Текст книги "Война за возвышение"

Глава 23
ИЗГНАНИЕ

Машина с негромко гудящими гравитационными двигателями парила над темными острыми камнями. Укороченные полуднем тени снова начали расти по мере того, как Гимельхай проходил зенит. Флиттер сел между камнями.

Двигатели его смолкли.

В условном месте пассажиров флиттера ждал вестник. Когда Атаклена вышла из машины, курьер-шимп протянул ей записку; Бенджамин торопливо маскировал маленький флиттер от радаров. В письме Хуан Мендоза, фермер из горной местности за проходом Дерны, сообщал о благополучном прибытии Роберта Онигла и Эприл Ву. В сообщении говорилось, что Роберт быстро выздоравливает. И примерно через неделю будет совсем здоров. Атаклена почувствовала облегчение. Ей очень хотелось увидеть Роберта – и не только потому, что ей нужен совет, как управляться с разношерстной толпой беженцев: горилл и неошимпанзе.

Некоторые шимпы из Хаулеттс-Центра, те, на кого подействовал газ, вместе с людьми ушли в город, надеясь, что им выдадут обещанное противоядие… и что оно поможет. И в распоряжении Атаклены оставалась кучка техников-шимпов, на которых она могла полагаться.

Может, подойдут еще шимпы, говорила себе Атаклена, может, даже люди, представители правительства, которые избежали пленения у губру. Она надеялась, что появится кто-нибудь, облеченный властью, – и появится скоро.

Другое послание из фермы Мендозы написал шимп, переживший космическую схватку. Вояка предлагал помощь в установлении связи с силами сопротивления.

Атаклена не знала, что на это ответить. В поздние часы вечером, когда огромные корабли опускались в Порт-Хелению и города архипелага, вся планета обменивалась лихорадочными теле– и радиосообщениями. Поступали сведения о том, что в порту идет бой, и даже, кажется, рукопашный. Потом наступило молчание, и армада губру высадилась без всяких помех.

Казалось, сопротивление, которое так тщательно готовил Совет планеты, прекратилось за полдня. Все связи были прерваны, управление нарушилось: никто не предполагал, что будет применен газ принуждения. Что можно сделать, если почти все люди на планете сразу вышли из строя?

Шимпы тут и там пытались организоваться, главным образом по телефону.

Но дальше туманных планов дело не шло.

Атаклена отложила листочки и поблагодарила посыльного. За последнее время она несколько изменилась: то, что вчера еще было смятением и печалью, сегодня превратилось в упрямую решимость.

"Я выдержу. Утакалтинг ждал бы от меня этого, и я не обману его ожиданий.

Где бы я ни была, врагу не поздоровится".

Она, конечно, сохранит также свидетельства, которые собрала. И когда-нибудь появится возможность представить их властям тимбрими. Таким образом ее народ покажет людям, как должна вести себя раса патронов. А люди в таком уроке очень нуждаются. Пока еще не поздно.

Если уже не поздно.

На склоне холма к ней присоединился Бенджамин.

– Там! – Он указал на долину внизу. – Они там, как раз вовремя!

Атаклена заслонила глаза. Корона ее устремилась вперед и коснулась эмоциональной сети.

«Да. А теперь я их и вижу».

Внизу в лесу двигалась длинная колонна: небольшие, коричневого цвета фигуры сопровождают многочисленную цепочку других, большего роста и потемнее. У каждого рослого существа за спиной большой рюкзак. Некоторые во время ходьбы опираются на костяшки пальцев одной руки. Среди взрослых бегают дети горилл, размахивая руками, чтобы сохранить равновесие.

Сопровождающие шимпы вооружены лучевыми ружьями и держатся настороже.

Но следят не за колонной, а за небом и местностью.

Тяжелое оборудование кружными маршрутами уже переместили в известняковые пещеры в горах. Но исход нельзя считать благополучным, пока там, в этой подземной крепости, не окажутся все беглецы.

Атаклена подумала, что происходит сейчас в Порт-Хелении и в городах архипелага. В сообщениях захватчиков еще дважды упоминалась попытка бегства курьерского корабля тимбрими, затем о ней не вспоминали.

Ей придется самой устанавливать, находится ли ее отец на Гарте. И жив ли он.

Атаклена коснулась небольшого медальона, который всегда висел у нее на шее. Это наследство ее матери – единственная нить короны Матиклуанны.

Печальное утешение, но даже такого у нее нет от Утакалтинга.

«Отец! Как ты мог оставить меня без единой путеводной нити?..» Колонна темных фигур быстро приближалась. Из долины доносилось негромкое рычание, полумузыка. Ничего подобного Атаклена раньше не слышала. Эти существа всегда обладали силой, а возвышение отчасти избавило их от хрупкости и уязвимости. И хотя их будущее по-прежнему неясно, это могучие создания.

Атаклена не собиралась бездействовать, просто заботиться о толпе предразумных и волосатых клиентов. Еще одна черта роднит тимбрими и людей: не сидеть сложа руки, бороться с трудностями. Письмо раненого астронавта-шимпа заставило ее задуматься.

Она повернулась к помощнику.

– Я не очень свободно владею земными языками, Бенджамин. Мне нужно слово. Такое, которое описывает необычные военные силы.

– Я имею в виду армию, которая передвигается по ночам и в тени.

Которая наносит удары стремительно и беззвучно, пользуясь неожиданностью нападения, чтобы компенсировать свою малочисленность и слабую вооруженность. Я читала, что в доконтактной истории Земли такие армии встречались часто. Эти армии, когда им было удобно, действовали привычными методами, а когда нужно, нарушали их.

– Это будет к'чу-нон краан – армия волчат, подобной которой никогда не существовало. Ты понимаешь, о чем я говорю, Бенджамин?

Есть ли название для того, что я имею в виду?

– Вы хотите?.. – Бенджамин быстро взглянул на колонну частично возвышенных обезьян, идущих по лесу, напевая свою странную походную песню.

Он покачал головой, очевидно пытаясь сдержаться, но лицо его покраснело, и наконец он разразился смехом. Бенджамин с хохотом упал на землю, перевернулся на спину. Катался в пыли Гарта, задирал ноги в небо и хохотал.

Атаклена вздохнула. Вначале на Тимбриме, потом среди людей и наконец здесь, среди самых молодых клиентов, – всюду ей попадаются смешливые.

Она терпеливо смотрела на шимпанзе, ждала, пока маленький глупец успокоится, восстановит дыхание и наконец объяснит ей, что же смешного он нашел в ее словах.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ПАТРИОТЫ

Эвелин, модифицированная собака,

Смотрела на дрожащий край

Особой салфетки,

Наброшенной на пианино, с некоторым удивлением –

В потемневшей комнате,

Где стулья разбросаны в беспорядке,

А ужасные занавеси

Приглушают дождь,

Она не могла поверить своим глазам –

Странный ветерок, дыхание с запахом чеснока,

Больше похожее на сопение,

Где-то вблизи «Стейнвея»

(или даже изнутри него),

Заставляло край салфетки колебаться,

Дрожать в полутьме –

Эвелин, собака, претерпевшая

Дальнейшие модификации,

Размышляла о значении

Личного поведения

Панхроматического резонанса нажатой педали

И о других окружающих событиях…

«Ав!» – сказала она.

Фрэнк Заппа

Глава 24
ФИБЕН

С крыши низкого темного бункера высокие худые журавлеобразные фигуры наблюдали за дорогой. Их силуэты, четко видные на фоне полуденного солнца, постоянно перемещались; они нервно переступали с одной костлявой ноги на другую, как будто малейшего звука достаточно, чтобы вспугнуть их и заставить улететь.

Серьезные создания, эти птички. И демонически ужасные.

«Не птицы», – напомнил себе Фибен, приближаясь к условленному месту.

По крайней мере не в земном смысле.

Но аналогия подойдет. Тела их покрыты тонким пухом. На худых вытянутых лицах торчат острые ярко-желтые клювы.

И хотя традиционные крылья превратились теперь в тонкие оперенные руки, эти существа могут летать. Черные блестящие антигравитационные ранцы за спиной у каждого с избытком компенсируют то, что утратили их предки.

Солдаты Когтя. Фибен вытер руки о шорты, но ладони оставались влажными. Он пнул голой ногой камень и похлопал по боку свою клячу. Спокойное животное начало щипать пучки голубой местной травы у дороги.

– Пошли, Тихо, – сказал Фибен, натягивая поводья. – Нельзя задерживаться, иначе они что-нибудь заподозрят. И ты знаешь: от этой травы тебя пучит.

Лошадь тряхнула массивной серой головой и громко выпустила газы.

– Я же тебе говорил. – Фибен помахал рукой перед носом.

За лошадью плыл грузовой фургон. Измятые полузаржавевшие бункеры забиты грубыми джутовыми мешками с зерном. Очевидно, антигравитационный статор еще работает, но двигатель вышел из строя.

– Пошли. Пора убираться отсюда. – Фибен снова потянул поводья.

Тихо храбро кивнул, словно рабочая лошадь действительно поняла.

Постромки натянулись, и фургон, покачиваясь, поплыл дальше. Они приближались к контрольно-пропускному пункту.

Но вскоре впереди послышался воющий звук – предупреждение о движении на дороге. Фибен торопливо отвел лошадь и фургон в сторону. Мимо с высоким воем и с порывом воздуха пронеслось бронированное судно на воздушной подушке. Весь день такие суда по одному и по двое пролетают на восток.

Фибен тщательно проверил, свободна ли дорога, потом снова вывел на нее Тихо. Он нервно сутулился. Тихо фыркнул, уловив незнакомый запах захватчиков. – Стой!

Фибен невольно подпрыгнул. Усиленный громкоговорителем голос звучал механически, невыразительно, жестко.

– Двигайся, двигайся в сторону… для осмотра!

Сердце Фибена забилось сильнее. Он был рад, что по роли ему полагается быть испуганным. Это совсем не трудно.

– Быстрее! Поторопись и назови себя!

Фибен подвел Тихо к инспекционной стойке в десяти метрах вправо от дороги. Он привязал лошадь к столбу и заторопился туда, где ждали два солдата Когтя.

Ноздри Фибена расширились от пыльного лавандового запаха чужаков. «Интересно, каковы они на вкус», – свирепо подумал Фибен. Для его пра-в-десятой-степени-деда не имело бы никакого значения, что это разумные существа. Птицы – всегда птицы, по мнению его предков. Фибен низко поклонился, сложив перед собой руки, и впервые так близко увидел захватчиков. Вблизи они не впечатляли. Правда, острые желтые клювы и подобные лезвиям когти выглядели грозно. Но эти существа с тонкими ногами едва ли выше самого Фибена, а кости у них тонкие и полые.

Неважно. Это космические путешественники, старшие патроны. Их культура и технология, созданные на основе Библиотеки, стали высокоразвитыми задолго до того, как люди выпрямились в саваннах Африки, с боязливым любопытством встречая рассвет. К тому времени, как громоздкие корабли людей столкнулись с галактической цивилизацией, губру и их клиенты завоевали себе место среди самых влиятельных межзвездных кланов. Яростный консерватизм и поверхностное следование Библиотеке далеко увели их от того состояния, в котором их застали на родной планете губру и вывели к разуму их собственные патроны.

Фибен вспомнил непобедимые огромные военные крейсеры, темные и неуязвимые под своими меняющими окраску защитными полями, за которыми светился край галактики.

Тихо заржал и отшатнулся, когда один из солдат Когтя с лазерным ружьем в руках прошел мимо к неуклюжему фургону. Чужак забрался в плавающий в воздухе фургон, чтобы осмотреть его. Второй что-то щебетал в микрофон. Серебряный медальон, погруженный в мягкий пух на шее существа, произнес на англике:

– Назовись… назовись и укажи цель поездки!

Фибен съежился и задрожал, изображая страх. Он был уверен, что солдаты Когтя мало что знают о неошимпах. За несколько столетий после Контакта не так уж много информации прошло через мощный бюрократический заслон Библиотеки и попало в отраслевые ветви. А галакты, конечно, во всем полагаются на Библиотеку.

Но все же правдоподобие очень важно. Предки Фибена знали только один ответ на угрозу, когда сопротивление невозможно. Подчинение. И Фибен умел изобразить его. Он скорчился и застонал.

Губру в явном раздражении засвистел. Очевидно, с таким поведением ему уже доводилось встречаться. Он снова защебетал, на этот раз медленнее.

– Не бойся, тебе ничего не грозит, – медальон-переводчик зазвучал немного тише. – Ты в безопасности… в безопасности… Мы губру…

Галактические патроны высшего класса… Ты в безопасности… Молодые полуразумные в безопасности, если слушаются нас… Ты в безопасности…

Полуразумные… Фибен потер нос, чтобы скрыть возмущенную гримасу. Конечно, так и должны считать губру. И, по правде говоря, вряд ли другая раса клиентов после четырехсот лет возвышения может быть названа подлинно разумной.

Тем не менее Фибен отметил еще один пункт, за который нужно отомстить.

Он понимал отдельные слова захватчика еще до того, как медальон переводил их. Но краткий курс галактического-три в школе дает не очень много, да к тому же у губру свой диалект.

– Ты в безопасности, – успокаивал переводчик. – Люди не заслуживают таких хороших клиентов… Ты в безопасности…

Фибен попятился и поднял голову. «Не переигрывай», – одернул он себя.

И поклонился птицеподобному существу – поклоном двуногого клиента патрону старшей расы. Чужак не заметит небольшую вольность: Фибен вытянул средний палец, выразительно приправил жест.

– А теперь, – с облегчением произнес переводчик, – назовись и объясни свою цель.

– Э-э-э… я Ф… Фибен… хм… с…сэр. – Руки его мелькали в воздухе. Конечно, это театр, но губру, возможно, знают, что у неошимпанзе в состоянии стресса используется для речи тот участок мозга, который первоначально отвечал за координацию движений.

Похоже, солдат Когтя действительно был раздражен. Оперение его распушилось, он подпрыгнул, начиная танец.

– Цель… цель… назови цель своего приближения к городу!

Фибен снова быстро поклонился.

– Э-э-э… машины больше не работают… людей нет… никто на ферме не говорит, что нам делать…

Вернулся второй губру и коротко поговорил с первым. Фибен достаточно знал гал-три, чтобы уловить суть.

Фургон действительно с фермы. Не нужно быть гением, чтобы понять: достаточно разморозить роторы, и они снова заработают. Только идиот потащит исправную антигравитационную машину на лошади, не в состоянии самостоятельно произвести простой ремонт.

Первый стражник прижал когтистой, с плоскими пальцами рукой медальон-переводчик, но Фибен понимал, что его мнение о шимпах, и так невысокое, падает на глазах. Захватчики даже не позаботились снабдить неошимпов идентификационными карточками.

Столетия земляне – люди, дельфины и шимпы – знали, что галактика – опасное место. И лучше, чтобы тебя считали глупее, чем ты есть на самом деле. Уже перед вторжением среди шимпов Гарта было распространено сообщение, что необходимо вернуться к прежним манерам в духе "Да, масса!

Слушаюсь, масса!".

«Да, – напомнил себе Фибен, – но никто и не подумал, что людей может вообще не остаться!» Думая о людях: мелах, фемах и детях, – Фибен ощущал комок в желудке. Они сейчас жмутся за колючей проволокой в концентрационном лагере.

О, да! Захватчики заплатят за это.

Солдаты Когтя сверились с картой. Первый губру выпустил свой переводчик и снова защебетал, обращаясь к Фибену.

– Можешь идти, – рявкнул переводчик. – Иди к восточному гаражному комплексу… Можешь идти… Восточный гараж… Ты знаешь, где восточный гараж?

Фибен торопливо кивнул.

– Да, сэр.

– Хорошее… хорошее существо… отвези зерно на склад, потом иди в гараж… в гараж… хорошее существо… Ты понял?

– Да!

Фибен отступал, пятясь и кланяясь, потом неуклюже заторопился, усиленно шаркая ногами, к столбу, к которому был привязан Тихо. Отведя глаза, он снова вывел лошадь на дорогу. Солдаты лениво смотрели, как он проходит, обмениваясь презрительными замечаниями. Они были уверены, что он их не понимает.

«Проклятые глупые птицы», – подумал он. Прикрепленная к поясу миниатюрная камера запечатлела пункт, солдат, антигравитационный танк, пролетевший мимо через несколько минут. Экипаж танка загорал на плоской верхней палубе.

Губру смотрели на него с палубы. Фибен помахал им.

«Бьюсь об заклад, в оранжевом желе вы очень вкусны», – подумал он, глядя на пернатые существа.

Фибен натянул поводья.

– Пошли, Тихо, – сказал он. – К ночи нужно добраться до Порт-Хелении.

В долине Синда фермы еще работали.

По традиции, когда космической расе передавали по лицензии планету, она как можно больше территории оставляла в первозданном виде. И на Гарте большая часть поселений землян располагалась на архипелаге мелкого Западного моря. Только эти острова были полностью преобразованы и заселены земными животными и растениями.

Но Гарт – особый случай. Буруралли оставили его в ужасном состоянии, и нужно было быстро предпринять что-то, чтобы восстановить неустойчивую экосистему планеты. Для предотвращения новой катастрофы нужно было вводить новые виды. А это означало работу и на континентах.

В Мулунских горах один узкий водораздел преобразовали полностью.

Земным организмам, которые отлично себя здесь чувствовали, позволено было под тщательным присмотром распространиться по холмам, медленно заполняя экологические бреши, образовавшиеся во время катастрофы буруралли. Очень тонкий эксперимент в практической планетарной экологии, но его стоило проводить. Земляне на Гарте и на других мирах, испытавших катастрофы, постепенно приобретали репутацию экологических волшебников. Даже самые злобные критики человечества вынуждены были одобрить такую работу.

Но сейчас все это нарушилось. Фибен миновал три экологические станции. Бездейственно, в беспорядке стояли заборщики образцов и роботы-следопыты.

Все это признаки тяжелого кризиса. Захватить людей в заложники – одно дело. Современные правила ведения войны такую тактику почти признают. Но то, что губру вмешиваются в восстановление Гарта, свидетельствует о дурных настроениях в галактике.

Восстанию это не предвещает ничего хорошего. А что если губру решили вообще не соблюдать военный кодекс? Если готовы уничтожить планету?

«Это проблема генерала, – решил Фибен. – Я всего лишь шпион. А она специалист по ити».

Но фермы все же работают. Фибен миновал поле, засеянное зигопшеницей, и другое – с морковью. Робоуборщики ходили кругами, пололи и поливали.

Кое-где виднелись удрученные шимпы, они управляли паукоподобными контроллерами, следили за механизмами.

Иногда они махали ему. Чаще – нет.

В одном месте Фибен заметил двух вооруженных губру. Они стояли на изрытом поле рядом со своим флиттером. Подойдя ближе, Фибен увидел, что они ругают фермера-шимми. Подпрыгивая и поворачиваясь, птицеобразные указывали на опавшие всходы. Работница кивала с несчастным видом, вытирая руки о поблекшие саржевые брюки. Она искоса взглянула на проезжавшего мимо Фибена, но губру продолжали ругать ее и не обратили на него внимания.

Очевидно, губру беспокоились о состоянии урожая. Фибен надеялся, что урожай нужен им для заложников. Но, может, им самим не хватает припасов. Проехав довольно большое расстояние, он свернул в маленькую рощу фруктовых деревьев. Лошадь отдыхала, щипала земную траву, а Фибен присел за деревом и облегчился.

Он заметил, что сад уже давно не опрыскивался от вредителей. Лишенные жала осы по-прежнему вились над цветами апельсинов, хотя вторичное цветение кончилось уже недели две назад и для опыления насекомые не нужны.

Воздух напоен ароматом почти созревших фруктов. Осы ползали по кожуре, пытаясь пробиться к сладости под ней.

Неожиданно, не раздумывая, Фибен протянул руку и схватил несколько насекомых. Очень легко. Он поколебался, потом сунул насекомых в рот.

Сочные и хрустящие, похожи на термитов. «Я только помогаю бороться с вредителями», – подумал он, и его коричневые руки снова устремились за осами. Вкус хрустящих крылышек напомнил ему, как давно он не ел.

– Если я собираюсь работать в городе ночью, мне нужно поесть, – вслух подумал он. И оглянулся. Лошадь мирно паслась поблизости. Больше никого не видно.

Фибен снял пояс с инструментами и отступил на шаг. Потом, все еще оберегая левую ногу, прыгнул на ствол и взлетел на усыпанные плодами ветки. «Ах», – подумал он, срывая почти созревшие красноватые шары. Он ел их как яблоки, целиком, с кожурой. Вкус острый и вяжущий, в отличие от пресной человеческой пищи. Многие шимпы уверяют, что она им нравится.

Фибен сорвал еще два апельсина и на закуску сунул в рот несколько листьев. Потом вытянулся на спине и закрыл глаза.

Вверху, когда компанию ему составляют только жужжащие осы, Фибен почти может убедить себя, что он равнодушен к судьбе этого мира. Он выкинул из головы войны и другие глупые занятия разумных существ. Фибен надул толстые выразительные губы. Почесался под мышкой.

– Ук, ук!

Он фыркнул, почти засмеялся молча и представил себе, что находится в Африке, которую не видели даже его прапрадеды. Он на лесистых холмах, которых не коснулись еще его гладкокожие большеносые двоюродные братья.

Какой была бы вселенная без людей? Без ити? Без всех, кроме шимпов?

«Рано или поздно мы изобрели бы космические корабли, и вселенная принадлежала бы нам».

Облака катились над головой, а Фибен лежал на ветке на спине, закрыв глаза, и наслаждался своими фантазиями. Осы тщетно жужжали, возмущенные его присутствием. Он простил их дерзость, поймал еще нескольких и закусил.

Но, как ни старайся, иллюзию одиночества не поддержишь. Послышался новый звук, гулкий шум сверху. И как Фибен ни пытался, он не смог сделать вид, что не слышит, как по небу пролетают непрошенные воздушные корабли чужаков.

Сверкающая ограда высотой в три метра окружала холмистую территорию, на которой расположена Порт-Хеления. Внушительный заслон, быстро установленный специально роботами сразу после вторжения. В ограде несколько ворот, городские шимпы выходят и входят в них как будто без помех и расспросов. Но внезапно возникшая стена не может не пугать их.

Возможно, это ее главная цель.

Фибен подумал, как бы проделали этот трюк губру, если бы столица была настоящим городом, а не небольшим поселком на далекой провинциальной планете.

А где держат людей?

Уже стемнело, когда он миновал широкую полосу пней, по колено высотой, оставшихся от вырубленных деревьев перед оградой чужаков. Здесь планировали разбить парк, но теперь на земле, перед темной наблюдательной башней и воротами, оставались лишь расколотые стволы.

Фибен приготовился к новому допросу, как на первом пропускном пункте, но, к его удивлению, никто его не окликнул. Фонари на двух столбах освещали землю у ворот. Дальше он увидел тьму, угловатые здания, тускло освещенные пустынные улицы.

Тишина казалась зловещей. Фибен сгорбился и негромко сказал:

– Идем, Тихо. Спокойно.

Лошадь фыркнула и медленно протащила фургон мимо серо-стального бункера.

Проходя, Фибен бросил быстрый взгляд внутрь сооружения. Там стояли два стражника, каждый на одной тонкой узловатой ноге, острые птичьи клювы были спрятаны в мягкий пух, растущий подмышками. На стойке рядом со стандартным галактическим коммутатором лежали два сабельных ружья.

Оба солдата Когтя казались крепко спящими!

Фибен фыркнул, его плоский нос снова сморщился, уловив сладковатый запах чужаков. Не впервые подмечает он приметы слабости в этих, по всеобщему мнению, неуязвимых фанатиках-губру. До сих пор все у них идет легко – слишком легко. Почти все люди собраны и нейтрализованы, и захватчики, по-видимому, считают, что угроза для них может прийти только из космоса. Несомненно, именно поэтому все защитные установки нацелены вверх. Почти ничего не сделано, чтобы предотвратить нападение с земли.

Фибен погладил свой нож в ножнах на поясе. Его одолевало искушение пробраться внутрь, проползти под сторожевыми лучами и преподать губру наглядный урок.

Порыв прошел, и Фибен покачал головой. «Позже, – подумал он. – Когда это причинит им больше вреда».

Похлопывая Тихо по шее, он провел лошадь через освещенное место перед воротами и углубился в индустриальный район города. Склады и фабрики тихи и темны.

По каким-то делам пробегают шимпы под присмотром изредка пролетающего патрульного скиммера губру.

Стараясь оставаться незамеченным, Фибен скользнул в переулок и отыскал здание склада без окон недалеко от единственной в колонии литейной. Он шепотом уговаривал Тихо, и тот подтащил фургон к задней двери, скрывавшейся в тени. Толстый слой пыли показывал, что к висячему замку уже давно никто не прикасался. Фибен внимательно осмотрел его.

– Гм.

Достав из-за пояса тряпку, Фибен обернул ею дужку замка. Потом взял ее крепко в обе руки, закрыл глаза, сосчитал до трех и дернул.

Замок оказался прочен, но, как Фибен и подозревал, кольцо в двери проржавело. С приглушенным треском оно разорвалось. Фибен быстро откатил дверь в сторону. Тихо покорно прошел в темное помещение, втащив за собой фургон. Фибен огляделся, запоминая расположение громоздких прессов и металлообрабатывающих станков, прежде чем снова закрыть дверь.

– Тут тебе будет хорошо, – негромко сказал он, распрягая лошадь.

Вытащил из фургона мешок с овсом и высыпал зерно на пол. Потом из ближайшего крана наполнил водой лохань. – Я вернусь, если смогу, – добавил он. – А если нет, наслаждайся пару дней овсом, а потом начинай ржать. Я уверен, кто-нибудь услышит.

Тихо махнул хвостом и поднял голову от зерна. Он сердито взглянул на Фибена и испустил еще один пахучий комментарий.

– Хм. – Фибен кивнул, отгоняя вонь. – Ты, вероятно, прав, старый друг. Но вот что я тебе скажу: твои потомки тоже будут беспокоиться, если кто-нибудь когда-нибудь преподнесет им сомнительный дар – разум.

Он на прощание потрепал лошадь, подошел к двери и выглянул. Изнутри все кажется спокойным. Гораздо спокойней, чем в генетически бедных лесах Гарта. По-прежнему мигает маяк на крыше здания Террагентства: вне всякого сомнения, теперь его используют в своих ночных операциях захватчики.

Где-то слышится негромкое электрическое гудение.

Отсюда недалеко до того места, где он должен встретиться со связным.

И это самая рискованная часть из его похода в город.

За те два дня, что прошли между первой газовой атакой и окончательным захватом губру всех средств связи, было высказано немало самых разнообразных предложений. Из Порт-Хелении на Архипелаг, оттуда в отдаленные районы континента делались лихорадочные телефонные звонки, посылались радиосообщения. Все это время человеческое население было очень занято, а немногочисленные правительственные линии связи кодированы. И поэтому брошенные на произвол судьбы шимпы заполняли радиоэфир паническими предположениями и дикими планами, в основном невероятно тупыми.

Фибен считал, что это даже хорошо, потому что, несомненно, враг уже тогда подслушивал. И его мнение о неошимпанзе только укрепилось из-за этой истерии.

Но время от времени раздавались и разумные предложения. «Словесная шелуха иногда прикрывает ценные мысли». Перед смертью антрополог-человек доктор Така узнала сообщение своего бывшего ученика, некоего Гайлета Джонса, жителя Порт-Хелении. Именно к нему генерал решила послать на связь Фибена.

К несчастью, была такая сумятица! Только доктор Така могла сказать, как выглядит этот Джонс, но к тому времени, как догадались спросить, доктор Така умерла.

Фибен не был уверен ни в месте встречи, ни в пароле.

«Может, мы даже день назначили не тот», – ворчал он про себя.

Он выскользнул из склада и закрыл за собой дверь, повесив на место замок. Кольцо выглядело чуть покосившимся. Но если не приглядываться, ничего не заметишь.

Через час взойдет полная луна. Нужно двигаться, если он хочет вовремя добраться до места встречи.

Ближе к центру Порт-Хелении, но все еще в «плохом» районе, он остановился на небольшой площади и посмотрел на свет, струившийся из подвального окна работающего бара для шимпов. От громкой музыки стекла дрожали в рамах. Фибен, стоя на улице, подошвами ощущал вибрацию. На несколько кварталов это был единственный признак жизни, если не считать тусклых огней за завешенными окнами жилых квартир.

Прямо над головой пролетел жужжащий патрульный робот, и Фибен быстро отступил в тень. Башня машины повернулась, ствол уставился в Фибена.

Должно быть, машина засекла его своим инфракрасным зрением. Но прошла мимо, решив, что это просто неошимпанзе.

Фибен видел и другие согбенные фигуры на темных улицах. Очевидно, комендантский час скорее психологический, чем военный. Оккупанты не проявляли строгости, так как, по-видимому, не считали это необходимым.

Большинство тех, кто не остался дома, направлялись в подобные места – «Обезьянья гроздь». Это излюбленное заведение простых рабочих и испытуемых-проби, тех, кто по эдикту возвышения ограничен в правах воспроизводства. Фибен заставил себя перестать почесывать подбородок.

Закон требовал, чтобы даже люди проходили генетическое обследование, прежде чем заводить детей. Но для клиентов – неошимпанзе и неодельфинов – законы чрезвычайно строги. В этой сфере либеральное земное общество точно выдерживало галактические стандарты. Приходилось либо подчиняться, либо потерять шимпов и финов. Их передадут каким-нибудь другим старшим патронам. Земля слишком слаба, чтобы позволить себе отвергать наиболее почитаемую галактическую традицию.

Примерно треть шимпов обладает зелеными картами воспроизводства; это позволяет им рожать детей под присмотром Совета возвышения и предусматривает наказания, если они пренебрегут осторожностью. Шимпов, имеющих серые и желтые карточки, гораздо больше и ограничений у них больше. Присоединившись к брачной группе, они имеют право использовать свою сперму или яйца, запасенные в отрочестве, до обязательной стерилизации. Если они добиваются успехов в жизни, то такое разрешение им дается. Но гораздо чаще шимми с желтыми картами получают и вынашивают введенные техниками возвышения эмбрионы более «усовершенствованных» поколений.

Обладателям красных карт даже приближаться к детям шимпов не разрешается.

По стандартам до Контакта такая система может показаться жестокой. Но Фибен прожил в ней всю жизнь. На быстром пути возвышения генетическим фондом клиентов всегда управляют. По крайней мере с шимпами консультируются в ходе этого процесса. Не многие клиенты могут этим похвастать.

Недостаток такого положения в том, что появляется социальное расслоение. Обладателей синих карт, как Фибен, не очень доброжелательно встречают в таких местах, как «Обезьянья гроздь».

Но именно это место выбрано связным для встречи. Больше никаких сообщений не поступало, и Фибену ничего не остается, как ждать здесь.

Глубоко вздохнув, он перешел улицу и направился к рычащей и гремящей музыке.

Когда его рука коснулась дверной ручки, слева из тени послышался шепот:

– Хочешь розовую?

Вначале Фибен решил, что ему показалось. Но слова повторились, на этот раз чуть громче.

– Розовую? Ищешь напарницу?

Фибен вгляделся. Свет из окна мешал видеть в ночи, но он разглядел маленькое обезьянье лицо, почти детское. Шимп улыбнулся, сверкнули белые зубы.