Текст книги "Виндера. Однажды будет ветер"

Ложка выпала из ослабевшей руки Рины. Она сидела, уставившись в стол, целую минуту, а потом заторможенно произнесла:

– Вы знали заранее… Вы заранее знали, в каком именно месте я появлюсь, поэтому в тот момент, когда я проснулась, меня уже ждала посылка. Ее отправили заведомо. Она наверняка прошла долгий путь, прежде чем оказаться на юге. И почему я сразу об этом не подумала?

– Так и есть, – согласился Илоний.

– Лжец! – Рина вскочила, вытащила из сумки дневник и швырнула его на стол с такой силой, что чуть не уронила бокал. – Зачем было врать про судьбу? Вы меня за дурочку держали?!

– О, не стоит сердиться на Натана, – поспешил успокоить ее профессор. – Прояви к нему уважение. Он действовал по нашему плану. Видишь ли, по статистике, которую мы собираем уже достаточно долго, наиболее успешными, смелыми и находчивыми оказываются те Виндеры, которые считают, что были избраны на эту роль мистическими силами. Так уж устроен человек. Ему нравится верить в судьбу и предназначение. Ты не должна была об этом узнать.

Рина грохнулась обратно на стул. Ноги ее совсем не держали, все лицо пылало от жара, по венам струился кипяток.

– Но почему меня? – тихо спросила она. – Почему выбрали именно меня? Я же совсем обычная, по сравнению с другими Странниками…

Она только что выпила кружку отвара, но в горле пересохло от волнения. Сердце колотилось так громко, что Рина его отчетливо слышала. Она вся обратилась в слух в ожидании ответа.

– Принц Аскар с самого начала предоставил королю возможность самому назначать Виндеров, – заявил Илоний, – и дал для этого соответствующие инструменты. Рондевул мог разбудить кого угодно, и первые Виндеры были лучшими из лучших, они многое сделали на своем пути, но время показало, что, если выбирать Странников, исходя из конкретной ситуации, шансы на успех заметно вырастут. Поэтому король всецело поручил это дело нам. Мы используем статистику и будим самых подходящих людей, что помогает экономить уйму времени. – Но чем конкретно я вам подошла? – настаивала Рина.

В ней все еще теплилась надежда на то, что она особенная. Пусть это и не судьба, но ведь ученые выбрали именно ее. Именно ее из всех жителей королевства.

– Ты подходила по целому списку параметров, – ответил Илоний. – В последние годы многие люди потеряли веру в освобождение, поэтому убийства Странников участились в разы. Мы заметили, что чем моложе Виндер, тем реже он погибает от рук домов. Особенно жалеют девочек, поэтому нам нужна была юная Виндера, но достаточно смышленая. Ты как раз подходила по возрасту и по итогам экзаменов.

– А как вы узнали итоги моих экзаменов?

– Нам передали твои табели из учебного архива и сочинения. Из них мы поняли, что ты обожаешь книги, следовательно, читаешь быстро – это необходимое качество, чтобы как можно скорее разобраться в ситуации с помощью Натана. Еще ты любишь долгие прогулки на природе, а для Виндеры принципиально важно быть в хорошей форме. И, судя по образу жизни твоей семьи, ты много путешествуешь, следовательно, разбираешься в географии. К тому же, твои родители – довольно известные личности, у них полно знакомых по всему королевству, к которым можно обратиться за помощью.

– И это все? – разочарованно спросила Рина.

– Думаю, все. А, хотя нет. Я еще забыл упомянуть твое местоположение. С него-то мы и начали поиск. Ты находилась достаточно близко к подсказке. Ну и мы учитывали мотивацию – у тебя есть близкие люди, которых ты хочешь спасти. Это тоже важный пункт.

Рина катала на языке горечь от недавно выпитого отвара. Она чувствовала себя пешкой, на которую давил чей-то мерзкий сальный палец, заставляя двигаться по заранее разлинованной поверхности доски. И если бы сейчас ей приказали встать, она бы не смогла сдвинуться с места под этой тяжестью.

– Вижу, ты расстроена, – заметил Илоний. – Но право слово, не вижу для этого причин. Ты проделала отличную работу! Если честно, ты многократно превзошла наши ожидания. Мы и не надеялись, что ты зайдешь так далеко. Если честно, я ставил на то, что ты добудешь для нас максимум одну подсказку, и как же здорово, что я ошибся! Хотя мне и придется теперь крутить генератор целую неделю.

Рина сжала край столешницы до белизны в костяшках. Она не могла ничего сказать. Ей все еще казалось, что на ее голову давят сверху, не давая открыть рот.

– Профессор, я прошу прощения, но вы давно вышли за свой временной лимит, – прервал тишину все тот же корявый голос. Он звучал намного медленнее, словно нарочно растягивал слова. – Добрый вечер, Рина. Меня зовут Олав. Я занимаюсь темой подсказок: расшифровываю их, даю Проводникам распоряжения проверить те или иные места и тому подобное.

Рина молча кивнула: на большее не было сил.

– Надеюсь, вас взбодрят новости. Я думаю, та подсказка, которую мы нашли в «Пирогах на ножках», – последняя, и она приведет нас к кнопке.

Из динамика послышались аплодисменты.

– А как вы узнали, что она последняя? – встрепенулась Рина.

– Просто круг замкнулся, – коротко объяснил Олав. – Судя по расшифровкам, седьмая кнопка Ветродуя находится в том же месте, где была найдена самая первая подсказка.

– В доме умалишенных, где держали принца Аскара? – боязливо спросила Рина.

– Именно там. Неподалеку от Ветродуя. Подсказку нашли прямо на воротах, и мы были уверены, что в этом пансионате ничего больше нет, потому что мы никогда раньше не обнаруживали двух зацепок в одном месте. Но теперь, когда я отследил его логику создания траектории, я уверен, что там находится не очередная подсказка, а именно кнопка. Это очень в духе принца Аскара – привести Странника к тому месту, с которого все и начиналось. Мы уже отправили нескольких Проводников на разведку. Утром узнаем, удалось ли им что-то отыскать.

– Надеюсь, вы правы, – сказала Рина, испытывая смешанные чувства.

Надо было радоваться, но почему-то не выходило.

– Есть и не очень хорошая новость, – признался Олав. – Будет непросто достать эту кнопку, потому что люди в пансионате не спят.

– Но это же, наоборот, хорошо, – возразила Рина. – Мы попросим врачей или других работников найти ее, и они нам помогут. Это последняя деталь, так что у них не будет повода меня убивать. – Как раз работники спят, – пояснил Олав. – А разбудить их невозможно, потому что для этого придется зайти на территорию, полную бодрствующих безумцев. Эти бедняги не понимают, что произошло, и не сумеют уснуть, даже если захотят. Они могут легко убить вас вообще без причины. И при всем желании невозможно объяснить им происходящее, а даже если и получится, шанс уговорить их отдать вам кнопку ничтожно мал.

– Но почему? – удивилась Рина. – Разве они не хотят опять зажить нормальной жизнью?

– Что, по-твоему, для них нормальная жизнь? – встрял Илоний, которого Рина узнала по изменившейся скорости речи. – Обед по расписанию, смена простыней дважды в неделю, прием таблеток и вездесущие надсмотрщики? Сейчас безумцы свободны и могут творить на территории пансионата все, что захотят. Им это очень нравится, знаешь ли.

– Но только на территории, – вставила Рина. – Мы можем пообещать им, что они смогут выйти за эту территорию… Их же возят в кинотеатры и во всякие такие места иногда? На крайний случай соврем, что освободим их совсем и что они смогут жить, как свободные люди. И еще мы можем сказать, что к ним начнут приходить в гости их близкие, которых они давно не видели.

– Никто не придет к ним в гости, – отрезал Илоний. – Этот пансионат – человеческая мусорка. Туда свозят тех, кто никому не нужен. Думаешь, почему он построен на самых задворках королевства? А что касается свободы – она им тоже не нужна в том смысле, который ты в это вкладываешь. Безумцы свободны внутри своего пансионата, и им этого достаточно. Настоящей свободы они боятся, потому что не знают, как выжить в обычном мире. Им хватает того, что они имеют сейчас, но, когда очнутся доктора и работники, сумасшедший праздник закончится!

– И что тогда делать? – поникла Рина.

– У меня есть план, девочка! – бодро сказал женский голос. – Привет, я Криста, изобретатель. Судя по наблюдениям Проводников, пациенты ведут себя как дети, а что любят дети больше всего? Новые игрушки! Мы смастерим для них занятные вещицы, а ты обменяешь их на кнопку. Проще простого.

Криста, в отличие от Илония и Олава, говорила почти нормально, сохраняя правильные интонации, но между предложениями возникали заметные паузы. Наверное, ей приходилось выбирать цельные фразы, и это требовало времени.

– А если они не согласятся? – засомневалась Рина.

– Согласятся, – припечатала Криста. – Они уже двести лет не получали ничего нового. Они что угодно отдадут за хорошую игрушку. По крайней мере, вероятность очень высока! А если не получится – мы придумаем что-нибудь еще.

– Но как я объясню им, что именно мне нужно?

– Легче легкого! – заявила Криста. – Мы не сидели без дела эти два века и пробовали разные способы запуска Ветродуя. В том числе пытались сконструировать свои варианты кнопок на основе слепков отверстий и тому подобного, и у нас остались образцы. Ты возьмешь с собой наш вариант последней кнопки и попросишь обитателей пансионата найти похожую штуковину на их территории.

– Звучит так просто, что даже не верится, – призналась Рина.

– Для тебя, возможно, так и есть, – подтвердил Илоний. – Но это результат вековой работы, которому предшествовала тщательная подготовка. В нем нет ничего простого.

«Да-да, все уже сделали за меня», – мрачно подумала Рина.

Умом она понимала, что нужно радоваться, но почему-то чувствовала себя так, будто ее облили грязной водой.

– Теперь, когда ты знаешь план, тебе пора отдохнуть, – сказала Криста. – Здесь будет неудобно, комната большая и быстро остывает, а дров у нас мало, так что мы освободили для тебя место рядом с чугунной печуркой в лаборатории. Она долго держит тепло. Проходи в левую дверь и отсыпайся, девочка. Попозже кто-нибудь принесет тебе градусник. За ночь мы все подготовим, и, если ты будешь хорошо себя чувствовать утром, то сразу отправишься в путь.

– Ладно, – сказала Рина, вставая. – Спасибо за ужин.

– И будь добра, оставь Натана здесь, – попросила ее Криста – Мы давно не виделись, хочу с ним поболтать.

– Да пожалуйста.

В лаборатории стояли длинные блестящие столы, как в операционной, на которых громоздилось множество инструментов и стеклянной посуды. Пахло чем-то горелым и едким. Возле чугунной печки, выкрашенной синей краской, был подвешен гамак из старого покрывала. Рина осторожно села на него, проверив на прочность, – вроде бы крепкий – сняла ботинки и поставила на печку сушиться, а сама залезла в гамак, укрылась с головой одеялом и тихо заплакала от страха за Клима и обиды.

«Вот так вот, – с горечью думала она. – Никакая я не избранная. Просто винтик в колесе. Даже не колесико. Просто винтик. И я никогда не сделаю ничего такого же великого, как предыдущие Странники. Так и останусь обычной. Просто девочкой, которая подошла по статистике, и на которую делали ставки, как долго она протянет. Клим зря меня защищал. Теперь он может вообще не проснуться или проснуться и сразу умереть».

Наревевшись вдоволь, Рина сердито отбросила одеяло и вытерла слезы.

«Раз я не могу превзойти тех, кто был до меня, я должна стать той, кто все это закончит, – подумала она. – Это как на войне: никто не помнит мелкие битвы. Все помнят, кто начал войну, кто победил и какие крупные сражения стали переломными пунктами. А о мелких боях сразу забывают. Поэтому я должна снять с королевства проклятье. Это мой единственный шанс доказать всем, что я чего-то стою, что жертва Клима была не зря».

Глава 10
Крышесносный обмен

Утром Рина чувствовала себя заметно лучше. За ночь она согрелась и пропотела, вся одежда высохла, и обувать ботинки с нагретыми на печи подошвами было настоящим блаженством.

Кроме завтрака и дневника, на круглом столе Рину ожидали три безделушки, как назвали их ученые: резная шкатулка, темно-коричневый, точь-в-точь под цвет столешницы, шар и деревянная подставка, на которой стоял деревянный же куб, составленный из множества крошечных деталей.

– Что это такое? – спросила Рина, аккуратно потрогав шкатулку.

– Открой, – предложила ей Криста, – и сама увидишь.

Рина подняла крышку и ахнула: шкатулка была музыкальной, а внутри нее находились цветы из драгоценных камней. Их венчики то смыкались, то раскрывались, превращаясь во все в новые и новые узоры в такт мелодии. Солнечные лучи играли на гранях самоцветов, и радужные блики плясали на крышке шкатулки и на звездном куполе комнаты. Это напоминало одновременно калейдоскоп и танец платьев в театре.

– Залипательная штуковина, правда же? – весело спросила Криста. – Дамочки любят драгоценности и музыку. Кто-то из них обязательно соблазнится.

– А это что за коричневый шар? Или это мячик? Можно потрогать?

– Разумеется, – ответил теперь уже мужской голос.

Кому он принадлежал, Рина спрашивать не стала. Она подошла ко второй безделушке и взяла ее в руку. Шар оказался упругим, и от пальцев по нему быстро пошли розовые узоры.

– Ого! – удивилась Рина. – Он меняет цвет? Это мячик-хамелеон? Смотри, Альберт, полный восторг, да? Помню, как ты выпросил у мамы целых три таких и в тот же вечер все потерял.

«Потрясная штука!» – взволнованно покрутился брат.

– Этот мяч – настоящий шедевр, не надо сравнивать его с рыночным барахлом. – Тут-то Рине стало понятно, что это говорит Илоний. – Детский вариант имеет всего два цвета, которые меняются в зависимости от температуры. А мое изобретение способно подстраиваться под все, к чему прикасается.

Рина ударила мячом об пол, шар спружинил и влетел ей в руку частично синим, но его низ тут же снова порозовел.

– Выглядит весело! – призналась она.

– Безумцы обожают стучать всем подряд обо все подряд, – заметил Илоний. – Мое изобретение их точно заинтересует. К тому же материал мяча очень прочный. Его нелегко будет повредить.

Рина кивнула и, полная любопытства, подошла к подставке с кубом. Из всех безделушек она была самая интригующая.

– А это как работает?

– Подвигайте рычажки по бокам, – подсказал Олав, которого легко было узнать по медленной речи и вежливому тону.

Рина подняла первый рычажок, и куб раскрылся, а затем собрался в мельницу. Ее ветровое колесо вращалось, окошки то распахивались, то закрывались, а в дверцу въезжали крохотные фигурки людей, держащих с разных концов деревянные брусочки.

– Это пилорама! – догадалась Рина и, налюбовавшись ей, подняла второй рычажок.

Подставка превратилась в море, а мельница сложилась в корабль с деревянным парусом и подвижными веслами. На нем тоже были крохотные человечки.

Потом корабль превратился в остров, а тот – в рынок. Каждый рычажок менял форму скульптуры, и так рассказывалась легенда о подвигах знаменитого морехода Плифа, которую завершал бал во дворце.

– Как будто маленький театр! – восхитилась Рина. – Это очень здорово! Неужели вы правда сделали это всего за ночь?

– Конкретно этой вещью я занимался в свободное время забавы ради, – ответил Олав. – Надеюсь, она подойдет на роль игрушки.

– Еще как!

Рина была уверена, что Олав тут самый молодой. Наверное, поэтому он нравился ей больше всех. Профессор точно был самый старый, а Криста – где-то между ними.

– Кстати, Олав, а что насчет Проводников? Они нашли кнопку?

– Увы, нет. Либо она хорошо спрятана, либо я ошибся. Вам придется проверить это самой.

Рина тяжело вздохнула.

– Садись завтракать, девочка, – предложила Криста, – я пока все упакую.

– И кстати, во дворе тебя ждет великолепный подарок, – вставил Илоний. – От одного взгляда на него ты сразу же перестанешь страдать по своему велосипеду.

– Вы придумали, как ему помочь?!

Усевшаяся было за стол Рина вскочила и, не дожидаясь ответа, побежала к фойе. Там она едва не поранилась, налетев на шкаф с разбитыми стеклянными дверцами, но скорость не сбавила.

Глупо было верить, что ученые всего за ночь сумели достать Клима из Собирашки, привезти его сюда и починить, но Рина все равно наивно надеялась увидеть велосипед во дворе.

– Ну что же вы, Илоний, – пожурила его Криста. – Не дали девочке даже позавтракать.

– Я не виноват, что у нее нет терпения, – парировал тот.

Слушая их вполуха, Рина выскочила в объятия утреннего холода и тумана. Весь двор был покрыт росой, а может, это были капли дождя. Штанины внизу мгновенно намокли, но Рина этого даже не заметила. Она огляделась и вместо велосипеда увидела у крыльца мопед на широких колесах. Спереди к нему была приторочена корзина, а по бокам – канистры, пахнущие бензином. Позади длинного седла крепились по две солнечные батареи с каждой стороны, похожие на крылья стрекоз.

– Клим? – неуверенно спросила Рина.

Вместо мопеда ей ответил профессор.

– На что ты надеялась, я не понимаю? Мы ведь уже сказали, что не сможем помочь твоему другу. Но зато, как видишь, я решил транспортный вопрос. Не правда ли, замечательная машинка? Я собрал ее всего за ночь! Она абсолютно безопасная – я первым делом установил ограничение скорости. И очень легкая в управлении! Тебе даже учиться не придется. А еще мой мопед почти вездеходный: не увязает в песке, не тормозит в высокой траве, не трясется на кочках. Настоящее произведение искусства из подручных материалов. Это тебе не какой-то там велосипед.

– Какой-то там велосипед? – зло выдохнула Рина. – Да как у вас вообще язык… то есть эти ваши катушки повернулись, чтобы такое сказать? Как можно сравнивать Клима с этой грудой железок?

– Что за наглость! – возмутился Илоний, и на этот раз в его механическом голосе и правда прозвучало восклицание. – Тебе стоит быть благодарнее, знаешь ли, а не цепляться к словам. Я упорно трудился, чтобы облегчить тебе дорогу, а ты даже не соизволила оценить мои старания.

Это окончательно взорвало Рину.

– Если хотите, чтобы вас и ваш труд ценили, научитесь сначала ценить других людей! – крикнула она. – Клим в тысячу раз лучше любого вашего изобретения! Он рисковал жизнью ради меня! Ваш мопед так сможет? Вы серьезно думаете, что он лучше живого человека?

– Прости, Рина, – вклинилась в разговор Криста. – Профессор Илоний совсем не это имел в виду.

– Вот только не надо выставлять меня идиотом! – возмутился Илоний. – И нечего ей потакать! Поработаешь два века в таких условиях, и тебе самой будет не до сантиментов. Сейчас не время и не место для них. Надо думать прежде всего о продуктивности!

– А, по-моему, человечность – это единственная вещь в мире, которой всегда есть время и место, – сказала Рина и вернулась обратно в Круглый зал.

Ей было нехорошо от ссоры с Илонием, но такое отношение к себе и Климу она не могла простить ни профессору, ни Натану, с которым не обмолвилась ни словом со вчерашнего вечера.

Илоний обиделся и заявил, что ждет извинений, а до тех пор он не намерен с ней разговаривать. Но Рина была этому только рада. Во время завтрака Олав показал ей маршрут по карте, закрепленной над камином, и рассказал подробности о Ветродуе.

– На самом деле это не мельница, – объяснил он. – Принц Аскар просто использовал общеизвестный символ для своих подсказок. Снаружи Ветродуй выглядит как колесо с шестью лопастями, вмонтированное прямо в скалу. Сам механизм находится в ее недрах, и еще там огромное количество мастерских и хранилищ. Беглые кудесники годами строили эту махину внутри каменной полости, а потом подняли наверх и запустили. Так быстро, что никто ничего не успел понять.

Рина внимательно слушала, поедая тушенку, зеленый горошек и маринованные ананасы. Криста в это время собирала ей сумку и укладывала в корзину мопеда коробки с безделушками.

– Топлива должно хватить тебе почти до самого Ветродуя, – сказала она, когда Рина вышла во двор. – Мы собрали все, что смогли, и рассчитали путь так, чтобы мопед остановился в том месте, откуда будет виден опознавательный знак. С его помощью ты быстро найдешь вход в пещеру. Там очень темно, так что я положила тебе фонарик в боковой карман.

– Будьте осторожны и не заходите туда одна, – напомнил Олав. – Обязательно дождитесь Софию. Она не будет сопровождать вас всю дорогу, чтобы не привлекать внимание Собирашек, но присоединится к вам в пещере.

– А как она узнает, когда нужно ко мне прийти? – спросила Рина.

– Не беспокойся, девочка. Один из бесцветных ветров последует за тобой, и когда ты добудешь кнопку, он выждет правильное время и сообщит Софии.

– Но как именно?

– У Проводников есть особый воздушный язык, – пояснила Криста. – Они общаются, как бы это сказать, прикосновениями. А теперь давай поучимся управлять мопедом.

Это, и правда, было легко: всего две педали – газ и тормоз – и пара кнопок на руле. Самая большая выпускала и складывала крылья, чтобы можно было заряжать фонарь солнечной батареей, не тратя на него бензин. Другие регулировали скорость.

Рина осторожно покаталась туда-сюда под руководством Кристы и поняла, что на мопеде ехать куда удобнее, чем на Климе, но Илонию об этом знать не стоило.

– Спасибо за все, надеюсь в следующий раз увидеть вас уже людьми, – сказала Рина, когда все было готово, и покатила мопед к воротам.

– Удачи и будь осторожна, девочка!

– Берегите себя, Рина! Пришлите весточку с Проводником, когда будут новости!

– И не смей сплоховать после стольких наших стараний!

Из чащи долго выбираться не пришлось, потому что рядом с Научным городком проходил торговый тракт. Рина побоялась ехать по лесу на мопеде и намучилась, толкая его перед собой, но зато испытала настоящее наслаждение, выбравшись на дорогу.

Плотные тучи постепенно перешли в жидкие облака, а потом в пронзительно-ясное небо. Лесистые равнины сменила степь с короткой выгоревшей травой. Горы на севере были с глиняно-красными макушками, и отовсюду пахло соломой. Сухой пыльный воздух резал глаза, от него трескались губы. А еще стало холодно. Гораздо холоднее, чем в столице. И все чаще навстречу попадались деревья с пожухлой, наполовину сброшенной листвой.

– Тут уже были морозы, – заметила Рина. – Мы, и правда, на севере.

Она с тоской смотрела на тянувшиеся по степи поломанные рельсы, вспоминая, как здорово было ехать с Климом к Дитромею. Ночевать в заброшенных мельницах и печь на углях сладкую картошку. В ту неделю Рина была почти счастлива, а теперь ей было до ужаса одиноко, несмотря на дневник и часы.

«Как ни крути, а свой путь способен пройти только ты сам, – подумала Рина. – Семья и друзья могут сколько угодно поддерживать и быть рядом, но они никогда не пройдут твой путь за тебя».

На вторые сутки слева появилась гряда желто-белых скал, и на дороге все чаще встречались завалы. Где-то это был просто песок, где-то грязь и крупные камни – последствия селей и оползней. Рина со страхом приглядывалась к каждому темному нагромождению, каждому кусту и дорожному знаку, потому что северный город Крестоль, на окраине которого находился пансионат, был уже близко, и Олав рассказывал о нем не самые приятные вещи.

– В этом городе полно Собирашек, – предупредил он Рину во время завтрака. – И они отличаются от тех, что вам приходилось встречать в столице.

Крестоль довольно скромный по размерам, но Собирашки никуда оттуда не уходят, потому что дорога через этот город ведет прямиком к Ветродую, а значит, там у них есть шанс рано или поздно встретить Виндера. Вот почему Собирашек невозможно увести далеко от Крестоля даже с помощью серебряного ветра. Они преследуют его только в пределах городской черты, не выходя за нее и не отдаляясь от торгового тракта.

– Но что они там делают такой толпой все то время, пока Странников нет? – удивилась Рина. – Они же любят собирать всякие штуки, а если Крестоль – маленький город, им особо нечем в нем поживиться.

– В том и проблема. Это делает их еще опаснее. Из-за того, что в Крестоле все давно разобрано и разграблено, Собирашки постоянно сражаются за нужные вещи, отбирая их друг у друга. Поэтому среди них нет крупных особей. Они очень быстрые, агрессивные и обладают хорошей памятью. – И что мне тогда делать?

– Вам придется обойти город, двигаясь по полям, чтобы попасть на его восточную окраину. Проводники во главе с Софией на время освободят торговый тракт и уведут Собирашек в другую часть Крестоля. У вас появится возможность спокойно и безопасно достать кнопку. Как только сделаете это, немедленно уходите.

– Какое-то у меня нехорошее предчувствие, – сказала Рина, выпав из воспоминаний. – Или это я просто себя накручиваю?

Стрелки тоже себя накручивали. И в прямом, и в переносном смысле.

– Ладно вам, это все ерунда, – слабо улыбнулась Рина. – Вот погодите, скоро я вас достану оттуда и ка-ак заобнимаю! Берегите свои косточки!

«Гадость какая!» – закривлялся Альберт.

Заехав на очередной холм, Рина увидела впереди типичный северный городок, окруженный со всех сторон мельницами и заброшенными полями. Единственным, что отличало Крестоль от других, было крупное, но сильно обмелевшее озеро с белыми от соли боками котлована. На его берегу стояли здания в несколько этажей – санатории вроде тех, что любила посещать бабушка Ната.

По совету Олава Рина съехала с дороги и ушла сильно левее, к скалам, чтобы Собирашки не заметили ее издалека. Засуха не дала степной траве разрастись, и не было риска, что она забьет колеса. Но зато всюду встречались кочки, и Рину, несмотря на все достоинства мопеда, здорово потряхивало. В итоге она слезла, решив сэкономить бензин, и покатила шедевр Илония перед собой под гору. Репьи всех форм и размеров тут же атаковали штаны, и даже сквозь плотную ткань их колючки ощутимо кололись. Рина временами останавливалась, чтобы отодрать их, но в конце концов бросила это бесполезное дело.

Белая и извилистая, как нарезанный полосками кальмар, дорога уходила все дальше на восток и ныряла в город. Рина же долго шла вдоль окраины, прячась за лесопосадками, которые раньше защищали поля. Сейчас тут и намека не было на их культурное прошлое. Все вокруг заполонила серебристая полынь, чилига и дикая вишня.

– Неужели они скоро заработают? – сказала Рина, глядя на мертвые мельницы вдалеке. – Когда они вот так стоят, кажется, что время замерло. Думаю, для Хайзе нет более грустного зрелища, чем нерабочие мельницы. Это как в жизни, когда застреваешь и никак не можешь выйти из мертвого штиля. Как будто стоишь в лодке без весел посреди зеркального моря и дуешь изо всех сил на парус, чтобы поплыть.

Вблизи Крестоля стало ясно, что это весьма оживленный город. Шум на его улицах был слышен даже издалека. В сухом воздухе любое движение поднимало пыль, и Рина видела, как эта пыль клубится в западной части Крестоля, куда Собирашек заманили Проводники.

– Повезло, что пансионат находится на самой окраине, а не в центре города, – сказала она и вздохнула, вспомнив, что нет у нее никакой особой удачливости.

С другой стороны Крестоля торговый тракт появлялся снова, и там, на самой окраине, окруженный с двух сторон сосновыми посадками, стоял пансионат. Рина узнала его по высокой сплошной ограде из красного кирпича и кованым воротам, на которых когда-то нашли первую подсказку.

Оставив мопед возле дороги, Рина одну за другой перенесла безделушки к калитке. Они были хорошо упакованы, но коробки открывались легко. Поставив их в ворох тополиной листвы, Рина с опаской осмотрела двор. Деревья были почти голыми, но бледно-зеленое здание, в которое упиралась центральная дорожка, разглядеть получилось с трудом: все ветки завесили обрывками простыней, хрустальными висюльками от люстр, цветными платками, бесформенным мусором, проволокой, даже колесами от огородных тачек. От дорожки осталась только треть желтых камней, остальные фрагменты валялись то тут, то там под кустами. К шесту, на котором висел скворечник, была зачем-то привязана урна. Словом, жители пансионата навели тут свой особенный вид порядка. Следы их присутствия виднелись всюду, но Рина, сколько ни смотрела, не заметила на территории ни одной живой вещи. – Где они все? – пробормотала она, разглядывая двор через прутья калитки. – Неужели все в здании? Может, у них сохранился какой-то распорядок еще с давних времен, и они на прогулку выходят только в определенные часы? Но это было бы странно…

Еще раз внимательно осмотрев скамейки, деревья и видимую часть здания, Рина нашла пансионат столь же мертвым, как и мельницы вокруг Крестоля.

– Эй! – крикнула она, сложив ладони рупором. – Здравствуйте! Есть тут кто?

Через мгновение что-то блеснуло вдалеке в лучах солнца и с размаху врезалось в калитку. Рина отшатнулась и чуть не грохнулась на спину от неожиданности. Это была кастрюля. Самая обычная нержавеющая кастрюля, только очень грязная и вся во вмятинах. Она так неистово колотила по калитке, что Рине даже пришлось зажать уши.

– Здравствуйте! – испуганно поздоровалась она, но кастрюля не удостоила ее вниманием и упала на дорожку: тот, кто был в ней, уже куда-то переселился.

Рина еще с минуту стояла в одиночестве, а потом мимо ворот пролетел, размахивая рукавами, изорванный медицинский халат с волочащимся по земле поясом. Заметив Рину, он испуганно метнулся прочь и спрятался за кустом шиповника. Тот был иссохший и облезлый – так себе укрытие, но Рина не смогла выманить оттуда халат. И тут она сначала услышала, а потом увидела доску с гвоздями, которая двигалась вдоль стены, скользя по ней одной стороной. Кладка была неровная, и доска мелко дребезжала, постепенно стираясь.

– Добрый день! – сказала ей Рина, но доска, простучав по прутьям калитки, спокойно продолжила путь вдоль забора. Это занятие интересовало ее гораздо больше, чем какой-то там человек.

В это время вдалеке, за парой чахлых сосен, послышался шум. Присмотревшись, Рина увидела, что там кто-то яростно дерется. Кто бы это ни был, подзывать их она не рискнула: с такими мало шансов договориться. А еще через пару минут справа замаячили два платья со связанными рукавами – как подружки, держащиеся за руки. Они были довольно целые и чистые, и Рина изо всех сил постаралась привлечь их внимание. Платья тоже оказались из пугливых и спрятались за тем же кустом, что и оборванный халат.

«Да что ж это такое? Почему они меня боятся? Ладно, попробую по-другому их привлечь».

Рина вынула из коробки музыкальную шкатулку и поставила ее у входа, а сама спряталась под сенью тополя и затихла.

Открытая шкатулка сверкала, отражая солнечный свет. Блики от драгоценных цветов скользили по стволу дерева, по железным прутьям и каменной кладке. В тишине отчетливо звучал «Вальс камелий», который обожала играть на фортепиано мама.

«Ну давайте! – думала про себя Рина. – Давайте же, платья! Вам это должно понравиться!»

Однако первым соблазнился рваный халат. Он подлетел к забору и стал танцевать, кружась и выделывая пируэты грязными рукавами. Через некоторое время платья тоже выглянули из-за куста: более смелое – красное в белый горошек – потащило за собой голубое в рюшах. То отпиралось и даже хотело развязать общий узел, но красное упреждающе хлопнуло его по рукаву.