Текст книги "Надежда ''Дерзкого''"

– Остальные корабли появятся лишь через несколько дней, – зачем-то напомнил мне Вакс. Видимо, сильно нервничал. Как и я.

– Знаю. Вакс, вам, конечно, самому известно, как нести вахту, и все же проследите, чтобы гардемарины не валяли дурака и со всей серьезностью отнеслись к торможению.

– Есть, сэр. – Он хорошо понимал мои страхи. Два года назад, когда «Гиберния» тормозила на обратном пути к Солнечной системе, мы наткнулись на останки «Телстара». Катастрофы, слава Богу, удалось избежать, но на нас напали скрывавшиеся внутри «Телстара» чудища.

Тогда трое членов нашего экипажа погибли. Трагедия была страшной. Меня долго по ночам преследовали кошмары. Вакс тоже пострадал – я отстранил его от должности за неподчинение приказу. Он отказывался перевести «Гибернию» в сверхсветовой режим, пока я не вернулся на борт целым и невредимым. Позже я отменил приказ, но Вакс потерял три месяца стажа, и это могло помешать его карьере.

Я так и не понял, что это за чудища и как они оказались внутри межзвездного корабля. Теперь у меня был страх как перед торможением, так и перед орбитальными станциями – на одной из них шахтеры были доведены до отчаяния и напали на «Гибернию». Неизвестно, какие сюрпризы ждут тебя в открытом космосе за триллионы километров от населенных людьми планет!

После вахты я пошел к себе в каюту. Аманда укачивала Нэйта и сама дремала. Но, увидев меня, улыбнулась.

– Можно, я его подержу?

Она протянула мне сына.

– Я люблю тебя, Нэйт. И мама любит тебя. Все будет хорошо.

Словно поняв меня, он шевельнул своими крохотными пальчиками, закрыл глаза и стал засыпать, убаюкиваемый легким покачиванием.

– Какое это счастье – быть отцом!

Я осторожно положил сына в кроватку, накрыл одеялом. Аманда сладко потянулась.

– Никки, вы начали тормозить? – Она догадалась, потому что заглохли двигатели, несшие корабль со сверхсветовой скоростью.

– Да, дорогая. Теперь надо ждать прибытия остальных кораблей.

Точность «всплытия» – то есть перехода из сверхсветового режима в нормальный – сильно повысилась. Но корабли пока не могли «выныривать» точно в расчетном месте. По нашим оценкам, они должны были появляться на расстоянии двух-трех световых часов друг от друга.

После этого кораблям эскадры будет нетрудно связаться между собой при помощи самой обычной радиосвязи и сблизиться перед тем, как продолжить путешествие очередным скачком. Всего нам предстояло семь таких этапов. Наша «Порция» должна была появиться в условленном месте первой, поэтому я часто устраивал учебные тревоги. В случае чего мой экипаж достойно примет бой. На ужин мы отправились вместе: я, Аманда и сын. При нашем появлении беспризорники притихли, а те, что сидели за командирским столом, встали. Теперь они хорошо знали, что им сулит нарушение приличий. Азы застольного этикета они тоже усвоили: по крайней мере, не швыряли друг в друга едой и столовыми приборами. В последнее время я обучал их элементарной вежливости, что было совсем не просто.

– Добрый вечер, командир, – поздоровалась девица в синем комбинезоне, ей вторили, хоть и невнятно, все остальные, даже Эдди, правда, физиономия его при этом оставалась угрюмой.

– Добрый вечер, леди и джентльмены, – ответил я им и занял свое место. Лишь после этого сели «леди» и «джентльмены».

Шли дни, я с нетерпением ждал прибытия эскадры и почти все время проводил в центре управления, словно это могло ускорить ход событий. Однажды я заметил, как Вакс и Дерек лукаво переглянулись, потешаясь над моей дуростью. Я вспыхнул, сурово на них прикрикнул и, кляня себя, удалился.

Чтобы хоть как-то себя занять, я отправился на второй уровень – посмотреть на работу систем гидропоники и регенерации. Зверски хотелось есть, и я поплелся к себе в каюту. Осторожно открыл дверь, чтобы не разбудить Нэйта, и увидел улыбающуюся Аманду. Она сидела в своем любимом кресле-качалке.

– Привет, милая, – улыбнулся я. – Пойдем обедать?

Вдруг я заметил, что в моем кресле сидит Филип Таер. Моя улыбка тут же погасла. Он хотел вскочить по стойке «смирно», но не смог, потому что держал на руках моего дорогого сына.

– Что ты здесь делаешь?! – набросился я на Филипа. – Пошел вон! Чтоб духу твоего здесь не было!

– Есть, сэр! – Филип как-то неловко поднялся.

– Если ты еще хоть раз прикоснешься к моему сыну, я сломаю тебе шею! Вон! – Я распахнул дверь. Аманда вскочила, взяла у Филипа мальчика.

– Никки, успокойся, это я пригласила его!

– Пошел вон! – Я с силой захлопнул за Филипом дверь.

Ребенок заплакал, Аманда принялась его успокаивать.

– Как ты посмел так обойтись с Филипом?! – вскричала она. – Он же наш гость!

– Хорош гость! Чтобы духу его здесь не было!

– Нечего мне указывать, кого приглашать в гости! Нэйт расплакался пуще прежнего.

– Аманда, черт возьми, это моя каюта!

Возмущению моему не было предела. Как она может без спроса приглашать моих подчиненных! Да еще разговаривает со мной таким тоном! Это же моя каюта! Отдохнуть я могу только здесь!

Аманда уложила сына в кроватку и повернулась ко мне. Глаза ее горели.

– Если тебе не нравятся мои гости, выдели мне отдельную каюту! – зло выкрикнула она.

– Как же, жди! Сдурела, что ли?

Тут Аманда влепила мне звонкую пощечину.

– Я не позволю тебе, Ник Сифорт, обращаться со мной как с вещью, – промолвила она очень тихо, но так, что меня бросило в дрожь.

Я растерялся. Что на нее нашло?! Настоящая ведьма!

– Послушай, – наконец сказал я. – Филип Таер – гардемарин, и ему не положено ходить ко мне в гости без моего разрешения.

– Ты думаешь только о себе, говоришь только о себе. Еще бы! Это каюта капитана, а не его жены. Отлично! В какой каюте прикажешь мне жить?!

– В этой, Аманда.

– На твоих условиях не останусь, Ник. Ни за что! – Она посмотрела мне прямо в глаза.

Я любил ее, хотел, чтобы она всегда была рядом, но это переходило всякие границы. Как быть?

– Аманда, – вздохнул я, – что с тобой, объясни?

– Если эта каюта только твоя, дай мне другую. Я не могу все время сидеть одна. Мне нужно общение! Я хочу приглашать к себе своих друзей! Лучше объясни, что с тобой!

Господи! Ее тоже можно понять. Но что же делать? Мне стало страшно.

– Аманда, я люблю тебя, очень люблю и хочу, чтобы ты это знала.

Она закусила губу, в глазах у нее стояли слезы.

– И я тебя люблю, Никки, – сказала она, кладя мне на плечи руки. – Но жить мы должны в разных каютах. Как ты обращаешься с людьми, например с бедным Филипом! Я не могу с этим смириться! Пойми это!

– Бедным? – вскипел я. – О Господи, Аманда! Знала бы ты, как он издевался над гардемаринами! Слава Богу, этого «бедного» вовремя остановил Дерек!

– Это ты остановил его, дорогой. Дерек здесь ни при чем.

– Я?! Ты ничего не знаешь. Я очень долго не вмешивался. Алекс до сих пор не может забыть его издевательств.

– Ну и что? Это не повод, чтобы выгнать его из каюты.

– Он же настоящий садист! Как только ты додумалась пригласить его в гости! Да еще позволить взять на руки нашего сына!

Аманда посмотрела на меня с вызовом:

– Уж не думаешь ли ты, что он был здесь впервые?

– Что?! Ты хочешь сказать, что ты… что он…

– Да, именно так! Он бывает здесь. Мы с ним сидим и болтаем. Кстати, с Алексом тоже. Когда Филип берет на руки Нэйта, в его глазах…

– Боже мой, Аманда, как ты могла?! – Я был не в силах выслушивать ее откровения.

– Разве я не говорила тебе, что часто беседую с твоими офицерами? Когда ты занят на вахте, обедаю с Алексом, а…

– Алекс – другое дело! – выпалил я. – Он мой друг.

– Филип – тоже друг. Мой, – добавила Аманда, как ни в чем не бывало глядя мне в глаза. – И мне не нравится, как ты с ним обошелся.

– Уж не прикажешь ли перед ним извиниться? – не без сарказма спросил я.

– Это просто твой долг, – заявила она. Что за наглость!

– Мое терпение кончилось. – Я с трудом удержался, чтобы не выругаться, но вовремя спохватился.

– Проклятие! Аманда! Я ни за что не унижусь перед этим… перед этим человеком. Ни за что! Даже ради тебя! – Я бросился к двери.

– Тогда сделай это ради себя! – крикнула она мне вслед.

Выбежав в коридор, я наткнулся на Вакса. Он хотел что-то сказать, но, заметив мою перекошенную физиономию, прикусил язык. Я бежал к центру управления, и тут прозвучал сигнал тревоги.

– Всем занять боевые посты! – донесся из динамика голос Алекса. – Командир, в центр управления! Всем занять боевые посты!

– Что случилось?! – крикнул я, ворвавшись на командирский мостик.

– Посторонний объект, сэр, – доложил Алекс. Его пальцы быстро барабанили по клавиатуре компьютера.

– Объект находится на расстоянии 400 тысяч километров. Он приближается, – доложил Дэнни. – Форма и размеры объекта в точности такие, как у корабля «Свобода», сэр.

– Будем надеяться, что это он и есть. – Я с облегчением опустился в кресло. – Пошлите им наш опознавательный сигнал.

– Есть, сэр, – ответил Дэнни. Несколько секунд он молчал, работая на полную мощь своего искусственного.-интеллекта, и наконец доложил высоким, как у подростка, голосом: – Опознавательный сигнал корабля «Свобода» принят, сэр. Думаю, это действительно корабль нашей эскадры.

– Мне плевать на то, что ты думаешь! – рявкнул я, все еще не придя в себя после стычки с Амандой.

– Так точно, сэр! – произнес компьютер уже не таким высоким голосом. – Принят второй зашифрованный опознавательный сигнал. Анализ показал, что это действительно корабль «Свобода».

Невзирая на всю эту информацию, я продолжал держать экипаж в боевой готовности. До сих пор не забыл чудищ, прятавшихся в «Телстаре».

«Свобода» приближалась. Скоро на экране нашего бортового компьютера появились условные сигналы «Свободы». У них все было в полном порядке. Из динамиков знакомый голос командира Тенера, и я позволил себе расслабиться.

– «Свобода» приближается к «Порции», – послышалось из динамиков. – Вы на месте, Сифорт?

– Да, жду вас, мистер Тенер, – ответил я, опустив «сэр».

Капитан 1-го ранга Тенер был на несколько лет старше меня, да и выше по званию, но у командиров не принято затруднять себя излишними формальностями.

– Похоже, придется подождать, пока эти галеры на веслах нас догонят, – травил баланду Тенер. – Не соизволите ли пожаловать ко мне на ужин? У нас сегодня котлеты по-киевски.

Я заколебался. Не хотелось оставлять корабль без присмотра, однако у меня уже начинало сосать под ложечкой. Куриные котлеты! При этих словах у меня буквально потекли слюнки. Да и компания за столом будет приятная.

– Спасибо, охотно принимаю приглашение, – наконец ответил я. – Между прочим, сэр, со мной на борту жена.

– Именно поэтому и приглашаю тебя, сынок. Будем рады видеть вас обоих.

Я поспешил в каюту сообщить Аманде о приглашении, надеясь отвлечь ее от сумасбродных мыслей. Она не возражала. Но тут возникла проблема с сыном. Тащить его с собой на торжественный ужин не хотелось, а доверить малыша кому-то из пассажирок. Аманда долго не соглашалась. Но в конце концов и этот вопрос был улажен.

Я изменил расписание дежурств. Теперь, пока меня не будет, на вахте останется Вакс Хольцер. Мы отправились в гости на небольшом корабле, так называемой шлюпке. Управлял ею пилот из рядового состава. В воздушном шлюзе «Свободы» нас встретил сам командир Тенер. Он радушно улыбался.

– В Лунаполисе нам не представилось случая поговорить, мистер Сифорт. Можно, я буду звать тебя просто Ником? А ты зови меня Эндрю. Так вот, если хочешь знать мое мнение, в Лунаполисе адмирал Тремэн больше говорил, чем слушал.

Такая бесцеремонность меня немного шокировала. Я ответил Тенеру уклончиво, стараясь перевести разговор на другую тему. Но во время ужина он снова заговорил о Тремэне:

– Какой смысл во всех этих стоянках? Зачем торчать здесь несколько дней в ожидании всей эскадры? Чудища? Да нет здесь никаких чудищ! Скорее всего, нет. Не дай Бог, чтобы они встретились здесь, в такой дали. Но, допустим, что эти поганые чудища на нас все же напали. И что дальше? Положим, нам не удалось с ними справиться и адмирал Тремэн прибыл на место катастрофы. И что дальше? Ради этого он затевал стоянки?

– Мы играем роль разведывательного отряда, – поддержал разговор я. Мне с трудом удавалось сохранять спокойствие.

– Это верно, мы отряд смертников, посланный в далекие от цивилизации места.

– Почти так же, как «Телстар», – добавил я мрачно.

– Одно не могу понять. Как могли эти чудища, или, как ты их называешь, золотые рыбки, оказаться на борту «Телстара»? Я смотрел видеозаписи. Ведь эти рыбы – существа органические. Иначе быть не может. А значит, у них нет сверхсветовых двигателей. Как же им удалось так далеко залететь? Ведь на это потребовались бы столетия? И как они умудряются вырабатывать достаточное количество реактивного топлива? Что, скажи ты мне ради бога делать в космосе этим рыбам?

– Не знаю.

Этот разговор поверг меня в уныние, и Аманда поспешила сменить тему.

После ужина Тенер пригласил нас к себе в каюту и угостил вином. Брать спиртные напитки в полет запрещалось, но, чтобы не обидеть гостеприимного хозяина, я сделал несколько глотков. Аманда же, не обращая внимания на формальности, осушила бокал до дна.

Скоро мы вернулись на «Порцию». Я сразу отправился в центр управления, а Аманда поспешила в каюту к Нэйту.

В следующие два дня прибыли еще три корабля, а вскоре всего в двухстах пятидесяти тысячах километров от места сбора появился «Дерзкий», флагманский корабль эскадры. После этого спокойная жизнь кончилась. На нас обрушился поток ценных указаний нашего флагмана.

Я целыми днями пропадал в центре управления. Дважды, зайдя в нашу каюту, заставал Аманду с Алексом. Они вели нескончаемые беседы. С ней явно творилось что-то неладное, но после той памятной ссоры из-за Филипа я избегал выяснения отношений.

Наконец собралась вся эскадра, и корабли один за другим снова тронулись в путь в режиме скачка, то есть со сверхсветовой скоростью. «Порция» и «Свобода», как и планировалось, отправились последними. Я, как обычно, проверил расчеты компьютера и пилота. Потом отдал приказ к скачку, во время которого корабль находится в полной изоляции от внешнего мира.

Несколько дней общения с другими кораблями эскадры быстро миновали. Теперь полет казался особенно скучным. У меня появилась возможность проводить больше времени с Амандой и Нэйтом. На мостике делать было нечего. Потянулись однообразные вахты с пилотом, Ваксом и гардемаринами.

Дерек Кэрр на «Гибернии» был простым пассажиром. Я зачислил его на службу два года назад, шестнадцатилетним юношей. Теперь он превратился в опытного гардемарина. На его тонком аристократическом лице лежала печать уверенности. Когда я бывал в хорошем расположении духа, Дерек позволял себе немного поболтать со мной и благоразумно молчал, когда видел, что командир не в настроении.

Гардемарин Рейф Трэдвел по-прежнему немного робел и первым никогда не заговаривал, только отвечал на вопросы.

Алекса Тамарова я знал давно – с первых дней полета «Гибернии». Сейчас нельзя было не заметить, что его что-то гнетет. Но я не стал ничего выяснять, все еще был зол на него. Однако продолжал за ним наблюдать и регулярно заглядывал в бортовой журнал. Какое-то время нарядов у Филипа было немного, а потом они обрушились лавиной. И конечно же незаслуженно. Сомнений в этом не было. Ведь он такой исполнительный, опытный, ничуть не хуже Дерека! Просто Алекс снова стал придираться к бедняге. В который уже раз я пожалел, что взял Филипа в полет. Лучше бы ему уйти в отставку, чем быть козлом отпущения.

Однажды после полудня на вахте Алекс долго ерзал в кресле. Потом наконец решился обратиться ко мне:

– Я хотел бы поговорить с мистером Таером, но, если не возражаете, в вашем присутствии.

Я ушам своим не поверил.

– Вы это серьезно?

– Да, сэр. Я велел ему зайти ко мне в каюту, когда вернусь с дежурства.

Сразу после вахты мы с Алексом в полном молчании отправились к нему. Филип Таер уже ждал нас у двери. Вид у него был, словно у приговоренного к смерти. Увидев меня, он помрачнел еше больше.

Алекс долго молчал, сверля взглядом Филипа, который, не выдержав такой пытки, стал нервно теребить край кителя.

Тягостное молчание первым прервал Филип:

– Сэр, если речь идет о нарядах, то я отработал всего три. Прошу прощения, но с беспризорниками столько работы и…

– Наряды здесь ни при чем, – оборвал его Алекс.

– Простите, мистер Тамаров.

– Все. – Каждое слово Алексу давалось с большим трудом. – С тобой покончено.

Филип, кусая губы, с недоумением переводил взгляд с меня на лейтенанта.

– Не знаю, что я такого сделал, сэр. Простите, но…

– Гардемарин, – перебил его Алекс, – я вас ненавижу. Больше всех на свете. Чего только вы не творили! Вы мне отвратительны!

Я никак не мог понять, куда клонит Алекс, и уже хотел вмешаться, но тут последовало продолжение:

– А теперь я собираюсь поступить самым подлым образом.

У меня рот открылся от удивления. Филип тяжело дышал.

– Тогда, на борту «Гибернии», вы издевались надо мной и другими гардемаринами, и я поклялся отомстить вам, мистер Таер. И отомстил. Но больше не могу! Бог свидетель. Не знаю только, простит ли он меня, потому что я собираюсь нарушить клятву. С местью покончено! Навсегда!

Филип обалдело уставился на лейтенанта.

– Я так же, как прежде, презираю вас, Филип, но оставлю в покое. Отныне вы будете получать наряды только по справедливости. Во всяком случае, постараюсь к вам не придираться.

– Алекс, может, хватит? – не выдержал я.

– Нет, сэр, пожалуйста, дайте мне высказаться. Мистер Таер, вы обращались с нами жестоко, и больше года я платил вам той же монетой. А теперь хватит. Я постоянно наблюдал за вами, исподтишка, вы даже не замечали. И мы достаточно поработали вместе, и с беспризорниками тоже. Командир прав, считая вас добросовестным, верным своему долгу. При всем желании я не мог найти у вас недостатков, вы были отличным помощником. Так я и запишу в ваше личное дело. – Алекс вздохнул и снова заговорил, но уже спокойнее: – Итак, с местью покончено. Это не извинение. Информация. Вы свободны.

Филип Таер машинально отсалютовал, повернулся кругом и направился к выходу.

– Сэр, я… – начал он, задержавшись у двери.

– Свободны, – устало оборвал его Алекс.

– Дайте ему сказать, – вмешался я. Таер судорожно сглотнул и заговорил:

– Тогда, на «Гибернии», когда вас произвели в лейтенанты, я едва не рехнулся. Никто еще не обращался со мной так жестоко, как вы. Но я решил терпеть до конца полета. Однако понял однажды, что не смогу. – Филип говорил, уставившись в стену, глаза его полны были боли. Тогда я написал записку, надел чистую одежду, лег на койку и собрался проглотить таблетки, которые стащил в изоляторе. Но не решился. Потом пришло время идти на вахту. Кошмар продолжался… Месяц за месяцем. Потом мы вернулись домой, адмирал Брентли почему-то включил меня в состав экипажа для следующего полета, вместо того чтобы отправить в отставку. Я надеялся, что на новом корабле будет лучше. Но все началось по новой… Четыре, нет, пять раз собирался я покончить с собой, но каждый раз что-то мешало. Однажды я все-таки проглотил три таблетки, но этой дозы оказалось мало. – Он повернулся ко мне, и я заметил, что по его лицу текут слезы. – Командир, за что вы так ненавидите меня. Клянусь Богом, все это правда.

Алекса начало трясти. А Филип продолжал:

– Командир, вы ведь предостерегали меня, но я не прислушался, был уверен, что честно выполняю свой долг. И сейчас так считаю, даже не понимаю, что плохого делал гардемаринам. Я старался поддерживать дисциплину. Но… – Филип опустил глаза. – Вы полагаете, что я поступал неправильно, отвратительно, а мистер Тамаров меня презирает. И мистер Кэрр… Так что мне остается лишь поверить всем вам. Но хуже всего другое. Я так и не понял, за что меня мучают. И, возможно, именно поэтому хотел покончить с собой. Я верю вам. Постараюсь исправиться. Мистер Тамаров, сэр, простите меня. А если не можете, то хотя бы поверьте, что я искренне раскаиваюсь в своих ошибках. – Филип вытянулся по стойке «смирно», отдал честь по всем правилам, как учат в Академии, повернулся и вышел.

– Господи Иисусе, – пробормотал потрясенный Алекс, – что я наделал?

– Я тоже виноват. Перед вами обоими. Когда он мучил тебя, я не вмешивался. Потом поставил тебя над ним.

Я ненавидел себя и ругал на чем свет стоит. Только сейчас я ощутил всю глубину своей вины.

– Ты правильно поступил, Алекс. Теперь вы помирились.

Алекс смотрел невидящим взглядом куда-то сквозь стену.

Слышал ли он меня? Этого я никогда не узнаю.

Аманда не только возилась с ребенком, но еще успевала преподавать в корабельной школе. Шли недели и месяцы, наш малыш рос. Отдыхая от дел в нашей уютной каюте, я усаживал Нэита к себе на колени, и он с интересом изучал блестящие пуговицы на моем кителе. Я так привык качать его на коленях, что иной раз непроизвольно поднимал и опускал их, даже находясь на мостике. Разговариваю, бывало, с Баксом или пилотом Ван Пэром и вдруг замечаю, что колени у меня ходуном ходят. Нэйта я с собой на мостик ни разу не брал – семья семьей, а служба службой.

Аманда то и дело приглашала в гости кого-нибудь из пассажиров, а однажды спросила, не буду ли я возражать, если она пригласит на чай офицеров. Наш полет продолжался шестнадцать месяцев, и я не мог предложить ей других развлечений. Поэтому пришлось скрепя сердце согласиться. Правда, я попросил устроить чаепитие не в каюте, а в одной из комнат отдыха. Она не возражала. Пришли все приглашенные, кроме Филипа Таера. Он прислал вежливый отказ с извинением, сославшись на недомогание. Аманда показала мне его записку, и в глазах ее был молчаливый укор.

Близилось время следующей стоянки. Я начал готовиться к торможению недели за три. И все это время у меня в мозгу сидела занозой одна мысль. Однажды, проворочавшись всю ночь без сна, я с утра отправился в гардемаринскую каюту.

По традиции командиру не положено входить к гардемаринам без стука, если только речь не идет о проверке.

Я постучал. Дверь открыл Дерек. Увидев меня, он вытянулся в струнку.

– Вольно, мистер Кэрр!

– Входите, сэр.

– Спасибо. – В каюте кроме Дерека был только Филип. – Мистер Таер, мне нужно с вами поговорить. – В глазах его появилась тревога, смешанная со страхом, и у меня на душе стало совсем скверно.

– Дерек… Мистер Кэрр, вы не будете возражать, если мы с мистером Таером поговорим здесь наедине?

– Нет. Конечно, нет, сэр. – Дерек быстро завязал галстук и натянул китель. – Чувствуйте себя как дома, сэр. – Он поспешно вышел.

– Сэр, мой отказ прийти к вам… Не сочтите за неуважение… – извиняющимся тоном произнес Филип. – Я…

– Нет, – оборвал его я. – Вы правильно сделали, что не пришли. Порядочные люди не ходят в гости к тому, кто их выгоняет и оскорбляет. – Он покраснел, а я набрался духу и буквально заставил себя извиниться: – Филип, я пришел попросить прощения за то, что наговорил вам тогда у себя в каюте.

– Пожалуйста, сэр, не надо…

Я перебил его, стремясь побыстрее выговориться:

– Однажды в вашем присутствии я сделал мистеру Тамарову замечание, напомнив о необходимости соблюдать офицерскую вежливость. Но то, что я позволил себе с вами, хуже всякой невежливости.

– Ваша реакция, – пролепетал Филип, запинаясь, – была вполне естественной, сэр, я понимаю, что вы тогда чувствовали…

– Знаете, Филип, дело не только в допущенных мною оскорбительных выражениях, а в самом отношении к вам. Теперь я понял свою ошибку. Вы, как и любой другой офицер, можете заходить ко мне в гости. Брать на руки моего ребенка. – Мои щеки пылали, но я выдержал его взгляд. – Филип, речь идет только о наших с вами отношениях. Вы можете говорить мне все что угодно, я не рассержусь. Наши личные отношения не скажутся на служебных. Еще раз прошу прощения за то, что вел себя неподобающим образом.

– Вам не за что просить у меня прощения, сэр, вы имели полное право…

– Никто не вправе поступать так со своими товарищами! – горячо возразил я. – Так же, как ты был не вправе давать Дереку и Алексу наряд за нарядом, без конца посылать их на скамью для порки. Жестокость и злоба вообще непростительны! Никому! Никогда! – На меня что-то нашло. Я не мог себя сдержать.

– Выходит, я переусердствовал? – едва слышно промолвил Филип, как бы спрашивая у самого себя, и снова поднял на меня глаза. – Спасибо, что пришли. – И, помолчав, добавил: – Мне очень неловко, сэр, но раз уж вы требуете, я скажу. Я вас прощаю. И давайте больше не будем об этом, сэр. Мне правда очень неудобно. – Поймав мой взгляд, он застенчиво улыбнулся.

Теперь мне стало не по себе. Хотел уйти, но не знал как. Нельзя же просто повернуться и молча драпануть из его каюты! Моя рука сама потянулась к нему, а Филип, секунду поколебавшись, пожал ее и не выпускал. Сам он не мог первым протянуть мне руку. Самовольно прикоснуться к командиру значило нанести ему тяжкое оскорбление.

Я сидел в кресле на капитанском мостике. Мне не давала покоя мысль, зачем адмиралу Тремэну понадобилось целых семь стоянок вместо двух. Напрасная трата времени и топлива. Каждый раз после выхода из сверхсветового режима корабли должны маневрировать, чтобы вся эскадра собралась вместе. Это требует много горючего.

Реактивные двигатели работают на жидком водороде и жидком кислороде, которые образуются в результате разложения воды электролизом. Разумеется, электролиз воды требует огромного расхода электроэнергии, но ее у нас в избытке – она вырабатывается бортовой термоядерной электростанцией. Схема, казалось бы, надежная. Но весь вопрос был в воде. Тратить ее попусту было незачем. Ведь путь до Надежды неблизкий. На стоянках расходуется не только драгоценное горючее, то есть вода, но и время. На сбор эскадры в условленном месте уходит несколько дней, потому что скорость прыжка у кораблей разная и они в это время не видят друг друга.

Оставалось лишь вздыхать. Ничего не поделаешь, я сам выбрал военно-космическую службу, а долгие скучные полеты – ее неотъемлемая часть.

– Вакс, передайте сигнал готовности к торможению, – приказал я.

По всему кораблю включились системы оповещения, экипаж засуетился. Отключилось все, кроме систем жизнеобеспечения. Герметичные двери, разделяющие коридоры на секции, были задраены наглухо. Пассажиры сидели по своим каютам. Эконом с помощниками ходил по коридорам, проверяя, все ли помещения плотно закрыты.

Наконец все было готово, и я начал торможение. На экране вспыхнули мириады звезд. Связь с окружающим миром восстановилась.

– Мистер Кэрр, проверить наличие на пути объектов! – приказал Вакс.

– Есть, сэр! – Пауза. – Объектов на пути корабля нет, сэр.

– Мы опять прибыли первыми, – сказал я, – и опять придется всех ждать.

Через двое суток неподалеку от нас вынырнул корабль с командиром Дражинским на борту. Это был «Орленок». Он приблизился к нам на положенное расстояние и остановился. Через несколько часов появилась «Свобода».

В ожидании остальных кораблей я провел три дня и три ночи в центре управления. Отдохнуть в каюте удавалось лишь изредка. Я сидел в кресле на мостике и клевал носом, а однажды, чтобы не подавать подчиненным дурного примера, ушел к себе. Я разделся, лег и, несмотря на плач Нэйта, мгновенно уснул.

Но через несколько минут Аманда стала меня тормошить. Ничего не понимая, я замотал головой, пытаясь стряхнуть сон.

– Что случилось?

– Вставай, дорогой, ты спал прямо на рации. Алекс вызывает тебя в центр управления. Срочно.

– Авария?! – всполошился я, схватил рацию и заорал в микрофон: – Что случилось?!

– Прибыл «Дерзкий», сэр. Адмирал Тремэн вызывает вас каждые две минуты, – доложил Алекс.

– Бегу! – Ругаясь, я наскоро натянул мундир и понесся как сумасшедший. От выброса в кровь изрядной дозы адреналина в голове был туман.

Примчавшись на мостик, я сразу увидел побагровевшее от ярости лицо адмирала.

– Командир Сифорт для доклада явился! – отрапортовал я.

– Где вас черти носят, Сифорт?! – загремел адмирал. – Ждать прибытия флагмана надо здесь, а не в койке! Почему вместо вас мне докладывал какой-то сопливый лейтенант?!

Алекс залился краской.

– Уснул, сэр, виноват. – В голове так еще и не прояснилось.

– Посмотрели бы сейчас на вас ваши чудища. Сифорт! – рычал Тремэн. – Для чего я отправил ваш корабль первым?! Почему не следите за обстановкой?!

– Виноват, сэр, – повторил я. Что еще мне оставалось?

– Предупреждаю: еще одно нарушение – и вы больше не командир.

– Прошу прощения, сэр. – Я не стал оправдываться, боясь от обиды наговорить лишнего.

– Чем извиняться, лучше исполняли бы свой долг! Я еще разберусь с вами, когда проинспектирую «Свободу»!

– Так точно, сэр.

Последних моих слов Тремэн уже не слышал, потому что прервал связь.

– Вот придурок! – ткнул Алекс в экран. – Как только такие ослы…

– Молчать! Никогда… Слышите? Никогда не критикуйте вышестоящего офицера в моем присутствии. Понятно?

– Так точно, сэр.

– Даже первогодка-кадет не позволил бы себе ничего подобного, мистер Тамаров, – кипятился я. – Приказы адмирала не подлежат обсуждению!

– Так точно, сэр.

– Ладно. – Я поостыл и позволил себе немного расслабиться. – Понимаю, Алекс, ты хотел меня поддержать. Спасибо. Адмирал будет здесь через час. Надо как следует подготовиться, чтобы не ударить лицом в грязь.

Адмирал Тремэн с двумя адъютантами в звании лейтенантов прибыл на небольшой «шлюпке». Он ураганом носился по кораблю, что-то бросая на ходу адъютантам, а те все записывали. Досталось от Тремэна и матросу, несшему вахту у воздушного шлюза, и членам экипажа за то, что не так заправлены койки, вот только в инженерном отделении его ждало разочарование. Здесь придраться было не к чему.

– Теперь на мостик, Сифорт, – приказал Тремэн.

Вакс Хольцер и Рейф Трэдвел вытянулись по стойке «смирно». Команды «вольно» они от адмирала не дождались и так и стояли все время столбом.

– Ну-ка посмотрим, что у вас тут в бортовом журнале. – Тремэн сел за компьютер и начал просматривать файлы.

Вакс бросил на меня выразительный взгляд, но мое лицо оставалось непроницаемым.

– Слишком много дисциплинарных взысканий для такого маленького корабля, – заметил Тремэн. – Плохо работаете с подчиненными, командир.

Я ушам своим не поверил: разве можно делать замечания командиру корабля в присутствии младших чинов! Такая бестактность! Тем более это была просто придирка.

– Так. – Тремэн продолжал рыться в бортовом журнале. – Тут у вас особо отличился гардемарин Таер. У него десятки нарядов. Или у вас несколько гардемаринов с такой фамилией? Это вы Таер? – Адмирал ткнул пальцем в Рейфа Трэдвела.

– Никак нет, сэр, – ответил я за Рейфа. – Филип Таер сейчас на посту связи. Его поведение заметно улучшилось.

– Ну-ну, – проворчал Тремэн. – Надо наказывать так, чтобы надолго запомнилось, тогда не будет столько нарядов.