Электронная библиотека » Дэвид Басс » » онлайн чтение - страница 3


  • Текст добавлен: 26 октября 2023, 20:21


Автор книги: Дэвид Басс


Жанр: Общая психология, Книги по психологии


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Анализируя гомицидальные фантазии, которые мы записали, я вдруг подумал: а что, если мысли, фантазии, грезы, внутренний диалог, планирование и составление сценариев уничтожения другого человека приносят ощутимую выгоду в решении жизненных проблем, которую совершенно упускают из виду социологи?

Наше исследование, в котором приняли участие тысячи людей из разных слоев общества и разных стран, показало: фантазии об убийстве выполняют несколько функций. Они используются для построения и проработки сценариев, содействуют отказу от убийственных намерений в пользу других способов отмщения, а также применяются для моделирования и репетирования самого акта убийства. Решение, стоит ли воплотить фантазию в реальность, зависит от эмоций, которые человек испытывает в данный конкретный момент.

Хотя многие мысли мимолетны, большинство весьма детализировано и тщательно проработано. Обычно они включают составление и проработку в высшей степени специфических сценариев, обдумывание различных способов, прогнозирование последствий и оценку целесообразности. Изучая данные фантазии, я понял, что они не просто помогают выплеснуть опасные страсти, хотя почти всегда сопровождаются сильнейшими эмоциями. Как показывает анализ, мысли об убийстве подвержены четким закономерностям. Мужчины, например, фантазируют об убийстве по совершенно иным причинам, чем женщины. На самом деле наши фантазии содержат весь спектр потенциальных оснований для убийства. Желание убивать возникает в строго определенных обстоятельствах, которые носят отнюдь не случайный характер и соответствуют глубоким психологическим мотивам. Одним словом, смертоносные фантазии – это не просто ничего не значащие грезы о поступках, которые мы никогда не решимся совершить.

Учитывая выявленные закономерности в триггерах, запускающих эти мечты, я утверждаю: все мы обладаем особыми психологическими системами, которые вызывают мысли об убийстве. Я убежден, что в силу эволюции наш разум просто не может не помышлять об убийстве в некоторых ситуациях – так уж он устроен. Вот почему подобные фантазии весьма распространены; вот почему большинство людей хотя бы раз в жизни задумывались о том, чтобы кого-нибудь убить. В наш мозг изначально встроены психологические механизмы, порождающие мысли автоматически. Именно по этой причине преступают закон не только безумцы, депрессивные психопаты или профессиональные злодеи.

Известно, что мозг составляет всего 2 % от массы тела среднестатического человека, но потребляет примерно 20–25 % всей энергии. Этот любопытный факт свидетельствует, что с точки зрения метаболизма мыслительные процессы – дорогое удовольствие. Энергия, направленная на решение одной задачи, уже не может быть потрачена на решение других. Разумеется, затраты на мышление не ограничиваются количеством калорий. Вторая проблема – это время. Обрабатывая информацию, связанную с одной задачей, мозг приостанавливает когнитивную работу над другими – на языке экономики это называется альтернативными издержками[52]52
   Альтернативные издержки – термин, означающий упущенную выгоду в случае, когда был выбран один из существующих альтернативных вариантов вместо другого. (Прим. перев.)


[Закрыть]
. Мы не можем одновременно думать о сложностях на работе и проблемах в личных отношениях (если только эти отношения не мешают работе или работа не мешает им!). Характер, содержание и продолжительность мечтаний дают красноречивые подсказки о насущных проблемах, для решения которых, собственно, и развился разум. В тот или иной период жизни мысли об убийстве посещают большинство нормальных людей; даже родственники и друзья, в чьей доброте мы не сомневаемся, – приветливые коллеги, преданные мужья, терпеливые почтальоны – подумывают кого-нибудь убить.

Чтобы понять, почему подобные мысли могут быть частью психологии человека, рассмотрим когнитивную деятельность, посвященную другой важной вещи, о которой многие размышляют довольно часто, – сексу. Сексуальные мысли возникают до действий, но приводят к ним не всегда. Фактически подавляющее большинство остается просто мыслями. И к счастью! Тем не менее эротические сценарии, разыгрываемые в уединении сознания, выполняют огромное количество чрезвычайно полезных функций. Во-первых, позволяют определить, что нас возбуждает, а что вызывает отторжение. Во-вторых, мы можем визуализировать интрижки на стороне, не ввязываясь в них в реальности. В-третьих, фантазии дают возможность тщательно проанализировать последствия сексуальных намерений до их осуществления. Мы можем в подробностях вообразить сексуальную сцену и только потом решить, стоит ли воплотить это на практике. Наконец, данные мысли мотивируют предпринимать шаги, на которые прежде не хватало смелости.

Помимо прочего, мысли об убийстве позволяют моделировать альтернативные сценарии, а также взвешивать риск, выгоду и последствия каждого. Рассмотрим фантазию одной из участниц нашего исследования – 23-летней женщины, которая подумывала об убийстве соперницы.

Мой парень изменял мне с этой девицей. Она была настоящей сукой. И этот идиот собирался бросить меня ради нее! Как же я ее ненавидела! Она не только увела моего парня, но и обращалась с ним как с дерьмом. Мне хотелось задушить ее или отрубить ей голову.

Когда мы спросили о помехах в реализации фантазии, она сказала, что ее непременно поймают, а провести всю жизнь за решеткой не хочется. На вопрос, что побудило бы ее совершить настоящее убийство, опрашиваемая ответила: «Если бы я точно знала, что меня не найдут». Мысленно прокручивая сценарии, женщина смогла оценить риск и выработать альтернативные способы отмщения. В данном случае респондентка выбрала распространение злонамеренных сплетен о сопернице – а именно, что она шлюха.

Задумайтесь на минутку: вам когда-нибудь приходила в голову мысль кого-нибудь убить, пусть даже на мгновение?

На одну реальную попытку приходятся сотни, даже тысячи мыслей, которые остаются нереализованными. Хотя размышления об убийстве обычно предшествуют фактическому убийству, они не всегда приводят к конкретным действиям. Это подтверждает и наше исследование мичиганских убийств. На самом деле большинство фантазий содействуют торможению гомицидальных импульсов, подавляя «жажду крови»: обычно мы приходим к выводу, что цена слишком высока, и выбираем более эффективные и менее рискованные решения.

Впрочем, это не означает, что фантазии нельзя считать «подлинным» выражением убийственных намерений. Наоборот, гомицидальные мысли предшествуют почти всем реально совершаемым убийствам[53]53
   Prentky et al., 1989.


[Закрыть]
. Хотя нам редко удается узнать, о чем думал преступник накануне, следующий случай из мичиганского исследования дает представление о характерных мыслях и идеях, чаще всего возникающих перед расправой.

За две недели до убийства жены Чарльз Уизерспун* признался боссу, что хочет ее убить. «А у вас когда-нибудь было такое чувство?» – спросил он. За день до убийства он встретился с другом и сообщил, что «собирается надрать Сьюзен* задницу или нанять кого-нибудь, чтобы ее прикончили». По словам других свидетелей, «обвиняемый действительно высказывал угрозы в адрес жены. Он говорил, что знает, где она живет, и был достаточно зол, чтобы пойти на преступление». Как выяснилось позже, двумя неделями ранее супруга оставила его. Следователю мужчина пожаловался, что любил жену, а она собиралась развестись с ним без всякой видимой причины. В день убийства он отпросился с работы, чтобы съездить домой и покормить детей. «Я обожаю сыновей и горжусь ими, – сказал он. – Я люблю их и знаю, что они любят меня».

Покормив мальчиков, Уизерспун сел в машину и отправился на поиски жены. Прикинувшись частным детективом, он явился к ней на работу и показал нескольким сотрудникам фотографию женщины, которую якобы разыскивал за мошенничество. Под видом детектива Уизерспун заглянул в бар, который часто посещала Сьюзен, после чего наведался к одной из ее подруг. Позже эта женщина сообщила полиции, что он был довольно вежлив и в его речи не было ничего необычного. Когда Чарльз наконец разузнал место жительства Сьюзен, он вернулся домой, взял винтовку и патроны и снова уехал. Машину припарковал в квартале от ее нового дома, а остальное расстояние прошел пешком. Перерезав телефонные провода, он подождал, когда Сьюзен сядет у окна, прицелился и выстрелил. На допросе мужчина настаивал, что не хотел убивать жену и навел на нее оптический прицел с одной единственной целью – убедиться, что это правда она. Выстрел произошел сам собой. Он вообще не собирался использовать винтовку и принес ее «просто чтобы напугать, заставить вернуться домой, показать, что я не шучу…». После убийства Чарльз разломал винтовку на части и закопал их в поле.

Когда его спросили, почему он застрелил жену, Уизерспун ответил: «Это долгая история. Все не так просто. За 40 дней до смерти она оставила меня. Когда я пришел с работы, она подбежала и крепко поцеловала. И дрожала – будто боялась. Страх в ее глазах заставил меня насторожиться. Что-то было не так. Конечно, я догадывался, что она мне изменяет. А потом она уехала, и я не знал куда. Я думал, она обратилась в женский приют или что-то в этом роде. В конце концов Сьюзен позвонила и сказала, что подает на развод… Это случилось через две недели после ее отъезда. У меня чуть сердце не разорвалось. Я подозревал, что она может так поступить, но в глубине души не верил. Я знал, она меня любит. Я тоже ее любил и надеялся уговорить вернуться. Я потерял работу, и теперь она разводится со мной. Почему все так поступают? Я не понимаю… В сущности, я ведь неплохой человек». Уизерспун также отметил, что один знакомый «наверняка попытается залезть ей в трусы, особенно когда узнает, что она разводится». Все действия, разговоры с начальником, откровения с друзьями и последующая беседа с судебным психиатром свидетельствовали, что он обдумывал преступление несколько недель – достаточно долгий срок для обвинения в предумышленном убийстве.

Изучая мичиганские убийства, мы обнаружили следующее: 72 % дел содержали явные признаки предшествующих гомицидальных мыслей. Только представьте, сколько лет члены Аль-Каиды вынашивали идею 11 сентября; как тщательно планировали каждый шаг! Дневники террористов подтверждают результаты недавнего исследования серийных убийц: 86 % были свойственны яркие и повторяющиеся гомицидальные фантазии до совершенных преступлений[54]54
   Prentky et al., 1989.


[Закрыть]
. Конечно, подобные мысли не всегда занимают дни, месяцы или годы. Это могут быть часы, минуты или даже секунды. Один из убийц в нашем исследовании заявил следователям: «Если кто-то насмехается над тобой, ты смеешься вместе с ним. Но внутри тебе хочется забить его до смерти. Наверное, он что-то увидел в моих глазах и решил побыстрее свалить. Я сказал, что все в порядке, но это не сработало. Когда он побежал, я достал пистолет и выстрелил ему в голову». Сколько бы человек ни думал об убийстве – секунды или месяцы, – гомицидальные мысли почти всегда предшествуют действию.

Удивительная распространенность подобных фантазий в сочетании с экспланаторной неадекватностью существующих теорий убийства побудили меня не только сформулировать более глубинную и всеобъемлющую теорию о причинах убийств, но и посвятить ее проверке 7 лет интенсивных исследований. Согласно моей теории, в процессе эволюции человек выработал психологические адаптации, склоняющие его к убийству как к одному из решений широкого круга проблем, с которыми он регулярно сталкивался в борьбе за выживание и размножение. Они представляют собой психологические механизмы, запрограммированные в сознании и активирующиеся в конкретных обстоятельствах для решения конкретных адаптивных задач. Как я уже писал в первой главе, подавляющее большинство убийств подчинены эволюционной логике. Данная теория объясняет все закономерности, выявленные в статистике убийств, которые другие теории не учитывают, – например, почему так много преступлений совершают мужчины и почему они так часто убивают других мужчин. Она помогает понять, почему убивают женщины, и объясняет даже самые непостижимые виды, включая расправу над собственными детьми.

Обратите внимание: предлагая эволюционную теорию, я отнюдь не выступаю за «генетический детерминизм» и не утверждаю, что мы неуклюжие роботы, наделенные слепым стремлением убивать, которое неизбежно найдет выражение. Я также не утверждаю, что у человека, задумавшегося об убийстве, нет выбора и рано или поздно он «переступит грань». Наличие психологических механизмов, побуждающих нас к убийству в определенных ситуациях, не означает, что всем свойственна неуемная жажда крови. Убийство – одна из стратегий в длинном перечне решений предсказуемого набора адаптивных проблем. К счастью, в большинстве случаев люди решают их нелетальными способами.

Убийство с точки зрения эволюционной психологии

Моя теория основана на эволюционной психологии – захватывающей гибридной дисциплине, которая произвела настоящую революцию в понимании человеческого поведения. Согласно данному подходу, под давлением естественного отбора наш вид выработал множество психологических адаптаций, влияющих на поведение. Механизмы, которые при определенных условиях могут побудить нас к убийству, – лишь один из элементов сложной системы. Также мы приспособились к сотрудничеству, альтруизму, установлению мира, дружбе, созданию альянсов и самопожертвованию.

До возникновения эволюционной психологии доминирующим объяснением человеческой природы был так называемый аргумент «чистого листа»[55]55
   Buss, 2004; Pinker, 2002.


[Закрыть]
. Ключевой постулат этой старой парадигмы звучит так: человек рождается без всякого умственного содержания, за исключением общей способности учиться. Содержание характера записывается на «чистый лист» психики по мере развития; иными словами, человеческая природа формируется исключительно под влиянием внешних сил: родителей, учителей, сверстников, общества, СМИ и культуры. Что касается причин, почему мы убиваем, теория указывает на целый ряд средовых факторов, включая плохое воспитание, низкую социализацию, прославляющие насилие идеологии и болезни общества.

Эволюционная психология, напротив, утверждает: мы приходим в мир уже экипированные разумом, который рассчитан на преодоление целого ряда адаптивных проблем, возникавших в ходе эволюционной истории. Это психологическое «оборудование» помогает успешно решать задачи выживания и размножения, с которыми сталкивались предки с глубокой древности. Конечно, когда люди появляются на свет, механизмы сформированы не полностью. Точно так же, как мужчины не рождаются с бородой, а женщины – с развитой грудью, наши психологические адаптации включаются в свое время.

Эволюционная психология позволяет по-новому взглянуть на человеческую природу. Она объясняет, почему людей так привлекает красота, хотя нас всегда учили, что «встречают по одежке, а провожают по уму». Она подсказывает, почему даже влюбленные так часто изменяют друг другу и почему оба пола по-разному относятся к романам на стороне. Эволюционные психологи выяснили, что отчим или мачеха – главный фактор риска жестокого обращения с детьми, и обнаружили, что, в отличие от мужчин, у женщин гораздо лучше развита особая разновидность пространственной памяти – способность запоминать местоположение вещей, которые они видели ранее. Наконец, эволюционная психология объясняет, почему сексуальное желание у женщин меняется в зависимости от фазы менструального цикла[56]56
   Более подробно об открытиях эволюционной психологии см. Buss, 2004.


[Закрыть]
.

Если она позволяет убедительно объяснить столь многие аспекты человеческой природы, возможно, разберется и с нашей склонностью убивать? Размышляя о необычайной распространенности гомицидальных фантазий и том гипнотическом влиянии, которое оказывают на нас подобного рода преступления, я пришел к тревожному выводу: убийство – одна из адаптаций, приобретенных в процессе естественного отбора. Грубо говоря, убийство могло быть чрезвычайно эффективной стратегией в эволюционной борьбе за жизнь. Вдруг оно давало предкам так много преимуществ, что разум в конце концов развил особые механизмы, побуждающие нас к убийству как к одному из инструментов в общечеловеческом арсенале конкурентных стратегий? Другими словами, не было ли это адаптивным решением некоторых комплексных задач выживания и размножения?

Конкурентное наследие предков

Каждым вдохом мы обязаны предкам – невообразимо длинной и непрерывной линии предшественников, сумевших пережить все дарвиновские «враждебные силы природы». Мы склонны думать об эволюционной конкуренции как о «выживании наиболее приспособленных», как о борьбе животных с суровыми условиями окружающей среды. Тот, кто не смог найти пищу или обмануть хищников, поддался болезни или кишел паразитами, превратился в эволюционную пыль. Это вполне понятно.

Гораздо менее очевидно, что процесс эволюции путем естественного отбора охватывает множество поколений. Ключевым фактором в достижении долгосрочных результатов является репродуктивная конкуренция. С точки зрения эволюции победителем становится не только тот, кто выживает сам, но и тот, кому удается успешно выполнить репродуктивную миссию; проще говоря, выигрывает тот, кто оставит больше здоровых потомков, производящих новое. Борьба за размножение служит основной движущей силой и в нашей жизни, причем конкуренция иногда принимает весьма ожесточенный характер. В каждом поколении имеется фиксированное число репродуктивно перспективных женщин и мужчин, доступных для образования пары. Проблема в том, что на брачном рынке одни гораздо желаннее других. Как говорится, «хороший товар не залеживается». Каждый мужчина и женщина неизбежно конкурируют с другими за возможность передать гены следующему поколению.

Все мы, несомненно, произошли от тех, кто преуспел в этом соревновании, и несем в себе те полезные физические и психические качества, которые некогда помогли одержать победу предкам.

Из жестокой эволюционной конкуренции, под влиянием которой происходило формирование нашего мышления и поведения, вытекает неочевидный, но очень важный теоретический вывод. Специалисты по человеческой природе либо не обратили на него внимания, либо намеренно отмели как возмутительный. В такой состязательной игре, как «репродуктивная конкуренция», убийство было исключительно действенным способом достижения эволюционного успеха. Конечно, приобщившись к благам цивилизации, человеческие общества приняли законы, запрещающие данное преступление. В современном мире оно сурово наказывается, поэтому представляется более дорогостоящей стратегией для победы над соперниками, чем в далеком прошлом. Тем не менее на протяжении большей части человеческой эволюции убийство служило не только самым эффективным методом устранения конкурентов, но и гарантией, что выбранный партнер передаст следующему поколению не чьи-то гены, а наши. С точки зрения мужчины, убийство партнерши соперника лишает его бесценного и, возможно, незаменимого репродуктивного ресурса. Убийство детей может полностью разрушить его генетическое будущее. Ликвидация целой группы соперников посредством массового убийства или геноцида открывает радужные перспективы для убийц и их потомства.

Возможно, вам кажется бессердечной мысль, что убийство адаптивно или выгодно. Однако если проанализировать характер репродуктивной конкуренции, в которой люди участвовали на протяжении длительного периода эволюции, то увидим, какие огромные преимущества оно давало в борьбе. В эволюционном смысле выгода существенна и многогранна именно потому, что последствия насильственной смерти столь трагичны.

Ни в одной газете вы не найдете статьи, озаглавленной «Ученые доказали, что быть мертвым плохо». Это и так понятно. Однако быть мертвым – еще не самое страшное. С точки зрения эволюции быть убитым гораздо хуже.

Рассмотрим основные аспекты этого ключевого вывода. Начнем с того, что убийство лишает жертву всякой возможности передать гены следующему поколению. Никогда погибший мужчина не сможет привлечь или соблазнить женщину. Никогда не будет заниматься любовью с женой. Все потенциальные контакты с незнакомками и связи с любовницами прекращаются навсегда. Все половые акты, которые могли произойти в будущем, все дети, которые могли родиться, исключаются. И это только начало.

Супруга жертвы отныне становится доступной для других мужчин. Погибший больше не может противостоять бывшим друзьям или новым врагам, которые пытаются ее соблазнить. Теперь другой мужчина может спать в его постели и оплодотворять его жену. Все убытки жертвы оборачиваются потенциальной репродуктивной выгодой для других. Как мы видим, убитый не только умирает физически, но и теряет все шансы продолжить жить в потомках.

Дети жертвы становятся пугающе уязвимыми. Отец больше не участвует в их воспитании и не может помочь в преодолении бесчисленных жизненных препятствий. Он не может защитить их от незнакомцев или отчимов, грозящих побоями, сексуальным насилием или убийством. Помимо отца, дети рискуют потерять и мать, чье внимание может перенаправиться на потомство нового супруга.

С точки зрения эволюционной конкуренции потери жертвы влекут потенциальную выгоду для конкурентов. Говоря языком эволюционной психологии, исключение убитого из статусной иерархии открывает нишу, которую тут же поспешат занять соперники. Дети другого мужчины будут преуспевать в соперничестве с его детьми, которые, потеряв отца, окажутся в невыгодном положении. Вся родственная группа станет ослабленной и уязвимой. Одним словом, убийство мужа и отца пагубно сказывается на всех его детях, внуках, правнуках и членах расширенной семьи. Вместе с тем убытки жертвы автоматически трансформируются в выгоды соперника. Конкурентная борьба беспощадна и жестока. Вечность тьмы, наступающая с преждевременной смертью, иногда сопровождается внезапным обрывом всей генетической линии.

Если подобный взгляд на конкурентные мотивы, лежащие в основе человеческой природы, кажется вопиющим, рассмотрим случай из жизни индейцев аче (Парагвай, Южная Америка) – одной из культур, которая дает неплохое представление о том, как жили предки.

Для аче мясо – редкий и ценный ресурс. Хотя собранными ягодами, орехами и растительной пищей делятся только близкие родственники, мясо, добытое на охоте, распределяют среди всех членов племени. Охотники сдают добычу «распределителю», который раздает порции исходя из размера семьи. Хорошие охотники пользуются большим уважением, и племя делает все, чтобы они были счастливы. Как ни странно, опытные охотники не получают больше мяса. Главным образом они извлекают выгоду из своих навыков двумя способами. Во-первых, племя тщательно заботится о здоровье и благополучии их детей – малышей кормят, вытаскивают им занозы, ухаживают, когда те болеют. Во-вторых, опытные охотники привлекают женщин. Многие содержат одну или две любовницы. Естественно, данные привилегии нередко приводят к разного рода конфликтам.

Однажды между двумя охотниками вспыхнула ссора. Конфликт возник из-за женщины – один из них обнаружил, что жена ему неверна. Оскорбленный муж вызвал любовника на бой топорами. Муж проиграл. Он погиб, сраженный ловким ударом более опытного и сильного соперника. Через несколько дней все члены племени собрались, чтобы решить судьбу его 13-летнего сына. Отсутствие отца означало, что теперь кормить его некому. Чтобы мальчик не стал обузой для племени, было принято решение: ребенок должен умереть. Вкратце, смерть отца повлекла за собой убийство сына. Мораль истории такова: мертвые не могут защитить детей. Данный пример – прекрасная иллюстрация каскадирующих издержек, выпадающих на долю родственников убитого.

Итак, быть мертвым – очень, очень плохо. С другой стороны, убрать соперника с дороги – выгодно. Вот несколько конкретных преимуществ, которые могли получать предки, убивая других:

• предотвращение травм, изнасилования или смерти – своих собственных, жены или родственника;

• устранение антагониста;

• захват ресурсов или территории соперника;

• получение доступа к половому партнеру конкурента;

• предотвращение посягательств на собственного партнера;

• культивирование репутации сильного и безжалостного воина с целью отпугивания врагов;

• избегание необходимости инвестировать в генетически неродственных детей (пасынков);

• защита ресурсов, необходимых для размножения;

• устранение целой линии репродуктивных конкурентов.

Конечно, большинство никогда не решится кого-нибудь убить. По мере того, как наш вид становился более цивилизованным, человек развивал более эффективные средства сдерживания, включая правовые системы и культурное обусловливание. Правда, наше исследование фантазий показало: в какой-то момент жизни об убийстве задумываются большинство людей. Другим тормозом служит эволюционное наследие. Вместе с побуждениями к убийству в психике сформировался и ряд противоположных наклонностей. Убийство – рискованная затея. Поскольку быть мертвым плохо, эволюция создала безжалостную систему предотвращения преступлений, включая убийство убийцы. По этой причине потенциальные жертвы весьма опасны сами по себе. В эволюционной гонке вооружений жертвы сыграли решающую роль – они проложили путь для развития действенных механизмов защиты.

Благодаря им покушение может дорого обойтись. Пытаясь убить, вы сами становитесь уязвимыми. Что, если предполагаемой жертве придут на помощь друзья или родственники? Даже если убийца выживет и преуспеет в своей миссии, он рискует подвергнуться остракизму или изгнанию. Как и далекие предки, современное общество не жалует убийц, хотя в условиях конфронтации с враждебной группой последние оказываются как нельзя кстати.

Тот факт, что мы располагаем столь богатым репертуаром защитных стратегий, лишний раз доказывает: убийцы жили среди нас достаточно долго. Настолько, что за это время разум успел соответствующим образом перестроиться. Если страх перед змеями выдает эволюционную историю, в которой змеи представляли серьезную угрозу нашему выживанию, то развитые антигомицидальные механизмы выдают эволюционную историю, в которой угроза исходила от других людей.

Из-за сдерживающих факторов и опасностей, связанных с убийством, большинство потенциальных убийц выбирают альтернативные способы борьбы с соперником. Одна из стратегий в создании альянса с другими людьми – племенем, социальной группой, коллегами – с целью формирования критической коалиции и вытеснения конкурента. Вторая – подружиться с соперником, заручиться его благосклонностью и переманить «на свою сторону». Третья – очернить соперника в глазах других, подорвать репутацию, сделать уязвимым. Четвертая – затаиться, как змея в траве, выждать, когда соперник споткнется, а затем сделать ход. Не исключено, что в процессе ожидания появится идеальная возможность навсегда убрать его с дороги. Внезапно вы можете оказаться в ситуации, когда все складывается в вашу пользу. Риск, которому вы подвергаетесь, решаясь на убийство, становится необычайно низким, а потенциальная выгода – огромной. Может, вы случайно застанете врага одного. Возможно, удастся убить его и успешно замести следы. Вы вдруг обнаруживаете, что обладаете средствами, мотивом и возможностью. И ловите момент. В разуме активируется психологический гомицидальный комплекс.

Если данный сценарий кажется надуманным, давайте на мгновение оставим наш вид и обратимся к близким родственникам-приматам – шимпанзе. Мы с ними произошли от общего предка и разделились около 7 млн лет назад. Тем не менее гены людей и шимпанзе совпадают примерно на 99 %. Это означает, что из 3 млрд пар оснований, нанизанных на нити ДНК, 99 из 100 абсолютно идентичны. Различия, конечно, так же важны, как и сходства. Люди ходят на двух ногах, владеют речью, а овуляция у женщин протекает более или менее незаметно. Шимпанзе прыгают по веткам деревьев, общаются без помощи слов, а самку в эструсе, благодаря ярко-красному цвету гениталий, видно с расстояния тридцати метров. Несмотря на все отличия, шимпанзе являются нашими ближайшими родственниками, а значит, наблюдение за их поведением может пролить свет и на наше.

Инцидент, о котором я расскажу ниже, произошел в общине шимпанзе, обитавшей в джунглях Танзании, и был зафиксирован изучавшими ее антропологами[57]57
   Wrangham & Peterson. Demonic males: Apes and the origins of human violence. New York: Houghton Mifflin, 1996, рр. 6–7.


[Закрыть]
. Одним солнечным днем восемь шимпанзе – семь самцов и одна самка – бродили по границе своей территории. Хотя они редко выходят за пределы участка, эти животные явно воодушевились размером своей группы и вели себя смелее обычного. Недалеко от границы обнаружился одинокий самец. Шимпанзе по имени Годи мирно сидел под деревом, поедая спелые плоды в лучах полуденного солнца. Как правило, Годи путешествовал в компании шести других самцов, принадлежавших к общине Кахама. Но в тот день был один.

Увидев соперников, Годи почувствовал прилив адреналина. Он бросил еду, вскочил на ноги и помчался через лес к товарищам. Преследователи ринулись в погоню и окружили его. В мгновение ока Годи был схвачен. Хамфри, один из доминирующих самцов, схватил Годи за ногу, швырнул на землю и навалился на него всем своим весом в 50 кг. Хотя Годи отчаянно сопротивлялся, он не мог побороть Хамфри и его сородичей, каждый из которых был сильнее четырех олимпийцев на пике физической формы. Обезвредив Годи, шимпанзе приступили к экзекуции. Издавая безумные крики, они кусали, били и топтали беспомощную жертву.

Через десять минут, показавшихся вечностью, нападавшие гордо удалились. На земле осталось изувеченное тело, истекающее кровью от десятков ран. Годи умер не сразу. Но живым его больше не видели. Шимпанзе-убийцы ухватились за редкую возможность, которая представляется раз в несколько месяцев.

Мы часто думаем о человеческих войнах как о формальных сражениях между заклятыми врагами, но в традиционных обществах охотников-собирателей убийство обычно принимают форму набегов, похожих на тот, который ученые наблюдали у шимпанзе. Свидетелем одного стал антрополог Наполеон Шаньон, посвятивший годы изучению группы венесуэльских племен янамамо. В ночь перед налетом вождь Каобава привел соплеменников в эмоциональное неистовство. «Я хочу мяса! – скандировал он. – Я хочу мяса!» На рассвете следующего дня женщины собрали для воинов большой запас плантанов[58]58
   Плантан – крупные овощные бананы.


[Закрыть]
. Мужчины покрыли лица и тела черной краской. «Не дай себя убить», – напутствовали воинов матери и сестры[59]59
   Chagnon, 1983, р. 183.


[Закрыть]
. Жены плакали, опасаясь за жизнь мужей. Путь к становищу врага занял несколько дней. Ночью налетчики разводили костры, чтобы согреться, но в последнюю ночь от этой роскоши решили отказаться.

Тем временем женщины, оставшиеся в лагере, начали нервничать: в отсутствие мужчин их могли похитить соседние племена. Даже союзникам нельзя было доверять.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации