Текст книги "Ровно в шесть двадцать"

По всей видимости, Дивайну вновь предстояло стать солдатом. Откинувшись на спинку стула, он приготовился выслушать инструктаж и дальнейшие приказы.

Глава 8

Два часа спустя Дивайна отвезли обратно к дому. Он прошел к себе, поискал в интернете информацию об Эмерсоне Кэмпбелле и увидел на экране знакомое лицо. Оказалось, тот командовал взводом во Вьетнаме, участвовал в самых адских сражениях и собрал едва ли не все возможные награды, какие есть на свете. Еще Кэмпбелл, как и Дивайн, был рейнджером с нашивкой из списка. Побывал практически во всех боевых стычках за последние годы, включая обе войны в Персидском заливе. В итоге получил генеральские звезды и возглавил Форт-Беннинг, где Дивайн учился на рейнджера, хотя их пути ни разу не пересеклись.

У Кэмпбелла была репутация человека жесткого, но справедливого – истинного солдата. Он всегда больше заботился о своих людях, нежели о количестве звезд на погонах. В какой-то момент его карьера застопорилась. В одной статье говорилось, что Кэмпбелл на выступлении Конгресса позволил себе сказать лишнее, и армейскому начальству не понравилась подобная прямота со стороны офицера. Генерала, по всей видимости, вынудили уйти в отставку и податься в частный сектор. Кэмпбелл объявился несколько лет спустя, заняв гражданскую должность в Пентагоне. Потом и вовсе пропал с радаров.

Похоже, старик опять вернулся на поле боя.

Дивайн переоделся в джинсы и футболку, надел тяжелые ботинки, схватил мотоциклетный шлем, спустился вниз и вышел через черный ход. В тесном гараже стоял «Мини Купер» зеленого цвета, который принадлежал Тэпшоу. Она единственная ездила в офис на машине, хотя до него было рукой подать. Спирс, как и Дивайн, предпочитала поезд, а Валентайн работал прямо из комнаты. Или с дивана в гостиной.

Рядом с «Купером» стоял мотоцикл Дивайна. Эта единственная роскошь, которую он себе позволил. Дивайн купил подержанного «коня» на деньги, оставшиеся из армейского жалованья.

Он завел мотоцикл и поехал в сторону города. Ему дали задание, и он, будучи солдатом до мозга костей, не любил откладывать дела в долгий ящик. Главная проблема заключалась в том, что досье на Коула и Панч, имевшееся у Кэмпбелла, оказалось крайне скудным. Однако фактов хватило, чтобы Дивайн понял, отчего Кэмпбелл подозревает неладное.

«Получается, я угодил в водоворот событий, и неизвестно, утону я или выплыву».

Дивайн мчался по извилистым дорогам быстрее, чем следовало, не страшась скорости. У него появилась цель, причем куда более значимая, нежели зарабатывать деньги для Брэда Коула: ему и без того хватало богатств.

Десять минут спустя он прибыл к частной резиденции Коула, которую каждое утро видел из поезда. Пространство вокруг было залито огнями, будто на кинопремьере. Возле дворца стояли дорогие автомобили – все как на подбор из шоу-румов. Путь незваным гостям преграждали кованые железные ворота. Дивайн снял шлем и принялся наблюдать.

Люди, которых он видел из поезда, уже расходились. Видимо, торопились по домам, в свои собственные сказочные дворцы, чтобы поутру встать и продолжить сказочную жизнь. Хотя, может, Дивайн просто завидует им и оттого судит предвзято.

Наблюдая за происходящим, он вычленил из толпы одного человека. Толстогрудый и тонконогий Брэдли Коул неуклюже забрался на водительское сиденье темно-синего «Бугатти-Широна», который, судя по всему, стоил больше, чем Дивайн заработает в ближайшие десять лет, даже если будет пахать без продыху.

Коул запустил двигатель, и тот взревел громче «Боинга‑777», набиравшего высоту.

Он включил передачу и за две секунды долетел до ворот, которые едва успели открыться, пропуская мощный автомобиль. Коул свернул направо. Дивайн знал, что у магната есть пентхаус на верхнем этаже здания, где расположена фирма. Возможно, он решил отправиться туда, променяв роскошный дворец на сон под небесами.

Дивайн завел мотоцикл и поехал вслед за «Бугатти».

У него появилась подработка. Звучала она просто: «Послужи на благо страны, или отправишься в тюрьму».

Глава 9

«Бугатти» и мотоцикл обогнули Манхэттен с севера и свернули к югу, двигаясь в одном ритме, будто синхронные пловцы. Машин в этот час было мало, и Дивайн не боялся потерять суперкар из виду. Эта чертова штуковина разве что не светилась в темноте. По сравнению с ней даже бэтмобиль показался унылым «Форд-Эскортом».

С владельцем машины Дивайн встречался всего один раз. Точнее, они просто находились в одном помещении. Когда стажеров официально принимали на работу, руководство компании во главе с «великим человеком» снизошло до личного приветствия. Новичков собрали в конференц-зале, где регулярно заключались многомиллиардные сделки и в воздухе буквально пахло деньгами.

Сорок пять человек, успешно прошедших испытательный срок, надели в тот день лучшие костюмы и скорчили серьезные мины, стараясь выглядеть сосредоточенными и благодарными за «удивительную, выпадающую раз в жизни возможность работать в компании мирового уровня, бла-бла-бла».

Затем вошел сам «великий человек», а вслед за ним – взвод из восьми сопровождающих, одетых в корпоративную броню: совершенно одинаковых на вид вплоть до идеально завязанных галстуков и платочков в прорези кармана. Единственная женщина в их группе была в черном деловом костюме и с изрядно осунувшимся за годы работы лицом. Она ничем не отличалась от напыщенных мужчин.

Платок Коула торчал под идеальным углом по отношению к линии нагрудного кармана. Костюм был сшит на заказ и стоил двадцать тысяч долларов. Его стоимость коренастый король инвестиций озвучил сам, сказав, что именно такую сумму заплатил итальянскому портному, к которому изредка летает в Милан на личном самолете, чтобы обновить гардероб. Еще он не преминул сообщить, что по тем же расценкам у итальянского мастера одеваются такие знаменитости, как Роберт Де Ниро, Джордж Клуни и Брэд Питт.

Из прически магната не выбивался ни единый волосок. Гладкие зубы сверкали такой белизной, что Дивайн невольно провел языком по своим собственным: вдруг в них застряли остатки завтрака? Ботинки и вовсе производили неизгладимое впечатление: они были из мягчайшей, скорее всего итальянской кожи, с тройными пряжками и отполированные настолько, что чувствовалась рука профессионала. Серая рубашка облегала торс, словно вторая кожа из жидкого хрома.

– Я начал с нуля, – заговорил Коул, обращаясь к новичкам. – И создал все, что видите, собственными руками.

Это было правдой, по крайней мере по официальной версии из деловой прессы. Вереница предков Коула унаследовала огромное богатство, но его дед был никудышным бизнесменом и потерял половину денег. Никчемный отец промотал остальное: то, что не удалось проиграть в азартные игры, он растратил на неудачные инвестиции. Когда Брэд Коул появился на свет, от фамильного состояния почти ничего не осталось. Однако он упорно трудился, с отличием окончил университет из Лиги плюща. После этого за два десятка лет вывел свою фирму в один ряд с такими инвестиционными банками, как «Голдман Сакс», «Джей Пи Морган» и «Меррилл Линч».

О его партнере, Арее Ч. Панч, ходили противоречивые слухи. Поговаривали, ей за семьдесят и она живет то ли в Палм-Бич, то ли в Палм-Спрингс. Никто из знакомых Дивайна не имел чести ее лицезреть. Она не появлялась в офисе – по крайней мере, ее здесь не видели. По слухам, она всегда жила затворницей; унаследовала огромное состояние, выделила Коулу необходимую сумму для создания империи, в награду получила собственное имя на фасаде здания, а также немаленькую прибыль в и без того бездонный карман.

Как бы там ни было, в свои сорок три года – совсем юный возраст для инвестора – Коул стал одним из самых востребованных игроков в финансовом центре мира.

– Вас здесь сорок пять человек, – сказал тот, осматривая зал и задерживаясь взглядом на некоторых лицах.

У Дивайна сложилось впечатление, что эту сцену отрепетировали заранее и для движения по карьерной лестнице уже выбрали счастливчиков. Он в их число, разумеется, не попал.

– В компании останется каждый девятый. У них будет шанс выйти на другой уровень, где их ждет крупная награда. Что до проигравших…

Заканчивать не пришлось. Все присутствующие в зале знали, что происходит с неудачниками. Их вышвыривают на улицу, и они идут работать в компании, которыми управляет всякий сброд.

Коул смерил стажеров надменным взглядом.

– Я хотел бы пожелать вам удачи. – Он снова ухмыльнулся. – Но удача, смею вас заверить, ничего не решает.

Неожиданно, одним махом, он запрыгнул на стол, отчего стоявшая рядом женщина вскрикнула и отшатнулась. Скорее всего, она не войдет в число счастливчиков, которые останутся в здешней финансовой Мекке.

Коул уставился на них сверху вниз.

– Этот мир, это пространство, этот космос не зависят от удачи. Здесь нужны мозги, талант и огонь в сердце. Надо рваться к победе больше, чем парни вокруг тебя.

Он окинул взглядом женщин: их было всего семеро, одна чернокожая, одна индианка, две азиатки и три белые – в строгом соответствии с политикой расового и гендерного разнообразия фирмы, – а также мужчин, лишь один из которых был латиноамериканцем.

«Вот вам и гендерное разнообразие в рядах финансистов – белые мужики как на подбор», – подумалось Дивайну.

– Точнее, чем люди вокруг тебя, – спохватился магнат.

Сопровождающий его взвод дружно захлопал, а Коул прокричал:

– Так чего вы ждете?! Вперед, за дело! Пусть победит сильнейший.

Повинуясь команде, все, как послушные собачки, встали и направились к выходу под пристальным взглядом магната, наблюдавшего за ними со стола.

Дивайн тогда подумал, что тот откровенно упивается властью. За прошедшее время его мнение ни капли не изменилось.

«Бугатти» мчал на юг, через Мидтаун, прямиком в Финансовый район. Там он выехал на Биржевую площадь в квартале от Уолл-стрит, двигаясь к тому самому зданию, где погибла Сара Юс. Оказавшись возле «Коул и Панч», машина свернула в сторону парковки.

Стекло «Бугатти» опустилось, Коул поднес телефон к считывающему устройству, и ворота открылись. Мощный автомобиль стоимостью в три миллиона долларов въехал в гараж. У магната было не только собственное парковочное место, но и личный лифт до пентхауса. Дивайн знал точно: ему рассказывала Ванда Симмс.

Он представил, как миллиардер поднимается по серебристой трубе. В окне наверху неожиданно вспыхнул свет, но почему-то на пятьдесят втором этаже – Дивайн быстро сосчитал их, начиная с верха.

Пентхаус располагался четырьмя этажами выше.

Интересно, что боссу понадобилось там, где умерла Сара Юс?

В следующее мгновение Дивайн увидел на улице знакомый силуэт. Женщина подошла к центральному входу в здание, провела пропуском по замку и вошла внутрь. Сквозь стеклянные стены было видно, как она торопливо идет к лифту. Охранника в вестибюле не оказалось. Возможно, он совершал обход.

Повинуясь внезапному порыву, Дивайн припарковал мотоцикл на улице, заблокировал переднее колесо и подошел к зданию. Отпер пропуском замок и поднялся на лифте на сорок четвертый этаж, где располагался кабинет женщины, которую только что видел. Огляделся, но ее здесь не было; горела лишь сигнальная подсветка.

Дивайн вспомнил про свет на «этаже смерти», так он мысленно называл место, где умерла Сара. Если Коул там, может, и женщина вместе с ним? Дивайн поднялся на нужный этаж, высунул из дверей лифта голову, никого не увидел и вышел.

Судя по всему, следователи уже собрали улики. Почему-то представилось, как родители Юс сейчас судорожно покупают билеты и мчатся через полмира, чтобы увидеть дочь, лежащей на столе в морге.

Царила тишина, только с улицы изредка доносился шум двигателей и гул пролетавших мимо самолетов. Дивайн мысленно прикинул, в какой стороне он видел светящиеся окна.

Он пошел по коридору, повернул налево. Остановился.

Поперек дверного проема была натянута сине-желтая полицейская лента, огораживая ту самую кладовку, где умерла Сара Юс.

Дивайн решил, что должен увидеть ее собственными глазами. Не из-за Эмерсона Кэмпбелла, хотя если в здании творятся темные дела, смерть Юс может быть с этим связана. По крайней мере, такую возможность исключать нельзя.

Просто Дивайну нравилась эта девушка. Он должен был понять, почему она умерла. Значит, стоило взглянуть на место, где она испустила последний вздох.

Глава 10

Дивайн вовремя заметил на двери мелкий белый порошок для снятия отпечатков. Натянув на пальцы рукав, он дернул за ручку. Дверь распахнулась. Дивайн локтем включил свет.

Стул, на котором стояла Сара Юс, лежал на боку. Шнура не было, а вот снятая потолочная панель валялась рядом, словно выбитый зуб. На ней, как и на стуле, виднелся белый порошок.

В голове мелькнул образ: Сара стоит на сиденье, накидывает шнур на шею, затем толкает стул ногой, чтобы тот опрокинулся.

Интересно, не передумала ли она, не пожалела ли о своем решении, не дернула ли за шнур, который затягивался у нее на шее? В какой момент она поняла, что все бесполезно? Что она умрет? Может, она звала на помощь? Но никто не пришел…

Дивайн закрыл глаза и покачал головой от абсолютного бессилия, вызванного трагической картинкой.

Сара была замечательной, чудесной женщиной. Но у каждого есть темная сторона, о которой не знает никто, даже самые близкие друзья и родственники.

«И я – типичный тому пример».

Дивайн оглядел помещение и увидел то, что обычно хранят в кладовке. Чистящие средства, картонные коробки, пылесос, ящики с папками, бумага в пачках, картриджи для принтера, старый факсимильный аппарат, рождественские украшения, доска на подставке… Весь этот хлам Сара видела перед собой, умирая. И это… неправильно. Смотреть на блестящую мишуру, зная, что не доживешь до праздника…

Дивайн выключил свет и закрыл дверь, но тут услышал шум слева.

Пройдя половину пути, он уже знал, что увидит. Звуки не оставляли никаких сомнений.

Стоны, вскрики и похотливые шепотки.

Дивайн замер, огляделся по сторонам. Кабинет, из которого доносился шум, находился в самом углу. Свет в нем не горел – но это понятно. Заниматься тем, что там происходит, не стоило даже с задернутыми шторами.

Дивайн спрятался в кабинете напротив, немного приоткрыв дверь, чтобы видеть коридор.

Прошло десять минут, наконец стоны прекратились. Послышалось приглушенное бормотание. Кажется, женское. Девушка то ли хвалила любовника, то ли недоумевала, почему все так быстро закончилось.

Прошла еще минута; в кабинете зажегся свет, затем дверь рывком распахнулась. Пошатываясь, вышел Брэд Коул, приглаживая на ходу волосы и засовывая края дорогой рубашки в не менее дорогие брюки. Он поправил ремень из крокодиловой кожи и не спеша застегнул ширинку, будто перезарядил пистолет. Вид у него был вспотевший и торжествующий.

Дивайн достал телефон и сделал несколько снимков, стараясь, чтобы в кадр попала женщина, которая показалась позади магната. Повернув голову, она удивленно смотрела на Коула. Это была та самая женщина, которую он видел на входе в здание. Теперь она голая лежала на столе с раздвинутыми ногами. Коул, видимо, кончил и тут же вскочил, оставив ее в одиночестве.

Дивайн сделал еще три фотографии. Затем включил видеозапись. Он не любил шпионить, особенно в пикантные моменты. Но если здесь творится нечто грязное, идущее вразрез с интересами национальной безопасности, то компромат на Коула будет кстати.

Женщина окликнула любовника:

– Брэд, ты куда?

Тот обернулся и сказал:

– Почти утро. Надо поспать. Спасибо, лапуля. Ты меня порадовала. Жду тебя на следующей неделе. Я скажу где. Не знаю, что на меня нашло сегодня, но ты такая красавица, что я просто голову теряю…

Он хохотнул.

Женщине, как заметил Дивайн, было не до смеха.

Коул прошел мимо укрытия Дивайна, направляясь к лифту. Судя по всему, он и впрямь собирался в постель.

Через несколько минут женщина, успевшая одеться, вышла из кабинета.

Ее звали Дженнифер Стамос. Ей было двадцать восемь лет, она работала в компании седьмой год в том самом отделе, где и Сара Юс. Дивайн знал эти подробности благодаря справочнику, в котором не было ни адресов, ни любой другой личной информации, только сугубо деловые сведения. В фирме его называли просто, безо всякой затейливости – «Книга». Там фиксировались все достижения и неудачи за время работы в «Коул и Панч»: каждая сделка, любая победа, малейший промах. Все сотрудники имели свой рейтинг, который определял их положение внутри фирмы. Для пущего эффекта рейтинг обновлялся ежедневно.

Дивайн знал, что прославленное состязание ведется исключительно затем, чтобы усилить конкуренцию. Заглянув в «Книгу», можно было узнать, насколько ты отстаешь от соперников. Тогда ты ускорял шаг, чтобы догнать и перегнать всех, кто впереди тебя. Главное – быть упорнее, оставить коллег за спиной. Если же, несмотря на старания, ты отставал, то тебе грозила адская депрессия. Это было жестоко и бесчеловечно, но в мире больших финансов других правил не знали.

Стамос, как Дивайн знал из «Книги», в своем отделе занимала вторую позицию. Теперь, видимо, все изменится, потому что Сара Юс вышла из гонки. Стамос по умолчанию захватила лидерство.

Она была очень красива. Длинные темные волосы, оливковая кожа, полные губы, точеные черты лица, зеленые глаза, которые, как не раз замечал Дивайн, вспыхивали в момент оживления. Стамос редко появлялась на корпоративах, но если приходила, то вела себя раскованно: танцевала, шутила, пила и даже в шутку баловалась коксом в подсобке, чего, разумеется, Дивайн не одобрял. Из-за такого поведения она производила впечатление доступной особы, при этом обладала цепким умом и деловой хваткой. В общем, была из тех, кому палец в рот не клади.

Сейчас девушка выглядела совсем иначе. Она казалась исхудавшей и подавленной. Волосы спутались, блузка выбилась из-за пояса, туфли на шпильках – зажаты в руке.

Дивайн знал, что Юс и Стамос никогда не были подругами ни на работе, ни за ее пределами. Иначе обеих выставили бы за дверь: в мире финансистов друзей не бывает. Однако Трэвис надеялся, что она не хладнокровно переспала с владельцем фирмы в тот самый день, когда ее главную конкурентку вынули из петли в соседней комнате. Хотелось верить, что у нее есть совесть.

Стамос на минуту зашла в женский туалет, потом направилась к выходу. Дивайн последовал за ней. Он дождался, когда девушка скроется в лифте, затем торопливо нажал кнопку, вызывая соседнюю кабину.

Когда Дивайн доехал до первого этажа, Стамос уже выходила из здания. Дивайн кивнул охраннику, вернувшемуся за стойку. Тот перевел взгляд на уходящую женщину, приподнял брови и ехидно ухмыльнулся.

Девушка шагала по улице, смотря в телефон. Дивайн направился вслед за ней, захватив по пути мотоцикл и надев шлем.

Через три минуты прибыло такси, Стамос села внутрь. Дивайн поехал следом.

Таксист высадил пассажирку у бара в Гринвич-Виллидж, который только что открылся.

Глава 11

Стамос сидела у дальнего конца барной стойки. В зале было полно молодежи, а также мужчин лет пятидесяти. Ровесников Дивайн не увидел. Впрочем, он и сам выглядел старше своего возраста – встречи со смертью не проходят бесследно.

Он пробирался сквозь потную, пьяную, совершенно невменяемую толпу, которая терлась об него, будто змеи перед совокуплением. Оказавшись внутри, Дивайн быстро осмотрелся.

В сторону Стамос направлялся мужчина с полупустым бокалом пива. Возможно, они договорились здесь встретиться, но Дивайну казалось, что они не знакомы. Иначе это было бы слишком: переспать с боссом, а потом отправиться на свидание.

Незнакомец оказался высок, но худощав, уступая габаритами Дивайну. Впрочем, он был неплохо сложен. Скорее всего, играет в баскетбол или лакросс. Красавчик в традиционном понимании слова, хотя такие густые светлые волосы, как у него, к тридцати годам обычно начинают редеть, а в пятьдесят полностью выпадают, оставив седую кромку по краям черепа.

Мордашка у парня выглядела смазливой и надменной, как у римского патриция, отчего Дивайн мысленно прозвал его «пижоном».

Одет он был в стильные дорогие джинсы и обтягивающую белую рубашку, которая застегивалась лишь до талии. На ногах – мокасины, неуместные в подобную жару. Парень приблизился к Стамос. Та только что заказала выпивку и ждала, пока ее принесут, не сводя взгляда с деревянной барной стойки.

Видимо, пижон решил познакомиться.

Дивайн начал протискиваться сквозь толпу и оказался рядом в тот самый момент, когда красавчик коснулся женского плеча.

– Не видел вас здесь раньше, – сказал он.

Стамос не обернулась:

– Я часто тут бываю.

– Прошу простить мне мою невнимательность. Как можно загладить свою вину?

Стамос посмотрела в сторону и увидела Дивайна: тот качал головой и демонстративно закатывал глаза: дескать, что за жалкий подкат? Она улыбнулась.

Пижон решил, что из-за него.

– Вот она – та самая улыбка, которую я ждал!

– Привет, Дженн, – произнес Дивайн.

Пижон недовольно посмотрел на него.

– Эй, приятель, тебе что-то надо?

– Я пришел выпить сюда с подругой.

Пижон повернулся к Стамос.

– Это правда или он врет?

Девушка, заинтригованная поворотом событий, соврала:

– Правда.

Пижон недовольно посмотрел на нее, явно не поверив. Повернулся к Дивайну и оглядел его так, как умеют только парни: мол, удастся набить ему морду или нет? Обычный ритуал, который исполняют молодые люди, когда дело касается выпивки и женщин.

Дивайн сказал:

– У моей подруги выдался тяжелый день. Не мог бы ты нас оставить?

Пижону не хотелось уходить, тем более по приказу. Однако он все-таки отошел, нарочно встав так, чтобы Дивайн видел, как с ним здороваются дружки и поглядывают в его сторону. В воздухе заметно запахло тестостероном.

Дивайн мысленно отметил возможную опасность и повернулся к Стамос. Той как раз принесли заказ: джин с тоником и долькой лайма, а также двойной порцией оливок.

– Я тебя помню, ты работаешь со мной в одной фирме… – начала она, вытаскивая пальцами оливку и раскусывая ее пополам. Потом добавила, смущаясь: – Прости, не помню имени.

– Ничего страшного. Трэвис Дивайн. Тридцать четвертый этаж. Отдел стажеров. Надеюсь на скорое повышение.

Стамос, приняв его слова к сведению, слизала с пальцев джин и оливковый сок.

– Почему ты сказал, что у меня был тяжелый день? – спросила она.

– Я имел в виду Сару Юс. Или вы работали не вместе?

Он украдкой похлопал по карману, где лежал телефон с фотографиями и видео. Возможно, более ценными, чем все акции «Эппл» и «Амазон», вместе взятые. По крайней мере, для Дивайна.

– Да… Это ужасно. – Стамос посмотрела на его рукав. – Эй, ты в чем-то испачкался.

Она указала на белые следы от порошка для снятия отпечатков пальцев.

Черт!

Дивайн смахнул их, наблюдая, как пылинки опадают на пол.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Стамос.

– Решил выпить, как и ты. – Дивайн поднял руку, привлекая внимание суетливого бармена за стойкой. – Банку «Саппоро». Спасибо.

Стамос отпила из своего бокала.

– Ты хорошо знал Сару?

Дивайн ответил:

– Не слишком. Она была нашим куратором. Странно, кстати…

– Что?

– Я пару часов назад проезжал мимо офиса и видел, как Брэдли Коул мчит на парковку. Он словно вообще не спит.

При упоминании Коула Стамос насторожилась, но Дивайн намеренно не смотрел на нее. Вместо этого он глядел на отражение в зеркале за барной стойкой. Оно было не менее информативным, чем лицо реального человека.

– Что странного? Это его фирма. Вдобавок он там живет, у него на верхнем этаже пентхаус.

– Знаю, но мне все равно показалось странным – ночевать там именно сегодня, когда Сару не успели вынуть из петли.

Стамос прищурилась:

– Думаешь, ты попадешь в число тех, кто пройдет стажировку?

– Не уверен. Наверное, надо брать пример с тебя. Ты работаешь здесь уже шесть лет, и, судя по «Книге», тебя опережала только Сара. До сегодняшнего дня.

Не успев это сказать, Дивайн тут же пожалел о своих словах. Будучи новичком в шпионаже, он не умел добывать информацию у цели, по крайней мере в мирной обстановке. На Ближнем Востоке это получалось намного лучше.

– Какая же ты мразь! – вскрикнула Стамос.

Пижон, услышав ее, поднял голову. Он переглянулся с приятелями и что-то явно задумал. Дивайн прекрасно видел его в зеркале. Пижон размышлял, не стоит ли отбить у Дивайна добычу.

– Я не это хотел сказать. Извини. Просто обстоятельства сложились в твою пользу, – мирно произнес Дивайн, решив сбавить обороты. – Ты это знаешь, и я это знаю.

Принесли пиво, он сделал большой глоток. Оно приятно освежало на фоне уже ощутимой жары.

– Но это не значит, что я рада ее смерти, – надулась Стамос.

– Естественно.

Дивайн задумался. Он не добился никакого успеха, надо было срочно менять стратегию. Кэмпбелл не производил впечатления терпеливого человека. В голове мелькнуло несколько возможных вариантов развития беседы со Стамос, каждый из которых был чреват осложнениями. Поэтому, вспомнив об армейском прошлом, Дивайн решил забыть про осторожность и пойти в прямую атаку.

– Кстати, о Саре. Ты хорошо ее знала?

Стамос размышляла над ответом дольше, чем следовало бы.

– Нет, не особо.

Говоря это, она прятала глаза.

Дивайн решил надавить сильнее:

– Ты знала, что она может покончить с собой?

Вопрос, казалось, задел Стамос за больное. Она невольно округлила глаза, напрягла плечи. Однако быстро взяла себя в руки и покачала головой, пробормотав:

– Нет.

– То есть ты не видела ни единого признака? Ни малейшего? – не сдавался Дивайн.

– Мы не так уж часто пересекались. Она… она работала над другими проектами.

– Тебе не приходило письмо о ее смерти?

– Что?

– Письмо с подробностями самоубийства.

– Нет. Что за письмо?

– Не знаю.

«Может, оно попало ко мне по ошибке? Но с какой стати?»

– Ванда Симмс сказала, что наставником Сары был Коул. Ты знала?

Стамос мгновенно замкнулась в себе. Она опустила взгляд на стакан с джином, словно мечтая в нем раствориться.

– Он много кого наставлял.

– И тебя тоже?

Девушка сердито посмотрела на него, и Дивайн понял, что все испортил.

– Я не обязана отвечать на этот вопрос. Я вообще не обязана с тобой разговаривать!

Он почувствовал на плече руку и, обернувшись, увидел пижона с двумя приятелями. Дружки оказались настоящими бугаями: под два метра ростом и качки, явные спортсмены.

– Он тебя обижает? – поинтересовался пижон.

Стамос посмотрела на Дивайна, приподняв брови, словно спрашивая:

«Отдать тебя им на растерзание или не стоит? Решай сам. Но придется извиниться».

Она, конечно же, знала, что он не унизится до мольбы. Наткнувшись на каменный взгляд без капли раскаяния, Стамос поморщилась.

– Ага. Поможете? – спросила она.

– Обязательно. Идем, приятель. За углом есть одно укромное местечко. Там все и обсудим.

– Давайте лучше разойдемся миром, – предложил Дивайн, пытаясь встать, но пижон крепче ухватил его за плечо.

– Я сразу понял, что ты трус, – сказал тот. – Решил сбежать – не стесняйся.

– Слушай, давай без вот этого, – предупредил Дивайн.

Вмешалась Стамос:

– Эй, хватит! Отстаньте. Не трогайте его.

Пижон сказал громче:

– Предлагаю отпустить это ссыкло: пусть поджимает хвост и бежит куда хочет. – Он толкнул Дивайна в грудь. – Давай, вали, пока цел!

Дивайн выложил на стойку деньги за пиво, допил двумя глотками остатки, смял в руке пустую банку, повернулся к пижону и сказал – тихо и очень многозначительно:

– Я ухожу, но считай, что тебе крупно повезло, придурок.

Он пробился сквозь толпу и вышел за дверь.

Однако трое мужчин совершили огромную ошибку.

Они последовали за ним.