Текст книги "Полюбить никогда не поздно"

– Мой брат – набитый дурак! – сердито выпалила она. – А ведь он вовсе не злой человек. Когда ты узнаешь его поближе, поймешь, что это так!

– Твой брат – самый красивый мужчина, которого я когда-либо встречала в своей жизни, но он такой суровый! Со мной всегда просто жестокий, – тихо сказала Корин и продолжала: – Сэнди, передай ему, пожалуйста, – пусть делает с деньгами что хочет. Обойдусь как-нибудь. Не пропаду. Ну, пока. Успехов тебе. Ты молодец, умеешь добиваться своего. Даже успела стать акционером своей компьютерной компании. Ну что ж, большому кораблю – большое плаванье. Вспоминай обо мне почаще, ладно?

Сэнди внимательно вгляделась в лицо подруги: опять эта черная меланхолия, в глазах – страх.

– Корин, умоляю, будь осторожна. Поедем лучше к нам.

Вдруг опять надумает отправиться на аэродром? Да разве ее отговоришь!

– Не бойся, ничего со мной не случится. На то и существует инструктор. А мне станет легче, тяжелые мысли отступят… И потом, я же не самоубийца, – добавила Корин негромко и заметила, как смутилась Сэнди, – прощаться с жизнью только из-за того, что твой братец плохо относится ко мне, не собираюсь!

– Да ты что, думаешь, он – бесчувственный чурбан? Если с тобой что случится, он будет здорово переживать.

– Ну ладно, я пошутила. Значит, по домам? Спасибо, что побыла со мной. Даже не представляешь, как ты меня поддержала.

– Корин, а ведь Тед пришел вчера сам, по собственному желанию.

– Ну да, пришел мстить мне за то, что я, видишь ли, извела Барри. Да-а, уж если Тед возьмется мстить! Он мстил мне даже за то, что я осмелилась влюбиться в него, представляешь? – Корин усмехнулась.

– Корин, дорогая, ведь я рассказывала тебе – мать бросила нас, уехала от отца с Любовником. Для отца это была трагедия. Он считал женщин исчадием ада и постепенно внушил это брату. Может, ему и нравится кто-нибудь, но жениться – ни за что!

– Я уже поняла.

Сэнди взволнованно заговорила:

– Да что ты поняла? Брата словно подменили со дня твоей свадьбы. Уехал жить в Канаду, а как вернулся, мы перебрались в Викторию.

– Странно, ничего плохого я ему не сделала, – отозвалась Корин, – он прекрасно знал, что я собираюсь замуж за Барри. «Польстилась на капиталы Барри» – так он твердил, а сам и не подумал остановить меня.

Сэнди постаралась свернуть щекотливый разговор:

– Корин, дай слово, что напишешь, как только устроишься на новом месте! Созвонимся, встретимся.

– Ну конечно. Я пришлю открытку.

– Точно, – обрадовалась Сэнди, – помнишь нашу открытку? Да если бы брат тебя ненавидел, он и не вспомнил бы о твоем дне рождения. Мы увидели в газете твою фотографию – ну, вместе с Барри. Брат долго разглядывал ее. Сказал, что ты изменилась, повзрослела. Вспомнили, что скоро твой день рождения, и решили послать тебе открытку.

Корин прекрасно помнила ту фотографию. Они с Барри на благотворительном вечере. Барри здорово навеселе, а Корин хотелось только одного – поскорее уйти домой. В этот момент фотограф и щелкнул их. Так вот почему он вспомнил о ее дне рождения. Наверняка догадывался, что Барри станет злиться. Пожалуй, лучший способ досадить ему трудно было придумать. Барри впал в бешенство. Неужели это произошло всего несколько дней назад? Ужасно. Трудно поверить.

Подруги обнялись на прощание. Сэнди села за руль, помахала Корин рукой. Дождавшись, когда машина скрылась из виду, Корин медленно вернулась в дом, подошла к телефону, сняв трубку, набрала номер.

– Ренди, ты? Привет! Скажи, когда следующий тренировочный прыжок?.. Завтра? Пожалуйста, включи меня в список… Нет, грозы не боюсь, – она рассмеялась, – да не верь ты прогнозам, вот увидишь – завтра ни облачка не будет. Мне необходимо переключиться, отвлечься. Ты же сам прекрасно знаешь: «Полет – словно первая любовь». Итак, на летном поле в восемь, идет?

– Прекрасно, – раздался бодрый голос в трубке.

Корин отодвинула телефон, встала, призадумалась… Нет, о делах – завтра! А сейчас – лучше проверить парашют, что ей одолжила подруга.

Утро выдалось хмурое, пасмурное. Но это не охладило энтузиазма страстных поклонников парашютного спорта. Ощутить полную свободу, стать хозяином своей судьбы!

Привычным движением поправив плечевые ремни, Корин приготовилась к прыжку. Дернула за кольцо, и над ней раскрылся купол парашюта. Редкостное удовольствие – парить высоко над землей! Как любила Корин это чувство! Ей всегда было жаль тех, кому не хватало мужества подняться в воздух.

Натянув стропы, она развернула парашют, чтобы точно приземлиться – другие уже начали спуск. Внезапный порыв ветра потащил парашют в сторону. Задрав голову, она увидела огромную свинцовую тучу. Ярко вспыхнула молния. Собрав все силы, Корин пыталась справиться с парашютом, но он перестал ей повиноваться. Спокойно, Корин, спокойно, приказала она себе. Только не паниковать!

Силы небесные! Ее несло прямо на линию электропередачи. В голове мелькнули обрывки рассказов о несчастных, погибших жуткой смертью парашютистах. Как на электрическом стуле… Еще мгновение – и она превратится в сноп искр…

Вскрикнув, она дернула за подвесную лямку и перевернулась, стараясь направить парашют против ветра. Ничего не получается! Смелее, Корин! – приказала она себе. Не сдаваться! Ослепительно вспыхнула молния. Стиснув зубы, Корин упорно пыталась изменить направление, но ее неотвратимо несло на линию электропередачи. Сжавшись в комок, Корин подтянула колени к подбородку. Еще секунда – и она погибнет. Новый порыв ветра поднял ее ввысь. Спасена! Шепча: «Благодарение Богу!», она с трудом перевела дух, зажмурилась. Гроза разыгралась не на шутку. Открыв глаза, Корин заметила сквозь плотную пелену дождя новую опасность – впереди темнел густой хвойный лес. Среди темно-зеленых сосен и елей неожиданно вспыхивали яркие пятна – золотились, трепетали на ветру листочки осин. Что, если парашют запутается в ветвях? Еще ужаснее – повиснуть на выступе скалы. Однако самое страшное – звери!

Корин охватило отчаяние – опасность чересчур велика. Или расшибусь, или погибну от молнии, или повисну на выступе скалы, а потом сорвусь в бездонную пропасть. Гремучая змея – тоже не подарочек…

Корин, соберись! – приказала она себе. Где же твое мужество? Совсем близко мелькали ветви деревьев. Корин сжалась, собралась, скрестила руки, закрыла лицо. Тед… Вспомнит ли он о ней? Резкий толчок, корявые ветки до крови царапали руки, рвали одежду. Тяжелый удар по голове – и Корин провалилась во тьму небытия.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Тед сидел у себя в кабинете и, разложив на столе бухгалтерские книги, счета и деловые письма, приводил дела в порядок.

Они с Эмметом задумали расширить хозяйство, увеличить поголовье скота, завести бойню и маслобойку, поэтому Тед решил еще раз сам все тщательно проверить, чтобы иметь полную ясность.

Внезапно в комнату ворвалась взволнованная Сэнди.

– Что? Что случилось? – вскинулся Тед, с тревогой глядя на сестру.

– Ох, Тед! Беда! Корри… – Сэнди задыхалась от слез. – С ней случилось несчастье… только что сообщили по радио.

– Что-что? – Тед почувствовал, как замерло сердце, потом бешено заколотилось. Выскочив из-за стола, он подбежал к сестре и тряхнул ее: – Что с ней? Да говори же ты! Она жива?

Сэнди судорожно всхлипывала, не в силах вымолвить ни слова. Но, взглянув в помертвевшее лицо брата, пересилила себя:

– Она в городской клинике, ее доставили на «скорой помощи», лежит в травматологии. Сообщили, что парашют упал на дерево и, кажется, задел за провода. Подробностей не сказали.

Оттолкнув сестру, Тед вылетел на улицу. Позже он не мог вспомнить, как вскочил в машину, как добрался до клиники. Ворвался в приемный покой, подбежал к регистратору – где лежит госпожа Тарлтон? Не обращая внимания на протестующие возгласы медсестры, распахнул двери реанимационной палаты.

На хирургической кровати лежала Корин.

Ни кровинки в лице, глаза закрыты, вся в ссадинах, кровоподтеках. Маленькая, хрупкая фигурка в линялом больничном халатике. У Теда сжалось сердце.

– Как она? – спросил он у медсестры, внимательно наблюдавшей за монитором.

– Ей уже лучше, кардиограмма неплохая, она обязательно поправится. Поговорите с доктором Бёрнсом, он ее лечащий врач. Вы родственник госпожи Тарлтон? – Она испытующе смотрела на Теда.

– Да, – неуверенно сказал Тед. Скажи он правду, его, наверное, выставят вон? Медсестра подошла к двери, выглянула в коридор.

– Доктор Берне, пришел родственник госпожи Тарлтон.

Врач в зеленом хирургическом одеянии извинился перед коллегой и вошел в реанимационную. Тед представился, и доктор крепко пожал ему руку.

– Очень приятно, мистер Реган. Мы бесконечно признательны вам за помощь, которую вы оказали детскому реанимационному отделению.

Медсестра с любопытством посмотрела на Теда – как же, его имя отлично известно всем сотрудникам больницы!

– Спасибо. Доктор, скажите, как Корин?

– Легкая контузия, сломано ребро, есть подозрение на «острый живот». К счастью, опасения насчет электрошока не подтвердились, – врач старался говорить спокойно, доброжелательно, – хорошо, хорошо, не буду мучить вас медицинскими терминами, не волнуйтесь, сделано все необходимое, мы очень внимательно следим за состоянием пациентки. Но… скажу прямо – вы или кто-то из родственников, кто имеет влияние на нее, с чьим мнением она считается, обязательно должны внушить ей, что ее увлечение небезопасно, что прыгать с парашютом во время грозы – просто безумие. Ведь еще и полугода не прошло, как она лежала у нас. И вот сейчас – снова на волосок от гибели. Чудом избежала смерти. Я уж не говорю о тех увечьях, что она получила при аварии планера. Или взять эти фантастические попытки приземлиться на листе алюминия…

Тед слушал, затаив дыхание.

– Как вы сказали? Авария планера? – Врач удивленно поднял брови.

– Вы, кажется, назвались родственником Корин Тарлтон?

Тед решил честно во всем признаться:

– Да, родственник, дальний родственник. Дело в том, что я – кузен ее мужа, недавно умершего мужа. С ним произошло несчастье, он трагически погиб… Мы все очень переживаем за Корри.

– Да, я слышал о трагедии.

– Сам я только-только вернулся в Джекобсвилл, буквально на днях. Жил в Виктории, теперь вот снова обосновались с сестрой на семейной ферме.

– Как же, как же, наслышан о «Большом доме» старого Регана.

– Да-да. Там мы и живем. Я развожу скот, сестра ведет хозяйство. Мы были очень дружны с Барри. Но так случилось, что в последнее время я потерял его из виду. Наверное, поэтому ничего не знаю о несчастьях, что стряслись с его женой.

Врач, попытавшись скрыть удивление, холодно произнес:

– Что ж, в жизни всякое бывает, – но сам исподтишка неодобрительно посмотрел на Теда. Потом перевел взгляд на монитор и на неподвижно лежащую Корин. – Ужасное невезение. Ее покойный муж рассказывал мне в подробностях об этой аварии. Одна из ее приятельниц – ну, вы знаете этих дамочек: для них погоня за острыми ощущениями – смысл жизни – уговорила ее покататься на дельтаплане, а у Корин и прав-то не было. Вот ее и занесло на лес. Разбилась так, что мы ее буквально по частям собирали. Да-а, за ней нужен глаз да глаз. Видите ли, в жизни так не бывает: один несчастный случай за другим… На мой взгляд, тут что-то не так. Необходимо все осторожно, деликатно выяснить. В свое время я уже предлагал… В чем причина? Как ей помочь? Не откладывайте в долгий ящик. Настоятельно рекомендую. Я сейчас должен идти, а вы не падайте духом, мы приложим все усилия, чтобы поставить ее на ноги как можно скорее. – Ободряюще улыбнувшись, врач вышел.

В коридоре Тед увидел Сэнди.

– Ну что?

– Врач обнадеживает. Корин без сознания.

Подошла медсестра:

– Присаживайтесь. Скоро вашу родственницу переведут в терапию. Хотите кофе?

– О да, спасибо!

За чашкой кофе брат с сестрой разговорились о том, что их больше всего мучило.

– Послушай, Сэнди, – начал Тед, – ты знала, что Корин и раньше попадала в аварии?

– Да, знала. Хотела навестить ее, собралась уже, да Барри ни в какую – не надо, не ходи. Для него нож острый, если Корин общается с друзьями. Ну, я через него передала привет, пожелала скорейшего выздоровления.

– Что ж ты мне ничего не рассказывала?

– Господи, Тед! Да ты имени ее слышать не желал! Что уж тут скрывать? Ты странно относишься к Корин. Когда я говорила с ней в последний раз, знаешь, что она мне сказала? «Тед ненавидит меня» – вот ее слова. А если бы ты видел ее глаза, слышал, как она произнесла это… Просила, чтобы я всегда думала о ней хорошо. Сильно нервничала в тот раз. Я поняла – ну все, ее не остановишь, отправится опять в очередной полет, будь они неладны, эти полеты… И ведь не убедишь ни в какую, а ей в последнее время ужасно не везет!

– Сколько я помню Корин, всегда она какая-то… ну, как бы поточнее выразиться? Не то чтобы невезучая, но необычная. Помнишь ее походку? Ты что, никогда не замечала?

Сэнди всмотрелась в осунувшееся лицо брата.

– Ты не прав, Тед. Конечно, после свадьбы она действительно стала какая-то… Барри тоже хорош: заявил, что мы не должны встречаться. Почему, скажи на милость? Виделись мы очень редко, поэтому ничего определенного тебе сказать не могу.

Тед задумался, сидел, курил одну сигарету за другой. Он мучительно размышлял – неужели из-за его дурацких насмешек Корин решила искать успокоение в своем дьявольски рискованном хобби? Впервые за все время знакомств с девушками (а Тед особенно не церемонился и обходился со слабым полом без околичностей) Тед Реган призадумался, насколько же неуместны его выпады против Корин. Впрочем, он был самоуверен, красив и опытен, и очень скоро мысли его потекли совсем в другом направлении. Он опять вспомнил о своем кузене, и сердце его заныло – до конца он не сознавался даже самому себе, насколько дорог был ему Барри. С детства они были, что называется, «не разлей вода». Когда Тед гостил у Тарлтонов, они целыми ночами поверяли друг другу шепотом, чтобы не услышала тетушка Тина, свои мальчишеские тайны, привыкли все рассказывать друг другу, делиться сокровенным, спрашивать совета. А Барри… он смотрел на Теда с обожанием, подражал ему во всем, даже родителям не рассказывал того, что мог доверить Теду. Корин, ах, Корин! Просмотрела, не уберегла!

– Тед, – озабоченно произнесла Сэнди, допивая кофе, – надо съездить, забрать вещи Корин. Попросим этого Генри открыть нам ее комнату, заберем все необходимое. Кто ее знает, тетку Тину? Сменит замки или еще что-нибудь придумает, и Корри останется без нужных вещей. Перевезу ее к себе в Викторию. Поживет пока у меня.

– Нет! – твердо заявил Тед. – Мы заберем ее из больницы на ранчо. Ее нельзя сейчас оставлять одну. А на ранчо мы все время будем рядом.

– Ну, Тед, в таком случае – дай слово, что ты будешь по-доброму относиться к Корин! И помни – давши слово…

– Да я близко к ней не подойду! – в сердцах выпалил Тед, просверлив сестру взглядом: как ей в голову могло прийти такое? Что он, изверг, что ли?!

Тед, крякнув, встал, пошел в палату. Сэнди озадаченно смотрела ему вслед.

Корин, вытянувшись, без движения лежала на высокой кровати, с трудом сдерживаясь, чтобы не стонать, – жуткая боль терзала ее. Дверь распахнулась, в палату вошел Тед.

– Привет, – тихо, почти про себя, промолвила Корин, – ну что? Опять будешь издеваться? Ничего меня не берет, как видишь.

Засунув руки в карманы, Тед встал рядом с кроватью.

– Ну как ты? Не унываешь, молодец!

– Да так себе. – Корин коснулась кончиками пальцев ран на лице.

– Удивительно, что еще «так себе»! В грозу с парашютом! Ты как дитя неразумное, честное слово.

– Оставь меня, Тед, – Корин посмотрела ему прямо в глаза, – поверь, мне не до словесных баталий.

Тед подошел ближе.

– Маленькая дурочка! Ну когда ты повзрослеешь?

Он внезапно наклонился, и не успела Корин опомниться, как ощутила на своих губах поцелуй. Вздрогнув, Корин отвернулась. Тед удивленно взглянул на нее.

– Что-то новое, – хмуро заметил он.

– Не надо, Тед. Пожалуйста, уходи.

– Ты прогоняешь меня? Я тебя не узнаю, Корри. То, бывало, глаз с меня не сводишь, и вдруг – уходи! Как это понимать? Послушай, да знаешь ли ты, что Барри всякий раз плакал, рассказывая, какая ты холодная, бесчувственная, деревяшка ты, чурбан! Так он говорил, а как плакал при этом! Ужас!

Корин разрыдалась – сколько же он еще будет мучить ее?

И тут случилось невероятное – Тед, искушенный и неприступный Тед, виновато забормотал:

– Прости меня, Корин, слышишь, прости, прошу тебя. Это низость с моей стороны. Я презираю себя. – Он наклонился и покрыл нежными поцелуями изможденное страданиями лицо, осушая слезы. – Корри, – простонал он, приникая своими губами к ее дрожащим губам.

Корин погладила его по лицу.

– Умоляю, Тед, не надо.

Тед взял ее маленькую ладонь в руки.

– Корин, объясни, ну что за страсть у тебя – рисковать жизнью? Никак понять не могу.

Корин попыталась отнять руку, но он не выпускал, пристально всматриваясь в лицо.

– А тебе-то что, Тед? Тебе ведь наплевать – умру я или нет.

Тед поморщился, как от боли.

– Не думай, пожалуйста, что я каменный истукан!

– А что, разве нет? Порой я думаю: наверное, только смертью я смогла бы искупить свою вину – ты же без конца обвиняешь меня в гибели Барри.

Тед тяжело вздохнул, но не успел ответить – в дверь постучали, вошла Сэнди. Замерла, затаив дыхание, – что это с братом? Стоит с виноватым видом, как набедокуривший мальчишка.

– Тед сказал, что я забираю тебя? Поживешь у меня, окрепнешь, – раздался ее негромкий голос.

– Ой, ну зачем это!

– Ничего, все нормально, найдем сиделку, все в порядке, Корри, ты едешь к нам, на ранчо. – Тед ободряюще взглянул на нее.

– Лишнее все это, не надо, зачем? – в панике воскликнула Корин.

– Поедешь. Все! Никаких возражений! – Корин отвела взгляд – она никак не ожидала такого поворота. Тед пошутил, мелькнуло в голове. Как они добры к ней!

– Тебе надо отдохнуть. Сосни, я приду попозже.

– Мы придем попозже, – поправил Тед, – ясно, Корин? Где мы? На пятом этаже? Ну, Корри, отсюда тебе не улизнуть. Без парашюта не спуститься!

Сэнди рассмеялась, но, посмотрев на подругу, внезапно помрачнела.

– Что с тобой, Корин? Почему у тебя такое печальное выражение лица? Не волнуйся, все образуется. Выше голову!

– Думаешь? – Корин перевела неуверенный взгляд на Теда.

Заметив, как они смотрят друг на друга, Сэнди под благовидным предлогом вышла.

Тед придвинулся ближе.

– Что случилось, Корин? Говори же, не молчи! Ну, поцеловал тебя. Что такого? Хотел приободрить, утешить. Почему у тебя такое лицо? Ну скажи, не пугай меня.

– Разве тебя испугаешь?

– Хватит рисковать! Чуть не отправилась к праотцам! Додумалась! Прыгать с парашютом в грозу!

– Когда мы поднимались в воздух, не было никаких признаков грозы!

– Что я могу сказать? Ваш инструктор – не ас. Почему он не изучил; погоду и местность?

– Господи, да ты-то откуда .все это знаешь? – Корин во все глаза смотрела на Теда.

– Собираемся с помощником завести одномоторный самолет на ферме, чтобы наблюдать за скотом сверху. На следующей неделе сдаю экзамен на летные права класса Б.

– Убил! – Корин и не думала скрывать восхищения. – Но скажи, Тед, тебе что, никогда в жизни не доводилось попадать в переделки?

– Еще как доводилось! Да хотя бы только что – когда поцеловал тебя. – И прежде чем Корин успела ответить, Тед вышел в коридор.

– Поехали! – Тед взял Корин на руки, понес к машине.

– Спасибо, спасибо всем! – Корин помахала рукой на прощанье. Поколебавшись, она обняла Теда за шею. Его глаза были совсем рядом – целый мир.

– Вот так ты и заарканила беднягу Барри, да? – тихо спросил Тед, чтобы не услышала Сандра. – Просто взглянула на него, как на меня сейчас, мягким, зазывным взглядом, так ведь, чего молчишь?

Корин отвернулась: замужество!.. Кошмар, который длился два года.

– Думай что хочешь. Мне все равно.

– Нет, тебе совсем не все равно. Я-то знаю, как тебя волнует, что я о тебе думаю, – сквозь зубы процедил Тед.

– Еще чего не хватало!

– Ты же все это время тосковала по мне. Что, разве не так?

Нестерпим, как гвоздь в сапоге, подумала Корин, но вслух ничего не сказала – следом шла Сэнди. Он будто все время доказывал ей – это ты во всем виновата, вздорная бабенка! И вообще, все вы такие, исчадия ада!

Тед поместил ее на заднем сиденье, где можно было лечь и вытянуться. За всю дорогу Корин не проронила ни звука. Наконец приехали на ранчо. Корин устроили в уютной комнате. Она осмотрелась: стены задрапированы в бежевые и розовые тона, огромная кровать, роскошный полог шатром.

– Раньше на этой кровати спал Тед, – сообщила Сэнди, заботливо подтыкая одеяло, – а когда мы вернулись и отделали дом заново, он сказал, что хочет чего-нибудь попроще.

Корин усмехнулась – как же, попала в святая святых! Сам Тед спал на этой кровати…

– Пойду приготовлю перекусить, согласна? – сказала Сэнди.

– Отличная идея. От парочки канапе не откажусь.

– Я мигом.

Сэнди исчезла, а Корин устроилась поудобнее, поправила складки белого батистового платья в мелкий цветочек. Стиль «сама невинность», усмехнулась Корин. Спасибо Сэнди, позаботилась, привезла платье. Вздохнув, она вспомнила, что всего два года назад не боялась щеголять в платьях с откровенными декольте.

Широко распахнув дверь, в комнату вошел Тед. Он успел переодеться, выглядел по-домашнему: ковбойка, старые джинсы, на ногах – стоптанные шлепанцы. И все же было в нем что-то от красивого, но опасного дикого животного. В вырезе рубашки курчавились густые темные волосы. Корин отвела взгляд, он запомнился ей совсем другим – нарядным, в отлично пошитых костюмах, в сорочках с крахмальными манишками. Очень непривычно видеть его таким простым, домашним.

Тед с интересом рассматривал веселенькие цветочки на ее платье. Корин рывком натянула простыню до подбородка.

– Ну что, опять за старое? Худышка, жердь, спичка, гвоздь?

Тед невольно рассмеялся, хотя вид Корин вызывал у него тревогу – бледная, ссадины на лице, на руках кровоподтеки. Сердится, смешная девочка…

– Да нет, у тебя фигурка как из слоновой кости!

Корин улыбнулась.

– Сэнди отправилась хлопотать на кухню.

– Слышу. Грохочет так, будто решила разгромить все до основания. Пойду помогу, Я, например, здорово делаю омлет – с луком, ветчиной, картошкой, сыром, помидорами. – Стой, стой! Сандра готовит сэндвичи. Дело нехитрое. И кухня останется цела.

– Да, нехитрое. Зато хлеба ни крошки. За завтраком миссис Бэрд – это наша экономка – сказала, что из остатков она сделала гренки. Правда, если есть сухари, можно сделать гренки в вине. Так и быть, открою тайну – Сэнди жарит бифштексы.

– Боже милостивый, – простонала Корин – таланты Сэнди в области кулинарного искусства ей были известны не понаслышке.

– Ну вот, один «готов», слышишь, горелым запахло?

На кухне громко чертыхалась Сэнди.

– Пойди же, помоги ей!

– Черта с два! Мне здесь интересней. – Тед попытался рывком скинуть простыню.

Пальцы Корин вцепились в нее еще крепче.

– Оставь свои штучки! Этот номер не пройдет! – встревоженно вскрикнула она.

– Чего ты боишься? – Тед начинал сердиться: он терпеть не может всякие подходы.

Никаких штучек! Он положил большую горячую руку на ее грудь и, глядя в глаза, ждал, что она будет делать. От его руки исходило тепло, но Корин тут же застонала от боли – Тед задел свежие раны. Схватив за запястье, она попыталась отвести его руку.

Тед удивился – два года назад она была совсем другая. Что же, он больше не нравится ей? А может, прав был Барри – Корин просто фригидна? Но Барри с жуткой обидой рассказывал, что Корин помнит его, Теда, а он, Барри, ночей не спит, ревнует, измучился. Тед сгорал от любопытства. Она изменилась, определенно изменилась. Что-то новое появилось в ней. Он не смог бы точно сказать, что именно, но чувствовал это. Теду стало отчего-то грустно.

Насупившись, он неохотно убрал руку.

– Однако… для женщины, которая была когда-то страстно увлечена мною, ты на удивление сдержанна. Пальцем тебя не тронь!

– Как ты можешь, Тед? Привык искать в женщинах только удовольствие! Догадываюсь, ты растоптал немало судеб. Да, была увлечена. И до сих пор вспоминаю об этом, но гоняться за тобой не собираюсь.

– Заметил. Однако и мастерица ты третировать людей. Вот так и бедного Барри допекла.

Как же тяжело сохранять спокойствие, когда внутри все кипит!

– Ну хватит о Барри. Я устала повторять – моей вины здесь нет.

– Да что ты говоришь!

Нет, он решил доконать ее! Корин опять натянула простыню до подбородка.

– Ну чего ты? Я и не думаю трогать тебя.

– Терпеть не могу, когда на меня пялятся, как ты сейчас. Да! А два года назад говорил, что и смотреть не на что.

– Помню, говорил, и очень резко. Мне потом даже жалко тебя стало. Сестра не рассказывала почему?

– Уже не помню. В любом случае мне ничего другого не оставалось, как махнуть рукой.

– Еще бы! Ты прекрасно поняла – меня не заарканить. Твои домогательства мне надоели, вот я и решил отделаться от тебя.

– Результат превзошел все ожидания. Тед вскинул подбородок.

– А почему ты все-таки вышла за Барри?

– Он сделал мне предложение.

– И ты решила: «А не сходить ли мне замуж?» Как все просто!

Корин отвела взгляд. Невыносимо!

– Он – единственный, кто помог мне. Корин умолкла. Что, Тед тупица, что ли? Так, прямиком, и объявить ему, что он сам, своими руками, толкнул ее в объятия Барри?

Если бы он был тогда чуточку повнимательней. Стоп! Хватит думать об этом! – приказала себе Корин.

Тед резко поднялся, шагнул к окну.

– Скажи, ты любила его?

– Я… да, любила. Вначале. – Тонкие пальцы нервно теребили кружева на пододеяльнике.

– И он нравился тебе как мужчина? Корин вздрогнула – как он груб! Тед смотрел в окно, на луга, на пастбища…

Он все прекрасно помнил. Да, наговорил тогда девочке гадостей. Вспомнить тошно! Он полез в карман, достал пачку сигарет, машинально вытащил одну, но не закурил, сунул обратно.

– Знаешь, Корин, в тот вечер я обещал сестре вернуться домой пораньше.

Ах вот как – маленький мальчик! Обещал вернуться пораньше! Врунишка!

– И ты кинулся со всех ног! Верится с трудом – какая обязательность!

– Но Сэнди – моя сестра.

– И единственная женщина в мире, которую ты терпишь.

Тед уселся на подоконник, скрестил на груди руки и положил ногу на ногу.

– Ну, если бы я очень, очень захотел, то вытерпел бы и тебя, – криво ухмыльнувшись, заявил он, – да только не испытываю ни малейшего желания. – И он спрыгнул с подоконника.

– Ясно как день! В чем же тогда смысл рассказа?

– А вот в чем – ты еще долго будешь приходить в себя, придется потерпеть, смириться. Делать нечего – поживешь у нас, потерпишь мой характерец!

Корин с трудом села.

– Да я бы уехала хоть сейчас!

– А тебе некуда ехать! У тебя нет дома! Корин упала навзничь, морщась от боли.

Ни одного живого места! А тут еще Тед со своими выкрутасами…

– Ты прав. Тяжко остаться без угла. Теду захотелось крикнуть ей: да я ненавижу тебя за свою же душевную слабость! Скользнув взглядом по темноволосой головке, он заметил серебряные нити в шелковистых прядях.

– Седеешь, Корин. Не успеешь оглянуться – придет старость, – протянул Тед.

– Что же тут удивительного? Ты уже давно поседел, верно? А когда-то у тебя был такой же цвет волос, как у меня.

– Да, я поседел очень рано, мне еще и тридцати не было.

– Ах, черт подери, да пропади все пропадом! – донеслось с кухни.

– Пойду-ка я сам займусь готовкой, пока есть что готовить, а то Сэнди все испортит.

А ее пришлю к тебе. Вам будет весело вдвоем.

– Я бы помогла. Дома, бывало, я все готовила сама.

– Да ну? – равнодушно бросил Тед. – Случая не было попробовать твою стряпню.

Корин отвернулась к стенке. Яснее ясного: она ему не нужна. Когда Барри ухаживал за ней, он словно сквозь землю провалился. И сейчас… ушел, не взглянув. Никогда Тед не любил ее по-настоящему. Так, относился к ней как в цветку, который можно сорвать и бросить. А теперь, вся израненная, она ему и вовсе не нужна. Но даже если… Бог с тобой, Корин, одернула она себя. Какое «если»? Забудь даже думать о нем! У твоего чувства нет будущего.