Текст книги "Древний Кавказ. От доисторических поселений Анатолии до христианских царств раннего Средневековья"

Переходную докерамическую неолитическую фазу развития подтвердили проведенные в Армении раскопки у горы Артин: крупные образцы породы нашли в мастерской, где изготавливали обсидиановые инструменты. Охота оставалась основой экономики, и нет никаких доказательств производства продуктов питания – земледелия и скотоводства, по крайней мере на основных местах проведения раскопок в Бароже (Бароше) и Загхе (Zagha). Все же там есть каменные стены, что может означать существование вовсе не кратковременных лагерных стоянок. На юго-западном склоне горы Арагац археологи обнаружили поселения, имевшие отложения в основании, приписываемые мезолитическому периоду, то есть непосредственно предшествующему началу процесса производства продуктов питания. Есть и следы зависимости жителей от охоты, но верхний слой подтверждает, что тогда уже начался процесс одомашнивания животных и обработки земли. Таким образом осуществлялся переход от собирательства еды к ее производству, значит, последующая неолитическая культура Араратской долины имела местное происхождение. В других частях Закавказья ученые пока не нашли таких стратифицированных остатков, предшествовавших появлению деревень, зависевших от земледелия и скотоводства, иными словами, свидетельств перехода от более раннего хозяйства, основанного на охоте. Хронологический приоритет поселений в Армении едва ли можно считать неожиданным, хотя это может подразумевать некоторое, пока не обнаруженное влияние со стороны юга.

Вполне может статься, что с начала 6-го тыс. до н. э. оседлая жизнь в Араратской долине окончательно укоренилась. Этот период иллюстрируется самыми глубокими слоями двух курганов – Маштоц-Блур и Кегжиак-Блур (Keg-hzyak-Blur I), причем последний расположен неподалеку от Эчмиадзина. Он отличается от первого кургана наличием керамических изделий, а также остатков мест обитания людей на равнине. Но точная их хронология долго оставалась невозможной без радиоуглеродного анализа. На местах самых ранних поселений слоев слишком мало, и они не доходят до ранней закавказской культуры 4-го тыс. до н. э., о которой мы поговорим далее.

Радиоуглеродная датировка предполагает, что некоторые самые ранние известные постоянные поселения в Закавказье находятся в среднем течении реки Куры – Шому-Тепе и Тейри-Тепе – в северо-западной части Азербайджана, и в Шулавери, к югу от Тбилиси – в Грузии. Из-за современной политической географии эта культурная провинция, протянувшаяся вдоль Куры, разделена между сферами влияния археологов Тбилиси и Баку. Оба места раскопок территориально ближе к Тбилиси. Шому-Тепе датируется 5560 г. до н. э. ± 70, что подтверждает датировку ранних деревень в Араратской долине Сардаряна. Но даты Шулавери I (4659 г. до н. э. ± 210 и 3954 г. до н. э. ± 300 с глубин 4,4 и 2,2 м соответственно) указывают на 5-е тыс. до н. э. как на время появления первых поселений в бассейне Куры. Иначе говоря, приоритет на несколько веков долины Аракса представляется допустимым[67]67
  Proceedings of the Academy of Sciences of the Georgian SSR 6, 39, 1967. P. 353.


[Закрыть].

Все обнаруженное на местах раскопок, отнесенных к 5–4-му тыс. до н. э. (некоторые даже датируются 5500 г. до н. э.), показывает эволюцию местных культур и черты общих традиций. Это особенно очевидно в архитектуре, поскольку круглые дома находили не только в Шулавери I, что недалеко от Тбилиси, но также в Тегуте, небольшом холме в Араратской долине, расположенном неподалеку от Эчмиадзина. Эти дома очень маленькие – около 3 м в диаметре в Тегуте и от 2 до 4,5 м – в Шулавери. Трудно сказать, являются ли круглые дома 3-го тыс. до н. э. «преемниками» периода Шулавери; было обнаружено не менее трех строительных фаз с такими типами домов. Сардарян утверждает, что в Армении нашли круглые дома диаметром 8–9 м.

В Араратской долине для самых ранних поселений характерны мягкие керамические изделия из глины, песка и соломы – круглые сосуды, миски, кувшины и чашки (на них вырезались украшения из веточек). Некоторые сосуды были с ручками. В Маштоц-Блуре и Кегжиак-Блуре I микролитическое обсидиановое производство, типичное для предшествовавшего периода, постепенно исчезло. Начали производить каменные орудия, в том числе шлифованные каменные топоры и молотки, которым в Закавказье была суждена долгая жизнь. Небольшие жернова и ступки, остатки пшеницы и ячменя, найденные в кувшинах для хранения, и многочисленные зазубренные серпы и косы – все это говорит о процветавшем сельском хозяйстве. Активно велось одомашнивание крупного рогатого скота, овец, коз и собак, о чем свидетельствует широко распространенная в Закавказье наскальная живопись. Какова бы ни была точная датировка самых ранних деревень в Армении, там были прямоугольные постройки размером до 13 × 10 м, а также круглые дома.

В Тегуте, что возле Эчмиадзина, в керамике заметны следы влияния с юга или, по крайней мере, контактов. Здесь помимо обычных простых сосудов присутствует хорошо обожженная керамика, часть которой окрашена и может быть отнесена к халафскому типу. У нее тонкие стенки, изделия имеют желтовато-коричневый или красноватый цвет и покрыты красной краской, причем открашенные участки лощеные. У кувшинов расширяющиеся или выпуклые горлышки и шаровидная форма. Импорт халафской керамики также отмечен на северо-западе Азербайджана – кувшины хранятся в Бакинском музее и в Кюль-Тепе, что находится в долине Аракса. Проникновение в Закавказье торговцев с родины халафской культуры (Верхняя Месопотамия) было бы менее удивительным, если бы обнаружились следы их присутствия в бассейне Урмии. Но таковых пока нет.

Удивительные узоры раскрашенной керамики Далма-Те-пе – шевроны, треугольники, ромбы, руки – в целом характерны для района Хасанлу и вокруг него; краска – темно-пурпурная на кремовом фоне, внутри – темно-бордовая. Эту керамику нет смысла сравнивать с халафской. Определенно одно: они современники. Формы, узоры, цвета совершенно разные, да и керамика Далма-Тепе ниже по качеству и легко крошится. Обнаруженный при раскопках Яник-Тепе в центре деревни небольшой сдвиг, произошедший между халколитическим периодом и ранним бронзовым веком (ранняя закавказская культура II), дал возможность исследовать халколитические слои, где они не были скрыты под более поздними отложениями. Там только несколько окрашенных обломков из нижних халколитических слоев представляют северную оконечность культурного влияния Далмы. Ее тисненая керамика (украшения наносились пальцами или острыми предметами на мокрую поверхность) также представлена несколькими примерами из Яник-Тепе[68]68
  T.C. Young, “Dalma Painted Ware”, Expedition 5, 1963. P. 38–39.


[Закрыть]. Небольшая доля этой посуды в общей коллекции халколитических слоев Яник-Тепе не принижает их значения для сравнительной хронологии, основанной на прослеживании соответствия с районом Хасанлу, расположенным в 100 милях (161 км) к югу, и для абсолютной хронологии при посредстве радиоуглеродной датировки из Далма-Тепе и Писдели-Тепе, что находились в той же долине Солдуз.

Если Далма процветала во второй половине 5-го тыс. до н. э., то три радиоуглеродные даты из Писдели-Тепе указывают на первую половину 4-го тыс. до н. э. В последней нашли раскрашенную керамику с украшениями, нанесенными черной или темно-коричневой краской на желто-коричневом или кремовом фоне. Такой тип керамики можно отнести к большой группе – убейдской традиции. Она повлияла на края Восточной Анатолии, примыкавшие к Плодородному Полумесяцу, и на часть Западного Ирана. Причем ее влияние оказалось удивительно устойчивым, как, например, в Мерсине, где она продолжала существовать еще долго после того, как умерла в Месопотамии. Более того, она распространилась на весь бассейн Урмии. Впервые это отмечено при раскопках Геой (Гёй) – Тепе, близ Резайе, в период М. Поверхностные находки автора предполагают, что раскрашенная керамика Писдели, выполненная в убейдской традиции, широко распространилась вдоль западного берега озера Урмия, а не восточного, где, как в Геой-Тепе N, самый популярный тип окрашенной керамики имел простые узоры, нанесенные черной или темно-коричневой краской на красную лощеную поверхность – стиль, отличный от Писдели. Эта окрашенная керамическая посуда была характерна для более поздних халколитических слоев в Яник-Тепе. И эти раскопки, и стратиграфия Геой-Тепе доказывают, что красные лощеные изделия бассейна Урмии появились до того, как первые изделия Писдели, возможно, привезли с востока[69]69
  R.H. Dyson, T.C. Young, “Pisdeli Tepe”, Antiquity XXXIV, 1960. P. 19–28.


[Закрыть].

Местное происхождение красной лощеной керамики в бассейне Урмии подтверждают девять последовательно сменяющих друг друга халколитических слоев Яник-Тепе, некоторые из них – с промежуточными фазами. Общая глубина залегания составляет около 9 м. Преемственность керамики очевидна, хотя в самых глубоких слоях предметы были толще и хуже обожжены, чем в более поздних. Несколько раскрашенных осколков с нижних слоев датированы 5-м тыс. до н. э. После этого распространились стандартные изделия красного и желто-коричневого цвета, и так продолжалось до Яник-Тепе XXV, последнего халколитического слоя. Должно быть, имел место перерыв после конца небольшого поселения, расположенного неподалеку от Яник-Тепе, но в целом халколитическая последовательность демонстрирует большой период времени и строгий консерватизм. Простой открытый неглубокий сосуд и кувшин с коротким горлышком – самые распространенные керамические формы. Среди других можно назвать большие мелкие блюда, чаши на ножках, кубки, горшки и др. Редкий тип украшения – схематичное выпуклое изображение человеческого лица, на месте глаз – кусочки обсидиана, вставленные в глину перед обжигом. Обычный тип украшения – узоры, нарисованные черной или темно-коричневой краской на красном фоне. В кургане у северного берега озера Урмия обнаружили черепки кубков с нанесенными краской узорами, которых не было в Яник-Тепе.

Помимо упомянутого выше импорта халафской культуры в Закавказье почти нет параллелей материалам Далмы и Писдели. Хотя, возможно, раскрашенная керамика, обнаруженная Йессеном в Мильской степи – в Азербайджане, что к северу от Аракса, вероятно, имеет некоторое сходство с посудой Далмы: украшения включают шевроны и простые линейные узоры, нанесенные темно-красным, черным или коричневым цветом на желто-коричневый или розовато-коричневый фон[70]70
  A.A. Iessen, “The Caucasus and the Ancient East in the Fourth and Third Millennia BC”, KSIA 93. 1963. P. 3–14, etc.


[Закрыть]. Но точно о сходстве говорить пока нельзя. Более определенная связь с керамикой Далмы (бассейн Урмии) видна в Иланли-Тепе, где в небольшом поселении (50 × 50 м) были найдены остатки прямоугольных и криволинейных построек из «выпуклых» сырцовых кирпичей. Жители использовали пращу – уникальное явление для этого периода в Закавказье. Стандартный набор керамики включает большие кувшины, высотой до метра, весьма грубо изготовленные, а также изделия для повседневного использования более высокого качества, некоторые из них с тиснеными украшениями, нанесенными острыми прутиками на мокрую глину. Такую декоративную технику можно сравнить с той, что используется при производстве керамики в Далме. Предположение, что это украшение доказывает факт распространения на северо-запад Ирана керамического стиля с Балкан через юг России в Закавказье и наличие культурного влияния с севера, в данный момент представляется маловероятным. Культурная связь южной части бассейна Урмии с Азербайджаном – намного правдоподобнее. В Илани-Тепе другой стиль украшения – нанесение на поверхность насечек – датируется началом 4-го тыс. до н. э. В Яник-Тепе было то же самое, но там имелись скрытые насечки. Они наносились на влажную глину для лучшего прилегания шликера.

В долине Куры – в среднем течении реки – находится самое крапное скопление поселений периода 5500–3250 гг. до н. э., ислледованное грузинскими и азербайджанскими археологами. Шому-Тепе, вероятно самое раннее поселение, имеет свидетельства существования обработки кости в виде пик; обсидиан добывали на горе Келбеген – к востоку от озера Севан. Оттиски на некоторых керамических предметах указывают на плетение циновок и тканей. Керамика ничем не примечательна – черная или грязно-красная, лишь небольшая часть ее – лощеная. Плоское основание, выступающее за границы сосуда, указывает на возможную параллель с ранним периодом Яник-Тепе. Отсутствие ручек контрастирует с их присутствием на керамике в Мильской степи и в Кюль-Тепе. Разница, вероятно, связана с датировкой[71]71
  T.N. Chubinishvili, K.Kh. Kushnareva, “New Materials on the Eneolithic of the Southern Caucasus, Proceedings of the Academy of Sciences of the Georgian SSR 6, 39. 1967. P. 336–362.


[Закрыть].

В 5-м тыс. до н. э. керамика в Шулавери I была довольно грубой. Кувшины с горлышком и без, некоторые – с подставками; украшения – насечки, обычно в виде шевронов или елочки, шишки; шарики или зазубрины – вдоль ободка. Рельефное изображение змеи – очень ранний пример мотива, который впоследствии широко распространился в Закавказье. Обсидиановое производство было хорошо развито, как и изготовление каменных орудий, для чего использовался серпентин и базальт. Люди умели обрабатывать кость (оленьи рога) и, вероятно, использовали их для всевозможных копательных орудий. В поселении Имирис-Гора, расположенном недалеко от Шулавери, та же материальная культура. В Шулавери II дома были уже не круглые, а овальные, а керамика стала менее украшенной, зато лучше лощеной[72]72
  O.M. Japaridze, A.I. Javakhishvili, “Results of the Work of the Kvemo-Kartlian Archaeological Expedition (1965–1966)”, Proceedings of the Academy of Sciences of the Georgian SSR 3. 1967. P. 292–298.


[Закрыть].

Одна керамика, собранная Т. Чубинишвили и датированная 5–4-м тыс. до н. э., делалась с использованием соломы, другая – кусочков базальта. Цопи, Арухло и Садахло – эти поселения располагаются в той же части Восточной Грузии, что и Шулавери, и в каждом присутствуют собственные особенности керамики. Грязно-серые, красновато-коричневые и желто-коричневые изделия встречаются в Цопи, где модель быка иллюстрирует роль скотоводства в деревенской экономике Восточной Грузии этого периода. В Арухло керамику украшали шишечками и полукруглыми ручками. Шишечки обычно располагались в два ряда или прямо под ободком, или вертикально – на горлышках кувшинов. Аналогичные украшения встречаются в Шому-Тепе. Как и в Шулавери, топорища из серпентина и гранита в Арухло демонстрируют продвинутую технику обработки камня. Дата материала из этого поселения – 4000 г. до н. э. Согласно Т. Чубинишвили, булла (медальон) из Арухло с изображением рогатого животного имеет сходство с Геой-Тепе М и, возможно, также с месопотамскими цилиндрическими печатями в стиле Джемдет-Насра – с рядами рогатых животных. Если так, эта параллель подразумевает более позднюю дату – ближе к 3000 г. до н. э. В Садахло люди жили в 4–3-м тыс. до н. э.

Таким образом, в долине Куры довольно долго существовала материальная культура, которая характеризовалась особенной архитектурой, а также сравнительно грубой, но легкоузнаваемой керамикой. Проживавшие там люди достигли высокого мастерства в обработке камня. Немного дальше, в Северной Осетии, керамика, такая же как в Цопи, была обнаружена в Шау-Легате. Говорят, что есть более поздние параллели на Северном Кавказе. В Самеле-Кльде, Лисьей пещере (в Чиатуре, северо-запад Грузии) керамика датируется 3250–3000 гг. до н. э., хотя встречаются осколки и более ранних изделий. Есть свидетельства высокого мастерства в изготовлении каменных орудий: топорища из серпентина и базальта (в Шулавери).

Закавказские надписи и рисунки на камне невозможно обсудить здесь подробно, как и с определенностью связать их с тем или иным поселением. Самая большая группа наскальных рисунков находится в Кобистане (Гобустане), в 40 милях (64 км) к югу от Баку, недалеко от каспийского побережья. На полуострове Апшерон, совсем рядом с Баку и нефтяными месторождениями, в районе Дюбенди, есть маленькая пещера с изображением трех в высшей степени стилизованных человеческих фигур, козла и быка. Арсланов, специалист по наскальной живописи, считает, что в этой пещере существует хронологическая последовательность, как та, что основана на свидетельствах четырех тысяч рисунков на скалах Кобистана, по смыслу применимая к другим рисункам. Козел относится к раннему бронзовому веку (3-е тыс. до н. э.), хотя в соседнем поселении позднего бронзового века фигурки козлов встречаются на плитах, формирующих каменное ограждение, что указывает на развитие даже в начале 1-го тыс. до н. э. искусства резьбы по камню. У изображенного в этой маленькой пещере быка, похоже, козлиная голова. Рисунков в Кобистане бесчисленное множество, и они еще требуют длительного изучения. Стратифицированные залежи у одной из скал были связаны с вертикальной последовательностью изменения рисунков. Крупные быки, вероятно представляющие bos primigenius, считаются типичными для ранних фаз, однако когда именно это было – вопрос открытый. Странные женские фигурки наводят на мысль о существовании культа плодородия. На некоторых рисунках представлены длинные гребные лодки. Предположительно, они использовались на Каспийском море, но когда и кем – сказать невозможно. Множественные изображения лошадей, часто наложенные на изображения крупного рогатого скота, должно быть, были нанесены позже, не раньше 2000 г. до н. э. Хотя почти наверняка наскальные рисунки Кобистана относятся к неолитическому или более раннему периоду, они все же, вероятнее всего, были выполнены позднее, чем армянские наскальные изображения, обнаруженные на горе Арагац, Гегамском хребте, Сюнике, а также в Загха и Нал-Тепе. Примечательными чертами являются сюжет, связанный с охотой, и маленькие размеры людей и животных. В Нал-Тепе есть изображение группы охотников, которых сопровождают женщина и ребенок. Мужчины вооружены луками, стрелами, копьями и гарпунами, с ними собаки. Они охотятся, судя по всему, на диких овец, серн и оленей[73]73
  Primitive Society in Armenia, Erevan, 1967. P. 326–327.


[Закрыть]. Как и в охотничьих сценах из Чатал-Хююка, которые, вероятнее всего, выполнены примерно в то же самое время, в армянских рисунках часто передано ощущение быстрого движения. Это искусство в высшей степени непосредственно, хотя смысл изображенного часто остается непонятным современному человеку. Представляется, что чем более скованный и шаблонный рисунок, тем позднее он выполнен. Хотя все еще очень сложно, если не сказать невозможно, связать искусство резьбы по камню с точными периодами существования деревенских поселений.

4-е тыс. до н. э. заслуживает подробного обсуждения, поскольку оно непосредственно предшествовало ранней закавказской культуре, которая расцвела в последней четверти этого периода. К сожалению, существующие свидетельства чрезвычайно скудны. Лишь немногие поселения имеют слои, точно приписываемые периоду 4000–3250 гг. до н. э. Такие поселения в основном существовали и в следующем тысячелетии, когда и достигли своего наивысшего расцвета. Кюль-Тепе IA, расположенное в Нахичеванском районе долины Аракса, – наиболее известное поселение этого периода. Там он представлен 8,3-метровыми отложениями от девственной почвы на глубине 12,8–21,1 м, где последовательность слоев прерывается лишенным какого-либо своеобразия слоем толщиной 1 фут (30,5 см). Простая керамика изготовлена довольно грубо и представлена кувшинами с короткими горлышками и без них. Есть часть раскрашенной керамики, но краска нанесена небрежно. Пряслица указывают на ткачество. Некоторые металлические предметы из ранних слоев изготовлены из чистой меди, другие содержат от 0,4 до 0,7 % мышьяка. Судя по всему, людям были известны только ковка и отжиг. Встречаются кремневые клинки, но более важным оставалось обсидиановое производство. Сырье, которым также пользовались жители Шому-Тепе, поступало из месторождения, находившегося к востоку от озера Севан. Найденные здесь каменные молотки и зубила указывают на существование техники обработки камня. Были обнаружены и серпы с маленькими кремневыми или обсидиановыми лезвиями и костяными ручками. Кюль-Тепе – не одно поселение в этой части Закавказья, относящееся к 4-му тыс. до н. э. В основании высокого кургана Каракёпек-Тепе (ниже по течению от Нахичевани) также были найдены халколитические остатки. Но Кюль-Тепе имеет особое значение – из-за значительной последовательности слоев. Две радиоуглеродные датировки помогли создать неприу-крашенную картину Закавказья до ранней закавказской культуры: одна дата относится к образцу, извлеченному с глубины 18,2 м, то есть недалеко от девственной почвы – 3807 г. до н. э. ±90; второй образец извлечен с глубины 15,35 м и датирован 2908 г. до н. э. ± 150; вторая дата представляется заниженной, тем более в свете третьей радиоуглеродной датировки образца, извлеченного с глубины всего лишь 8,5 м, – 2920 г. до н. э. ± 90.

В Араратской долине и вокруг нее есть несколько древних поселений с культурными слоями, вероятно непосредственно предшествовавшими переходу к ранней закавказской культуре. Шенгавит I, Шреш-Блур I, Мохра-Блур I, Сев-Блур I и др. описываются как переходные к этому культурному периоду. К нему же относится Кюль-Тепе IB (Нахичевань). Для керамики 4-го тыс. до н. э. характерен светло-желтый лощеный шликер поверх основы, обожженной при умеренных температурах, при этом глина смешана с песком. Сардарян назвал этот период поздним неолитом. Геометрические и репрезентативные рисунки, такие как веточки, иногда наносились на керамику нарезкой. Также здесь присутствует орнамент в виде пунктира. В Кюль-Тепе найдены чашки с ручками в виде выступов со светло-желтым шликером или окрашенные в красный, серый и коричневый цвет. Сельскохозяйственная экономика развивалась в направлении, определенном в 5-м тыс. до н. э. Совершенствовалась техника обработки камня, на что указывают найденные каменные топоры, молотки и мотыги. Однако представляется, что охота по-прежнему оставалась для людей важным источником продовольствия.

С завершением этого культурного периода в Армении и Грузии родилась новая эра. Ее приход окутан туманом неизвестности. Немногочисленные обнаруженные свидетельства будут описаны далее. Старый простой уклад деревенской жизни уступил место культуре, возможно сначала не слишком отличающейся от предыдущей, но с большим потенциалом и множеством ответвлений. В настоящей книге мы рассмотрим горные районы – Закавказье, Северо-Западный Иран и Восточную Анатолию.