Текст книги "Развод по-русски"

Глава 9

Мы так привыкли притворяться перед другими, что под конец начинаем притворяться перед собой.

Франсуа Ларошфуко

– Тебе не кажется, что мы похожи на двух долбаных пенсионеров? – поинтересовался Брайан в один из вечеров.

Уже десять дней они жили под одной крышей – чинно и мирно, как восьмидесятилетние старички.

– Нет, – Алла улыбнулась, – мне нравится.

– Пора развлечься, – заявил он, разливая остатки красного вина по бокалам, – самое время кутнуть!

– Зачем? – Алла лениво откинулась на спинку стула. – Мне и так хорошо.

– Не пожалеешь, – Брайан заговорщицки подмигнул, – я знаю одно чертово место. Взрыв, фейерверк!

– Что это? Какой-нибудь бар?

Единственным недостатком идеального Брайана было то, что он, как выяснилось, любил выпить. Хотя ничего общего с пагубным пристрастием в его любви к алкоголю не наблюдалось: просто пару раз в неделю возвращался с работы на пару-тройку часов позже. Сидел с друзьями в баре, общался, дегустировал виски. Один из его близких приятелей оказался бренд-амбассадором именитого скотча, и их вечеринки проходили в приятном изучении купажа.

– Нет!

– Что тогда?

– Угадай, красотка!

Он взял ее за руку и, не мигая, завороженным взглядом уставился в сапфировые глаза.

– Брайан, я не знаю.

– Подсказываю: там охренительно весело!

– Цирк? – Алла изобразила на лице восторг маленького ребенка.

– Ты издеваешься? – он рассмеялся. – Нет!

– Какое-нибудь экзотическое шоу? – Алла приняла обличие светской львицы.

– Не угадала!

– Так нечестно, давай еще подсказку, – взмолилась она.

– Хорошо, – Брайан хитро прищурился, – это находится в Сохо.

– Что?! – наигранно возмущаясь, она выкатила глаза. – Мы едем в бордель?!

– Фу, детка! – Брайан смешно поморщился. – Что за грязные мысли!

– Тогда я не знаю…

– Ты любишь танцевать?

– Кажется, да.

– Отлично! – обрадовался он. – Мы едем танцевать. Беги, наряжайся в самое сексапильное платье. А я пока наведу чертов порядок.

Вечерние пробки в Лондоне были ничем не лучше московских: машины натужно гудели, бесцеремонно лезли из ряда в ряд. Нервный таксист, брань которого вызывала у Брайана гомерический хохот – видимо, водитель был куда искуснее в этом деле его самого, – так и не довез их до места – заявил, что пешком будет быстрее. И возницу можно было понять: узкие улочки развлекательного квартала были забиты машинами и людьми чуть ли не по самые крыши.

При попытке перебежать дорогу на Брайана с Аллой едва не наехал шикарный кабриолет, в котором три роскошные девицы подпевали Хуанесу. Страстный голос разливался из мощных динамиков по всему Сохо. При первых же звуках «Tengo la camisa negra» Аллу охватило радостное возбуждение: праздник закружился вокруг и побежал по жилам вместе с горячей кровью. Улыбающийся во весь рот Брайан стал вдруг чем-то неуловимо похож на знаменитого колумбийского певца, и Алла почувствовала, что наконец влюбляется. Под длинными темными ресницами она отчетливо видела страстный свет серебристо-оливковых глаз.

Видимо, и девицы в кабриолете уловили сходство нерадивого пешехода с Хуанесом – они нетерпеливо сигналили Брайану, махали ему руками и звали с собой. Но он только смеялся в ответ и кричал, что в его жизни уже есть любовь. Другой не надо. Сердце Аллы заколотилось сильнее от этих слов.

Взявшись за руки, чтобы не потеряться в пестрой толпе, они торопливо пробивались к неведомой цели. Остановились у какого-то неприметного крыльца, Брайан заскочил на минутку внутрь и вышел.

– Я долбаный идиот, – добродушно сообщил он, – нужно было раздобыть флайеры, без них не пускают в этот паршивый клуб.

Он снова взял Аллу за руку и потащил вперед. Мимо проносились сцены из ночной жизни Лондона: тут и там мелькали проститутки, кричали зазывалы, попадались целующиеся пары, встречались одинокие женщины и мужчины, жадно поедавшие глазами прохожих.

– Куда мы? – крикнула Алла, задыхаясь.

Бежать на высоких каблуках по выщербленному и растрескавшемуся асфальту было тяжело. Она то и дело спотыкалась, правая нога разболелась. Но Брайан словно не замечал ее проблем и ничего не слышал. Он как ошпаренный несся вперед.

– Все! – Алла остановилась посреди дороги. – Я больше не могу!

– Что такое, детка? – Брайан наконец обернулся к ней и ласково обнял за талию. Потом опустил глаза и заметил, что Алла стоит на одной ноге. – Красотка, прости! Увлекся своими мыслями.

– Куда мы идем?

– Здесь недалеко, – ответил он, поддерживая ее, – на Черинг-Кросс. Лучший клуб в Лондоне, поверь!

– Какая там музыка? – Алла надула губы.

– Охренительная! Много залов, в каждом – свое.

– Ненавижу техно, – предупредила она.

– Ладно, – он улыбнулся и поцеловал ее в щеку, – я понял.

Очередь в клуб, до которого они наконец добрели, начиналась на улице. Алла послушно встала в хвост, а Брайан побежал искать банкомат. От нечего делать она стала рассматривать молодых людей – столичных повес и прожигателей жизни. Одеты они были весело, пестро; парочки и компании громко переговаривались между собой, словно все здесь были знакомы. Всего через несколько минут созерцания шумной толпы Алла с удивлением заметила, что мужчины, случайно встретившись с ней глазами, равнодушно отводят взгляд, словно она была столбом или деревом. Ей стало не по себе. Когда она смотрела на себя в зеркало перед выходом из дома, ей показалось, что коротенькое фиолетовое платье в сочетании с высокими сапогами и расстегнутым длинным пальто делает ее сексуальной. Да и Брайан рассыпался в комплиментах, называл королевой.

Поколебавшись с выводами, Алла стала намеренно ловить мужские взгляды – останавливалась на выбранном персонаже и ждала, когда он заметит ее. Рано или поздно человек действительно обращал внимание на девушку, заглядывал ей в лицо и, даже не пытаясь «прощупать» фигуру, тут же отводил взгляд. Аллу охватила настоящая паника. Она едва дождалась возвращения Брайана – хотела спросить, что с ней сегодня не так? Неужели она настолько некрасива, что ни у одного мужчины не возникает желания лучше ее рассмотреть? А ведь она видела, что в змеистой очереди едва ли наберется с десяток девушек, которые могут сравниться с ней. Большинство «прелестниц» в ярких нарядах отличались болезненной полнотой и некрасивыми лицами.

Улыбающийся во весь рот Брайан наконец показался из-за угла. Он весело помахал ей рукой, и Алла заметила, как счастливо сияют его глаза.

– Вот, – пробравшись к подруге, он тут же выпихнул вперед темноволосого мужчину, который шел за ним следом, – знакомьтесь. Это тот самый бренд-амбассадор. Помнишь, я рассказывал? Диего. Диего, это Алла.

Она взглянула на красавца с латинской внешностью, с легко вьющимися волосами до плеч и потеряла дар речи – настолько он был красив. Тем временем парнишка наклонился к ней, как к старой знакомой, и поцеловал в обе щеки.

– Засранец Брайан долго скрывал тебя, – Диего белозубо улыбался, – ты намного лучше его рассказов.

– Спасибо, – Алла зарделась и опустила глаза, – я тоже наслышана о тебе.

С появлением Диего ожидание перестало быть утомительным: он оказался настоящим кладезем забавных историй. В некоторых его байках Алла узнавала россказни Брайана и со смехом спрашивала, кто у кого слизал сюжет. Оба парня одновременно тыкали друг в друга пальцем и кричали наперебой «он у меня!», «нет, он у меня!». Было видно, что они дружат уже много лет и прекрасно ладят друг с другом.

Наконец длинная лестница подошла к концу. Брайан расплатился за всех троих, подождал, когда каждому на запястье шлепнут чернильную печать с аббревиатурой «G.A.Y», и потащил всех в гардероб. Алла попыталась увязать название клуба Heaven с тем, что значилось на печати, не преуспела и тут же забыла о ней.

– Что пьем? – прокричал Брайан, когда друзья добрались наконец до барной стойки. – Я угощаю!

– Сам знаешь! – проорал Диего в ответ.

Пока мужчины определялись с выбором виски, Алла разглядывала танцующую публику. И только теперь до нее дошло, почему в очереди никто из молодых людей не обращал внимания на нее, – здесь собрались исключительно геи! Парочки возникали тут же, стихийно. В танце один симпатяга клал руку другому на плечо, потом облапливал ягодицы и через мгновение эти двое уже самозабвенно сосались на виду у всех – назвать подобную мерзость поцелуем Алла, как ни старалась, даже мысленно не могла. И дело не в том, что она плохо относилась к каким-то там сексуальным меньшинствам: наоборот, в юности увлекалась всем, что связано с чудачествами человеческой природы. С упоением прочла «Телени, или Оборотная сторона медали» Оскара Уайльда, без конца слушала Дэвида Боуи, боготворила Элтона Джона и понимала: если бы не расширенное сознание и нетривиальный опыт этих людей, они бы, возможно, не внесли в искусство такой огромный вклад.

Но здесь, в стенах пропахшего потом клуба, открытые ласки геев вызывали у Аллы тошноту. Не было ни единой толики человека в этих животных играх: отыскав взглядом привлекательного самца, другой самец тут же впивался в него. Начинал обсасывать и тискать разгоряченную танцем плоть. Неважно, кто ты, не имеет значения, что в голове. Плевать даже на имя – собственное или чужое. В гигантской, трущейся друг о друга, облизывающей массе нельзя было найти ни единого проявления чувств: только похоть.

Алла отвернулась от танцплощадки, но тут же, у барной стойки, наткнулась взглядом на другую картину. Красивая девушка в умопомрачительном красном платье пританцовывала под музыку с коктейлем в руке – стройная, женственная, она напоминала богиню, неизвестно ради чего спустившуюся в преисподнюю. Разве что для наглядного разделения ангельских и адских существ. За ее спиной слились в поцелуе два довольных сатира. Они терлись друг о друга, покрытые щетиной щеки заливал бордовый румянец, кривые ноги переплетались в экстазе. Нимфа их нимало не волновала: она была всего лишь частью клубного интерьера.

– Ты что? – Брайан тряс Аллу за плечо, перепуганный ее остекленевшим взглядом. – Тебе плохо?

– Да.

– Давай выйдем, – он кивнул Диего, чтобы тот прихватил стаканы, и осторожно обнял Аллу за талию, – паршивая духота!

– Что случилось? – Брайан с Диего соревновались в обеспокоенных взглядах. – Голова закружилась?

– Мне не нравится музыка, – с трудом выдавила она.

– Пойдем в другой зал!

– Здесь, – она сделала паузу перед тем, как произнести это вслух, – только геи?

– Нет! – Диего с горячностью возразил. – Это самый крутой клуб в Лондоне. Здесь полно натуралов!

– Я не видела.

– Брось, – Брайан всучил Алле запотевший стакан с янтарной жидкостью и крупными кубиками льда, – выпей, и давай веселиться!

Второй зал, третий, четвертый… У Аллы было такое чувство, что она попала в чистилище. Сквозь плотную массу влажных тел, источавших омерзительный смрад, приходилось пробираться впритирку. Она изо всех сил старалась ни до кого не дотронуться, но это было немыслимо, и каждое прикосновение вызывало в ее воображении образ гниющей плоти. Казалось, даже за самым обычным глотком воздуха в этом прогорклом месте скрываются заражение и болезнь.

Ради Брайана она какое-то время делала вид, что нормально себя чувствует, и даже пыталась танцевать. Но стресс сделал свое дело: ей становилось все хуже. Наконец, переглянувшись, друзья сжалились над слабонервной русской и стали пробираться к выходу. Алла уже ничего не замечала вокруг: ни того, что Брайн держит теперь за руку не только ее, но и Диего, ни того, что симпатичные мальчики пользуются каждой возможностью, чтобы прикоснуться к красивому латиноамериканцу, а он не возмущается, наоборот, нежно улыбается им в ответ.

Сидя в такси, Алла думала только о том, как много толерантное общество совершает непоправимых ошибок. Однополые связи стали чудовищным культом, который непрестанно вовлекает в свой водоворот все новых и новых адептов. Это модно, это весело, это не требует усилий – тело и психология себе подобного с детства знакома каждому. Но ведь громадный слой гомосексуалистов – только сегодня Алла видела сотни человек и впервые задумалась об истинном их количестве – выведен за пределы самого естественного и базового процесса. Над всем, что было создано природой ради продолжения рода человеческого, эти создания насмехаются. Они все больны, только не желают этого признавать.

Удивительно, почему общество до сих пор не объявит гомосексуализм тяжелым недугом? Наравне с алкоголизмом и наркоманией. Эти болезни уничтожают мужчин, а женщин лишают надежды на создание полноценной семьи. И кому, как не женщинам, нужно объединиться против всех этих бед? Нет, слабые создания, обитательницы птичьих дворов, не способны выступить слаженно ни на каких условиях! Им чужда идея революции и перемен: каждая озабочена только своим кусочком счастья, который пытается ухватить. Ради сомнительного благополучия женщины прощают и принимают мнимых мужчин, дружат с гомосексуалистами и страдают от невозможности исполнить собственное предназначение. Вешаются гроздьями на редкого представителя «нормальных мужиков», а потом ревут в три ручья от его же непостоянства. Хотя чего еще можно ожидать от индивидуума, которого избаловали незаслуженным вниманием?

Слишком долго, видимо, Алла спала в своей башне, возведенной работой и браком. Она стала иностранкой в изменившемся мире людей и потому испытывала одну за другой психологические травмы. От явлений, которые всем и повсюду давно казались привычными, – секса без отношений, мужчин без женщин, дыма без огня.

У нее заслезились глаза и заболело сердце. Неужели никто и ничего не сможет изменить?!

Глава 10

Несмотря на все их недостатки, люди больше всего достойны любви.

Иоганн Вольфганг Гёте

– Выпьешь лекарство, детка?

Брайан смотрел на Аллу как на тяжелобольную. Сбросив сапоги, она забралась с ногами в кресло и уже минут десять сидела, сжавшись в тугую пружину, закрыв руками лицо и кутаясь в пальто.

– Нет, – она с усилием отняла ладони.

– Что с тобой?! – Он никак не мог взять в толк, откуда взялась эта странная болезненность.

– Не понимаешь?

– Нет.

– Дай воды.

Брайан отправился в кухню выполнять просьбу. Он знал, что в определенные дни девушки становятся невыносимо капризными, но Алла выглядела так, словно ее пожирала изнутри неведомая болезнь. Столько лет она казалась ему воплощением здоровья, он не замечал ни физических недугов, ни неврастении, которая сейчас была налицо.

Алла приняла из длинных пальцев Брайана стакан. Она не умела объяснить свое состояние человеку, который вырос в Лондоне, среди всех мыслимых ориентаций, религий и рас. Ему никогда не понять того глубинного оскорбления, которое ощущает женщина, видя, как всему ее роду, даже самым достойным и избранным из него, предпочитают подобных себе. Слишком лояльны были его родители, соседи, друзья – он брал с них пример. Вырастил в себе приятие даже самых уродливых явлений.

Впервые с момента приезда Алла подумала о том, что они с Брайаном никогда не поймут друг друга: слишком разные менталитеты. По-настоящему близкими могут стать только люди, которые одинаково смотрят на мир: как она и Вадим.

– Объясни, красотка. – Он пододвинул к ее креслу стул и сел.

– Это сложно, – Алла сделала короткий глоток, – понимаешь, огромное количество мужчин, у которых нет будущего. И столько же несчастных женщин, которые гипотетически могли бы создать с этими мужчинами семью. С точки зрения эволюции их жизни лишены смысла.

– Ты так думаешь?

– Не только я, – Алла улыбнулась через силу, – есть такая книга «Эгоистичный ген». Там все доходчиво объяснили.

– Ричард Докинз?

– Кажется, да.

– Я читал долбаную книгу, – Брайан кивнул, – но ты не права.

– Почему?!

– Потому что и среди паршивых натуралов есть такие, кто не хочет иметь детей.

Алла вздрогнула. В своей внезапной ненависти к геям она забыла об элементарной вещи: она и сама была такой же бесполезной с точки зрения эволюции, как они. Только сейчас она осознала, насколько была не права в своем глупом упрямстве. Но у нее еще оставался шанс все изменить, а у Брайана – нет.

– Таких мало, – прошелестела она.

– Не скажи, – Брайан усмехнулся, – ты, например, семь лет прожила в чертовом браке. И никого не родила. Значит, твой муж-засранец просто не хотел иметь детей!

– Не называй так Вадима! – она гневно сверкнула глазами.

– Почему? Если этот паршивый эгоист испортил тебе жизнь!

– Ты ничего не знаешь…

– Ладно, черт с ним! Но ты должна понять, что многие геи как раз хотят иметь детей!

– Это невозможно…

Она поймала на себе обиженный взгляд Брайана и резко замолчала.

– Алла, – он мялся, тер костлявыми пальцами край своего стакана, – на дворе двадцать первый век. Пробирки. Суррогатное материнство. У нас с Диего обязательно будет ребенок! Самый красивый и умный. Мы всем докажем…

Она отшатнулась. Вжалась в кресло, словно хотела провалиться сквозь него и исчезнуть. Не слышать, не знать! Но материальный мир не собирался преподносить ей волшебных подарков.

– Ты гей? – дрожащими губами спросила она.

– Конечно, – он кивнул так, словно это само собой разумелось, – но с женщиной тоже могу. Просто не хочется.

Алла молчала. Оскорбленная, она почувствовала себя лишним элементом в чужой системе. Брайан не понимал, что сотворил. Любой, даже самый грубый, но при этом гетеросексуальный мужчина не мог бы причинить такого урона ее душе.

– Почему ты выбрал мужчин?

– Ты не обидишься?

Ему и в голову не приходило, что худшее он уже сделал: когда пригласил ее приехать, когда позволил себе понравиться ей. Все это время он вел себя так, словно собирался прожить с Аллой долгую счастливую жизнь.

– Нет…

– Мужчинам легче понять друг друга. Во всех долбаных вопросах: логика, физиология. Понимаешь?

Банально. И за эту мнимую легкость они готовы расплачиваться постоянной войной с природой?

– Твои родители знают? – она едва шевелила губами.

– Маме сказал.

– И что?

– Немного расстроилась, – Брайан опустил глаза, – но в целом ничего. Приняла засранца. Я же ее сын.

– А отец?

– У меня его нет, – он раздраженно повел плечом, – и никогда не было.

Вот как. Одна социальная проблема порождает другую, и чем шире размах первой, тем сложнее предотвратить последствия. Мужчины бросают женщин с детьми, их сыновья растут с чувством ущербности, им не у кого перенять мужскую модель поведения. Возникает социальная болезнь – гомосексуализм. Как будто обществу мало тех, кто уже рождается с измененной генетической и гормональной базой!

– Брайан, – Алла едва справлялась с собой, – ты многого лишаешь себя.

– Наоборот!

– Идешь против природы…

– Нет! – Брайан начал распаляться. – Любить мужчину всегда было естественно! Вспомни Древний Египет, Древнюю Грецию, Иудею, Китай…

– Заткнись! – Алла не сдержалась, и Брайан в изумлении выкатил на нее глаза. – Содомский грех и мужеложество чем были, тем и останутся. От Книги Мертвых до Библии!

Брайан, возмущенный, вскочил с места. Начал расхаживать взад-вперед по комнате, размахивать руками и что-то доказывать. Алла не слышала его, она боролась с желанием подняться и выйти в окно. Шагнуть вниз с десятого этажа, чтобы избавиться от болезненного осознания: этот мир больше не подходит ей! Стоило выползти из надежной раковины семьи, которая оберегала ее, как она оказалась в аду, полном перевертышей и чудовищ.

Наконец выпустив пар, Брайан успокоился и остановился напротив Аллы.

– Я не хочу с тобой ссориться, детка, – извиняясь, произнес он, – ты мне очень и очень нужна.

– Зачем? У тебя есть Диего!

– Именно поэтому. Ты идеальная женщина, лучшая из них: умная, красивая. Со здоровьем – порядок, ты же знаешь, я могу залезть в любую базу компании. Мы долго искали идеальную маму для нашего малыша. Никаких уборщиц, продавщиц и официанток. Боже упаси. Только лучшие гены!

– Брайан, ты сошел с ума? – пролепетала она.

– Нет. Тебе что, это не льстит? Я же говорю – из всех женщин мы выбрали тебя!

– Я не просила!

– Это огромная честь, – он нервно улыбнулся, – идеальная сделка. Я вижу, что нравлюсь тебе. И он ведь тоже?

– Кто – он?

– Диего. Красавец, правда? Заботливый, нежный. Ты не представляешь, как этот засранец…

– Брайан!

– Мы хотим ребенка, – он опустился перед ней на колени и умоляюще посмотрел в глаза, – мы вместе уже восемь лет. Будем суперродителями, лучше паршивых натуралов!

– Бред сумасшедшего!

– Ты не пожалеешь, детка. Мы все понимаем. Ты была вице-президентом банка, ты очень крутая! Мы заплатим долбаную кучу денег. Наследство Диего…

– Замолчи! – Алла уронила в ладони лицо и стала раскачиваться в кресле из стороны в сторону.

– Успокойся, – Брайан говорил вкрадчиво, – завтра Диего переедет к нам, – мы не хотим загадывать, от кого родится малыш. Пусть будет волшебство! Ты ведь согласна?

Она молчала не в силах до конца осознать сказанное.

– Диего чудесный, я тоже буду стараться…

– Хватит! Заткнись!

– Если тебе не нравится долбаный секс, – Брайан словно глухарь пел свою песню, – пусть будет ЭКО. Мы и за это заплатим! У него умерла в Америке тетка. Дом в Беверли-Хиллз он продаст, и мы миллиардеры. Соглашайся!

Алла почувствовала себя так, словно силы оставили ее – все тело покрылось холодным потом, она не могла даже пошевелить рукой, как после долгой и изнурительной болезни.

– Ты хочешь сделать из меня суррогатную мать?!

– А что? Ты здоровая женщина, значит, можешь родить. Заняться пока тебе нечем. Заработаешь кучу денег! Я узнавал. У вас в стране и за долбаных десять тысяч фунтов по заказу рожают! Прикинь? А мы подпишем царский контракт!

Она больше не могла этого слушать. Брайану было плевать на ее мысли и чувства, он не видел в ней человека, как, вероятно, и в любой другой женщине, – только инкубатор для вожделенного зародыша. Медленно, опираясь на подлокотник, она поднялась из кресла и, брезгливо обойдя Брайана, который пытался преградить ей путь, побрела в комнату. Каждый шаг давался с трудом. Мысли мешались. Было ясно, что нужно бежать немедленно. Но куда ей идти?

Не дойдя до двери комнаты, Анна медленно обернулась. Брайан все еще стоял на коленях на прежнем месте, с опущенными по швам руками. В его глазах читались боль и крушение лучших надежд. На долю секунды Алла почувствовала жалость к этому заблудившемуся в себе существу, такому же несчастному, как она.

– Брайан, – хриплым голосом произнесла она, – оставь эту идею. Раз и навсегда.

– Какую?

– О ребенке, – Алла смотрела ему прямо в глаза, – у тебя нет права ломать чужую жизнь.

– Что ты несешь?!

– Ребенку нужна мать и нужен отец. Посмотри на себя! Если бы у тебя в детстве был отец, ты вырос бы другим человеком…

Алла сделала оставшихся два шага в комнату и заперла за собой дверь. Она решила: нужно немедленно выбираться из этого сумасшедшего мира. Искать Вадима и просить его, на коленях умолять вернуться назад. Она готова на что угодно: стать другим человеком, полюбить в себе женщину, родить ребенка, лишь бы закончился этот ад! Ее место рядом с мужем: она сама его выбрала, поставила на ноги и научила жить.

Раскрыв на полу чемодан, Алла сгребла с полки вещи и бросила в зев первый разноцветный ворох. Ей было все равно, что на дворе ночь, что самолет в Москву летает по неведомому ей расписанию. Это значения не имело – только уйти.

Брайан остервенело колотил в дверь, что-то орал. Алла различала лишь часть слов, но этого было достаточно, чтобы силы, благодаря внезапно накатившему страху, вернулись к ней.

Он называл себя паршивым дураком, матерился. Кричал, что Диего был прав – нужно было просто поиграть немного в любовь и переспать с ней. Тогда ребенок был бы у них в кармане, а от мамашки они бы легко избавились, выставив ее из страны. Он, мягкотелый баран, чертов гуманист, настоял на том, чтобы все было честно. И поплатился! Диего его убьет. Они зря выбросили на ветер время и деньги.

Женщины все одинаковы! Гнусные твари, сосущие кровь. Они считают, что мужчина им всюду должен. Но с какой это стати?! Ради чего зарабатывать для них деньги, развлекать, одаривать сексом и постоянно получать только новые «хочу» или «дай». Подлые стервы! Алчные существа! Вот и причина, по которой ни один уважающий себя мужчина не хочет быть с ними!

Алла побросала в чемодан свои вещи, переоделась и теперь, окаменев, сидела на краю кровати. Брайан нес околесицу, не имевшую отношения к ее жизни, но легче от этого не становилось. Она считала этого человека другом, возможным возлюбленным, а он лишь терпеливо ждал случая воспользоваться ее маткой. Хуже того, полагал, что всякая женщина – алчная тварь – готова предоставить свой чрев кому угодно за деньги, а потом отказаться от рожденного ею ребенка.

Сердце ее замерло, а потом бешено заколотилось, когда услышала, что Брайан разговаривает по телефону с Диего.

Через тридцать минут хлопнула входная дверь. Приглушенные голоса то ворчали, то ворковали, то ссорились, то мирились. Потом шаги приблизились к двери спальни, и Алла услышала голос латиноамериканца.

– Выходи! – потребовал он.

– Зачем?

– Какой смысл там сидеть? Вместе решим, что делать.

– Я все решила.

– И что? – в его голосе слышалась насмешка.

– Улетаю домой.

– Через окно? – он хмыкнул. – Выметайся через дверь, паршивая Букля. Мы тебя здесь не держим.

– Человека, – влез в диалог Брайан, его голос срывался от пафосного волнения, – можно судить только по долбаным душевным качествам! Ясно?

– Брай, помолчи, – цыкнул Диего, – ты перед кем распинаешься?!

Алла отперла замок на двери и, подхватив чемодан, вышла в гостиную. Оба гея стояли посреди комнаты, чуть поодаль друг от друга, сверля ее презрительным взглядом.

– Каждый достоин счастья, – произнес Диего тихо, глядя в глаза Аллы через прищур, – а ты нет.

Она торопливо надела сапоги и, сломя голову, выскочила за дверь. Понеслась вниз по лестнице, гремя по ступеням колесиками чемодана, словно в сером многоквартирном доме посреди чертова Лондона никогда и в помине не было лифта.