Текст книги "Врачебные предписания"

Что-то ударило его в ногу на уровне колена. Посмотрев вниз, он увидел орнета.

– Доброе утро, – сказал доктор.

– И вам доброе утро, – довольно отчетливо произнес орнет. Или же в этом была только заслуга транслейтора. Однако! Маккой поднял брови. Керазус и Ухура, вероятно, всю ночь работали над алгоритмом транслейтора.

– Могу ли я что-нибудь сделать для вас? – спросил доктор, став перед существом на одно колено: он не любил ни с кем разговаривать свысока, но в случае с орнетом этого было трудно избежать.

– Вы будете проводить исследования? – спросило существо.

– Да, – ответил Маккой. «Это тот же джентльмен орнет, с которым я работал вчера. Или леди, – подумал он. – Если вообще вопрос пола имеет какое-либо отношение к этим существам. Это следует выяснить как можно быстрее». А вслух добавил:

– С большим удовольствием. – А затем достал свой сканер и начал проверять режим его работы, убедившись, что новые данные будут добавляться к уже имеющимся на корабле: периодически его сканер должен был сбрасывать информацию в библиотеку компьютера корабля, чтобы освободить свою внутреннюю память для новых порций информации. -А как вы себя чувствуете со вчерашнего дня?

Орнет некоторое время молчал. Ожидая ответ, Маккой даже немного вспотел, оценивая состояние существа своим сканером. Как бы хорошо ни работал транслейтор, он не в состоянии был предупредить своего владельца о бессмысленности вопросов, ответить на которые существу было трудно из-за принципиальных культурных различий. Либо о вопросах в той или иной мере оскорбительных.

Орнет слегка задрожал и переспросил:

– Вы спрашиваете о методе? Или о состоянии? «Слава Богу! – подумал Маккой. – Устройство пропускает только идиомы первого порядка и не должно допустить „дипломатических“ проколов». Вслух он ответил:

– О состоянии.

– Все нормально. Жалоб нет, – сказал орнет. Услышав такой ответ, доктор хохотнул.

– Вы, пожалуй, единственный, из встреченнных мною сегодня, кто ответил таким образом! Возможно, кроме них, – сказал он, кивнул в сторону лахитов и помахал им рукой на всякий случай, не будучи вполне уверенным, что те правильно воспримут его жест головой.

Орнет на мгновение высунул свои глаза-трубочки и внимательно посмотрел на лахита.

– Они тоже ни на что не жалуются, – заключило существо через некоторое время, Это уже становилось интересным.

– Каким образом вы это определили? – спросил Маккой. – И, пожалуйста, но прячьте какое-то время своих глаз, хорошо? Я хотел бы осмотреть их. Орнет продолжал смотреть.

– Просто я знаю, – ответил он. – Чувствую.

– Хмм, – произнес доктор. Команда не располагала методом прямого определения интеллектуального уровня у новых видов, за исключением одного – заставить лучшие мозги группы высадки проводить тестирование. Единственный, на кого он мог положиться в этом вопросе, – Спок. Но тот сейчас был по уши завален работой и, кроме того, Маккою не хотелось просить его об этом. Одно он уяснил для себя давно о правах интеллекта: спрашивая напрямую, рискуешь уподобиться врачу, который пытается определить у больного диабет самым примитивным, устаревшим способом, – никакого чувственного и эстетического удовольствия! Лучше подождать, пока компьютерный словарь пополнится новыми терминами, и затем провести контрольную серию.

– Я пришел к выводу, что вы видитесь с лахитами довольно часто, – сказал Маккой. – Я имею в виду социальные контакты. – И подумал: «Это удивительно! Ткань органа зрения имеет истинно многоклеточное строение и напоминает сетчатку: те же палочки и колбочки. И к тому же составной хрусталик весьма сложного строения. Все это усилием воли убирается прочь…» Вслух он произнес:

– Вы не будете возражать, если я попрошу вас убрать один из ваших глаз? Только один, а не два. И не так быстро, пожалуйста.

– Конечно, – бодро согласился орнет. И медленно его левый глаз стал убираться в основную часть туловища. – Да. Мы общаемся.

– Каким образом? – спросил Маккой. – Если этот вопрос уместен. Что вы делаете вместе? – «Черт побери! Вы только посмотрите, что происходит!» Клетки вдруг стали исчезать. Не все сразу, не одновременно, а по одиночке. «Интересно, если я правильно соображаю, можно ли обучить таких существ синтезировать новые органы для собственных нужд? Но захотят ли они этого? Да и нужно ли им это?» – он покачал головой и спрятал свой сканер.

– Мы разговариваем, – ответил орнет.

– Можете рассказать, о чем именно? – спросил Маккой, приседая рядом с существом. Затем добавил:

– Извините. Я вчера назвал вас Ххч, У вас, действительно, такое имя? Или я неправильно его произнес?

Существо издало скребущий, царапающий звук, который транслейтор перевел как смех.

– Вы неправильно его произнесли, но это не беда. Ваши слова произносятся более медленно, не так ли?

– Да, на самом деле так, – ответил Маккой, и сам рассмеялся. – Мы постепенно узнаем все больше и больше друг о друге.

– Меня зовут Ххчсссчччч, – сказал орнет, и они рассмеялись вместе с доктором одновременно, потому что поняли друг друга без перевода.

– О чем вы разговариваете с другими видами? спросил Маккой.

После паузы орнет ответил:

– О жизни.

Маккой кивнул – Мы делаем то же самое, мой друг. Детали выяснятся позднее.

– О чем разговариваете вы? – спросил орнет.

Доктор задумался.

– О работе, развлечениях, связях… О том, что происходит в мире… О вещах, в которых мы разбираемся, и о вещах, в которых смыслим мало.

Орнет на какое-то время затих.

– Да, – произнес он. – А что такое работа? «О, мой брат!» – подумал Маккой.

– Работа – это когда кто-то должен делать вещи, к которым он не всегда расположен, потому что их надо делать по тем или иным причинам. Если ты счастливчик, то тебе большую часть времени нравится твоя работа. Но таких не очень много.

Вновь возникла пауза.

– Да, – сказало существо, – Я знаю. Некоторые из нас работают.

– В самом деле? – удивленно спросил Маккой. – И что они делают?

На выходе транслейтора раздалось несколько щелчков, напоминавших статическое электричество.

– Ладно, – произнес доктор. – Не обращайте внимания. Через некоторое время у нас будет более богатый словарный запас.

– Вы меня не поняли, – сказало существо. – Я могу показать.

– Вы не шутите? – Маккой мгновенно вскочил на ноги. – Где?

– Пошли, – позвал его орнет.

Они пересекли лужайку – орнет впереди, доктор за ним, – стараясь не натыкаться на других орнов, которые сновали повсюду в это утро, а также, лавируя между лахитов: их тоже становилось все больше и больше; они шелестели, свистели и рассматривали людей с «Энтерпрайза» во все глаза.

Орнет вывел Маккоя с поляны и повел в лес, по одной из тропинок. Это была довольно широкая тропинка, хорошо «протоптанная», о чем можно было судить по множеству сломанных веток по обочинам. И кроме того, тропа была шире размеров орна.

– Скажите мне, – обратился доктор к новому приятелю. – Здесь водятся какие-нибудь животные?

– Животные?

– Другие существа, способные к движению, подобно вам, но не умеющие говорить и не обладающие интеллектом.

– Конечно, да. – Ответил орнет. – Но мы держим их подальше от себя, – Каким образом?

Раздался еще один залп статического электричества.

– Не волнуйтесь, – снова отозвался Маккой. – Меня в настоящий момент значительно больше интересует все, что связано с работой.

– Здесь, – сказал орнет.

Они пришли на еще одну поляну. Эта была шире предыдущей, на которой осталось большинство людей с «Энтерпрайза». Здесь не было замечательных построек из орнов. Но зато в середине лежал большой камень: длинный, продолговатый, бурого цвета, неправильной цилиндрической формы, довольно глубоко ушедший в землю.

Маккой подошел к нему, осмотрелся по сторонам и спросил орна:

– Где же тут работа?

– Вод здесь, – отвечал орнет.

– Вы имеете в виду кого-то установившего этот камень, его работу? Хмм. – И стал рассматривать камень, На нем имелись следы, которые можно было расценить как результат работы инструментом. «Обтесанный чем-то острым камень? – подумал доктор. – Возможно, металлом. Или, может быть, зачем этим существам специальные инструменты, если они могут превратить в них собственные тела?»

– Нет, нет, – возразил орнет и снова засмеялся, так что Маккою ничего не оставалось, как посмотреть на него с удивлением и смятением. – Это и есть работа. – Сделав паузу, орнет уточнил:

– Эта штука работает.

– Штука? – удивился Маккой, рассматривая камень. И задумался: «Может быть, внутри камня находится какая-нибудь машина? Такие случаи уже бывали раньше…»

Вдруг камень начал двигаться. Он продвинулся немного. Маккой отпрянул. А камень снова переместился примерно на фут в его направлении. И хотя он сдвинулся, но все вокруг осталось без изменений: почва на месте, где был камень, выглядела совершенно нетронутой, без каких либо видимых отпечатков и следов. Просто каменная глыба внезапно оказалась ближе к Маккою, чем прежде.

– Ждать, ждать, – произнес орнет, очень довольный сам собою. – Работает не ЭТО – указательное местоимение, а «ЭТО» – имя собственное.

У Маккоя перехватило дыхание.

– Я не знаю, как правильно произносить ваше имя, – обратился он к существу эт. – И название вашего вида тоже.

Наступила длительная тишина, эт посмотрел на него. Маккой понял его. Но как именно происходило все, он вряд ли смог бы объяснить. Лишь был уверен на сто процентов в том, что существо на, него смотрело. Доктор был слишком удивлен и, к своему смущению, испытал благоговейный ужас в ту минуту. И поэтому он не придумал ничего иного, кроме как стоять и смотреть на это чудо.

Существо не обладало однозначными физическими свойствами. Эти сведения из первого отчета были близки к истине. Странность физических свойств совершенно не заключалась в том, что его очертания были нечеткими как в тумане. Совсем нет. Оно было таким же плотным, как любой участок Швейцарских Альп на фоне, ясного и чистого неба…Также сохранялось и ощущение веса, тяжести, плотности, но одновременно, – потусторонности. В то же время у наблюдателя возникало чувство, что эта потусторонность может внезапно возобладать над реальностью. Такого чувства никогда не бывает, если вы стоите рядом с горой. Маккой был уверен, что сколько бы он ни обращался к горе под названием Юнгфрау: «Гора, иди» – она все равно останется стоять там, где была. Однако при рассматривании эт, сохранялось впечатление, что эта каменная глыба может не только двигаться без всякого предупреждения, а вообще, при желании способна на многое – В любом случае, – доктор в конце концов овладел собой, – доброе утро.

– Доброе утро, доктор! – ответило эт. Никаких колебаний, никаких трудностей с произношением, хотя голос даже после перевода, по-видимому, вообще исключал всякие мысли о синтаксисе: в нем слышались звуки землетрясений, снежных лавин – какой-то скрытой, огромной, контролируемой силы, способной внезапно развернуться во всю ширь с необратимыми и непредсказуемыми последствиями.

Маккой глубоко вздохнул и попытался справиться с охватившим его волнением. Затем он произнес:

– Сэр, мадам, или что-то другое, отличное от первого и второго, вы понимаете, какой смысл заложен в слове – доктор?

– Мы не применяем это слово в том значении какое оно имеет, но я полагаю, что общепринятый его смысл нам вполне понятен, – ответило эт.

«И никаких проблем с синтаксисом, Бог ты мой! С Керазус может случиться обморок. Еще чуть-чуть, и он наверняка случился бы со мной!» – подумал Маккой, а вслух произнес:

– Могу ли я вас исследовать, подобно тому, как это было проведено с присутствующим здесь вашим другом?

– Можете.

Ничего больше – только шум деревьев в лесу. Маккой откашлялся, достал свой сканер, провел его быструю рекалибровку – хотелось, чтобы он воспринимал поступающую информацию сразу по всем каналам именно для этого случая. Нажав «пуск», доктор стал обходить существо эт.

– Не возражаете, если я дотронусь до вас? – спросил Маккой.

– Я в вашем распоряжении, «Ему знакомы также сложные идиоматические выражения. Боже мой! Зачем тебе велосипед?» После короткой паузы исследователь дотронулся ладонью до камня. Он был теплым. Сканер поглощал информацию так быстро и в таком объеме, что было трудно ориентироваться по звукам, сопровождающим обычно этот процесс. Доктору оставалась только информация, которая сообщалась его собственными органами чувств, которые выдавали крайне мало: внешняя поверхность напоминает гранит или что-то в этом роде. Маккой подумал, что истинные кремниевые породы можно определить путем измерения их радиоактивности. Это следует сделать позднее.

– Можно задать вам вопрос? – спросил он.

– Задавайте, – раздалось дружелюбное ворчание, – Сколько на планете представителей вашего вида?

– Все.

Что это? Разновидность юмора? С ним шутят?

Маккой снова откашлялся.

– Хорошо. У вас есть проблемы с нашей системой исчисления?

– Думаю, что мы достаточно в ней разбираемся Наши числа лежат в пределах от девятисот тысяч до миллиона.

«Почему и каким образом?» – подумал доктор и произнес:

– Мой друг, носящий имя, которое мне трудно произнести, сообщил мне, пока мы шли сюда, что вы выполняете какую-то работу. Можно спросить, что вы делаете?

Зазвенел зуммер устройства связи. Но на это раз Маккой ругаться не стал, хотя и был чересчур раздосадован несвоевременностью этого сигнала, Да и что толку было ругаться? Все равно, что крыть гору Юнгфрау!

– Простите меня, – произнес он, обращаясь к существу, и вынул устройство связи. – Маккой слушает.

– Маккой, – раздался голос Кирка, – Как я должен поступить, чтобы вытащить тебя па пару слов?

– Джим, – отозвался доктор, стараясь быть как можно вежливее. – Я обещаю, что буду на корабле ровно через минуту. Мне только необходимо…

– Шестьдесят секунд, – произнес Кирк. – Я начинаю отсчет.

– Но…

– Ты только что дал торжественное обещание!

– Маккой заканчивает связь, – произнес доктор и с тоской посмотрел на свой сканер, который ему пришлось выключить. – Сэр, мадам или нечто другое…

– Насколько я понимаю разницу, – отозвался неторопливый рокочущий голос через транслейтор, я думаю, что больше подойдет слово «сэр».

– Благодарю вас. Дело в том, что мне необходимо сейчас уйти, но я вернусь сразу же, как только освобожусь. Вы пока останетесь здесь?

Ответ эт последовал не сразу:

– Это философский вопрос и не совсем простой.

Золотистый транспортный луч поднял Маккоя на корабль. На этот раз он все-таки выругался, поскольку эт тоже исчез из виду.

– Тогда вероятно «мадам» подойдет ему также хорошо, как и «сэр»! – проворчал доктор.

* * *

Маккой появился на мостике, раздираемый двумя противоречивыми чувствами, – восторгом и раздражением. И хотелось понять, какое чувство все-таки преобладало, чтобы дать ему волю. Но через несколько мгновений необходимость выбора отпала.

Кирк сидел в центральном кресле и следил за дверьми подъемника.

– Ты поступил, как обещал, – сказал он, – Джим, – обратился к нему Маккой, – мы добились настоящего прорыва там, на планете, с этим эт.

– У тебя что, горячка? – озабоченно поинтересовался Кирк.

– Нет, горячки у меня нет, не волнуйся, Джим. Я думаю, что мы концентрируем свое внимание не на том виде. Я только что разговаривал с одним из эт и… – он на мгновение замолк и осмотрелся вокруг.

На мостике было удивительно пусто для этого времени суток. Кроме Кирка там еще находился офицер связи, и кто-то из навигационной команды сидел вместо Зулу. – Куда все подевались?

– Большинство спустились на планету, а меньшинство обрабатывают данные. Или отдыхают после смены. Зулу только что отработал две смены подряд, и я отправил его на отдых. Видишь, я помню, что ты говорил об охране труда!

– Хорошо, Джим. С алгоритмом перевода у эт, как будто все в порядке – они разбираются в идиомах и других речевых оборотах, а этот экземпляр сказал мне, что он…

– Доктор, – прервал его Кирк, – вы слегка перетрудились. Думаю, что сейчас вам следует немного отдохнуть. Но даже персонал вашего отдела не в состоянии заставить вас работать умеренней. Сестра Бурке пожаловалась мне на вас по этому поводу.

«Я убью ее!» – мысленно пообещал Маккой.

– Если ты скажешь ей хоть слово, то я уменьшу тебе жалование, – сказал Кирк, пригрозив ему пальцем. – Необходимо, чтобы ты здесь же, при мне, написал приличный отчет, а не какую-то ерунду, вроде той, что ты составил для руководства Звездного флота сегодня. Ты можешь ввести в заблуждение их своими длинными фразами, но сегодня, со мной такой помор не пройдет. Мне нужен настоящий анализ происходящего на планете.

– Но я не могу сделать этого, не располагая достаточными данными…

– Дай мне то, что у тебя есть, но с соответствующими выводами. Всего лишь немного посидишь и подумаешь, как у тебя обязательно появится какая-нибудь толковая идея. Но для этого ты должен держаться подальше от лазарета; стоит тебе туда отправиться, как сразу же начинаешь кого-нибудь за что-нибудь там отчитывать. В лазарет даже не суйся, разве что, если кому-то потребуется медицинская помощь. Обо всех изменениях ты будешь проинформирован. Это мой приказ. Понятно?

Маккой подумал, заметив румянец на щеках командира, что когда тот в таком состоянии, лучше всего ему не перечить.

– Понял, – ответил он. Кирк расслабился.

– Хорошо. И смотри, чтобы с тобой не приключились неприятности, – он встал с центрального кресла и потянулся. – Вот сюда садись.

Маккой уставился на него.

– Садись, садись. Здесь достаточно удобно, и отсюда ты можешь диктовать свой отчет. Так или иначе, но я оставляю корабль на тебя. Доктор рассвирепел.

– Как ты можешь, Джим! Пользуешься тем, что я не имею права отказываться!

– Не подумай, что я не справляюсь! – сказал Кирк. – Но я также уверен, что справишься и ты. Тем более, что ты закончил курс офицеров управления. Пусть и не такой полный, как курс для командиров, но вполне достаточный, чтобы знать, когда и кому отдавать распоряжения. Хотя это может и не потребоваться. А у меня есть право оставить за штурвалом корабля любого, кого захочу, в первую очередь, из начальников отделов и офицеров, с которыми я дружен. И не обязательно самый высокий чин, следующий за моим, это всеобщее заблуждение. Я могу оставить за себя младшего лейтенанта, если он мне понравится и если этого потребуют интересы дела. От капитана в настоящий момент требуется только осторожность.

– Сядь, – попросил Кирк.

– Но, Джим…

– Я ухожу с мостика, Маккой. Затем я собираюсь перекусить и отправиться на планету, чтобы переговорить со Споком, который тоже трудится в поте лица, и на него мне тоже следует покричать. Затем я намереваюсь встретиться с этими видами, с которыми все, как будто, уже вступили в контакт. Я и так торчал здесь слишком долго. А вы, доктор, теперь сядете в это удобное кресло и будете отдыхать, координируя поступление данных, то есть заниматься тем, к чему вы подготовлены в большей степени, нежели я. Затем вы будете вызывать меня с планеты с помощью устройства связи, чтобы делать мне наставления и давать мудрые советы. Понятно?

Маккой кивнул.

– Тогда обосновывайся на новом месте. Очень медленно доктор подошел к центральному креслу и также медленно в него опустился. Действительно, в нем было очень удобно.

– У штурвала корабля – ты, – сказал Кирк. – Я вернусь к концу смены. Желаю приятного отдыха.

– Ммф, – только это и смог произнести Маккой вслед Кирку, за которым закрылись двери.

Леонард Маккой сел в командирское кресло корабля «Энтерпрайз» и подумал: «Ну я еще отплачу ему за это!»

* * *

Кирк выпил кофе, съел сандвич и, поворчав, что у него так мало времени на более важные дела, отправился прямо в транспортную комнату, а оттуда – вниз, на поверхность планеты. Свежий ветер трепал его волосы и волновал душу.

У Кирка был свой секрет, о котором он никому не признавался, – всякий раз его существом овладевал восторг открываемого им нового мира, с присущим только ему удивительным букетом незнакомых, неповторимых ароматов. Например, эту планету отличал запах только что закончившегося дождя, а также какой-то чудный, экзотический аромат, как в тропической роще.

Осмотревшись, он увидел впереди поляну, заполненную оживленными обитателями; все орны и лахиты перекатывались, ковыляли, медленно бродили вокруг, а люди команды «Энтерпрайза» занимались своими делами – беседами, исследованиями, сбором материала.

«Где-то здесь должен быть Спок», – подумал Кирк.

Однако того нигде не было видно.

– Доброе утро, капитан! – с ним кто-то поздоровался, и, обернувшись, он увидел Дона Хетуко, одного из людей Маккоя. – Ищите кого-нибудь?

– Да, Спока. Вы не видели его?

– Видел, но давно. А доктор отправился вон туда всего лишь несколько минут назад, – Хетуко указал на одну из тропинок, уводивших с поляны. – Вы наверняка успеете застать его там.

– Спасибо, – поблагодарил Кирк и с улыбкой отправился по указанной тропе.

В лесу его решительный командирский шаг сменился походкой бродяги.

Первое, что его поразило здесь, – это необычное освещение, которое оказалось более мощным, чем можно было ожидать. Как будто бы неизвестный фотограф придумал и устроил специальную подсветку, чтобы превратить эту местность в нечто привлекательное, чтобы одновременно веяло как теплом, так и холодом. Странность эффекта была обусловлена красно-золотистыми лучами местного солнца, сочетающегося с чересчур зеленым, почти зелено голубым цветом растительного хлорофилла. Если отбросить научную сторону, то освещение было однозначно приятным, спокойным, вызывающим желание побыть подольше в таком лесу.

Тропинка вывела на другую поляну, гораздо большую, чем первая.

Кирк остановился на краю, рассматривая нечто, напоминавшее белый камень. И сразу же вспомнились изображения эт, показанные на совещании, и та настойчивость, с которой Маккой стремился к изучению данного вида. Но одновременно со всем этим его охватило странное предчувствие, какое-то неприятное ощущение, словно существо эт было окружено неким чуждым, таинственным ореолом, словно оно знало нечто такое, что уж лучше бы его вообще не волновать и не тревожить…

Непонятные ощущения. И наверняка лишенные оснований.

Кирк усилием воли сбросил с себя нервное напряжение и бодро ступил на ярко освещенную солнцем поляну. Эт безусловно видел его – Кирк знал об этом. Хотя у существа не было глаз и других органов чувств.

«Интересно, удалось ли Маккою провести сканирование этого вида, – подумал он. – Надо будет спросить его об этом». Но доходя нескольких футов до существа, Кирк замедлил шаги и остановился.

– Простите, – произнес он. Прошло немало времени, прежде чем эт ответило – Я не понимаю, что такого вы сделали, из за чего следовало бы просить прощения.

Голос существа был поразительным: он рокотал как оползень. Но в нем но было ничего явно угрожающего. Скорее всего, тон его был серьезен, но одновременно и несколько насмешлив – чего не мог скрыть даже транслейтор. И Кирк улыбнулся.

– Вот и хорошо, – произнес он. – Эта фраза является идиомой в моем языке и в моей культуре. Она применяется, если один человек вынужден прервать другого. А я подумал, что, возможно, отрываю вас от какого-нибудь важного дела.

– Вы ничем не помешали мне, капитан, – ответило эт.

– Я рад. – И, немного помолчав, добавил:

– Вы, наверное, то существо, с которым уже беседовал наш доктор.

– Да, у нас был разговор, – ответило существо Кирк заколебался – стоит ли задавать следующий вопрос?

– Надеюсь, что вы простите мое невежество, – произнес он наконец, – но я не знаю вашего имени, с которым бы мог к вам обращаться. И пола тоже, если это имеет отношение к вам, – Доктор будет называть меня Сэр, – ответило эт. Кирк кивнул.

– Если вас это устроит. Рассказывал ли вам доктор, почему мы здесь?

– Он начал говорить на эту тему, – сказало существо. – И после моего ответа насчет философских сложностей он исчез.

– Он вернулся на наш корабль, – объяснил Кирк. – Корабль – это такой объект, на котором мы прилетели сюда.

– «Энтерпрайз», – подсказал Сэр.

– Совершенно верно.

– Я вижу его, – заявило эт. – Серебристый, с золотым отливом, когда освещен лучами солнца. У него есть свое освещение для темного времени суток.

– Правильно. – Сказал Кирк. Его мозг лихорадочно работал. «У этих существ, должно быть, имеются такие органы чувств, с которыми мы никогда прежде не встречались. Кажется, это касается ощущений, простирающихся на большие расстояния, – прямой перцепции. А иначе, чем еще можно объяснить способность видеть отсюда корабль?» Вслух он спросил:

– Сэр, доктор конкретно говорил вам, зачем мы прилетели сюда?

– Нет, – ответило существо. – Он затрагивал эту тему не больше, чем та первая экспедиция, которая прилетала сюда прежде вас. Хотя они и задавали много вопросов, но вели себя осторожно.

Кирк встряхнул головой и задумался. «Можно было бы получить все начальные обзоры планет другим способом. Черт побери, этот вид обладает довольно мощным интеллектом, и с его помощью мы бы могли сделать их довольно быстро. Однако, как при этом мы сами будем выглядеть?»

Он осмотрелся, эт оставался неподвижным, но ощущение, что существо внимательно наблюдает за ним, нарастало… Кирк даже почувствовал, как комок подступил к горлу и сдавило грудь. Он не ощущал никакой угрозы или раздражения. Просто уровень интереса со стороны существа вырос до такой степени, что воспринимался физически.

– Сэр, – произнес Кирк. – Этот корабль, находящийся там, наверху, люди, которые здесь беседуют с орнами и лахитами, – в моем подчинении. Мы прибыли сюда, чтобы узнать побольше о вас и, в свою очередь, рассказать о себе. Когда этот этап будет завершен, мы, по всей вероятности, зададим несколько вопросов всем трем видам, обитающим на вашей планете. Вот кое-что из того, что мы хотели бы узнать.

– Очень много вопросов, – произнес эт. – А какие вопросы можем задавать мы?

– Любые, какие только пожелаете, – немного нервничая, сказал Кирк.

– Тогда мы будем задавать, – произнесло существо и замолчало.

Оставшись в гнетущей тишине, Кирк вдруг почувствовал, что у него встают дыбом волосы на затылке, – на этот раз без всякой видимой причины. Казалось, ничто не нарушало свежести и очарования утра.

Но чужой, безмолвный интенсивный интерес облаком окутал самого Кирка, его корабль и всю его команду. Он ощущал это всею своей кожей, подобно тому, как воспринимал бы солнечные лучи, но без возникающих при этом теплоты и успокоения.

– Когда же мы начнем? – спросил Кирк после долгой паузы, которая уже начала угнетать его.

– Вопросы уже начались, – ответило существо

* * *

Маккой сидел в центральном кресле и зевал.

Он был утомлен, раздосадован, но, вместе с тем, испытывал некоторое умиротворение. Кирк, пожалуй, не рассчитывал на то, что покой принесет доктору удовлетворение. Однако он, к сожалению, не учел способностей Маккоя приспосабливаться ко всему. Возможно, это был один из важнейших навыков для медика – уметь любую неординарную ситуацию, удивительную или досадную, превращать в банальность.

От безделья он начал нажимать на клавиши управления центральным пультом, вмонтированные в подлокотник кресла. Среди них имелось несколько, обеспечивающих связь с библиотечным компьютером, так что даже без помощи офицера из научного отдела можно было получать на экране информацию обо всем, происходящем на мостике. И также была возможность осуществлять такие интересные вещи, как перевод голоса в текстовку отчетов.

Маккой закончил работу над отчетом, о котором его просил Кирк, а затем вновь стал от нечего делать нажимать на клавиши и кнопки, доставая разного рода информацию из памяти компьютера для иллюстрации своего отчета.

Раздался звонок связи с мостиком. Доктор взглянул на появившееся на экране лицо офицера связи лейтенанта Де Леона и сказал, что будет отвечать сам. Нажав соответствующую кнопку на клавиатуре, он сказал:

– Мостик. Маккой.

– Одним небесам известно, доктор, чем вы там занимаетесь? – раздался удивленный голос Скотти.

– В этом виноват наш капитан, дорогой Скотти, – отозвался Маккой. – Он навесил на меня центральный пункт управления два с половиной часа назад.

В ответ Скотти хихикнул.

– Вам от этого не будет никакого вреда, я полагаю. А сам он на планете? Понятно.

– Да. Ты все понял правильно. Нужна моя помощь?

– Совсем нет. Он попросил меня перезапустить двигатели, и я располагаю для него цифровыми данными: сколько на это уходит времени и как много антивещества нам понадобится. Однако со всем этим можно подождать до его возвращения на корабль.

– Зачем ему понадобился перезапуск?

– Да, я справлялся об этом. Все связано с проблемой расхода топлива. Он искал способ сэкономить часть энергии с помощью перезапуска и установки новых временных показателей реакции. Я нашел лучший способ, но не хочу обременять вас деталями.

– Спасибо, не надо, – сказал Маккой. – Я дам ему знать, что вы получили нужные цифры.

– Это мне и требуется, – произнес Скотти. – Инженерная служба заканчивает связь.

Доктор с удовлетворением нажал кнопку конца связи и сел в центральное кресло.

– Де Леон, – обратился он. – Обеспечьте мне связь с группой высадки. Я хочу посмотреть, как у них идут дела.

– Да, сэр, – ответил Де Леон.

Через секунду на экране появилось изображение главной поляны на планете, заполненной членами команды, добросовестно выполняющими свою работу.

Маккой увидел Спока, Лию и нескольких других членов экипажа, кого он знал лично. Но Кирка он не обнаружил.

– Опять где-то шляется! – проворчал он. – Отследите мне местонахождение капитана. Прошу вас, лейтенант.

– Будет исполнено, доктор.

Де Леон нажал несколько контрольных кнопок, затем уставился на что-то па панели. На его лице появилось недоуменное выражение.

– В чем дело? Он что, выключил устройство связи? Это на него похоже, – проворчал Маккой.

– Нет, доктор, – отозвался Де Леон. – Просто я не могу его найти, Маккой встал и подошел к радиотелекоммутационной станции, посмотрел на экран сканера и нахмурился.

Капитан бесследно исчез.

Даже если Джим и обронил свое устройство связи, сканеры все равно четко показали бы то место, куда оно упало. Однако экран был пуст. Маккой с трудом проглотил слюну и вызвал Спока.