Книга: «…Их бин нервосо!» - Дина Рубина

Так в свое время произошло с Одессой. Оказалась, что книжная Одесса Бабеля и Олеши, Катаева и Багрицкого отличается от реальной Одессы как картина Левитана «Золотая осень» от осеннего серого леса. Никто не шутит тонко и хлестко, никто не кричит вдогонку «Мадам, вы забыли купить у меня эту потрясающую хреновинку». В киоске у вокзала деловито всучили карту Одессы одна тысяча девятьсот семьдесят третьего года издания со словами – «Гуляйте на здоровье!» Ага, там ни Маразлиевской, ни Французского бульвара, зато есть улица Карла Маркса и есть Карла Либкнехта, и что с ними делать? Рубина очень вкусно, очень по-доброму пишет о своей стране. Вкуснее, чем про родной Ташкент. И люди вокруг замечательные, горластые, крикливые, живые. Умные, ироничные, наивные, саркастичные, добрые, гостеприимные, люди не лезут за словом в карман, дети раскованны, женщины неподражаемы и любовь бурлит и выплескивается. Ну и что, она так видит и мы вслед за ней

Мне бы не хотелось рисовать здесь лубочные картинки на тему какой-то сверхдушевности израильтян. Ее нет, этой сверхдушевности. Израильтяне, по моим наблюдениям, люди скорее брутального склада. Я говорю лишь о градусе национального темперамента, об артистичности и умении мгновенно включиться в ситуацию. Это касается как случаев, условно говоря, положительного общения, так и случаев общения отрицательного. Справедливости ради добавлю только, что в тех случаях отрицательного общения, которые мне доводилось здесь наблюдать, обе стороны никогда не доходили до критической черты остервенения, за которой следует уже рукоприкладство.

По сути это конечно сборник анекдотов. Уж что-что, а замечать смешное автор умеет. Но эти анекдоты незаметно вплетаются в жизнь. Да, описание службы дочери в израильской армии выглядит как издевка над привычным нам суровым укладом воинской службы, да, их кормят йогуртом и рыба есть «то тунец, то форель, то карп, то копченая, то соленая» и «каждый день пять видов закусок с баклажанами». Но подумайте, это же девочки, обыкновенные девчонки, у которых еще мягкие игрушки на рюкзачках висят, а в руках автомат… За идиллической картиной мира встает жесткая правда страны. И вспоминается совсем не смешная фраза из другого романа автора –

…За эти несколько дней как-то решительно и сразу повзрослела дочь. Вчера, рассматривая разворот газеты с фотографиями жертв — и все, как на подбор, белозубые, бровастые, кадыкастые ребята, — проговорила сухо, почти бесстрастно: «Погибают мои женихи…».

Проблема потери национального самоощущения тоже есть. Видеть как на твоих глазах собственная дочь лихо трактует хрестоматийный (хотя по совести довольно гадостный) рассказ Толстого "Косточка" и ощущать свою беспомощность – она уже вне твоей зоны влияния - каково это? А мы смеемся, потому что действительно смешно. Так и перемежается плач и смех…

Тем не менее, она сумела «восстать из пепла». Даже представить себе не могла, что Дина Рубина, автор потрясающих романов «Белая голубка Кордовы», «Почерк Леонардо», «Синдром Петрушки», «Русская канарейка» – в первые годы жизни в эмиграции ездила по градам и весям, чтобы продать свои книги и заработать на пропитание. И в этих поездках немало почерпнула для своего творчества.

Когда – бродячий трубадур – я натыкаюсь в странствиях на «свой» персонаж, я испытываю к нему нежность людоеда, почти любовь, почти страсть. И предвкушаю, как впоследствии набью это чучело соломой.

При мысли о путешествиях писательницы по Израилю вспоминается строка известной песни: «И жизнь её – безумный карнавал…» Именно безумный – потому что смех тут прерывается рыданиями о погибших в очередном теракте, потому что единственная ценность для писателя, «наш болезненно любимый, родной, самый-прекрасный-на-свете русский язык» теряется в этой карнавальной круговерти.

Мучительное надевание чужого языка, постепенное переодевание сознания – это ли не трагический карнавальный процесс, суть болезненных эмигрантских перевоплощений!

Отдельная песня – заметки Дины Рубиной о друге, Игоре Губермане.

…почему бы не записывать за ним все его мгновенные, как вспышка магния, остроты, этот бенгальский блеск молниеносной реакции в разговоре, убийственные реплики в неприятельских перепалках, перлы любви по отношению к семье и близким друзьям – всё то, из чего и рождается несравнимое ни с чем, прямо-таки радиоактивное обаяние…

Заметки о Губермане – это нечто! Почитайте – человек стóит того. В книге много живых и остроумных картинок, позволяющих понять, чем отличаются жители «земли обетованной» от других народов. Дина Рубина смотрит на них двойным взглядом: издалека (из опыта прежней жизни) и, любуясь, как родными людьми. Старики, живописные тётки, дети, солдаты, водители автобусов – они являются нам во всём карнавальном блеске.

…И всё-таки, я кайфую. Потому что мне невероятно повезло: жанр, в котором протекает жизнь этой страны и этого народа, абсолютно совпадает с жанром, в котором я пишу. Я затрудняюсь его определить: трагикомедия? печальный гротеск? Драматический фарс? лирический памфлет?

Соотечественники Дины Рубиной, какими они изображены в книге, с их детской раскованностью и неприятием любых авторитетов, похожи на девочку из рассказа блистательного Игоря Губермана. Вот этот рассказик.

О детском наплевательстве на взрослые наши святыни помню я одну историю, поэт Сергей Давыдов нам ее как-то в Питере рассказал. Однажды в нежном возрасте (много лет тому назад) привезли они свою дочь в Комарово и стояли на лужайке – гуляли. Подошла к ним шедшая к кому-то в гости Анна Андреевна Ахматова, пожаловалась вскользь на кашель и насморк по осенней погоде, а маленькую дочь их – наклонилась и поцеловала. А уже по детскому саду знала многоопытная дочь, что простудой можно запросто заразить человека, и тогда прости-прощай прекрасные прогулки по свежему дачному воздуху. И к ужасу родителей, воскликнула крошка гневно: – Ты зачем меня поцеловала, сопливая старуха? Тут ее поволокли, конечно, в дом, надавали шлепков и в угол поставили, объясняя, попутно, как все любят и почитают Анну Ахматову и какой это ужас и невоспитанность – такое говорить такому человеку. Но через час решили, что повоспитали достаточно, и отпустили снова погулять. И, как назло, возвращаясь домой, появилась величественная Анна Андреевна. Решив наладить отношения, бедняга-дочь ей громко закричала: – Анна Лохматова, я тебя прощаю! И девку снова потащили на правеж.

Вот об этом народе, который в ходе истории то и дело тащат «на правёж», и рассказывает в своей книге Дина Рубина – с юмором, тоской и «горькой домашней любовью к тому, что есть…»

// Возможно, это из-за того, что единственное слово, увиденное мной в ней, было 'Израиль'. Грёбанные стереотипы.

> Но иногда, случайно, наткнешься вдруг на такой неиспользованный образ или диалог – и задумаешься, и обязательно мысль побежит дальше, дальше, отыскивая новые дорожки, рождая новые ассоциации. И давние какие-то картинки, давние слова или детали вдруг освещаются совсем с другой стороны. Вернее, на них просто падает отсвет сегодняшнего дня. Эге, думаешь ты со сметкой мастерового, а ведь эта рухлядь еще может послужить…

После этого я поняла, что вся книга – не что иное, как зарисовки автора, отдельные истории из её жизни, и каждая глава – это новая история.

Как начинающий недописатель, идея меня заинтересовала. И из-за этого я продолжила читать книгу.

И не пожалела. Столько позитива с начала страниц ещё никогда не встречала в подобных зарисовках. Что-то заставляет задуматься, что-то – грустить. Но улыбка будет на Вашем лице от начала и до конца прочтения.

Мне нечего сказать по этой книге, кроме как засаленное: 'аффтар, жжошь, пиши исчо!'. Вот только автор не прочтёт это 'милое' пожелание, а, значит, данный крик восторга лучше оставить при себе.

Но я,будучи поклонником Рубиной ставлю конечно же 5!Евреи,Израиль,Губерман-что может быть веселее?