Текст книги "Рабочее самоуправление в России. Фабзавкомы и революция. 1917–1918 годы"

Контроль над дисциплиной мог принимать и другие оттенки. Например, на объединенном собрании фабрично-заводских комитетов Шуи было принято решение без ведома фабзавкомов не развешивать листовки на территории фабрики – своеобразный зачаток политической цензуры²⁹⁵.

Примечательный случай произошёл на фабрике т-ва Шуйско-Те-зинской мануфактуры, где фабричный комитет занимался налаживанием дисциплины труда в относительном контакте с администрацией. На своём заседании 1 июля фабзавком рассмотрел заявление администрации о том, можно ли читать книжки и дремать во время работы. Было постановлено вынести этот вопрос на объединенное собрание фабзавкомов города. Пока же фабзавком мануфактуры пришел к выводу, что «газеты читать можно, так как газеты освещают рабочему жизнь о современном быте, что необходимо знать рабочим, если только позволяет работа и не может наноситься никакого ущерба в работе. Что касается чтения книг, дремания и занятия рукоделием, комитет считает неблагоразумным»²⁹⁶.

Высокий эффект давали и меры морально-психологического осуждения. Как писал об этом впоследствии рабочий завода «Проводник» Т. Сапронов, виновные вынуждены были извиняться перед завкомом или даже общим собранием рабочих, а наиболее проштрафившимся вообще объявлялся бойкот²⁹⁷. Моральные меры поддержания дисциплины были характерны для российских традиций трудовой демократии. Наконец, меры, которыми фабзавкомы действовали в области поддержания дисциплины, могли носить не только экономический, но, что важно, и административный характер, как это было, например, на заводе подъемных сооружений в Москве²⁹⁸.

Тесно связан с проблемой дисциплины на рабочем месте был вопрос качества и производительности труда, тоже регулярно обсуждавшийся фабзавкомами, как это было в случае с фабричным комитетом Куваевской мануфактуры²⁹⁹. Другим примером борьбы органов рабочего самоуправления за производительность труда является деятельность завкома завода Пэлка. Когда его администрация обвинила рабочих в саботаже, 18 августа 1917 г. завком постановил выяснить причины сокращения производства. Оказалось, что вина в произошедшем лежала не на рабочих, а на владельцах, не сумевших должным образом наладить производство. В дальнейшем обвинения по поводу имевшего места инцидента в адрес трудового коллектива администрацией предприятия больше не выдвигались³⁰⁰. А вот Московский металлический завод, секвестрованный по настоянию рабочих, благодаря умелым действиям завкома резко повысил производительность³⁰¹.

В этот период отмечены также попытки рабочих перейти к контролю над финансами, без чего прочие виды контроля не были достаточно эффективны из-за связей между владельцами предприятий и банкирами³⁰². В Москве среди предприятий, где рабочие пытались развивать эту форму производственной демократии, можно назвать завод «Динамо», заводской комитет которого потребовал допуска рабочих к документам и книгам заказов с имеющимися в них отчетами и данными³⁰³. При завкоме, кроме того, была создана финансовая комиссия, такая же комиссия действовала и на заводе бр. Бромлей. Первые шаги в налаживании финансового контроля были предприняты фабзавкомом ситценабивной фабрики И. Нибурчилова в Иваново-Вознесенске, который потребовал от администрации представить сведения за последние четыре года о заработках рабочих, о ценах на изготовляемые фабрикой товары, на топливо и сырьё, потребляемые предприятием, а также о количестве рабочих и объёме производимой продукции в настоящее время³⁰⁴. Делаются попытки установить контроль и над самими банками.

В Орехово-Зуеве, местный Совет уже в июне установил свою стражу в отделении банка Рябушинского, стал контролировать его операции, особенно по выдаче ссуд, запретив единовременно выдавать более 1000 руб. в одни руки без специального разрешения. Подобные случаи происходят в разных промышленных центрах, косвенным подтверждением чему служит циркуляр от 7 июня Министерства внутренних дел губернским комиссарам с требованием решительно бороться против «незаконных действий» общественных организаций в отношении банков, не допускать установления вооруженной охраны банков, а также контроля над проводимыми ими операциями³⁰⁵.

Однако оптимизм Ленина, который, как известно, утверждал, что новейший государственный капитализм упростил дело контроля до некоторых бухгалтерских книг, в которых легко сможет разобраться любой рабочий, оказался ничем не оправданным. Подобные случаи финансового контроля в деятельности фабзавкомов были редки и малоэффективны. Попытки же установления прямого контроля со стороны органов рабочего самоуправления за деятельностью банков до сентября, по мнению отечественных исследователей, например В. И. Селицкого, были эпизодичны³⁰⁶.

Эпизодичность попыток проконтролировать финансовую деятельность своего предприятия объясняется прежде всего неподготовленностью рабочих. Известны случаи, когда хозяевам удавалось ввести членов фабзавкомов и контрольных комиссий в заблуждение, пользуясь их неосведомленностью в финансовой стороне производства и убедить их в убыточности производства и неизбежности локаута. В этих случаях некоторые фабзавкомы, как отмечала газета «Рабочий путь» в статье «Проделки локаутчиков», «вовлекались в позорное для рабочего класса дело» – превращались в «ходатаев капиталистов» перед вышестоящими учреждениями о выдаче субсидий для продолжения производства³⁰⁷.

В августе-сентябре участились случаи прямого захвата рабочими предприятий. Нередко эти акты связывались рабочими с переходом фабрик в собственность государства, но иногда хозяевами на предприятиях становились фабзавкомы. Так, ещё в конце мая 1917 г. рабочие акционерного общества «Коломна» с опорой на поддержку Коломенского Совета таким образом предотвратили закрытие завода³⁰⁸. Похожий случай произошёл на Ростокинской красильно-аппретурной фабрике. Когда её владелец отказался выполнять предъявленные ему экономические требования, рабочие приняли заведование фабрикой в свои руки. На общем собрании было постановлено: никаких особых выгод из самостоятельного заведования фабрикой не извлекать, а доход распределять следующим образом: во-первых, выплачивать зарплату служащим и рабочим согласно повышенным расценкам; во-вторых, возмещать расходы по покупке для производства материалов; в-третьих, весь оставшийся по покрытию предшествующих статей излишек дохода должен поступать в собственность владельцев предприятия. То есть рабочие, беря ведение хозяйство полностью на себя, не лишали хозяина его доли в получаемой прибыли, то есть сохраняли самый важный для него элемент экономического существования, и тем самым как бы ограждали себя от возможного саботажа со стороны оттесненного от дел владельца через предпринимательские структуры, что в первую очередь привело бы к падению выработки. Рабочие принимали на себя ответственность за целостность поступающих на фабрику для окраски и обработки вещей, то есть охраняли право собственности и своих партнёров. Административная же часть передавалась, по общему соглашению, в руки бухгалтеров предприятия, как наиболее сведущих в деле реального управления фабрикой, – рабочие не замыкались в узкоцеховой организации, а смело передоверяли господствующее положение компетентному персоналу³⁰⁹.

Арестом предпринимателя обернулось недовольство рабочих политикой по отношению к ним крупнейшего фабриканта Московского региона Второва, на предприятиях которого работало до 40 тысяч рабочих. Захват в этом случае привёл к падению производства, и по решению Моссовета Второв оказался на свободе³¹⁰. Не менее крупным провалом закончилась и попытка рабочих Михельсона взять в свои руки завод и создать своё заводоуправление. В тот же период на различные сроки и с разным успехом устанавливалась власть рабочих на заводе Гужона, Бари, AMO, Дангауэва и Кайзера³¹¹. По официальным данным фабричных инспекторов, в одном только сентябре 1917 г. было зарегистрировано 8 фактов захватов предприятий рабочими и 33 случая введения рабочего самоуправления, причём, есть основания полагать, что данные эти были несколько занижены, так как фабричные инспектора были не заинтересованы в излишней драматизации ситуации и могли не учитывать некоторые трудовые конфликты, которые удавалось пресечь на местном уровне³¹².

Несмотря на то, что захваты, как правило, оканчивались отступлением рабочих, и на то, что чаще всего это были спонтанные акции, вызванные бедственным положением в практически безальтернативной ситуации, захват предприятия вынуждал существенно активизировать все структуры рабочей самоорганизации, активизировал все функции рабочего контроля. Захваты предприятий прочно цементировали сотрудничество различных рабочих организаций, как это видно на примере Мытищинских событий начала лета 1917 г. Разворачивались они следующим образом – 2 июня 1917 г. в районный Мытищинский Совет рабочих депутатов во время шедшего заседания экстренно поступило сообщение о том, что фабрика искусственного шелка «Вискоза» закрывается³¹³. Из докладов членов заводского комитета рабочих и представителей от служащих фабрики выяснилось, что акции предприятия перешли в другие руки и директор знал о закрытии фабрики 2-3 недели тому назад³¹⁴. Ввиду нежелательности остановки предприятия, грозящей увеличением и без того опасного уровня безработицы, Совет, обсудив предварительно вопрос с представителями служащих, специалистов и взвесив все «за» и «против», постановил взять ведение работ на предприятии под свой контроль³¹⁵. К разрешению конфликта были привлечены все действовавшие на фабрике объединения рабочих.

Перечисленные выше факты позволяют сделать вывод, что на тех предприятиях, где рабочее самоуправление вмешивается в производственный процесс в доступных ему масштабах и на реальном для него уровне, оно начинает постепенно преобразовывать и отношения, господствовавшие прежде на производстве. Являясь продолжением коллективистских традиций, рабочее самоуправление способствовало созданию особого типа производственных отношений – коллективистских, по своей сути глубоко противоположных капиталистическим. У рядового русского рабочего, таким образом, не могло вызвать никакого неприятия то, что постепенно становилось фактом: формально собственность всё ещё принадлежала старым владельцам, но фактически – через фабрично-заводские комитеты в сфере производства, через рабочую кооперацию в сфере обмена, через производственные союзы в сфере распределения -рабочее самоуправление все решительнее подготовляло почву для коллективистских форм собственности³¹⁶. Так, по мнению В. Булдакова, нарастала ткань новых общественных отношений. Он ссылается на подтверждающее этот вывод заявление одного из фабрично-заводских комитетов: «Приучаясь к самоуправлению на отдельных предприятиях, – разъясняли завкомовцы свою позицию, – рабочие готовятся к тому времени, когда частная собственность на фабрики и заводы будет уничтожена и орудия производства вместе со зданиями, воздвигнутыми руками рабочих, перейдут в руки рабочего класса»³¹⁷.

Но не являлись ли все эти описанные выше сдвиги в характере деятельности фабзавкомов и их структуре единичными проявлениями рабочего активизма на каких-то изолированных предприятиях, о которых шёл разговор выше и пример которых достаточно ярок и убедителен? Насколько отмеченные нами закономерности применимы ко всему фабзавкомовскому движению?

Имеющиеся в распоряжении исследователей обобщающие данные позволяют утверждать, что рабочий контроль быстро становится массовым явлением. Так, в Москве к лету 1917 г. фабзавкомы существовали уже на 144 из 166 обследованных предприятий, а к осени они объединяли уже 400 тысяч рабочих и служащих Москвы и окрестностей. При этом эти данные, кочующие из исследования в исследование, очевидно, не полны. Они почерпнуты из сохранившихся материалов анкетирования, проводимого в середине 1917 г. пролетарскими организациями с целью уточнить свою силу и социальную базу. Но в материалах анкетирования подчёркивается, что мероприятием удалось охватить далеко не все предприятия. К примеру, в Замоскворецком районе на таком крупном предприятии, как Трамвайный парк Шрадера, опрос не проводился. Не удалось обследовать и ряд предприятий текстильной промышленности, близких к закрытию и охваченных сильными волнениями, на которых уже в силу этого могли действовать какие-либо рабочие организации³¹⁸.

О глубине этих перемен также можно составить представление по уже упомянутым материалам анкетирования предприятий Москвы. Общее количество учтённых им предприятий, к примеру, Симоновского района 19 (3 общественных и 16 частных). Большинство из них принадлежали металлообрабатывающей (7 предприятий) и кожевенной промышленности (5 предприятий). В основном это были средние предприятия. На одном предприятии рабочего комитета не было. Из тех предприятий, на которых комитеты имелись, большинство (12 предприятий) работало в нерабочее время, в рабочее же время комитеты собирались лишь на трети предприятиях. Основным источником финансирования были регулярные отчисления и пожертвования самих рабочих. Практически все фабзавкомы имели в своём составе комиссии по направлениям деятельности, причём наиболее часто организовывались культурно-просветительские комиссии, контрольные комиссии существовали на 2 предприятиях, комиссии по охране предприятия и финансовая – на 1 предприятии.

Можно проследить и деятельность рабочих комитетов района. Большинство из них (соответственно 13 и 11) никак не участвовали в организации у себя на заводе политических партий и кооперативов. Зато до 90% комитетов принимали активнейшее участие в образовании профсоюзов. На культурно-просветительскую деятельность делались расходы на 6 предприятиях, на взаимопомощь рабочим – на 2, на покрытие расходов по конфликтам с предпринимателями – 1, на прочие цели – на 30% предприятиях. Найм и увольнение были в центре внимания 60% фабричных комитетов района. Контроль за топливом был налажен лишь на 2 предприятиях, за снабжением – на 3, за заказами – на одном. Зато большинство фабзавкомов участвовали в административной деятельности и в разработке правил внутреннего распорядка³¹⁹.

Схожая, но с определёнными особенностями, ситуация складывается и в Замоскворецком районе. В подавляющем большинстве случаев деятельность завкомов здесь оплачивалась предпринимателями. Лишь на 7 предприятиях (как указывается в источнике – некрупных) – рабочими, а на 4 предприятиях фонд оплаты деятельности ФЗК финансируется рабочими и хозяевами на паритетных началах. На одном предприятии оплаты не производилось совсем. Как объяснялось в записке, причина тому, что фабзавком «ухитрялся» разбирать все проблемы в нерабочее время. Из этого замечания можно сделать вывод, что на большинстве остальных предприятий завкомы действовали и во время рабочего дня. Из 76 предприятий специализированные комиссии существовали на 43 заводах и фабриках. Чаще других образовывались исполнительная комиссия, культурно-просветительская, санитарная, производственная, финансовая, по оценке труда, по выработке внутреннего распорядка. На 51 из 77 обследованных предприятий осуществлялся контроль за наймом и увольнением, а ещё на 5 – только за увольнением. Как говорилось в записке, на остальных предприятиях района завкомы пытались вмешиваться в регулирование рынка рабочей силы «частично» и «косвенно». Контроль за запасами сырья и топлива в тот период осуществлялся лишь на 5 предприятиях Замоскворечья. Добычей сырья занимались 14 фабзавкомов. Среди остальных форм рабочего вмешательства в деятельность предприятий эпизодично встречались попытки регулировать трудовую дисциплину, охрану предприятий, бороться с простоями. На одном предприятии рабочий был членом заводоуправления³²⁰.

Аналогичные процессы расширения сферы деятельности фабзавкомов, совершенствования их организационного строения, изменения отношения к ним рабочих происходили не только в ЦПР, но и в Петрограде, Баку, Харькове, Донбассе, на Урале, в Поволжье, Минске, Прибалтике. Существуют несколько важных источников, позволяющих судить о подлинном размахе этих процессов. Прежде всего речь идёт о результатах промышленной и профессиональной переписи 1918 года. Определённую информацию можно подчепнуть также из ряда материалов большевистской партии. Так, немалый интерес представляют данные, собранные Центральным и региональными комитетами большевистской партии. В частности, ЦК РСДРП (б) сразу после Апрельской конференции распространил в 218 парторганизациях специальный опросный лист, содержавший вопросы по рабочему контролю. Ответы, возвращённые в ЦК, существенно оживляют сухую, выборочную статистику переписи. Наконец, дополнительные сведения по проблеме распространения различных форм рабочего контроля содержатся в письмах местных организаций в ЦК и Московское областное бюро ЦК РСДРП (б), отчётах о поездках инструкторов центральных органов партии по местным организациям, материалах VI партсъезда, прежде всего в анкетах, заполняемых делегатами.

На основе этих материалов В. И. Селицкий пишет о 1566 достоверно известных случаях рабочего контроля на 373 предприятиях. По его данным, наиболее распространённым был контроль над условиями труда – 28,3% от общего числа известных случаев. За ним шли контроль над наймом и увольнением – 27,3% и производственно-технический контроль – 21,9%. Значительно реже встречался контроль над распределением предметов потребления (6,8%), хотя на крупных предприятиях этот показатель был несколько выше – 8,2%. Ещё менее распространена была охрана предприятий – всего 6,3% случаев. Причем наибольшее их количество зафиксировано на предприятиях металлургической и текстильной промышленности – 6,8%, а наименьшее в пищевой – 3%. Очень слабо обстояли дела с финансовым контролем. В среднем он занимал 7,8% случаев по всем, и 6,5% по крупным предприятиям. Наиболее активно и в этом отношении были металлисты (8,5%), текстильщики (7,2%) и горнодобытчики (3,2%). Ещё меньше в источниках фактов установления прямого рабочего управления – лишь 2,3%, причём по крупным предприятиям и того меньше – 0,4%. Наиболее активно шли на установление своего управления пищевики (6,2% случаев) и горнодобытчики(3,2%), тогда как у металлистов и текстильщиков те же показатели были совсем незначительны (1,7% и 1,0%). По отраслям промышленности наибольшее число фактов рабочего контроля на одно предприятие пришлось на металлургическую промышленность – 4,9 случая. Далее шли текстильщики (3,8) и горнорабочие (3,7). Наименьшая активность обнаруживалась у пищевиков – всего 2,7 случая рабочего контроля³²¹.

Но и эти данные нельзя считать полными. Так важные материалы по районированию фабзавкомовского строительства приводятся М. Л. Иткиным. Им обобщены сведения о 2094 случаях осуществления рабочего контроля на 573 предприятиях с количеством рабочих 1 428 000. По его подсчетам наибольшее распространение получил контроль за внутренним распорядком – 42,3%, материально-техническим снабжением (17,2%), распределением продуктов (11,4%), охрана предприятий (10,7%) и технико-производственный контроль (9,0%). М. Л. Иткин подтверждает выводы В. И. Селицкого о низком уровне финансово-коммерческого контроля (5,1%) и прямого рабочего управления (4,3%). Контроль за внутренним распорядком наиболее сильно был развит на Кавказе (69,5%) и в Белоруссии (81,4%), за материально-техническим снабжением – в Северо-Западном районе и Петрограде (13,9% и 14,1%). В плане технико-производственного контроля особенно выделялась Средняя Азия и Казахстан. Здесь показатель был чрезвычайно высок и поднимался до 42,1%, что впрочем объясняется низким общим показателем количества случаев рабочего контроля в этом регионе – всего 19 зарегистрированных эпизодов. Финансовый контроль был наиболее развит на предприятиях Петрограда (7,1%) и Северо-Западного района (6,8%), а также в Сибири и на Дальнем Востоке, где этот показатель достигал уровня в 9,3%. А вот случаи прямого рабочего управления особенно часто встречались на предприятиях Урала – 13,1% всех известных там фактов рабочего контроля связаны с этим. Так же высоки эти показатели в Сибири, на Дальнем Востоке (12,3%), Украине (10,1%) и в Белоруссии (9,3%)³²². В то же время общее количество фактов рабочего контроля, по мнению историка, было самым высоким в ЦПР и составляло 776, или чуть меньше 40% из числа всех зафиксированных.

Таким образом, мы видим, что постепенно в деятельности фабзавкомов как органов самоуправления всё большее значение начинают приобретать различные формы рабочего контроля над производством. Вне зависимости от того, вёл ли рабочий контроль на тех или иных предприятиях к рабочему управлению или только к участию рабочих в управлении, все прочие функции рабочего представительства в деятельности фабзавкомов начинают отступать на второй план. Сила того или иного рабочего комитета и всего фабзавкомовского движения в целом определялась теперь тем, насколько широким и значимым был рабочий контроль над производственной деятельностью. Всё это и позволяет квалифицировать фабзавкомы лета – осени 1917 г. не просто как органы самоуправления, а как органы производственного самоуправления. Это определяло их специфику в качестве особой, самостоятельной формы рабочей самоорганизации.

Усложнение форм деятельности фабрично-заводских комитетов неизбежно влекло за собой и качественные перемены во внутренней самоорганизации фабзавкомов.

В трехтомном издании по истории фабзавкомов, подготовленном бывшими членами и сотрудниками Центрального совета ФЗК П. Н. Амосовым, Н. К. Антиповым, Н. А. Скрыпником, В. Я. Чубарём и др., приводится схема устройства фабзавкома³²³, которая складывается к концу организационного периода развития фабзавкомовского движения и которая была типичной для многих предприятий³²⁴.

Из приведенной в приложении схемы видно (см. схему на стр. 407), что вся работа комитета как бы подразделялась на две самостоятельные части: комиссию контроля (Б) и комиссию труда (В).

Координировалась их деятельность Президиумом комитета (А). Комиссии контроля являлись наиболее важной частью комитета. Они существовали не на всех предприятиях, но там, где они образовывались, в их состав, по свидетельству Батышева, старались выбирать наиболее квалифицированных рабочих. Например, руководитель контрольной комиссии Военно-артиллерийского завода И. К. Ливен впоследствии стал членом заводоуправления, а с января 1921 г. Московский союз металлистов, по предложению завкома, утвердил его директором завода.

Комиссия контроля (Б) распадалась на четыре части: комиссию административно-финансового контроля (IX), технико-производственного контроля (X), контроля по снабжению и расходованию сырья и полусырья (XI), контроля по приёмке и расходованию топлива и вторсырья (XII). Первые два звена объединяются в бюро производства (Г) и управляются членом комиссии контроля (V), а части (XI) и (XII) объединены в бюро снабжения (Д) под руководством члена комитета контроля (VI). Председатель комиссии контроля (II) выполнял разнообразные функции и вне предприятия, представительствуя по должности на общегородских и производственных конференциях и в Советах.

Вторая комиссия фабрично-заводского комитета – комиссия труда (В) – разбивалась на четыре, а в некоторых случаях и более подразделений: расценок и норм выработки (XIII), приёма и увольнения рабочих и разрешения конфликтов (XIV), охраны труда (XV), культурно-просветительскую комиссию (XVI). Комиссия по установлению расценок и норм выработки и комиссия по контролю за наймом и увольнением объединялись в профессиональное бюро (Е), работой которого руководил член комиссии организации труда (VII), тогда как комиссии по охране труда и культурно-просветительской деятельности объединялись в бюро пролетарской культуры (Ж) под руководством другого представителя комиссии организации труда (VIII).

Деятельностью фабзавкома руководил его Председатель (I). Кроме этого в структуру комитета входил секретариат или секретарь (IV) и делопроизводитель или делопроизводительный отдел (3).

Понятно, что эта схема фабзавкома прижилась не везде, но в любом случае структура подавляющего большинства фабзавкомов приобретает вид, типичный для органов производственного самоуправления, включая в себя звенья, специально ориентированные на развитие контроля над производством.

Легко также провести аналогию между традиционной русской общинно-артельной организацией и сферой деятельности фабзавкомов. Наше утверждение, что рабочим в период революции не нужно было долго раздумывать, как сорганизоваться для самозащиты и выживания, находит ещё одно веское подтверждение: достаточно, в частности, сравнить формы и направления деятельности фабзавкомов с формами и направлениями деятельности сельских сходов, закреплённых ещё царским законодательском о крестьянской реформе, отменявшей крепостное право. Сход вершил всеми делами, принимал решения стратегического уровня, а именно: выбирал всех должностных лиц, выбирал своих представителей в вышестоящие органы самоуправления, «удалял из общества вредных и порочных членов», принимал новых, решал хозяйственные вопросы, в частности связанные с землепользованием, раскладывал по крестьянам налоги³²⁵. Параллель очевидна и, по всей вероятности, не случайна. В то же время устройство и деятельность фабзавкомов мало напоминали западноевропейскую цеховую организацию, поскольку охватывали значительно более широкую сферу.

Нельзя в этой связи не отметить ещё один факт, важность которого трудно переоценить. Из типовой схемы устройства фабзавкома (см. её модернизацию для большей наглядности на стр. 408) видно, что структура фабзавкомов как бы разделяется на два сектора. Один из них связан с регулированием труда и возглавляется непосредственно комиссией труда и её председателем. Другой сектор представляет собой, собственно говоря, контрольную комиссию и отвечает за налаживание самых разнообразных функций рабочего контроля, говоря современным языком, форм участия рабочих в управлении производством. Тем самым перед нами возникает ещё одно немаловажное обстоятельство, заставляющее говорить о двоякой роли фабзавкомов в революции 1917 г. С одной стороны, в их компетенцию входили вопросы контроля в области трудовых отношений, а с другой – в области хозяйствования. Таким образом, в зачаточном виде, но самым естественным образом они объединяли в себе как органы, по своему характеру близкие к профсоюзным, так и органы, по своему характеру близкие к функциям заводоуправлений. Это обстоятельство с особой наглядностью свидетельствует о формировании фабзавкомов в качестве принципиально новой формы самоуправления рабочих.

Имеется ещё одно существенное обстоятельство, на которое необходимо обратить внимание, речь идёт о материальной базе фабзавкомовского строительства. По сути, реально о самоуправлении можно говорить только тогда, когда существует материальная независимость от вышестоящих органов. Как обстояло дело в этом смысле по отношению к фабзавкомам?

Более или менее подробно вопрос финансирования фабзавкомов затрагивается во всех работах о них. Правда, никто из исследователей не пытался проанализировать его с точки зрения закономерностей функционирования органов самоуправления. Тем не менее в исторической литературе собрано достаточно материала, чтобы можно было сделать нужные выводы. Представление о том, как обстояло дело с финансированием деятельности фабзавкомов в целом, может дать схема³²⁶, помещённая на стр. 406. Из этой схемы видно, что средства на содержание и деятельность фабзавкомов выделялись, как правило, из фондов самого предприятия, кто бы конкретно их не пополнял: рабочие или владельцы. Ни другие рабочие организации, ни государственные органы, ни банки участия в финансировании фабзавкомов не принимали. Фабрично-заводские комитеты весной – летом 1917 г. были практически полностью материально независимы и осуществляли свои функции на основе самообеспечения.

В отечественной историографии имеются важные сведения и относительно динамики возникновения фабзавкомов. По этим данным, в предоктябрьский период уверенно шло строительство органов рабочего самоуправления на мелких (до 50 человек) и средних (от 51 до 500 человек) предприятиях. На более крупных предприятиях темпы были ещё выше. На предприятиях от 501 до 1000 человек до октября 1917 г. возникло 194 ФЗК, или 85,5%, на предприятиях от 1001 до 5000 человек образовалось 184 ФЗК, то есть 84,8%. Что же касается 20 учтённых переписью предприятий, численность рабочих на которых превышала 5000, то 86,9% из них было охвачено движением за рабочее представительство. По отраслям наиболее действенно шло развитие фабзавкомов и специальных органов рабочего контроля на транспорте – здесь образовалось ещё до октября более 86% из действовавших к середине 1918 г. фабзавкомов. Затем шли текстильная промышленность (70,1%), стекольная промышленность (более 66%), металлургическая и топливная промышленность (60,7% и 61,2%). В региональном разрезе по темпам возникновения ФЗК впереди шла Московская губерния – 64,8% (или 826 ФЗК)³²⁷.

Вместе с этим приведённые выше расчеты показывают, что фабзавкомы существовали далеко не на всех предприятиях, и существующие на этот счёт в историографии завышенные оценки следует признать ошибочными. Так, Л. С. Гапоненко пишет о том, что к лету 1917 г. фабрично-заводские комитеты были организованы на подавляющем большинстве предприятий³²⁸. Гораздо более взвешенную позицию занимал П.В. Волобуев, который, ссылаясь на раздробленность и «кустарность» попыток рабочих вмешиваться в контроль над производством, призывал не «впадать в преувеличения размаха и общих результатов» фабзавкомовского движения на этом этапе³²⁹. Эту же точку зрения разделял и В. 3. Дробижев. Согласно собранным им данным, из 4398 известных фабрично-заводских комитетов более 50% были образованы уже после Октября. В предоктябрьский период фабзавкомы действовали лишь на 2151 предприятии, охватывая не более 22,5% промышленности, при этом наибольшие темпы в возникновении фабзавкомов, по мнению исследователя, наблюдались непосредственно накануне социалистической революции. Что же касается специальных органов рабочего контроля, то до прихода большевиков к власти они действовали лишь на 306 фабриках и заводах, или на 12,9% из общего числа учтённых предприятий³³⁰. Всё это заставляет согласиться с историками, считающими, что в дооктябрьский период рабочий контроль так и не смог превратиться в систему мер, способную радикальным образом вмешаться в экономику страны и спасти её от надвигающихся потрясений³³¹.