Текст книги "Друсс-Легенда"

Сказав это, Друсс вышел из круга.

Борча оглянулся и увидел, что все бойцы смотрят на него.

Никто теперь не боялся встретиться с ним глазами, а на лице Грассина играла улыбка.

Зибен явился в «Костяное дерево» вскоре после полуночи. Самые закоренелые пьяницы еще сидели в таверне, и служанки устало двигались между столами. Зибен поднялся на галерею, где была их с Друссом комната. Собравшись уже войти, он услышал из-за двери голоса. Зибен выхватил кинжал, распахнул дверь и ворвался внутрь. Друсс сидел на своей кровати с избитым, опухшим лицом. Обе его брови были грубо зашиты. На кровати Зибена сидел какой-то грязный толстяк, а у окна стоял стройный дворянин в черном плаще, с расчесанной натрое бородкой. При виде поэта он выхватил из ножен блестящую саблю, а толстяк вскочил и с воплем упал, спрятавшись за спину Друссу.

– Где ты прохлаждаешься, поэт? – спросил юноша.

Зибен воззрился на острие сабли, застывшее в двух дюймах от его горла.

– Быстро же ты завел себе новых друзей, – с натянутой улыбкой сказал он и с величайшей осторожностью спрятал нож, а дворянин, к его облегчению, тоже убрал саблю в ножны.

– Это Бодасен, он вентриец, – пояснил Друсс. – А тот, что забился за меня, – это Том.

Толстяк с глупой улыбкой встал и поклонился.

– Рад знакомству, мой господин.

– Кто это, черт побери, наградил тебя такими фонарями? – осведомился Зибен, разглядывая Друсса.

– Наградил? Как бы не так. Мне пришлось добывать их в бою.

– Он дрался с Борчей, – с едва заметным восточным выговором сказал Бодасен. – Славный был бой – на полный оборот песочных часов…

– Да уж, было на что поглядеть, – поддакнул Том. – Борча был не слишком доволен – особенно когда Друсс сломал ему ребро! Мы все слышали, как оно хрустнуло, – чудеса, да и только.

– Ты дрался с Борчей? – прошептал Зибен.

– Да, и победа не досталась никому, – подтвердил вентриец. – Лекаря поблизости не случилось, и я помог наложить ему швы. Вы поэт Зибен, не так ли?

– Да – а разве вы меня знаете?

– Я слышал вас в Дренане, а в Вентрии читал вашу сагу о Нездешнем. Богатство вашего воображения восхитило меня.

– Благодарю вас. Без воображения было не обойтись, поскольку о нем мало что известно. Не знал, что моя книга добралась так далеко – с нее было сделано всего пятьдесят копий.

– Мой император в своих странствиях приобрел одну из них, в кожаном переплете с вытисненным золотым листом. Она написана великолепным почерком.

– Таких было пять, по двадцать рагов каждая. Красивые издания.

– Мой император заплатил за книгу шестьсот, – усмехнулся Бодасен.

Зибен вздохнул и сел на кровать.

– Что ж, слава дороже золота, верно? Скажи-ка, Друсс, с чего это ты полез драться с Борчей?

– Я заработал сотню серебром и теперь смогу выкупить Ровену. Узнал ты, где ее держат?

– Нет, дружище. Коллан в последнее время продал только одну женщину – пророчицу. Ровену он, должно быть, приберегает для себя.

– Тогда я убью его и заберу ее – и к дьяволу машрапурские законы.

– Мне кажется, я могу вам помочь, – сказал Бодасен. – Я знаком с этим Колланом и, быть может, сумею освободить вашу даму без кровопролития.

Зибен промолчал, но заметил, что вентриец искренне сочувствует им.

– Не могу больше ждать, – сказал Друсс. – Сможете вы повидать его завтра?

– Разумеется. Ты останешься здесь?

– Я буду ждать известия от вас, – пообещал Друсс.

– Хорошо. Желаю всем доброй ночи. – Бодасен с легким поклоном вышел из комнаты. Старый Том тоже направился к двери.

– Ну и ночка выдалась, парень. Если решишь подраться опять, я буду рад это устроить.

– Нет уж, хватит с меня. Пусть лучше на меня падают деревья.

– Жаль, что я не сразу поверил в тебя и поставил всего одну свою монету. Ну что ж, такова уж жизнь, – с улыбкой развел руками Том и уже без улыбки добавил: – Остерегайся, Друсс. У Коллана здесь много друзей – да таких, что за кружку пива любому глотку перережут. Ходи с оглядкой. – И старик ушел.

На столике стоял кувшин с вином, и Зибен наполнил глиняную чашу.

– Чудной ты, парень. Надо сказать, после встречи с Борчей ты похорошел. Похоже, у тебя нос сломан.

– Похоже, ты прав. Ну а ты что поделывал?

– Посетил четырех известных работорговцев. Коллан к ним никаких женщин не приводил. История о твоем нападении на Хариба Ка уже широко известна. Уцелевшие разбойники прибежали к Коллану и говорят, что ты – демон. Тут какая-то тайна, Друсс. Не знаю, где она может быть, разве что у него дома.

Правая бровь Друсса начала кровоточить. Зибен подал ему тряпицу, но Друсс отмахнулся.

– Ничего, заживет. Забудь.

– Боги, Друсс, как ты терпишь? Лицо все опухло, глаза подбиты… Очень больно?

– Если человеку больно, значит, он жив. Ну как ты, потратил свои монеты на шлюху?

– Ага, – хмыкнул Зибен. – Она молодец – сказала, что я лучший любовник из всех, кого она знает.

– Вот диво-то, кто бы мог подумать.

– Но слышать все равно приятно, – засмеялся Зибен. Он выпил вина и стал собирать свои пожитки.

– Куда это ты?

– Не я, а мы. В другую комнату.

– Мне и тут хорошо.

– Да, тут славно, но я не склонен доверять людям, которых не знаю, как ни милы они оба. Коллан непременно подошлет к тебе убийц, Друсс. Возможно, Бодасен ему служит, а что до этого вшивого прохвоста, то он мать родную продаст за медный грош. Так что доверься мне и давай перебираться.

– Мне они оба понравились – но ты прав. Надо выспаться как следует.

Зибен кликнул служанку, сунул ей серебряную монету и попросил держать их переезд в тайне – даже от хозяина. Девушка спрятала монету в кармашек кожаного фартука и провела обоих в дальний конец галереи. Новая комната была побольше первой, с тремя кроватями и двумя лампами. В очаге лежали дрова, но огонь не горел, и было холодно.

После ухода служанки Зибен разжег дрова и сел рядом, глядя, как огонь лижет дерево. Друсс снял сапоги и колет и растянулся на самой широкой кровати. Топор он положил рядом на полу и вскоре уснул.

Зибен отстегнул перевязь с ножами и повесил ее на спинку стула. Огонь разгорелся, и он подложил в очаг несколько поленьев из корзины. Шли часы, в гостинице все затихло, и только треск горящего дерева нарушал тишину. Зибен устал, но спать не ложился.

Через некоторое время на лестнице послышались тихие шаги. Зибен взял один из ножей, приоткрыл дверь и выглянул наружу. Семеро мужчин столпились в конце галереи перед дверью их прежней комнаты. Их сопровождал хозяин гостиницы. Они распахнули дверь и вломились внутрь, но тут же вышли. Один взял хозяина за ворот и притиснул к стене. Тот залепетал что-то, и до Зибена донеслось:

– Были тут… честно… жизнью детей… не заплатили…

Неудачливые убийцы, швырнув хозяина на пол, спустились по лестнице и удалились в ночь.

Зибен закрыл дверь, вернулся к огню и уснул.

Глава 6

Борча безмолвно слушал, как Коллан распекает людей, посланных на розыски Друсса. Они стояли пристыженные, понурив головы.

– Сколько ты уже у меня, Котис? – спросил Коллан одного из них зловеще тихим голосом.

– Шесть лет, – ответил Котис, высокий, плечистый и бородатый. Борча помнил, как побил его в кулачном бою, – это заняло не больше минуты.

– Шесть лет. За это время ты должен был видеть, как я поступаю с теми, кем недоволен.

– Я это видел. Но нас туда направил старый Том. Он клялся, что они остановились в «Костяном дереве», и они правда были там, но после боя с Борчей скрылись. Наши люди и теперь ищут их – завтра они непременно найдутся.

– Тут ты прав. Они найдутся, когда заявятся сюда!

– Вы могли бы вернуть ему жену, – заметил Бодасен, растянувшийся на кушетке в дальнем углу.

– Я не возвращаю женщин – я их отбираю! Притом я не знаю, о которой из этих красавиц идет речь. Почти всех, кого мы взяли, этот сумасшедший освободил, напав на лагерь. Должно быть, его женушка воспользовалась случаем, чтобы сбежать от него.

– Не хотел бы я, чтобы такой молодчик охотился за мной, – сказал Борча. – Я никого еще так не молотил, а он остался на ногах.

– Эй, вы, ступайте обратно в город. Обыщите все гостиницы и кабаки около гавани. Далеко они уйти не могли. И вот что, Котис: если он в самом деле заявится сюда, тебе не жить!

Люди Коллана вывалились вон. Борча, стараясь улечься поудобнее, застонал на боку от боли. Ему пришлось отказаться от участия в дальнейших поединках, и это ранило его гордость. Но молодой драчун вызывал у него невольное восхищение: Борча и сам бы ради Карии вышел против целой армии.

– Знаешь, что я думаю?

– Что? – огрызнулся Коллан.

– Я думаю, это и есть та колдунья, которую ты продал Кабучеку. Как ее звали?

– Ровена.

– Ты с ней спал?

– Не трогал я ее, – солгал Коллан. – И как бы там ни было, теперь она продана Кабучеку. Он дал за нее пять тысяч серебром – вот так-то. Надо было запросить с него десять.

– Ты сходил бы к Старухе, – посоветовал Борча.

– Мне не нужна гадалка, чтобы знать, как разделаться с каким-то деревенщиной, как ни горазд он махать топором. Однако к делу. – Коллан обернулся к Бодасену: – Ответ на наши требования вы еще не могли получить – зачем же вы пришли?

Вентриец улыбнулся, сверкнув зубами в черной бороде.

– Я пришел потому, что сказал молодому воину, что мы знакомы, и предложил похлопотать за его жену. Но если она уже продана, то я понапрасну потратил время.

– Вам-то что за дело до нее?

Бодасен встал и набросил на плечи черный плащ.

– Я солдат, Коллан, – вы тоже им были когда-то. И знаю толк в людях. Жаль, что вы не видели, как он дрался с Борчей. Зрелище было не из приятных – жестокое и даже пугающее. Вы имеете дело не с деревенщиной, а с беспощадным убийцей. Я не верю, что ваши люди способны его остановить.

– Да вам-то какая печаль?

– Вентрия нуждается в вольных мореходах, а вы – связующее звено между мною и ими. Не хочу, чтобы вы скончались раньше времени.

– Я тоже воин, Бодасен.

– Это так. Но вспомним то, что нам известно. Хариб Ка, судя по рассказам его людей, послал в лес шестерых. Они не вернулись. Я говорил нынче с Друссом – он сказал, что убил их, и я ему верю. Потом он напал на лагерь, где было сорок вооруженных воинов, и обратил их в бегство. Сегодня он сразился с Борчей, которого многие, и я в том числе, считали непобедимым. Те подонки, которых вы послали его искать, вам не помогут.

– Ничего. Если он убьет их, его схватит городская стража. А мне остается провести здесь всего четыре дня до отплытия в порты вольных мореходов. Но вы, кажется, хотите предложить мне какой-то совет?

– Да, хочу. Выкупите эту женщину у Кабучека и верните ее Друссу. Выкупите или украдите – как угодно, но верните ее.

Вентриец отвесил Коллану легкий формальный поклон и вышел.

– На твоем месте я бы послушал его, – сказал Борча.

– Молчи! – рявкнул Коллан. – Он что, окончательно повредил тебе мозги? Ты не хуже меня знаешь, что держит нас на верхушке этой навозной кучи. Страх, трепет, порой даже ужас. Что станет с моей репутацией, если я отдам обратно похищенную женщину?

– Ты совершенно прав, – сказал Борча, вставая, – но репутацию можно восстановить, а вот жизнь – вряд ли. Он сказал, что оторвет тебе голову, – так вот, он может.

– Я никогда не видел тебя напуганным, дружище. Я думал, ты невосприимчив к страху.

– Да, Коллан, я не из слабых, – улыбнулся Борча. – Такова моя репутация, и я пользуюсь ею, потому что так проще. Но если я увижу, что на меня бежит бык, я отойду в сторону, или убегу, или залезу на дерево. Сильный человек всегда знает, где его предел.

– Я вижу, этот Друсс помог тебе определить, где твой, – хмыкнул Коллан.

Борча вышел из дому и побрел по северному кварталу. Улицы здесь были шире и обсажены деревьями. Мимо прошел ночной дозор, капитан отдал честь, узнав первого бойца.

«Я уже не первый, – подумал Борча. – Настал черед Грассина пожинать овации – до будущего года».

– Но я еще вернусь, – прошептал Борча. – Непременно вернусь. Это все, что у меня есть в жизни.

Зибена одолевали сны. Он плавал в голубом озере, оставаясь сухим, он гулял по цветущему острову, не чувствуя земли под ногами, он лежал на атласных простынях рядом с мраморной статуей – от его прикосновений она оживала, но оставалась холодной.

Он открыл глаза, и сны отлетели прочь. Друсс еще спал. Зибен встал со стула и расправил плечи, глядя на спящего воина. Швы на бровях Друсса вздулись, на веках запеклась кровь, нос распух и побагровел. Но лицо, несмотря на все увечья, дышало силой, и Зибен вздрогнул, ощутив почти нечеловеческую мощь.

Друсс застонал и открыл глаза.

– Ну, как ты себя чувствуешь? – спросил поэт.

– Так, будто по мне проскакал конь. – Друсс слез с постели и налил себе воды.

В дверь постучали. Зибен встал и вынул нож.

– Кто там?

– Я, сударь, – ответила знакомая служанка. – Вас ждет внизу какой-то человек.

Зибен открыл дверь, и девушка присела в реверансе.

– Ты его знаешь?

– Это тот вентрийский господин, что был здесь ночью.

– Он один?

– Да, сударь.

– Веди его сюда.

В ожидании Зибен рассказал Друссу о ночных посетителях.

– Надо было разбудить меня, – сказал Друсс.

– Решил на этот раз обойтись без кровопролития.

Бодасен, войдя, первым делом направился к Друссу и осмотрел его швы.

– Держатся на славу, – с улыбкой заметил он.

– С какими вы вестями? – спросил Друсс.

Вентриец снял черный плащ и бросил его на стул.

– Ночью Коллан разослал убийц по всему городу, но утром образумился. Он прислал ко мне человека с известием для тебя. Он решил вернуть тебе жену.

– Хорошо. Где и когда?

– В полумиле к западу отсюда есть пристань. Он придет туда через час после заката и приведет с собой Ровену. Но он встревожен, Друсс, – он не хочет умирать.

– Я не стану убивать его.

– Он хочет, чтобы ты пришел один и без оружия.

– Еще чего! – вскинулся Зибен. – Он что, за дураков нас держит?

– Каким бы он ни был, он все-таки дренайский дворянин. Его слову можно верить.

– Я не верю. Он изменник и убийца, который наживается на чужом горе. Видали мы таких дворян!

– Я пойду, – сказал Друсс. – Другого выбора все равно нет.

– Это ловушка, Друсс. У таких, как Коллан, нет чести. Он придет туда с дюжиной головорезов.

– Они меня не остановят. – Светлые глаза Друсса сверкнули.

– Нож в глотку остановит кого угодно.

Бодасен положил руку на плечо Друсса.

– Коллан заверил меня, что это честная сделка. Я не стал бы передавать тебе его слова, если бы считал их лживыми.

– Вам я верю, – с улыбкой кивнул Друсс.

– Как вы нас нашли? – спросил Зибен.

– Вы сказали, что будете здесь.

– Объясните подробнее, где состоится встреча, – попросил Друсс.

Бодасен дал указания и распрощался.

– Ты правда ему веришь? – спросил Друсса Зибен.

– Конечно. Он ведь вентриец. Отец говорил, что они самые плохие торговцы на свете, потому что чураются лжи и обмана. Так уж они воспитаны.

– Но Коллан-то не вентриец.

– Нет, – угрюмо согласился Друсс. – Он именно такой, как ты его описал. И ты совершенно прав, поэт: он хочет устроить мне ловушку.

– И все-таки ты пойдешь туда?

– Я же сказал – другого выбора нет. А вот тебе идти не обязательно. Ты в долгу перед Шадаком, а не передо мной.

– Правда твоя, старый конь, – улыбнулся Зибен. – Ну, так как же мы разыграем свою маленькую игру?

За час до заката Коллан стоял в верхней комнате дома, выходящего на пристань. Бородатый Котис был рядом с ним.

– Ну что, все на месте? – спросил дренай.

– Да. Двое с арбалетами, шестеро с ножами. Борча придет?

– Нет, – помрачнел Коллан.

– Жаль.

– Не о чем жалеть. Крестьянин уже его один раз вздул.

– Вы правда думаете, что он придет один и без оружия?

– Бодасен полагает, что да.

– Боги, ну и дурак!

– В мире полно дураков, Котис, – засмеялся Коллан, – потому-то мы и богатеем. – Высунувшись из окна, он оглядел пристань. Несколько шлюх стояли в дверях, двое нищих приставали к прохожим. Пьяный грузчик вывалился из таверны, наткнулся на стену и свалился около причальной тумбы. Он попытался встать, тут же рухнул снова, свернулся на камнях и уснул. «Ну и город, – подумал Коллан. – Расчудесный город». Одна из женщин, подойдя к спящему, ловко запустила пальцы в его кошелек.

Коллан отошел от окна, вынул саблю и стал точить. Он не имел намерения сам драться с крестьянином, но предосторожность лишней никогда не бывает.

Котис налил себе дешевого вина.

– Не пей слишком много, – предостерег Коллан. – Он даже безоружный наверняка будет драться.

– Со стрелой в сердце много не навоюешь.

Коллан сел на мягкий стул и вытянул длинные ноги.

– Еще несколько дней, Котис, – и мы богачи. Вентрийского золота хватит, чтобы доверху набить эту жалкую каморку. Мы отплывем в Наашан и купим себе дворец – да не один.

– Думаете, пираты согласятся помочь Вентрии?

– Нет, они уже взяли золото у наашанитов. Вентрии крышка.

– Значит, деньги Бодасена мы оставим себе?

– Ясное дело. Я же говорю, в мире полно дураков. Когда-то и я принадлежал к их числу. Полжизни потратил на мечты. Благородство, галантность и все такое. Отец до того напичкал меня рассказами о рыцарях, что я по-настоящему верил во все это. Надо же – самому не верится! Но я вовремя понял свою ошибку и поумнел.

– Вы нынче в хорошем настроении. Только Бодасена тоже придется убить. Он будет недоволен, узнав, что его надули.

– С ним я сражусь. Вентрийцы, чума их забери! Думают, что они выше всех прочих смертных, а Бодасен в особенности. Великим бойцом себя почитает. Я его обстругаю – кусочек там, кусочек тут. Он у меня помучается. Я сломаю его гордость, прежде чем убить его.

– А вдруг он вас переборет?

– Никто меня не переборет – ни на саблях, ни на коротких клинках.

– Говорят, Шадак – один из лучших на свете.

– Шадак стар, – в бешенстве вскочил Коллан, – и даже в лучшую свою пору он не посмел бы встретиться со мной.

Котис, побледнев, забормотал извинения.

– Молчать! – рявкнул Коллан. – Ступай наружу, проверь, все ли на местах.

Котис, пятясь, вышел вон, а Коллан налил себе вина и сел к окну. Шадак! Вечно этот Шадак. С чего это люди питают к нему такое почтение? Что он такого сделал? Ядра Шемака, да Коллан убил вдвое больше воинов, чем этот старик! А разве о Коллане слагают песни? Нет.

«Когда-нибудь я уничтожу его, – пообещал себе Коллан. – Прилюдно, чтобы все видели унижение великого Шадака». Он выглянул в окно. Солнце садилось, заливая море огнем.

Скоро крестьянин явится – и тогда начнется потеха.

Друсс вышел на пристань. В дальнем ее конце готовился к отплытию корабль – с причала отдавали концы, матросы разворачивали на грот-мачте большой парус. Над судном кружили чайки, серебристые в лунном свете.

Друсс поглядел в обе стороны – пристань была пуста, если не считать двух шлюх и спящего пьяницы. Окна домов вдоль набережной закрыты. Он немного боялся – не за себя, а за Ровену. Что, если Коллан убьет его? Тогда ее ждет пожизненное рабство. Даже думать об этом невыносимо.

Разбитые брови болели, тупой стук в голове напоминал о поединке с Борчей. Друсс сплюнул и зашагал вдоль моря. Справа из мрака возник человек.

– Друсс! – тихо позвал он.

Друсс повернул голову и увидел у входа в темный переулок старого Тома.

– Чего тебе?

– Тебя ждут, парень. Их там девять человек. Поворачивай назад!

– Не могу. У них моя жена.

– Черт подери, парень, тебя ж убьют.

– Ну, это мы еще посмотрим.

– Слушай меня. У двоих арбалеты. Держись правее, у стены. Стрелки сидят в верхних комнатах – они не смогут тебя достать, если ты прижмешься к стене.

– Ладно, так и сделаю. Спасибо, старик.

Том снова скрылся во мраке. Друсс, набрав в грудь воздуха, двинулся вперед и увидел над собой открытое окно. Он свернул к освещенной луной стене дома и крикнул:

– Где ты, Коллан?

Из темноты вышли вооруженные люди, и Друсс различил среди них высокую красивую фигуру Коллана.

– Где моя жена? – выйдя вперед, спросил Друсс.

Коллан указал на корабль:

– В том-то вся и прелесть. Она там, на борту, с купцом Кабучеком, который в это самое время отплывает к себе домой, в Вентрию. Быть может, она увидит даже, как ты умрешь!

– Не дождешься! – взревел Друсс и ринулся вперед.

Пьяный позади людей Коллана внезапно встал с двумя ножами в руках. Один клинок просвистел мимо головы Коллана и по самую рукоять вошел Котису в горло.

Друсс отвел кинжал, нацеленный ему в живот, и нанес его владельцу сокрушительный удар в подбородок. Бандит упал. Чей-то нож вонзился Друссу в спину – он обернулся, схватил врага за горло, пнул в пах и отшвырнул в сторону.

Одетый грузчиком Зибен выхватил из мешка Снагу и бросил Друссу. Друсс ловко поймал топор за рукоять. Лунный свет блеснул на страшных лезвиях, и враги обратились в бегство.

Друсс помчался к кораблю, который медленно отходил от пристани.

– Ровена! – закричал он. Что-то ударило его в спину – он пошатнулся и упал на колени. Обернувшись, он увидел, как Зибен взмахнул рукой, а стрелок, стоявший у окна, выронил арбалет и свалился вниз с ножом в глазнице. Зибен опустился рядом с Друссом на колени.

– Лежи смирно. У тебя стрела в спине!

– Уйди! – заорал Друсс, поднимаясь на ноги. – Ровена!

Спотыкаясь, он двинулся вперед, но корабль скользил по волнам все быстрее и быстрее, и ветер надувал его парус. Друсс чувствовал, как течет по спине кровь, собираясь у пояса. Страшная слабость охватила его, и он упал снова.

– Надо доставить тебя к лекарю, – услышал он, и голос поэта сменился оглушительным гулом в ушах. Корабль с раздутым парусом повернул на восток.

– Ровена! Ровена!

Камень пристани холодил ему лицо, далекие крики чаек глумились над его горем. Мучимый болью, он еще раз попытался встать… и упал за край мира.

Коллан, отбежав подальше, оглянулся назад. Он увидел, как страшный воин упал, а его товарищ опустился рядом на колени. Коллан остановился и сел на причальную тумбу, чтобы отдышаться. Невероятно! Этот безоружный гигант обратил в бегство вооруженных людей. Борча был прав. Сравнение с быком оказалось как нельзя более точным. Завтра Коллан спрячется в своем убежище на южной стороне, а потом, как советовал Борча, обратится к Старухе. Пусть насылает чары, вызывает демонов, прибегает к яду – все что угодно.

Он встал, увидев в тени у стены темную фигуру.

– Чего тебе надо? – крикнул он.

Незнакомец шагнул вперед. Луна осветила два коротких меча, висевших у него на поясе. Кафтан из мягкой черной кожи. Перехваченные сзади длинные черные волосы.

– Я тебя знаю? – спросил Коллан.

– Сейчас узнаешь, изменник. – Незнакомец обнажил правый меч.

– Не того ты задумал ограбить. – Коллан вынул саблю и взмахнул ею крест-накрест, разминая запястье.

– Я не грабить тебя пришел, Коллан. – Незнакомец медленно приближался к нему. – Я пришел убить тебя.

Коллан подождал, пока он окажется в нескольких шагах, и атаковал, направив саблю в грудь незнакомца. Клинки со звоном столкнулись. Незнакомец отразил выпад Коллана и нанес молниеносный ответный удар, целя в горло. Коллан отскочил – острие чужого меча на какой-то дюйм разминулось с его глазом.

– Ты скор на руку, приятель, я тебя недооценил.

– Случается.

Коллан атаковал вновь, прибегнув на сей раз к целой серии ударов, направленных в шею и живот. Клинки сверкали при луне, звон стали эхом катился по набережной, и окна окрестных домов стали открываться. Продажные женщины, лежа на подоконниках, подбадривали бойцов, нищие выползали из переулков. Посетители ближней таверны высыпали наружу, образовав около сражавшихся широкий круг.

Коллан чувствовал себя на высоте. Он успешно теснил незнакомца и уже понимал, с кем имеет дело. Противник был проворен, гибок и хладнокровен, но уже немолод, и чувствовалось, что он угасает. Поначалу он предпринял несколько контратак, но теперь едва поспевал отражать удары. Коллан сделал финт, крутнулся на месте, ткнул клинком вперед. Незнакомец не успел заслониться, и сабля проткнула ему левое плечо. Коллан отскочил назад, выдернув клинок.

– Ну, старик, пора умирать.

– И то верно, а что при этом чувствуешь?

– В храбрости тебе, надо признать, не откажешь, – засмеялся Коллан. – Скажи перед смертью, что я тебе такого сделал? Увел жену? Испортил дочку? Или тебя кто-то нанял?

– Я Шадак.

– Значит, ночь все-таки не пропала зря. Смотрите – это великий Шадак! – крикнул Коллан, обращаясь к зрителям. – Прославленный охотник, непобедимый боец. Смотрите, как он обливается кровью! Вы будете рассказывать своим детям о его гибели – о том, как Коллан убил живую легенду. – Он вскинул саблю, насмешливо салютуя противнику. – Наш поединок доставил мне большое удовольствие, старик, но пришла пора его кончать. – Коллан прыгнул вперед, направив рубящий удар в правый бок. Шадак парировал, и Коллан, сделав круговое движение запястьем, послал саблю поверх его меча к незащищенной шее. Это был испытанный смертельный удар, к которому Коллан прибегал множество раз, – но Шадак качнулся влево, и сабля задела его правое плечо. Коллан ощутил жгучую боль в животе, посмотрел вниз и с ужасом увидел вонзившийся в тело меч.

– Отправляйся в ад! – прошипел Шадак, выдернув клинок.

Коллан с воплем рухнул на колени, сабля лязгнула о камни мостовой. Сердце бешено колотилось, боль жгла каленым железом.

– Помогите! – крикнул он.

Толпа затихла. Коллан упал ничком на камни. «Не может быть, чтобы я умер, – подумал он. – Только не я, не Коллан».

Боль сменилась успокоительным теплом, окутавшим страдающий ум. Коллан открыл глаза и увидел перед собой блестящую саблю. Он потянулся к ней, коснувшись пальцами рукояти.

«Я еще одержу победу! – сказал он себе. – Сейчас…»

Шадак убрал меч в ножны, глядя на мертвого врага. Нищие уже стягивали с убитого сапоги и срывали пояс. Шадак повернулся и пошел прочь, расталкивая толпу.

Он увидел Зибена на коленях рядом с недвижным Друссом, и сердце его упало. Шадак быстро подошел к ним и тоже опустился на колени.

– Он умер, – сказал Зибен.

– Не дождешься, – процедил Друсс. – Помоги мне встать.

– Как же, убьешь такого, – усмехнулся Шадак, и они подняли Друсса на ноги.

– Она там, – сказал он, глядя вслед кораблю, медленно исчезающему на далеком горизонте.

– Я знаю, дружище, – мягко ответил Шадак, – но мы отыщем ее. А теперь тебе нужен лекарь.