаю, нет. Но могу сказать, что это куда больше, чем любой из нас заработал бы в Берлингтоне.

– В самом деле? – переспросил Декер.

– В самом деле. И если эта штука сработает, мы должны получить собственное жилье. Не можем же мы торчать на базе безвылазно. А тебе нужна машина взамен прокатной.

– Об этом я как-то не задумывался.

– Уж поверь, я-то знаю.

* * *

Три часа спустя они вышли из магазина мужской одежды, нагруженные многочисленными одежками для Декера. Подгонять ничего не пришлось. По большей части они просто брали самые большие размеры из имевшихся в магазине – брюки, рубашки, туфли, носки, нижнее белье и пару курток, достаточно просторных, чтобы в случае нужды послужить парусами.

Джеймисон помогала подбирать цвета и аксессуары, комментируя все вещи, которые примерял Декер.

– Я похож на кита в костюме-двойке, – заметил он, стоя перед трюмо.

– Это вполне поправимо. Зал в двух минутах ходьбы от твоих апартаментов. А беговая дорожка – рядом с ним.

Когда он вышел из примерочной в своих старых обносках, увидел Джеймисон: она держала стопку тренировочных костюмов, которые подобрала для него, вкупе с теннисными туфлями четырнадцатого размера.

– Четыре икса на тебя налезут?

– Ага, если они достаточно растягиваются.

Она довезла Декера до его квартирки и помогла внести пакеты.

– Спасибо за помощь, – сказал он.

– Спасибо, что дал мне возможность.

– Что, побыть моим личным покупщиком?

– Нет, за этот шанс в ФБР. Одну меня Богарт ни за что бы не пригласил. Он позволил мне увязаться, только бы ты тоже согласился.

– Верь же в себя хоть капельку.

– Ой, да я в доску расшибусь, только бы показать, на что способна. Но моим пригласительным билетом послужил ты.

– Ты в самом деле считаешь, что дело выгорит?

– Кто знает? Отчасти в этом и состоит самое волнующее.

– Не думаю, что в моей жизни не хватает волнений.

– Тогда, пожалуй, ты пришел не туда.

Глава 10

Шесть утра.

Сморгнув сон с глаз, Декер сел в постели. Огляделся, не сразу сообразив, где находится.

Вирджиния.

Куантико.

Фэбээровская работенка.

Верно. Встав, он зашлепал в ванную. После этого, пройдя в кухню, выглянул в окно. Еще не рассвело.

Амос достал кофейник с намерением сварить и выпить кофе, просматривая документы по делу. Потом оглядел свое обширное брюхо, прислушался к присвисту одышки после усилий, потребовавшихся, чтобы просто выбраться из постели и помочиться, и со вздохом буркнул:

– Блин!

Вернулся в спальню и достал тренировочный костюм, купленный для него Джеймисон. Натянул его, радуясь, что тот не в обтяжку, а потом наклонился и втиснулся в свои теннисные туфли каждая размером с байдарку.

Вышел на улицу, спустившись по ступенькам жилого комплекса, где его расквартировали. Поглядев налево, увидел спортзал, упомянутый Джеймисон. Внутри горел свет и слышался шум.

«Ну конечно. Трудоголики и карьеристы уже пашут. А трудоголиков и карьеристов тут, должно быть, выше крыши».

Декер медленно добрел до здания и вошел, не забыв прихватить удостоверение. Молодой служащий за стойкой выдал ему полотенце и ключ от шкафчика. Ключ Амос вернул, но полотенце оставил.

– Судя по виду, вы можете запросто поднять танк «Абрамс», – заметил юноша, окидывая взглядом солидную комплекцию Декера.

– Что и делаю всякий раз, когда встаю, – отозвался тот, присовокупив к этим словам очередной вздох, и направился в просторный тренажерный зал, где изумительно подтянутые люди обоих полов усердствовали с завидной легкостью.

Найдя угол, Декер положил полотенце, бросил взгляд в зеркало и решил: дальше без излишеств. Проделал небольшую разминку на сердечно-сосудистую систему перед растяжкой – и совсем запыхался. Но упорно перешел к растяжке. Годы подобных упражнений в роли футболиста сделали его более гибким, чем казалось с виду. Но теперь он совсем закостенел. Участки позвоночника, которые Амос не ощущал давным-давно, начали заявлять о себе. Зато он наконец начал разогреваться.

Мимо прошла молодая женщина с идентификационной карточкой ФБР, приколотой к шортам из лайкры, – обаятельная, в превосходной форме, будто жир просто не осмеливается льнуть к ее телу. Увидев, как Декер, наклонившись, касается носков, а потом ставит ладони на пол плашмя, она заметила:

– Впечатляет.

– Что ж, тогда рекомендую отвести взгляд. Дальше все пойдет под откос.

Рассмеявшись, она двинулась дальше.

После разминки Декер взялся за железо и делал, что мог, пока мышцы не начали вопить, потом схватил медбол[18]18
  Медбол (сокр. от англ. medicine ball, медицинский мяч) – спортивный снаряд, чаще всего круглый, сделанный из плотной резины с шершавой поверхностью и наполненный достаточно тяжелым материалом (песок, опилки, нетоксичный гель и т. п.).


[Закрыть] и занялся кором. Наконец-то взмок по-настоящему и почувствовал удовольствие.

– Ну, я в восторге, просто полный отпад.

Обернувшись, Амос увидел Джеймисон в спортивном костюме.

– Ты пришла или уходишь? – поинтересовался он.

– Ухожу. Пришла к открытию. Была в другой части зала и уже уходила, когда увидела тебя. – Она хлопнула его по предплечью: – Так держать, Декер!

Отложив медбол, он развел руками:

– Мало-помалу, ладно?

– Не хочешь вернуться со мной? Моя квартира чуть дальше твоей.

– Я хотел пройтись по дорожке, чтобы размяться.

– Хорошо. Увидимся в офисе. И кстати, Амос, ты уже заглядывал в буфет и холодильник?

– Я заметил, что там что-то есть.

– Я закупила продуктов перед твоим приездом, – с легким смущением призналась Алекс. – Не надо меня убивать, но в основном это здоровая пища. Вот потому-то я и принесла тебе тот омерзительный сэндвич на завтрак, типа, побаловаться напоследок, прежде чем ступить на здоровую стезю.

– И насколько здоровую? – пожелал узнать Декер.

– Предоставлю удовольствие открытия тебе, – неловко усмехнулась она. – Заберу тебя где-то без четверти, – и удалилась.

Несколько минут спустя закруглился и Декер. Он утер лицо и направился к дорожке, располагавшейся за залом и обнесенной оградой высотой по пояс.

Амос шагал по дорожке ускоренным шагом, пока колени не начали подкашиваться, и тогда сбавил шаг. Сердце билось часто, пот все бежал. По телу разливалось приятное изнеможение. Было прохладно, и каждый вдох превращался в крохотное облачко.

А потом что-то пронеслось мимо настолько быстро, что Декер едва не упал. Он и не заметил, что кто-то приближается.

Развернувшись, Тодд Миллиган затрусил обратно, не сводя глаз с Декера. Его тело, облаченное в шмотки компании Under Armour, выглядело весьма впечатляюще – компрессионная ткань четко обрисовывала кубики пресса.

– Эй, Декер, вам стоит прибавить ходу, а то затопчут.

И, повернувшись, рванул прочь – шустрый и спортивный.

Надутый мудак.

Минуту спустя Амос услышал, как приближается еще кто-то. Может, Миллиган хочет обойти его еще на круг. Он подался было в сторону, чтобы уступить дорогу, когда сзади донеслось:

– Доброе утро!

Добежав до него, Лайза Дэвенпорт, облаченная в утепленный тренировочный костюм, остановилась, опершись ладонями о колени и сделав несколько долгих вдохов.

– Доброе утро, – ответил Декер.

Она занялась растяжкой рук и ног.

– Я как раз закончила пробежку, когда увидела тебя.

– Меня проглядеть трудно, хотя агент Миллиган чуть не врезался в меня. Прикинь?

– Кто бы сомневался, – сухо отозвалась она.

– Я только-только вышел на дистанцию. Сначала позанимался ОФП.

– Занятия придают мне энергии. Я их обожаю.

– Мне тоже, как видишь.

Она расплылась в улыбке.

– Но ты же играл в колледже и был профессиональным футболистом. Ты должен быть в фантастической форме.

– Это было уже давным-давно.

– Ну и не так уж давно – тоже.

– С чего ты взяла?

– Ты был офицером полиции, а потом детективом. Тогда ты тоже должен был быть в неплохом состоянии.

Декер снова зашагал, и Лайза подстроилась под его темп – во всяком случае, попыталась.

– Мне кажется, это тоже было уже давно.

– Но на самом деле не так уж и давно. С тех пор минуло не больше… ну, месяцев двадцати?

– Похоже, ты немало знаешь обо мне.

– Я любознательный человек, Амос, а ты – занимательный объект для изучения.

– Это потому что мне вышибли мозги, так что я не в состоянии ничего забыть и вижу вещи в цветах, которые люди обычно ассоциируют с красным, желтым и синим?

– Это моя область, и я не могу притворяться, что мне неинтересно. Ты осознаешь, какая ты диковинка?

– На самом деле никогда об этом не думал.

Лайза хотела было что-то сказать, но прикусила язык.

– Что ж, рада была повидаться. Пойду приму душ. Увидимся в офисе. – Она развернулась и затрусила в обратном направлении.

Проводив ее долгим взглядом, Декер доковылял до лавки рядом с дорожкой и сел. Дал сердцебиению вернуться к норме и тогда встал, почти уверившись, что теперь его не хватит удар. Медленно дошел до своей квартирки, принял душ и оделся во все новое. Вчера вечером он примерял эти вещи, но теперь они казались капельку великоватыми.

«Должно быть, навоображал себе».

Заглянул в холодильник: соевое молоко, свежевыжатый апельсиновый сок, йогурт, яблоки и упаковка органических яиц. Зерновой хлеб из девяти злаков. Особо постная курятина. Фарш из индейки. Бутербродное «масло» с добавлением канолового масла. И свежие овощи в выдвижных ящиках. Заглянул в буфет. Здоровые злаковые хлопья, арахисовое масло с пониженным содержанием натрия, мед, супы с пониженным содержанием натрия, органические макароны, нечто под названием «ризони», пузырьки с витаминами, льняное масло, энергетические батончики, бананы, энергетический напиток для разведения в воде и пара дюжин бутылок спортивных напитков с различными вкусами. Никаких пакетов с чипсами, плиток шоколада или ведерка мороженого в пределах видимости.

Насыпав в миску хлопья, выглядевшие так, будто белка нагадила в них прутиками, Амос залил их соевым молоком и приправил нарезанным бананом.

Все же Джеймисон смилостивилась над ним, потому что кофе имелся. Но сливки были обезжиренными, а сахар представлял собой бурую нерафинированную массу, которую Декер видел, но ни разу не пробовал. Очевидно, рафинированный сахар, которым он пользовался вчера, Джеймисон реквизировала.

Приготовив кофе, Амос отнес чашку и миску на стол в обеденной зоне, сел и съел свой завтрак.

«Что ж, хотя бы сытно», – подумал он, споласкивая чашку, миску и ложку.

Посмотрел на часы. До сбора команды с полчаса. Надо убить немного времени до приезда Джеймисон. Сев в кресло, он поглядел в окно на улицу, бурлившую жизнью.

В Куантико уйма народу приезжает и уезжает круглые сутки напролет. А теперь и Декер стал крохотной шестеренкой в этой колоссальной экосистеме. А хотел ли он этого на самом деле?

Амос прикрыл глаза, и, хотя он и не желал этого, его безупречная память вернулась к гибели его семьи в собственном доме, к месяцам душевных мук после того и, в конце концов, к выслеживанию и наказанию их убийц. А потом – к осознанию, что даже после этого он не приблизился к подведению черты ни на йоту.

Когда Амос открыл глаза, они были подернуты влагой. Декер ощутил, что дрожит.

Его раны время не лечит. Оно бессильно, когда сталкивается с тем, кто не способен к забвению. Для него их убийство произошли будто только что. Память сохранила не только визуальные образы, но и эмоциональные терзания, связанные с этими мысленными картинами. И они не покинут его до самой смерти.

Он выглянул из окна как раз вовремя, чтобы увидеть крохотный автомобиль Джеймисон, останавливающийся перед домом. Утер глаза и дал себе пару пощечин.

Он может либо жить прошлым, либо рискнуть выйти в мир и поглядеть, удастся ли обрести будущее.

И в иные дни решение дается проще, чем в прочие.

Декер направился к двери.

Глава 11

Стук в дверь всполошил Марса. Потом внизу двери приоткрылась прорезь.

– Тащи свою жопу сюда, – раздался голос.

Мелвин послушно поднялся с койки, повернулся спиной к двери, сложил руки за спиной и опустился на корточки так, чтобы руки оказались вровень с прорезью. Ему на запястья надели наручники. Тогда он поднялся и отступил от открывшейся двери.

Это был Большой Хер. Он был здесь с тех самых пор, как Марс прибыл сюда. И с каждым годом становился только гнуснее.

Габариты Большого Хера были настолько велики, что он практически заполнял собой весь дверной проем камеры. Насупленные брови и ухмылка боролись на его лице за верховенство.

– В чем дело? – спросил Марс.

– Заткнись! Я велел тебе вякать, пацан?

Двое других надзирателей, появившись из-за спины Большого Хера, замкнули кандалы на лодыжках Марса. И погнали его по коридору под звон цепей, будто у призрака Марли[19]19
  Имеется в виду самая ранняя киноверсия приквела к «Рождественской песне» Ч. Диккенса, снятая в 1901 г. Уолтером Буфом; в ней Скруджу является призрак Марли.


[Закрыть].

Он миновал стены камер, из квадратных окошек которых, затянутых рабицей, на него таращились лица зэков. Затем ощутил на своем лице порыв смрадного дыхания Большого Хера – смесь табачного перегара с парами виски.

– Ты везунчик, – изрек Большой Хер, в экстазе дергая толстой шеей на каждом слоге. – Покамест ты откинулся из смертников. Направляешься в общую зону. Народ будет рад поглазеть на твою шоколадную жопу, Джамбо.

Марс себя счастливчиком отнюдь не считал. Возвращение в общую зону могло означать только одно.

Он направляется на неофициальную казнь.

Его собственную.

* * *

Если хочешь выжить в тюрьме, придерживайся стратегии и тактики.

Если хочешь прикончить кого-то, опять же придерживайся стратегии и тактики. Его выход из камеры в отделении смертников – стратегия.

А тактика его планируемого убийства вот-вот прояснится.

Его вели в другое здание. Когда вторая дверь захлопнулась под вопль автоматических гидравлических плунжеров, делавших свое дело, мясистая ручища Большого Хера легла Марсу на плечо, остановив его.

– Последняя остановка, Джамбо.

Наручники с него сняли, но ножные кандалы оставили. А затем тюремщики развернулись и оставили его.

Марс огляделся.

Отделение смертников располагалось в здании 12, но теперь он оказался в открытой тюремной зоне вместе с остальными заключенными. Зэки там так и толпились – одни в штанах, другие без рубашек, а некоторые вообще в шортах, сделанных из тюремных штанов с отрезанными штанинами. Хотя по календарю стояла зима, здесь царила удушающая жара. Вытяжные вентиляторы работали вовсю, но едва справлялись с плотным, сырым, зловонным воздухом, зависшим над ними, как токсичные миазмы.

Группа заключенных сидела за столами, привинченными к полу. Некоторые стояли, болтая между собой. Еще кто-то делал отжимания в упоре лежа или подтягивался на перекладинах, вмурованных в стены. Вонь пота, сигаретного перегара и смутное амбре наркоты тюремных алхимиков накатили на него волной. Надзиратели маячили по периферии, похлопывая дубинками по мозолистым ладоням. Взгляды их обегали пространство, высматривая признаки неприятностей, но неизменно возвращались к Марсу.

Сегодня он явно звезда шоу.

И оно должно было вот-вот начаться. Все обзавелись отличными местами, не хватало только попкорна.

Зэки тоже обернулись, чтобы уставиться на Марса. Делавшие отжимания и подтягивания прервали свои занятия, вытирая руки, и отступили к стене.

И ждали. По их лицам можно было читать, как по книге.

«Слава богу, не я».

Новости разлетелись быстро. Марс может откинуться после того, как его едва не ухайдокали.

Выйти на волю.

Угу. Да ни в жисть. Во всяком случае, не на своих двоих.

Марс потер запястья, намятые наручниками. Сейчас он даже радовался боли. Если ты чувствуешь боль – значит, еще жив. Разумеется, ситуация может и перемениться. Но покамест он еще дышит.

Мелвин поднял глаза к галерее второго этажа, окружающей открытую зону по периметру. Большой Хер таращился на него оттуда. Ухмылка на его роже – это было что-то. Рядом с ним с таким же ликующим видом торчал тщедушный Мозгляк – царственные особы наверху, гладиаторы внизу.

Марс снова посмотрел на группу разглядывающих его зэков. Двое уделяли ему какое-то особенное внимание – оба белые, крупнее его, этакие тюремные качки, татуированные, бородатые, с безумными глазами, гнилыми зубами, торчащие от какого-то дерьма, которое протащили в тюрягу контрабандой или забодяжили прямо здесь.

«Траляля и Труляля».

Марс не знал ни их самих, ни за какие преступления их сюда укатали, но невооруженным глазом видел, что это за субъекты. Они не люди. Они звери в клетке. Но сейчас они не в клетке, сейчас их выпустили на ринг.

«И меня, – подумал Марс. – Вот только ноги у меня в цепях».

Он потянул шею, с удовлетворением услышав щелчок, когда ущемленная мышца расслабилась.

Потом оглядел поле перед собой, как раннингбек, зарабатывающий себе на будущее, прорываясь сквозь подкаты и захваты прежней Юго-Западной конференции[20]20
  Низшая лига, включавшая в основном колледжи Техаса и существовавшая с 1914 по 1996 г.


[Закрыть], врезаясь в людей крупнее себя и притом почти всегда как-то ухитряющийся выиграть сражение. Мелвин всегда мысленно накладывал на поле сетку, деля его на квадраты, планы существования, сквозь которые нужно проложить путь. Он был благословлен зрением, охватывающим все и сразу. Вероятно, этот атрибут – редчайший дар в спорте. А Марс не утратил его даже все эти годы спустя.

Дыхание его замедлилось, нервы успокоились, мышцы расслабились. На самом деле он даже ощутил радость.

«Двадцать лет моей жизни. Двадцать чертовых лет».

Гнев в нем внезапно всколыхнулся до небес. И не менее мощное отчаяние.

Кто-то должен заплатить. И кто-то вот-вот заплатит.

Джамбо предстоит предельно жесткая посадка.

Он зашаркал вперед с таким видом, будто собирался присоединиться к паре заключенных.

Марс знал расклад местности, и эта пара сделала в точности то, на что он и рассчитывал. Они развернулись и пошли прочь. С прокаженными лучше не путаться, еще подцепишь заразу.

Оглянулся на галерею. На Большого Хера и Мозгляка.

Он знал, что они рассчитывали увидеть на его лице – страх.

Но вместо этого он ухмыльнулся.

И на их лицах увидел то, что хотел увидеть, – изумление.

Обернулся обратно к Траляля и Труляля, отделившимся от своры и теперь обходившим его, крадучись, как дикие псы. В Техасе уйма диких псов, и они всегда охотятся сворами. Загоняют раненых животных, пока те не выдохнутся, а затем набрасываются всей сворой, чтобы убить.

Что ж, Марс не ранен, и дыхалка у него в полном порядке.

Интересно, какую награду им посулили? Наркоту, курево, а может, провести местную шалаву на часок?

Ну, он заставит их потрудиться ради нее.

И Траляля, и Труляля возрастом за тридцать – на годы моложе его. Оба крепкие, покрытые боевыми шрамами, закаленные.

До некоторой степени.

Всегда бывает некоторая степень.

И Марс собирался выяснить, какое место эта парочка занимает в спектре тюремной закалки.

Марс зашаркал к Траляля, держа Труляля на периферии. Траляля – лайнбекер, который ринется на него в лоб, потому что большой, сильный и это его работа. И все же на его лице отразилось легкое удивление оттого, что Марс попер прямо на него. Потом его выражение поведало Марсу, что тот счел это удачным оборотом. Дескать, Марс сам облегчил ему работу.

Может, никакой он не Траляля, а на самом деле Труляля.

А вот второй – для страховки, гарантия на случай, если Траляля выйдет из игры; тогда как раз Труляля и должен отправить Марса в мир иной.

Уголком глаза Мелвин следил за Труляля. Тот подобрался, готовясь к схватке. Отчасти ему хотелось, чтобы приятель облажался, чтобы он получил свой шанс, раздул свою здешнюю репутацию до недоступных масштабов. Марс прямо-таки услышал его: «Это я гробанул Мелвина Марса. Этот козел был убийцей. Из НФЛ. Здоровенный, страшенный педрила, аж жуть. А я вытер пол его жопой».

Он будет повествовать здесь эту байку следующие сорок лет. Ну, за малым исключением: все произойдет не так. И вряд ли Траляля и Труляля проживут еще сорок секунд, какие там сорок лет.

«Готовьтесь, салабоны, Джамбо идет».

– Те чё, братан? – спросил Марс у Траляля.

– Я те не братан, – рыкнул тот.

– Ну, знаешь, мужик, просто для разговора. Это ж фигня, верно?

С губ Траляля, опрометью бросившегося на Марса, не сорвалось ни звука, зато в руке показалась заточка. Удар был нацелен Мелвину в живот и дальше кверху, в грудную клетку. Быстро и чисто, с бурным и фатальным кровотечением. И чудовищно болезненно.

Заключенные и тюремщики попятились, освобождая Траляля место для работы.

А Марсу – для падения.

Да только просчитались с точностью до наоборот.

Марс уже опустил плечо, приседая, напружинил свои мощные бедра и, несмотря на кандалы, прыгнул вперед, как пушечное ядро. Охватил ладонью запястье Траляля, удержав заточку на месте, а правой дельтой врезал Траляля в горло, вскинув его подбородок под таким углом, который мог вызвать только ослепительную молнию боли перед непроглядной тьмой.

Раздался звучный треск позвоночника, превысившего все пределы прочности. И всё. Вот так.

С кровью, хлынувшей изо рта, Траляля безжизненно повалился, где стоял, выронив заточку.

Лайнбекер вне игры.

– Эй, да у него ножик, – указал Марс ближайшему надзирателю на клинок, упавший на пол. – Вы уж поосторожней. Кто-то мог пострадать.

А периферией зрения заметил то, что и ожидал.

После молниеносного убоя своего более крупного близнеца Труляля заколебался, но разве отвертишься тут, когда все смотрят, с Большим Хером во главе?

Надо идти. Выбора нет. Иначе после заточка окажется у него в кишках. Вот так.

В Америке нет тюрем. В ней есть зоны хаоса, где люди переносятся на семнадцать веков назад. Где сильный выживает до тех пор, пока не встретит кого-то более сильного, а слабый помирает сплошь и рядом.

Заорав, Труляля устремился на Марса во весь дух.

Вообще-то, все сложилось как-то уж даже чересчур легко. Труляля был мускулистым, но вязким, как патока. Широк в плечах, да в коленках жидок. И должен был сполна заплатить за этот дисбаланс.

Марс снова наклонился пониже, развернулся, заблокировал руку Труляля, державшую заточку, подставил плечо под живот противника и молниеносно выпрямился. Именно такой прием сметает трехсотфунтовых игроков обороны с ног.

Двухсотпятидесятифунтовый Труляля взмыл в воздух, пролетев над Марсом. Толпа отпрянула, и зэк, жестко приземлившись на бетон, проскользил по гладкой поверхности головой вперед к шлакоблочной стене – с сокрушительной скоростью.