Текст книги "Гвардия Бога Войны"

ГЛАВА 8

Утром того дня, когда они должны были дойти до Духа Топора, погода испортилась.

Имперская дорога начала извиваться и петлять между Холмами Топора, возвышавшимися на подступах к столице природным бруствером. В любых других землях подобные холмы назвали бы горами. Но близость Восточной Стены, циклопического горного массива, защищавшего Империю с востока, не позволяла здешним географам именовать словом «горы» менее высокие пики. Базел же поймал себя на том, что не задумываясь использует по отношению к ним это слово в своих мыслях, шагая под ледяным пронизывающим ветром и колючим снегом. Вскоре после восхода обычная непогода начала перерастать во что-то гораздо более зловещее. Сейчас было позднее утро. Базел стискивал зубы каждый раз, когда резкие порывы ветра, похожие на первые проявления снежной бури, били его прямо по глазам. Более неприятные ощущения ему приходилось испытывать разве что на Равнине Ветров в Сотойи. По контрасту с на удивление легким переходом предыдущей недели этот ветер казался ледяным дыханием демонов.

По внезапно иссякшему этим утром на дороге потоку путешественников можно было бы догадаться о том, что что-то происходит, подумал он хмуро. Вне всякого сомнения, местные жители, знакомые с особенностями здешнего климата, сочли за лучшее остаться дома. И наверняка они посоветовали всем путникам, у которых хватило ума спросить у них совета, поступить так же. Но горячее желание Базела достичь Духа Топора еще вчера заставило его отряд ускорить ход. Он не захотел остановиться в последнем встретившемся им городке, поскольку до темноты оставалось еще часа два. В результате они провели ночь, встав лагерем возле дороги, вместо того чтобы остаться в уютной гостинице, хозяин которой нынче утром, без сомнения, предупредил бы их о приближающейся опасности. От осознания ошибки было не легче.

Он огляделся вокруг и поморщился. Были времена, когда он думать не думал ни о каких богах. Единственное, о чем он просил, это чтобы они оставили его в покое в обмен на то, чтобы он в свою очередь оставил в покое их, не умолял и не хныкал бы у них над ухом, когда дела шли не слишком хорошо. Но последнее время его взгляды несколько переменились. Он раздумывал, не помолиться ли об улучшении погоды. К сожалению, Томанак к погоде не имел никакого отношения. Погодой занималась его сестра, Чемалка, а она не обращала внимания на мольбы смертных, если вообще слышала их. Повелительница Бури поступала так, как считала нужным. Например, сейчас она решила, что ей необходимо обрушить несколько фунтов снежных хлопьев на голову некоего Базела Бахнаксона.

Хуже всего было то, что до самого Духа Топора больше не было гостиниц, где можно было бы укрыться. Западные подступы к столице были самыми неприветливыми, отроги лишенных растительности «холмов» вздымались здесь почти перпендикулярно. Дорога петляла взад-вперед, обвивая их каменной змеей. Даже простой спуск давался нелегко, здесь просто не было плоских участков, где могли бы поселиться люди.

Судя по карте, большинство городков и деревень было сосредоточено на востоке и на юго-востоке от столицы, вдоль реки Кормак, впадающей в Зеленую реку. Если бы Базелу предложили выбирать между этими голыми утесами и укромной зеленой речной долиной, он, пожалуй, предпочел бы реку, но в то же время ему было ясно, почему Кормак Третий согласился со своими советниками, когда восемьсот лет назад они предложили ему возвести столицу именно здесь. Долина Кормака была единственным естественным проломом в холмах, представлявших собою естественную неприступную крепость. Небольшие отряды воинов с легкостью могли бы удерживать здесь огромные армии завоевателей. Кроме того, Кормаки были гномами и, наверное, чувствовали себя в этих горах вполне уютно.

Чего нельзя было сказать о Базеле. В принципе он ничего не имел против гор, но эти голые, засыпанные снегом холмы, казалось, наступали на него. Он чувствовал себя открытым любым взглядам и в то же время загнанным в ловушку, даже когда порывы ветра затихали. Его товарищам было так же неуютно, как и ему, но никто из них и словом не обмолвился о том, что именно его вчерашнее решение не оставило им сегодня выбора. Учитывая присутствие в отряде Брандарка, это скорее всего означало, что никто еще просто не вспомнил об этом… пока не вспомнил. Ему оставалось надеяться, что так оно будет продолжаться и дальше… Пожав плечами, Базел плотнее завернулся в толстое пончо и зашагал вперед навстречу ветру и снегу.

Одно хорошо, подумал он хмуро, никто из них не станет жаловаться на заданный им темп. Рыцари и братья по-прежнему испытывали неловкость, оттого что их командир идет пешком, когда они едут. Они понимали, что лошади, подходящей для человека его роста и веса, просто не существует; наверное, они ощущали себя детьми верхом на пони, едущими вслед за идущим пешком взрослым, и это их смущало. Скорее всего дело было в том, что они мало знали о градани вообще и о Конокрадах в частности. Им и в голову не приходило, что скорее они могут замедлить его ход, чем наоборот, они не догадывались, что он может дать фору любой из их лошадей. Брандарку-то все это было прекрасно известно, но он считал это слишком само собой разумеющимся, чтобы упоминать об этом вслух. Теперь, учитывая ненастье, Базел был готов беззастенчиво воспользоваться своим преимуществом в скорости, чтобы еще увеличить темп движения отряда. На предыдущем верстовом столбе значилось, что они в тринадцати милях от Духа Топора, и он мечтал довести отряд до укрытия, пока буря не разыгралась по-настоящему.

Базел перевалил через очередной подъем и обернулся посмотреть на отряд, подставив ветру спину. Свежий снег покрыл дорогу тонкой скользкой пеленой. Олени не обращали на нее ни малейшего внимания, зато погонщики нервничали. Всадники ехали теперь не по центру дороги, а по выложенным дерном полосам вдоль нее. В конце концов, снег – это не лед, философски заметил самому себе Базел, снова поворачиваясь лицом к ветру. Пока еще не лед.

Судя по всему, что он слышал о Духе Топора, сторожевые башни на холмах над городом уже должны показаться, но из-за падающего снега не представлялось возможным разглядеть что бы то ни было. Он пожал плечами. Они придут в город, когда придут, пока что есть другие заботы. Базел захлопал руками в варежках, надеясь хоть немного согреть пальцы, и снова зашагал вперед.

К началу вечера не осталось ни малейших сомнений, что они попали в переделку. Ветер превратился в ревущую бурю, заставив их замедлить ход. Из-за уклона дороги каждая миля казалась бы двумя и без урагана. И все же, чтобы пройти эти тринадцать миль, при других условиях они уложились бы в оставшиеся дневные часы. Но света не было, небо полностью покрывала снежная пелена. Базел начал подумывать о том, чтобы остановиться прямо там, где они были застигнуты ненастьем.

Подобная перспектива не радовала. Дорога шла вдоль череды узких ущелий, несколько ослаблявших порывы ветра. Если придется, они смогут перевернуть повозки, чтобы укрыться за ними, а войлочные палатки и теплые спальные мешки не позволят людям замерзнуть насмерть. Но это не значит, что они смогут согреться. И дело было уже не в ветре. Весь день подмораживало, а теперь температура начала резко опускаться за нулевую отметку. За одну такую ночь, не имея лучшего укрытия, можно потерять половину лошадей.

Он мысленно выругался, сжимая кулаки и бессмысленно вглядываясь в темноту. Никто в отряде не мог сказать, где именно они находятся, даже сэр Йорхус, который ездил этой дорогой много раз, растерял свою самоуверенность. Падающий снег скрывал верстовые столбы. Базел снова выругался: не исключено, что они в нескольких ярдах от города… а может быть, и нет. Решение придется принимать уже совсем скоро. Они не могут блуждать в полной неопределенности, надеясь на то, что столица вдруг возникнет из темноты. Рано или поздно лошадь потеряет подкову и поскользнется или кто-нибудь из них отморозит пальцы, а может быть, случится что-нибудь похуже. Однако, если Дух Топора все же рядом, это значит, что рядом стены, крыша и очаг.

Он уже был готов сдаться и приказать разбивать лагерь, когда вдруг почувствовал приближение кого-то… или чего-то. Именно почувствовал, а не увидел – темное пятно на фоне снежных сумерек. Базел нахмурился и поднял руку, пытаясь защитить глаза от снега, чтобы лучше видеть. Сначала он не увидел ничего, потом замер, разглядев появившегося из стены снежных хлопьев одинокого всадника. Всадник направлялся к ним.

– А, вот вы где!

Бодрый голос седобородого старика должно было заглушить бурей, но этого почему-то не произошло, он прозвучал неестественно отчетливо. Сотойская лошадь под ним была достойна принца, но больше ничто не указывало на его состояние или положение в обществе. Как и на Базеле, на нем было пончо, простое и теплое, ножны длинного меча были сделаны из простой кожи, без украшений. Руками в варежках он откинул капюшон, под ним оказался вязаный колпак в красную и белую полоску, который выглядел невероятно нелепо среди льда и бьющего в лицо снега. Базел уперся кулаками в бока и уставился на старика, который ответил широкой улыбкой.

– Мне уже порядком надоела та погода, которую ты неизменно приносишь с собой, чародей, – прорычал Конокрад.

– Ничего не могу с этим поделать, – отозвался старик и наклонился в седле, протягивая Базелу руку.

– Ха! – Базел пожал протянутую ладонь, не сводя со всадника недоверчивого взгляда. Старик выдержал этот взгляд с подчеркнуто невинным видом, хотя было трудно судить об этом наверняка, не видя выражения его глаз, а глаз Венсита Румского никто не видел вот уже тысячу лет. Их заменял переливающийся колдовской огонь, плясавший под кустистыми бровями. Старик фыркнул.

– Даю тебе слово, Базел. Даже самый сильный маг не связывается с погодой. Кроме того, если бы я решил заняться климатом, я придумал бы что-нибудь поприятнее снега и льда!

– Могу себе представить, – неохотно согласился Базел, поворачивая голову к подъехавшему Брандарку. – Посмотри, что принес нам ветер… не в первый раз, – кисло добавил он.

– Тебе следует задуматься, каким тоном ты отзываешься о древних и могущественных приверженцах магических знаний, – сурово одернул его Брандарк, потом протянул магу руку. – Привет, старый жулик! – радостно воскликнул он. – Счастлив встретить тебя здесь.

– Напомни, чтобы я сделал с вами обоими что-нибудь скверное, – ответил Венсит. – Но только не сейчас. Почему бы нам всем не отправиться куда-нибудь под крышу, тогда по крайней мере вам будет тепло, когда это произойдет.

– По правде говоря, – прочувствованно произнес Брандарк, – мне нравится эта мысль. Хотя, – продолжил он ехидно, с прищуром глядя на мага, – в прошлый раз, когда мы встретили тебя посреди урагана, там было еще около пятидесяти братьев-псов и парочка чернокнижников, один из которых, насколько я помню, был жрецом Карнадозы. Надеюсь, сейчас ты не собираешься повторить представление?

– Нет, нет, что вы! – Венсит снова усмехнулся. – Я случайно оказался в Духе Топора по своим личным делам (полагаю, вы будете счастливы узнать, что дела эти никак не связаны с вами), когда поднялся ветер. Поскольку вы не объявились до темноты, я подумал, что стоит вас поискать, вот и все.

– Точно все? – пробормотал Базел.

Он внимательно разглядывал старика, но Венсит только широко улыбался в ответ, и градани махнул рукой. Венсит Румский был очень себе на уме, Базел ни за что не поверил бы, что он оказался в Духе Топора случайно, так же как он не поверил бы, что завтра солнце взойдет на западе. С другой стороны, за тот короткий срок, когда они с Брандарком вместе со стариком спасали леди Заранту, у него была масса возможностей убедиться, что Венсит всегда сообщает ровно столько, сколько он хочет, чтобы они знали, не больше. Поначалу Базел думал, что подобная манера доведет его до исступления, особенно учитывая обычное для градани убеждение, что хороший колдун – мертвый колдун, но почему-то ничего подобного не произошло. Если кто-то в Норфрессе и имел право считаться таинственной фигурой, решил тогда Базел, то это именно Венсит Румский. После Падения Контовара выжило только четверо белых колдунов. Один из них совсем помешался, еще двое были обессилены постоянной самоотверженной борьбой Белого Совета с Лордами Карнадозы. Лишь Венсит сохранил свою силу, чтобы защитить выживших и обеспечить их массовое бегство в Норфрессу. На самом деле они остались в живых исключительно благодаря ему. И у него было право на некоторые причуды.

– Ладно, – нетерпеливо заявил Конокрад через несколько мгновений, – ты единственный, кто точно знает, сколько еще осталось до этого проклятого города, Венсит. Поэтому, если тебя не затруднит, кончай отдыхать, покажи дорогу остальным. Только так, чтобы было понятно.

– О, конечно! – усмехнулся Венсит. Он развернул лошадь в том же направлении, откуда появился. – Лучше просто следуйте за мной, – предложил он. – И ни в коем случае не потеряйтесь.

Оказалось, что, когда Венсит нашел их, они были в полумиле от западных ворот. Базел не знал, радоваться ли тому, что они были так близко от города, или негодовать на себя за то, что он был готов провести ледяную ненастную ночь в двух шагах от укрытия, которое не мог разглядеть. Он решил, что лучше радоваться, и, вытянув шею, глядел на стены Духа Топора, пока его отряд въезжал в ворота.

С самого дня основания столица распространялась в основном в южном и восточном направлениях: там было место для домов и мастерских, купцы могли использовать для перевозки товаров реку Кормак и связанную с ней систему каналов. Удачливые правители, сделавшие Дух Топора величайшим городом Норфрессы, считали, что укрепления необходимы для любого выступающего участка города, и не скупились на расходы. В результате, по мере того как столица росла, все прежние ворота оказывались в черте города и в следующем круге городских стен прорубались новые. На старом месте сохранились только Западные Ворота, которые нисколько не изменились, несмотря на возраст. Внешняя стена поднималась так высоко, что ее зубцы совершенно растворялись в метели, сами ворота крепились к двум массивным шестиугольным башням. В обычную погоду темный камень стены мог бы показаться грубым и даже производить угрожающее впечатление. Но в эту ночь теплый желтый свет, пробивающийся из похожего на пещеру зева ворот, и огромные башни обещали уют и защиту. Базел услышал, как лошадь Вейжона заржала от радости, предчувствуя скорый отдых.

Ворота, несмотря на буран, тщательно охранялись, и Конокрад с любопытством разглядывал часовых. Они казались совсем замерзшими, но путешественников оглядывали внимательно, и, несмотря на то что в их поведении не было ничего вызывающего (не исключено – благодаря присутствию Венсита: Базелу показалось, что он кивнул офицеру), было очевидно, что службу свою они знают. И знают хорошо, потому что это были воины Королевско-Имперской армии, а не обычные городские стражники.

Часовые рассматривали Базела с Брандарком с не меньшим любопытством, чем градани разглядывали их. Империя никак не граничила с землями градани, но за долгие годы, что ее связывал с Приграничными Королевствами договор о совместной обороне, Имперская армия несколько раз сталкивалась с разбойниками из градани и даже их военными формированиями. Базел лично ни разу не встречался в бою с воинами Империи Топора, но он говорил со старыми бойцами, которым приходилось с ними сражаться. Старые градани всегда отзывались о Королевско-Имперской армии с почтением, даже страхом. Если бы им нужно было выбирать, возможно, они все же предпочли бы биться с солдатами Империи Топора, а не с наездниками Сотойи, хотя, в конечном счете, разница была не так уж велика.

Никакая другая пехота в мире не могла сравниться с армией Кормака. Еще до присоединения Дворвенхейма в середине прошлого столетия четверть населения Империи составляли гномы. Остальные были в основном из Расы Людей, но встречались и представители множества других народов (за исключением, разумеется, градани), бежавших сюда после Падения Контовара. Благодаря бракам происходило неизбежное смешение рас. По сравнению с сотойцами, с которыми Базел сталкивался чаще всего, жители Империи были довольно небольшого роста. Разумеется, были и исключения вроде Вейжона, но едва ли кто-то из них был бы счастлив встретиться в бою один на один с такими великанами, как градани.

Именно поэтому руководство Королевско-Имперской армии делало все возможное, чтобы ее воины никогда не оказывались в подобных ситуациях. И не было ничего удивительного в том, что армия состояла в основном из пехоты – все-таки большинство населения страны составляли гномы. Даже Братья Топора – личная охрана Короля-Императора – получили свое название от огромных обоюдоострых топоров, которыми они сражались в битве. Это традиционно гномье оружие было признаком их высокого положения. Гномы, вооруженные топорами, всегда были опасными противниками, но армия под управлением Королевско-Имперских офицеров, прекрасно знающих свое дело (большинство из них вышло из Военной Академии императора Торрена здесь, в Духе Топора), была еще опаснее.

Отец Базела всегда утверждал, что организованному войску незачем численно превосходить неорганизованное. Численный перевес не имеет значения: ему удалось вбить эту аксиому в головы своих Конокрадов, и они победили Кровавых Мечей, которые предпочитали воевать, превосходя противника числом в два или даже более раз. Но Базел не обольщался. Несмотря на все нововведения принца Бахнака, армия Империи Топора смяла бы его со всеми его союзниками так же легко, как он захватил Навахк.

Пехоту Империи обучали и готовили в духе, совершенно чуждом варварам (таким, как градани), которые предпочитали биться с противником один на один. Даже у солдат принца Бахнака этот исконный индивидуализм сохранялся на инстинктивном уровне, его могли подавить только жесткая дисциплина и суровые тренировки. В Империи Топора ни один воин не воспринимал себя таким образом. Вся их подготовка заставляла сосредоточиваться на необходимости сражаться вместе, стать винтиком, подчинить себя коллективу, созданному для того, чтобы усилить эффективность действий каждого из его членов.

Основной боевой единицей Армии Топора было формирование из тысячи человек. Оно состояло из десяти сотен, каждая сотня разбивалась на десять отрядов. Эти тысячи были основой тактического образования, именующегося «торрен», в честь Императора Контовара, который его изобрел. Две-три линии торрена больше всего напоминали чудовищно огромную шахматную доску. Первый ряд состоял из воинов, построенных в квадраты, между которыми оставались пустые пространства, равные по величине этим квадратам. Следующий ряд был точно таким же, но его воины выстраивались за пустыми пространствами, оставленными в первой линии. Торрен применялся при любом количестве воинов, от огромного формирования до нескольких отрядов. Обычно торреном выстраивали тысячу воинов, но в любом случае такое сравнительно несложное построение было основой постоянных побед армии. Принц Бахнак обнаружил этот секрет, когда начал сам разрабатывать стратегию и тактику для своих Конокрадов. Выяснилось, что осуществить подобное построение не так просто, для него необходимо исключительно хорошо обученное войско.

Полководцу, который сумел подготовить подобное войско, Торрен предоставлял потрясающие возможности. Квадратные блоки могли двигаться в любом направлении, легко меняя его при необходимости, пустые пространства за квадратами позволяли им отступить под чересчур сильным натиском врага, и тогда квадрат оказывался среди своих, готовых защитить его с флангов. Иногда передняя линия сдерживала врагов, а второй ряд маршировал через открытые пространства, вызывая неизменную панику в рядах противника. Недостаточно дальновидные военачальники вражеских войск усматривали в открытых пространствах торрена возможность прорвать оборону Армии Топора, они рвались вперед, чтобы неожиданно для себя наткнуться на второй ряд и оказаться в ловушке.

И как будто одного только тактического превосходства торрена было недостаточно, пехота Армии Топора была отлично обмундирована и вооружена. Каждый солдат был облачен в длинную кольчугу, у него имелся стальной нагрудник и стальные накладки на ногах. Большинство армий не могли позволить себе таких доспехов, например армия Империи Копья, состоявшая из крепостных, предоставленных местными феодалами. Самый зажиточный барон или князь Империи Копья не мог обеспечить своих рекрутов доспехами, какие носили даже рядовые Королевско-Имперской Армии. Но, как бы ни были прекрасны доспехи, главным в вооружении «Королевско-Имперских мулов» был цилиндрический щит, защищавший воина от горла до коленей. Составленные рядом, такие щиты создавали непреодолимую преграду.

Под прикрытием своих щитов воины могли использовать легкие копья и короткие мечи. Идя в атаку, они могли осыпать врага смертельным градом копий. Не реже они применяли и другой способ, когда каждый воин орудовал копьем через небольшую щель между своим щитом и щитом товарища. Длина копья давала преимущество перед мечами противников, но даже если воин лишался копья, поразить его за щитом – пока не был разбит его квадрат и пока у него оставался меч – было невозможно. Мечи были короткими, но в руках опытных воинов они становились грозным оружием.

Имперские квартирмейстеры и военные инженеры тоже были лучшими в мире, хотя их искусство было не таким эффектным. Единственным слабым местом Армии Топора была нехватка кавалеристов. Правда, существовала Королевско-Имперская верховая пехота. Это значило, что солдаты используют лошадей и мулов, позволяющих им во время походов перемещаться особенно быстро, но сражаются в пешем строю. Они не были кавалеристами, хотя на случай крайней необходимости их обучали биться верхом. Все же армия располагала легкой и средней кавалерией, но ее численность составляла не более десятой части всего войска.

К несчастью врагов Империи, Дом Кормака и не нуждался в сильной кавалерии. Точнее, она была в его распоряжении, хотя формально не входила в его армию. Королевство Сотойи было союзником Империи вот уже восемь сотен лет. Только сумасшедший решился бы встретиться на поле боя с объединенными пехотой Империи, лучниками Вондерланда и кавалерией Сотойи.

Лично Базел не имел ни малейшего желания противостоять Королевско-Имперской армии, все равно, с поддержкой кавалерии Сотойи или без нее, особенно теперь, когда он поймал на себе напряженные взгляды часовых, выглядевших почти так же сурово, как сами Западные Ворота. Он заметил, как их изумила его одежда, и улыбнулся про себя, гадая, что они могли подумать о градани, облаченном в цвета Ордена Томанака. Но они были слишком дисциплинированны, чтобы открыто проявить свои чувства. Невозмутимый лейтенант, командовавший стражниками, отдал Базелу честь так, словно видел градани каждый день.

Путешественникам показалось, что под глубокой аркой ворот царит неестественная тишина, хотя копыта лошадей цокали, слегка позвякивало оружие, повозки поскрипывали на ходу. А вот буря осталась ждать на улице, лишь ветер завывал, словно души в аду Краханы. После короткой передышки под аркой ураган показался еще злее. Базел, дрожа, обернулся к Венситу.

– Наверняка у тебя уже было на примете местечко, куда ты нас поведешь, когда ты отправился нас искать?

– Разумеется, – ответил старик. – Поезжайте за мной.

Он легко тронул пяткой своего коня, направляя его вперед по заснеженной пустынной улице. Базел и отряд двинулись вслед за ним.