Текст книги "Фабрика романов в Париже"

Глава 13. Париж, дом Леметра, декабрь 1851 года

На фоне свинцово-серого неба перед Анной вырос лес из спин. Перед имением на улице Ришелье собралась целая толпа. Похоже, все ждали, когда их пропустят к Леметру – и Анне пришлось встать в конец. Она так сильно вцепилась в колеса инвалидной коляски, что ей казалось, они могли сломаться. Леметр был в этом самом доме. Быть может, он даже видел ее в окно. Но его было не достать.

Толпа бормотала. Со стороны имения послышался голос, громко выкрикнувший чье-то имя.

– Месье Ганнерон, прошу!

Анна не могла понять, что происходит. Иммануэль объяснил ей, что в дом впустили мужчину – наверное, того, кого вызывали.

Неужели все эти люди были записаны к Леметру? На мгновение храбрость Анны провалилась куда-то в бездну. Но разве не она была Молль от рождения и в то же время вдовой графа фон Дорна? Она принадлежала к двум семьям, которые сражались с турками, давали отпор шведам и восставали против Наполеона. Беспорядочная кучка французов – для нее не помеха.

Следующей вызвали мадам Бертье.

– Это я! – крикнула Анна.

Она прикрыла рот ладонью и затаила дыхание. Когда никто не возразил, Анна подняла руку и помахала.

Ожидающие оглянулись на нее, и стена перед ней разделилась. Анне не нужно было говорить Иммануэлю, что делать. Он толкнул инвалидное кресло в образовавшееся пространство. Ее тут же окружили люди. Ее поглотили заросли рук и животов. Все пристально смотрели на Анну. Иммануэль крикнул: «Пропустите мадам Бертье!»

Никто ее не останавливал. Некоторые желали Анне удачи. Кто-то попросил ее замолвить словечко за Легранда у Леметра. Наконец Анна оказалась у ворот.

На кузове стояли двое элегантно одетых мужчин. Один держал лист бумаги и продолжал выкрикивать имена. Другой наклонился к ней.

– Мадам Бертье?

– Это я, – сказал кто-то позади Анны.

Мимо Анны с шумом прошла женщина лет шестидесяти. На ней было платье цвета шафрана, а поверх него – огненно-красная накидка. Анна лишь коротко посмотрела на нее.

– Но мадам Бертье – это я, – сказала Анна господину на кузове.

Голова желтой дамы повернулась к ней.

– Быть такого не может. Я жду здесь с самого рассвета. Вас я тут не видела. – Она сморщила нос. – Что вам вообще надо от месье Леметра?

Человек со списком смотрел то на одну мадам Бертье, то на другую. Затем он провел пальцем по бумаге.

– У меня тут только один человек по имени Бертье, – наконец заключил мужчина.

– Быть может, здесь и несколько Бертье, – сказала пожилая дама. – Но мне лечение нужно больше. Я ведь сгорблена старостью. У меня ломят суставы, и я еле хожу.

Консьерж еще раз оглядел двух женщин. Его взгляд задержался на инвалидной коляске. Потом мужчина указал пальцем на Анну.

– Вы, пожалуй, больнее. Прошу вас.

Анна еще слышала, как желтая дама кричит ей вслед, что в следующий раз тоже купит инвалидное кресло. Потом Иммануэль толкнул коляску в дверной проем.

Анна сразу узнала запах Леметра. Если у нее и оставались сомнения относительно того, действительно ли в этом доме жил магнетизёр, то сейчас они окончательно развеялись.

Через красную дверь Иммануэль втолкнул ее в зал. Окна закрывали занавески. Почти везде царила темнота. Лишь в дальнем конце широкой комнаты горел островок света. Когда Анна подъехала ближе, она увидела людей, которые сидели на стульях и прижимали к телу металлические стержни. Слуги ходили между рядами и поправляли положение их рук. Пациенты водили палкой длиной в локоть по рукам, ногам, волосам. За этим зверинцем молча наблюдали другие посетители, стоящие позади. Флейта играла простую мелодию.

Леметра нигде не было видно.

Анна положила руку на корзину с пистолетом и повернулась к Иммануэлю. Не стоило подвергать помощника опасности.

– Лучше подожди меня снаружи, – сказала графиня. Сперва слова не хотели покидать ее уст. – Здесь я справлюсь сама.

Слышал ли Иммануэль легкую дрожь в ее голосе? Он наклонился к ней.

– Я не оставлю вас, графиня.

Анна развязала узел под чепцом, сняла его и протянула Иммануэлю.

– Отнеси это в карету и жди у входа.

Иммануэль ушел.

Анна медленно поехала к собравшимся. Слышался кашель, кряхтение и пыхтение. Некоторые из сидящих на стульях качали головами, другие быстро барабанили ногами, и этот ритм не подходил к мелодии флейты. Стоявшие за рядами стульев наблюдали за представлением, некоторые прижимали руки к щекам. Женщина возраста Анны, похоже, больше не могла выносить этого зрелища и отвернулась.

Анна приблизилась к ней.

– Мадам? – тихо спросила она и взяла зрительницу за руку, облаченную в газ[37]37
  Газ – легкая прозрачная ткань особого переплетения.


[Закрыть].

Дама испугалась и хотела отдернуть руку. Однако Анна не отпускала ее.

– Я только что пришла, – объяснила Анна. – Где я могу найти месье Леметра? Он ведь здесь?

Женщина неопределенным движением показала в зал.

– Несколько минут назад мэтр был там. Потом он ушел в один из кабинетов с месье Дюма. Надеюсь, магнетизёр скоро вернется и исцелит этих бедных людей от недугов. Жду не дождусь, когда наконец настанет эта великая минута.

– Я тоже, – сказала Анна.

Поблагодарив даму, она повернулась к причудливому балету спиной. Леметр снова сумел подчинить людей своей воле. Анна была уверена, что он использовал магнетические силы совсем не для того, чтобы исцелять больных. Что бы ни задумал этот злодей, у него больше не будет возможности довести планы до конца.

Анну не удивило, что Дюма пришел к Леметру. Иначе зачем магнетизёр посещал писателя в шато? Теперь ей представилась возможность разом уничтожить обоих негодяев. Она непременно сдаст Дюма полиции. Леметра же ждет свинцовая пуля.

Анна достала терцероль и спрятала его под рюшами платья. Затем она поехала между перегородками, заглядывая в кабинеты. Тут и там горели маленькие масляные лампы, которые отбрасывали больше тени, чем света. Осмотрев где-то половину зала, графиня услышала приглушенные мужские голоса. Анна медленно катила инвалидное кресло вперед, ощущая под ладонями все шероховатости терракотовой плитки.

За одной из ширм, на которых были вышиты экзотические птицы, мерцал свет. Шевелились тени.

На мгновение Анна остановилась, чтобы поправить проволочную оправу очков. Нельзя снова упустить Леметра!

Послышался крик, потом еще один. Лечение, казалось, приближалось к кульминации. Анна огляделась, но никто за ней не шел и даже не смотрел в ее сторону. Графиня медленно достала пистолет, снова сдвинулась с места и по широкой дуге объехала перегородку. Она двигалась так медленно, что ее не заметили бы даже вышитые птицы, будь они живыми.

В кресле с зеленой бархатной обивкой сидел Александр Дюма. Его пухлые запястья как мертвые рыбы свисали с подлокотников. Голова была наклонена набок, копна волос напоминала водоросли, а из открытого рта тянулась ниточка слюны.

Больше никого с ним не было.

Анна прицелилась терцеролем в темноту позади Дюма. Леметр заметил ее и убежал? Тогда она бы услышала его шаги. Он вообще здесь? Был лишь один способ это выяснить.

Графиня подъехала как можно ближе к Дюма, крепко сжимая пистолет. В нерешительности Анна попыталась дотронуться до спящего свободной рукой. Она коснулась одной из его рук, но Дюма не шевельнулся. Где-то еще трогать мужчину она точно не собиралась. Анна снова вгляделась в тени. Убедившись, что там никто не таится, она положила пистолет на колени и как можно громче хлопнула в ладоши.

Александр вздрогнул и открыл глаза. Он точно слышал выстрел. Но перед ним сидела только дама из цензурного ведомства. Где…

–. Месье Леметр? – спросил Дюма. Что-то влажное текло у него по подбородку. Он вытер слюну.

– Где он? – Голос цензора совсем не сочетался с ее хрупким обликом.

– Он только что смотрел на меня через амулет, – сказал Александр скорее самому себе.

Писатель провел рукой по глазам. Он что, спал? Или это все еще сон? Как Леметр превратился в эту женщину? Александр огляделся.

Снова повернувшись к ней, Дюма увидел дуло пистолета. Оружие было маленьким – всего лишь терцероль. Но оно было опасно близко.

– Это новые методы цензуры? – спросил Александр. – Я же утром отдал вам печатные листы со статьями. Вам мало угрожать моим работам? Вам нужно уничтожить и самого автора?

Ствол пистолета не дрожал. Дама была настроена решительно.

– Скажите мне, что замышляет Леметр, – потребовала она.

Леметр! Александр ощупал карманы сюртука. Там ничего не было. Ни бронзового диска. Ни пачки денег.

– Этот грязноротый мерзавец сбежал и забрал амулет! – крикнул он и собирался было вскочить, но ему помешал пистолет. – Мадам! Я не знаю, почему вы хотите сразиться с этим негодяем, но если мы так и будем сидеть здесь, он улизнет. И все мои деньги отправятся с этим чертом в ад.

Откуда эта женщина? Она точно не из Франции. Любая француженка давно бы поддалась его обаянию и славе и скорее пустила бы пулю себе в голову, чем стала бы угрожать кончиной Александру Дюма. И все же: он опять висел на волоске от смерти. Об этом можно написать несравненную передовицу для «Мушкетера». Фрушара он попросит проиллюстрировать драму рисунком.

– Послушайте! – сказал Александр. – Я этому человеку не друг. – Писатель старался говорить как можно спокойнее. Очевидно, он имел дело с сумасшедшей, сумасшедшей с пистолетом. – Я предлагаю поискать его у пациентов. Позвольте мне встать: я медленно пойду впереди вас, и вы сможете пустить мне пулю в спину, если вам будет угодно.

Женщина уступила. Александр спокойно подошел к инвалидному креслу. Ему хотелось побежать.

Каждая упущенная секунда увеличивала преимущество Леметра.

В зале сидели больные. Но похоже, лечение приближалось к концу. Помощники Леметра собирали металлические стержни и складывали их в дубовый ящик. Некоторые пациенты обмякли на стульях. Другие терли колени, руки или щеки. Зрители сзади перешептывались.

Александр искал месье Пивера. Быть может, депутат видел, куда ушел Леметр. Однако стул политика оказался пуст.

– Где он? – спросила женщина позади него.

Когда Александр обернулся, она разговаривала с одним из слуг. Рука с пистолетом была спрятана в складке платья. Слуга склонил голову набок и сказал, что сожалеет, но мадам придется прийти в следующий раз. Лечение закончено. Мэтр только что покинул дом.

Александр бросился к выходу. Если он не получит деньги, с ним все кончено. Тогда от великого Дюма не останется ничего, кроме расточителя чернил и балагура, который за тарелку супа будет писать любовные письма сентиментальным неграмотным людям.

– Остановитесь! – крикнула дама с пистолетом позади него.

Он распахнул красную дверь и побежал по коридору так быстро, как только позволял его живот. Снаружи было уже темно. Толпа перед забором разошлась. Кое-где стояли люди, разговаривали и показывали на дом магнетизёра.

Александр крепко держался за прутья ворот. Он тяжело дышал. Вдоль тротуара стояли кареты. По левую руку от него отъехала повозка. Он бросился к ней и схватил лошадь за трензель. Животное рванулось и чуть не сбило его с ног. Кучер осыпал его руганью и намеревался спрыгнуть с козел с кнутом в руке, но Александр уже распахнул дверцу кареты. Однако вместо Леметра в свете прикрепленного сбоку газового фонаря он разглядел двух барышень. Одна забилась в самый дальний угол скамьи и принялась верещать от ужаса. Другая протянула руку, вырвала дверцу у него из пальцев и захлопнула ее.

– Извините, – сказал писатель через окно и отпрянул под угрожающе поднятым кнутом кучера.

Отъехало еще несколько одноконных экипажей. Который из них? Вот бы обманщик выглянул в окно!

Тут Александр вспомнил скрюченную старуху, сидевшую утром на козлах у Леметра. Она походила на гриб, ядовитый и заплесневелый. Нужно искать ее.

Мимо него проехала еще одна карета. Колеса стучали по макадаму[38]38
  Макадам – щебень для мостовых, шоссе.


[Закрыть]. «Ядовитая старуха, ядовитая старуха», – вызывал Александр образ кучера Леметра.

– Если вы сейчас же не остановитесь, я выстрелю, – сказал голос позади него. Сумасшедшая в инвалидной коляске его догнала.

– Как мне найти нашего общего врага, если вы все время мне угрожаете? – накинулся на нее Дюма.

Ее лицо тускло освещал газовый фонарь – этого хватило, чтобы заметить в ее чертах колебание. Александр не сомневался, что сможет вырвать у нее терцероль. Но сейчас у него есть дела поважнее.

– Каретой Леметра управляет старуха, – с трудом дыша, объяснил писатель. – Ищите ее! Только так мы сможем его найти.

– Вы про эту? – Она указала стволом пистолета ему за спину.

Александр обернулся. Между двумя живыми изгородями из увядших бугенвиллий катилась карета. Салон скрывали занавески. На козлах сидела та сгорбленная фигура в большой круглой шляпе, от которой у Александра еще в первую их встречу по спине пробежал холодок.

Карета Леметра!

– Дайте сюда! – Александр вырвал пистолет из рук преследовательницы и побежал к повозке. Колени его болели, а живот качался при каждом шаге. Уже много лет писатель столько не двигался.

Карета почти достигла улицы.

– Стоять! – запыхавшись, крикнул Александр – слишком тихо для такого расстояния.

Дюма поднял пистолет, прицелился в ночное небо и спустил курок.

Выстрел эхом прокатился по вечерней улице Ришелье. Терцероль, предназначенный для отпугивания птиц, действовал и на животных покрупнее. Лошадь перед каретой Леметра затропотала, задергала за дышло, попыталась встать на дыбы, однако упряжь на оглобле ее удержала. Животное мотало головой. Одна из шор открепилась и упала. За ней показался распахнутый от страха глаз. Повозка двигалась рывками. Старуха на козлах хлестнула лошадь кнутом и громко прокричала что-то на незнакомом языке.

Александр продолжал бежать к карете. Тут прямо перед лошадью выскочил рослый парень в зеленом пальто. Он вытянул руки, словно собираясь соорудить ими баррикаду.

– Иммануэль! – крикнула женщина в инвалидной коляске.

Мужчина в зеленом подскочил к лошади. Похоже, он выискивал пространство между взмывшими в воздух копытами. Его рука ринулась вперед и сжала трензель. Животное заартачилось. Пальцы соскользнули. Мужчина схватил удила снова, на этот раз крепче.

Александр почти добрался до кареты. Теперь Леметр в ловушке. Занавески зашевелились.

Женщина в инвалидной коляске снова выкрикнула имя укротителя лошади.

Старуха на козлах поднялась. Теперь ее скрюченная фигура держалась за один из двух ослепительно ярких фонарей. Поводья она бросила. Свободной рукой женщина взмахнула кнутом и хлестнула им по крупу лошади. Свист кнута был не таким громким, как выстрел из терцероля. Однако подействовал он так же.

Животное сбросило Иммануэля. Еще один удар кнутом, и лошадь понесла. Боком она повалила своего укротителя на землю. Иммануэль бы обошелся царапинами, если бы правое переднее колесо кареты не прокатилось по его ногам. Кости сломались со звуком раскалывающихся орехов. Рослый крепкий мужчина без движения лежал на дороге.

Карета Леметра исчезла в тумане, поднимавшимся над Сеной.

Глава 14. Париж, декабрь 1851 года

Адьё, Париж! Леметр раздвинул занавески кареты и смотрел на проплывающие мимо огни. Они проехали через шумную Биржевую площадь. Дворец Броньяр, который весной украсили новыми скульптурами, был ярко освещен. За ним виднелась колокольня Сент-Шапель. Скоро все это погрузится в хаос. Досадно, что Леметру приходится покинуть Париж совсем незадолго до своего триумфа. Но все произойдет и без него. Об этом он позаботился.

Леметр откинулся на спинку скамьи. Занавес закрылся. Его представление в Париже подошло к концу. Но он твердо знал, что еще исполнит его на бис.

Магнетизёр повернул газовый фонарь повыше. Пивер, опустив голову, сидел на скамье напротив. Верхняя часть туловища депутата качалась при каждом толчке. Глаза его были закрыты. Козлиная бородка словно кисточка касалась парчового жилета.

Леметр чувствовал удовлетворение: он достиг успеха. В его сети снова попалась крупная рыба. Все его салоны привлекали добычу: представителя парламента, влиятельного аристократа или высокопоставленного военного. Среди дергающихся больных и магнитных труб никто не замечал, что происходит вокруг.

Веки Пивера затрепетали. Пора доставать амулет.

Леметр вытащил диск из кармана сюртука. Магнетизёр бережно провел по нему ладонью. Это действительно был артефакт из того времени, когда он с генералом Дюма возвращался домой из Египта. Тогда Леметр был всего лишь юнгой, низким и исхудалым. Тома-Александр Дюма, напротив, был великаном – и по фигуре, и по храбрости. Темнокожий генерал – его мать была черной рабыней на Гаити – совершил в Египте больше подвигов, чем вся Революционная армия вместе взятая. Однако из-за упрямства он попал в немилость к Наполеону и в конце концов вынужден был вернуться домой во Францию. В пути Леметр заболел лихорадкой. Болезнь усилилась, и корабельный врач потерял всякую надежду. Капитан хотел продолжить плавание, но Дюма повелел пришвартоваться на Сицилии, чтобы достать пресной воды и лекарственных трав для больного.

Ничего не помогало. Даже ведьма из сицилийской деревушки, которую разыскал генерал, была бессильна против этой болезни. Она уверяла, что недуг вызван каким-то проклятием, чем-то, что мальчик привез из страны фараонов. После этого экипаж настаивал на том, чтобы плыть дальше, а юнгу бросить на острове. Моряки боялись, что проклятие перейдет на них или что они будут повешены за мятеж, не прибудь они на встречу с Наполеоном в Гавре вовремя.

Откуда Дюма достал амулеты, Леметр так и не узнал. Они свисали с темной руки генерала: три диска в форме полумесяца, покрытые зеленой патиной. Дюма часами сидел у постели больного и раскачивал амулеты перед лицом Леметра. Через два дня лихорадка спала. Корабль смог вернуться домой. Никто не узнал, что произошло по дороге.

Момент прибытия в Гавр до сих пор стоял у Леметра перед глазами: лучи солнца, падающие на Атлантический океан, крики чаек, запах табака и смолы. Он протянул генералу маленькую тощую руку. Та исчезла в лапище Дюма. Голосом, которым он раздавал приказы, генерал сказал:

– Благодари не меня, а врачей фараонов. Если бы они не вложили все свое искусство в эти подвески, ты бы сейчас был мертвым юнгой.

Только тогда Леметр понял, что исцелением обязан не только генералу, но и волшебству, заключенному в этих дисках. В то время он еще верил в сверхъестественные силы. Но он был всего лишь ребенком. Мальчик был убежден, что отрезанный большой палец повешенного вора таил в себе чудодейственные силы, а прах сожженного ежа помогал от падучей болезни[39]39
  Падучая болезнь – старое название эпилепсии.


[Закрыть]. Теперь он знал, что исцелять, убивать или навязывать свою волю можно безо всякой магии. Достаточно умения правильно обращаться с силами природы и готовности людей поддаваться манипуляциям. И желания повиноваться, которое, как выяснил Леметр, было присуще всем без исключения.

– Сеанс уже закончился? – устало спросил Пивер. Язык его заплетался.

– Вы заснули, месье, – ответил Леметр. – Я решил посадить вас к себе в карету.

Леметр погладил краешек диска. Он был острым и зазубренным.

Пивер выпрямился, отодвинул занавеску и выглянул наружу.

– Эта дорога ведет к Гар дю Нор[40]40
  Гар дю Нор (фр. Gare du Nord) – Северный вокзал в Париже.


[Закрыть]. Но я ведь живу не здесь. Почему вы не позвали моего кучера?

Леметр вырвал занавеску из рук депутата и снова задернул ее.

– Пардон, месье. Я хотел поговорить с вами с глазу на глаз. Мне нужно вам кое-что показать.

Фрушар весь продрог. Он уже полчаса ждал под газовым фонарем у книжного магазина «Бурбе», как и было договорено. На другой стороне улицы тянулась набережная, а за ней текла Сена. Река рождала туман, который ледяными пальцами цеплялся за ноги Фрушара.

Наемный писатель прижимал ладони к холодным щекам и ушам, и поэтому услышал карету лишь в последнюю секунду. Фрушар отскочил назад, когда его задела лошадь. Он почувствовал, как в нем поднимается гнев. Наверное, вести дела с этим незнакомцем было не лучшей идеей.

Дверца распахнулась. Из кареты вышла фигура в длинном сером пальто и надела цилиндр. Поля шляпы затеняли верхнюю половину лица. Однако Фрушар все равно узнал Леметра.

– Хорошо, что вы пришли, – сказал Леметр. – В завтрашнем номере газеты должна быть дополнительная статья. На первой странице.

Фрушар ждал, что Леметр спросит, получится ли исполнить его пожелание. Но вопроса не последовало. Наконец Фрушар кивнул.

– Это можно устроить. О чем должна быть статья?

Из кареты послышался грохот. Салон покачнулся. Со стороны повозки, обращенной к реке, хлопнула дверца. Медленные шаркающие шаги удалялись по направлению к Сене.

Фрушар указал туда, откуда доносился шум. Он почувствовал, как Леметр положил руку ему на плечо и повел в сторону книжного магазина – прочь от реки. Они остановились перед темной витриной. В ней были видны лишь очертания разложенных книг.

Леметр сунул руку под кропотливо сложенный воротник сюртука и достал согнутый лист бумаги.

– Эти строки я написал сейчас в карете. Обращайтесь с ними бережно, чернила еще влажные. Чтобы они поскорее высохли, я положил туда несколько банкнот.

Фрушар потянулся за бумагой, но Леметр не выпустил ее из рук. Мужчины стояли друг напротив друга. Свободной рукой Леметр снял шляпу. Свет газового фонаря упал на его глаза. К солоноватому запаху реки примешался аромат смолы и чего-то, напоминавшего лимон. Фрушар открыл было рот, но не смог произнести ни слова. Вместо этого он как будто почувствовал у себя во рту духи Леметра. Писатель сглотнул. Холод исчез из ног, уступив место приятному покалыванию.

– Завтра утром эту статью будет читать весь Париж. За это отвечаете вы!

Голос Леметра был так же прекрасен, как журчание Сены весенним вечером. Фрушар мог бы слушать этого человека всю ночь.

– А теперь убирайтесь! – сказал Леметр и отдал бумагу писателю.

Каким магнетическим, тонким как игла чувством такта обладал месье! Фрушар засунул лист в карман жакета, приподнял на прощание шляпу и зашагал по набережной в сторону Гар дю Нор. В переулке за недавно построенным вокзалом его ждала типография.