Текст книги "Поход"

Дэвид Дрейк
Поход

ТЕЛАРИЯ

Когда Нед Слейд подходил к портовому зданию «Экспедиция на Панках, штаб», мимо него пробежали шестеро мужчин и коренастый лохматый абориген Раконтиса.

– «Почему я рядовой», – запевал направляющий.

– «Почему в окопе сплю», – вразнобой подхватили остальные. Высокий голос раконтида больше подошел бы ангелу, а не существу, которое могло голыми руками разорвать пополам здорового мужчину.

Из стоявшего рядом космического корабля донесся визг пилы, перекрывший голоса поющих, однако Нед помнил продолжение: «Нет, я вовсе не дурак, но быть богатым не хочу…»

Нед постучал в дверь и, не услышав собственного стука, вошел.

– Да вырубите эту чертову пилу! – Толстячок лет шестидесяти, сидевший за электронным пультом, прикрыл ладонью телефонную трубку.

Визг прекратился, и человек за пультом вернулся к прерванному разговору.

Нед хотел закрыть дверь, но его остановил стройный мужчина, стоявший у стены:

– Не надо, малыш, мне нравится свежий воздух.

– Нет, – сказал в трубку первый. – Я адъютант Тадзики. Когда вернется капитан Дорманн, все равно ничего не изменится. Она уже выбрала поставщика.

Тадзики выглядел как и положено чиновнику, его товарищ был в камуфлированном спортивном костюме с надписью «Уорсон Т.». Хотя Нед не знал эту форму, ее обладатель явно принадлежал к солдатской братии, как и те шестеро, что бегали вокруг корабля. Уорсон продолжал смотреть в окно, тихонько подпевая:

– «Мог бы я быть генералом, посылать людей на смерть…»

– Нет, – повторил адъютант. – Она будет есть ту же пищу, и ваше предложение об экономии трех сотых на килограмм ее не заинтересует. А уж меня тем более.

– «Но от приказов генеральских можно только озвереть», – промурлыкал Нед, наблюдая за Уорсоном.

– Ты знаешь эту песню? – обернулся тот.

– Идиот чертов! – рявкнул Тадзики, бросая трубку.

– Да, но в бронесилах первая строчка: «Почему я штурмовик», – сказал Нед.

– Где ты выучил ее? – спросил Тадзики. – И кто ты вообще такой, черт возьми?!

– На Нью-Фрисленде. Во Фризийских силах обороны. Я Слейд, лейтенант в отставке, родом с Тетиса.

– Слейд? – удивился Уорсон. – Дон Слейд? Не может быть.

– Вы говорите о моем дяде, – холодно пояснил Нед.

Голоса солдат стали громче. Уорсон презрительно кивнул в сторону окна:

– Херн Лордлинг заставляет нас бегать по часу в день для поддержания формы. Они поют, чтобы позлить его.

– Генерал Лордлинг? – спросил Нед.

– Он был полковником. Слюнтяй он, вот кто. Ты хочешь присоединиться к компашке, которой командует слюнтяй, а, малыш?

– Лордлинг ничем не командует, – резко бросил Тадзики. – Все приказы отдает капитан Дорманн. – Он неожиданно улыбнулся и добавил, похлопывая себя по животу: – Я на двадцать лет старше тебя, Толл, а ни раду не пробежался даже по комнате. Но все равно идея хорошая.

– «Я мог бы быть полковником, – продолжали бегуны, – но не стерпел бы и дня».

– Да, я хочу участвовать в экспедиции на Панкат, – сказал Нед, протягивая адъютанту свое удостоверение-микросхему.

– Команда уже набрана, – невозмутимо произнес Уорсон таким тоном, словно описывал цвет неба Теларии, бледно-палевого с тусклыми серыми полосами.

– «Кресла полковничьи жестки для меня…»

– Толл, все решения принимает капитан. – Адъютант просматривал данные, извлеченные компьютером из удостоверения Неда. – Особенно такие решения.

– Я никогда не встречался с твоим дядей. – Толл Уорсон задумчиво оглядел Неда с головы до пят. У него был взгляд человека, который ничего не стремится доказать, но, если кто-нибудь заденет его более, чем он считает допустимым, готов доказывать что угодно, как угодно, когда угодно и где угодно.

Нед сразу понял это: слишком часто он видел подобное выражение в глазах своего дяди.

Дверь во внутреннее помещение открылась. Мужчина в светящейся, очень дорогой одежде заглянул в кабинет и спросил:

– Так вы сказали, что Лиссея… – Быстрый взгляд, не задержавшийся ни на ком из присутствующих, закончил его вопрос.

Тем не менее Тадзики ответил:

– Извините, господин Дорманн, я уверен, что она на пути сюда, но, боюсь, задержалась на оружейном складе с Херном.

Лицо молодого человека выразило смущение, и он исчез за дверью.

– Лукас Дорманн, – пояснил Тадзики. – Сын Карела Дорманна, президента компании «Дорманн трейдинг», неплохой парень. Пытается помогать нам, хотя его папаша предпочел бы перерезать нам глотки.

– Хотя у него не хватило характера пойти добровольцем, – заметил Уорсон, и на этот раз не выказывая никаких эмоций.

– Эй, Толл, а он тебе нужен? – спросил Тадзики. – Вряд ли ему известно, с какой стороны стреляет ружье.

– Это другой вопрос, – пожал плечами Уорсон.

Зазвонил телефон. Тадзики вздрогнул.

– Толл, не хочешь поиграть в адъютанта, пока я свожу Слейда на «Стриж»? Идет?

Улыбка Уорсона была не теплее льда, плывущего весной по реке. Он протянул руку к трубке.

– Еще бы, – ответил он. – А взятки от поставщиков тоже мои?

Тадзики показал Неду на выход.

– Ну-ну, пошути еще, – проворчал он, – и избавишь панкатийцев от необходимости тебя расстреливать.

Уорсон рассмеялся и поднял трубку:

– Экспедиция на Панкат, Господь всемогущий у телефона.

Адъютант остановился на пороге и посмотрел на корабль, окруженный лесами. По космическим меркам он был небольшим – метров сорок в длину, но по сравнению с танками, которыми Нед научился управлять на Фрисленде, казался огромным.

– Ты знаешь о предстоящей операции, малыш? – спросил Тадзики.

– Знаю, – осторожно начал Нед, – но предпочел бы, чтобы меня называли Слейд, Нед или болван… сэр.

– Обидчивый, да? – вскинул брови Тадзики.

– Нет. Когда я чего-нибудь добьюсь в жизни, может, тогда и стану обидчивым. Но так как я разговаривал с вами, то решил упомянуть об этом.

– Да уж, Толлу Уорсону лучше не говорить того, что он может не так понять, – согласился Тадзики. – Ты знаешь о нем? – Нед покачал головой. – Ну, это просто слух. При пересказе любую историю сильно перевирают.

– «…мог бы быть я офицером, но я быстренько слинял», – пели солдаты, огибая нос корабля. В таком темпе они могли бы одолеть семь-восемь километров в час. Раконтид широко расставлял ноги, словно волчонок, которого заставляли бежать на задних лапах.

– Говорят, несколько лет назад у Толла и его брата Дика возникли на Стэнвее проблемы с командиром батальона, – продолжал Тадзики. – Однажды вечером командир хотел закрыть свою машину, и в салоне взорвалась бутыль с ядерным топливом.

– «…И лишился я петлиц из-за того, что я вонял!»

– Потом оказалось, что Толл и его брат за несколько часов до этого дезертировали, сев на разные грузовозы, покидавшие планету. Некоторые предполагают, что эти события связаны между собой. – Тадзики кивнул в сторону трапа, ведущего к посадочному люку. – Идем на борт.

Нед шел за адъютантом, поскольку проход был ограничен силовыми кабелями и шлангами, вьющимися по мостику и исчезавшими внутри корабля.

– Он похож на человека, который может играть жестко, – сказал Нед. – Я имею в виду Толла Уорсона. Но именно этого и следует ожидать от людей… принявших предложение Лиссеи Дорманн.

Тадзики хрипло рассмеялся и наклонился, чтобы войти в корабль. Он прошел бы и так, в отличие от Неда, который был на пятнадцать сантиметров выше.

– Ты не знаешь второй половины истории, Слейд. Командир батальона был их братом. Сводным.

Во внутренней стенке шлюза открылся проход. Тадзики жестом указал на основное помещение судна, заполненное людьми в защитной одежде, работавшими со сварочными аппаратами и другими неизвестными Неду инструментами.

– Добро пожаловать на «Стриж», штурмовик. Если ты не откажешься от своего заявления и если тебя возьмут, он станет твоим домом… и надолго. – Тадзики взглянул на Неда: – Может быть, до конца твоей жизни.

– Пойдет, – отозвался Нед. – В любом случае здесь удобнее, чем в танке.

В кубрике по обе стороны от центрального прохода стояли двухъярусные койки. Между парами коек было очень мало свободного пространства: их установили на три оси, чтобы они служили амортизаторами при ускорении. Поэтому для хранения вещей предназначались узкие выдвижные ящики под каждой койкой.

В дальнем конце кубрика стояли два пульта управления звездолетом.

– Моя идея. – Тадзики взглянул на каюту. – Лиссея сказала, что ей не нужны особые условия, и я предложил ей считать себя одним из парней, поскольку у нас хватит проблем и без ее ежедневного переодевания у всех на виду.

Нед кивнул, показывая, что слушает, а сам подсчитывал количество мест. В кубрике оказалось шестнадцать коек, да еще пара коек для штурманов и отдельные каюты, вероятно, для капитана и адъютанта. Возможно, в двигательном отсеке тоже есть койки.

– Двадцать мест, – подтвердил Тадзики. – Шесть из них – для матросов. Как записано в твоем удостоверении, ты кое-что понимаешь в кораблях?

Нед пожал плечами:

– Я прошел базовый курс навигации. При необходимости смогу-разобраться в координатах, а двигатели на танках и кораблях практически одинаковы.

Снова завыла пила. Несмотря на защитный кожух инструмента, кусочки горячей стали разлетались по всему кубрику.

Нед отступил на трап за секунду до того, как адъютант жестом предложил ему сделать это.

– Послание от капитана Дорманн застало меня на Тетисе, – сказал Нед, когда пилу выключили. – Я знаю лишь, что экспедиция собирается посетить Затерянную колонию на Панкате и Лиссея Дорманн набирает людей.

– И, – Тадзики слегка улыбнулся, – она пригласила в свою команду Дональда Слейда.

– Взять дядю Дональда – хорошая мысль, – резко ответил Нед. – Взять меня – мысль тоже не самая плохая.

В кубрике заработал пневматический гаечный ключ, и Тадзики показал Неду в сторону выхода с мостика.

– Телария – семейный концерн Дорманнов, – объяснил он. – Хотя Всепланетная ассамблея заседает здесь, в Лэндфолл-сити, все решения принимаются во владениях Дорманнов, которые начинаются сразу за городской чертой.

– Ясно, – ответил Нед, показывая, что разбирается в ситуации. Большинство малонаселенных миров управлялось семьями или тесно сплетенными олигархиями. На Тетисе с самого начала наиболее значительной была семья Слейдов.

– Двадцать лет назад состоялось срочное заседание совета директоров «Дорманн трейдинг». Пока президент, Грей Дорманн, находился на планете Делл, – сказал Тадзики, – его сводный брат Карел занял пост главы компании, тут же перенастроив генетические коды доступа ко всему в «Дорманн трейдинг», включая банки данных, таким образом, чтобы Грей не смог в них войти.

Солдаты завершили тренировку и с тяжелой грацией львов направились к двухэтажному дому рядом с конторой.

– Ясно, – повторил Нед.

Власть была товаром, которого всегда не хватало. События, которые описывал Тадзики, прошли довольно цивилизованно, а на некоторых планетах подобная передача власти осуществлялась с помощью наемников типа Толла Уорсона и Дона Слейда, входившего в команду «Вышибал Хаммера».

Адъютант остановился у мостика и оглядел площадку. Стрела подъемного крана со скрипом опускалась, устанавливая корабельный двигатель. Дирижабль нес связку металлических пластин к грузовому судну.

– Карел не знал, что жена Грея родила дочь, – продолжал Тадзики. – Оставив ребенка на Делле у семейной пары, которой они доверяли, родители вернулись и жили тихо, как церковные мыши, в отдаленном бунгало.

– Это и была Лиссея Дорманн? – спросил Нед, снова показывая, что следит за рассказом.

– Точно, – подтвердил Тадзики. – Сказались гены, а поскольку ее код не заблокирован, она полгода назад пришла на заседание правления и потребовала предоставить ей место и контроль за ее частью семейного капитала. Уезжая на Делл, Грей оставил Карелу доверенность на свою часть капитала. Лиссея потребовала признать ее в качестве получателя процентов своего отца. – Он покачал головой и улыбнулся. – Хотел бы я присутствовать на этом собрании.

– А разве там не было охраны? – нахмурился Нед.

– Около тысячи человек. Владения Дорманнов охраняются гораздо лучше, чем военные лагеря в районах боевых действий. Но Лиссея принадлежала к семье Дорманнов, к тому же была безоружной женщиной. Охрана чертовски хорошо понимала, что с них шкуру сдерут, если они посмеют прикоснуться к ней.

– Возвращение блудной дщери, – пробормотал Нед. – Это доказывает, что у лидера экспедиции достаточно мужества.

При посадке коммерческого судна, доставившего его на Теларию, Нед осматривал окрестности. Гектары открытых площадей к северу от границ Лэндфолл-сити были, по его предположению, владениями Дорманнов, а не большим общественным парком.

– О да, мужества у нее хоть отбавляй, – сказал Тадзики. – И ума. Приемный отец сделал из нее хорошего инженера-электронщика. Вряд ли у Лиссеи есть иная цель, кроме как выпереть дядюшку с поста президента, но, поверь мне, для экспедиции такой инженер – находка.

– А зачем нужна экспедиция на Панках? – поинтересовался Нед.

– Если коротко, – ответил Тадзики, – семьдесят лет назад некто Ленделл Дорманн прихватил большую сумму денег «Дорманн трейдинг»и, по слухам, сбежал на Панкат. Так вот, на собрании правления, в присутствии родственников, Карел не мог просто вызвать охрану и выгнать Лиссею. Поэтому Карел предложил компромисс.

– То есть Лиссея возвращает с Панката утраченные активы, а в обмен Карел не оспаривает ее права голоса по акциям отца.

– Когда она вернется, – согласился Тадзики. – Чего, по мнению Карела, не произойдет.

На его лице появилась жестокая улыбка, и Нед вдруг неожиданно понял, что Тадзики вполне подходит на роль адъютанта в подразделении, составленном из людей типа Толла Уорсона.

– Что до меня, – заметил Тадзики, – то я ставлю на даму, ставлю свою жизнь.

В ворота въехал лимузин. Его сопровождали ребята в голубой форме, вооруженные энергетическими ружьями с иридиевыми стволами, как у охранников президента Хаммера на Нью-Фрисленде.

Нед вспомнил ветеранов полка наемников Хаммера, знакомых мужчин и женщин, у которых на сердце было не меньше шрамов, чем на коже. Таких, как Дон Слейд.

Лимузин подъехал к конторе. Из машины выскочил здоровенный охранник с пистолетом и побежал к другой дверце. Его униформа-хамелеон несколько раз изменила цвет.

– Херн Лордлинг, – пробормотал Тадзики. – Что бы он о себе ни думал, он подчиняется капитану, как и любой член команды.

Дверца открылась прежде, чем Херн Лордлинг добежал до нее. Стройная брюнетка, выйдя из машины, направилась прямиком в контору. Лордлинг перешел на шаг, но женщина не собиралась ждать его.

– Пора представить тебя капитану Лиссее Дорманн, Нед, – улыбнулся Тадзики.

У входа стоял Лукас Дорманн.

– Лиссея, я очень рад… – начал он.

На лице Толла Уорсона появилась усмешка. Он держал трубку, из которой доносился голос, похожий на стрекотание какого-то насекомого.

– Где Тад… – спросила Лиссея и резко остановилась, повернувшись в направлении, которое указывал Уорсон. Херн Лордлинг натолкнулся на нее, тут же отскочил назад, и Нед инстинктивно выставил руку, чтобы не дать грузному полковнику придавить Тадзики к дверному косяку.

– Извините, сэр…

Лордлинг вскинул кулаки. Он был одного роста с Недом, более грузный, к тому же вооружен.

– У тебя есть какое-то дело в моей конторе, Херн? – холодно спросил Тадзики. – Надеюсь, ссора не входит в программу?

– Лукас, я очень сожалею, – произнесла Лиссея с претензией на искренность, сжав руку Лукаса, затем стремительно прошла к двери. – Херн, может, ты перестанешь изображать мою тень? Тадзики, где ты был? Херн говорит, что военный завод пытается надуть нас, всучив устаревшие энергетические ружья и боеприпасы?

– Согласно накладной, оружие этого типа произведено в течение трех последних лет, капитан, – сказал Тадзики. – В пределах стандартных параметров.

– Но это совсем не то, что было отложено для нас на заводе, – огрызнулся Лордлинг.

– Я не контролирую деятельность военного завода, Херн, – с ледяной вежливостью произнес адъютант. – Я контролирую только то, что мы получаем для «Стрижа», согласно накладным, и, уверяю тебя, буду продолжать свою работу. А у тебя, несомненно, появится возможность выполнять твою работу, когда мы перейдем в твое распоряжение.

Толл Уорсон хихикнул. Если и существовало что-либо более оскорбительное, чем тон Тадзики, то это был смешок Уорсона. Нед заметил, что Толл бросил трубку и теперь держал кусок метеоритного железа, который почти полностью умещался в его ладони.

– Перестаньте! – приказала Лиссея. – Толл, ты здесь не нужен, впрочем, и ты тоже, Херн. Тадзики, дважды проверь снаряжение, прежде чем оно поступит на борт.

– Слушаюсь, мэм, – кивнул адъютант, указывая на Неда. – Я только что ознакомил кандидата в новобранцы со «Стрижом».

– Черт возьми, Тадзики! – произнес Херн Лордлинг. Они с Уорсоном, казалось, не торопились покидать контору. – Экспедиция на Панкат – только по приглашению, малыш. Отправляйся-ка домой, подрасти.

– Меня зовут Слейд, и я прибыл по приглашению, присланному на Тетис капитаном Дорманн.

Он следил глазами за Лордлингом. Если тот двинется или хотя бы пошевельнет рукой, он первым нанесет удар и тогда…

– Дон Слейд?! – изумился Лордлинг.

– Его дядя не принял предложение, – вставил Тадзики. – А лейтенант Слейд принял. Он выпускник Фризийской военной академии, служил в планетных войсках, занимался мирной работой.

– Экспедиция на Панкат – не для первого встречного, Слейд, – заметил Лукас Дорманн. Этот аристократ не отличался особым радушием, но всегда радовался встрече с человеком, к которому мог, не опасаясь, относиться с большей снисходительностью, чем к другим своим штатским знакомым.

Лиссея взглянула на кузена:

– Он не первый встречный. Он племянник Дона Слейда.

– Я Эдвард Слейд, – сказал Нед более резко, чем хотел.

Лиссея смотрела на него, как покупатель, выбирающий плод манго из сорока лежащих на подносе. Все замолчали. Наконец она поморщилась и взглянула на адъютанта.

– Мы набрали девятнадцать, так, Тадзики?

– Да, но…

Лиссея не сводила глаз с Неда:

– Извините, господин Слейд. Мы, если хотите, внесем ваше имя в списки, но большего я сделать не могу…

– По правде говоря, капитан, я хочу обсудить с вами, как нам лучше устроиться, – сказал Тадзики. – Не думаю, что мне нужна отдельная каюта.

– Сколько танков вы наняли, мэм? – спросил Нед, не отрывая глаз от пряди, выбившейся из прически Лиссеи.

– У нас совсем нет танков, Слейд, – озадачено ответила она.

– А как насчет ваших противников, мэм? Вы уверены, что у них тоже нет танков?

Толл Уорсон снова усмехнулся, правда, уже не так язвительно, и пробормотал:

– Славно, малыш.

– Мы многого не знаем об условиях на Панкате, – слегка улыбнулась Лиссея. Влияние, которое оказывала молодая женщина на всех мужчин и которое сплачивало их, оказалось сильнее, чем Нед себе представлял. – На самом деле, – продолжала она, и улыбка то появлялась, то внезапно исчезала, подобно жалу змеи, – нам известно все, даже то, почему Затерянная колония называется именно так. Тадзики, ты уверен, что тебе нужно спальное место в открытой нише? Тогда отдай приказ, а потом мы решим, как распределить свободное пространство.

– Лиссея, что ты делаешь! – воскликнул Херн Лордлинг. – Он всего лишь претендент, он даже не прошел тестирование по физической и профессиональной подготовке.

Толл Уорсон оценивающе посмотрел на Неда. Впрочем, он оценивал не совсем те параметры, по которым Лиссея подбирала кандидатов для экспедиции.

– Могу протестировать его прямо сейчас, мэм, – предложил он.

– Нет, – отказалась она. – Может, потом, когда вернемся. Лукас?

Тот, про которого, казалось, все забыли во время спора, просиял.

– Думаю, мы можем взять Слейда в лабораторию, не правда ли? Его академические знания нам пригодятся, – Лиссея взглянула на Тадзики, – примем мы его в экспедицию или нет.

– Хорошо, я… – Лукас сказал это ей вслед, поскольку Лиссея уже выходила из конторы.

– Пойдемте, Слейд, – не оборачиваясь, пригласила она. – В машине расскажете нам о себе.

Нед поклонился Лукасу, затем жестом попросил его посторониться.

– Лиссея! Я не позволю какому-то ни черта не смыслящему сопляку подвергать опасности членов Экспедиции, – возмутился Лордлинг.

– Я тоже, Херн! Поэтому у нас нет проблем, – ответила она и кивком указала Неду на противоположное сиденье.

Лимузин не имел окон, но в бронированном салоне находились видеоэкраны. Правда, изображение на них было нечетким, и шло искажение цвета. Но пейзажи Теларии Неда не интересовали.

– Почему Тадзики ищет твоего расположения? – осведомилась Лиссея.

Шофер резко развернул машину, чтобы точно подвести ее к воротам, и Нед левой рукой уперся в перегородку, отделявшую пассажиров от водительской кабины, а правой вцепился в плюшевое сиденье, боясь задеть миниатюрную женщину.

– Мэм, будь я проклят, если знаю, – произнес он. – Тадзики прочитал мои данные, но я не буду притворяться, что я…

Езда по Теларии на лимузине с эластичными металлизированными покрышками была довольно жесткой.

– Что я – дядюшка Дон.

Лукас Дорманн, наклонившись, посмотрел на Неда.

– Пока еще нет, – согласился он.

За двадцать лет службы наемником Дон Слейд узнал много такого, чего ни Нед, ни кто-либо другой знать не хотели.

Они мчались по скоростной трассе на север. Машину охранял эскорт мотоциклистов, хотя транспорта было не слишком много.

Лиссея откинулась на спинку сиденья, скрестив руки за головой.

– Мой прапрадедушка Ленделл Дорманн, – произнесла она с закрытыми глазами, – не интересовался бизнесом.

– И политикой, – добавил Лукас, – хотя это тоже бизнес, если ты Дорманн.

Нед кивнул, однако подумал, что это утверждение должно иметь более широкий смысл: ведь политика – часть человеческой жизни, и люди, полагающие, будто они вовсе не занимаются политикой, на самом деле просто занимаются ею плохо.

– Ленделл был ученым, – продолжала Лиссея, – руководил исследовательской работой в компании. И довольно успешно: он мог бы добиться высокого положения, даже не будучи членом семьи. Правда, никто не придавал значение его работе. Он не мешал своим двум братьям, и они управляли делами компании.

– Они пытались расширить сферу интересов семьи на Делле, – сказал Лукас. – Закончилось тем, что главный администратор планеты был назначен компанией «Дорманн трейдинг».

– Ленделл рассказал своим братьям о предстоящем создании средства мгновенной транспортировки, – продолжала Лиссея. – Тогда расстояний уже просто не существовало бы. Они заинтересовались – ведь в конце концов мы межзвездная торговая компания, – но не поняли даже элементарных вещей, которые он попытался им объяснить. Так же, впрочем, как и особо приближенные люди из его отдела.

– Личная лаборатория Ленделла находилась в семейных владениях, в подвале главного здания со Шпилем, – вмешался Лукас, – а рабочее оборудование – за городом, на космодроме, потому что во время испытаний иногда возникали рискованные ситуации. Это была обыкновенная мера предосторожности.

Лимузин сбавил скорость и въехал на виадук.

Посмотрев вниз, Нед увидел шестирядную скоростную трассу, проходившую параллельно наружной стене и отделенную от нее забором и двадцатиметровой полосой деревьев.

На стене высотой около четырех метров с интервалом в полкилометра стояли башни. В каждую были вмонтированы противозвездные пушки куда большего калибра, чем главные орудия президента Хаммера. Две громадные пушки нацелились на приближавшийся лимузин.

– Потом пришло время платить по счетам, – продолжала Лиссея. – Они оказались чудовищными. Особенно дорогими были поездки Ленделла на межгалактические симпозиумы, где он черпал информацию для своей навязчивой идеи.

Машина остановилась, и два охранника наклонились, чтобы установить личность водителя: приемники «окон» пассажирского салона находились снаружи, и шофер оставался невидимым.

– Конечная сумма составила около тридцати процентов зарегистрированной стоимости «Дорманн трейдинг», – пояснил Лукас. – Счета приходили несколько лет, но стоимость личного имущества, которым владел Ленделл, не могла покрыть и половину.

Лимузин съехал с виадука, оставив позади эскорт мотоциклов, и медленно двинулся к сверкающему Шпилю, возвышавшемуся над территорией с аккуратно подстриженной зеленью и невысокими классическими зданиями, гнездившимися на склонах холмов.

– Он, конечно, сфальсифицировал данные, – сказала Лиссея. – Но это была блестящая работа, хотя имела второстепенное значение для создания его… его…

Шпиль оказался конусом с неглубокими желобами, которые медленно вращались и при полном обороте поднимались к вершине здания.

Машина остановилась у входа. Вооруженные охранники насторожились, а оживленно беседовавшие штатские вдруг притихли, с уважением расступившись при виде лимузина. Молодая женщина с младенцем отвернулась и стала укачивать его.

– Передатчик материи, – предположил Лукас.

– Нет. – Лиссея решительно качнула головой. – Я не знаю точно, над чем он работал.

Перегнувшись через Неда, она нажала на кнопку: дверца открылась, и экран погас. Ее прикосновение было волнующим, и Нед быстро выбрался из машины, за ним Лиссея, потом Лукас.

Все подходившие к бронзовым дверям держали маленькие идентификаторы и быстро двигались мимо электронного пульта под пристальными взглядами охранников. Для Лиссеи с Лукасом автоматически выскочили чистые панели. Нед перешагнул через рамку детектора.

Полы в коридоре были сделаны под серый камень с крошечными красными вкраплениями и напомнили Неду звездное «покрывало», как оно выглядит с дальней орбиты.

Люди, увидевшие, что Лукас прошел через застекленные двери, столпились в коридоре. Он кивнул пожилому мужчине в старомодном дорогом костюме, тот низко поклонился в ответ.

В это время распахнулись двери лифта. Гомон находившихся в нем сразу прекратился, и воцарилось молчание, нарушаемое лишь нервным покашливанием да шарканьем ног. Люди, застигнутые врасплох, боялись пошевелиться, чтобы не показаться непочтительными.

На Тетисе такого никогда не бывало. Никогда. У Неда екнуло сердце, как у новобранца, которому дали увольнительную.

– Можно нам воспользоваться этим лифтом?

Лукас Дорманн говорил вежливо, но просьбы в его голосе было не больше, чем в команде, которую хозяин отдает собаке. Находившиеся в кабине бросились врассыпную.

Войдя в лифт, Лукас сразу нажал кнопку S3, даже не посмотрев, последовали ли за ним его спутники.

Нед заметил, как изменилось поведение Лукаса, когда он вернулся в свою среду. Его робость в отношениях с наемниками показала, что он прекрасно понимал ситуацию: люди вроде Уорсона или Лордлинга могут запросто расправиться с ним, несмотря на все его состояние и знатное происхождение.

– Семья, – продолжала Лиссея, когда кабина мягко пошла вниз, – узнав о том, что Ленделл имеет отношение к возникшей проблеме…

– Они не знали масштабов этой проблемы, – вставил Лукас. – Они даже представить себе не могли ее истинных масштабов!

– …Братья «навестили» Ленделла в его лаборатории, явившись туда с охраной, – закончила Лиссея.

Лифт замедлил движение и остановился. Ярко освещенный коридор был уставлен какими-то коробками. Лукас повернул налево.

В пластиковой будке возле металлической двери кто-то храпел. Через открытую дверь виднелись нот в серых форменных ботинках, лежавшие на сдвинутых коробках.

– Откройте немедленно! – в ярости закричал Лукас.

Человек поспешно вскочил, и в окошке показалась его голова. Он был среднего роста, с лысиной, скорее рыхлый, чем полный, с изрытым оспинами лицом. На его нагрудной табличке значилось: «Платт».

– Если вы так торопитесь, могли бы позвонить, черт возьми!

Посмотрев внимательнее и узнав Лукаса Дорманна, Платт судорожно схватил ртом воздух, затем согнулся, украдкой вытирая с подбородка слюну.

– Господин, – пробормотал он, – я всю жизнь служу вашей семье, уверяю…

– Открой лабораторию! – с отвращением перебила его Лиссея.

В любой иерархической системе всегда есть люди, стоящие ниже всех. К ним относился и служащий, сидевший возле этой всеми забытой двери.

Платт, спотыкаясь, подошел к светящейся двери и вставил в середину панели свою карточку.

– Господин, – бормотал он, – я не мог представить, что это вы!

Они равнодушно прошли мимо, и сердце Неда снова сжалось: он вышел из той же социальной прослойки, что и Платт.

Когда дверь полностью открылась, из лаборатории хлынул резкий, слепящий свет. Комнату длиной метров десять освещали тысячи сверхминиатюрных источников, предметы не отбрасывали теней. Нед вдруг осознал, каким необычным человеком был этот Ленделл Дорманн.

– Это и есть… – начала Лиссея, но ее опять прервал Лукас:

– Когда братья пришли за ним, здесь стояла капсула.

Форсунки, раковины и системы трубок, словно попавшие сюда из мглы веков, а рядом – компьютерная установка с огромным голографическим экраном. На дисплее был изображен какой-то изощренный ребус.

Неужели подобный прибор существовал семьдесят лет назад? Можно только догадываться, сколько все это стоило.

Лиссея остановилась, не доходя до пустого возвышения в дальнем конце комнаты. На тонких стержнях, направленные вверх, располагались двенадцать пятиугольных зеркал. Их немного волнистая поверхность причудливо искажала отражение Лиссеи, которое словно тонуло в таинственном омуте.

– Когда братья с охранниками вошли в лабораторию, – сказала она, – Ленделл уже собирался сесть в капсулу. Ее описывали по-разному: то в форме яйца, то в форме шара, сплюснутого посредине. Изображения аппарата, полученные на записывающих устройствах и на шлемах охраны, тоже различны.

– Капсула была высотой два метра, – добавил Лукас. – Свидетели определили ее высоту по росту Ленделла. Он был не очень высоким, примерно метр семьдесят.

Сухой воздух лаборатории щекотал ноздри. Нед отлично слышал своих спутников, хотя стоял у двери, а они находились в глубине комнаты.

– Они крикнули, чтобы он остановился. – Лиссея провела ладонью над постаментом. – Ему никто не угрожал, ведь он принадлежал к семье, поэтому не имело значения, что он совершил. Он обернулся, что-то сказал в ответ, но в воздухе гудело и трещало, и никто не расслышал его слов.

– Одному охраннику показалось, что Ленделл сказал: «Сейчас вы все поймете», – снова вмешался Лукас. – Однако он не уверен.

– Капсула состояла из двух вертикальных частей, и внутри не было ничего или почти ничего. Но когда она закрылась за Ленделлом, все, что находилось на платформе, исчезло.

– Они слышали какой-нибудь звук? – спросил Нед. – Хлопок, взрыв?

Лиссея пожала плечами:

– Никто ничего не слышал из-за довольно сильного, как они утверждают, шума.

– Это работали трансформаторы, – пояснил Лукас. – Кому-то из обслуживающего персонала велели их выключить. Оказалось, Ленделл направил всю энергию планетной сети на свою лабораторию для заключительной стадии эксперимента. Единственным зданием на Теларии, где еще оставалась энергия, был Шпиль.