Текст книги "(Не) верный муж"

Глава 17. Пирожки с сюрпризом

Мария

После разговора с Айком меня всю трясет.

Поднимаюсь в квартиру, сжимая кулаки.

Я так зла, что вполне могла бы кого-нибудь прибить. Желательно Айка…

В коридоре квартиры меня встречает сестра.

– Ну что? Дала своему дрозда?

– Дала, – киваю. – Только толку-то. У него в одно ухо влетает, в другое вылетает. Он вообще мои слова не воспринимает, похоже. У Айка какая-то своя правда, мне искренне непонятная.

– Кто бы сомневался, – поджимает губы сестра. – Пошли печь пирожки, мама делает тесто.

– Кать, веришь, нет, мне не до пирожков, – кладу холодную руку на грудь. – У меня дела, займете Лиану?

– Займем, – кивает сестра. – Тем более что она уже играет с тестом.

Катя уходит на кухню, откуда слышен голос Лианы.

Смотрю на дочку через приоткрытую дверь – она уже полностью успокоилась. Даже завидую ей – это же насколько у нее крепкая психика.

Вот бы и мне еще как-то успокоиться, но, видно, не в этой жизни. Или по крайней мере пока мы с Айком не разберемся со всем. Только как с ним разберешься, он же невыносим.

Ухожу в спальню, забираюсь с ноутбуком на кровать. Включаю его, смотрю на экран… А перед глазами надменное лицо мужа. Так бы и надавала по его наглой морде.

Я просто ужасно, дико на него зла.

За то, что он тут устроил с детьми.

За то, что угрожал их отнять.

За то, что пытался шантажировать меня деньгами.

За то, что переспал с этой кобылой Верой, да еще к тому же заделал ей ребенка! Причем он даже виноватым себя за это не чувствует. Ведет себя так, будто я от него ушла ни с того ни с сего, и причин у меня для этого не было никаких. Видно, для него ребенок от другой женщины – это пустяк. Правильно, кто я такая, чтобы бросать великого Айка? Он же содержит семью, такой молодец. Как будто только в этом заключается счастье.

Но как бы ни было мерзко это признавать, в одном он прав – я без него никто. Сегодняшний день это доказал на все сто.

Пока я растила его детей, он делал карьеру, становился уважаемым человеком.

А я что? А я стала домохозяйкой, которую и уважать-то не за что.

Мне двадцать восемь, я мать двоих детей и я ничего из себя не представляю, как специалист. У меня нет денег даже на банальные продукты, нет своего дохода, кроме оклада, который опять же платит муж. К слову, он легко может перекрыть этот денежный ручеек. Уверена, сделает это уже на следующей неделе.

Кажется, он готов на все, чтобы прижать меня к ногтю, заставить делать то, что он хочет.

Однако я четко понимаю, что если сейчас пойду у него на поводу, засуну гордость в задницу и прощу, то он будет вытирать об меня ноги всю оставшуюся жизнь.

Будет и вторая Вера, и третья…

Что-то мне подсказывает, что на дне рождения Лианы было только начало.

Он так любит дочь, так обожает, что аж чуть не засадил в рот секретарше у любимой доченьки на дне рождения. Проклятый лицемер!

Не позволю Айку мной манипулировать.

Мне срочно-обморочно нужна работа, причем нормально оплачиваемая, желательно с окладом, какой я получала у Айка в компании. И я себе такую найду.

А что? Какой-никакой опыт работы у меня есть.

Опять же – дети подросли.

Давиду уже девять. В следующем году в школу сможет ездить сам, или переведу его куда-то поближе. Кстати, до летних каникул рукой подать – третья декада мая. Еще чуть-чуть его повожу, и одной заботой станет меньше.

Лиана вполне успешно ходит в садик, так что с ней тоже не будет проблем.

Пора мне найти себе достойное применение вне дома.

Как же прекрасно, что я все-таки закончила университет. Это было темное время во всех смыслах. Давид у меня – золото, но это сейчас. Родился он легко, я его, считай, выплюнула из себя. Но следующие пять лет с ним ничего не было легко. Он капризничал, орал, требовал моего внимания бесконечно. Когда был грудничком, я вообще постоянно носила его на руках. Только когда подрос, с ним стало проще.

Лиану я рожала намного сложнее, но воспитывать ее оказалось в разы легче.

Доченька моя любимая, ни за что не позволю ей сделать ту же самую ошибку, что и я. Обязательно прослежу, чтобы она отучилась, получила хлебную специальность. А потом внушу ей, что нужно иметь свои деньги, крепко стоять на ногах самостоятельно.

Насколько бы мне сейчас было проще, будь у меня за плечами реальный стаж и хорошая работа. В этом случае Айк никогда не посмел бы попрекать меня деньгами. Они бы у меня попросту были, свои.

«Что, уже потратила все деньги? Я знал, что ты и недели без меня не протянешь», – вспоминаю саркастическую ухмылку мужа.

А ведь я спустила свои сбережения на него.

Мне дорогого стоило не признаться ему, что потратила деньги на подарок. Я не сделала этого только потому, что не хотела лишний раз показывать, как сильно его любила. Любила? В прошедшем времени? Ну нет, это чувство еще долго будет жить во мне, возможно даже годы. Оттого мне сейчас так и больно. Ведь он давит мои чувства кирзовыми сапогами. Каждой своей выходкой, каждым грубым словом…

Я должна доказать ему и себе, что чего-то да стою. Что я не глупая курица, которая только и может, что подтирать детям носы, стряпать еду и содержать дом в чистоте.

Я способна на большее!

Редактура резюме занимает какое-то время, хорошо, что я сохранила старую копию на почте.

Выставляю ее на сайт по поиску работы, жду минуты две, обновляю. И никакой реакции.

– Дурочка, – ругаю себя тихонько. – Ты только выставила его, чего ждешь? Что работодатели тебе начнут писать в ту же секунду? Прям жить не могли без твоего резюме, ага…

К тому же сейчас пятница, вечер. До понедельника уже не стоит ни на что надеяться.

Кстати, в понедельник нужно будет сходить написать заявление на увольнение. Чего тянуть? Айк все равно уволит меня, ведь я не собираюсь под него прогибаться. Сделает это со смаком, чтобы лишний раз доказать, какой он царь и бог, а я так, мелкая букашка у него под ногами. Еще смею не слушаться.

Только вот я не букашка!

Неожиданно чувствую запах тухлятины в комнате.

Откуда?

Тяну носом – это из приоткрытой двери.

Закрываю ноутбук, откладываю его в сторону и выхожу в коридор.

Космически отвратительный запах усиливается, идет явно из кухни.

Шагаю туда, а там почти вся честная компания: мама, Катя, Лиана. Только Давида нет, он ушел гулять.

– Товарищи, вы что тут делаете? – громко возмущаюсь. – Воняет тухлятиной.

– В смысле тухлятиной? – тут же оскорбляется мама. – Пирожки с капустой тебе тухлятина?

Оглядываюсь на стол и вижу, какой там творится беспредел.

Лиана лепит куличики из небольшого кусочка теста, а Катя месит большой шмат, щедро посыпает его мукой. Но пахнет не от теста, конечно, а от плиты.

Тычу пальцем на сковородку, где жарится капуста.

– Это она воняет, испорчена…

Мама смотрит на меня с недоверием, потом наклоняется над сковородкой, нюхает содержимое. Достает ложку, пробует.

– Нормальная капуста, Кать, попробуй.

Сестра подходит, тоже набирает немного капусты, кладет в рот.

– Вкусная, – пожимает плечами.

Потом они обе переглядываются, синхронно хмыкают.

– Только не говори, что беременная, – вдруг выдает Катя. – Когда ждала Давида и Лиану ты тоже называла капусту тухлятиной, помнишь?

Я помню, да, но ведь такого не может быть.

– Да не беременна я, – всплескиваю руками. – У меня вон…

И тут я вспоминаю, что сегодня у меня двадцать восьмой день цикла, а на месячные нет даже намека, что для меня нонсенс.

Но откуда взяться ребенку, если мы с Айком занимались этим без резинки только на двадцать шестой день цикла. Не бывает таких поздних овуляций, по крайней мере у меня так уж точно.

– Не-е-ет, – качаю головой.

А потом вспоминаю, что в этом цикле то был не единственный раз, когда мой дорогой муж не предохранялся. После своей зачетной командировки в Анапу он приехал домой в четыре часа утра. И что он сделал первым делом? Завалился ко мне в постель и овладел, пока я даже толком не успела проснуться. Не до резинок ему, видите ли, было в тот момент, слишком меня хотел, как он тогда объяснил.

Это был седьмой или восьмой день цикла. Такая ранняя овуляция может быть? Ух!

– Мамочка… – смотрю на родительницу круглыми глазами и, кажется, впадаю в панику.

– Спокуха! – сестра выставляет вперед ладонь. – Сейчас сгоняю за тестами.

* * *

Через двадцать минут мы с Катей, закрывшись в ванной, замираем над тестом.

Не знаю, как она, а я уж точно молюсь, ибо две полоски мне сейчас ну никак…

К счастью, быстро появляется только одна.

– Может, ты просто перенервничала, поэтому задержка? – пожимает плечами сестра. – Рано паниковать.

– Ага, я много нервничала, – киваю и продолжаю как загипнотизированная следить за тестом.

Очень скоро мы обе синхронно охаем.

– Две, – говорит Катя замогильным голосом.

– Мать твою за ногу! – я почти кричу.

Мы выкидываем тест в мусорку, обе оседаем на коврик в ванной.

– Что ты будешь делать? – спрашивает Катя.

При этом смотрит на меня так, будто я сейчас должна выдать полный расклад, причем грамотный.

А у меня в голове пустота. Даже хуже – дырень размером с Марианскую впадину.

– Понятия не имею, – качаю головой.

Мы обе замолкаем.

Прикрываю рот ладонью, пытаюсь осмыслить мозгом весь масштаб катастрофы.

Я практически безработная мать двоих детей, находящаяся на грани развода с сумасшедшим мужем, который не хочет платить алименты. Так еще и беременная! Мне уж, конечно, и до этого мало было проблем, надо срочно добавить еще одну.

А потом в мою бедовую голову приходит одна важная мысль.

– Ка-а-ать, – тяну на выдохе. – Это что получается, он одновременно и меня и ее обрюхатил, так?

– Получается… – сестра выглядит такой же шокированной, как и я.

Ну Айк, ну дает. Снайпер хренов!

Глава 18. Новая работа для Марии

Мария

– Куда прешь, скотина! – пищит разъяренная Катя, когда выруливает на парковку перед зданием фирмы мужа.

Боже, как хорошо, что водитель белого фольца не слышит ее возмущений. Ведь ни в чем не виноват, просто проехал мимо. Но когда это останавливало Катю? Моя сестра ведет себя за рулем как истеричка.

Тем не менее я очень рада, что в трудную минуту она со мной.

За выходные мы с ней провели настоящий поисковый рейд по всем сайтам с предложениями работы. Перетрясли все связи, какие имеем. В результате нашли знакомого одного знакомого, который в свою очередь через своего знакомого пробил мне место в бухгалтерском отделе крупной торговой компании.

Правда, оклад ниже, чем платит Айк, и премии там редки, по словам коллег. Но это постоянная работа, и я при желании смогу спокойно уйти в декрет и потом вернуться на то же место. В моем случае выбирать не приходится.

– Машка, не робей, пошли. Даже если встретишь своего козла, оно и к лучшему. Пусть полюбуется на тебя красивую. Офисный прикид – во! – Катя показывает большой палец.

Я и вправду неплохо выгляжу.

Мама нам с сестрой выпрямила волосы, сделала стильные хвосты. К тому же я выудила из своих запасов белую блузку и черную юбку-карандаш. Даже черные лодочки – и те нашлись.

Сейчас по-быстренькому напишу заявление на увольнение, заберу трудовую и вперед на собеседование в новую компанию.

Жаль, ехать далеко. С краснодарскими пробками это будет то еще испытание, причем каждый день, при условии, что меня возьмут. Зато новая работа предоставит мне большой и жирный плюс. Айк больше не сможет обвинять меня в том, что я безработная мамаша, которая не способна ничего дать своим детям. По крайней мере еду и одежду я им точно смогу обеспечить. В наше время это уже немало! Также он не сможет козырять в суде тем, что я безденежная, если дело реально дойдет до того, что он станет судиться за опеку. Я должна постараться изо всех сил, просто обязана показать своему муженьку, что я чего-то да стою.

Мы с Катей поднимаемся на нужный этаж. Приехали заранее, потому что дома никому, кроме детей, этой ночью не спалось. Сестра оставалась ночевать у нас.

Стучусь в дверь отдела кадров, захожу.

Валерия Павловна, как всегда, уже на месте. Она очень ранняя пташка и нередко приезжает на работу ни свет ни заря.

– Здравствуйте, Мария Ивановна, – улыбается мне царица кадрового отдела.

Вид у нее соответствующий званию: брючный костюм белого цвета, высокая копна золотых волос, идеальный макияж. И плевать, что ей за пятьдесят, выглядит роскошно.

Невольно приосаниваюсь, услышав свое имя-отчество, давненько меня так не называли.

– Здравствуйте, Валерия Павловна, я к вам по важному делу.

Она тут же указывает на чайник, который стоит на одной из полок шкафа, по правую сторону от стола.

– Может, чайку? – предлагает. – Да вы присаживайтесь.

– Чаю не надо, спасибо, – качаю головой и устраиваюсь напротив нее. – Я здесь не чаи распивать, хочу написать заявление на увольнение. Я смогу сегодня получить расчет и трудовую? Все равно ведь я по факту тут только числюсь…

Служащая смотрит на меня не мигая, несколько томительно долгих секунд переваривает полученную информацию.

– Мария, Маша, – она тут же теряет свой царственный вид. – Как же я объясню вашему мужу, что вы уволились? Вы хотите, чтобы он меня выгнал?

В ее глазах мелькает неподдельный ужас.

От ее реакции мне и смешно, и одновременно хочется плакать.

Были времена, когда Айк за меня любому откусил бы голову. Жаль, закончились.

– Об этом не волнуйтесь, – качаю головой. – Думаю, не приди я сюда сама, через день-два он бы отдал распоряжение меня уволить. Дело в том, что мы разводимся.

– Как? – она замирает с открытым ртом, а потом выдает: – Так это правда про него и Веру? Ни одному мужику верить нельзя…

Поджимаю губы. Мне дико неприятно, что даже кадровик – и та знает про роман моего мужа. Похоже, только я одна, великая дурища, была не в курсе событий, пока не застукала Айка с Верой.

– Вы откуда знаете? – не удерживаюсь от вопроса.

– Машенька… Тьфу ты, Мария Ивановна…

– Можно просто Маша, – машу рукой.

Мне уже совершенно не обязательно соблюдать субординацию с сотрудниками мужа.

– Так вот. – Валерия Павловна приосанивается и выдает информацию: – Эта стерлядь, уж простите, трещит об этом на каждом углу. Нахалка, каких свет не видал! Как выложила справку по беременности во флудилку, так и не умолкает.

Про то, что Вера выложила справку в общий чат, я в курсе. Но вот что она трындит на каждом углу про роман с моим мужем – это новость, причем неприятная.

Чувствую себя так, будто мое грязное белье выставили на площадь и показывают всему честному народу. Мерзко!

– Вы б не увольнялись лучше, а вернулись работать и дали ей такого дрозда… – Валерия Павловна показательно сжимает кулак и трясет им в воздухе.

Кручу эту мысль в голове. Оно бы, конечно, было очень неплохо дать дрозда Вере, а заодно Айку. Вот только я не хочу опускаться до склок. К тому же у меня другие планы касательно работы.

– Валерия Павловна, давайте я все же напишу заявление, – прошу ее.

Она вздыхает, машет рукой:

– Пишите…

* * *

Закончив дела в кадровом отделе, я выхожу в коридор.

– Все ок? – спрашивает сестра.

– Да, – киваю.

– У меня есть двадцать минут, пока Аппендикс не придет на работу. Пойдем выпьем кофе?

Аппендикс – прозвище здешнего главного бухгалтера. Вообще, мужик неплохой, но фамилия уж больно дразнительная – Аппендиксович. К тому же жутко худой и болезненного вида.

– Кофе так кофе, – киваю.

У меня еще вагон времени до собеседования.

Мы с Катей спускаемся на первый этаж, заглядываем в местный кафетерий для сотрудников.

Еще рано, так что посетителей тут почти ноль.

Мы берем с раздаточной по чашечке растворимого кофе, усаживаемся неподалеку от кассы.

Только успеваем сделать по глотку, как дверь кафе открывается.

На пороге показывается Вера, сука, длинные ноги! Главное, одета как пигалица: юбка выше колена, на блузке расстегнуты две верхние пуговицы, в добавление к образу высоченные шпильки.

Делаю вид, что не замечаю ее.

Однако эта нахалка смеет подойти к нашему столику.

– О, здравствуйте, Мария, рада вас видеть, – тянет она с улыбкой.

– Не делай вид, что все ок, – цедит Катя. – Если спишь с чужими мужиками, имей совесть опустить морду и скромно протопать мимо. Еще здоровается она, швабра…

Вера мгновенно преображается. Ее лицо из приторно вежливого становится ядовито-стервозным.

– Поосторожней на поворотах, вполне возможно, что ты разговариваешь с будущей женой хозяина фирмы…

От ее слов я непроизвольно икаю. Это же надо иметь такой запас наглости.

Катя находится с ответом в разы быстрее меня:

– Так он тебя замуж и взял, курицу, нужна ты ему как собаке вай-фай роутер!

Вера обдает нас презрительным взглядом и цедит:

– Он, считай, уже мой… Все выходные кувыркались!

С этими словами она отходит от нашего столика, плавно виляя бедрами.

– Вот тварь! – шипит ей вслед Катя.

Я от брошенной Верой фразы сначала краснею, потом каменею, а затем…

Вспоминаю, как видела машину Айка у нашего дома и в субботу вечером, и в воскресенье. Он звал меня в кафе поговорить, а когда я отказалась, угрожал мне всеми возможными карами. Но я все равно не пошла, потому что на данный момент мне сказать ему нечего, к тому же не было никаких сил выдерживать очередную дозу морального прессинга с его стороны. Я еще от предыдущей не успела отойти. Вот устроюсь, потом с ним поговорю, обсудим, как будем дальше жить.

Но все-таки это что же получается? Меня звал в кафе, а потом зажигал с ней? Неужели он способен на такое?

– Слушай, ты не ведись на ее бредни, – вдруг говорит Катя. – Он ее сослал в приемную зама начальника отдела сбыта. А ты знаешь, какой тот козлище. Стал бы Айк так делать, будь она до сих пор его любовницей? Мне кажется, сейчас он с ней точно на ножах. Она врет, чтобы тебя задеть.

Смотрю на Катю и задаюсь одним интересным вопросом. Это ведь Вера могла отправить мне ту эсэмэску на дне рождения Лианы. Потом догадалась удалить, а Айк и не заметил. Он же доказывал мне, что не писал ее. Значит, она, больше некому.

Она хотела, чтобы я их застукала в кабинете. Специально!

Потом так же специально кинула справку о беременности во флудилку, трещит на каждом углу про отношения с Айком. И сейчас, вполне возможно, устроила шоу, чтобы еще сильнее поссорить меня с мужем, будто одной ее беременности для этого недостаточно.

– Знаешь, Кать, – тяну на выдохе. – До меня только сейчас окончательно дошло. Она целенаправленно отбивает у меня мужа…

– Ну ты и жираф, Машка, – Катя щелкает пальцами. – Бинго, сестричка, так и есть.

Смотрю на сестру и с ужасом понимаю – я правда еще тот жираф. С длинной такой шеей, практически до небес.

За своими обидами на Айка, беспокойством о детях и прочим я не видела очевидного, хотя это очевидное у меня прямо перед носом.

Какая-то коза решила, что ей можно безнаказанно влезть в мою семью и разрушить ее.

Самое смешное, у нее это получилось!

Браво, Вера, подловила пьяного мужика, улеглась с ним в койку, умудрилась зачать. Это же надо было так подгадать! И на этом не остановилась, продолжает планомерно бить кувалдой по нашим отношениям. Один финт с предложением оральных ласк на дне рождения ребенка говорит о многом. Как подобрала момент, прелесть просто, впору аплодировать стоя.

Кстати, даже если сейчас у нее с Айком ничего нет, то, вполне возможно, она добьется того, что он будет с ней.

Вера будет липнуть к нему, предлагать себя, утешать. Стопроцентно опустится до того, что станет рассказывать, какая я дрянь, не люблю его, а он-де достоин лучшего. Обожания и восхваления… Эта коза потешит его эго, снова заберется к нему в трусы, и все, он будет с ней.

Мне кристально ясно, что она отнюдь не глупа, раз провернула такое и проворачивает дальше. Она будет им манипулировать, вывернется наизнанку, но своего добьется. У нее же ничего святого.

А потом что?

Потом она ему родит.

Айк со мной разведется, станет жить с ней, скорей всего женится, потому что он верит только в традиционные семейные ценности. И нескольких лет не пройдет, как она забеременеет вторым…

Она будет жить в доме, который Айк купил для меня, спать с мужчиной, которого я люблю, всеми силами отвратит его от моих детей. Это как пить дать!

Вишенка на торте – ребенок, которого я ношу под сердцем, не получит ничего из того, что ему причитается. Ни отцовской любви, ни ласки, ни счастья жить в полноценной семье. А Верин ребенок получит все это, даже больше.

И что? Я вот так просто ей это позволю? Возьму и самоустранюсь из фирмы, а также из жизни Айка?

Что мне теперь делать? Мириться с Айком и выживать эту стерву?

А я, вообще, даже чисто теоретически, готова с ним когда-нибудь помириться?

В идеальной стране Идеалии такое возможно, но с важными оговорками.

Первое – если ребенок Веры каким-то чудом окажется не от Айка, ведь при всем желании она не тянет на образец целомудрия. Тогда мой муж в ее сторону даже не взглянет, и это будет для него серьезным уроком.

Второе – если Айк изменит свое отношение, возьмет да и увидит во мне человека, женщину, которая все эти годы его поддерживала, беззаветно любила. Станет меня уважать и ценить. Разве я этого недостойна?

Третье – он должен по-нормальному извиниться за то, что угрожал мне тем, что отберет опеку, кувыркался с этой сукой в Анапе, позволил ей влезть в нашу семью. Наконец поймет, насколько больно мне сделал своими поступками.

Четвертое и главное – никогда так больше не сделает.

Жаль, что страна Идеалия если где и существует, то только в моей голове. А в реале Айк такой, какой есть, и меняться он не собирается.

Тем не менее Вере будет слишком жирно, если я сбегу отсюда, поджав хвост. Тем самым я практически расстелю ей ковровую дорожку прямо к постели Айка. Зато если я останусь, это изрядно осложнит ей жизнь. Не так-то просто крутить хвостом перед мужчиной, если жена рядом.

– Так, – барабаню пальцами по столу. – Мне срочно нужно в кадровый…

– За каким чертом? – Катя смотрит на меня нахмурив брови.

А я уже поднимаюсь, хватаю сумочку и спешу к выходу.

Как потерпевшая несусь к лифту, поднимаюсь, бегу к двери кадрового отдела. Очень надеюсь, что Валерия Павловна еще не начала оформлять мое увольнение.

Врываюсь в ее кабинет без стука.

– Валерия Павловна, – говорю, запыхавшись. – Я снова к вам.

– Да-да, – она поднимает на меня взгляд.

Вижу, что мое заявление на увольнение лежит сверху на кипе документов, что покоятся на столе.

– Прошу вас об одолжении, – смотрю на нее с мольбой. – Мы можем сделать вид, что я к вам сегодня не приходила и ничего не писала?

Валерия Павловна внимательно на меня смотрит, потом хмыкает, легким движением руки цепляет мое заявление.

По кабинету раздается треск разрываемой бумаги. Это Валерия Павловна рвет мое заявление, потом с невозмутимым видом кидает обрывки в мусорное ведро.

– Ничего не было, – говорит она с легкой улыбкой. – Удачи вам, милая.

– Спасибо, – я тоже улыбаюсь, пожалуй, впервые за последние дни.

Выдыхаю и выхожу из кабинета.

В коридоре меня встречает Катя.

– Ты за мной бежала, что ли? – смотрю на сестру.

– Конечно, бежала, – говорит она. – Ну и что ты задумала?

– То и задумала – я передумала увольняться, – отвечаю ей. – Почему я должна менять хорошую работу на не пойми что, еще и ездить к черту на куличики. Останусь здесь.

Катя удивленно на меня смотрит.

– А если Айк того? В смысле увольнять тебя будет… Ты об этом подумала?

– Беременную он уволить не сможет, – пожимаю плечами.

– Ты же не собиралась пока говорить, – Катя смотрит на меня настороженно.

Да, я не планировала в ближайшие дни выдавать Айку эту информацию, потому что еще до конца не решила, что делать с беременностью. Как мать двоих детей, я и думать не могу об аборте. Ведь внутри меня растет маленький Давид или маленькая Лиана. Как я могу причинить малышу зло? Но в то же время в моей ситуации третий ребенок это как контрольный в голову, он все усложняет в миллион раз.

Будь я до сих пор с Айком, даже не думала бы ни о чем, рожала себе спокойно, а теперь…

– Станет увольнять, скажу, – отвечаю твердо. – Почему я должна сама увольняться с хорошего места? Мне надо думать о детях, о себе.

Неожиданно Катя улыбается, ободряюще хлопает меня по плечу.

– Знаешь, оно и правильно, – кивает она. – Нечего этим двоим облегчать жизнь. Пошли отвоевывать тебе место рядом со мной. Аппендикс будет в шоке!

Я посмеиваюсь, спешу за сестрой в бухгалтерский отдел.

Про себя думаю: Айк тоже будет в шоке, ведь он запретил мне появляться в бухгалтерском.

Только сейчас до конца осознаю, насколько эгоистичным был этот его запрет. Я понимаю, почему он так сделал в свое время. Лиана вправду болела, но продолжалось это совсем не так долго. Просто мужу нравилось, что я все успевала по дому, не сваливала на него заботы о детях, была в полной сексуальной боевой, когда бы он меня ни захотел. Массажи день через день, любимые блюда на ужин, никакого напряга… Кто ж от такого откажется? Но где тут забота о моем будущем? Еще и посмел попрекнуть меня тем, что я ничего не зарабатываю, хотя сам сделал все, чтобы я сидела дома.

Зато теперь Айк ничего не может мне запретить, я сама себе хозяйка.