Текст книги "(Не) замужем"

Глава 21. Я тебе нравлюсь!

Рафаэль

Ровно в семь пятнадцать я слышу, как открывается дверь соседней квартиры.

Пошел в прихожую за дипломатом, напрочь там вчера забытым, и наглым образом прилип к глазку.

Я не маньяк, честно. Никогда за мной такого не водилось, чтобы выслеживать кого-то. Уж тем более я не стал бы выслеживать Кристину, по крайней мере добровольно.

Вру…

Выслеживаю.

По собственной воле, еще как!

Но эта мадам сама напросилась.

Вчера Кристина перешла все границы, когда вывалила на меня такое количество обвинений. Какому мужику станет приятно осознавать, что первая половая партнерша, с которой у него было, на самом деле на дух его не выносила. И ни за что не дала бы, не будь она под действием коктейля с сюрпризом.

Мне тошно от всего случившегося. Чувствую себя последним гадом, который поимел беззащитную девчонку, и близко этого не хотевшую. Это прям убивает.

Мозг до сих пор долбят ее слова: «С чего ты решил, что я от тебя без ума и хотела с тобой секса…»

Однако возникает резонный вопрос.

Она правда не хотела?

Даже если ты пьяная, разве согласишься на интим с человеком, который тебе противен? Вот уж вряд ли.

Ты не станешь так самозабвенно с ним целоваться, отвечать на его ласки. Вероятнее всего, пошлешь в пешее эротическое, придашь направление или даже ускорение.

А вот если он тебе тайно нравился – тут возможны варианты.

Кристина же вчера повела себя так, будто я могу ей понравиться только в двух случаях. Если буду сплошь утыкан индейскими стрелами или подвешен за причиндалы.

Сейчас она злится, я понимаю. Но испытывала ли она ко мне что-то тогда? Если да, это поможет мне хоть как-то примириться с тем, что узнал.

Это и хочу спросить. Поэтому выскакиваю на лестничную клетку прямо как был – в коричневом махровом халате и тапочках. Спешу Кристине наперерез.

– Раф, что тебе надо? – тут же ощетинивается она.

Оглядываюсь по сторонам. Утро – не ночь, кто-то из соседей вполне может выйти в самый неудачный момент. Поэтому прошу:

– Можно к тебе на пару минут? Надо поговорить…

– Нельзя, – она хмурит брови. – У меня там дети ждут молока. Не до тебя сейчас!

– А мои еще спят, – сообщаю ей. – И у меня есть молоко, пойдем.

С этими словами хватаю ее за плечо и веду к себе.

Близнецы вправду спят, как ни удивительно. И молоко я закупаю для них литрами.

– Рафаэль, отпусти! – упирается Кристина.

Но я сейчас не в том эмоциональном состоянии.

– Сказал, на пару минут, – недовольно рычу и затаскиваю Кристину в прихожую.

– Совсем обалдел! – ругается она.

– Тебе сложно ответить на пару вопросов? – я не сдаюсь. – Ты что такая упертая?

Она недовольно пыхтит, буравит меня злым взглядом.

– Спрашивай, – выдыхает.

А я разом теряюсь.

Вот вроде бы взрослый мужик, давно вышедший из подросткового возраста, когда при красивой девчонке язык прирастает к заднице. Однако сейчас я чувствую себя именно так – косноязычным недорослем, который в принципе не умеет общаться с девушками, тем более такими, как Кристина. Почему она на меня так действует?

– Ну? – она недовольно щурит глаза.

– Кристина, – начинаю осторожно. – Ты вчера со мной так говорила, будто я последний человек на земле, с кем бы ты хотела лишиться невинности. Почему так? Неужели я тебе вообще нисколько не нравился? Меня очень мучает этот вопрос.

– Не нравился, – твердит она и упирает руки в боки.

– Тогда почему ты со мной легла? – спрашиваю напрямик. – Я ведь силой не тащил. Помню-помню, коктейль, крышу снесло, все дела… Однако, ровно, как и ты, я умею определить, когда секс по согласию, а когда нет. Я был приятен тебе в интимном плане, причем очень. А такое возможно, только если мужчина нравится…

Кристина закусывает губу, отводит взгляд.

Наконец, признается:

– Ты симпатичный, да. Но я всю сознательную жизнь держалась подальше от таких мужчин.

Понятно, что ничего не понятно.

– Какого хрена это значит? – спрашиваю, нахмурив брови.

Кристина смотрит на меня, как на дебила.

Так и читаю в ее взгляде: «Неужели не догоняешь?»

Все же прошу:

– Озвучь мне свои причины, будь так добра…

Она тяжело вздыхает, поджимает губы.

Наконец выдает:

– Да ты посмотри на себя!

На всякий случай оглядываю себя, гадаю, что она могла иметь в виду. Ну да, я сейчас не в костюме, а в халате с тапочками… Причем тапочки с плюшевыми медведями. Конечно, покупал их не я, дарила мама. Но так случилось, что это оказались единственные тапочки, которые близнецы не изрезали ножницами, поэтому надел их.

– Тебя смущают мои тапочки? Или, может быть, халат? – затягиваю пояс поплотнее. – Он новый практически.

– При чем тут халат? – Кристина всплескивает руками. – Обрати внимание, как ты общаешься с людьми, как ставишь себя. Ты же смотришь на других так, будто тебе все по жизни должны. Есть ты и есть остальные, которые по умолчанию ниже тебя. Ты – высокомерный, надменный тип, который искренне верит в то, что мир крутится вокруг него. Внешне ты красивый, да. Но это ведь только доказывает, что для тебя женщины – расходный материал. Попользуешься и пойдешь дальше. Такой, как ты, никогда не будет надежным, преданным, на тебя нельзя будет положиться. А если так, то зачем даже что-то начинать с тобой?

Слушаю весь этот сказочный бред и обалдеваю еще больше.

– Откуда ты все это взяла? Ты меня хоть немного знаешь, чтобы рассуждать подобным образом? – возмущаюсь громко.

После моей фразы девчонка могла бы хоть немного усовеститься.

Однако вместо этого она злится еще больше и говорит с издевкой:

– Прям стесняюсь спросить, а за каким чертом мне тебя узнавать? На тебя стоит один раз взглянуть, и понятно, какой ты внутри.

– Надо же, а ты, оказывается, экстрасенс восьмидесятого уровня, – вкладываю в слова максимум сарказма. – Людей читаешь на раз… Белое пальто не жмет, Ежова? Не стыдно вот так отбраковывать мужчину? Что это, как не высокомерие, так судить людей?

Она резко отшатывается к самой двери, пищит не своим голосом:

– Что тебе от меня надо, Давидян? Зачем ко мне привязался? Еще вчера утром я даже не предполагала, что ты мой сосед. Какое было чудесное время… Хочешь, чтобы я приняла твои проклятые извинения, я приму, только оставь меня в покое! У меня по жизни проблем и так хватает, полна коробочка.

С этими словами она проводит черту у себя над головой. А через долю секунды из ее кармана громко поет нежный женский голос: «Ты мое счастье, ты мое солнце, ты мое тук-тук, что в сердце бьется…»

Я даже близко не представляю, на кого вообще можно поставить такую слащавую мелодию. Впрочем, через секунду понимаю, на кого.

– Да, доченька? – Кристина тут же берет трубку.

– …Близнецы доедают хлопья без молока… – удается мне расслышать детский голос из громкого динамика.

– Уже бегу, Евочка, – на этом она сбрасывает звонок.

Кристина сует телефон в карман джинсов, смотрит на меня волком:

– Выпусти меня немедленно и больше не смей затаскивать к себе.

Вот и поговорили.

– Подожди, молоко принесу, – разочарованно вздыхаю.

– Знаешь, куда засунь себе свое молоко? – пыхтит она сквозь зубы.

И надо же именно в этот момент проснуться близнецам. Отчетливо слышу шлепанье босых детских ног по паркету коридора.

С криками «Тина» малыши врываются в прихожую. Услышали ее голос, что ли?

Прибежали как есть – один в пижамной майке и трусах, другой в пижамных штанах. Лица заспанные, но счастливые. Дети бросаются прямиком к Кристине.

– Тина! Ты в гости?

Не понимаю такой щенячьей детской любви. Сколько они с ней провели? Половину несчастного дня, все, и вдруг так липнут.

Я собираюсь оттащить их от Кристины, но не успеваю.

Наблюдаю удивительную картину: Ежова вдруг надевает на лицо милое выражение, садится на корточки, оказывается с близнецами на одном уровне.

Она здоровается, причем очень по-доброму, будто ей важно, что подумают мои дети:

– Привет, ребята, я очень рада вас видеть. Была неподалеку, решила заглянуть на одну секундочку, полюбоваться на ваши личики, поздороваться.

Врет и не краснеет, зараза.

Какова актриса, а?

Между прочим, могла бы и вправду вот так по-доброму зайти, поздороваться. Вместо этого ее каждый раз приходится затаскивать в квартиру чуть ли не силком.

Пока она с ними общается, спешу на кухню. Открываю холодильник, достаю пару бутылок молока и возвращаюсь в прихожую.

– Мне уже нужно уходить, – Кристина поднимается с корточек. – Но я желаю вам хорошего дня. Будьте умничками.

Она явно хочет побыстрее сбежать.

– Держи обещанное, – сую молоко ей прямо в руки. – А то еще, не дай бог, приплюсуешь ко всем моим минусам то, что я не держу обещаний.

Она одаривает меня раздраженным взглядом, но молоко берет. Потом мило улыбается близнецам и спешит уйти.

С шумным вздохом запираю дверь.

Поговорил, что называется. Все-превсе у нее выяснил. А точнее, то, что у Ежовой попросту беда с головой.

Меж тем у меня в прихожей назревает новый бунт.

– Ты серые кроссы надеваешь, а я синие, – командует Артур.

– Надо быстлее собилаться, а то опоздаем, – вторит ему Тигран.

– А куда вы собрались собираться? – спрашиваю у детей.

– В садик, – с важным видом отвечает Артур. – Сегодня же можно, да? А давай печенек Тине принесем? Молоко без печенек невкусно…

Слышу это и шлепаю себя ладонью по лбу.

За что мне это, а? По десятому кругу убеждать детей, что им нельзя в садик. Они мне вчера этим садиком проели весь мозг! Сколько еще крови они из меня выпьют, прежде чем успокоятся?

Так, стоп.

Собственно, а почему они должны пить именно мою кровь? Вон у Ежовой ее много, и им она, похоже, по вкусу.

Кроме того, Кристина сама виновата, мило с ними любезничала, общалась. Пусть пожинает плоды! Кстати, теперь, когда мы с ней хоть немного разобрались с тем, что случилось на выпускном, мне уже кажется не вполне разумным лишать детей садика только из-за того, что она там работает.

К тому же, если хоть секунду подумать, напрашивается вывод, что она этого и хотела. Поди, любезничала с детьми с прицелом на то, что я их все-таки приведу. Наверняка ее зарплата зависит от количества детей. В таком случае зачем же разочаровывать девушку?

Из моего горла непроизвольно вырывается злобный смех.

Наверняка Кристина за полдня еще не поняла, кто именно попал к ней в группу. Что ж, не буду лишать ее удовольствия, пусть познакомится с близнецами поближе и выяснит это. Я в своих малышах уверен, они покажут себя во всей дьявольской красе.

Хоть кто-то отомстит за меня этой высокомерной сучке.

Что у нее там? Проблем выше головы? Так я их ей с радостью добавлю.

– Собирайтесь, – говорю сыновьям. – Я отведу вас к Тине.

– Ура-а-а! – кричат они.

Улыбаюсь своей идее, поигрываю бровями. Уверен, близнецы так качественно вымотают ей нервы, как не смог бы даже я.

Глава 22. Проблемы на ее голову

Кристина

Я вбегаю в садик и сталкиваюсь со Светланой.

– Привет, – здороваюсь с подругой.

Я так спешила из школы на работу, что сердце до сих пор колотится в груди, словно бешеное.

– Отвела Еву? – интересуется подруга.

– Ага, – киваю и шумно вздыхаю, вспоминая, как оставила дочку на школьном дворе.

Смотрю на Светлану жалобно и признаюсь:

– Что-то не могу успокоиться, волнуюсь, как она будет…

– Да нормально она будет, – машет рукой подруга. – Я вот с первого класса сама ходила и в школу, и из школы. А она у тебя уже второклашка, как-нибудь перейдет через дорогу сама, идти-то ровно две минуты.

– Тебе легко говорить, – поджимаю губы.

Сегодня будет первый раз, когда моя школьница вернется домой без мамы. Я водила ее в школу весь первый класс и начало второго, пока занималась открытием садика. Теперь же рабочее расписание не позволит мне забирать дочку.

Я понимаю, школа совсем рядом, к тому же у Евы есть телефон, по которому я могу отслеживать ее перемещения. Но от этого не легче! Сердце грызет волнение и бесконечное чувство вины перед дочкой. Еве придется самой добираться до дома, переодеваться и топать в садик, сидеть здесь с дошколятами, делать уроки. Не оставлять же ее дома одну на целый день, так? А на няню я не заработала.

– Успокойся ты, она у тебя уже взрослая, – Светлана гладит меня по плечу.

Киваю, хотя внутренне и не согласна, для меня она всегда будет моей маленькой девочкой.

Ладно, некогда распускать нюни.

Спешу в раздевалку, переодеваюсь в синюю униформу, которую мы выбрали для работников садика. Выхожу в большую игровую комнату, где сидит на страже порядка нянечка.

Семь пятьдесят, в садике пока что лишь сыновья Светы, еще близняшки… Причем не только мои!

Я с удивлением наблюдаю, как маленькие Давидяны со смаком дерутся с Сашей и Таней плюшевыми игрушками. Делают это так самозабвенно, что даже не замечают моего появления!

Вижу это и сразу выскакиваю обратно в коридор, спешу к Светлане.

Та сидит за рабочим столом как ни в чем не бывало.

– Ты что, пустила Давидянов? Как так? Я же тебе говорила, что им здесь не место!

– Э-э… ты чего, подруга? – Света смотрит на меня, как на болезную. – Мне их отец заявил, что вы решили разногласия и ты сама пригласила малышей в садик. Он за целый месяц заплатил! У нас в кассе есть деньжата, спасибо скажи.

Вот это да!

Даже не знаю, что на это ответить.

В результате так ничего и не говорю, молча разворачиваюсь и ухожу.

Замираю в коридоре перед игровой комнатой. Все-таки не выдерживаю, достаю телефон, пишу Давидяну: «Ты зачем соврал Светлане? Я ведь не приглашала близнецов!»

На это мне прилетает: «А как еще расценивать твои любезности с ними сегодня утром? Естественно, они попросились в садик, и я их отвел».

Что можно ответить на такое? То есть это я послужила причиной их появления здесь?

Между прочим, Рафаэль сам затащил меня в свою квартиру. И потом, что мне надо было делать, когда появились его дети? Грубить им? Да никогда в жизни, это же дети, в конце концов. Естественно, я с ними ласково поговорила, мальчишки ведь не виноваты в том, что у них папаша дуралей.

Пока гоняю эти мысли в голове, приходит новое сообщение от Рафаэля: «Или ты с ними не справляешься? Если так, то заберу, конечно».

Эм, а с чем там можно не справиться, любопытно. Нормальные малыши, поспокойнее некоторых будут, кстати.

«Уж как-нибудь справлюсь!» – отвечаю Рафаэлю.

«Вот и договорились. Заберу их вечером», – отвечает он.

У-у-ух!

Да как же так-то? Это мне, что? Это мне придется еще раз встречаться с ним вечером? И завтра, и послезавтра… Он же заплатил за месяц!

Против близнецов ничего не имею, а вот против их папаши… Да у меня к нему целый список претензий! В самом деле, ему что, детей деть некуда? За каким чертом он их мне привел. Как будто издевается, честное слово.

Главное – ничего не поделаешь. Деньги и вправду нужны позарез, скоро выплачивать первый взнос по кредиту, а мы на него еще и близко не заработали. Мест в садике занята лишь половина, причем приличную часть этой половины составляют дети сотрудников.

Ладно, как-то справлюсь.

В конце концов, мне совершенно не обязательно вести задушевные беседы с Давидяном, когда он явится за детьми. Вручу ему малышей, и всего дел.

Мы друг другу кто? Никто!

Нам вообще не обязательно общаться. А пару минут в день я вполне в состоянии лицезреть даже его физиономию.

«Я бы хотел обсудить с тобой утренний разговор. В котором часу ты сможешь уделить мне время?», – вдруг приходит от Рафаэля новое сообщение.

Да что ему надо от меня вообще?

Одно дело привести близнецов, другое – снова начинать выяснять со мной отношения. Он утром не навыяснялся, что ли? Кстати, похоже, товарищ Давидян даже не сомневается в том, что я ему это время уделю. Самовлюбленный павиан!

Пока думаю, что ему ответить из культурного, экран зажигается новым сообщением. Причем шокирующим: «Ты обалдела так себя вести!»

Ну это уже со всех сторон перебор.

Я собираюсь набрать номер Рафаэля и высказать все, что думаю, но замечаю, что автор послания не Давидян, а мой бывший муж. А ему-то что надо?!

Отправляю Максиму в ответ знак вопроса.

И он отвечает: «Хрен тебе, а не развод!»

Вот тебе на!

С тоской кусаю губу.

Что ж за невезуха такая?

Я нашла адвоката, который грамотно составил исковое заявление, собрала все необходимые документы, подала на развод. Судебное заседание должно состояться через несколько дней.

Честно, я думала, Максим на это все согласен, поскольку от него было ни слуху ни духу все это время.

И тут на тебе: «Хрен тебе, а не развод!»

Он в засаде сидел, что ли? Ждал, когда обрушить это на меня?

Глава 23. Потерянная совесть

Максим

Граждане, товарищи, это что делается в доме моем?!

Верчу в руках повестку в суд и письмо от адвоката Кристины. Мягко говоря, охреневаю от полученного.

Что вообще происходит на этой земле? Куда катится мир?

Жена при живом и, надо сказать, приличном муже позволяет себе такое. Ишь ты, в суд она сходила, заявление подала, адвоката наняла! А на какие шиши? Стопроцентно на мои, только непонятно, как их добыла.

Она нормальная вообще, такое творить? На развод подавать! Кто ж ей его даст!

Если честно, я думал, Кристина за последний месяц отойдет, остынет. Грешным делом, надеялся, что у нее проснется совесть.

А пока суть да дело, я решил не позволять глупой бабе мотать мне нервы и поехал отдыхать. Взял деньги, которые обычно в начале месяца отдавал ей на расходы, и махнул на черноморское побережье. В сентябре дешевле к тому же.

Никогда себе такого не позволял, деньги для семьи берег. А тут решил – позволю, раз Кристина меня такого все равно не ценит. Оно обидно, знаете ли.

Что я, отдых не заслужил, что ли? Еще как заслужил. Кто, если не я?

Правда, денег, какие выделял жене на расходы, хватило всего на неделю. Но я подумал, за все Кристинкины выкрутасы недели отдыха решительно маловато, и остался еще. К тому же она мне не звонила, не зазывала обратно, так что сама виновата, что муж проматывает семейное благосостояние.

Однако от отдыха тоже устаешь, знаете ли.

Тем более женщины на курортах настоящие акулы! Даром что без плавников и прямоходящие.

Сначала милые, на все согласные, а как доходит до дела, финансируй их, милый, финансируй. Я нанимался, что ли, на чужих баб батрачить? У меня своя есть, между прочим. Со скромными запросами и при этом исправно дающая. Еще и готовит вкусно! Я очень соскучился по ее борщу, домашним пельменям, блинам.

Оно безумно дорого содержать семью. Но каким-то образом жить одному оказалось еще дороже. Невыгодно, в общем.

Я собрался, вернулся, залез в почтовый ящик, а тут презент.

Нет, ну ничего себе дела, Кристина всерьез решила со мной разводиться.

«Хрен тебе, а не развод!» – пишу жене в сердцах.

И так становится на душе мерзко, нехорошо, что хоть вой.

Что должно было произойти у бабы в голове, чтобы она решилась на такое? Неужели она вправду хочет расстаться со мной насовсем? Так я ж не согласен! У нее дети мои, к тому же я, вообще-то, ее люблю!

Да, Кристина – жена с косяками. Но она уже есть, и менять ее на кого-то я не собираюсь. Тем более что не на кого.

К тому же вместе с минусами у Кристины есть большое количество плюсов. Как делает массаж шеи – просто прелесть. Функциональная девушка и очень энергичная.

Надо раз и навсегда положить конец нашей с ней размолвке.

Вот этим и займусь.

Пойду к ней, вещи семьи в руки и обратно домой. И детей прихвачу. А Кристина сама прискачет, куда она без детей и тем более без вещей.

Бросаю повестку в мусорку возле почтового ящика на первом этаже и возвращаюсь в родную квартиру. Оставляю чемодан в прихожей. Потом тщательнейшим образом привожу себя в порядок, уже после этого оглядываю квартиру.

Бардак тут знатный…

После моего отъезда все к тому же заросло пылью. По-хорошему надо бы это все для Кристины и оставить. Но я же не свин какой. Кое-как распихиваю вещи, валяющиеся на проходе – ну хоть так.

Дальше иду претворять план в жизнь.

Спускаюсь на первый этаж, выхожу на улицу, проверяю, не гуляет ли жена на детской площадке. Там ее не оказывается – значит, она дома, где ей еще быть?

Иду прямо на третий этаж.

Но что если не откроет? Она может! Дубликата ключей у меня нет.

Однако, когда выхожу из лифта, вижу перед дверью нужной квартиры девчонку с большим розовым рюкзаком.

Ева!

Девчонка видит меня и столбенеет. Смотрит во все глаза.

А что, я растил эту мелочь восемь лет, ночей не досыпал. Вот пусть она мне теперь и поможет.

– Евочка, – тяну с приторной улыбкой. – Иди сюда, доченька!

Моя улыбка действует на Еву странным образом. Она не улыбается в ответ, лишь серьезнеет.

– Ева, – я развожу руки. – Как я рад тебя видеть!

Последняя фраза меняет дело.

Вижу, как у девчонки загорается взгляд.

Она тоже рада, делает ко мне шаг, другой. Она уже рядом, я даже могу разглядеть дырки на ее белых колготках. Дура, стопроцентно шлепнулась где-то во дворе на колени! Девчонка – сплошная растрата, не знает она, что ли, сколько я батрачу, чтобы у нее были эти самые колготки? Так бы и дал затрещину, честное слово… а Кристина, как всегда, пожалеет за разбитые коленки, на испорченные колготки даже внимания не обратит. Эх, досталась мне семейка.

Давлю в себе негатив, сейчас не время учить девчонку уму-разуму.

Для закрепления мира спрашиваю:

– Доченька, дорогая, ты скучала по папе?

Однако, как только с моих губ срывается слово «папа», Ева меняется в лице. Еще секунду назад она улыбалась мне уголками рта, сейчас же снова замирает в нерешительности.

– Что не так? – спрашиваю у нее.

– Я… – блеет она и замолкает, упирается взглядом в носки черных туфель.

Новых, зараза! Кристина где-то нашла клад? И школьная форма новая на девчонке, и туфли.

– Говори внятно, что хотела, – прошу делано ласковым тоном.

Сейчас чуть ли не единственный момент в жизни, когда я и вправду готов ее выслушать.

Девчонка вскидывает на меня взгляд огромных карих глаз и отвечает тихо-тихо:

– Папа, а помнишь, ты говорил, что я никто, и ты меня не любишь. Мама думает, я забыла, но я не забыла…

Вот тебе на!

В сердцах брошенные слова теперь оборачиваются против меня.

И что мне сейчас делать? Признаваться соплячке в любви? Да я собственным дочкам такое не говорю, с чего вдруг я должен говорить это Еве?

– Глупости, – отрезаю строго. – Послышалось тебе, я такого не мог сказать.

– Послышалось? – она хлопает ресницами.

– Конечно послышалось. – Я уже откровенно злюсь. – Доставай ключи, открывай квартиру.

В лице Евы не пойми откуда возникает недоверие.

– Зачем? – интересуется она звонким голосом.

– За надом, – привычно на нее ворчу. – Я твой отец, я не обязан объяснять. Пусти меня в квартиру, ну?

С этими словами я протягиваю правую руку, пальцами прошу ключи.

И вдруг слышу от мерзавки:

– Мама не велела никого пускать.

Мама не велела… А она кто? Царица этой квартиры, что ли? Не ее имущество, не ей и распоряжаться.

Однако на открытый конфликт не иду, снова переключаюсь на ласковый тон:

– Евочка, девочка, помнишь, я тебе на позапрошлое Восьмое марта подарил куклу? Дорогую, хорошую…

И вправду выложил за нее немало, все потому, что проштрафился перед Кристиной. А кукла – это всяко дешевле, чем приличные розы по грабительским ценам в праздник. Жене же в принципе было все равно, кому дарю – ей или детям. Подарил, и ладно.

– П-помню, – бубнит Кристина чуть испуганно.

– Вот если не хочешь, чтобы забрал, быстро открывай квартиру.

– Так нет ее, – разводит руками Ева.

– А куда ты дела дорогущую куклу? – хмурю брови.

– Близнецы ею размешивали в луже грязь, а потом забыли на улице, – признается она виновато.

– Вот, значит, как ты ценишь отцовские подарки, да? – грозно на нее смотрю. – Быстро открывай дверь!

– Мама не велела. – Ева уже чуть не плачет.

Тут уже мои нервы не выдерживают.

Еще какая-то шмакодявка, метр с кепкой, будет мне тут ставить палки в колеса.

Бросаюсь вперед, преграждая Еве путь к отступлению. Хватаю маленькую мерзавку за косу, тяну вверх, чтоб не дергалась.

– Ай! – кричит она.

Но я не слушаю, сдираю с ее спины рюкзак, авось ключи там.

Однако не успеваю завершить дело, как из соседней квартиры выскакивает верзила в черном костюме.

Он орет во все горло:

– Немедленно отпустил девчонку!

При этом движется прямо на меня.

– А ты что за хрен с горы? – смотрю на него с ошалевшим видом.

– Сейчас подробно объясню, – басит он.

При этом разминает шею так, будто собирается меня нокаутировать.

Мама!