Текст книги "Контратака"

ИНТЕРЛЮДИЯ

Ньютон Бедфорт Смайт выглядел просто ужасно: весь желтый, с красными глазами – в общем так, как и должен выглядеть человек, занятый чрезвычайно спешным и жизненно важным проектом. Но даже эта очевидная измотанность не могла скрыть энтузиазма, с которым он ворвался в новый кабинет Мейера.

– Я обнаружил кое-что важное. Первый ключ к тайне, – объявил он. – Если не возражаете. – И торжествующе взмахнув магнитной карточкой, Смайт сунул ее в стоящий на столе адмирала компьютер. Несколько пораженный Мейер успел только мельком взглянуть на наклейку.

Судя по всему, это был служебный рапорт, поступивший от одного из размещенных на планете воинских соединений.

Мейер должен был признать, что следователь не соврал, когда обещал не путаться у него под ногами Если бы не хлопоты, вызванные необходимостью подтверждать в разнообразных отделах право на доступ к чудовищному количеству документов, и не личное беспокойство за судьбу крышки своего стола из красного дерева, Мейер мог бы, даже забыть о присутствии следователя из Конгресса Альянса.

Прежде чем он смог что-то ответить, на экране замелькали картинки.

Роберт Шекли. САГА ПРЕДАТЕЛЕЙ

В День Отправки, мы промаршировали за полковником Бар Кошбой по Бульвару Маккаби к парадному плацу, где Соломон Готшафт, Всепланетный Президент Эрец Пердидо, одарил нас напутственной речью, в которой выразил пожелание показать всей вселенной, или хотя бы той ее части, которая проявит к нам интерес, из какого материала слеплены лучшие сыны Десяти Пропавших Колен Израилевых с планеты Пердидо. Приветствуемые многочисленной толпой, мы продефилировали под сводами гигантских каменных ворот Нового Храма, за которыми ждали грузовики, прямиком доставившие нас в Космопорт имени Теодора Герцла, что находился на самой окраине нашей столицы. Нового Иерусалима. Там мы погрузились на борт космического истребителя «Быстрый» для короткого перелета на дредноут «Кузнец Победы», ожидавший нас на орбите.

Дредноут «Кузнец Победы» семисот метров в длину, весом более чем триста тысяч тонн вмещал команду в две тысячи восемьдесят человек. Нашу сотню разместили по каютам, поставили на довольствие и снабдили автоматическими планами, позволяющими отыскать дорогу к спальным каютам, столовой, тренировочному залу, гарнизонной лавке и рекреационному залу. Офицеры зачитали приказ по кораблю – немедленно занять свои койки, которые одновременно служили амортизаторами, и пристегнуться в ожидании старта.

И вот наступил тот прекрасный миг, когда зазвучали сирены и корпус корабля сотрясла звенящая вибрация включившихся гиперсветовых двигателей. Ощущения движения не появилось, но правила предписывали пристегнуться – в момент старта у новичков иногда случалось головокружение. На расположенных над головами экранах мы могли наблюдать, что происходит с кораблем в данный момент.

Физически ускорение почти не ощущалось, но мы знали, что, используя гравитационное поле ближайшей звезды нашей системы – Пердидо – 1, «Кузнец Победы» стремительно набирает стандартную скорость, равную четверти световой. Теоретически, с помощью гиперсветовых двигателей, корабль мог ускоряться до тех пор, пока вплотную не приблизится к скорости света или пока не развалится. На практике же большие звездолеты редко разгонялись до скоростей выше половины световой и делали это только для передвижений в пределах планетных систем. Путешествия на действительно далекие расстояния совершались в ином режиме – используя гиперсветовой привод. Благодаря этому приводу самый огромный корабль за какие-то три стандартные недели мог пересечь участок космоса диаметром в тысячу световых лет, вмещающий более трехсот планет Альянса.

Наше путешествие должно было продлиться двадцать пять дней – мы следовали на далекую окраину Альянса. А именно – на планету Цель, расположенную у самой северо-западной границы. Цель по данным разведслужбы Флота являлась родиной халианских головорезов.

Недавнее перебазирование Флота на планету Клаксон весьма способствовало решению напасть на эту ключевую позицию врага – планету, с которой халиане атаковали наши корабли и совершали свои гнусные рейды на планеты Альянса.

Для достижения этой цели Флот решил сосредоточить все свои силы и одним массированным ударом уничтожить врага. Для этого были отозваны части со всех дальних пограничных гарнизонов и охранных постов, правда, при этом оголились планеты самого Альянса. За тысячелетнюю историю Флота эта операция была самой крупной; казалось, ничто не сможет противостоять подобной мощи, хотя некоторые пессимисты твердили, что военное счастье переменчиво, что Флот может потерпеть неудачу, наткнувшись на шальную черную дыру, или попасть во внесезонный временной шторм. И тогда будущее человечества окажется во власти проклятых халиан.

Десантные войска Флота состоят из соединений, набранных из обитателей различных планет. Эти соединения служат под началом своих командиров, которые, в свою очередь, подчиняются верховному командованию Флота. Ко времени нашего прибытия еще не завершился спор между различными группами за право быть на острие атаки в десантной операции на Цели. Таких групп оказалось более ста, и все они были отлично подготовлены и пригодны для подобной операции. Неплохо зарекомендовали себя Циандоты с планеты Циандот – 2 или, например, Махдисты с Хартума – 4. Но особенно настойчивыми были Сыновья Альбигойской Ереси – их планета Янус стала членом Альянса всего лишь семь лет назад, и своим геройским поведением ее сыны хотели снискать себе всечеловеческое признание и славу. За эту привилегию в Палате Представителей Федерального Собрания на Земле лоббисты развязали настоящую войну. Но не прошло и часа как приземлился наш «Кузнец Победы», а мы уже торжествовали победу. Право на самую первую атаку получила наша группа – тысяча человек с Пердидо.

Но не следует приписывать этот успех особой популярности наших персон – просто мы оказались самой компромиссной кандидатурой. Все основные претенденты, не желавшие потерять лицо, предпочли, чтобы это назначение получили мы, а не их основные конкуренты.

Я понимаю, что говорю слишком много. К этому склонны все евреи. Но у нас, евреев с Пердидо, эта привычка носит несколько маниакальный характер. И все из-за неопределенности нашего статуса. Наши единоверцы с Земли никак не желают признать в нас евреев, не говоря уже о том, чтобы принять во внимание наши уверения, что мы – десять исчезнувших колен Израилевых, похищенных когда-то инопланетянами и перемещенных с Земли на Пердидо.

Проклятые инопланетяне уволокли наших предков так быстро, что те не успели захватить с собой ни Тору, ни Талмуд, ни даже комментарии ученых рабби. Но благодаря народной памяти мы всегда знали о существовании Великих Книг, но вот о чем в них говорится, мы, к великому нашему несчастью, не ведали. Земные евреи заявили нам, что поскольку мы не знаем ни содержания священных книг, ни молитв, ни иврита, весьма посредственно говорим на идиш и не имеем понятия еще о каких-то штуках (о каких именно, я забыл), то и зваться евреями мы не имеем права. На столь агрессивное заявление мы кротко ответили, что хотя наш народ лишен всего этого (отнюдь не по своей вине), но зато у нас имеется много других признаков истинных сынов Израиля. Например, привычка пожимать плечами, привычка отвечать вопросом на вопрос или обращаться при беседе к воображаемому свидетелю. Я уже не говорю о привычке в критические моменты жизни изо всех сил хлопать себя по лбу и почти непреодолимом желании время от времени восклицать «ой, вей!»А наша кухня?! Только евреи способны сотворить из инопланетных продуктов маринады, голубцы, копченую говядину, печеночный паштет и селедку под шубой! Причем последнее являет собой истинный триумф кулинарного искусства, если принять во внимание, что наша планета представляет собой сплошной тропический лес. И мы должны были создать продукт, похожий на соленую рыбу, не имея понятия о ее вкусе.

Да, это интересно, ответили евреи с Земли, может быть даже поразительно, но-вряд ли что-то доказывает. Бог мой! – воскликнули мы, шлепая себя ладонями по лбам, – если уж это ничего не доказывает, каких же доказательств вам еще нужно?

Так что вопрос до сих пор остается открытым. А пока мы не считаемся евреями даже в Израиле. Только на нашей родной планете Пердидо, да в Некоторых районах Нью-Йорка.

От подобного обращения, кто угодно способен немного свихнуться и возмечтать о крошечном кусочке славы. О, этот гнет вечной проблемы самоидентификации евреев. Но земные евреи отказывают нам даже в праве на то, что мы, подобно им самим, можем страдать от этой вечной проблемы.

Меня зовут Иуда бен Иуда. Если это имеет для вас какое-либо значение, то сообщу вам, что я человек плотный, голова у меня круглая и увенчана черной вьющейся шевелюрой. Мне тридцать три, и, прежде чем записаться в Экспедиционные Силы Пердидо, я служил ассистентом профессора на факультете Защиты Еврейской Культуры в Стетельхевенском университете планеты Пердидо. Причины, по которым я не стал действительным профессором, не имеют никакого отношения к данной истории, однако можете мне поверить, целиком лежат на совести некомпетентных экзаменаторов.

Короче, я записался в ополченцы, получил звание капитана и десять человек под свою команду, совместно с которыми проходил обучение в лагере Сабра. Спустя несколько недель мы преодолели основные разногласия, и моя команда согласилась беспрекословно выполнять мои приказы – по крайней мере, в ближайшее время. Некоторые люди из Альянса находят странным, что мы, Пердидодианцы – если использовать наше нейтральное название – вместо того, чтобы просто подчиняться приказам, предпочитаем советоваться друг с другом. Эта привычка настолько укоренилась среди нас, что мы практикуем подобные отношения даже в армии. Вы спросите, почему? Могу ответить на этот вопрос только так – методом проб и ошибок мы обнаружили, что гораздо легче попросить, чем приказать. Это, быть может, и занимает больше времени, но зато дело потом движется лучше и веселее. А если в ответ на свою просьбу вы услышите «нет»– что ж, вы просто можете пожать плечами, пробормотать себе под нос «ой, вей!»и попросить кого-нибудь другого. Мы ведем свои дела именно таким способом. Это кажется очень логичным. Хотя, похоже, что другие думают иначе.

Как только корабль перешел на гиперсветовой режим и мы снова обрели способность передвигаться, полковник Бар Кохба позвал меня и остальных командиров к себе.

Кохба был невысок ростом, обладал бычьей шеей, короткой седой бородой и выправкой кадрового военного. Он являлся одним из немногих профессиональных офицеров на Пердидо и с отличием окончил Академию Флота на Хелласе – 2. Мы всегда старались держать наготове нескольких обученных офицеров, хотя на нашей планете сроду не происходило войн в обычном смысле этого слова – с участием сражающихся профессиональных армий и космических флотов. Пердидо – слишком отдаленная и бедная планета, чтобы у кого-то мог возникнуть соблазн завладеть ею – не считая, разумеется, этих варварских халиан. Однако нам вполне хватало и этого, потому-то мы и ухватились за предоставленную возможность ответить тем, что, как мы полагали, окажется сокрушительным ударом.

Бар Кохба с военной четкостью объяснил нам нашу задачу. Предполагалось дать в окрестностях планеты Цель грандиозное космическое сражение. Этому сражению должна предшествовать высадка десанта на поверхность самой планеты. Бар Кохба рассказал, что на планету нас доставят истребители, специально оборудованные для этой цели. С истребителей сняли большую часть вооружения и установили многочисленные защитные экраны, которые, вероятно, позволят избежать обнаружения и разного рода неприятностей. Полковник кратко изложил план операции и раздал нам карты районов боевых действий, в основном представляющие собой чистые листы с координатной сеткой, потому как провести картирование Цели пока не удалось. Наша операция должна была начаться через шестнадцать часов – теперь, когда нападение стало уже делом решенным, необходимо было действовать как можно быстрее. Надо нанести удар раньше, чем халиане успеют понять что к чему.

Отпустив всех, Бар Кохба попросил меня остаться.

Раскурив свою огромную, чрезвычайно вонючую трубку, полковник сообщил, что, изучив характеристики всех десяти своих офицеров, он решил предложить мне возглавить разведотряд.

Я был несколько озадачен.

– Никогда не думал, что у меня имеются какие-то особые данные.

Бар Кохба улыбнулся своей обычной вежливой улыбкой.

– Я выбрал тебя, – сказал он, – потому что в бумагах отмечено, что ты парень любопытный и вечно суешь свой нос в дела, которые тебя не касаются. А это как раз то, что и требуется от разведчика.

– Что вы хотите этим сказать, полковник? – спросил я. – Не думаете же вы, что я стану следить за своими боевыми товарищами?

Полковник удивился:

– С чего ты это взял? Это дело контрразведки, и совершенно меня не интересует. Офицер разведки нужен мне для того, чтобы разобраться, чего можно ожидать от этой чертовой планеты.

Я пожал плечами.

– Вы читали те же донесения, что и я. Что из них еще можно выжать?

– Разумеется, ничего. Но через шестнадцать часов, – он взглянул на часы, – уже почти через пятнадцать наша группа первой должна будет высадиться. И я сильно подозреваю, что нам придется на некоторое время задержаться там. Может обнаружиться что-то важное, нечто, что повлияет на ход войны. Потому-то мне и нужен человек, который станет собирать и систематизировать информацию.

Несколько минут я обдумывал его предложение. Работа казалась достаточно важной.

– Я займусь этим.

– Прекрасно, – ответил Бар Кохба. – Но давай сразу договоримся об одной вещи. Я не хочу сказать, что этим должен заниматься персонально ты. Никто не заставляет тебя шпионить. Я только прошу собирать и систематизировать сведения, вот и все. Тебе понятно?

– Конечно, сэр, – ответил я, отдал честь и отправился готовить свою группу к высадке. После некоторых размышлений до меня вдруг дошло – ведь собственно говоря, я не обещал полковнику не шпионить, а просто согласился с тем, что понял, что Бар Кохба просит меня не делать этого. Упоминаю об этом только потому, что после всего случившегося позднее, после моей первой встречи с Вик-Виком Зимородком пошли всякие разговоры о военном трибунале.

Десантно-диверсионные группы Флота, набранные на сотнях планет, где сильно различаются даже военные технологии, не говоря уж о местных обычаях и предпочтениях, всегда вооружались на свое усмотрение, таская повсюду свою собственную оружейную команду. Наша группа не составляла исключения, в качестве тяжелой артиллерии у нас имелись типовые плазменные пушки Гуши или попросту ППГ. С виду они представляли собой отрезки труб в полтора метра длиной и пятнадцать сантиметров в диаметре. Без перезарядки их хватало на три двухкилограммовых заряда, но радиус действия был ограничен пределами прямой видимости. Когда заряд приходил в контакт с мишенью, происходил взрыв, мощность которого эквивалентна полутонне тринитротолуола. В моей команде имелось четыре таких пушки. Обычно полагается одно орудие на десять человек, но мы ведь являлись головной группой.

Кроме этого мы были вооружены и своим оружием, производившимся на Эрец Пердидо, – несколько разновидностей метательных пистолетов, несложные в обращении бластеры, несколько типов гранат. Именно так мы были вооружены, когда настало время грузиться на борт истребителя «Уверенный»и спускаться на поверхность планеты.

Спуск занял немного времени, но нам он показался бесконечным. Мы не знали, что ждет нас впереди. Вполне могло статься, что халиане давно уже прознали о нападении. Ведь не секрет, что даже среди профессиональных военных Флота есть шпионы. Чрезмерная любовь к деньгам и гибкая совесть некоторых людей толкают их на предательство. А в качестве весьма удобного оправдания всегда можно использовать следующее – раз Альянс все равно победит, то какая разница? Нашему истребителю, бесшумно падающему сквозь атмосферу Цели, халиане могли уже приготовить теплую встречу. Самая лучшая в этом случае стратегия – дать нападающему возможность беспрепятственно приземлиться, а затем неожиданно напасть и уничтожить истребитель и его пассажиров, пока не подоспела подмога. Собственно говоря, мы даже не могли позвать на помощь, потому что вся операция должна была проходить в условиях полного радиомолчания.

Вообще-то, предательство является основной темой моего рассказа, но для него еще не пришло время. Наш истребитель бесшумно и без всяких приключений опустился на темную сторону планеты, и офицеры быстренько выгнали из шлюзов своих людей. Черное ночное небо было усыпано разноцветными оспинами вспышек далеких беззвучных взрывов; это высоко над нами корабли Флота начали бомбардировку приближающихся кораблей-разведчиков халиан – скоординированная акция, призванная прикрыть наше приземление.

Наконец последний из десантников вывалился наружу, и истребитель, даже не успев захлопнуть шлюзы, взмыл в небо, пытаясь, подобно гонимой штормом шхуне, найти в открытом океане космоса достаточное пространство для маневра прежде, чем заговорят халианские зенитные батареи.

Что же касается нас, то очутившись на поверхности планеты, мы не мешкая рассыпались в разные стороны. Каждый командир повел свою группу в определенном заранее согласованном направлении. Наша первоочередная задача состояла в том, чтобы рассеяться, хорошенько укрыться, оценить обстановку, найти противника, определить его силы и только потом подумать, как его покрепче ударить.

Поначалу нам сильно мешало отсутствие надежных карт, поскольку, как я уже говорил, картографический анализ Цели перед нападением не проводился. Разумеется, мы накупили чертову уймищу самых разных карт – матросы торговых флотилий часто входили в контакт с негуманоидами, которые, в свою очередь, имели дело с халианами. Торговля картами – довольно выгодное занятие. Так что кое-что у нас все-таки имелось, Но у меня было стойкое ощущение, что та карта, которую я держал в руках, совершенно не соответствовала окружающей местности. Реальность настолько отличалась от этих фантастических документов, которыми снабдил нас Флот, что я приказал своим людям поскорее выкинуть их – они могли только сбить нас с толку – и по ходу дела снимать свои собственные планы.

Двигаясь на юг, мы вышли к залитому искусственным светом небольшому городку или лагерю, улицы которого на несколько миль растянулись по берегу океанского залива. Мы окрестили его Вражеский Город и предположили, что он должен иметь кое-какое стратегическое значение. Небо над нашими головами, по мере того как все больше и больше кораблей вступало в космическое сражение, все ярче разгоралось от плазменных вспышек. Пора и нам было внести свой вклад в общее дело. Я проверил своих людей и решительно повел их к Вражескому Городу, уповая на то, что остальные командиры разделяют мое мнение о том, что он является очевидной мишенью.

Мы установили четыре плазменные пушки на двух контролирующих город высотах, так что они могли прямой наводкой стрелять вниз. Солдаты, окопавшись, охраняли пушкарей с тыла на случай атаки. Я удостоверился, что сделана необходимая поправка на ветер, взобрался на небольшой холмик, поднял вверх белый носовой платок, хорошо видимый в утренней полутьме, и резко дал отмашку.

Небо прорезали золотистые пологие дуги. По вспышкам взрывов я понял, что цель накрыта. Какое-то мгновение мы видели прижавшийся к земле, грязно-серый город, состоявший из одно – и двухэтажных глинобитных домишек с редкими вкраплениями более высоких строений. Мне вспомнились фотографии Земных городов Тимбукту и Омдурмана. Не был ли Вражеский Город местом вроде них? Хотел бы я, чтобы у меня было время сфотографировать его, но часть города мы разнесли на куски даже прежде, чем его образ успел запечатлеться в моем мозгу. Я собрал своих людей и быстро повел их прочь. Очень не хотелось покидать высоту, но надо было рассчитывать и на то, что кто-нибудь ответит на наш огонь.

Направляясь к Вражескому Городу, мы скатились по склону холма, пробежали извилистой узкой лощиной и в сотне метров от окружавших город низких глиняных стен наткнулись на первое укрепление – небольшое прямоугольное караульное помещение с узкими бойницами, напоминавшее форты древних крестоносцев. Разнеся его двумя залпами из лазерной пушки, мы увидели первых мертвых халиан – щуплых, покрытых коричневым мехом созданий; их пояса были просто увешаны огнестрельным и холодным оружием.

Едва мы успели перегруппироваться, как из горящего города навстречу нам ринулась толпа халиан. Освещенные сзади заревом пожарища, они не могли видеть нас, укрывшихся в лощине. Халиане мчались нам навстречу, а мы в упор расстреливали их из плазменных пушек, пока не кончились заряды, потом из стингеров и бластеров, затем настала очередь наших ножей с кривыми лезвиями, пока, наконец, убивать больше стало некого. Вскоре после этого мы овладели Вражеским Городом.

День застал меня и мою команду в небольшой башне, возвышавшейся в самом центре города. Это здание из массивных гранитных блоков, которое, как мы впоследствии узнали, называлось Ратушей. Каким-то чудом оно не пострадало при бомбардировке и стояло посередине большой площади, что давало нам возможность контролировать все стороны. Это было особенно важно, поскольку в любое мгновение можно было ожидать контратаки. До сих пор все шло прекрасно, но так не могло продолжаться вечно. Ведь, в конце концов, мы находились на родной планете халиан. Оставалось только надеяться на то, что полковник Бар Кохба распорядился прислать нам смену, очень уж мне хотелось поскорее убраться отсюда.

Вскоре после полудня замигала лампочка нашей походной рации, сигнализируя об окончании радиомолчания. Это был полковник, который потребовал от меня рапорта о положении дел.

– Мы заняли город, – сообщил я ему, – сопротивление было не слишком сильным. Все прошло удачно. Но я не знаю, что делать дальше. Мы торчим в самом центре этой дыры и каждую минуту ожидаем нападения.

– Можешь немного успокоиться, – ответил Бар Кохба. – Мы ведем радарное и визуальное наблюдение над всем сектором. Концентрации халианских войск нигде не замечено.

– А как другие?

– Все выполнили свою задачу. При взятии космопорта были небольшие потери. Четыре человека. Пока что все идет просто чудесно.

– И что с космопортом?

– Мы разрушили его.

– А сражение в космосе?

– Крупная победа Флота. У халиан, по-видимому, не было общего плана сражения. Просто множество кораблей, атаковавших каждый по отдельности. Флот сбил многих из них. Остальные удрали, перешли в гиперсветовой режим и скрылись.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы переварить новости.

– Значит, мы победили! – наконец крикнул я.

– Видимо, да, – ответил Бар Кохба. Однако в его голосе не слышалось особой радости. – Полагаю, что это можно назвать победой.

– Не понимаю причины вашей сдержанности, – сказал я ему. – Мы разбили флот и захватили родную планету халиан. Разве это не означает, что война окончена?

– Мой дорогой, бен Иуда, – ответил Бар Кохба, – полагаю, тебе пора уже узнать о последних открытиях. Все предыдущие донесения указывали на то, что Цель является или по крайней мере являлась важной перевалочной базой для халианских рейдеров. Мы одержали важную победу. Но, похоже, эта планета не является родной планетой халиан.

В этот момент в комнату, которую я отвел под радиорубку, заглянул один их моих людей и жестом пригласил меня выйти наружу. Я в ответ махнул рукой, требуя, чтобы он подождал.

– Но если это не родная планета халиан, – несколько растерянно спросил я, – тогда кому же она принадлежит?

– Откуда я могу знать? – раздраженно ответил Бар Кохба. – Офицер Разведки у нас ты. Ты и узнай.

– Ладно, – сказал я, – а как насчет халиан?

– Тебе нужно быть все время начеку. По поступившим сведениям на планете их осталось по крайней мере несколько тысяч.

– Хорошо, сэр. Мы будем осторожны. А как долго нам еще придется здесь торчать?

– Достаточно долго, – ответил Бар Кохба с несколько суховатым смешком. – Наша боевая группа показала себя настолько хорошо, что командование Флота поручило нам нести здесь гарнизонную службу.

И Бар Кохба отключился. Теперь наконец я мог уделить внимание моему подчиненному, продолжавшему бешено жестикулировать.

– В чем дело, Гидеон?

– Там снаружи кое-какие люди хотят с вами повидаться.

– Люди? Ты имеешь в виду настоящих людей или халиан?

– Ни то, ни другое. Иуда. Мне кажется, что это туземцы.

– Прекрасно, – ответил я. – Нам как раз не мешало бы выяснить, кому принадлежит эта планета. Я приму их сейчас же.

Гидеон кивнул. Дисциплина в наших вооруженных силах оставляла желать лучшего.

– Я провожу их. – Выражение его лица было каким-то странным, словно он пытался сдержать смех. Причину этого я понял через несколько минут, когда он ввел посетителей в комнату.

Я полагаю, что термин «люди» применим к каждому существу, способному поддерживать интеллигентную беседу. Называем же мы иногда «людьми» халиан, хотя они больше напоминают полутораметровых хорьков. Поэтому я, вероятно, не должен был удивляться, когда Гидеон ввел четырех двуногих существ под два метра ростом, облаченных в длинные одеяния, скрывавшие большую часть тела. Однако открытые участки шелушились и были покрыты перьями. Ноги напоминали когтистые птичьи лапы, а тощие, кожистые шеи венчали маленькие птичьи головки.

Так я впервые повстречался с нидийцами, как они сами себя называли, кочевыми птицечеловеками с планеты Цель. И пока другие представители рода человеческого занимались самым насущным вопросом, а именно – выясняли, где, если не здесь, может находиться родная планета халиан, я принялся очищать планету от остатков войск противника, собирать информацию и устранять трения, возникавшие между нашими войсками и туземцами.

Моя первая встреча с аборигенами, однако, казалось, не предвещала ничего плохого. Я дружески поприветствовал заявившуюся компанию, попросил принести для них кресла и предложил освежающие напитки. Необходимо было сразу взять верную ноту – я понимал, что нам понадобится помощь аборигенов, чтобы выследить и уничтожить оставшихся в живых халиан.

Но моя приветственная речь вместо того, чтобы придать беседе непринужденный характер, казалось, только вызвала в рядах гостей беспокойство. Гогоча, кудахча и тряся индюшачьими бородками, птицечеловеки принялись торопливо что-то обсуждать. Наконец они пришли к какому-то решению, и самый старший, которого позже я назвал Зимородком, поскольку его нидийское имя было абсолютно непроизносимо, выступил вперед, дважды хлопнул рудиментарными крыльями, прочистил горло и на довольно сносном английском, хотя и с заметным птичьим акцентом, произнес:

– Вы оказываете нам честь, но как хотите. Если вы желаете, чтобы мы сели, – мы сядем. Только помните, что сами мы ни о чем подобном не просили.

Я приказал Гидеону принести несколько складных стульев, полученных нами со складов Флота. Нидийцы попытались было сесть, подражая мне, но скоро стало очевидным, что их кости сочленяются не так, как у нас. Все же они умудрились пристроиться на стульях, приведя при этом свои перья в заметный беспорядок, и Зимородок снова заговорил:

– Правильно ли я понимаю, что это является своего рода унижением или подобная поза имеет какое-то иное значение?

– Это не имеет ничего общего с унижением, – ответил я. – Я приветствую вас как друзей и почетных гостей.

– Так значит, таким образом вы обращаетесь с друзьями? – спросил Зимородок. – Не хотелось бы мне увидеть, как вы поступаете с врагами.

– Там, откуда я явился, – ответил я, – приглашение сесть означает встречу на равных. Но если вам угодно, можете встать.

– Нет, нет, – возразил Зимородок. – Мы польщены тем, что вы рассматриваете нас как равных себе. Сидеть – занятие неудобное и нелепое, но что это значит по сравнению с тем уважением, которое оно выражает? – Он перевел эти слова остальным, которые дружным гоготом выразили свое полное одобрение.

– Джентльмены, – сказал я, – разрешите мне начать с того, что я весьма рад тому, что смог избавить вас и ваших сородичей от деспотического правления халиан.

– Вы зовете их так? – спросил Зимородок. – Мы называем их пануа. Или иначе «карлики, у которых слишком много зубов». Есть еще и другие названия. Да, мы хотели поблагодарить вас за это. Но вы, разумеется, знаете, что на самом деле они не совсем ушли?

– Мы позаботимся об этом, – пообещал я. – Но, разумеется, ожидаем, что вы поможете нам.

– Я не могу говорить от имени всей своей Гильдии, – ответил Зимородок. – Что же касается меня, могу вас заверить, что вы получите все почести, полагающиеся вашему положению.

Зимородок занимал весьма высокое положение в Гильдии Лудильщиков. Другие гости представляли Гильдию Строителей Гнезд, Гильдию Поставщиков Водорослей и Гильдию Устроителей Жилищ.

Разумеется, это был далеко не полный перечень гильдий. Представители этой расы разумных птиц подразделялись на более чем три сотни функциональных занятий или профессий, каждая из которых являлась привилегией определенной гильдии. Даже убийцы были организованы в Гильдию Убийц, известную под поэтическим названием Гильдии Не Имеющих Гнезда.

Эту планету, бедную минеральными ресурсами и плодородными землями, мало беспокоили расплодившиеся за последнюю тысячу лет или около того многочисленные орды торговцев и захватчиков. Халиане наткнулись на нидийцев только около пятидесяти лет тому назад, решив, что эта планета станет прекрасной базой для их космического флота, отняли политическую власть у гильдий. До появления халиан планетой нидийцев управлял Совет, состоящий из лидеров всех гильдий. Этот Совет разрешал споры между гильдиями. Халиане не стали разрушать эту структуру, а попросту возглавили ее, и до нашего появления все главные вопросы решались халианскими господами, что вызывало у нидийцев сильное возмущение.

Теперь я, как можно в более вежливой форме, сообщил гостям, что отныне они будут подчиняться нам, представителям Флота. Конечно, это не могло им понравиться, но сказать об этом было нужно.

Зимородок торопливо обменялся мнениями со своими компаньонами. Они гоготали, кудахтали, как и полагается в присущей птицам суетливо-сварливой манере. Наконец они, казалось, договорились о чем-то, и Зимородок обернулся ко мне:

– Мы согласны с тем, что сила теперь за вами, людьми Флота. Мы, нидийцы, не собираемся противостоять вам.