Книга: Вот идет Мессия!.. - Дина Рубина

"Вот идёт Мессия!.." - роман и правда фрагментарный какой-то, скроенный из небольших историй, с продолжением и без. Посвящён этот пэчворк жизни евреев-репатриантов, перебравшихся на израильскую землю из стран бывшего СССР, а потому составляющих местную русскую диаспору. Что тут скажешь? Я не еврейка, не особенно интересуюсь культурой этого народа, а главное, совершенно лишена чувства Родины (судя по роману, на этом чувстве в принципе базируется еврейство) - может, потому, что никогда не приходилось мне долго жить в чужой стране, а можно ли без этого выработать чувство Родины, я сомневаюсь. В общем, тема романа - сразу мимо. Но читать я всё-таки взялась.

Прежде всего, роман производит впечатление автобиографичного - в какой-то степени. Две главные героини - Зяма и "писательница N" - как будто поделили между собой судьбу автора книги. У одной из них - взрослый сын, у второй - маленькая дочь, в то время как у самой Дины Рубиной - комплект из старшего сына и младшей дочери. У Зямы - музыкальное прошлое, консерватория, преподавание; у писательницы N - понятно, писательство. Нетрудно догадаться, что у Дины Рубиной опять и то, и другое. Зяма - персонаж, вызывающий симпатию, сочувствующий, несущий любовь. Писательница N - раздражающая, с больным самолюбием, злая по отношению к людям. Два полюса, организующие пространство романа. Весь сюжет как будто об их не-встречах, о том, как постепенно притягиваются они друг к другу - и никогда не дотягиваются, как смутно подозревают о чём-то, что их связывает, о взаимном влиянии... Они существуют в неких параллельных измерениях, даже другие персонажи довольно чётко поделены между двумя героинями, и только в тех местах, где пространство межу мирами истончается, происходят мимолётные пересечения. И финал романа - ожидаемый, предсказанный, сформулированный ещё в середине истории - одновременно как бы объясняет, зачем на свет появилась вся эта книга, и зачем была отделена Зяма от писательницы N. "Это замена моя, это подмена моя, это искупление моё".

Вся эта закавыка с двумя героинями, а затем и переклички их образов с персонажами из других произведений (я читала роман в составе сборника) - пожалуй, самое интересное. Несколько чернит эту радость неприязнь к голосу писательницы, пробивающемуся сквозь строки - такое бывает, когда ничего не знаешь о человеке, но по тому, как он пишет, можешь сказать, что в жизни он бы тебе не понравился (или наоборот). Ну и простоватой кажется вся эта игривая мистификация, легко распутывается клубок от начала и до конца - хотя сделано красиво, спору нет.

Помимо этого, любопытна та самая тема Родины и вообще отношения к этому понятию разных персонажей, многие из которых вернулись на "родину", на которой в жизни не бывали. Забавные диалоги, с непритязательным таким юмором. Хороший язык. Некоторые эпизоды - неожиданно, до дрожи, пробирающие, переносящие тебя, читателя, от описаний любопытного быта аборигенов в какие-то высшие сферы, где холодно, страшно и сплошной экзистенциализм.

Удивительно, как высшие силы, словно кожуру с луковицы, снимают упования простого смертного: упование на силу оружия, упование на здравый смысл, упование на людское сострадание, упование на чью-то добрую волю... Оставляя в итоге лишь одно: упование на волю Божью.

И всего этого мне оказалось недостаточно, и не сложилась целая картинка, и не осталось особенных впечатлений. Посмотрим, как изменится восприятие, когда дочитаю весь сборник (оно уже заметно изменилось после пары рассказов и одной повести).

Как всегда, радует и восхищает «фирменный» язык Дины Рубиной — при всем желании, оторваться и «выплыть» из этих описаний очень сложно, книга читается быстро, она, несмотря на (лично для меня) «скучность» первой части, очень яркая. Но перечитывать роман я вряд ли буду. Возможно, мне просто не очень близко то, о чем эта книга.

Ну что сказать... Такой скуки от русскоязычной прозы я не испытывала давно. И вовсе не удивительно, что я из книг Рубиной ничего не помню. Вот "Мессию" я только что дочитала, но и ее забыла уже наполовину. Знаете, если бы у меня не было столько друзей еврейской национальности, после прочтения этой книги у меня появилась бы склонность к антисемитизму. Потому что нет ничего хуже евреев, зацикленных на своем еврействе и упоминающих о своей национальности по любому поводу и в любой связи. Хотя нет, есть кое-что похуже. Русские евреи-репатрианты. Эти зациклены вдвойне, не только на своем еврействе, но и еще на своей несчастной судьбе и неприкаянности. И этим грустным, а по факту бессмысленным еврейством пропитана вся книга, состоящая не из цельного повествования, а из скучных наблюдений, граничащих со скетчами. Только обещанного юмора здесь кот наплакал. Больше всего это напоминает акын: что вижу, о том пою. Пою при том фальшиво. Читатель опережает мысль автора, а автор упорно разжевывает каждую деталь: смотрите, вот как я пошутила! Ну совсем необязательно говорить, что за слово написали на объявлении вместо слова "терпеть": это понятно сразу, по контексту. И если на уровне балкона Таньки в темноте появилось что-то перламутровое, мы уже знаем, что это часть ее тела, на 5 минут раньше героев, можно не конкретизировать. Ощущение общей бессмысленности не покидало на протяжении всего чтения. Причем было это похоже на американские горки: только ты начнешь заинтересовываться историей жизни деда героини... нет, давайте про газету, про мужа с его шуткой, которой хватило бы на один раз, но нет, повторим четыре раза... Попробуешь уцепиться за сложные прилагательные, интересную манеру письма - вот вам некстати влезшие матерки, всякие "жопы" и "говно", которые ни по стилистике, ни хотя бы по смыслу сюда не вписываются. Не к душе мне Рубина, видимо, не мой она автор.

Однако только сейчас я смогла взять в руки её творение и самой составить своё мнение.

Люблю книги о евреях. Люблю ироничные и теплые книги о евреях. Поэтому я просто не могла пройти мимо этой книги.

С самого начала она очень зацепила, вызывала то самое тепло и улыбку, и казалось, что она встанет в один ряд с Любимыми, но ближе к середине впечатление несколько испортилось. Я стала уставать от сумбурного, прыгающего повествования, от многочисленных персонажей второго, третьего и десятого планов с их удивительными и интересными историями и судьбами. Действие часто меняет локации и перескакивает с одного героя на другого, старые исчезают из поля зрения так же внезапно, как и возникают новые и никогда не знаешь встретишь ли кого-то из них снова.

И ближе к концу книга стала меня утомлять вереницей сменяющих друг друга персонажей, мест, событий. Я путалась, терялась в структуре произведения и пыталась соединить в одно все эти сюжетные ниточки. И хочу сказать, что мне далеко не всегда это удавалось.

Возможно, перечитывая книгу, она откроется мне с иной стороны, и тогда я смогу увидеть новые детали и понять книгу лучше. Но сейчас у меня ещё остались вопросы и недопонимания.

Однако тем не менее книга доставила мне немалое удовольствие, я вместе с героями смеялась над шутками и забавными случаями из жизни, переживала с ними и печали и радости, вместе с ними верстала газету и сидела в кафе, тряслась в душных автобусах и боялась обстрела на пути через арабскую деревню, посещала синагогу и окуналась в микву.

Приведу вам несколько из понравившихся цитат:

– Ты знаешь, – сказала Зяма, вдруг вспомнив, – мне мой дед всегда на все даты упрямо дарил золотые вещи – кольца, цепочки. А я не люблю золото, я люблю медь, кожу, черненое серебро. И я страшно злилась на него – зачем ты даришь такие дорогие украшения, когда я их все равно не ношу! На восемнадцатилетие я выпрашивала у него джинсы, тогда они только в моду входили. Что ты думаешь? – торжественно преподносит в коробочке на черном бархате золотые серьги с сапфиром. А я сапфир терпеть не могу. Я говорю – деда, ты что – издеваешься? Тогда он мне говорит: мамэлэ, ты принадлежишь к такому народу, что в любую минуту должна быть готова подкупить охранника в гетто.

У евреев запрещено называть новорожденного в честь еще живущего человека. Считается, что этим ты как бы намекаешь живому, что ему уже есть какая-никакая замена поновее и он может быть свободен от занимаемого на земле места.

Отдельно хочу сказать о концовке. Она меня очень потрясла и удивила. Главные ниточки внезапно пересеклись, сплелись воедино и ...как ударом по сердцу. Печально. Горько. Трагично.

Это замена моя, это подмена моя, это искупление мое.

Ненавижу определения в духе "женская проза", "мужская проза". И, тем не менее, иногда сама их употребляю. Пелевин и братья Стругацкие - это у меня пример мужской. Теперь у меня есть и пример женской 8) Я даже не могу толком объяснить, почему для меня "Вот идёт Мессия!.." стал таким текстом. Но есть в нем что-то стереотипно женское.

Книга хорошая. Но я точно знаю, что для меня было бы ужасной пыткой днями напролет слушать и/или читать подобные тексты. "Вот идёт Мессия!.." состоит не из слов и предложений, а из сплошной безнадеги.

По названию вы могли уже догадаться, какова основная тема книги. Она о русских евреях, о репатриации, о тоске по родной земле и о том, как тебя влечёт к корням через годы и километры. Ещё о русскоязысных СМИ в Израиле, о палестинском конфликте, об обычаях и нравах. Дина Рубина обо всем пишет со знанием дела (ещё бы!) и я уверена, что книга очень понравится тем, кто собрался перебраться в Израиль. Уверена я и в том, что все, кто бывал в этой стране, будут узнавать не только описываемые города, но и атмосферу, царящую на этой земле.

В книге много персонажей, разных жизненных историй и переплетений судеб. Всё это подаётся с надрывом и перемежается весьма специфическим юмором. Я бы даже сказала, что это весьма тоскливый юмор.

Финал был для меня предсказуем, потому что заявлялся в книге дважды.

А вообще... Есть у нас еврейский вопрос, украинский вопрос, грузинский вопрос, чеченский... Да и Бог весть, какие ещё. Гадамер вот писал, что правильно сформулированный вопрос - это самое главное, залог успеха, предвестник ответа. Судя по тому, что ответов на вышеобозначенные вопросы нет, предположу, что не так да и не о том задаемся вопросами.