Текст книги "Война за возвышение"

Глава 27
ФИБЕН

Фибен пришел в себя в темноте. Он лежал, свернувшись клубком, под пыльным одеялом.

Сознание принесло боль. Чтобы отвести руку от глаз, потребовалось усилие воли, и движение это вызвало приступ тошноты. Соблазнительно манило назад беспамятство.

Но его заставило сопротивляться воспоминание о снах. Сны гнали его к сознанию… странные, приводящие в ужас образы и ощущения. Последняя яркая сцена – пустынная местность, усеянная кратерами. Вокруг него в песок ударяют молнии; куда бы он ни направился, где бы ни пытался скрыться, повсюду его настигает горячая искрящаяся шрапнель.

Он вспомнил, как пытался протестовать, как будто есть слова, способные остановить бурю. Но речь у него отобрали.

Фибен заставил себя повернуться на скрипящей койке. Пришлось потереть костяшками пальцев глаза, прежде чем они открылись окончательно, и он увидел полутемную маленькую комнату. Небольшое окно закрывал плотный занавес. Из-под него пробивалась полоска света.

Мышцы Фибена дрожали. Он вспомнил, когда в последний раз чувствовал себя так плохо – на острове Гилмор. Тогда прилетел с Земли цирк неошимпанзе. Цирковой силач предложил посостязаться с чемпионом колледжа, и Фибен сдуру согласился.

Несколько недель после этого он ходил не разгибаясь и прихрамывая.

Фибен застонал и сел. Внутренние поверхности бедер горели, как в огне.

– Мама, – простонал он. – Никогда не буду делать прием «ножницы».

Его кожа и волосы на теле были влажны. Фибен почувствовал острый запах дальсебо, мощного мышечного расслабителя. Значит, похитители постарались все-таки уберечь его от тяжелых последствий станнера. Но все равно, попытавшись встать, он почувствовал себя так, словно в голове у него испорченный гироскоп. Фибен, вставая, ухватился за хлипкий стол; держась за него, побрел к единственному окну.

Схватил грубую ткань по обе стороны от светлой полоски и потянул. И тут же отшатнулся, закрывая глаза руками от неожиданной яркости. Перед глазами вертелись круги.

– Хм, – сжато прокомментировал он. И услышал только хрип.

Где он? В какой-то тюрьме губру? Явно не на борту боевого корабля захватчиков. Он сомневался, чтобы привередливые галакты стали использовать туземную деревянную мебель, тем более такого допотопного образца.

Фибен опустил руки, мигая, осушил глаза от слез. В окно он видел закрытый двор, неухоженный огород, несколько деревьев. Похоже на обычный небольшой коммунальный дом, в таких живут семьи шимпов в групповом браке.

Над соседними крышами на холмах эвкалипты. Значит, он по-прежнему в Порт-Хелении, недалеко от парка Приморского Обрыва.

Может, губру поручают допросы своим квислингам. Или его захватили эти враждебно настроенные испытуемые-проби. У них могут быть на него свои планы.

Рот у Фибена словно набит пылью. Фибен увидел на единственном столе в комнате кувшин. Рядом уже наполненная чашка. Он попытался взять ее, но промахнулся и уронил на пол.

«Сосредоточься! – приказал себе Фибен. – Если хочешь выбраться отсюда, постарайся думать как представитель космической расы!» Это трудно. Непроизнесенные слова болезненно теснятся за лбом. Фибен чувствовал, как пытается отступить его сознание… отказаться от англика, предпочитая ему более простой и естественный способ мышления.

Фабен подавил всепоглощающее желание схватить кувшин и просто напиться из горлышка. Напротив, несмотря на жажду, заставил себя взять другую чашку.

Пальцы дрожали на ручке кувшина.

«Сосредоточься!»

Фибен вспомнил старинное дзенбуддистское высказывание: «До просвещения руби дрова, носи воду. После просвещения руби дрова, носи воду».

Преодолевая жажду, он превратил простое действие наливания воды в чашку в упражнение на выдержку. Держа кувшин обеими дрожащими руками, он налил полчашки, больше пролив при этом на стол и на пол. Неважно. Взял чашку и выпил воду большими жадными глотками.

Вторую чашку налить оказалось легче. Руки меньше дрожали.

«Вот так. Сосредоточься… Используй трудную дорогу, ту, на которой нужно думать». Шимпам это сделать легче, чем неодельфинам. Вторая раса клиентов на сто лет моложе, и, чтобы думать, ей приходится пользоваться тремя языками.

Он так сосредоточился, что не заметил, как дверь за ним открылась.

– Ну, для парня, который был так занят ночью, ты держишься бодро.

Фибен повернулся. Вода пролилась на стену, от неожиданного движения закружилась голова. Чашка ударялась о пол, Фибен схватился за виски и застонал.

Он увидел шимми в синем саронге с подносом в руках. Фибен попытался устоять, но ноги подогнулись и он опустился на колени.

– Дурак, проклятый дурак, – услышал он ее слова. И не ответил только потому, что рот наполнился желчью.

Шимми поставила поднос на стол и взяла Фибена за руку.

– Только идиот попытается встать, получив полный заряд станнера в упор.

Фибен зарычал и попытался сбросить ее руку. Он вспомнил! Это маленький «сводник» из «Обезьяньей грозди». Тот самый, что стоял на балконе недалеко от губру и который выстрелил в него из станнера, когда Фибен пытался убежать.

– Ост…вь м…ня в покое, – сказал он. – Мне не нужна помощь проклятого предателя!

По крайней мере он хотел это сказать, но услышал только еле внятное бормотание.

– Ладно. Как скажешь, – спокойно вымолвила шимми и отвела его на койку. Несмотря на свой рост, она оказалась очень сильной.

Фибен со стоном лег на комковатый матрац. Он пытался собраться, но разумные мысли, казалось, накатываются и уходят, как океанский прибой.

– Я тебе сейчас кое-что дам. И ты проспишь часов десять. А тогда, может быть, сумеешь ответить на несколько вопросов. Фибен не мог тратить энергию, чтобы выругать ее. Все его силы уходили на то, чтобы сосредоточиться, удержать на чем-то внимание. Англик для этого больше не годится. Фибен попробовал галактический-семь.

– На… ка… ча… креш… – хрипло начал он считать.

– Да, да, – ответила она. – Мы теперь уже знаем, как хорошо ты образован.

Шимми склонилась к нему с капсулой в руке. Фибен открыл глаза.

Щелчком шимми обломила верхушку капсулы, выпустив облако тяжелою пара.

Фибен пытался задержать дыхание, не вдыхать анестезирующий газ, но знал, что это бесполезно. В то же время он не мог не заметить, что она очень хорошенькая, с маленьким детским подбородком и гладкой кожей. Только сухая горькая усмешка нарушала впечатление.

– Какой ты упрямый. Будь хорошим мальчиком, вдохни и отдыхай, – приказала она.

Не в состоянии дальше удерживаться, Фибен вынужден был вдохнуть.

Сладкий запах, похожий на аромат перезревших плодов, заполнил его ноздри.

Сознание начало уходить.

И только тут Фибен сообразил, что она тоже говорила на превосходном галактическом-семь, без всякого акцента.

Глава 28
ПРАВИТЕЛЬСТВО В ИЗГНАНИИ

Меган Онигл вытерла слезы. Она хотела отвернуться, не смотреть, но заставила себя еще раз увидеть бойню до конца.

На большом экране появилась ночная сцена, серый морской берег, затянутый дождем, едва заметные угрюмые утесы. Ни луны, ни звезд, вообще почти никакого света. Камеры усиливают изображение до предела, чтобы хоть что-то было видно.

Меган с трудом различала пять темных пятен, которые выползли на берег, проползли по песку и начали подниматься на низкие обрушивающиеся утесы.

– Можно сказать, что они точно следуют процедуре, – объяснил майор земной морской пехоты Пратачулторн. – Вначале из подводных лодок выходят разведчики, они плывут на берег и осматривают его. Потом, когда выясняется, что берег чист, выходят диверсанты.

Меган видела, как поднялись на поверхность в потоках пузырей маленькие лодки и быстро двинулись к берегу. Причалили, открылись крышки, и появилось еще много темных фигур.

– У них с собой лучшее доступное оборудование. И подготовка у них наилучшая. Это земная морская пехота.

«Ну и что? – Меган покачала головой. – Значит ли это, что у них нет матерей?»

Впрочем, она понимала, о чем говорит Пратачулторн. Если эти профессионалы потерпели поражение, как можно винить колониальную милицию Гарта в катастрофах последних месяцев?

Темные фигуры направились к утесам, неся за спиной тяжелый груз.

Вот уже несколько недель остатки правительства, ушедшие вместе с Меган в глубоководное убежище, обдумывали причины краха их, казалось бы, хорошо организованного сопротивления. Все было готово: агенты, диверсанты, арсеналы оружия. Но тут появился проклятый газ принуждения губру, и под облаками смертоносного дыма рухнули все планы.

Немногие оставшиеся на континенте люди теперь уже мертвы или почти мертвы. И самое раздражающее, что никто, даже враг, не знает, сколько людей успело добраться до островов и вовремя получить противоядие.

Меган старалась не думать о сыне. Если повезло, то он сейчас где-нибудь на острове Гилмор, сидит с друзьями в какой-нибудь пивной или жалуется девушкам на то, что мать не пустила его на войну. Она может только молиться и надеяться, что так оно и есть и что дочь Утакалтинга тоже в безопасности.

Гораздо больше беспокоила ее судьба самого посла тимбрими. Утакалтинг обещал вслед за Советом планеты уйти в укрытие, но так и не появился.

Сообщили, что его корабль пытался уйти в глубокий космос и был уничтожен.

«Столько жизней! Для чего они утрачены?»

Меган смотрела, как диверсанты на экране начали отступать в воду.

Основные силы уже поднялись на утесы.

Без людей, разумеется, под вопросом вообще всякое сопротивление.

Самые умные шимпы могут время от времени наносить удары, но чего ожидать от них без опеки патронов?

Цель этой высадки – приспособиться к новым обстоятельствам.

В третий раз – хоть Меган и знала, что предстоит, – она была захвачена врасплох неожиданно ударившей в берег молнией. На мгновение все застыло в ослепительном свете.

Вначале взорвались маленькие лодки.

Затем настала очередь людей.

– Подводная лодка едва успела убрать камеры и нырнуть, – сказал майор Пратачулторн.

Экран потемнел. Женщина-лейтенант, управлявшая проектором, включила свет. Члены Совета замигали, привыкая к свету. Несколько человек вытирали глаза.

Южноазиатское лицо майора Пратачулторна было очень серьезно. Он снова заговорил.

– То же самое происходило во время космической битвы и происходит при газовых атаках. Они каким-то образом всегда узнают, где мы.

– Вы представляете, как они это делают? – спросил один из членов Совета.

Меган мимоходом отметила, что отвечала на вопрос лейтенант морской пехоты Лидия Маккью. Молодая женщина покачала головой.

– Все наши специалисты ломают головы над этой проблемой. Но пока мы не узнаем, как они это делают, мы не можем рисковать людьми.

Меган Онигл закрыла глаза.

– Мне кажется, мы не в состоянии сейчас обсуждать этот вопрос.

Объявляю заседание закрытым.

Вернувшись в свою крошечную комнату. Меган подумала, что заплачет. Но вместо этого просто сидела в кромешной темноте на кровати и смотрела туда, где находятся ее руки.

Немного погодя ей показалось, что она их видит, видит устало лежащие на коленях пальцы. И ей представилось, что они кроваво-красного цвета.

Глава 29
РОБЕРТ

Глубоко под землей невозможно определить естественный ход времени.

Но, неожиданно проснувшись в кресле, Роберт знал, сколько сейчас времени.

«Поздно. Чертовски поздно». Атаклена должна была уже несколько часов назад вернуться.

Если бы он лучше себя чувствовал, Роберт не обратил бы внимания на возражения Мики и доктора Су и сам отправился бы наверх отыскивать опаздывающий отряд. Да и так двум ученым-шимпам пришлось почти силой останавливать его.

Время от времени у него еще повышалась температура. Он вытер лоб и сдержал неожиданно появившуюся дрожь.

«Нет, – подумал он, – я себя контролирую!»

Роберт встал и осторожно пошел туда, где негромко спорили. Там он нашел двух шимпов, работающих в жемчужном свете компьютера семнадцатого уровня. Роберт сел на упаковочный ящик за шимпами и некоторое время прислушивался. Потом внес предложение, шимпы испробовали его, и оно сработало. И вскоре Роберту почти удалось забыть тревогу; он погрузился в работу, помогая шимпам заложить военную тактическую программу в машину, которая не предназначалась для более воинственных занятий, чем игра в шахматы.

Кто-то принес ему стакан сока. Роберт выпил. Ему дали сандвич. Он съел.

Спустя какое-то время в подземном помещении послышался крик. По деревянным мостикам торопливо затопали. Глаза Роберта привыкли к свету экрана, поэтому он с трудом различал пробегавших мимо шимпов. Хватая разносортное оружие, шимпы бежали по проходу, ведущему на поверхность.

Роберт встал и схватил ближайшего бегущего.

– Что случилось?

С таким же успехом он мог попытаться остановить бегущего быка. Шимп вырвался, даже не взглянув на него, и исчез в неровном туннеле. Роберт замахал второму, тот посмотрел на него и неохотно остановился.

– Экспедиция, – объяснил нервничающий шимп. – Они вернулись… Я слышал, что не все…

Роберт выпустил его. И начал отыскивать оружие для себя. Если отряд преследуют…

Конечно, ничего подходящего не нашлось. К тому же Роберт с горечью понял, что ружье ему не пригодится: у него неподвижна правая рука. Да и шимпы не позволят ему участвовать в бою. Силой утащат глубже в пещеры.

Наступила тишина. Несколько престарелых шимпов вместе с Робертом ждали звуков выстрелов. Но вместо них послышались голоса, которые постепенно становились громче. В них звучало возбуждение, но не страх.

Что-то погладило его прямо над ухом. С момента ранения у Роберта не было практики, но примитивная эмпатия подсказала, что это знакомое прикосновение. Роберт начинал надеяться.

Из-за поворота показалась шумная толпа – оборванные грязные неошимпанзе, вооруженные самым разнообразным оружием, некоторые в повязках. Увидев Атаклену, Роберт почувствовал, как внутри ослаб какой-то узел.

Но тут же одна тревога сменилась другой. Девушка тимбрими явно использовала гир-трансформацию. Выглядит она истощенной, и Роберт ощутил, насколько она устала.

Более того, он понимал, что она по-прежнему напряженно работает.

Корона ее стояла вертикально, сверкая без света. Шимпы почти не обращали внимания на оставшихся дома, которые расспрашивали торжествующих вернувшихся. И Роберт понял что это настроение создает Атаклена. Само по себе оно слишком слабо, слишком непрочно, чтобы сохраниться.

– Роберт! – Глаза ее раздвинулись. – Разве тебе можно вставать? У тебя еще вчера была лихорадка.

– Я в норме. Но…

– Хорошо. Счастлива видеть тебя на ногах.

Роберт увидел, что в импровизированный госпиталь несут на носилках две забинтованные фигуры. И почувствовал, как Атаклена старается отвлечь внимание всех от этих окровавленных, может быть, умирающих солдат. Только присутствие шимпов заставило Роберта держаться невозмутимо.

– Мне нужно поговорить с тобой, Атаклена.

Она встретилась с его взглядом, и на краткое мгновение Роберту показалось, что он кеннирует слабое дрожащее изображение над ее короной. Торопливо созданный глиф.

Вернувшиеся приступили к еде, хвастались своими похождениями. Только Бенджамин с лейтенантскими лычками на рукаве серьезно стоял рядом с Атакленой. Она кивнула.

– Хорошо, Роберт. Отойдем в сторону.

– Попробую догадаться, – спокойно сказал Роберт. – Вас напинали в задницу.

Шимп Бенджамин поморщился, но не стал возражать. Показал на расстеленной карте.

– Мы напали на них вот здесь, на перевале Йенчинг, – сказал он. – Это был наш четвертый рейд, и поэтому мы считали себя опытными.

– Четвертый? – Роберт повернулся к Атаклене. – И давно это происходит?

Она достала из кармана печенье, начиненное чем-то остро пахнущим, и откусывала по маленькому кусочку. Сморщила нос.

– Мы действуем уже примерно с неделю, Роберт. Но это первый серьезный набег, когда мы попытались причинить вред.

– И что же?

На Бенджамина, казалось, не действуют усилия Атаклены по формированию настроения. Может, она специально это делает. Ей нужен рядом по крайней мере один помощник с непосредственным восприятием мира. А может, он просто слишком умен. Бенджамин закатил глаза.

– На этот раз вред причинили нам. – И продолжал объяснять. – Мы разделились на пять групп. По настоянию мисс Атаклены. И это нас спасло.

– Какова была ваша цель?

– Маленький патруль. Два легких танка на воздушной подушке и несколько открытых наземных машин.

Роберт всмотрелся в это место на карте. Здесь одна из немногих дорог углубляется в предгорья. Он слышал, что враг редко выходит за пределы Синда. Казалось, его удовлетворяет контроль за космосом, архипелагом и узкой полосой континента вокруг Порт-Хелении.

Да и зачем захватчикам дикая местность? Почти все люди теперь у них под контролем. Гарт принадлежит им.

Очевидно, первые три набега были подготовкой: шимпы, служившие рядовыми в милиции, пытались научить остальных передвигаться и сражаться в лесу. Но в четвертый раз они сочли себя готовыми к встрече с противником.

– Но, похоже они заранее знали, где мы, – продолжал Бенджамин. – Сначала мы шли за ними следом, учились прятаться за деревьями и подглядывать, как раньше. Потом…

– Потом вы на самом деле напали на патруль.

Бенджамин кивнул.

– Мы заподозрили, что они о нас знают. Но нам нужно было удостовериться. И генерал предложила план…

Роберт замигал, потом кивнул. Он еще не привык к почетному званию Атаклены. По мере того, как Бенджамин описывал ход событий, удивление Роберта росло.

Засада была устроена таком образом, что каждая из пяти групп начинала обстрел патруля с минимальным риском.

И, кстати, как он заметил, без особых шансов причинить ущерб врагу.

Засады располагались слишком высоко или далеко, чтобы выстрел оказался удачным. Да и какой ущерб может причинить охотничье ружье и ударная граната?

Первый залп уничтожил небольшую открытую машину губру. Вторая пострадала немного, но тут же огонь из танков заставил нападающих отступить. Вскоре с берега подоспела воздушная поддержка, и участникам рейда с трудом удалось уйти. Активная часть рейда заняла буквально пятнадцать минут. Зато отступление, маневрирование, чтобы запутать следы, – все это потребовало гораздо больше времени.

– Значит, вам не удалось обмануть губру? – спросил Роберт.

Бенджамин покачал головой.

– Они как будто всегда знали, где мы. Чудо, что мы сумели их запутать, и еще большее чудо, что мы вообще унесли ноги.

Роберт взглянул на «генерала». Хотел высказать свое неодобрение, потом еще раз взглянул на карту, задумавшись над избранной для засады позицией. Проследил линии огня, маршруты отступления.

– Ты это подозревала, – сказал он наконец Атаклене.

Ее глаза чуть сдвинулись и снова разошлись – тимбримийский эквивалент пожатия плечами.

– Я думала, что в первом рейде не стоит подходить слишком близко.

Роберт кивнул. Действительно, если бы засада была подготовлена «лучше», если бы шимпы оказались ближе к врагу, мало кто из них вернулся бы живым.

План был хорош.

Нет, не хорош. Вдохновенный план. Он нацелен не на поиски врага, а на то, чтобы внушить уверенность. Отряды разделились так, чтобы каждый смог выстрелить во врага, не подвергаясь при этом чрезмерному риску. Нападающие должны были с триумфом вернуться домой, но самое главное – они должны были вернуться.

И все же они понесли потери. Роберт чувствовал, насколько истощена Атаклена. Отчасти ее утомление объясняется тем, что все остальные считают, что одержали победу.

Он ощутил прикосновение к колену и взял руку Атаклены в свою. Она сжала свои длинные тонкие пальцы, и он почувствовал тройные удары ее пульса.

Их взгляды встретились.

– Сегодня мы превратили почти неизбежную катастрофу в небольшую победу, – сказал Бенджамин. – Но до тех пор, пока противник точно знает, где мы, мы можем только играть с ним в салки. И даже в этой игре потеряем больше, чем можем заплатить.

Глава 30
ФИБЕН

Фибен потер затылок и раздраженно взглянул на стол. Итак, именно с ней он должен был установить связь, с лучшей студенткой доктора Таки, с будущим руководителем городского подполья.

– Что это за глупость? – обвиняющим тоном спросил он. – Ты позволила мне войти в этот клуб, ничего не подозревая, вслепую. Меня десять раз за прошлый вечер едва не схватили. Могли даже убить!

– Это было два дня назад, – поправила его Гайлет Джонс. Она сидела на стуле с прямой спинкой и разглаживала складки своего синего саронга. – Ну, я ведь была там, в «Обезьяньей грозди», ждала снаружи, чтобы установить контакт. Увидела незнакомца, пришедшего в одиночку, в рабочем костюме. И обратилась к тебе с паролем.

– Розовая? – Фибен замигал. – Ты подошла ко мне и прошептала «розовая», и я должен был понять, что эта непристойность – пароль?

В обычном состоянии он не стал бы так грубить молодой леди. Сейчас Гайлет Джонс больше похожа на того, кого он ожидал встретить, – шимми, явно образованная и хорошо воспитанная. Но он видел ее при других обстоятельствах и никогда этого не забудет.

– Ты называешь это паролем? Мне велели искать рыбака!

Собственный крик заставил его сморщиться. По-прежнему ощущение такое, словно голова протекает в пяти-шести местах. Мышцы уже перестало капризно сводить, но тело по-прежнему болит, и настроение у него не самое лучшее.

– Рыбака? В этом районе города? – Гайлет Джонс нахмурилась, ее взгляд на мгновение затуманился. – Слушай, был настоявши хаос, когда я позвонила в Центр и попробовала разыскать доктора Таку. Я решила, что ее группа привыкла к конспирации и станет естественной базой в глуши. У меня было несколько мгновений, чтобы договориться о будущей встрече, прежде чем губру захватят все телефонные линии. Я подумала, что они уже и так все разговоры прослушивают и записывают, и мне нужно было подобрать такое слово, которое смогли бы воспринять их лингвистические компьютеры.

Она неожиданно остановилась и поднесла руку ко рту.

– О нет!

– Что? – Фибен придвинулся к ней.

Она несколько мгновений мигала, потом махнула рукой.

– Я сказала этому глупцу оператору в Центре, как должен выглядеть их посланник, где он со мной встретится, потом сказала, что сама я буду потаскушкой…

– Кем? Не понимаю. – Фибен покачал головой.

– Это древнее слово. Еще из человеческого сленга до Контакта.

Обозначает женщину, которая предлагает дешевый секс за наличные.

Фибен выпалил:

– Самая глупая из всех глупых, дурацких, проклятых Ифни мыслей!

Гайлет Джонс горячо ответила:

– Ну, ладно, умник, а что, по-твоему, я должна была сделать?

Милиция разбегается. Никто и не подумал, что может возникнуть ситуация, когда опустеют все посты, занятые людьми! Мне из ничего нужно было организовать движение сопротивления. И я попыталась устроить встречу…

– И предложила незаконный секс как раз там, где губру и так поощряют низменные инстинкты!

– Откуда я знала, что они это сделают? Что выберут именно этот сонный ночной бар? Я считала, что социальные ограничения немного ослабнут и я легко смогу сыграть роль. У меня будет алиби, чтобы подходить к незнакомцам. Мне и в голову не приходило, что дойдет до этого! Я просто подумала, что, если обращусь не к тому, он удивится и поведет себя точно так, как ты!

– Но у тебя не получилось?

– Не получилось! Перед тобой показалось несколько одиноких шенов, одетых, как ты, и я начинала представление. Бедному Максу пришлось уложить с полдесятка станнером, и переулок уже заполнялся. Но уже поздно было менять место встречи или пароль…

– Который никто так и не понял! Потаскушка? Ты должна была догадаться, что не сработает.

– Доктор Така должна была сообразить. Мы вместе смотрели и обсуждали старые фильмы. Неясно, почему она… – Увидев выражение лица Фибена, она осеклась. – В чем дело? Почему ты так на меня смотришь?

– Прости. Я только что понял, что ты не знаешь. – Он покачал головой.

– Видишь ли, доктор Така умерла примерно в то время, когда было получено твое сообщение. От аллергической реакции на газ принуждения.

У нее перехватило дыхание. Гайлет, казалось, осела.

– Я… я боялась этого, когда она не пришла в город за противоядием.

Это… большая потеря. – Она закрыла глаза и отвернулась, очевидно, чувствуя больше, чем могла выразить словами.

По крайней мере она не видела гибели в огне Хаулеттс-Центра, не видела закопченных прилетающих и улетающих санитарных машин, не видела, как стекленели глаза ее умирающей учительницы. Фибен смотрел записи этого страшного вечера. И помнил их.

Гайлет взяла себя в руки, отложив оплакивание на потом. Вытерла глаза и взглянула на Фибена, упрямо выставив подбородок.

– Мне нужно было придумать что-то такое, что поймет шимп, но не поймут лингвистические компьютеры ити. Не в последний раз приходилось импровизировать. Но ты ведь здесь. И наши две группы установили контакт.

– Меня чуть не убили, – заметил он, хотя сам понимал, что это упоминание грубовато.

– Но не убили же. Вообще, мы можем извлечь из этого небольшого недоразумения для себя выгоду. На улицах до сих пор говорят о тебе.

Неужели в голосе ее прозвучала нотка уважения? Может быть, предложение мировой?

И вдруг он почувствовал, что это уж слишком. Слишком для него! Фибен понимал, что сейчас не самый подходящий момент для веселья, но не смог сдержаться.

– Потаскушка? Таскать? – Он хихикнул, хотя при этом в голове как будто загрохотали булыжники. – Потаскушка? – Откинул голову и загоготал, колотя по ручкам кресла. Фибен ревел, пиная ногами воздух. – О Гудолл! Вот кого мне нужно было искать!

Переводя дыхание, он увидел, как смотрит на него Гайлет Джонс. Но ему все равно, даже если она позовет этого рослого шимпа Макса и прикажет снова пустить в ход станнер.

Это для него чересчур.

И если он правильно понял выражение ее глаз в этот момент, их союз зарождается на очень зыбкой почве.