Текст книги "Конрад"

– Этот человек имеет право на защиту, – сказал незнакомец в черном.

– На защиту? Какую защиту? Это преступник, какая тут может быть защита?

– Он имеет право защищать себя сам.

– Он только что использовал это право. И не слишком удачно.

Барон взглянул на собравшихся; кое-кто в толпе угодливо засмеялся. Барон продолжал смотреть на людей, и смех стал громче.

Незнакомец прихлебывал пиво, дожидаясь, когда станет тихо.

– У него есть право защитить себя в поединке, – сказал он, когда наступила тишина.

Барон удивился.

– Поединок? – спросил он. – Но ведь он… э-э… крестьянин!

– Ну, это пустая формальность. Я думаю, вы знаете, что, согласно рыцарскому кодексу, принятому при дворе императора Магнуса в две тысячи триста двадцать пятом году, право защищать свою жизнь в поединке имеет каждый, кто обладает клинком. – Человек в черном хлебнул еще эля и глянул на Конрада. – У тебя есть клинок, парень?

Конрад, который еще не пришел в себя, машинально ответил:

– Да.

– Нет, – сказал Хайнц.

– Нет, – сказал Карл.

– Вот видите? – сказал барон. – Слово двух моих самых верных подданных против слова браконьера и вора. Я знаю, кому можно верить.

– Но если у него нет клинка, – сказал незнакомец, – то, как он снял с кролика шкуру? Зубами, что ли?

– У него было оружие? – резко спросил барон.

– Э-э… – промямлил Хайнц.

– Ах да… – сказал Карл и показал нож. – Вот…

– Хорошо, хорошо, – сказал барон. Он взял нож и внимательно его осмотрел. – Но у крестьянина не может быть такого оружия. Оно наверняка краденое.

«Что верно, то верно», – подумал Конрад.

– У него есть клинок, – сказал человек в черном, – значит, он имеет право защищать свою жизнь в поединке.

– Нет! – запротестовал барон. – Рыцарские правила касаются только благородных людей, рыцарей, людей чести, а не каких-то крестьян! И под клинком подразумевается меч, а не нож!

– Клинок – он и есть клинок, – ответил незнакомец. – Обвиняемый имеет право защищаться, так что вам придется либо его освободить, либо предоставить ему это право. Вы не можете его повесить.

– Не надо мне указывать, что я могу и что нет! – сердито сказал барон.

Он потянулся к своему мечу, и сокол слетел с руки. Громко хлопая крыльями, птица заметалась на цепочке, которой была привязана к перчатке барона.

Один из охотников бросился выручать птицу; поймав сокола, он посадил его на свою кожаную рукавицу; барон отцепил цепочку и передал ее охотнику.

– Я просто советую вам придерживаться буквы закона, – сказал человек в черном. – Впрочем, если вы боитесь…

– Боюсь? Я? – Барон делано засмеялся. – Чего мне бояться? – сказал он, горделиво выпрямляясь в седле и обводя взглядом горожан.

– Вы назначены Императором править этой местностью, следовательно, ваш долг – строго соблюдать закон, до последней буквы. Обвиняемый имеет право защищать свою жизнь и честь в поединке, поэтому вам решать, принять его вызов или нет.

– Мне? Вы хотите, чтобы я бился… вот с этим? – Барон сделал презрительный жест в сторону Конрада.

– Вам самому не обязательно, – ответил незнакомец. – Если хотите, можете назначить кого-то вместо себя. Но я уверен, что вы горите желанием свершить правосудие лично. Выбор оружия, естественно, за вами. Ваша репутация широко известна, барон. Когда-то вы были отчаянным дуэлянтом. Вы убили пятнадцать человек, верно?

– Шестнадцать, – поправил барон.

– Разумеется, тогда вы были моложе и не такой…

Незнакомец замолчал, не желая произносить слова «жирный», но все было понятно и так.

– Я с кем угодно справлюсь, – уверенно заявил барон, – а что касается какого-то крестьянина – ха!

– Значит, вы принимаете вызов?

– Да, да, да! Давайте покончим с этим побыстрее. Сейчас я убью этого вора и до обеда еще успею поохотиться.

Барон подозвал одного из солдат.

– Дай ему меч.

Конрада поставили на ноги и развязали ему руки. Солдат протянул ему меч.

Барон с трудом слез с лошади. Вытащив меч, он медленно подошел к Конраду:

– Если веришь в какого-нибудь бога, помолись ему хорошенько.

– Одну минуту, барон, пожалуйста, – сказал человек в черном. – Вы имеете право назначить кого-то вместо себя, но обвиняемый ведь тоже имеет такое право. Вы отказались, но давайте спросим его.

Барон нахмурился:

– Мне надоели ваши советы. Перестаньте вмешиваться, вы препятствуете свершению правосудия. Здесь нет никого, кто осмелился бы выйти против меня. Дайте мне с ним расправиться, и дело с концом.

– Что скажешь, парень? – спросил Конрада незнакомец. – Сам будешь драться или кого попросишь?

Конрад взглянул на меч в своей руке, взглянул на барона, взглянул на человека в черном и сказал:

– Я прошу вас.

– Принимаю.

– Эй, это еще что? – воскликнул барон, поворачиваясь к человеку в черном. – Кто вы такой?

Вместо ответа незнакомец снял черный шлем. Его коротко подстриженные волосы были белыми как снег, такой же была и его бородка. Все его лицо было густо покрыто татуировкой; черные, глубоко въевшиеся в кожу линии располагались так, что лицо человека напоминало морду какого-то животного – собаки или лисицы. Нет – волка…

– Ты! – воскликнул барон и попятился.

– Я, – сказал человек с татуировкой. – Рад, что ты меня не забыл, Отто. Я говорил тебе, что мы еще встретимся, и знаю, как бы ты огорчился, если бы я не сдержал обещания. Я вообще человек слова. В отличие от тебя.

Барон бросил беспокойный взгляд по сторонам, словно решая, куда можно сбежать. Взглянул на своих солдат, сидящих в седле, явно намереваясь просить их о помощи, но вместе с тем не желая выказывать слабость перед лицом горожан.

– Вольф, – сказал барон, вкладывая меч в ножны и подходя к беловолосому человеку, – рад видеть тебя после стольких лет. Когда-то мы с тобой не поняли друг друга, а теперь, похоже, все повторяется!

И он засмеялся, хотя было понятно, что барону вовсе не до смеха.

Вольф отбросил в сторону шлем и вытащил меч; металл клинка был таким же черным, как и доспехи рыцаря, по-прежнему державшего в руке кружку с пивом.

– Давай-ка отойдем в сторонку и поговорим, – сказал барон. Он говорил тихо, но Конрад стоял к ним ближе всех, поэтому слышал каждое слово. – Я тебе заплачу, – продолжал барон. – Я дам тебе много денег, очень много. Обещаю, мы все уладим. Прошу тебя, не шути такими вещами. Не станешь же ты вызывать меня на бой из-за какого-то воришки!

– Не стану.

Барон явно обрадовался:

– Ну вот, я знал, что ты разумный человек, Вольф.

– Я буду драться из-за себя. Молись своему Ульрику.

– Ты не уйдешь отсюда живым! – прошипел барон. – Даже если я погибну, мои люди прикончат тебя!

Вольф глянул на солдат, потом на женщину, которая молча наблюдала за сценой, и сказал:

– Не думаю.

– Послушай, Вольф, чего ты хочешь?

– Справедливости. Ты принял вызов, Отто. Неужели после этого ты собираешься сбежать, как трусливый и лживый предатель, кем ты, собственно говоря, и являешься?

Барон бросил взгляд через плечо. Все собравшиеся смотрели на него.

– Что же мне делать, Вольф?

– Умереть, Отто, умереть.

– Я убил на поединках шестнадцать человек, Вольф! Ты будешь семнадцатым!

С этими словами барон выхватил меч и бросился на Вольфа, целясь ему в живот. Для такой жирной туши он двигался неожиданно ловко и проворно.

Человек в черном неторопливо сделал шаг в сторону и отхлебнул пива. Лезвие меча просвистело рядом с ним.

Барон хотел нанести удар в голову. Вольф подставил свой меч. Клинки скрестились, противники стояли лицом к лицу.

Впервые на лице Вольфа отразились какие-то эмоции. Он усмехнулся, обнажив острые зубы.

– Я пришел не для того, чтобы драться с тобой, Отто, – сказал он. – Я пришел, чтобы казнить тебя!

Он оттолкнул барона. Черный клинок со свистом рассек воздух и вонзился ему в грудь. Барон замер, с удивлением глядя на красное пятно, которое быстро расплывалось по его светло-голубой атласной рубашке.

Вольф вытащил меч, и барон рухнул на камни мостовой. Он был мертв.

Вольф обвел взглядом собравшихся – толпу горожан, солдат, свиту барона, женщину на лошади, Конрада. Все стояли не шевелясь. Вольф поднес к губам кружку и допил пиво.

– Заберите его, – сказала женщина, впервые заговорив. – Положите на лошадь.

Тело барона уложили поперек седла.

– Отвезите его в крепость, – приказала женщина. – А мы – едем на охоту. – Все это она произнесла, не сводя глаз с человека в черном. – Ты пообедаешь со мной сегодня, Вольф? Возможно, я смогу отчасти возместить то, что остался должен тебе мой брат. – Она взглянула на тело барона. – Теперь я перед тобой в долгу. Ты примешь мое приглашение?

– Возможно, – ответил Вольф.

Похоже, женщине ответ понравился. Тело барона повезли назад, а все остальные как ни в чем не бывало продолжили свой путь.

– Верните ему его вещи, – приказал Вольф.

Меч у Конрада уже забрали, однако взамен вернули нож, колчан, силки, шкуру первого кролика и тушку второго.

Вольф прислонил к стене свой окровавленный меч.

– Почисти, – велел он Конраду.

Затем повернулся, поднял с земли свой черный шлем и скрылся в таверне.

– Еще пива! – послышалось оттуда.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Теперь, когда смотреть было уже не на что, толпа начала рассеиваться. Карл и Хайнц тихо исчезли.

Конрад старательно вытирал меч Вольфа шкуркой кролика. Закончив работу, он отшвырнул шкурку в сторону и понес черный меч в таверну. Он был длинный, широкий и очень тяжелый.

Вольф допивал очередную кружку пива. Он снял кольчугу, под которой оказалась черная кожаная рубаха. Вокруг его запястий были повязаны полоски черного меха, шею плотно обвивала черная цепь с крупными и тяжелыми звеньями.

Черный шлем лежал рядом. Забрало было опущено, и Конрад увидел, что шлем сделан в виде головы волка: на забрале, которое было как бы мордой зверя, виднелись металлические клыки, прорези располагались там, где у волка находятся глаза.

Повернув меч рукоятью от себя, Конрад подал его рыцарю. Бегло проверив, не осталось ли на клинке пятен, Вольф взял меч и сунул его в ножны.

– Спасибо, – сказал Конрад.

– За что? – спросил Вольф, не глядя на него.

– Вы спасли мне жизнь.

– Случайность.

– Не для меня.

Вольф повернулся к нему. Окинул взглядом с ног до головы, задержавшись на лице.

– Твоя жизнь не имеет для меня никакого значения, как, впрочем, и для всех остальных, – сказал Вольф. – Она нужна только тебе самому.

– Мне повезло, что вы оказались рядом.

– Повезло? – сказал Вольф. Он улыбнулся, показав острые зубы. – Везения не существует.

Увидев его зубы так близко, Конрад от неожиданности попятился.

Вольф расхохотался. Он был выше Конрада, футов шести ростом, с мускулистыми руками. Его волосы побелели вовсе не от старости; он был наверняка не старше барона.

– Еще пива! – крикнул он хозяину, который жался в уголке. – Мне и моему другу.

Хозяин продержал его всю ночь в погребе, поэтому сейчас, услышав слово «друг», Конрад вспомнил, как тот спрашивал Карла и Хайнца, кто их новый друг. На этот раз это слово прозвучало совершенно по-другому. Тем двоим Конрад не верил, а этот человек делом доказал, что ему можно доверять. Но друг?

– Вы недавно говорили, – сказал Конрад, – что тот, у кого есть клинок, имеет право защищать свою жизнь и честь в поединке. Это правда?

– Не совсем. У богачей свои законы. Так было и так будет. – Вольф пожал плечами. – Дай-ка посмотреть твой нож.

Конрад протянул ему клинок, и Вольф стал его разглядывать.

– Такой кинжал называется крис или малайский, – сказал он. – Его сделали за много тысяч миль отсюда, гораздо дальше, чем Катай. – Он вернул нож Конраду. – Только я не думаю, что ты привез его оттуда. – Он хлебнул из кружки. – Как тебя зовут, парень?

– Конрад.

– И все? Просто Конрад?

Тот кивнул.

Вольф также кивнул:

– Понятно. Ты похож на самого последнего бедняка, так что у тебя и вправду может быть только имя. На, пей.

Он протянул Конраду кружку, и тот принялся жадно пить.

– Выпивка может быть опасной штукой, Конрад. Смотри, что она сделала со мной. – Он показал на свое лицо. – Однажды я напился и решил, что уж если мое имя означает «волк», то и выглядеть я должен по-волчьи. И велел покрыть себе лицо татуировкой и подпилить зубы. Тогда я находил эту идею превосходной. Так пусть же это послужит тебе предостережением, парень!

Конрад кивнул; однако он не собирался делать с собой ничего подобного. Вольф, может быть, и сожалел о содеянном, но, честно говоря, на его лице подобная татуировка была к месту. Сделай такую кто-то другой, и он превратился бы в посмешище, но у Вольфа черные линии только подчеркивали мужественные черты лица, а острые зубы показывали, каков его характер.

– Дай посмотреть колчан.

Конрад протянул колчан, и Вольф принялся рассматривать знак на черной коже – две перекрещенные стрелы и кулак в железной перчатке.

– Где ты его взял?

– Мне его дали.

– Кто?

– Элисса Кастринг. Она дочка… была дочкой владельца нашей деревни. Это его колчан.

– Была дочкой? Почему была?

Конрад замялся.

– Она умерла, – быстро сказал он. Вольф молчал, выжидающе глядя на него.

– Вы знаете, чей это герб? – спросил Конрад, чтобы переменить тему.

– Нет. Где находится ваша деревня?

– Недалеко отсюда.

– Как она называется?

– Деревня.

Вольф закатил глаза. Они были ярко-голубые.

– У нее должно быть название. Люди, которые живут в этом городе, называют его «город», но у него есть название – Ферланген. А как называется твоя деревня?

– Ферланген? – переспросил Конрад. – Это Ферланген?

– Да.

– А как звали того человека, которого вы убили, барона? Вы называли его Отто.

– Отто Крейшмер, барон Ферланген. Ты о нем слышал?

– Он должен был жениться на Элиссе.

Вольф отхлебнул пива.

– И она дала тебе этот колчан? Да уж, как говорится, мир тесен. – Он вытер рот ладонью. – Но я повидал достаточно и могу тебе сказать, что все это вранье.

Конрад думал о мерзком бароне Крейшмере и о том, как Элисса вышла бы за него замуж, будь она жива. Жуткая перспектива для девушки, но все же лучше быть чьей-то женой, чем покойницей.

– А за что вы хотели его убить? – спросил он Вольфа.

– За то, что несколько лет назад он меня обманул. Украл у меня деньги, а потом хотел расправиться со мной, но передумал и решил проявить ко мне милость. Милость – удел трусов, Конрад, запомни это.

– И вы приехали сюда, чтобы отомстить?

– Нет. Лошадь потеряла подкову, а ближайший кузнец был здесь. Кто-нибудь скажет, что я нашел Крейшмера из чистого везения, но я так не считаю. И уж конечно, он так не считал бы. Я ему сказал, что пришел для того, чтобы убить его, но это не так. Мы встретились, я увидел возможность с ним расквитаться и эту возможность использовал. Вот и все.

– А как вас барон обманул? – недоверчиво спросил Конрад, не зная, верить Вольфу или нет.

– Тебя прямо распирает от вопросов, парень. Я всегда говорю, что лучшая политика – это ничего не говорить и все слышать.

– А что я услышу, если не буду спрашивать?

Вольф улыбнулся:

– Несколько лет назад я помог Отто в одном споре, касающемся земель между этим городом и соседним. Тогда благодаря моему вмешательству дело было улажено в его пользу, но, когда все закончилось, он отказался выплатить мне ту сумму, на которую мы с ним договаривались.

– Так вы наемник!

– Я предпочитаю называть себя солдатом удачи. – Вольф окинул Конрада взглядом. – Конрад, у меня есть предложение. Я тебя спас. За это ты должен отдать мне пять лет своей жизни.

– Как это?

– Мне нужен оруженосец. Ты мне подходишь.

Конрад опешил и не мог вымолвить ни слова. Наконец он спросил:

– А если я скажу «нет»?

– Тебе решать, парень. Ты пойдешь в один город, потом в другой, но кто поручится, что ты опять не вляпаешься в историю и не закончишь тем, что будешь болтаться в петле?

Конрад пожал плечами и, чтобы не отвечать, взялся за пиво.

– Ну, так как? Пять лет твоей жизни, пять лет приключений в самых дальних уголках мира, пять лет риска и опасностей.

– А мне будут платить?

– Платить? Платят торговцам, лавочникам и крестьянам. Ты будешь получать свою долю. Мы с тобой будем добывать богатства, награды и выкупы, и все это будет наше общее. Послушай, у меня бывали такие деньги, какие тебе и не снились! И еще будут.

Конраду никогда и ни за что не платили, а потому он решил, что даже если ничего и не заработает у Вольфа, разница будет невелика.

– А что случилось с вашим прежним оруженосцем? – спросил он.

– Повздорил с кем-то в темном переулке – и проиграл. Погиб из-за собственной глупости. Мне кажется, Конрад, ты не дурак, так что решай. Но учти: если скажешь «да», обратного хода уже не будет. Ты отдашь мне пять лет своей жизни, начиная с этого дня. Ты будешь принадлежать мне безраздельно, как мой конь, как мой меч. Но, клянусь, я хороший хозяин. Так что ты решил?

Что он мог ответить? Конечно, «да».

– Хорошо. – Вольф забрал у Конрада кружку. – Теперь все, никакого пива. Из нас двоих буду пить только я. Мое имя – Вольфганг фон Нойвальд, но ты будешь называть меня «сэр». А теперь заплати за пиво и отведи моего Миднайта к кузнецу.

– У меня нет денег, – сказал Конрад, бросив взгляд в сторону хозяина таверны.

– Ничего, ничего, пожалуйста, – торопливо заговорил тот, стараясь не смотреть на Конрада. – За счет заведения.

– Вот это мне нравится! – сказал Вольф. – В таком случае еще пива!

Конрад вышел на улицу, спрашивая себя: что он сделал и зачем? Он оглянулся на дверь таверны. А что его держит? Можно взять и уйти. Пять лет. Это же целая вечность!

Да, но куда он пойдет? Работы у него нет, идти ему некуда. А, кроме того, служить Вольфу так долго не обязательно. Если ему что-то не понравится, кто сможет его удержать?

Конрад подошел к коновязи, где стоял огромный белый жеребец. Издали лошадь казалась гладкой и ухоженной, но при ближайшем рассмотрении Конрад обнаружил на ее шкуре несколько шрамов, и, кроме того, у нее недоставало одного уха.

Конрад потянулся к уздечке. Жеребец фыркнул и прижал уши. Затем попятился, присел на задние ноги и вдруг рванулся вперед. Конрад отскочил в сторону, едва избежав удара копыт.

– Миднайт! – раздался рев из таверны. – Все в порядке. Этот парень с нами.

Конь тут же успокоился. Оглянувшись, Конрад увидел Вольфа, который стоял в дверях и прихлебывал пиво.

Осторожно подойдя к коню, Конрад отвязал поводья, затем несмело погладил животное по мощной шее.

– Хороший мальчик, – сказал он, – хороший.

Когда вчера он вошел в город, то сразу заметил, где находится кузница. Туда он потихоньку и повел Миднайта, осторожно ступавшего на правую заднюю ногу, с которой слетела подкова.

Пока кузнец прилаживал новую, Конрад отошел подальше, чтобы, в случае чего, не испытать на себе гнев жеребца. Бродя по двору, он оказался в каком-то заброшенном сарае, где принялся разглядывать всякие ржавые металлические штуки, которые висели по стенам и валялись на грязном полу.

И тут он внезапно что-то почувствовал…

– Чем это воняет? – спросил один голос.

– Вроде как браконьером, – ответил второй.

По обеим сторонам дверного проема стояли Карл и Хайнц. У обоих были в руках ножи, и тогда Конрад тоже потянулся к своему малайскому клинку – крису…

– Ну, надо же! – сказал Карл.

– Привет, малый! – сказал Хайнц.

– Что вам нужно? – резко спросил Конрад.

Левую руку Карл держал за спиной, а когда он ее вытащил, Конрад увидел, что в ней. Это была веревка.

– Нам нужно сделать то, что хотел барон. Повесить тебя!

– Он так любил нас, парень, так любил. А теперь он умер, и все из-за тебя. Как это несправедливо!

Двое мужчин стали медленно подходить к Конраду.

– Вы меня не повесите! – сказал он, отступая назад.

– Ладно, тогда мы разорвем тебя на куски.

– Теперь тебе никто не поможет, малый.

Конрад уже привык к темноте, а Карл и Хайнц только что зашли в сарай с улицы, поэтому он видел их лучше, чем они его.

Конрад начал с Хайнца. Издав отчаянный вопль, он бросился вперед и со всех сил ударил его головой в грудь, после чего вонзил ему в живот свой нож – раз, затем второй.

После третьего удара Конрад отбежал в сторону.

Хайнц не вставал. Он лежал на боку, истекая кровью.

Но не успел Конрад опомниться, как на него навалился Карл.

Сцепившись, они покатились по земле. Бросив веревку, Карл намертво вцепился в правую руку Конрада, а тот держал левую руку Карла, в которой был зажат нож.

Карл был крупнее и тяжелее, и это решило дело. Усевшись на Конрада верхом, он накрепко прижал его к земле. Нож Конрада выпал из его руки.

– Есть! – ухмыльнулся Карл. – Ты будешь умирать медленно, парень, очень медленно.

Конрад извивался, пытаясь вырваться, но Карл держал его крепко. Конрад пытался достать его ногами, но у него ничего не получалось.

– Слушай, у меня есть деньги, – сказал Конрад.

– Нет у тебя денег.

– Не у меня. У человека с татуировкой. Я знаю, где он их держит. Только помоги мне их стащить.

– Врешь!

– Нет! Мы украдем деньги вместе. Если я вру, вы меня убьете.

– Убей его, Карл! – выдавил Хайнц, который, приподнявшись на локтях, пытался руками остановить хлещущую из раны кровь.

– Если вы меня сейчас убьете, денег вам не найти.

– Где он их держит?

– Карл, нет!

– Заткнись! – прикрикнул на своего раненого подельника Карл, слегка повернувшись в его сторону. Этого оказалось достаточно – на какую-то долю секунды Карл ослабил хватку.

Собрав все силы, Конрад рванулся так, что Карл потерял равновесие и отлетел в сторону, а Конрад, уже держа в руке крис, навалился на него.

Тот попытался его сбросить, но нож вошел в его грудь почти по самую рукоятку, пройдя между ребрами и вонзившись в самое сердце. Хлынула кровь. Карл застонал, изогнулся – и затих.

– Долго же ты возился, – раздался сзади чей-то голос.

Держа нож наготове, Конрад мгновенно обернулся – в дверях стоял Вольф.

– Сколько вы уже здесь?

– Довольно долго. Ты делаешь успехи, парень, но под моим руководством ты достигнешь большего, гораздо большего. А теперь прикончи вот этого и поедем.

– Нет, пожалуйста! – начал умолять Хайнц.

– Убить его? – спросил Конрад.

– Он же хотел тебя убить, – сказал Вольф. – Никогда не оставляй в живых раненого врага. Вообще любого врага. В этом и состояла ошибка Крейшмера, помнишь?

Конрад посмотрел на Хайнца, который пытался отползти. Минуту назад Конрад с радостью вонзил бы в него нож, но тогда он сражался с вооруженным врагом.

Конрад равнодушно посмотрел на Карла, которого убил. Зверолюди или настоящие люди – если они были его врагами, они умирали. Но беспомощный Хайнц не представлял никакой угрозы.

– Не могу, – сказал Конрад. – Так – не могу.

– А ты представь, что это кролик. – Вольф поднял мертвого кролика, которого держал в одной руке. В другой был колчан Конрада. – Ну, скорее!

– Не могу, – повторил Конрад.

Вольф вздохнул:

– Ладно. Я понимаю, твой первый день. Тогда я сам.

Передав колчан Конраду, он вытащил меч.

– Сейчас я тебе покажу, как это делается. Быстро и без усилий. Все, что тебе нужно, это прижать кончик меча вот сюда…

– Нет! – крикнул Хайнц.

– А потом просто…

Конрад закрыл глаза, но закрыть уши не мог, поэтому услышал предсмертный крик жертвы.

– Почисти, – сказал Вольф, передавая меч Конраду.

Присев на корточки возле тела Хайнца, Конрад вытер меч и свой нож о его окровавленную одежду.

– А если бы я не смог сбросить его, – спросил Конрад, кивнув в сторону Карла, – что бы вы сделали? Вы бы мне помогли?

Вольф пожал широкими плечами:

– Мне не хочется превращать в привычку выручать тебя из беды, парень. Надеюсь, ты не станешь мне обузой.

«А как насчет привычки без конца чистить меч?» – подумал Конрад, но промолчал, размышляя о тех обузах, которые лягут на его плечи.

– Обыщи их, – велел ему Вольф, вкладывая меч в ножны. – У них могут быть деньги.

– Одиннадцать пенсов, – сказал Конрад, обчистив карманы трупов.

– И всего-то? Столько возни, и все впустую.

И он печально покачал головой.

Конрад вновь промолчал, думая о том, что возился-то в основном он. Вольф только прикончил раненого.

– Надеюсь, – продолжал Вольф, – что ты просто тянул время, когда говорил, что хочешь меня ограбить. Во всяком случае, ты им действительно наврал: сейчас я несколько на мели.

– Что?

– У меня нет денег. – Вольф тряхнул кроликом, держа его за заднюю лапу. – Будем надеяться, что кузнец согласится взять за работу вот это. Если же нет, это его проблема.

Он махнул рукой в сторону трупов:

– Бери все, что у них есть. Примерь-ка их сапоги. Мне не нужен босой оруженосец, это создает плохое впечатление. Раздень их, может, за тряпки мы сможем что-нибудь выручить. Потом спрячь трупы – ну, вон за теми мешками.

Конрад сделал, как велел Вольф.

– А как быть с той женщиной, сестрой Крейшмера? – спросил он. – Она же собиралась вас отблагодарить.

Вольф покачал головой:

– Марлене я доверяю еще меньше, чем доверял ее брату. Она пригласила меня на обед, но первым блюдом на том обеде будет порция яда. Мне жаль человека, за которым она замужем. Теперь, когда Отто нет, для него настанут трудные времена. – Он улыбнулся. – Ладно, поторапливайся, пора ехать.

– Куда?

– В твою деревню.

– Но там же ничего нет, – сказал Конрад.

Поразмыслив хорошенько, он пришел к выводу, что Вольф хочет поехать в его деревню именно из-за черного колчана. Однако, когда Конрад рассказал ему все, что произошло в деревне два дня назад, тот заторопился в путь еще сильнее.

На деньги Карла и Хайнца и полученное за их ножи Вольф купил хлеба и курицу, чтобы было чем перекусить в дороге. Сняв с мертвецов одежду и связав ее в узел, Конрад привязал его к седлу вьючной лошади.

Вольф вскочил на своего белого жеребца. Конрад взял под уздцы серую лошадь, на которую были погружены оружие и доспехи Вольфа. У Карла и Хайнца не было луков и стрел, так что Конрад пока что оставался почти безоружным. Места на серой лошади уже не было, и ему пришлось топать пешком.

Верхом Конрад ездил всего несколько раз, когда Элисса учила его держаться в седле. Тогда эта идея ему не очень понравилась, но девочка настояла на своем.

Единственный путь к деревне, который был известен Конраду, – это дорога вдоль реки, но Вольф порасспросил еще и возницу фургона, который попался Конраду по дороге в город. Конрад узнал, что такой фургон именуется дилижансом.

Однако поскольку он не мог определенно сказать, как называется его деревня, выяснить, как туда добраться, им так и не удалось.

Они выехали из города по той дороге, по которой в него прибыл Вольф. Когда страж у ворот заметил Вольфа, то немедленно распахнул их и отступил в сторону, заискивающе улыбаясь. Когда Вольф проезжал мимо, стражник отдал ему честь.

– Расскажи мне о себе все, с самого начала, – сказал Вольф, когда город остался позади.

И пока они ехали по лесу, Конрад рассказывал. Он начал с того, как решил покинуть свою деревню, как ночевал в лесу, как провел ночь в дупле, а утром услышал топот армии чудовищ и увидел их самих.

Он рассказал, как выстрелил последней черной стрелой в грудь Черепа, как убежал из усадьбы и бросился в реку.

Время от времени Вольф просил его повторить некоторые моменты или уточнить детали, но большей частью слушал молча, не прерывая.

Когда Конрад закончил рассказ, его сердце стучало, а тело покрылось потом, словно ему вновь пришлось пережить те страшные часы.

Он замолчал, ожидая, что скажет Вольф, но тот упорно молчал.

– Вы мне верите? – быстро спросил Конрад.

– В то, что ты рассказал, поверить невозможно, – ответил Вольф через пару минут молчания, – хотя кое-что вполне могло быть на самом деле. Людей-крыс, например, уже встречали, их называют скейвены. Очень немногие верят в их существование, и еще меньше людей их видели – и уж совсем немногие дожили до того дня, когда смогли о них поведать. Судя по ярким и живым картинам, которые ты мне нарисовал, все это ты видел собственными глазами – или считаешь, что видел.

– Вы думаете, что все это мне… привиделось?

– Галлюцинации? Вполне возможно.

– А как быть с этим? – спросил Конрад, показывая на свои шрамы. – Это тоже галлюцинации?

– Это может быть реакцией на увиденное.

– Как это?

Вольф усмехнулся:

– Ладно, парень, забудь, скоро мы все выясним. Так ты говоришь, что это произошло два дня назад, в день святого Сигмара?

– Да. Все в нашей деревне почитают Сигмара. В смысле – почитали.

– Рад это слышать. Я сам почитаю Сигмара. А в молодости я хотел примкнуть к ордену Анвила. Ты только подумай!

И Вольф рассмеялся. Конрад ничего не понял.

– Я в роли монаха! – продолжал Вольф. – Держу пари, ты ожидал, что я собирался стать тамплиером, одним из рыцарей Пламенного Сердца.

Конрад решил, что лучше промолчать.

– Так ты говоришь, что в вашей деревне поклонялись Сигмару?

– Кажется, да.

– Странно. В вашей местности почти все поклоняются Ульрику. Центр его культа находится в Миденхейме, самом крупном городе здешних мест, – хотя до него отсюда далеко.

– Конечно, – ответил Конрад, окончательно сбитый с толку.

– Ты, наверное, думал, что я тоже почитаю Ульрика, ведь он бог войны и покровитель волков. Его знак – голова волка. Но на моем щите ничего не написано, я предпочитаю быть… волком-одиночкой.

Вольф усмехнулся, обнажив свои острые зубы.

Имя Ульрика Конрад уже слышал во время разговора между Вольфом и бароном Крейшмером.

Однако впервые он узнал об Ульрике от Элиссы. Наверное, это другой бог.

– Это не совпадение, что все события, о которых ты рассказал – если, конечно, все это правда, – произошли в день святого Сигмара, потому что совпадений не существует.

Сказав это, Вольф погрузился в молчание. Конрад ждал продолжения, но напрасно.

– Насчет Сигмара… – сказал Конрад, прождав несколько минут.

– Что насчет Сигмара?

– Он бог?

– Да.

– И он основал Империю?

– Да.

– Тогда, – сказал Конрад, облизав пересохшие губы, – кто такой этот Сигмар и что такое Империя?

Вольф остановил лошадь и изумленно уставился на Конрада.

– Ты что, дурака валяешь, парень? – сердито сказал он. – Если да, то…

– Нет, – заверил его Конрад. – Я действительно не знаю. То есть я вообще ничего не знаю о Сигмаре, честное слово.

– Будь это кто другой, – сказал Вольф, – я бы подумал, что он врет. Но…

Он провел рукой по белым волосам и вздохнул. Затем спрыгнул с лошади, отхлебнул воды из своей фляги и показал Конраду на пятачок травы у дороги.

– Присядем. Пора дать тебе образование.

Они сели на траву. Вольф глотнул воды, затем протянул фляжку Конраду, и тот также сделал большой глоток.

– Сигмар, – начал Вольф, – жил две с половиной тысячи лет назад. В те времена люди, населяющие эту часть мира, были куда более примитивными и дикими, чем сейчас, но, если бы ты побывал там, где пришлось побывать мне, ты бы в этом усомнился. Землю никак не могли поделить между собой люди и гоблиноиды – гоблины, тролли, орки. Судя по твоим описаниям, в футбол играли именно орки. Все они были исконными врагами дварфов, которые, как и орки, появились на земле гораздо раньше людей. Сигмар был сыном вождя, предводителя унберогенов. Согласно легенде, в день его появления на свет в небе сверкнула молния с раздвоенным хвостом и разразилась страшная буря. Эта молния, или комета, – один из знаков Сигмара. Когда ему было пятнадцать лет, Сигмар в одиночку разогнал шайку гоблинов и спас их пленников, дварфов. Среди них оказался Карган Железная Борода, предводитель одного из кланов. За свой подвиг Сигмар получил из рук Каргана боевой молот. На языке дварфов такое оружие называется Гхалмараз, или Череполом. Это магическое оружие помогло Сигмару стать самым знаменитым и могущественным из всех людей-воинов и собрать огромную армию. После смерти отца Сигмар стал вождем и однажды в страшной битве одолел своего главного соперника, вождя тевтогенов. После этого Сигмар смог объединить восемь племен людей – и вот тебе еще один его знак: восьмиконечная звезда в двух пересекающихся квадратах, что означает восемь единых племен. Сигмар повел свое войско против армии гоблинов, намереваясь изгнать их и занять их земли. И это ему удалось.