Текст книги "Дурочка, или Как я стала матерью"

– Здорово здесь, правда? – спросил Клэй. – Мне нравится приходить сюда после работы.

Только сейчас до Джины дошло, что она украла его личное убежище. До этого ей и в голову не приходило, что Клэй или Лэйси тоже могут устраиваться здесь по вечерам.

– Клэй, я что, заняла твое место? В том смысле, что ты тоже приходил сюда после работы, чтобы немного побыть одному?

– Да ладно, пустяки, – сказал он, и Джине сразу стало ясно, что она угадала. Клэй встал.

– Если хочешь, можешь сидеть тут весь вечер, – сказал он. – Мне нужно подготовить оборудование для завтрашнего погружения.

– О чем ты?

– Скуба[10]10
  Скуба (англ. SCUBA, Self-contained underwater breathing apparatus, автономный аппарат для дыхания под водой) – то же самое, что и акваланг: легкое водолазное снаряжение, позволяющее погружаться на глубины до трехсот метров.


[Закрыть], – коротко пояснил он. Спустившись на пару ступенек, он обернулся и протянул ей свой фонарик.

– Поосторожнее там, – сказала Джина. – Хочешь, чтобы я посветила тебе, пока ты будешь спускаться по лестнице?

– Спасибо, не нужно, – ответил он. – Не дай комарам заесть тебя заживо. Спокойной ночи.

И он исчез во тьме башни, как если бы спешил скрыться от тех вопросов, которые она хотела ему задать. Прислушиваясь к шагам Клэя, Джина ощущала искреннее сочувствие к этому человеку: что ни говори, а он потерял и мать, и жену. Фотография Рани по-прежнему лежала у нее в кармане, и ей пришлось напомнить себе, что она в этом мире далеко не единственная, кому пришлось много страдать.

15

Всякий раз, погружаясь под воду, Клэй невольно испытывал ощущение полета. Разумеется, ему приходилось летать и на обычных самолетах, и на парапланах, но этот опыт не шел ни в какое сравнение с медленным и плавным подводным парением.

Вместе с Кенни они осматривали останки «Байрона Д. Бенсона» – танкера, потопленного немецкой субмариной шестьдесят лет назад. «Бенсон» был далеко не самым популярным объектом подводных исследований на Внешних отмелях, так что Кенни и Клэй получили его сегодня в свое полное распоряжение. Разбитое судно лежало на борту на глубине тридцати с лишним метров. Разумеется, с него уже давно сняли все ценное, но оно по-прежнему привлекало внимание своими морскими обитателями. Океанское дно тут было сродни подводной пустыне – песчаная полоса, лишенная всяких признаков жизни. А затопленное судно служило убежищем морским ежам, актиниям, крабам и разнообразным рыбам. Иными словами, это был настоящий оазис среди подводных песков.

Для Клэя это погружение было уже пятьдесят четвертым, но по сравнению с Кенни он по-прежнему мог считаться неопытным юнцом. Работа в судоремонтной компании требовала от его приятеля регулярных погружений, так что тот наверняка потерял счет подобным заплывам. Что касается Клэя, то для него это было не работой, а удовольствием. И способом восстановить силы. Ему нравилось кружить у разбитого танкера, наблюдая за тем, как стремительно исчезают рыбы при его приближении. Но больше всего ему нравилось плавно парить над судном, проплывая от одного изъеденного ржавчиной конца до другого. Не было лучшего способа ускользнуть от реального мира, чем погрузиться в эту призрачную действительность.

Но уже после двадцати минут такого путешествия, во время которого они увидели двух тигровых акул, ската и морскую черепаху, вальяжно выплывшую из трещины в корпусе судна, мысли Клэя стали возвращаться к тому разговору, который состоялся у него накануне с Джиной.

Бог ты мой, до чего же она была хороша! Сначала он заметил лишь ее силуэт, отчетливо очерченный в лунном свете. Да, Джина и правда украла у него это убежище на верху маяка. И все же, увидев ее там, он не ощутил ни возмущения, ни обиды. Напротив, ему вдруг захотелось к ней присоединиться. Оказаться так близко, чтобы можно было невзначай коснуться ее руки. И уже там, наверху, он с удивлением обнаружил, что ему хочется говорить с ней: не просто болтать, а вести беседу. В конце концов, он даже испугался, уж не слишком ли он разоткровенничался? Ему пришлось напомнить себе, что он – не из тех, кто привык делиться с другими своими мыслями и переживаниями.

Еще он заметил, что Джине не хотелось говорить о себе. Она задавала вопрос за вопросом, а сама старалась оставаться в тени. Да и кто она такая? Женщина, которая внезапно возникла на пороге их дома; которая жила за три тысячи миль отсюда, но испытывала всепоглощающий интерес к этому кусочку Атлантического океана; которая называла себя учительницей и специалистом по истории маяков и которая была когда-то замужем – «не слишком удачно», по собственному ее выражению. Клэй тоже хотел бы задать ей парочку вопросов. Так, ничего личного. Обычные вопросы, которые мужчина мог бы задать женщине, случайно встреченной в баре. Но Клэй с этим не спешил, поскольку боялся, что услышит в ответ нечто такое, о чем ему не хотелось бы узнать. Или что-то, что еще больше сблизит его с этой женщиной.

Выбравшись из воды, приятели сложили снаряжение в красный пикап Кенни, после чего поехали к «Шорти». Прямо у двери была свободная кабинка, где они и расположились. Усаживаясь, Клэй быстро осмотрелся, надеясь увидеть Джину. Хотя Кенни и не подозревал о существовании Джины, заприметил он ее даже раньше Клэя. Клэй увидел, как взгляд его друга сместился куда-то в сторону. Повернувшись туда, он заметил Джину, которая обслуживала соседний столик.

– Привет, – окликнул он ее.

Она с удивлением взглянула на него, но на ее лице тотчас появилась улыбка.

– Привет, Клэй, – ответила она. – Не ожидала тебя тут увидеть. – Она посмотрела на Кенни. – Сейчас я к вам подойду.

Повернувшись, Клэй наткнулся на ошарашенный взгляд приятеля.

– Ты с ней знаком? – прошептал Кенни.

– Знаком? – шепнул в ответ Клэй. – Да я живу с ней в одном доме.

Кенни взглянул на него с нескрываемым удивлением.

– О чем это ты?

– Джина изучает историю маяков, – пояснил Клэй. – Некоторое время назад она добралась до маяка на Реке Поцелуев. Ей нужно было жилье, и мы с Лэйси предложили ей снять у нас комнату.

– И как ты только справляешься с таким искушением? – Теперь, когда Джина ушла на кухню, Кенни заговорил громче. – Я бы не мог ни есть, ни спать. Я бы натыкался на стены. Я бы…

– Не забывай, мы с тобой в разном положении, – напомнил ему Клэй.

– Верно. Но почему бы тебе не счесть это за знак свыше? Может, пора вновь заняться личной жизнью?

– Кенни, прошло всего восемь месяцев.

– Верно. – Кенни тут же пошел на попятный.

– А как насчет тебя? – поинтересовался Клэй. Мысль о том, что можно было бы свести Кенни с Джиной, показалась ему весьма заманчивой. И если у них все наладится, может, сам он наконец-то перестанет о ней думать.

– Джина свободна, – добавил он. – Ты, конечно, тот еще прохвост, но вдруг она каким-то чудом этого не заметит?

– Да я только за, – согласился Кенни.

В этот момент у их столика появилась Джина.

– Как прошло погружение? – поинтересовалась она.

В руках у нее были ручка и блокнот. Свои длинные волосы она зачесала наверх, и Клэй пожалел, что Кенни не видит их распущенными. Какая, впрочем, разница? Она и лысой выглядела бы шикарно.

– Потрясающе, – ответил Клэй. – Джина, это Кенни, еще один любитель подводного плавания.

– Привет, Кенни, – улыбнулась она ему, и тот впервые за свою жизнь не нашелся что ответить. Обычно такой словоохотливый, он лишь молча кивнул в ответ.

– Мы знакомы с детского сада, – пояснил Клэй.

– Вот здорово! – В голосе ее слышалась неподдельная радость. – Хорошо, когда рядом есть друзья, которые знают тебя целую вечность. – Она приготовилась записывать их заказ. – Так что мне вам принести?

Они заказали бургеры и жареную картошку, и Джина отправилась за едой. Кенни шумно вздохнул.

– Я и правда на нее запал, – объявил он Клэю.

– Мог бы хоть слово сказать, – упрекнул его друг.

– Зачем? – ухмыльнулся Кенни. – Она мне нужна не для разговоров.

Клэй рассмеялся, но тут же заметил:

– Тогда можешь забыть о ней. Она не из тех, кто с ходу готов лечь в постель.

Он произнес это с абсолютной уверенностью, хотя на самом деле понятия не имел, что за женщина живет с ними на Реке Поцелуев.

Глупо было думать, будто Джина заинтересуется кем-то вроде Кенни, неожиданно осознал он. Джина была спокойной и рассудительной, а Кенни принадлежал к породе болтливых гедонистов. Джина, замкнутая и загадочная, куда больше походила на него, чем на Кенни. Нередко Клэй ощущал себя призраком, незримым и неосязаемым, лишенным подлинной связи с внешним миром. И вот теперь в доме смотрителя жили два таких существа. Своим появлением второй призрак обнаружил существование первого.

16

Воскресенье, 5 апреля 1942 г.

Прошлым вечером мы с родителями сидели в гостиной: мама с папой слушали радио, а я читала книгу. Наконец я захлопнула ее и собралась идти к себе наверх. Я хотела дождаться, пока родители уснут, и уже потом ускользнуть на пляж. И тут за окном раздался оглушительный грохот. Все стекла в доме задрожали, а три книжки упали с полки прямо на пол. Мы с мамой переглянулись, а папа быстро встал и вышел на улицу. Мы поспешили за ним. Втроем мы забрались по лестнице на галерею, на самый верх маяка, и тут нашему взору открылось нечто ужасное.

На черной поверхности моря разрасталось ярко-красное пламя. Это горел еще один корабль, и горел он ужасающе близко от нашего берега. Луны не было, но пламя все ширилось и ширилось, так что скоро на улице стало светло как днем. Это зрелище напомнило мне тот вечер, когда я наблюдала с этой же галереи очень красивый закат, когда весь мир вокруг тоже окрасился в алый цвет. Я разрыдалась и совсем не могла себя контролировать. Мир менялся у меня на глазах, и я уже не чувствовала себя в безопасности. Я стояла на башне рядом с двумя людьми, которые растили и оберегали меня, но и они не могли спасти меня от того, что творили эти немцы. Мама положила руку мне на плечо; я же была так расстроена, что не стала вырываться. Мы втроем молча наблюдали за тем, как пылал корабль.

«Эти бедняги сгорят там заживо», – сказал наконец папа. И тут до меня дошло, что парни из Береговой охраны наверняка выйдут в море, чтобы помочь несчастным морякам. Сердце у меня заколотилось еще сильнее. Я знала, что Сэнди непременно будет на одном из катеров, а даже с такого расстояния было ясно, насколько опасно сейчас находиться рядом с кораблем. Не только танкер, но и океан вокруг него пылал от разлившейся нефти. Никаких гарантий, что ребята из Береговой охраны вернутся оттуда целыми и невредимыми.

За эти дни я превратилась в настоящую лгунью. Практически каждый вечер с тех пор, как мы познакомились с Сэнди, я встречалась с ним на пляже. И никто об этом даже не догадывался – ни его дружки из Береговой охраны, ни мои родители, хотя это из их дома я убегала каждую ночь, чтобы вернуться не раньше трех пополуночи. Никто еще не сказал мне, что я выгляжу усталой и измученной. Видимо, я принадлежу к тем, для кого сон не слишком важен. И я совершенно не чувствую усталости. Другое дело, что я ни на чем не могу сосредоточиться: и дома, и в школе думаю только о Сэнди.

В общем, я влюблена. «Так вот что это за чувство!» – повторяю я себе вновь и вновь. На его фоне мои страдания по Джимми Брауну кажутся глупыми и никчемными. Прошлым вечером я точно поняла, что люблю Сэнди, поскольку мысль о том, что ему грозит опасность, чуть ли не свела меня с ума.

– Пойду узнаю, может быть, смогу чем-то помочь, – проговорил отец.

Мама тут же схватила его за руку.

– Не надо, Калеб, – запротестовала она, – прошу тебя.

В ее глазах заблестели слезы, золотисто-алые от огненных всполохов, и внезапно я прониклась к маме сочувствием. Было видно, как сильно она любит папу, а мне теперь хорошо понятно это чувство. Когда любишь, хочешь уберечь дорогого тебе человека от всех опасностей и неприятностей. В этот момент мне захотелось обнять маму, но я так и не решилась сделать это.

Отец стоял в некоторой растерянности. Он давно уже не молод, так почему бы не предоставить эту работу тем, кто полон сил и энергии? Я тоже присоединилась к просьбам мамы.

– Тогда сделаем вот что, – сказал отец. – Возьмем дома еду, кофе и одеяла и отвезем все на станцию Береговой охраны. Там это точно пригодится, особенно когда туда доставят выживших.

Тут мы взглянули на пылающий корабль, и у всех мелькнула одна и та же мысль: сомнительно, чтобы кто-то выжил в таком аду.

Словом, мы погрузили все, что смогли, в машину. Если у мамы и возникли вопросы, почему шерстяное одеяло, которое я тайком таскала на пляж, запачкано песком, она предпочла оставить их при себе.

Мы поехали на юг вдоль пляжа и очень скоро добрались до станции. Там царил настоящий хаос. Люди бегали от станции к катерам и обратно, постоянно перекликаясь друг с другом. От отсветов пламени лица у всех были оранжево-красными, хотя танкер на самом деле оказался не так уж близко к берегу, как я думала. Мы перетащили привезенные вещи на станцию, где нам постоянно приходилось уворачиваться от снующих вокруг мужчин. Я пыталась высмотреть в этой толпе Сэнди и других знакомых вроде Джимми, Тедди Пирсона, Ральфа Салмона и мистера Хьюитта, но в красноватом мерцании трудно было различить чьи-то лица.

Папа сказал, нам нужно оставить вещи и уехать, чтобы не путаться здесь под ногами. Наши соседи тоже были на станции – каждый со своими припасами. Я уже повернулась, чтобы уйти, и в этот момент увидела Сэнди. Он промчался мимо меня к одному из катеров. Наверняка он узнал меня, но тут же отвел взгляд. Конечно, он был прав, что ничем не выдал нашего знакомства. Но мне стоило больших трудов тоже притвориться равнодушной.

В церковь я сегодня не пошла. Сказала маме с папой, что у меня нет настроения, и они отнеслись к моему заявлению с пониманием. Танкер – а назывался он «Байрон Д. Бенсон» – по-прежнему в море, и я боюсь, что ему предстоит дрейфовать еще не один день. В небо поднимается черный дым, придавая всему неестественно пепельный цвет. По радио сообщили, что кое-кого с танкера удалось спасти, но большинство моряков все-таки погибло. Мне ужасно хочется поговорить обо всем с Сэнди.

Сегодня я помогала родителям вешать на окна плотные занавески. Они должны скрыть от немецких подлодок наши освещенные окна. Еще я помогала папе заклеивать черной лентой фары на машине: свободными мы оставили лишь узкие полоски. С сегодняшнего дня никому больше не разрешено ездить по пляжу. Исключение сделали только для машин Береговой охраны. Наконец-то поступило то распоряжение, которого так ждал мистер Хьюитт.

Мама снова поучает меня по поводу и без повода. «Не вздумай выглядывать на улицу из-за занавесок, – заявила она. – Случайный взгляд может погубить не одну сотню жизней».

Этим утром к нам пришел Тедди Пирсон и попросил не ходить сегодня на пляж. То же самое он передал и всем нашим соседям. Наверное, это потому, что они хотят поскорее убрать мертвые тела. Интересно, а Сэнди будет сегодня дежурить на пляже?

Понедельник, 6 апреля 1942 г.

Прошлым вечером я встретилась с Сэнди на пляже. Обычно мы вместе ходим вдоль берега, поскольку даже ради меня он не пренебрегает своими обязанностями, но на этот раз ему хотелось просто посидеть.

Сэнди ранен. Никто в него не стрелял и не бросался с ножом, но рана от этого ничуть не меньше. Я думаю, даже хуже, когда у тебя болит душа, потому что ее невозможно перевязать или вылечить с помощью лекарств. Поначалу Сэнди почти не разговаривал. А когда я спросила его, в чем дело, он заявил, что не желает рассказывать мне о прошлой ночи. Сказал, что это не для моих ушей.

Мы с Сэнди успели уже о многом переговорить. О наших семьях, о детстве и обо всяком другом. Сэнди рос в такой бедной семье, что им иногда по два дня нечего было есть. Ему никогда не дарили подарков на день рождения и на Рождество. Отец у него умер, а мама работала в прачечной. На это они и жили. Сэнди надеялся, что когда-нибудь он будет зарабатывать большие деньги, хотя и не знал пока, как именно. При мысли о деньгах он сразу воодушевлялся. Сама я никогда не испытывала ничего похожего, но его могу понять. Если ты рос в такой нужде, деньги могут казаться решением всех твоих проблем. В любом случае, как я уже сказала, нам с Сэнди есть о чем поговорить.

Пару раз мы целовались, вот и все. Мне бы, конечно, хотелось большего, но я чувствую, что это не главное в наших отношениях. Разговоры с ним – вот что влечет меня больше всего. С ним я могу говорить о чем угодно.

Так, собственно, я ему и сказала. Мне важно было услышать о событиях прошлой ночи. Это потому, заявила я, что он мне небезразличен. Я едва не призналась, что люблю его, но побоялась, как бы он надо мной не посмеялся. Сэнди долго смотрел на меня, будто не решаясь рассказать о трагедии, но потом все же кивнул.

Он поведал о том, как прошлым вечером они добрались до корабля на своем катере. Воздух был просто раскаленным, а пламя – таким ярким, что ему приходилось щуриться, чтобы различить танкер. Но там все время что-то взрывалось, и это было похоже на один сплошной фейерверк. Пылал не только танкер, но и слой нефти, разлившейся по воде, и из-за этого они никак не могли подойти к кораблю. Поблизости находилась еще пара судов – они тоже пытались помочь уцелевшим. И со всех сторон раздавались крики – это моряки с танкера просили о помощи.

Очень многие спрыгнули или упали в горящую воду. Все они были напуганы до ужаса. «Эти люди кричали, просили помочь им, – сказал Сэнди. – А мы не могли даже приблизиться к ним». Ощущение собственной беспомощности – вот что ранило его больше всего.

Он рассказал о том, как они кружили вокруг корабля, пытаясь добраться до выживших, но им повсюду преграждала путь горящая нефть. А потом он рассказал мне о самом ужасном – о том, что хотел поначалу утаить от меня, чтобы не расстраивать еще сильнее.

«Один из моряков, страшно обожженный, цеплялся за доску, – сказал Сэнди. – Он тянул к нам руку, умоляя спасти его. Там тоже всюду была нефть, но не могли же мы его бросить. Мы сумели подойти так близко, что я ухватил его ладонь. Но кожа с нее тут же сошла, и он ушел под воду. А у меня в руке осталась его обожженная кожа».

Можете себе представить? Когда я это услышала, мне стало так же плохо, как и Сэнди. Я обняла его за плечи и покрепче прижалась к нему. Сэнди не плакал, но я знала, что внутри у него все болит.

Кое-кого все-таки удалось спасти, и теперь эти люди находились в больнице Норфолка. Сэнди сказал, что их допрашивали агенты ФБР, пытаясь выяснить, не работал ли кто-то из команды на немцев.

– Чушь собачья, – заявил Сэнди. – Зачем сливать информацию немцам, если те и так прекрасно видят наши корабли на фоне береговых огней?

– Значит, затемнение должно помочь, – сказала я. Мне ужасно хотелось хоть как-то утешить его.

– Очень на это надеюсь, – ответил он. – Дальше так продолжаться не может. Немцы творят в наших водах что хотят.

Мы еще долго сидели в полном молчании. Время от времени я поглаживала его спину – совсем как мама, когда они разговаривают с папой о чем-нибудь важном. Но мы с Сэнди молчали. И ушла я лишь на рассвете. На фоне светлеющего неба отчетливо высвечивался «Байрон Бенсон», дрейфующий где-то у горизонта. И из его недр по-прежнему тянулись клубы черного дыма.

17

В воскресенье утром Джине пришлось развлекать Генри Хазельвуда. Всякий раз, когда у нее выдавалась свободная минутка, она заглядывала к нему в заднюю комнату. Народу там, как всегда, было хоть отбавляй, но Брайан и Уолтер еще не появлялись, и Генри скучал в полном одиночестве. Он сидел за шахматным столиком в белой рубашке и темном галстуке, а соломенная шляпа лежала у него на коленях. Джина купила старику газету, чтобы тот смог хоть как-то развлечься.

«И так каждое воскресенье, – мрачно сказал он Джине, когда та наливала ему кофе. – Я приезжаю рано, они приезжают поздно. А в двенадцать здесь уже будет Клэй, и мы поедем покупать мне продукты. Получается, что со своими друзьями я сегодня так и не встречусь».

Выглядел он при этом настолько уныло, что Джина, не сдержавшись, обняла старика. Она дала ему свой карандаш – разгадывать кроссворд, и принесла за счет заведения кусок лимонного пирога. Было видно, что Генри искренне тронут ее вниманием.

Клэй приехал за ним в полдень. Джина в этот момент балансировала с кучей грязных тарелок в руках, и все-таки ей удалось перехватить Клэя на пути в заднюю комнату.

– Генри просидел там один все утро, – сказала она. В этой части ресторана все время пахло рыбой. Джина не знала, доносится ли этот запах из кухни или же идет от стойки, за которой сидело несколько рыбаков.

– Уолтер и Брайан еще в пути, и Генри переживает, что так и не увидится с ними. Тебе не удастся выкроить время, чтобы заехать за ним попозже?

– Добрая ты душа, – улыбнулся Клэй.

– Если ты будешь занят, то я постараюсь заехать за ним после смены.

Клэй покачал головой.

– Я привезу его назад, как только мы выгрузим покупки и я починю перила у его дома.

Где-то через час в ресторане появилась Лэйси, и Джина вспомнила, что сегодня должен состояться розыгрыш лотереи. Лэйси исчезла на кухне, прихватив с собой большой стеклянный кувшин, в который бросали купюры. Очень скоро она вновь появилась в зале. На этот раз в руках у нее были пухлый конверт и коробка с лотерейными билетами.

Практически все, кто захаживал в «Шорти», бросали деньги в этот кувшин. И теперь люди с живейшим интересом наблюдали за Лэйси и Фрэнки, которые готовились назвать имя победителя.

– Победителем становится… – Сделав драматическую паузу, Фрэнки взглянула на вытащенный билет. В следующее мгновение ее лицо озарилось улыбкой.

– Джина Хиггинс! – возвестила она.

У Джины перехватило дыхание, но она тут же счастливо рассмеялась. Народ вокруг аплодировал – особенно те, кто успел узнать ее получше, пока она работала в ресторане. Джина вышла в центр зала, и Лэйси вручила ей пухлый конверт, сопроводив поздравление дружескими объятиями.

– Половина суммы, – объявила Лэйси. – Четыреста десять долларов ровным счетом.

– Огромное вам спасибо. – Джина сунула конверт в передний карман фартука. Этих денег хватит, чтобы починить в ее машине кондиционер, а заодно и выяснить, что там все время гремит. Если после ремонта останется еще какая-то сумма, она пригласит своих хозяев на ужин в хороший ресторан.

Ее смена уже подходила к концу, когда в зале появились Уолтер Лискот и Брайан Касс. Вошли они, по своему обыкновению, через заднюю дверь, поскольку именно там Клэй построил пандус для инвалидного кресла. Уолтер бодро покатил через зал, отмахнувшись от предложения Джины помочь ему. На коленях у него лежала готовая фигурка, и Джина невольно залюбовалась реалистичной росписью.

– Наша Джина выиграла в лотерею, – объявил Фрэнки двум старикам, когда те поравнялись с кассой. Джина вновь почувствовала себя польщенной, но не из-за выигрыша, а потому, что ее назвали «наша Джина».

– Вот здорово! – повернулся к ней Уолтер. – Ну что, ставишь нам выпивку? – пошутил он.

– Я бы с радостью, – в тон ему отозвалась Джина, – да вот беда: смена закончилась, и я уезжаю.

– Задержись-ка, милочка, – вмешался Брайан. – У нас для тебя хорошие новости.

– Ее зовут Джина, – с раздражением заметил Уолтер. – Что, Генри уже приехал?

– Он был здесь все утро и скоро должен появиться опять: Клэй обещал привезти его. – Она перевела взгляд на Брайана. – Какие новости?

– Подожди, пока мы переберемся в заднюю комнату, – сказал Уолтер, с удвоенной энергией направляясь вперед.

Джина последовала за двумя приятелями и уселась рядом с ними у шахматной доски.

– Мои поздравления!

Оглянувшись, она увидела Брока Дженсена. Тот приветливо помахал ей от бильярдного стола.

– Слышал, ты выиграла в лотерею, – заметил он.

– Да, спасибо, – улыбнулась в ответ Джина, хотя этот человек всегда заставлял ее нервничать. Она была не в состоянии понять, зачем нужно было покрывать все тело татуировками.

– Новости у нас такие. – Поставив изящную фигурку рядом с шахматной доской, Уолтер наклонился к Джине. – Ты же встречаешься завтра с Алеком?

– Верно, – кивнула она.

– Мы с Брайаном все думали, как бы помочь тебе переубедить его. В результате Брайан позвонил в Хаттерас, в музей «Кладбище кораблей Атлантики». И там ему сказали, что им нужны линзы. Я знаю, тебе хотелось оставить их здесь, на севере, но мы решили заранее подыскать им пристанище, чтобы ты могла встретиться с Алеком во всеоружии.

– Их выставят там в качестве экспоната? – спросила Джина.

– Именно. Конечно, у нас нет пока письменного договора, но в музее сказали, что с величайшей радостью примут линзы. И место для них там тоже есть.

– Это и правда хорошие новости, – согласилась Джина.

– А со временем ты сможешь подыскать им место поближе, – сказал Брайан. – Главное, что пока у тебя есть весомый аргумент для Алека.

– Скажи, что ему даже ничего не придется делать, – добавил Уолтер. – Мы сами позаботимся обо всем.

– Раз уж он не хочет ничего о них знать – ради бога. Мы сами с этим справимся, – подтвердил Брайан.

– Вы просто молодцы, – поблагодарила Джина. – Эта помощь сейчас как нельзя кстати. – Она встала, чтобы заглянуть перед дорогой в туалет. – Буду держать вас в курсе событий, – пообещала она.

Она уже вышла из туалета и шагала по длинному узкому коридору, как вдруг из-за угла выскочил Брок Дженсен. Не успела Джина отступить в сторону, как он врезался в нее со всего размаха. Оба упали на пол.

– Вот черт! – медленно приподнявшись, Брок привалился спиной к стене. – Эй, ты в порядке?

В порядке? Хотелось бы верить. Джина лежала на боку, осторожно проверяя состояние локтей, запястий, лодыжек и коленей. Одна лодыжка у нее побаливала, но совсем чуть-чуть.

– Кажется, в порядке, – сказала она.

– Прости, пожалуйста. – Он подал ей руку, помогая встать. – Мне так приспичило, что ни о чем другом я и не думал.

Несмотря на досаду, Джина постаралась улыбнуться.

– Ничего страшного. – Она встала, опираясь на его разрисованную руку. – Все в порядке.

– Уверена? – Он внимательно всмотрелся ей в лицо.

Джина кивнула.

– Давай не задерживайся. – Она махнула рукой в сторону мужского туалета.

Джина осторожно прошла через ресторан к машине. Даже странно, что она ничего не сломала в этом сокрушительном столкновении! Уже выехав с парковки, она вновь коснулась кармана, где лежали деньги. Деньги! Резко свернув на обочину, она остановила машину и сняла с себя фартук. Как будто можно было не заметить такой толстый конверт! В кармане лежала мелочь и долларовые купюры – чаевые за смену. Конверт и четыреста долларов исчезли.

Джина быстро вернулась в «Шорти» и бросилась в коридор, где произошло злополучное падение. На грязном деревянном полу конверта не было. В туалете она обыскала кабинку и пол под раковиной, не поленившись заглянуть и в маленькую корзинку для мусора.

Когда она в последний раз проверяла деньги у себя в кармане? Джина вспомнила, что ощупывала конверт, когда шла по ресторану с Брайаном и Уолтером. Она прошлась тем же путем, но ничего не обнаружила. Фрэнки, как обычно, сидела за кассой, отсчитывая сдачу посетителям. У Джины не хватило духу подойти и спросить, не возвращал ли кто-нибудь конверт. Ей стыдно было признаться, что она сразу же потеряла деньги.

Переступив порог задней комнаты, она увидела, что Брайан и Уолтер с головой погрузились в шахматную партию.

Она посмотрела под стол.

– Что-нибудь потеряла? – спросил Брайан.

– Конверт, – ответила она. – Не видели ничего такого?

Уолтер тоже заглянул под стол.

– Чисто, – сказал он.

Проклятие. Придется рассказать обо всем Фрэнки. Она уже собиралась выйти из комнаты, как вдруг поймала на себе взгляд Брока. Тот смотрел на нее от бильярдного стола и ухмылялся.

Джине вспомнилось это неожиданное поздравление с выигрышем и последующее столкновение в коридоре. Вспомнилось, как он упал на нее и как медленно потом поднимался. Очевидно, что парень заранее все спланировал.

Она решительно направилась к бильярдному столу.

– Можно тебя на минутку? – обратилась она к Броку.

– Я сейчас вернусь, – бросил тот своему партнеру.

Джина вышла на улицу через боковую дверь, Брок – за ней.

– Не думаю, что столкновение в коридоре было случайностью, – заявила она, глядя ему в лицо.

– В самом деле? – с иронией произнес он.

– Я думаю, это ты вытащил деньги из моего кармана.

Брок поднял руки вверх и ухмыльнулся.

– Так почему бы тебе не обыскать меня?

Джина чувствовала, что еще немного, и она расплачется. Она никогда не умела устраивать разборки.

– Мне очень нужны эти деньги, Брок, – сказала она. – Верни их, и мы все уладим миром.

– У меня нет твоих денег, – бросил он ей в лицо, – так что ничем не могу помочь.

Развернувшись, он быстро скрылся за дверью ресторана.

* * *

И как только ей признаться во всем Лэйси? Тем же вечером они сидели рядом на диване. Джина делала вид, что читает, а Лэйси тем временем разбирала счета, которые при других обстоятельствах Джина помогла бы ей оплатить.

– Мне нужно тебе кое-что сказать, – собравшись с духом, она захлопнула книгу.

– Что такое? – рассеянно спросила Лэйси.

– Со мной произошло нечто ужасное.

Лэйси тут же отбросила в сторону бумаги.

– Главное – не переживай. Что бы там ни случилось, все будет хорошо, – заявила она, и Джина подумала о том, как ей повезло встретить такую женщину, как Лэйси.

– Я потеряла деньги.

– Не может быть! – изумленно охнула та.

– Я думаю, их стащил Брок Дженсен. Он налетел на меня в коридоре, когда я выходила из туалета, и мы оба упали. Почему-то мне кажется, что он все спланировал заранее. Я обвинила его в краже, но он, конечно, все отрицает.

– Нужно позвонить в полицию. – Лэйси хотела встать, но Джина тут же схватила ее за руку.

– Не стоит устраивать из этого шумиху, – сказала она. – Может, Брок и правда невиновен, а я их просто потеряла. – Она покачала головой. – Единственное, о чем я сейчас жалею, что деньги не выиграл кто-то другой.

Лэйси со вздохом откинулась на спинку дивана.

– Может, тот, у кого сейчас деньги, нуждается в них больше, чем ты, – сказала она. – Будем утешаться хотя бы этим.

Джина согласно кивнула, хотя тайком подумала, что на самом деле никто не нуждался в этих деньгах больше, чем она.