Текст книги "Медовый месяц с чужой женой"

Глава 25. Поля

Макс так и остался ко мне спиной. Будто вовсе не со мной говорил, а со своим тёмным отражением в окне.

Сердце болезненно бухнулось в рёбра. Я не сдержала рвущихся горьких слов:

– Подстилка… Ты снова делаешь мне больно, Макс. Кажется, с того момента, как мы встретились, твои слова всегда причиняют боль. Кажется, что я одна сплошная рана, – медленно приблизившись, я неловко потянулась к нему. Руки дрожали: неужели действительно собираюсь пойти навстречу? Это словно добровольно совать пальцы в газонокосилку или прижиматься к горящему дереву. И всё же… Рывком обняв его, уткнулась лбом в широкую напряжённую до каменного состояния спину.

Прошептала:

– Может, поэтому я чувствую, как больно тебе? Словно мне тоже разрывают сердце. – По щекам покатились крупные горошины слёз, и я добавила тише: – И знаю, что невозможно избавиться от страдания, от него не сбежишь и его не выльешь. Мужчины не плачут. Можно, я это сделаю за тебя?

Он промолчал, но я и не ожидала ответа. Стояла и, прижимаясь к нему, глотала слёзы. И за него, и за себя. Мы с Максом, как две израненные птицы: я не знала, что у него произошло с Дороговым, но сейчас была на стороне монстра, а Виктора ненавидела всем сердцем, потому что Честенер горел внутренним огнём старой мести, а не злобой ко мне.

– Любила, – обнимая Макса, почти беззвучно проговорила я. – Во всяком случае, мне так казалось. Виктор очень настойчиво ухаживал. А ещё спас меня, вытащил из беды. Я не заметила, как благодарность переросла в нечто большее. Думала, что могу доверять, смогу прожить до старости. – Зажмурилась и вздохнула. – Это ужасно, но я рада, что он проиграл меня. Лучше уж так, чем… – Я не знала, что можно предположить. Каким была бы будущее с Виктором? Коротко невесело усмехнулась. – Видел бы ты его взгляд сегодня. Я думала, что знала Витю, но там, на улице, будто встретила другого человека.

Макс легонько передёрнул плечами, и мне показалось, что ему неприятно: обнимаю его, слезами рубашку промокаю.

Нужно ли олигарху моё сочувствие? Нет, не так. Жалость подстилки! Может, он и друга упомянул лишь для того, чтобы показать, как я ему омерзительна. Ведь если бы он не думал обо мне, то услышал бы водителя, и, возможно, спас его. То есть он считает меня виноватой, а я, как идиотка, залезла на него в машине, хотела соблазнить в отместку мужу. Макс это видел и насмехался: ведь он считает меня шлюхой, а я целоваться…

Я медленно отстранилась и уронила руки. Зря вообще это сделала, лишь вышла за рамки «куклы». Показала, что мне больно? Да ему наплевать. Хотела утешить? Наверняка только досадила. Надо всего лишь «отсосать». Или, как указано в договоре – исполнить супружеские обязанности.

Я обошла Макса и, уткнувшись лопатками в стекло, заглянула мужчине в лицо.

– И не собираюсь… как там? Стоять у тебя на пути, – произнесла я и горько усмехнулась. – «Подстилка» может лишь лежать, и об неё так удобно вытирать ноги. Хочешь отомстить Дорогову? Я помогу.

И, опустившись на колени, расстегнула ремень его брюк.

– Облизать мороженое? – задумчиво проговорила по-русски. – Ничего ведь сложного в этом нет.

Макс оторопел и едва не упал назад, когда качнулся. Он потянул меня за плечи и грубо усадил на диван.

– Я перехотел. Ешь. И иди спать, – полоснул по лицу холодным, каким-то обречённым взглядом, и отошёл к бару. С грохотом достал широкую квадратную бутылку, наполнил стакан золотой жидкостью и выпил содержимое залпом, а потом швырнул его в стену.

Я испуганно сжалась и гулко сглотнула.

Грохот стекла переплёлся с его словами:

– Если бы я не думал о тебе и не пошёл навстречу, я бы лежал рядом с Крисом. – Он сжал до скрипа крышку бара, а потом бросил в меня мрачный взгляд. – Ты спасла мне жизнь, Поля. И я не знаю, злиться на тебя или благодарить. Не могу никак выбрать. – Честерен повернулся и, сложив руки на груди, всмотрелся в мои глаза. Он закрылся: на лице ни одной эмоции, будто к нему прилипла маска безразличия. – Одного не пойму. Что поменялось за эти сутки? Мы знакомы несколько часов, а ты уже готова на всё, да? Думаешь, я поверю, что это предложение минета – «выполнение договора»?

Он качнул головой и усмехнулся.

– Явно ведь Дорогов что-то тебе сказал, научил, как поступать, что делать. Как усыпить меня, сделать покладистым котиком. Ты играешь со мной, Поля. Так не пойдёт, же-на. – Макс сделал широкий шаг, затем ещё один. И оказался около дивана. – Я же всё равно узнаю правду, а играть и притворяться, что я тебе понравился за такой короткий срок – не нужно. – Гримаса неприязни перекосила мужественное лицо, в нос влетел легкий запах спиртного. – Это противно. Не нравится, когда называют «подстилкой»? Нежная, ой-ой-ой… А кто ты, если согласилась – сама сказала – за нелюбимого мужа отрабатывать миллиардный долг телом? Актри-и-са. Шлю-у-уха. Дрянь! Или не знала, что тебя ждёт? Хватит притворяться.

Макс ещё подошёл, отчего я влипла в спинку дивана.

– Что? Молчишь, сучка? Я выведу вас обоих на чистую воду, размажу Дороговых по стеночке и глазом не моргну. Уяснила? А пока поиграюсь. – Коснувшись моих волос небрежным движением, он стиснул до нитки губы, грубо одёрнул руку и властно сказал: – Посмей только выглянуть из особняка, я приказал охране пристрелить на месте, – рявкнул.

И вышел из гостиной так спешно, будто за ним гнались чудища.

Где-то в глубине дома шваркнула дверь.

Сердце гулко колотилось о рёбра, по позвоночнику медленно сползал холодок страха. Он напугал меня почти до икоты, тело заколотило, отчего я сползла на пол. В груди что-то взрывалось от обиды и презрения. К самой себе, что поверила, что Макс может быть человеком. Отчаяние чёрным мраком затопило душу.

Монстр перестал донимать меня требованием секса, он перешёл на более изощрённые пытки, выковыривая во мне новые раны, выдирая нервы, разбивая меня на кровавые осколки. Кажется, только сейчас я поняла, какая месть требуется Максу. Ему не нужно трахать меня, ему нужно меня полностью уничтожить.

Глава 26. Макс

Какой там спать? Я еще в гостиной хотел сдёрнуть с Поли халат и наказать её за то, что кажется такой хорошей. Но я не верю. Ни одному слову. Так не бывает, не со мной – это точно. Она вышла за Дорогова, а потом внезапно воспарила тёплыми чувствами ко мне? Обманщица. Всему виной проклятые деньги, ради которых бабы ложатся в постель к нелюбимым, трахаются с монстрами, отлизывают зверю и потом хлопают ресничками, искусно изображая чистых ангелов.

Твари все…

Рухнул лицом на кровать и растянулся звездочкой, потому что ещё один поток мыслей, и я к чертям собачьим разнесу весь дом.

– Почему ты такая хорошая? – промычал по-русски в подушку. – Какого хрена я в это вляпался?! – Со всей дури стукнул кулаком по постели, отчего деревянный подголовник затрещал, а потом показалось, что за спиной скрипнула половица.

Я слетел в сторону и сбил с ног чёрную тень, что скользнула к стене, и только на полу осознал, что подо мной распласталась Поля.

– Что. Ты. Здесь. Делаешь? – прорычал я сквозь зубы.

Она смотрела без привычного испуга, в широко распахнутых глазах горела решимость и некая обречённость. Только сейчас я заметил, что она обнажена. Полностью. По губам Поли скользнула кривая усмешка, будто она ощутила, как я «рад» её виду, но тут же исчезла.

– Ты купил жену, помнишь? – серьёзно уточнила она. – Стелла показала мне эту комнату и сказала, что спать я буду здесь, причём по твоему распоряжению. – Она куснула нижнюю губу, но всё же попросила: – Можно лечь на кровать? Если мне придётся спать на полу, то разреши надеть хотя бы бельё. Если тебе, конечно, нужна жена без соплей.

Ворох мыслей смело возбуждение. Крыша давно поехала. Как можно так желать женщину, если она продажная? Опять на те же грабли? Да не похрен?

Я наклонился, провёл большим пальцем по раскрытым губам, словил жадный порывистый вздох Поли.

– Никакого белья. Помнишь? Же-на. – И с улыбкой опустился ниже, к её пухлым губам. Наверное, от хмеля отпустило боль, расслабило мышцы, потому что я больше не мог удержать контроль. Нажал ладонью на маленькое плечо и смахнул локоны густых волос в сторону. Провёл пальцами по шее, обрисовал ключицу и опустился к груди.

– Ты красивая, Поля. Очень чуткая, но я… монстр, ты права. – Коснулся ареолы, и моё круговое движение вызвало у девушки потрясающую дрожь. Я отодвинулся и подал ей руку. Подвёл к постели и приказал: – Ложись, же-на, я хочу поиграть. – Да, звучало мерзко, но меня это безумно заводило, а она…

– Что я получу взамен? – Голос прозвучал холодно, взгляд девушки был спокоен, но на дне глаз всё же что-то мерцало. То ли обречённость, то ли издёвка. Поля приподняла брови и уточнила: – Я же шлюха. Тварь продажная, во внезапное сочувствие которой ты не веришь. Так не буду разочаровывать тебя, Макс. Скажи, что я получу в награду за то, что… поиграю с тобой?

Хотелось зарычать, но я сдержал гнев и растянул коварную улыбку. Пусть лучше боится меня, чем потом ноги вытирает.

– Подарить тебе шубку за минет? – Я толкнул её на кровать, подтянул ноги на пол и резко развёл острые коленки в стороны. – Нет. Лучше я тебя помучаю. С этим не сравнится банальный оргазм от женского ядовитого язычка.

Я подкрался ближе, навис над девушкой и, наслаждаясь её трепетом, водил ладонями по гладкой коже.

– Хотя… – Указательный палец лег на искушенный рот, чтобы запретить Поле отвечать, поддел нижнюю губу и нырнул в жаркую глубину. От влажных прикосновений язычка меня сильно вело, пах взрывался, будто я подросток.

Но почему-то я не мог себе позволить просто трах. От одной мысли, что Пелагея спала с Витькой, меня воротило. Злило. Хотелось просто издеваться над ней за то, что такая… Какая?

Я опустился ниже, соскользнув мокрым пальцем по шее, мимо яремной впадины, грудей, по плоскому животу и замер на границе мягких вьющихся волос. Встал на колени и развернул упругие, слаженные бедра, заставляя Полю раскрыться. Так пошло и откровенно, остро и сладко, что точка невозврата была безнадежно пропущена. «Жена» подрагивала и скромно покусывала губы, будто целка.

Трепетная шл… Нет, она другая. Зачем я назвал её «подстилкой»? Дурак. Но чувство вины мне не знакомо, а извиниться могу и по-другому.

Я наклонился, поцеловал выступающие косточки, заулыбался, когда девушка подалась неосознанно навстречу, переместился к центру и вдохнул пряный головокружительный запах. Прижимая бедра к кровати, чтобы она не вывернулась и не сбежала, прижался губами к её лону и провёл по складкам языком.

Глава 27. Поля

Я думала, что удастся вывести его, разозлить, чтобы повёл себя грубо, чтобы овладел наконец. Чтобы закончилась эта медленная, вытягивающая жилы пытка. Пришла голой, ёрзала под ним, ощущая его возбуждение, холодела от мысли, что вот сейчас всё произойдёт. Да, это будет больно и неприятно, но оно случится.

Больше не могу! Пусть лучше сделает из меня ту, кем обзывает, тогда хотя бы не буду дёргаться от жестоких слов, как от ударов хлыста, и ощущать ядовитую обиду, которая разъедала меня изнутри. И плевать на то, что мне подарят за мою девственность. Шубу? Отлично! Буду носить и помнить о том, что никогда нельзя верить людям. Никогда! Даже если они тебя вытаскивают из долгов, спасают от коллекторов или… накрывают собой от взрыва.

Не верить! Разочаровываться больнее, чем будет сейчас.

Я зажмурилась и приготовилась к вторжению, но Макс неожиданно переместился и склонился вниз, оказавшись между ног. У меня от ужаса, стыда и одновременно захватывающего дух предвкушения волоски на всём теле встали дыбом. Я попыталась отползти, сбежать, перевернуться, спрятаться, но даже просто ноги свести вместе не смогла.

Ощутив влажное горячее прикосновение к средоточию греха, я вздрогнула всем телом и, не сдержавшись, вскрикнула. Хотела попросить прекратить, не мучить меня снова, но получилось:

– Прекра… а-а… сно…

– Да-а-а, сладкая жёнушка, – оторвавшись на миг, промычал Макс. – Ты будешь умолять. Буу-удешь. Я никогда не бросаю слов на ветер, – и приник ко мне настойчивей. Горячим языком он порочно и яростно вталкивался в лоно, ломал мои стереотипы, барьеры, заставлял крошится на всхлипы и стоны.

Я так распалилась, что не заметила, как Макс добавил к языку палец. Массировал осторожно, не на всю длину, напирал властно и бормотал что-то, покусывая набухший бугорок, но когда я почти взорвалась на миллиарды мерцающих звёзд, неожиданно замер.

– Терпи… – прошипел он, вытянул палец и, ласково поглаживая разгоряченную плоть, прошептал: – Не смей кончать, накажу, же-на.

Сгорая от стыда и возбуждения, я вывернулась и, соскользнув с кровати, торопливо засунула руку ему в брюки. Ощутив под пальцами огромный каменно-твёрдый член, невольно вздрогнула, но не отступила. Да, надо сделать это сейчас, пока я ещё я, пока Макс не размазал мою гордость, не смял личность. Сейчас я буду думать, что это мой выбор.

Обхватив член, я провела рукой вниз до самого основания и постаралась игнорировать пугающие мысли о несоответствии размеров мужских и моих. Утешала себя тем, что скоро всё закончится…

– Что ж ты творишь, По-о-оля? – Макс выгнулся и стиснул крупную челюсть, вплёл в мои волосы пальцы и осторожно потянул на себя. Глаза в глаза. Показалось, что монстр сбросил маску, внезапно став человеком. Но обидная фраза снова слетела с его губ: – Не терпится почувствовать мою мощь? Да? Или это заказ такой? Искусить меня решила? Пока я бесился в толпе, думая, что тебя порубили на куски, ты лизалась с ним, помаду размазывала, и думаешь, что поверю в твою искренность? – Да, всего лишь показалось. Он всё тот же зверь без сердца. – Непослушная, – зло прошипел Честенер. – Ядовитая Пелагея. Русская… с… – он сел, почти упал, на кровать и потянул меня за собой. Заставил встать и увидеть в его глазах настоящую хищную ярость. Это так было завораживающе страшно, что я не могла связать слов, не могла шевелиться, просто смотрела в глубину потемневших от страсти и похоти серых глаз и ждала очередной плетки. Да, пусть добивает, мне всё равно.

– Что тебе нужно, Поля? Зачем ты это делаешь? Ты же сопротивлялась, дралась, кусалась? А теперь нападаешь… ноги расставляешь, как текучая телочка, – он смял мою грудь и немного выкрутил соски. Но стало не больно, а приятно, будто молнии разбежались по коже. Будто Макс знал грань удовольствию. Причинял боль, но не убивал. Играл мной, как кот с мышкой. – Знаешь, мне интересней было, когда ты вырывалась, а теперь… – Он убрал руки и отодвинулся. – Ску-у-учно.

Меня накрыло тяжёлой душной волной гнева.

– Скучно?! – по-русски закричала я так, что зазвенели стекляшки в люстре. Потеряв контроль, забыв и про статус Макса, и про его телохранителей, изо всех сил ударила его кулаками в грудь, да так, что он отпрянул и нахмурился. Я же не могла сдерживаться и, запрыгнув сверху, вцепилась ему в волосы.

– Ах, тебе скучно?! Ну, я тебя сейчас развлеку так, что мама родная не узнает!

Макс перехватывал мои руки, со смехом пытался отодрать от себя, но я, доведённая до крайней точки отчаяния, потеряла последний страх и, казалось, даже разум. Я сама не понимала, чего добиваюсь от мужчины, лишь хотела выдрать ему волосы, кусалась и цараплась, как озверевшая фурия. И, давя рыдания, выкрикивала:

– Кобель американский! Извращенец мерзкий! Садист проклятый! То минет ему подавай, то нос воротит, как от прокажённой, но отпускать не собирается. Не-е-ет! Как же? Ещё не наиздевался?

Макс, довольно посмеиваясь, не пытался меня остановить, лишь удерживал за руки, да и то не сильно старательно. Все мои удары, укусы и царапины лишь забавляли монстра. Я совершенно потеряла голову и не вспомнила, что американец не понимает ни слова из моих выкриков. Но мне на это было наплевать.

– Я-то на что сдалась? Ну чего тебе от меня надо?! Брал бы своего Дорогова и трахал бы ему мозги. Оба с жиру беситесь!

При упоминании этой фамилии Макс мгновенно подобрался и застегнул на запястьях браслеты сильных пальцев. Я вскрикнула от боли, а он прошипел:

– Хочешь веселиться?

Я сжалась в комок, едва сдерживаясь, чтобы не завопить от ужаса. От боли в запястьях, от страха при виде почти почерневших от ярости глаз монстра, от пронзающего тысячами игл ледяного тона его голоса. Он приподнялся и швырнул меня на кровать. Взгляд мой помимо воли тут же переместился вниз, на полурасстёгнутую ширинку, где брюки сильно оттопыривались. Я понимала, что лучше бы помолчать, но гнев лился помимо воли.

– Что? Заводит сопротивление? Нравится играть в насилие? – Я сдула упавшую во время борьбы прядь и глянула исподлобья на палача. – Так ты скажи. Я подыграю. Хочешь меня наказать, му-у-уж?

Его льдистый взгляд изменился, губы растянула жесткая усмешка:

– О, да, же-на… Я очень хочу тебя… наказать. А теперь молчи! – Наклонившись, втолкнул в мой рот горячий испепеляющий воздух. – Только посмей ослушаться, узнаешь меня в гневе.

Я вздрагивала всем телом и удивлялась, как я ещё не лишилась ни чувств, ни рассудка. Вытянулась на постели и сцепила зубы, чтобы не выпалить еще колкость.

Монстр улёгся рядом, плечо к плечу, и, заложив руки за голову, уставился в потолок. Через несколько минут я, уже немножко придя в себя, осторожно спросила:

– И?.. – Горечь и обида вылезли вновь, и у меня вырвалось ядовитое: – Выбираешь наручники или плеть?

– Я же попросил молчать, вредная супруга. – Макс цокнул языком и, как кот, потянулся на постели: – Наручники? – задумчиво и серьёзно переспросил он, так и не глянув на меня. Царапал взглядом потолок, а потом и вовсе прикрыл глаза. – Слишком просто. Плеть? – Мужчина замолк, и по моему загривку пополз лёд ужаса. Я же сама предложила! А вдруг он действительно захочет меня избить? Или убить? Порезать на куски? Я судорожно сглотнула, а Макс, к моему облегчению, продолжил: – Нет, не пойдёт, я больше люблю честную драку… Кулачные бои, например. Или бокс – ещё круче.

Я снова напряглась, гадая, можно ли считать «честной дракой», если придётся отбиваться от Макса? Да он меня одной пощечиной в стенку вобьёт!

Честенер вдруг задумчиво протянул:

– Нет, нужно что-то более… изящное. Точнее, изощрённое. Молчи и не шевелись, Поля, не мешай мне думать, как тебя наказать.

Глава 28. Поля

Утром я встрепенулась и с ужасом огляделась. Я заснула? А монстр? Где он?

В спальне я была одна. Постель оказалась смята, будто тут кувыркалось стадо баранов. Вспомнив вчерашнюю дикую борьбу, я прикусила уголок рта, чтобы не застонать от стыда. Судорожно притянула к шее покрывало и, скрывая наготу, задумалась.

Макс так и не придумал, как меня измучить? Уснул тоже? Я так вымоталась вчера на эмоциональных… русско-американских горках! Так выдохлась, что даже не заметила, как отключилась. Может, и монстр устал?

– Доброе утро, же-на.

Макс стоял в проходе в ванную и подпирал плечом косяк. По лицу, как всегда, плавала коварная холодная улыбка, прищур серых глаз следил за каждым моим движением. Мужчина был раздет, а его широкие бедра прикрывало полотенце, представляя моему взору и татушку на левом плече и груди в виде змея или спящего дракона, и кубики, что играли от каждого вдоха и выдоха, и дорожку из волос, что пряталась под белой тканью.

– Стелла придет к обеду, так что тебе придется поиграть в домохозяйку, Поля. Я есть хочу. Жена ты мне или нет? Накормишь мужика? А потом мы поедем в одно место. – Он вальяжно отошёл к гардеробной и распахнул дверь. Бесстыдно скинул полотенце и, сверкнув голым упругим задом, скрылся в тени шкафа.

Заговорил изнутри:

– Ах, как жаль, что все твои шмотки вчера сгорели… вместе с машиной, – он говорил чуть громче и уверенно перемещался от ящика к ящику. Надел боксеры, затем брюки, а когда накинул белоснежную рубашку на плечи, вышел в комнату. – Не понял. А чего ты лежишь? Я же сказал, что есть хочу. У тебя не больше семи минут, чтобы умыться. И да, виброяйцо мы купим ещё одно. – Он подмигнул и пошёл к выходу. Оглянулся на пороге и через плечо сказал: – Да, и я придумал для тебя наказание.

Я посмотрела на захлопнувшуюся за монстром дверь и, вскочив на колени, метнула подушку. Откинула волосы и, злясь на себя за то, что молча снесла всё, что он снова на меня вывалил, невесело усмехнулась: если Макс и был уставшим, то вполне выспался и с новыми силами готов меня истязать.

Итак, вывод был верен: монстру я не нужна. Ему чихать, кого трахать. Действительно, с его деньгами купил шлюху и отымел, как вздумается. Со мной же он играл, выжимал ради собственного развлечения нервы, тянул жилы, топтал гордость. Я понимала, что лишь моё сопротивление доставляет монстру удовольствие. Когда требовал минет, и я отворачивалась, давил и настаивал, но стоило согласиться – сам же отшатнулся, словно у меня сифилис.

Требование секса уже не вызывало во мне дикий ужас – я словно сломалась, перестала бояться и согласилась. Но не это нужно Максу, и он перешёл на следующий уровень запугивания. Так действовали и коллекторы: нагнетали страхи, поджидали в неожиданных местах, били по самому больному, загоняя должника в ловушку собственных страхов и ломая психику.

Если я буду сопротивляться и дальше – меня сломают. И выбросят не через тридцать дней, а гораздо раньше. Возможно, я сама буду просить оставить меня. Я уже едва не умоляла Макса трахнуть меня. Не думала о муже и его проблемах – будь у меня второй шанс, ни за что не подписала бы договор. Но прошлого не изменишь.

Я поднялась с кровати и побрела в ванную.

Увы, монстр прав – вся моя чудовищная одежда, которой хотела досаждать «мужу», сгорела. Что надеть – понятия не имела. Всё, что было на мне, Макс снова, по устоявшейся традиции, разорвал в клочья. Что же, сам покупает – сам рвёт.

Как же спасти остатки себя, пока Макс не разодрал добычу на куски так же, как легко уничтожает одежду? Он мне нравится, и сопротивляться глупо. И его стальной взгляд, от которого мурашки пробегают от макушки до пят, и его сильное пугающее накачанное тело, которое он лениво демонстрирует, и его ласки…

Я решительно полезла в душевую кабину.

Здесь было влажно и пахло тестостероном… Ну, именно так, наверное, он и пахнет. Лесом, солью и мускусом. Я представила на миг, как только что тут был обнажённый «муж», и тряхнула волосами. Но выбросить лезущие в мысли картинки не удавалось.

Вот Макс смывает с себя гель, и по его мощному поджарому телу хищника стекают белоснежные хлопья пены. По венам моим прокатился огонь, дыхание сбилось, а между ног стало жарко и томительно приятно…

– Да что с тобой? – проворчала я и дёрнула кран в сторону, отчего на меня полился поток ледяной воды.

Вскрикнув, я пулей вылетела из душа и, поскользнувшись, врезалась в похожее на скалу тело Макса.

– Ласкаешь себя без меня, женушка? Могу помочь. – Он растянул губы в знакомой коварной улыбке. Аж стукнуть его захотелось!

Я держалась мокрыми пальцами за его сильные бугрящиеся мышцами руки, смотрела на мощный торс, где под белоснежным хлопком прятался черный узор на коже. – Монстр так и не потрудился застегнуть рубашку.

И я не могла решить, какой быть для него: покладистой и понимающей женой или развратной и грязной стервой?

Буду вести себя, как Пелагея Романова – продолжит третировать и сведёт с ума издёвками. Если снова попробую изображать жадную шлюху – тоже получу лишь боль и нападки. Кем я ещё могу стать для монстра? Какую роль выбрать, чтобы выжить в логове зверя?