Текст книги "Ровно в шесть двадцать"

Глава 19

Во дворце Коула сегодня было тихо. Дивайн, сидя на мотоцикле и разглядывая окрестности с помощью прибора ночного видения, который он прихватил со службы (все-таки армия была перед ним в долгу), никого не замечал. Во дворе горел свет, ходили люди, возле ворот стояли вполне приличные автомобили вроде «БМВ» восьмой серии и кабриолета «Мазерати». За те деньги, что Коул отвалил за «Бугатти», можно купить по меньшей мере десяток таких машин.

Дивайн перебежал дорогу, скрываясь за раскидистыми дубами, которые пережили вырубку. Отсюда дворец просматривался под другим углом. Блондинка в бикини не показывалась, Коул – тоже. Впрочем, в доме восемь гаражей, «Бугатти» мог стоять где угодно.

Дивайн выждал еще несколько минут. По службе ему редко приходилось сидеть в засаде, но чем больше информации собрать заранее, тем успешнее пройдет бой.

Он вышел из-за дерева, перебежал открытое пространство и запрыгнул на окружавшую двор стену. Там, упираясь локтями, поднес оптику к глазам, настраивая фокус.

Сразу же обнаружилось искомое.

Блондинка сидела за столиком возле бассейна. На ней были белые брюки и бледно-голубая блузка без рукавов. Синие босоножки завершали модный образ. Она выглядела так, будто только что сошла с обложки журнала.

Но куда интереснее оказался мужчина, сидевший напротив.

Лицо у него было облеплено пластырем, но Дивайн без труда узнал пижона из переулка в Гринвич-Виллидж. Глядя на эту парочку, сидящую бок о бок, Дивайн мысленно задал себе два вопроса. Во-первых, на какой машине ездит пижон: на «БМВ» или на «Мазерати»? Во-вторых, кто они друг другу – может, брат с сестрой? Определенное сходство имелось.

Потом Дивайн задумался о другом. Пижон здесь, скорее всего, случайно, поэтому нет смысла тратить на него силы. Хотя, если поразмыслить, бар в Виллидже популярен среди людей, работающих на Уолл-стрит. Дивайн и прежде захаживал туда вместе с коллегами. Если пижон – тамошний завсегдатай, значит, он может крутиться среди финансистов и знать Брэда Коула.

Расслышать, о чем идет разговор, Дивайн не мог, поэтому он спустился на землю, вернулся к мотоциклу и принялся ждать.

Ждать пришлось недолго.

Пижон вышел и уселся в «БМВ». Дивайн ошибся. Он решил, тот катается на «Мазерати». «БМВ» выехал за ворота, и пижон вдавил педаль газа. Машина с ревом рванула вперед, и Дивайн пустился в погоню.

Он не слишком удивился, когда дорога привела их на Манхэттен. «БМВ» припарковался перед домом в Верхнем Ист-Сайде, на месте, предназначенном для жильцов. Пижон подошел к двери, отпер ее и вошел внутрь.

Дивайн остановился неподалеку и сфотографировал автомобильный номерной знак, а также дом и латунную табличку с адресом, прикрепленную рядом с входной дверью. Все окна закрыты, доставать прибор ночного видения нет смысла. Дивайн осмотрел соседние здания. В них тоже было темно. Вдоль улицы стояли автомобили.

Он прикинул, что особняк стоит миллионов двадцать. Пижону на вид не больше тридцати. Может, унаследовал дом от родителей? В здешних местах такое не редкость.

Дивайн направился к Бродвею. Он выяснил, где сейчас показывают «В ожидании Годо». Нужный театр располагался на Сорок пятой улице, в самом сердце Театрального района. Назывался он «Ломбард».

Купив в кассе билет на воскресный спектакль, Дивайн вернулся в центр города и подъехал к тому месту, где накануне подрался с тремя пижонами. Припарковался неподалеку, стараясь не высовываться из-за соседней машины, огляделся. Полицейской ленты не видать. На место преступления не похоже. Возможно, Стамос говорила правду.

Дивайн поехал дальше на юг, к зданию «Коул и Панч». Остановился перед ним. Сквозь стеклянные двери было видно охранника.

Дивайн вскинул голову, разглядывая окна пятьдесят второго этажа, где убили Сару Юс. Ему предстояло выяснить, что за темные дела творятся в компании, и расследование можно начать с убийства. Все ниточки тянулись к бродвейской пьесе.

«Если я провалю задание, Эмерсон Кэмпбелл отправит меня гнить в тюрьму».

Дивайн поехал в Бруклин; пересек Ист-Ривер по мосту. Темная вода выглядела угрюмой и холодной. Через несколько минут Дивайн выехал на улицу в Парк-Слоупе, расположенную в квартале от Проспект-парка. Это был тихий, засаженный деревьями элитный район.

В одном из здешних домов жила Сара Юс. Перед крыльцом стояли две патрульные машины. У двери топтался полицейский, внутри горел свет.

Из дома вышел мужчина в костюме, огляделся. К нему торопливо подошла стройная рыжеволосая женщина. Под блузкой у нее висел микрофон с блоком питания; за нею следовал крепкий мужчина с камерой на плече.

Значит, журналисты пронюхали неладное.

Человек в костюме заговорил с репортершей, они обменялись несколькими фразами, оператор не стал снимать. Должно быть, она просила комментарий. Мужчина отвернулся и пошел обратно к дому, но женщина поспешила вслед за ним, задавая какие-то вопросы. Дивайн не слышал, о чем идет речь, но репортерша, несмотря на все старания, осталась ни с чем. Мужчина захлопнул дверь перед самым ее носом.

Патрульный шагнул вперед и попросил их уйти. Журналистка огрызнулась в ответ и отошла в сторону, говоря что-то оператору, который опустил камеру. Они направились к припаркованному неподалеку микроавтобусу. Судя по логотипу на мятых грязных бортах, журналисты работали на Сорок четвертом канале, о существовании которого Дивайн даже не подозревал. Через минуту они отъехали. Когда фургон проезжал мимо, Дивайн хорошо разглядел сидящую внутри женщину. Она была примерно его возраста, на вид – донельзя решительная. Дамочка производила впечатление человека, который живет лишь затем, чтобы совать нос в чужие дела.

Внимание Дивайна привлекло такси: оно медленно проехало по улице и остановилось перед домом. Из него вышли двое – мужчина и женщина, оба лет пятидесяти. Мужчина лысый, одет в брюки и белую рубашку, бледный, как сама смерть. На лице женщины застыла скорбная гримаса. Мужчина достал из багажника большой чемодан на колесиках, после чего такси отъехало.

Мужчина обнял женщину за плечи, и они медленно направились к дому, где их встретил патрульный. Они что-то показали ему, скорее всего, удостоверения личности, и тот произнес в микрофон, прикрепленный к плечу, пару фраз. Через несколько секунд дверь открылась, вышел человек в костюме. Он провел гостей внутрь.

По всей видимости, приехали родители Юс. Дивайн задумался, знают ли старики, что, пока они были в дороге, причину смерти установили официально, и теперь это убийство? Если не знают, ситуация еще более трагична. Считать, что твой ребенок покончил с собой, – значит, мучиться ужасным чувством вины; постоянно думать, может, были какие-то признаки, которые ты мог заметить и исправить. Однако убийство намного страшнее. Придется осознать, что твоего ребенка насильно лишили жизни. Обычно первая реакция на такие новости – дикая ярость и жажда мести. Затем, когда эмоции схлынут, начинаешь мыслить рационально. Сознание того, что твоего ребенка убили, вынуждает заглянуть в самые потаенные глубины личности, о существовании которых большинству родителей не хотелось бы знать.

Если Сару Юс действительно убили, это сделал кто-то из компании. А значит, под подозрением находятся все, включая Дивайна.

Глава 20

В воскресенье Дивайн встал позже обычного. В шесть утра он вернулся с тренировки и снова лег, решив немного поспать. Судя по реакции организма, тот требовал сбавить темп и отдохнуть. Дивайн проснулся в одиннадцать, смыл с себя остатки сна и приготовил завтрак: омлет, тосты, протеиновый коктейль, кофе и, в качестве небольшой награды, шоколадное печенье.

Затем он вернулся к себе, включил ноутбук и принялся искать информацию. Владельцем здания в Верхнем Ист-Сайде, куда заходил пижон, значилась некая «Акрида-групп». Дивайн загуглил ее название и получил множество результатов. Некоторые компании выглядели вполне пристойно: с юридическими адресами, веб-сайтами и подробной информацией в разделе «о себе». Однако одноименных фирм было слишком много, чтобы проверить их все.

Решив отвлечься, он поискал в интернете, что такое «акрида». Оказалось, есть такой вид саранчи. В «Википедии» говорилось, что акрида не опасна для человека.

Дивайн потер больное плечо и саднящую скулу.

«Не помешало бы отредактировать статью».

Впрочем, если единственная цель «Акрида-групп» – владение нью-йоркским особняком, то логично, что у них нет ни юридического адреса, ни веб-сайта. Для богачей и знаменитостей обычное дело – использовать подставные фирмы для покупки недвижимости из соображений конфиденциальности. Возможно, здесь тот же случай.

Дивайн проверил номера «БМВ». Валентайн показывал, как это делается. Когда Дивайн спросил, можно ли по номеру машины узнать владельца, русский махнул куском пиццы с пепперони и фыркнул:

– Я тебя умоляю. Проще простого. Даже мой племянник взломает и вашу базу департамента транспортных средств, и сайт ФБР, и гребаное ЦРУ, и все прочие конторы. Хотя он еще сопляк и даже в школу не ходит.

Иногда Валентайн откровенно бесил.

Машина оказалась зарегистрирована на Кристиана Фуллертона Чилтона, адрес – тот самый особняк. Дивайн решил глянуть, что про этого типа пишут в интернете. Нашлось несколько однофамильцев, но круг поиска быстро сузился: второе имя было довольно редким, вдобавок Дивайн знал, как он выглядит.

Он нашел страницу в «Фейсбуке»[8]8
  21 марта 2022 г. деятельность социальных сетей Instagram и Facebook, принадлежащих компании Meta Platforms, Inc., была признана Тверским судом г. Москвы экстремистской и запрещена на территории России.


[Закрыть], но та ожидаемо оказалась закрыта от посторонних.

Впрочем, не проблема. Даже не придется идти к русскому на поклон.

Дивайн открыл исходный код страницы, взял оттуда ее идентификатор, проделал еще несколько манипуляций с адресом, как это называется в биржевой торговле (ведь «Фейсбук» безостановочно борется с любопытными типами вроде него), добавил в свой аккаунт нескольких реальных друзей Чилтона, указанных на его странице, – и нужный профиль ошибочно счел Дивайна лучшим «другом». Ради предосторожности Дивайн использовал фейковый аккаунт. Вряд ли Чилтон сумеет вычислить взломщика. По крайней мере, хотелось бы верить.

Он быстро просмотрел фотографии и посты на странице. Увидел упоминания нескольких очень известных фамилий. Чилтон был нарасхват. То он гонял на дорогущей машине, то загорал на огромной яхте, то уверенно шагал к «Гольфстриму‑650». Марку самолета Чилтон указал сам крупными буквами. Дивайн в жизни на таких не летал. Армейских вояк обычно перевозят на транспортниках вроде «C‑130» или «C‑17». О том, что ваше место относится к бизнес-классу, свидетельствует наличие подушки на сиденье и ремней безопасности, не дающих с него свалиться.

Чилтон, по его гордому утверждению, был прямым потомком того самого Эдварда Чилтона, который приплыл на корабле «Мэйфлауэр»[9]9
  Судно, на котором в 1620 г. в Северную Америку прибыли т. н. отцы-пилигримы, создавшие первое постоянное английское поселение на территории нынешних США – Новый Плимут.


[Закрыть]. Будто сегодня это имеет какое-то значение. Хотя для некоторых, как знал Дивайн, имеет.

Свой род деятельности он указывал как «предприниматель и инвестор». У него была своя компания, которая называлась, разумеется, «Мэйфлауэр энтерпрайз». Дивайн прошел по указанной ссылке. Судя по сайту, все было вполне пристойно. Фирма вкладывала средства в самые разные сферы бизнеса. Возглавлял компанию сам Чилтон, руководивший целой командой лиц, счастливо улыбающихся с фотографий.

Дивайн надел бежевые брюки и синюю рубашку с коротким рукавом, обул светло-коричневые туфли и уже собирался выходить – скоро спектакль, – как его перехватила Хелен Спирс.

Она хмурилась.

– Не уверена, что смогу обеспечить тебе алиби, Трэвис. Я все мозги сломала, но, если честно, не помню, чтобы видела тебя в четверг вечером. Ты уверен, что был дома?

– Да, но ничего страшного. Если не помнишь, не беда. Я не прошу тебя никого обманывать.

Она подошла ближе и взяла его за руку.

– Прости. Если вдруг захочешь поговорить, помни – я всегда рядом.

– Спасибо.

Когда она ушла, Дивайн закрыл глаза, глубоко вдохнул и велел себе не забивать голову пустяками. И так слишком много забот.

Он посмотрел на дверь Джилл Тэпшоу и постучался, но та не ответила. Наверное, ушла в офис. Для нее воскресенье – лишь очередной день для строительства своей империи всеобщей любви.

Дивайн вышел на улицу. Брать мотоцикл не стал. Лучше ехать на поезде.

Шагая к вокзалу, он задумался, не почудился ли ему в словах Спирс двойной смысл. Хотя, может, он просто выдавал желаемое за действительное. Дивайн был слегка влюблен в эту женщину; и она, возможно, тоже испытывала к нему нежные чувства. Но вряд ли дело только в них. Соседка всерьез беспокоилась за него, и Дивайн никак не мог понять почему. Не такие уж они близкие друзья; и кандидатов в любовники вокруг – хоть отбавляй.

От грустных мыслей его отвлекла машина, притормозившая рядом.

– Подвести вас до места? Взамен на интервью?

На пассажирском кресле сидела рыжая красотка с Сорок четвертого канала, которая любила совать нос не в свои дела.

Глава 21

– Простите? – сказал Дивайн: ему требовалось время сообразить, что она здесь делает.

– Вы же Трэвис Дивайн? Работаете в «Коул и Панч»? Там, где нашли мертвую женщину?

– А вы, собственно, кто?

– Рейчел Поттер. Сорок четвертый канал. Но я хочу оттуда свалить и попасть в более приличную студию, а вы мне в этом поможете. – Она оглянулась на оператора, сидящего за рулем. – У нас в машине есть место.

– Что вы хотите узнать?

– Все, что расскажете про Сару Юс.

– У меня мало времени. Я тороплюсь на поезд.

– Так садитесь – быстрее доедем!

Дивайн огляделся по сторонам и сел в машину. Поттер подвинулась, освобождая ему место. Оператор перебрался назад. Судя по всему, перемещения они оговорили заранее.

Журналистка достала телефон и нажала кнопку записи.

– Вы Трэвис Дивайн, работаете в компании «Коул и Панч»?

– Да. Послушайте, я…

– Вы были знакомы с Сарой Юс?

– Видите ли…

– Что вы знаете об обстоятельствах ее смерти?

– Ничего.

– Что можете рассказать о ней? – не унималась Поттер.

– Она была чудесной женщиной. Трудолюбивой. Делала прекрасную карьеру.

– Вы встречались с Сарой? Помимо работы, – спросила она.

Дивайн задержался на ней взглядом. Этот вопрос звучал не впервые. Хэнкок тоже намекал, что Дивайн не слишком с ним откровенен. Полиция что-то знает. Однозначно. И эта женщина с телевидения – тоже. Возможно, ей сказали вчера вечером. И не факт, что копы.

Он взялся за дверную ручку.

– Думаю, мы закончили.

Водитель прибавил скорость.

Дивайн посмотрел на Поттер.

– Что вы делаете? Решили меня похитить? Мне пора пугаться?

Она лукаво глянула на него:

– Большой сильный рейнджер с ворохом боевых медалей… Да вы, наверное, одним пальцем с нами справитесь.

В этом женщина, пожалуй, права. Поттер – совсем кроха, даже в одежде весит не больше пятидесяти килограммов. Водителю за шестьдесят, он явно страдает ожирением, и от него откровенно разит сигаретным дымом. Дивайн и впрямь перешибет их одним мизинцем.

– Вам приходилось убивать, мистер Дивайн? Я имею в виду, на войне. Не здесь, не в Нью-Йорке.

– Всегда удивляюсь, почему люди об этом спрашивают.

– Хорошо, давайте поговорим про Сару Юс. Не знаете, кто мог ее убить?

Итак, информация уже не секрет. Раз Поттер слышала про убийство, значит, о нем трубят во всех новостях. Сегодня Дивайн не заглядывал в новости. Надо обязательно почитать в поезде.

– Убить? – переспросил он, стараясь выглядеть удивленным. – Насколько я слышал, это самоубийство.

– Тогда вы отстали от жизни. Я сообщила о нем еще вчера вечером, – торжествующе заявила Поттер. – Раньше федеральных каналов. Первой обнаружила сенсацию!

– Как вам удалось? – спросил Дивайн. Он про убийство Сары слышал от детектива Хэнкока.

– Я хороший журналист, у меня отличный источник. Конфиденциальный.

«Наверное, тот самый полицейский возле дома Юс», – подумал Дивайн.

Оставалось лишь надеяться, что болтливый коп поговорил с родителями Сары прежде, чем те включили новости.

– Вернемся к Юс. У нее были враги?

– С какой стати вы прицепились именно ко мне? В компании работает уйма народу. Многие знали Сару лучше меня.

– У нас другая информация.

– Значит, вам соврали. Кто именно говорил про меня?

– Простите, это конфиденциально.

– Остановите машину! – велел Дивайн.

– Успокойтесь…

Дивайн схватился за рычаг переключения передач и рывком переставил его в режим парковки. Фургон резко затормозил, а Поттер, не пристегнутая ремнем безопасности, упала на колени Дивайну, уткнувшись ему в промежность лицом. Он посмотрел на нее сверху вниз и хмыкнул:

– Может, хоть выпьем сперва?

Водитель хохотнул. Поттер, в отличие от него, было не до смеха.

Она поднялась, яростно сверкая глазами.

– Вам лучше со мной не ссориться!

– Вы правы. Именно поэтому я сейчас выйду и не стану выдвигать против вас обвинение в насильственном удержании.

– Законов начитались, да?

– Я не юрист, но один мой приятель хорошо разбирается в праве. Не хотите с ним познакомиться?

– Первая поправка разрешает нам собирать информацию!

– Про другие не забывайте.

Дивайн вышел из машины и зашагал в сторону вокзала.

Фургон пронесся мимо, громко сигналя. Это Поттер давила на клаксон: она слишком злилась, чтобы не выплеснуть эмоции.

Дивайн добрался до вокзала вовремя, в тот самый момент, когда подошел состав.

Он сел у окна, открыл новостную ленту и увидел, что СМИ действительно сообщили об убийстве Сары Юс.

Пока поезд набирал ход, Дивайн оценивал расклад сил. С одной стороны – полиция, с другой – пресса. Ведется расследование. На полицию, несомненно, давят, требуя раскрыть гибель молодой женщины, работавшей в крупной инвестиционной компании с прекрасной репутацией.

Бывший солдат Трэвис Дивайн может стать отличным подозреваемым.

Соседи не сумеют обеспечить ему алиби. Валентайн спал, Спирс не способна сказать ничего конкретного, а Тэпшоу, как вспомнилось, в ту ночь вообще не было дома. Таким образом, он остается в списке подозреваемых и будет отличной приманкой для Хэнкока и прочих стервятников.

Впрочем, у него тоже найдется пара козырей.

Охрана в «Коул и Панч» вполне надежная. В нерабочие часы в здание можно пройти только по пропуску. Он нужен и днем: без него не попасть в лифт. Посетители должны предъявить удостоверение личности, сфотографироваться и расписаться в журнале. Затем их сопровождают к лифту, двери которого откроются на том этаже, где их ждут. После этого без пропуска можно попасть только обратно в вестибюль. Вся информация о приходе и уходе гостей или сотрудников хранится в электронном виде.

Дивайн знал, что не был в здании в тот момент, когда убивали Сару Юс. С таким доказательством не поспоришь.

Однако по дороге в театр он гадал, нельзя ли его подставить.

Скорее всего, сегодня, после случившегося, он увидит пьесу в новом свете.

Из огня – да в полымя.

Глава 22

Было не шесть двадцать утра, но поезд все равно ехал мимо скромной берлоги Брэда Коула.

Прежде чем снять себе комнату, Дивайн заранее выяснил, где живет Коул и какой поезд проходит мимо его дома. Именно поэтому он выбрал Маунт-Киско; интриги Кэмпбелла оказались ни при чем.

Дивайн думал (хоть и весьма наивно), что, узнав Коула поближе, он сумеет продвинуться по службе. Можно наблюдать за боссом из поезда и потом, при случае, если доведется поговорить с ним лично, упомянуть какую-нибудь деталь, произвести впечатление и тем самым подняться в его глазах. В реальности оказалось, это не более чем глупые мечты. Дивайн видел босса вживую один-единственный раз: в том конференц-зале, где собрали стажеров. После этого он каждый день лицезрел, в какой роскоши купается владелец фирмы, но не приблизился к нему ни на шаг.

Вот и весь грандиозный план…

Дивайну невольно вспомнились последние месяцы армейской службы.

Рой Бланкеншип рассказал Дивайну про измену жены. Бланкеншип знал, что трахает ее Хокинс. После его смерти Дивайн благодаря приятелю из уголовного розыска получил доступ к материалам судебно-медицинской экспертизы. Именно тогда он многое узнал о странгуляционной борозде. Даже ему, ничего не смыслящему в уголовных делах, было ясно, что это не самоубийство. Он спросил у знакомого, почему Бланкеншипа объявили суицидником.

Тот сказал:

– Трэвис, начальство не любит раскачивать лодку. Армия сейчас и так в невыгодном свете, не хватает только громкого расследования и обвинений в убийстве.

Дивайн возмутился: мол, что за бред, и приятель добавил: «Добро пожаловать в армейскую политику Соединенных Штатов».

После того как Хокинса нашли мертвым – на его теле обнаружили следы нападения животных, – Дивайн впал в глубокую депрессию. Он ненавидел Хокинса, поэтому нарочно заманил его в горы и высказал все, что было на душе: в первую очередь, обвинил в убийстве.

Поначалу тот отрицал свою вину, но когда Дивайн выложил все карты, признал вину, после чего бросился на него с ножом. Они сцепились. Дивайн был моложе, сильнее и не мог уступить такому мерзавцу, как Хокинс. Он бросил его без сознания, но не думал, что тот умрет.

Причиной смерти назвали внутреннее кровотечение, вызванное многократными ударами по голове и туловищу. В официальном заключении говорилось, что Хокинс погиб от рук талибов. Дивайн не стал исправлять ошибку. Однако и оставаться в армии с чувством вины за содеянное он тоже не мог.

Ему пришлось покинуть единственную организацию, где он чувствовал себя как дома. Войти в финансовый мир Нью-Йорка, чтобы отец наконец мог им гордиться. Запереться в личной тюрьме, из которой нет выхода.

Хотя, возможно, Кэмпбелл приоткроет перед ним дверь. Надо лишь себя показать.

Возле бассейна в доме Коула никого не было. Садовник подстригал кусты. На зонтике у стола сидел красный кардинал и резко, как все птицы, вертел головой. Вода выглядела прохладной и манящей, но почему-то вызывала у Дивайна тошноту. Он отвернулся; поезд, покачиваясь, набрал скорость, и дворец исчез из виду.

Дивайн закрыл глаза и откинулся на спинку, мечтая поскорее доехать до Нью-Йорка. Летом местным жителям приходилось несладко. Набегали толпы туристов, которые зачастую не имели ни малейшего представления о том, куда едут. Впрочем, услужливые обитатели города, гордившиеся своим домом, обычно приходили на помощь и сглаживали любые недоразумения.

Тротуары и здания жадно впитывали тепло и обжигали пешеходов, велосипедистов и водителей. Душный воздух, гонимый вихрастым ветром, грозил выжечь ноздри и опрокинуть на землю. Под ногами гремело метро, внезапно выдувая мощные горячие потоки сквозь решетки.

И все же летом город нравился Дивайну больше, чем зимой. Можно было сесть на бордюр в Центральном парке или устроиться на скамейке и сделать вид, будто вокруг никого нет. Каким-то чудом мегаполис с его восемью миллионами жителей исчезал. По крайней мере, такое было впечатление.

От центрального вокзала Дивайн пошел пешком. Когда он подходил к театру, в кармане зазвонил телефон. Дивайн взглянул на экран: сообщение от Эмерсона Кэмпбелла. Тот хотел встретиться и получить отчет о проделанной работе. Ясно, почему о нем вспомнили: до генерала дошли новости про убийство. Дивайн огляделся. Стоял обычный для Манхэттена воскресный летний день, то есть улицы были полны народу, который либо неторопливо прогуливался, либо спешил по своим делам.

Дивайн отошел за угол, подальше от прохожих, и набрал номер, высветившийся на экране. Включился автоответчик, сообщив время и адрес. К счастью, встречу назначили неподалеку отсюда. На мгновение Дивайн задумался, не следят ли за ним. Он посмотрел на телефон. Идиот. Если в «Эппл» знают, где он находится, то и Кэмпбелл, разумеется, тоже.

Он занял свое место в театре: в самом последнем ряду, слева. Зал был оформлен с большим вкусом. Людей пришло много: и молодых и старых, в основном женщины. Чувствовалось, что они предвкушают зрелище.

Погас свет, поднялся занавес, и Дивайн забыл обо всем на свете: на сцену вышли два известных артиста, находящиеся в зените карьеры. Они ждали Годо. Дивайн уже знал, что тот не придет. В этом и заключался смысл пьесы.

Дивайн был потрясен, как и в первый раз пятнадцать лет назад. Тогда, подростком, он только что принял судьбоносное решение, в результате которого и без того плохие отношения с отцом окончательно дали трещину. Дивайн увидел на сцене частичку себя. Ожидание, закрадывающиеся сомнения, внезапная радость и новая неуверенность. Вместе со шквалом эмоций пришел и другой вопрос: есть ли реальный смысл в той жизни, которой мы живем? Неужели все мы просто ждем… чего-то, что никогда не случится?

В тот раз он вышел из театра, твердо решив идти в армию и одновременно сомневаясь в своем выборе, как ни странно это звучало. В сложном человеческом сознании эти чувства легко уживаются – как и принятие того факта, что нужно отнять чужую жизнь. Дивайн знал это лучше многих.

Теперь, повзрослев, он иначе оценил пьесу Сэмюэля Беккета о двух мужчинах, отчаянно ждущих чего-то, чему они не могут дать определение.

Дивайн думал, что отслужит в армии положенный срок, потом, возможно, подастся в наемники. Или – чем черт не шутит – укатит на какой-нибудь отдаленный остров и станет валяться на пляже со стопкой хороших книг. Планам не суждено было сбыться. Он выучился на менеджера и пошел работать финансистом: чтобы хоть чем-то порадовать отца, чтобы стать похожим на брата с сестрой, чтобы добиться успеха в том смысле, как его понимают в Америке.

Но главным образом затем, чтобы наказать себя за убийство сослуживца – а это было именно убийство, как ни крути, и неважно, заслуживал ли тот смерти.

Когда зажегся свет и за актерами, ушедшими со стены после поклона, опустился занавес, Дивайн остался сидеть на месте, оглядывая театр. Стулья, ковры, лепнина на стенах были как новые: судя по всему, здесь недавно завершили ремонт. Хорошо, что старые здания сохраняют, а не сносят. Некоторые люди, дай им такую возможность, уничтожили бы все вокруг. Включая свое окружение.

Однако, что касается причин, по которым он сюда пришел, результаты оказались неутешительны. Дивайн так и не понял, зачем Юс говорила о пьесе. По словам Стамос, Сара приходила к ней в кабинет, рассказывала о спектакле и рекомендовала обязательно его посмотреть. Дивайн так и сделал. Однако он не понял, чем пьеса поразила Сару и какое отношение она имеет к ее смерти и к тому, что происходит в компании.

Чем больше он думал о разговоре со Стамос, тем туманнее казались ее ответы – она явно не хотела вдаваться в подробности и объяснять, зачем Юс рассказала про пьесу.

«Может, она знает, но не хочет говорить правду?»

Стамос упоминала, что Сара была напугана. Вдруг Дженнифер тоже чего-то боится?

Дивайна неожиданно осенило:

«Может, она думает, что я шпионю за ней по приказу Коула? Если тот причастен к смерти Сары, то Стамос, разумеется, будет сидеть тише воды».

Но если она боится Коула, зачем с ним спать?

Чтобы завоевать его расположение? Не закончить, как Сара?

С этими тревожными мыслями Дивайн встал и вышел, прихватив с собой программку: возможно, в ней найдется подсказка. Стоя в фойе, он дважды ее перечитал. Ничего не обнаружил.

Да, это не шпионский детектив, где злодей, мечтающий захватить мир, оставляет за собой цепочку таинственных подсказок, чтобы силы добра могли разгадать их и одержать победу.

Дивайн вышел из прохладного вестибюля в жару.

До встречи с Кэмпбеллом оставался час. Дивайн купил у уличного торговца кока-колу и хот-дог с кетчупом, горчицей и луком, перекусил, сев на бордюр возле стены вместе с другими любителями солнца. Он посмотрел на часы и прикинул, сколько времени уйдет на дорогу. Посидев еще немного, встал и отправился в нужном направлении.

Он больше не ждал Годо. Он сам шел к нему, если так можно выразиться.

По пути предстоял разговор с Эмерсоном Кэмпбеллом.